На дороге

       Денис Соболев удобно устроился у телевизора после прекрасно проведенных выходных на Дону. Удалось покупаться, на лодке с женой и дочкой покататься. Даже немного порыбачить. Были традиционный шашлык, прогулки по лесу. Дочка в полном восторге – набегалась, наигралась. Приехали домой в девять вечера, и она сразу уснула. Жена с часок повозилась на кухне и пожелала Денису спокойной ночи. Только спокойной она не получилась…
          В начале одиннадцатого раздался звонок директора: он просил Соболева срочно выехать на объект в Кротовском районе. Дорожная организация, где работал Денис, вела ремонт дорог к местным населённым пунктам. Рядом с трассой обустроили строительный городок, где стояла дорожная техника, хранились материалы, а работники могли переодеться и отдохнуть. По выходным в вагончике круглосуточно дежурил сторож — Боков Валерий Петрович, семидесятилетний военный пенсионер, человек надёжный и дисциплинированный. За годы работы он зарекомендовал себя как ответственный и бдительный сотрудник, исправно охранявший объекты компании. Около половины десятого Боков позвонил прорабу домой и сообщил, что неизвестные на легковой машине с прицепом загружают щебень со стройплощадки. Но разговор оборвался, и перезвонить сторожу не удалось. Сам же прораб слег с температурой и не смог выехать на место.
       До места порядка двух часов. В начале двенадцатого Соболев выехал из ночного города и устремился по трассе к объекту. Дорога была свободный, изредка на встречу попадали легковушки.  Вдоль обочин в двух направлениях выстроились на ночлег груженые фуры, в кабинах некоторых горел свет.
      Июнь был сухим и жарким, даже ночью пришлось ехать с кондиционером. Дважды набирал по телефону сторожа, но абонент оставался вне зоны действия. Без четверти два подъехал на место, сразу за указателем правого поворота с трассы на Золотой зуб - населенный пункт в Кротовском районе, где проживало около тысячи человек в трёхстах домовладениях, третья часть из которых пустовала. Дорога в поселок давно пришла в негодность, и дорожники прокладывали новую асфальтированную.
      На территории стройгородка темно и тихо. Денис припарковался рядом с вагончиком, где размещался по ночам сторож. Сразу увидел, что дверь с улицы заблокирована лопатой. Соболев открыл дверь и спросил:” Есть, кто живой? ”
- Есть! Живой, но еле-еле! – тихо прозвучало в ответ.
- Петрович, ты? – спросил Соболев, щелкнув выключателем на входе в вагончик. Но света не было. Из кармана достал сотовый телефон и включил фонарик. Прошел внутрь и на стареньком диванчике увидел сторожа. Валерий Петрович приподнялся, присел.
- Денис Павлович, это ты? – кряхтя, спросил сторож. В свете телефонного фонарика были видны побои на его лице, перебинтованная нога, кровь на штанине и от двери до дивана на полу. Услышав ответ, сторож рассказал о случившемся ЧП. 
     В половине десятого к строительному городку подъехали старенькие красные “Жигули” с прицепом. Боков услышал шум и увидел из вагончика на освященной прожектором площадке незнакомую машину, в прицеп которой двое мужчин лопатами грузили щебень. Позвонил прорабу, но связь прервалась и Петрович отправился к месту погрузки. Подошел и попросил неизвестных прекратить воровство. Пригрозил вызвать полицию. На угрозы и замечания мужчины никак не реагировали, и сторож по сотовому набрал 112. Когда на звонок ответили, то один из воришек с размаху ударил Бокова лопатой вначале по ноге, затем по голове.
- Денис Павлович, очнулся я на полу в вагончике. Кое как дополз до дивана. Простынь порвал и перебинтовал ногу, остановил кровотечение. Доковылял до двери. Оказалась запертой. Телефон не нашел, скорее всего эти бандиты забрали. Слава богу, что Вы приехали!
    Соболев осмотрел сторожа. Тот сидел, прислонившись к стене, с серым от боли лицом.  Петровича нужно было вести в больницу. Ближайшая находилась в часе езды, в районном центре. Перед отъездом Денис прошелся по территории городка. В месте хранения щебня было заметно, что кто-то им воспользовался. Разглядел и кровавый след от волочения. Электрооборудование на столбе с прожектором для освещения территории было повреждено. Похоже, что для обесточивания городка применили лопату. Соболев помог Петровичу добраться до машины. Выехали в больницу в начале третьего.
       Вокруг сплошная тьма. Дорога, как тоннель в никуда, и только фары кроссовера освещали дорогу. В этом кромешном мраке, в метрах десяти по ходу движения, внезапно возникло нечто. Ни Денис, ни Петрович не поняли, что за существо устроило им ночной сюрприз. Резкий тормоз — и машина встала, как вкопанная в метре от внезапной преграды: зверем, ростом с доброго телёнка, худым, как велосипедная рама, с горящими в темноте глазами и огромным хвостом, виляющим с невероятной скоростью.
— Матерь Божья! — выдавил из себя Петрович. — Да это же собака! Ну точь-в-точь лось! Откуда она тут взялась?
— Скорее, гибрид лося, волка и, возможно, велосипеда, — иронично заметил Денис, аккуратно объезжая собаку.
        Машина рванула вперёд, оставив загадочного пса в темноте. Но не прошло и минуты, как характерные шлепки из-под колеса не оставляли сомнений — прокол.
       Денис выехал на обочину. Вышел из кроссовера, осмотрел полностью сдутое колесо, передвижение на котором было невозможно. Сразу же вспомнил, что домкрат одолжил товарищу на турбазе и забыл забрать. В отчаянии пытался сообразить, что предпринять. Найти выход помешал автомобиль с прицепом, остановившейся напротив.  Из красных стареньких “Жигулей” вывалились двое и направились через дорогу к Денису, стоявшему у открытого багажника. Соболев успел разглядеть в руках одного из них блестящую монтировку.
"Мужик, помощь нужна?" – прокричал тот, размахивая импровизированным оружием.
"Нет, спасибо! Разберёмся сами", – ответил Денис, тут же услышав сдавленный шёпот Петровича из салона: "Денис Павлович, да это же они! Те самые, что на меня нападали! Вон в том прицепе щебень увозили!"
- Петрович, помолчи, – сквозь зубы процедил Соболев, нащупывая в багажнике холодный металл баллонного ключа. Захлопнул крышку с таким звонким ударом, что один из подошедших вздрогнул.
- Чё, мужик, приткнулся? Колесико спустило? – заговорил первый, подходя вплотную, извергая вонь махорки с потом. "Мы с братаном поможем. Бабосики надеюсь имеются?".
      Денис разглядел их. Будто близнецы: оба под сорок, с редкими жёлтыми зубами, жилистые, сгорбленные, с грязными волосами, вылезающими из-под засаленных шапок. У одного – та самая монтировка, у второго – кастет, который он перебирал пальцами, как чётки. Всё в них кричало о "добровольной помощи" с обязательной расплатой.
- Я ж сказал – справлюсь сам, – Денис сделал шаг назад, чувствуя, как пальцы сами сжимают рукоять ключа.
