Первый рассказ на проза. ру

   Антон Павлович вышел на пенсию. Жизненная круговерть должностных назначений, материальных приобретений и семейно-родственных взаимоотношений постепенно замедляясь окончательно остановилась.
   Наконец-то можно было заняться собственным здоровьем, попытаться разобраться в себе и попробовать осуществить давно задуманные планы. Правда здоровья уже почти не осталось, разобраться в себе не представлялось никакой возможности, а планы все были какие-то мелкие и незначительные, но делать всё равно что-то было нужно, потому что свободного времени теперь было более чем достаточно. Конечно, были и ежедневные прогулки в парке, и еженедельные походы в баню, и редкие встречи с друзьями, но времени всё равно оставалось слишком много. И Антон Павлович решил написать свой первый рассказ…
   Не так давно он даже уже присмотрел ресурс, на котором можно было бы разместить этот рассказ. В основном на этом сайте тусовались тупые малолетки, почему-то возомнившие себя писателями, и свихнувшиеся пенсионеры, уверенные, что прожили жизнь, достойную описания. Настоящей литературы на сайте почти не было, зато в избытке было рецензий , разборок и ругани, как впрочем и на всех других подобных ресурсах.
   Когда все грамматические ошибки были исправлены, а знаки препинания расставлены, и Антон Павлович был уже готов опубликовать рассказ, он неожиданно задумался и замер на какое-то время в нерешительности. Немного поразмыслив Антон Павлович решил сначала дать прочитать свой самый первый рассказ кому-нибудь из своих друзей. Выбрав троих самых адекватных с его точки зрения он послал им рассказ по электронной почте.

   На следующий день был как раз понедельник, льготный день для пенсионеров  в общем отделении местной бани. Алексей Константинович, Лёха, с которым они когда то вместе ушли на срочную и два года служили в Казахстане, уже ждал его там с термосом ароматного чая и двумя свежими вениками.
   После первой парной, когда вспотевший Лёха шумно и с преувеличенным наслаждением пил чай из граненого стакана в железном подстаканнике, Антон Павлович бесстрастным голосом поинтересовался: «Читал?» Лёха усмехнулся: «Читал…» «И как?» - Антон Павлович напрягся, предчувствуя что-то негативное, хотя и не рассчитывал на восторженную реакцию от Лёхи, которому никогда ничего не нравилось. «Давай после бани. Пар сегодня так себе… Пойдем лучше париться, пока ленивые нищеброды не набежали!»
   Когда через два часа они вышли на улицу и распаренный Лёха стоял, обмахивая себя полотенцем и постепенно остывая на свежем воздухе, он сам вернулся к прерванному разговору : «Ну, что сказать… Рассказ говно! Написан неплохо, грамотно! Но сам сюжет говно! Ничего интересного! Сюжет, повороты сюжета, вот что важно! Пиши о важном, о каких-то необычных событиях и все тебя будут читать с удовольствием!» Лёха отвлёкся на несколько секунд,  завёл машину и снова вернулся к разговору. Он всегда прогревал мотор прежде чем тронуться. Привычка эта у него осталась с тех пор, когда холодный мотор дергался на ходу, а в систему охлаждения почти каждый день надо было доливать воду. Моторы с тех пор сильно изменились, да и воду уже давно никто не доливал , а привычка осталась.
   «Вот у меня на днях приключилась история! Представляешь, пчела укусила! Прямо в язык! Чуть не проглотил её! Зараза! Ладно вовремя выплюнул… Думал , всё! Больно, но терпимо…»
   Лёха умолк, прислушиваясь к мотору. Обороты упали, мотор прогрелся , можно было уже ехать, но Лёха продолжил: « Язык распух, говорить не могу! Жене говорю , давай таблетку. Она ничего не понимает… Да и таблеток нет, мы же на даче. И скорую фиг дождешься. Короче, хватаю жену, садимся в машину, едем в больницу!»
   Лёха наконец остыл, успокоился, обмотал шею полотенцем, поднял воротник куртки. Хотя был ещё сентябрь, но на улице было уже не жарко, поэтому Лёха сразу со стадии охлаждения перешёл на стадию обогрева, в то время как мотор сделал всё наоборот, включив в это самое время вентилятор радиатора охлаждения.
   Поёживаясь и обняв себя руками Лёха продолжал: « Едем, я уже почти ничего не соображаю, дышать всё труднее, язык распух, во рту не помещается. А ехать почти тридцать километров… И это до ближайшей больницы! Хорошо хоть это в воскресенье утром случилось! Ни пробок, ни людей в больнице… Думал уже помру, не доеду…» Лёха окончательно замолчал, потеряв всякий интерес к собственной истории.
   Антон Павлович хотя и прекрасно понимал, что история закончилась благополучно, тем не менее задал вполне уместный вопрос: « А жена? Могла ведь она за руль сесть». « Что ты , Тоха! Она ведь водить так и не научилась… Несколько раз пробовали, но не её это… А в больнице сказали , что это анафилактический шок…
Ещё бы минут пятнадцать и помер… Укол сделали , не сразу конечно, но минут через двадцать полегчало».
   Лёха сел в машину, слегка опустил стекло и , улыбаясь в образовавшуюся щель, продолжил: « Вот это история! Сюжет! Драма! Если это всё красиво описать, зачитаешься! Мог ведь и помереть к фигам!» Лёха ещё что-то покрутил на панели, видимо, включил обогрев сиденья и обдув лобового стекла, а затем продолжил: « Так что, Тоха , пиши , дерзай! Можешь и мою историю описать… И будешь как Самюэль Клеменс или даже Уильям Портер! Давай, до понедельника! Привет жене!»
   Лёха опустил стекло и укатил на встречу новым приключениям, оставив Антона в тягостном недоумении. В памяти всплывали какие-то имена, но точно решить, кто из них О’Генри, а кто Марк Твен, Антон Павлович так и не смог.