- А мы настаиваем, – ухмыльнулся "братан", и монтировка в его руках описала угрожающую дугу.
 - Слышь, а дед в машине – может он заплатит. Братан, глянь-ка!
В ответ раздался хриплый возглас: "Брателла, да это ж наш клиент! Тот сторож, которого мы не долечили!"
- Ну всё, теперь точно не отвертитесь! – заорал первый, внезапно сорвавшись на крик.
-  Или выкладываешь всё, что есть, или мы тебя под колёса засунем! - Он сделал размашистый замах монтировкой, заставив Дениса инстинктивно принять боевую стойку.
        От дальнейших действий Соболева отвлекло внезапно возникшее, что-то тёмное и стремительное, несущееся по дороге. Огромный волкоподобный силуэт на мгновение взмыл в воздух и приземляясь, впился зубами в руку с монтировкой. Лязг металла об асфальт, дикий рёв, матерщина и вопль боли – в момент разорвали ночную тишину.
         Второй нападающий, не раздумывая, рванул к "Жигулям". Его подельник, отбиваясь ногами, вырвался из пасти зверя и кубарем покатился к машине. Чудовище – а это действительно была огромная собака, та самая, что полчаса назад преграждала дорогу – бросилось вдогонку, но "Жигули" уже визжали колёсами, прочь унося "братанов".
        Денис, всё ещё сжимая ключ, с удивлением наблюдал, как страшный зверь внезапно превратился в виляющего хвостом пса, который, перебежав дорогу, терся мордой о ногу, будто просил похвалы за вовремя оказанную помощь.
      Соболев пришел в себя. Погладил пса, ласково произнес:” Хороший пёс! А мне тебя и отблагодарить не чем,”- с сожалением подумал Денис, вспомнив, что в машине нет ничего съедобного. Спаситель неожиданно отреагировал на услышанные слова благодарности, резко изменив поведение. Он закружился вокруг мужчины, тыкаясь мордой в колени, отбегая вперед, приглушенно гавкая и вновь возвращаясь к Соболеву, вставая на задние лапы, пытаясь передними, как бы подтолкнуть человека. В какой - то момент Денис разглядел в глазах пса настойчивую тревогу. Он снова отбегал на несколько шагов, оборачиваясь скулил и гавкал.
- Денис Павлович, - услышал Соболев голос Петровича, продолжая с удивлением смотреть на какой-то ритуальный танец собаки, то отбегавшей назад по дороге, то вновь возвращавшейся к человеку. Боков, кряхтя и опираясь на дверь, вылез из машины. Денис подошёл, помог сторожу.
- Я имею некоторый опыт общения с собаками, - отреагировал на поведение пса Валерий Петрович. – И служебный и личный. Честно скажу, что нападение на бандитов сильно впечатлило. Видел подобное впервые. А вот поведение сейчас мне знакомо. Зовёт пёс тебя на помощь. Требуется она кому-то. Не случайно он и на дороге сидел, ожидал появление человека на машине. В ночи и в округе, видимо на другое ему рассчитывать не приходилось.
- Что предлагаешь, Петрович? – спросил Денис, видя кружева спасителя и соглашаясь с Боковым.
- Откликнуться на призывы пса, пойти за ним, -ответил пожилой мужчина.
- Ага, оставить тебя здесь одного и сломя голову броситься за этим псом?
- За меня не переживай! Бандюги эти сюда не сунутся, а часом раньше, часом позже меня в больницу сдать, не столь важно. Не скажу, что мне лучше, но вполне терпимо. Денис, ответь добром собаке, ступай за ней. Да и помощь нам то тоже не помешает. Домкрата, я понял, у тебя с собой нет. - настойчиво высказался Петрович.
-Хорошо! Только давай я тебя усажу и пойду за ним.  Хотя, наверное, придется и побегать. Уж слишком резвый наш спаситель!
- Иди Денис, я немного разомнусь, ноги отекли. Не переживай, и сяду, и встану.
      Денис передал в руки Бокову баллонный ключ для подстраховки и принял вызов пса. Тот от радости вновь завилял хвостом и не спеша уверенно побежал вдоль дороги в сторону строительного городка. Иногда, останавливаясь, оглядываясь, боясь потерять человека, наконец – то понявшего его призывы. Пришлось Соболеву попотеть, пробежка оказалась не из легких, на длинную дистанцию. Минут семь по дороге, потом удаляясь от неё влево по проселочной. Путь освещала полная луна и яркое звездное небо.
    Собака свернула с грунтовой дороги на тропинку в лес. Не то, чтобы густой и труднопроходимый, но самый настоящий смешанный лес, где есть и заросли, опасные балки. Водятся в нем всякое мелкое зверье, есть грибы, ягоды. Этот лес в паре километров от строительного городка и Денис слышал о нем из рассказов работников, занятых на строительстве дороги в Золотой зуб. От леса до самого поселка примерно такое же расстояние. Денис остановился отдышаться. Пёс мигом оказался рядом, тоже присел, высунув свой огромный язык. Эта же часть тела животного через пару минут заработала, облизывая ноги человека. Прыжками на огромных лапах, пытаясь достать и лицо Соболева.
- Фу, хватит! – отстранился от пса Денис, - не знаю, как там тебя, но за отдых спасибо. Давай вперед, только не гони, а я за тобой.
    Этот удивительный зверь – агрессивный и игручий, будто понял команду и не спеша вбежал в лес. По тропинке аллюром пес держал направление уверенно. Через пару минут остановился перед склоном, заросшим кустарником и залаял. Денис подошел и хотел командой: ”Фу!” – прекратить лай собаки, но не успел.
- Петя; Петя, ко мне! Ты вернулся! - Соболев распознал детский голос. Он звучал снизу, из темноты, словно доносясь из самой земли. Пёс напролом дальше пробирался сквозь густые заросли, а Денис осторожно раздвигал ветви, освещая путь тусклым светом телефонного фонарика. У подножия склона четвероногий спаситель замер и мужчина последовал его примеру. Взгляд скользнул по земле — прямо перед ним зияло углубление, почти невидимое в темноте. Пёс, низко прижавшись к земле, подполз к самому краю и залился лаем. В ответ вновь прозвучал детский голос, приветствующий спасителя, кличку которого теперь знал и Денис.
— Мальчик! Меня зовут Денис. Пёс Петя привёл меня сюда. Где ты? Что случилось? – спокойно спросил Соболев.
Из темноты донесся испуганный шёпот:
— Дяденька, тут яма… Я не видел и упал. Нога болит… Вытащите меня, пожалуйста…
       Денис осветил фонариком края ямы — обрыв был крутой, глубина не меньше трёх метров. Ребёнку самому не выбраться. Найдя длинную ветку, он опустил её вниз, но мальчик лишь слабо потянулся и тут же застонал:
— Не могу… Нога опухла…
— Хорошо, подожди немного, — твёрдо сказал Денис. — Я сейчас спущусь.   
       Он быстро набросал в яму сухих веток, чтобы смягчить падение, велел мальчику отодвинуться в сторону и прыгнул вниз.