   На следующий день погода была прекрасная, почти летняя. Наскоро выпив кофе Антон Павлович отправился в парк, заранее предвкушая разговор с Александром Ивановичем, с которым они дружили ещё с университетских времен. Судьба однажды свела их на одном курсе одного из факультетов местного университета, а потом долгие годы приучала к своим неожиданным и непредсказуемым поворотам. Поэтому когда несколько лет назад они столкнулись на одной из длинных аллей парка, то почти не удивились. Выяснилось, что уже много лет они жили совсем недалеко друг от друга, хотя и на разных берегах реки протекавший посреди парка. С тех пор у них и повелось , заранее не созваниваясь и даже не списываясь , в хорошую погоду около двенадцати часов дня встречаться на центральной аллее как в первый раз.
   Антон Павлович немного опаздывал, поэтому сразу пошел на спортивную площадку. Александр Иванович в видавшем виды спортивном костюме уже разминался около турника. «Привет, Саша!» «Привет, Тоша!» «Читал?» «Читал, читал…» « Ну, и как тебе?» « Сейчас поговорим…»
   Александр Иванович забрался на палку и довольно бодро, хотя и не поднимая подбородок выше перекладины, подтянулся пять раз. Затем спрыгнул и немного задыхаясь начал: « Ты меня извини… Я сразу в лоб по-стариковски! Слог хороший, сюжет интересный, но нет самого главного…» «Чего?» «Хочешь, назови это моралью, хочешь, идеологией, но это то, без чего любая литература не имеет никакого смысла…» «Любая?» « Почти любая…»
  Александр Иванович уперся руками в низенькую лавочку и начал отжиматься почти касаясь грудью края лавки. Отжался десять раз, встал и тяжело отдуваясь продолжил разговор: «Хорошая литература - это всегда разговор с читателем о высших ценностях, о смысле жизни». «А какая в моем рассказе может быть мораль?» «Не знаю. Это тебе решать. Может быть, что самое главное в жизни - это любовь. И что любовь в конце концов спасет мир!» «Красота!» «Что красота?» «Красота спасет мир» «Почему красота?» «Так великий писатель считал…» «Да? Ну, ладно. Пусть красота спасает. А то у тебя получается, что наш мир уже ничто уже не спасет…»
   Александр Иванович начал приседать. Колени предательски хрустели, поясница болела, но он всё таки присел положенные пятнадцать раз, после чего с трудом встал и опираясь на ствол старого дерева с удовлетворением произнес традиционную фразу, которую Антон Павлович слышал уже неоднократно: «Если заниматься регулярно и в меру, то можно долгие годы оставаться в хорошей физической форме!»
   А когда пульс и дыхание Александра Ивановича пришли в норму, он добавил добродушным тоном: « Пиши, Тоша! Всё у тебя получиться и будешь ты как Лев Николаевич, а может быть, даже как Федор Михайлович!» «Спасибо , Саша…»

   На следующий день позвонил Аркадий Тимофеевич. Случалось это не часто, один раз в несколько месяцев, и каждый раз это было что-то неожиданное, невероятное. Познакомились они несколько лет назад оказавшись


Занимательная история, не лишенная нравоучительного подтекста, но , к сожалению, ничего нового, ничего свежего , неожиданного…

Рассказ показался ему и интересным, и поучительным, и даже оригинальным. Но самое главное, он словно снова окунулся в атмосферу восьмидесятых, на него словно опять дохнуло воздухом юности, надежд, любви и радости. Как когда-то давно снова замерло сердце от счастья полноты жизни…