           Мальчик сидел, прижавшись к стене, лицо его было бледным от боли. Денис осторожно поднял его, усадил на импровизированные «ступени» из переплетённых веток. Сам, цепляясь за выступы, выбрался наружу. Затем, напрягая все силы, вытащил и ребёнка.
     Ночь вокруг была тихой, только ветер шелестел листьями. Набежавшие тучи закрыли луну, кое-где на небосклоне, оставив место для звезд. Пёс от радости облизал мальчика, который крепко обнял верного друга.
     Соболев рассмотрел спасенного ребенка. Лет десять, белобрысый, чубатый, не большого роста, худощавый. В темных шортах и майке, на ногах, видавшие виды кеды.
 - Тебя как зовут? – спросил мальчика Денис, - Как ты ночью здесь очутился?
- Вовка я, из Золотого Зуба. Вечером, еще светло было как на рыбалку пошел. От дома, с полкилометра. На утро решил мамке ушицы сварить. У нас сегодня поминки по батьке. Сорок дней, как схоронили. Мамка родню собрала. Выпили они. Мамке нельзя, но не выдержала. Всё плакала по батьке. Потом вроде легче ей стала, но остановиться не смогла. Тётка уложила ее спать, часа в четыре. Знаю, до утра не проснется. Вот я и пошёл.
- А тут то как очутился? – поинтересовался Денис.
- Не клевало сегодня. Решил ягоды пособирать, дички на компот. Часа два бродил. Уже темнело, как я в яму свалился. Хорошо Петя со мной увязался, - Вова обнял собаку.
        Соболев осмотрел мальчика, его опухшую ногу. Диагноз определять не стал, но сомнений в необходимости профессиональной медицинской помощи не возникло.
- Вовка, а дома, кроме мамки, есть кто? - поинтересовался Денис, надеясь найти помощь в поселке.
- Неа, мамка только. Но она до утра будет спать. Через два дома тетка, сестра мамки и дядя Серафим. Он к утру будет, как огурчик. Так тетка Ольга сказала, когда после мамки, с поминок, и его повела домой проспаться. Дядьке утром на работу.
- А где твой дядя работает и как до работы добирается, - спросил всё с той же целью Соболев.
- На маршрутке, он в городе на экскаваторе работает. До этого в поселке на тракторе, но сейчас у нас работы никакой, - совсем по - взрослому рассуждал мальчик. – У него свой трактор, он на нём калымит.
     Последняя информация порадовала Соболева. Он усадил мальчика на плечи и крикнул псу:” Петька, вперед, домой!” Пёс завилял хвостом и побежал впереди.
    В начале четвертого, с небольшими остановками, добрели до дома тёти мальчика. Разбудили её не с первой попытки —  спала крепко, легла поздно, устав от приготовления и уборки в доме у сестры после поминок. Когда разобралась в случившемся, тут же подняла мужа, благополучно проспавшего одиннадцать часов после поминального застолья, усердно составляя компанию вдове - свояченице.
       Серафим вышел во двор в трусах, обнял племянника.  Денис, не теряя времени, выложил историю про нападение на дороге, покалеченного сторожа, племянника и пса - супергероя.
— Всё понял, я мигом! — бодро отрапортовал дядя и направился к сараю, где стояла большая бочка — метр с небольшим в высоту, литров на триста. Рядом — деревянный трап, будто специально для прыжков в воду. Серафим взобрался на край и плюхнулся в бочку.
     Пятнадцать минут спустя, когда рассвет только начал играть новыми красками, а дядя мальчика — свежими силами, вся компания, в сопровождении пса, отправилась на тракторе к машине Дениса.
      В шесть утра Соболев уехал из районной больницы, оставив в приемном покое Петровича и Вовку. Через час был в стройгородке. Куча с щебнем поубавилась еще сильнее. С дорожной техникой было всё в порядке.  Позвонил директору и рассказал о хищении, нападении на сторожа. Получил задание разобраться на месте и заявить о происшествии в полицию.
           В половине восьмого в городок приехал автобус с рабочими, механизаторами, заступающими в день на обустройство дороги. С ними мастер, одноклассник Дениса – Павел Семёнов, который удивился, увидев Соболева на площадке. Денис рассказал о случившемся, поинтересовался знает ли он, где в округе подразделение полиции.
- Не знаю, не было надобности в этом. Ты на сайт региональной полиции зайди, там всё есть, - порекомендовал Павел.
- Смотрел я сайт, на нём информация, что ведутся технические работы. У них начальство новое, что то, наверное, корректируют.
- Тут, с неделю назад в мою смену залетал на Ниве какой-то капитан. Просил щебня для личных нужд, я его к прорабу отправил. Пусть, с начальством решает. Говорил, что он из Липок, километров семь отсюда. Уехал не довольный, больше не появлялся. У нас к тому времени уже всю крошку растащили, за месяц пятьдесят тонн. То одному, то другому. Правда всё через начальство решали. Гаишники приезжали тоже просили, главный инженер разрешение дал на два самосвала. К отделению ГАИ завезли и укатали площадку для осмотра транспорта. – подробно рассказал Семёнов.
  - А крошка пропадала по ночам, из местных никто не промышлял? - поинтересовался Денис.
- Не знаю, не буду врать. Из сторожей никто не говорил. А днём машины одна за другой приезжали, то с документами на отгрузку, то по звонкам. Сам понимаешь, спрос на крошку превышает ее предложение, - иронично отметил Павел. - А эти, что щебень ночью грузили, что за люди?
- Кто такие пока не знаю, но общался, можно сказать, как с тобой! Ужасные типы! Откуда тоже не знаю. На стареньких “Жигулях” с прицепом промышляют. Номер запомнил, часиков в девять позвоню знакомому в областной госавтоинспекции, попрошу номер пробить. Хорошо бы к ним домой заглянуть, - с сожалением отметил Денис.
    Разговор с Павлом прервал хорошо знакомый пёс, появившийся из неоткуда на площадке возле вагончика. Завиляв хвостом быстро подбежал к Соболеву.
- А Петя, привет, давно не виделись, - радостно приветствовал собаку-героя Денис, потрепав его по мощной холке. – Павел, знакомься, это тот самый легендарный пес, спасший меня, Петровича, мальчика. Петькой кличат.
     Пес бросил безразличный взгляд на Семенова, и забегал вокруг Соболева. Такие же круги нарезала собака и вчера, когда нужна была помощь мальчику.
- Э, дружище! Ты меня опять зовёшь кого-то спасать, - весело прикрикнул мужчина, - Нет, всех кого надо, мы уже спасли. А в остальных случаях, пусть обращаются в МЧС, - шутливо произнес Денис. Но пес, видимо, не собирался воспользоваться услугами службы спасения и по-прежнему настойчиво кружился возле Соболева.
- Может он голодный? - поинтересовался Павел, - Денис, в холодильнике в кастрюле шулюм с пятницы остался, покорми собаку.
     Предложение Семенова понравилась Соболеву, и он пошел к вагончику. Пес следом, несколько изменив поведение. Денис в огромную тарелку вывалил остатки обеда рабочих, и поставил ее около порожка. На секунду вернулся в вагончик, поставить кастрюлю на стол, а когда вышел, то удивился. Тарелка сверкала в лучах раннего июньского солнца абсолютной чистотой, а Петя продолжил нарезать кружева вокруг Соболева.
- Так, пёс! Твоя взяла! Только я марш бросков больше не хочу. До сих пор ноги, плечи, да и руки гудят! Ты, если меня, действительно, понимаешь, показывай дорогу, а я за тобой на машине, - вслух произнес Денис. Пёс радостно, вильнув несколько раз хвостом, выбежал на дорогу и стал гавкать.
- Иду, иду, - уже не чему не удивляясь, произнес Соболев и пошёл к машине.
     Собака уверено бежала впереди, машина следом. Скорость Денис держал тридцать километров в час. Проехав метров пятьсот, свернул за Петей на грунтовую дорогу, по направлению к Золотому зубу. Это был второй подъезд к населенному пункту, к которому дорожники делали асфальтированную дорогу.
- Сколько же сил у этого невероятно сильного и умного существа, - сам себя спрашивал Соболев, размышляя и внимательно смотря в след бегущему четвероногому другу. – Почти уверен, что ведёт он меня туда же, где мы были ночью.
     Собака вбежала, не сбавляя скорости, на основную улицу поселка, и повела, следовавший за ней автомобиль, на окраину. Минуя десяток покосившихся заброшек и пустырь, заросший камышом, Петя остановился у высокого забора из металлического профиля. На воротах красовалась табличка: «Лесная, 1». Видимо, не случайно. Лес начинался сразу за двором.
      Денис вышел из машины, осмотрелся. Тишину нарушал только лай Пети, который явно считал себя гидом в этом странном туре. Пёс пробежал вдоль забора, внезапно нырнул под него в аккуратно вырытый лаз и через минуту высунул морду обратно. Его взгляд звал человека за собой.
— Ну, нет, пёс! Можешь не стараться! — Денис скрестил руки. — Я точно за тобой не полезу! И ты вылезай, нечего по чужим дворам шастать.
Пёс покорно выполз и сел рядом, выразительно глядя на хозяина.
— И куда ты меня привёл? — спросил Денис, чеша пса за ухом. — На секретную базу инопланетян? На склад контрабандистов? Или кто- то на территории за забором нуждается в нашей с тобой помощи?
     Пёс в ответ лишь вильнул хвостом, но тайну не выдал. Видимо зная, что она станет явью через несколько минут. Денис, с Петей в багажнике, отъехал от дома по дороге вокруг зарослей камыша. Услышав звук, подъезжавшей с другой стороны машины, остановился. Аккуратно, чтобы не обнаружить себя, вышел и из-за зеленых стволов стал наблюдать за происходящим возле дома. Пёс тихо сидел в багажнике
    У открытых ворот стояли, хорошо знакомые с ночи, ”братаны” - всё на тех же “ Жигулях”, всё с тем же прицепом. Теперь груженным металлическим хламом, от остатков каких- то ёмкостей, труб до разнообразных, в том числе и сверкающих на солнце проводов, аккуратно скрученных кольцами. Когда машина заехала во двор, Денису, пробравшемуся вдоль камыша, удалось заглянуть туда же. Вместо обычных грядок, деревьев, так характерных любому деревенскому подворью, посредине этого красовались солидные кучи металла, асфальтовой крошки и щебня. Ближе к забору лежали складированные шпалы и брёвна.
- Так, дорогой друг, Петя! Спасибо тебе в очередной раз! Чтоб я без тебя делал? –шёпотом произнес Денис, открыв багажник и выпуская пса, - Осталось только узнать, кто такие эти запасливые хлопчики, - так же тихо произнес Соболев.
    Петя в очередной раз удивил, встав на задние лапы и толкая Дениса. После, отбежал и засеменил по пыльной дороге вдоль камыша по направлению к посёлку. Денис сразу же сел за руль и поехал следом. Пёс остановился около дома тётки Ольги, с которой Соболев познакомился ночью.
     Хозяйка боролась с сорняком на улице. Денису обрадовалась, передав слова благодарности сестры, которая утром, как проснулась, уехала в больницу к сыну. Вове наложили гипс и оставили на три дня на лечение.  На вопросы Соболева о проживающих по адресу Лесная1, охотно ответила. Денис узнал, что эти двое - действительно братья близнецы Клоповы. Школу бросили дружно, едва перешагнули восьмой класс. С шестнадцати лет установили чёткий график: три года в гостях у государства, три – у отца. Всегда и везде вместе, не разлей вода. Поначалу попадались по пустякам – то почту деревенскую «проверили», то чей-то садовый инвентарь «потеряли». Но аппетит, как известно, приходит во время еды, а тюремная каша – отбивает не сразу. Сейчас специализируются на всём, что плохо лежит: металл, лес, щебень. Братья Клоповы, как шутят местные, «единственные в районе, кто работает без выходных». Готовятся к седьмому сезону за решёткой – видимо, считая, что цифра семь обязательно будет счастливой.
      Отец близнецов, человек трудолюбивый и непьющий, так и не понял, откуда у сыновей такая воровская тяга. Может, рок такой, а может, просто в детстве не дочитал сказки про золотого петушка и колобка. Растил то он их один. Во время шестой ходки братьев умер, оставив в наследство дом. Сейчас во дворе складское хозяйство. Мать свою близнецы никогда не видели, умерла при родах.
     На вопросы про полицию также всё доходчиво разъяснила. Участковый инспектор полиции, обслуживающий поселок находится в Липках. В Золотом зубе – гость редкий. Отдел полиции только в райцентре, в Кротах. Почти рядом с районной больницей, куда Денис утром доставил пострадавших.
     Соболев поблагодарил Ольгу за предоставленную информацию. Поискал взглядом пса и, не найдя его, отправился в Липки. По пути посетил в больнице Бокова, взяв от него заявление по факту побоев, нанесенных теперь уже известными лицами. Сам подготовил заявление по факту кражи щебня.
    Участковый пункт полиции находился на главной улице поселка, в пятидесяти метрах от центральной площади, где размещалась вся поселковая власть. Большой, добротный дом был разделен на две части. В одной - жилой ее части проживал капитан Хмурый Василий Семенович, в другой - размещался пункт полиции, дворик которой был не большим, но чистым, благоустроенным. Небольшая беседка, видимо для ожидающих приема – в центре, вокруг клумбы с цветами. В дальнем углу деревянное двухдверное сооружение, с большими зелеными буквами М и Ж. При входе в дом - крылечко, табличка о часах приема, название пункта и развивающийся флаг, закрепленный на высоком шесте.
      Все атрибуты власти были на месте, не было только самой власти, хотя время прибытия Соболева совпадало с приемными часами. Во дворе с метлой в руках работала пожилая женщина, среднего роста, достаточно крепкая и бодрая. Увидев посетителя, подошла к Денису и объяснив, что капитан на срочном выезде, попросила удалиться с режимного объекта. На вопрос можно ли подождать участкового во дворе, ответила отказом, в связи с проведением на участке генеральной уборки. Посоветовала погулять в  парке, в центре посёлка, где можно отдохнуть, а раньше полудня участкового не беспокоить.
     Денис вышел со двора и у дома напротив заметил, сидящих на лавочке, в тени огромных абрикосовых деревьев, усыпанных поспевающими фруктами, двух старушек. Подошел поздоровался, объяснил, что приехал к участковому.
- Милок, не вовремя ты пожаловал, - приветливо отозвалась одна из отдыхающих, - на сессию, в университет Семеныч готовится. Образование, говорит, от него начальство требует. За мясом к Горшкову, фермеру нашему, поехал. Телочку обещал завалить, мяска хорошего на гостинцы приготовить. Сам здесь вчору нам рассказывал. Так что, придется тебе подождать, а лучше другой разок.
- Не могу, к сожалению, дело у меня срочное, - с сожалением ответил Соболев.
-- Ну коль срочное, сидай с нами. Семеныч час, как уехал. Должон обернуться, - бойко порекомендовала разговорчивая пожилая женщина, но Денису составить компанию не удалось. К дому - пункту участкового подъехала новенькая Лада Ларгус. Из машины вышел капитан, перетащив в дом два тяжелых мешка. Сразу же возвратился, из салона взял папку и проследовал в другую половину дома. Денис сделал для приличия паузу и отправился в участковый пункт. Женщина мыла в дальнем углу помещение с буквой М и посетителя не заметила. Соболев вошел в коридор пункта, справа увидел дверь с табличкой всех регалий Хмурого и постучался.
- Войдите, - услышал приглашение Соболев и вошел в кабинет. Василий Семенович сидел за столом, на котором аккуратными стопками лежали бумаги, стояли, видавшие виды - массивная настольная лампа, телефон, деревянный органайзер. Слева от участкового на приставном столике стояли запыленные компьютер, ксерокс и мини станция Алиса. Капитан - сорокалетний, лысеющий мужчина, среднего роста и телосложения, сидел чем - то очень сильно озабоченный, делая какие-то записи карандашом на листке бумаги. 
    Соболев представился, рассказал о цели своего визита и передал заранее приготовленные заявления от сторожа и от себя, как представителя по доверенности дорожной компании. Доверенность и паспорт постоянно сопровождали Дениса в бардачке его машины.
- Так, понятно, - ответил Хмурый, прочитав и повертев заявления, - Во - первых они не по форме.
- Перепишу, - перебил Хмурого Соболев.
- Во –вторых, факты избиения гражданина Бокова и хищения щебня произошли на федеральной трассе, - медленно продолжил Василий Семенович. – Раз Боков в больнице, то я заеду и сам его опрошу и приму заявление. А Вы, Денис Павлович, отправляйтесь в город и готовьте от Вашей организации отношение, а не заявление. Проведите ревизию и бухгалтерскими документами подтвердите факт хищения, количество похищенного материала и его стоимость. С этими документами обращайтесь в Кротовский отдел полиции.  И позвольте уточнить, откуда Вам известны лица, совершившие кражу щебня и избиение Вашего сотрудника?
- Лично установил, был у братьев Клоповых в Золотом зубе. Сам видел на территории домовладения и наш щебень, и нашу асфальтовую крошку, - быстро ответил Денис. – Сторож Боков также лично опознал нападавших.
- Бог ты мой! Прям все следственные действия провели, преступников изобличили. Бери, Василий Семёнович, тепленьких братьев Клоповых. Всё на блюдечке, с золотой каемочкой! Позвольте ещё полюбопытствовать, господин “сыщик” – Вы кто и откуда? –спросил участковый и, не дав ответить, продолжил,  -  Сотрудник дорожной организации. Вот и езжайте в свою организацию и делайте, что Вам сказано. Не забудьте подготовить и документы по асфальтовой крошке, раз Вы утверждаете, что эту самую крошку видели во дворе дома Клоповых.
- Видел, там не только крошка и щебень! Там горы металла, бухты проводов, - Денис не сдержался явного “футбола” капитана.
- Так, кажется господин Соболев, езжайте и занимайтесь своим делом. Предоставьте мне заниматься своим. Я один работаю пять лет на три участка. Дел, не початый край, а Вы меня, господин дорожник, отвлекаете. Езжайте и лучше дороги стройте! Двадцать первый век, а дорог в сельской местности нет – одни направления.
- Я Вас правильно понимаю, товарищ капитан, - резко ответил Соболев, - Вы отказываетесь принять у меня заявления?
- Господин дорожник я Вам всё подробно объяснил. Сделайте всё как положено, и обращайтесь туда куда надо! Всё, у меня нет возможности больше с Вами разговаривать. До свидания, нет прощайте! И не лезьте не в своё дело!
      Денис понял, что дальнейший разговор бессмыслен. Молча вышел из кабинета и направился к машине. В голове метались отчаянные мысли: "Как объяснить это директору? Что вообще ему сказать? Сказать, как есть, что его послали?" — но внятного ответа не находилось. Пришлось возвращаться ни с чем.
       По пути в стройгородок заехал в кафе на трассе пообедать. Купил в магазине сухого корма, с теплотой вспоминая бесстрашную собаку, которую очень надеялся увидеть. В начале третьего был на месте
- Денис, тут два мужика приезжали на “Жигулях” с прицепом щебня. Разгрузились и сказали, что до конца дня вернут и щебень, и крошку. Здорово ты их тряханул. Я даже не знал, что и крошка по местным пошла. Молодец, спасибо тебе, - радостно отрапортовал Павел Семенов.
– Да, тут, по всей видимости, тебя твой пёс-герой дожидается. Часа два, как появился и всё круги нарезал. Сейчас за вагончиком, в тенёчке, похоже задрых. Намаялся!
      Соболев, оценивая услышанное от Семенова, неспеша вернулся к машине, достал из багажника помятый килограммовый пакет с кормом и, шурша гранулами под пальцами, зашагал за вагончик. Петя спал – его огромное рыжее брюхо равномерно поднималось и опускалось в такт дыханию. Но стоило лишь тени Дениса упасть на пыльную землю, как пёс мгновенно вскочил на лапы, выгнул спину в сладостной потягушке, зевнул так, что блеснули клыки, и помчался к хозяину, радостно виляя хвостом.


Курганы.
               

                Павел медленно обходил строительную площадку — очередной участок новой дороги, на этот раз пролегавший по зыбучим пескам Задонья к газораспределительному комплексу. Июльский зной уже давил тяжёлым маревом, даже в ранние утренние часы. Но сроки поджимали — расслабляться было некогда. Подходил к концу первый месяц строительства, и вскоре предстояло сдать двухкилометровый участок. На завершающем отрезке рабочие выравнивали полотно, отсыпали грунт и уплотняли его катком.
       Особые сложности вызвали земляные работы: дорогу приходилось прокладывать прямо через три песчаных кургана, обойти которые без отступлений от проекта было невозможно. Эти природные преграды замедляли каждый этап работ, и Семёнов тщательно проверял их нивелиром, слой за слоем. Два кургана, высотой метров по семь, удивляли каменистым основанием — странной аномалией среди бескрайних песков. Третий же, вздымавшийся на все десять метров, не имел твёрдой опоры, и потому не представлял особой сложности.
      На участке Семёнова - самосвал, бульдозер, гусеничный экскаватор и каток, укомплектованные откомандированными водителем и двумя механизаторами, один из которых, Прудный Николай Иванович, справлялся на двух единицах дорожной техники. Да ещё трое дорожных рабочих. Проживали здесь же в летнем лагере, в трёх благоустроенных вагончиках, удаленным и от дорог, и от населенных пунктов километров на десять. В составе участка мастера Семёнова был ещё и сторож – Валерий Петрович Боков, обеспечивающий контроль за сохранностью имущества, строительных материалов и техники, при нахождении работников на месте производства работ. Готовил сторож и обеды, прибирался на территории. Перебросили его с участка строительства дороги на Золотой зуб, как единственного, давшего согласие на работу вахтой в столь удаленном месте.
      В восемь утра Семёнов собрал всех сотрудников на планерку. Напомнил о сроках и распорядился начать работы на территории трёх курганов, на прохождение которых отвёл ровно неделю. Бригада, состоявшая из водителя самосвала Василия Ивановича Холода, бульдозериста Ивана Ивановича Борщова и экскаваторщика Прудного, уже готовилась отправиться к месту раскопок на дорожной технике.
       Однако выезд со стоянки неожиданно преградил потрёпанный жизнью УАЗ «Патриот», подъехавший в самый неподходящий момент. Из машины вышел невысокий, щуплый, но бодрый старик лет семидесяти пяти, одетый в соломенную шляпу, песочную рубашку и шорты. Слегка приподняв шляпу в почтительном поклоне, он представился собравшимся:
— Профессор археологии, Олег Модестович Земляной.
Семёнов вежливо ответил на приветствие, но тут же попросил гостя освободить проезд. Увы, сдвинуть «Патриот» с места оказалось не так просто — бензобак был пуст, и машина наотрез отказалась заводиться. В итоге пришлось “всем миром” толкать внедорожник, чтобы расчистить путь для техники. Когда бригада наконец отбыла к курганам, Павел, представившись, остался побеседовать с профессором, который, судя по всему, приехал не просто так.
- Павел Никитович, спасибо за уделенное внимание и время. Как представился, я- профессор археологии. Всю свою сознательную жизнь посвятил изучению родного края периода Хазарского Каганата на этапе распада, - приоткрыл завесу тайны своего появления пожилой мужчина, - Это девятый- десятый века нашей эры. Ранее, неоднократно организовывал полевые исследования, раскопки. Но на всё, увы, время не хватило. Сейчас на заслуженном отдыхе. Я его полностью посвящаю своей, во многом неоконченной работе. Теперь, так сказать, сам по себе, без возможности проведения грандиозных научных мероприятий, - без остановки вещал профессор.
- Простите, Олег Модестович, а что Вы здесь делаете и что Вам нужно от нас, - поинтересовался Павел.
- Понимаю, Вы молодые всё куда - то спешите. Буду краток. Знаю, что Вы здесь прокладываете дорогу. У Вас на пути два кургана, возможно связанные с захоронениями хазар. Я бы хотел присутствовать при производстве Вами земляных работ на этих курганах, - Семенов прервал археолога.
- Простите, но это невозможно по требованиям техники безопасности!
- Вы меня неправильно поняли. Я не буду Вам мешать. У меня палатка, машина. Правда без бензина, но я думаю Вы мне с этим поможете, - уверенно продолжил профессор.
- Заправить, заправим, но под ногами путаться я Вам не разрешаю. Надо Вам копать, копайте, но не на месте строительства дороги, - резко ответил Павел.
- Что Вы, ничего я копать не буду, да и возраст уже не тот. Я не буду Вам мешать. Разобью свой лагерь, неподалеку. Присмотрел здесь небольшой зеленый оазис, в окружении нескольких барханов. Там даже вода есть. Когда рабочие будут отдыхать я в грунте на дороге покопаюсь, у меня свой инструмент. К Вам только одна просьба. Если вдруг, что - то интересное и непонятное заметите, Вы или Ваши работники, то дайте знать. Ведь если что-то здесь, в этих курганах осталось с десятого века, то этому нет цены! А то, что я ищу, где-то совсем рядом и это достояние государства!
- Хорошо Олег Модестович. Одна обязательная просьба – любое Ваше появление на участке строящейся дороги согласовывать со мной. И уточнение. На пути у нас три кургана, два одинаковых и третий повыше и побольше.
- Я знаю, но третий вряд ли мне будет интересен. В первых двух заметно каменистое основание. Для здешних мест это верный признак рукотворного происхождения.
       Боков по просьбе Павла помог профессору заправить машину. Земляной показал сторожу место в пятистах метрах от городка, которое он выбрал под свою стоянку и отправился бороздить пески, с чем заправленный “Патриот” справлялся без каких-либо проблем.
     Разработка первого из курганов мощной дорожной техникой особого труда не доставила. Ковш экскаватора резал спрессованные десятилетиями пески, как нож песочный торт, закидывая грунт в кузов самосвала, одаряя далеко всё вокруг вековой пылью. Долетала она и до пристанища пожилого, но всё ещё одержимого археолога. Как только техника перестала интенсивно пылить профессор сел в свой внедорожник и отправился к месту проведения работ, остановившись на разумном расстоянии от будущей дороги. Техника продолжала работать, хотя солнце уже стояло в зените, нещадно паля землю, будто торопилось раскалить её докрасна, как гигантскую сковороду, готовую к жарке какого-нибудь диковинного кушанья.
           Основание кургана поддалось не так быстро, как его верхняя и более значительная часть. Олег Модестович стал улавливать звуки ударов больших камней о кузов самосвала при выгрузке ковша экскаватора. Профессору не терпелось взглянуть на то место, где еще урчала техника, наполняя пустынную округу, звуками работы двигателей внутреннего сгорания.
    Ровно в час экскаватор и бульдозер остановились. Механизаторы покинули свою технику и отправились к самосвалу, с трудом забравшись в кабину. КАМАЗ рванул с места и запылил в направление лагеря. Профессор, в предвкушении встречи с чем-то необычным и давно ожидаемым, на небольшой скорости, чтобы не оставлять за машиной пыльный след, отправился на место, где бездвижно стояли экскаватор и бульдозер, дожидавшиеся своих убывших на обед хозяев.
     Сорок минут, проведенных на месте планировки дороги, разочаровали профессора. Песок, песок, растительный грунт, глинистые вкрапления и по краям огромные валуны – всё что предстало перед взором археолога. Земляной поднял несколько обломков от валунов, расположенных вокруг. Сложил в свою полевую сумку, сделал с десяток фотографий и отправился на место временного обитания среди вековых песков, барханов, не теряя надежду, веря в тайны, витающие совсем где-то рядом и наполняющие жизнь пожилого человека огромным смыслом, не всем и всегда понятным.
      К концу следующего дня первый курган был полностью и всеми отработан. Дорожники провели необходимые работы и подготовили “корыто” под засыпку щебнем, а Олег Модестович окончательно убедился в отсутствии его археологической ценности, переложив свои надежды на второй курган, чуть меньше первого, но с более каменистым основанием, как оценил Земляной.
         Ранним утром, едва техника заурчала на склоне, профессор уже занял стратегическую позицию в сотне метров от будущей дороги. Ни палящее солнце, ни отсутствие кондиционера в его верном «Патриоте», ни даже солидный возраст не могли поколебать решимость этого одержимого исследователя Задонья. Вооружившись биноклем и двухлитровой бутылкой воды, Олег Модестович устроился в тени с видом на экскаватор и самосвал, внимательно вслушиваясь в их рокот — хотя ветер то и дело путал карты, унося звуки прочь.
Первый обход кургана, предпринятый в полуденный зной, занял добрых сорок минут и не принес ничего, кроме пары любопытных камешков и легкого головокружения. Самосвал во второй половине лишь к десяти вечера отправился в лагерь, оставив профессору поверхность кургана для дальнейших изысканий.
Не теряя времени, Олег Модестович вооружился киркой, лопатой и двумя фонариками и приступил к осмотру.
Строение кургана, покоившегося, как и первый, на каменном основании, вселяло надежду. Несмотря на наступившую тьму, профессор методично перебирал грунт, отбрасывая валуны и придирчиво осматривая каждый камень. И вот — лопата уперлась во что-то неожиданное. Не звонкое, как камень, и не податливое, как песок. Что-то большее. Он расчищал грунт с азартом археолога, которому вот-вот откроется тайна веков, но вовремя отпрянул назад, услышав зловещий шелест. Песок под ногами ожил — тонкая струйка понеслась вниз, образуя маленькую воронку, а рядом уже зашевелилось что-то похожее, но куда более шумное.
        Инстинкт самосохранения взял верх. Во-первых, никто не протянул бы ему руку помощи, если бы земля внезапно решила поглотить любопытного профессора. Во-вторых, переносной фонарь предательски потух, а с налобным не разгуляешься, когда под ногами шипит песок, будто недовольный вмешательством.
     Благоразумно отступив на твердую почву, Олег Модестович бросил последний взгляд на замершую воронку, вздохнул и направился к машине. Завел двигатель, поставил фонарь на зарядку — на часах половина двенадцатого.
— Завтра, — провозгласил он, глядя на темный силуэт кургана. — С рассветом разберемся. Самосвал появится не раньше семи. А значит, есть целых два часа на то, чтобы раскрыть тайну этого коварного песка.
      В начале пятого Олег Модестович проснулся от тревожного сна. Рассвело, приятно веяло утренней прохладой. Ветер поутих. Вокруг тишина, никаких звуков. Профессор быстро выпил чай из термоса, умылся водой, оставшейся в двухлитровой бутылке, и вооружившись инструментом, быстрым шагом отправился к месту ночных событий.
       Воронка оставалась неподвижной — около метра в диаметре, с просадкой грунта сантиметров на тридцать. Осторожно, держась ближе к краю дороги, Земляной начал копать, стараясь не подходить слишком близко. Вчерашний твёрдый слой сразу найти не удалось, и он увлёкся поисками. Как только лопата наткнулась на что-то плотное, профессор усилил нажим, невольно приблизившись к воронке.
       И она ожила. Словно вздохнув, яма внезапно закрутилась вихрем, втягивая в себя всё, что находилось в радиусе нескольких метров. За считанные секунды она поглотила сотни килограммов песка… и самого Земляного. Затем движение прекратилось, обнажив зияющий трёхметровый провал. Внизу, в темноте, угадывались остатки подземного хода, засыпанного песком, подпертые прогнившими деревянными балками.
Тишина вернулась. Будто ничего и не произошло.
      В начале восьмого тишину песков нарушил звук двигателя приближающегося самосвала. Василий Иванович вместе с коллегами подъезжали к кургану.
- Иваныч, смотри, это же “Патриот” профессора, - обратился к водителю КАМаза Прудный,  - не спится же человеку. Вот с кого надо брать пример, - кивнул экскаваторщик на сидящего с правой стороны Борщова, который, как только сел в самосвал, так сразу вернулся в свой видимо недосмотренный сон.
- Точно! Что-то профессора не видно? - откликнулся Холод.
    Самосвал приблизился к экскаватору и остановилась. В метрах десяти по ходу движения с правой стороны мужчины разглядели невесть откуда появившуюся яму. Вышли из машины, подошли поближе. Первым высказался о возможном ЧП Прудный.
- Мужики, что - то не нравится мне эта яма. Уж не дело ли это рук этого старикашки-археолога? - и прокричал, вплотную подойдя к ее краям:” Профессор, Вы где?”
- Ау, Модестович, - поддержал Николая Ивановича Холод.
      Подобие стона донеслось из глубины. Повторилось через пару секунд, более похожее на тихий, обессиленный голос.
- Тут кто есть? – подключился к выяснению обстоятельств происшедшего проснувшийся Иван Иванович.
- Это я, профессор, - отчетливо прозвучало снизу.
      Через два часа спасательные работы, возглавляемые Павлом Семёновым были завершены. Земляной по пути в районную больницу для медицинского осмотра, на проведении которого настоял мастер дорожного участка, рассказал, как провалился в блиндаж времен Великой отечественной войны. Как пришел в себя, с трудом освободился от полутораметрового слоя песка. Осмотрелся, и кроме прогнивших балок, да одной проржавевшей каски, на которую упал Земляной, ударившись головой, потеряв сознание, ничего в блиндаже не обнаружил. Проход вглубь блиндажа засыпал песок.
     Работы по завершению прохождения второго кургана после отъезда полиции, МЧС возобновились вечером. Районным властям место нахождения блиндажа было известно, но установленный порядок согласования проекта дороги обходил эту инстанцию. Особой ценности блиндаж не представлял, так как еще в восьмидесятые годы прошлого столетия был весь буквально выпотрошен черными копателями. Олега Модестовича по настоянию врачей госпитализировали, порекомендовав пройти трехдневный курс обследования и лечения.
             Третий курган, самый крупный из всех, вселял в Семёнова надежду — Земляной им ни разу не заинтересовался, да и строение у него было без каменного основания, что сулило меньше трудностей. Выделив работникам двое суток, он рассчитывал сдать первый участок дороги уже к выходным и даже уведомил директора, чтобы тот вызвал представителя заказчика. Однако после переговоров решено было перенести приёмку на понедельник, а для предварительной оценки качества директор отправил на место своего заместителя — Соболева.
      Единственным, но грозным препятствием оказалась палящая жара — столбик термометра перевалил за сорок, и техника едва справлялась: двигатели то и дело грозили перегреться. Проработав до обеда, Василий Иванович отвёз бригаду в лагерь, а затем уговорил мастера приостановить работы до вечера — иначе можно было и технику угробить, и сорвать сроки.
        Возобновились работы на кургане в начале седьмого вечера. Солнце приближалось к закату и жара спала до тридцати градусов. Утих и ветер. Погрузка грунта в кузов самосвала шла своим чередом, без осложнений. Николай Иванович внимательно следил и за местом выемки и за погрузкой. Человек ответственный, с тридцатипятилетним стажем работы, привык выполнять работу качественно, без простоя. Не курил и не любил перекуры, чем рядом с самосвалом и занимались два Иваныча – Холод и Борщов. Со своих коллег Прудный быстро перевел взгляд на место разработки грунта.
      В лучах заходящего солнца на поверхности что-то блеснуло. Николай Иванович едва успел заметить блик, прежде чем ковш экскаватора вгрызся в грунт, поднял пласт земли и швырнул его в кузов самосвала.
Но когда металлические челюсти разжались, таинственный огонёк вспыхнул снова — теперь уже в груде песка среди кузова.
Сердце застучало чаще. Механик заглушил двигатель, спрыгнул на землю, подошёл к месту, где только что копал. Ничего. Лишь рыхлый грунт, камни, обломки. Он вернулся к самосвалу, вскарабкался на борт. И там, в самом центре песчаной груды, будто насмехаясь, снова сверкнуло золото.
Предмет был небольшим — прямоугольник три на два сантиметра, с неровными краями, будто отколотыми временем. Прудный очистил его пальцами, перевернул. На одной стороне — изящно выгравированная голова лошади, на другой — пять странных знаков, похожих на арабскую вязь. Сомнений не было – предмет золотой и древний.
- Николай, ты что там застыл? - крикнул Холод коллеге, который неожиданно бросил работу, залез в кузов и чего- то внимательно рассматривал, - Не клад ли ты там нашёл? - смеясь продолжил Василий.
- Брось лопату, - лаконично попросил Прудный. Водитель самосвала подал лопату, поднялся в кузов и задал вопрос:” И что ты нашёл?”
- Интересную и похоже золотую вещицу. Не знаю, как ее назвать. Бляшка или что- то типа этого, с изображением головы лошади и какой-то письменности.
- Прям золотая? – переспросил Василий.
- На, сам посмотри. - Пока Холод крутил необычный предмет, Прудный лопатой разгрёб грунт и нашел еще что-то странное в форме треугольника. Чуть глубже – тут уж сомнений не возникло – лошадиная челюсть. Николай спрыгнул на землю и в нескольких местах капнул лопатой. В первом случае блеснул в лучах уходящего за горизонт солнца предмет очень похожий на перстень, во втором появилась ржавая рукоять то ли ножа, то ли какого- то более крупного холодного оружия, под воздействием времени сильно разрушенного. К Прудному присоединился с лопатой Борщов. Холод, разгребал песок руками в самосвале. Десять минут прошли молча, все трое перебирали грунт. Первым остановился Николай.
- Так, езжай Вася за Семёновым. Прав был профессор. Клад был совсем рядом, но не там, где он его искал.
- Да, Никола, ты прав. Точно клад, - поддержал вывод Прудного Холод. - А за Семеновым зачем- то ехать?
- Мы нашли клад и работы надо прекращать. Сто процентов, дальше будет много интересного, - ответил Николай.
- Мы же нашли, так значит он наш – выкрикнул Борщов, всё еще орудующий лопатой.
- Не ребята, Вы точно не правы, - продолжал настаивать на своем экскаваторщик, - надо об этой находке официально заявить.
- Коля, ты это серьёзно? - переспросил, повысив голос, Холод.
- Вася, Коля шутит, - вмешался в разговор Иван, держа лопату в руках.
-Так, мужики, слушайте меня внимательно, - громко произнёс Василий, – Никого мы вызывать не будем. У меня в станице Двухгорной дом остался от брата бати. Это десять километров отсюда. Загружаем грунт и свозим туда. Там его переберем. Золотишко и прочее спрячем. Потом посмотрим. Надо торопиться, до утра время у нас есть. Павел вряд ли сунется на объект ночью. Я три-четыре рейса сделаю.
- Я поеду с тобой, буду лопатой шурудить во дворе твоего родственника. А Николай пусть остается для погрузки грунта, - предложил Борщов.
- Сам справлюсь, а Вы вдвоем будете перебирать грунт. Иначе мы до утра не успеем – не согласился Холод.
- Вы это серьезно? – удивленно спросил Прудный, - я в такие игры играть не буду. Можете ехать, куда Вам угодно, а я за Павлом отправляюсь.
- Коля, не горячись, - неожиданно сменил тон Холод. – Давай, одну машину переберем, хочешь прям здесь. Разберемся и к Никитичу поедем. Будет, что для убедительности показать.
- В чём и кого убеждать? – продолжал настаивать на своем Прудный. – Всё очевидно. И раскопками должны заниматься специалисты. Поехали в лагерь!
  Холод и Борщов, не сговариваясь переглянулись. Первый кивком головы отреагировал на замах лопатой тракториста, стоящего за спиной Прудного. После молчаливого одобрения Иван с размаху ударил Николая по голове, который моментально упал. Холод подошёл, померил пульс.
- Не боись, Василий Иванович, в свое время мне пришлось хорошо поработать этим инструментом. Убить не убью, но выключаю на долго. Так, что грузим Колю и я тебе в машину ещё брошу пару ковшей.
        Самосвал в начале девятого, в сумерках, запылил по пескам. Ровно в девять Холод отрыл ворота и заехал во двор дома, доставшегося ему по наследству. Разгрузив самосвал, вдвоем с Иваном вытащили из кабины Прудного и отволокли в сарай за домом, бросив, находящегося без сознания Николая на пол. Перевязали руки, ноги, в рот засунули кляп.
      Холод выехал со двора, остановился, чтобы закрыть ворота. Услышал в свой адрес знакомый голос.
-  Колька, ты что ли? Давно тебя не было видно!”
- Дядя Боря, привет! - ответил водитель самосвала семидесятилетнему соседу, Борису Ивановичу, другу покойного дяди Федора. – Всё некогда было! Вот время нашел, решил песочка во двор машины четыре привезти. Хочу двором и домом заняться.
- Это дело нужное! – одобрил сосед, - Ты может и мне машину забросишь. Песочек всегда в хозяйстве сгодится. Пока внуки здесь, заставлю пусть по двору растащат. Здоровые пацаны, будет хоть чем заняться. Целыми днями в бинокль пялятся, всё что - то смотрят. Так как, Коля, привезешь?
- Обязательно, завтра-послезавтра. Я тут в командировке, дорогу строим для газовиков. Как раз песок и вожу. Бывай, дядя Боря! – Холод закрыл ворота, оставив Борщова разбирать кучу песка, где уже были обнаружены предметы старины. С сожалением подумал о встрече с соседом, которому решил при первой же возможности привезти песка, чтобы не болтал лишнего.
    До четырех утра обернулся ещё трижды, выбрав песок экскаватором, в зоне проведения проектных работ и немного правее от дороги. Вместе с Борщовым разгребли последнюю привезенную машину. Всё, что нашли в песке, не ценное, по собственной оценке, отнесли за сарай и сложили в большой деревянный ящик. Золотишка набралось килограмма на полтора - монеты, золотые украшения, ножи, бляшки и прочие остатки каких-то предметов быта желтого цвета. Разместили в старый портфель, что последние два года сопровождал Николая в самосвале во всех поездках и прикопали за домом, метрах в пятидесяти, около заброшенного колодца.
         К рассвету солнце уже пекло, выжигая последнюю влагу из потрескавшейся почвы. Холод и Борщов вернулись во двор, зашли в сарай. Николай очнулся, но всё ещё лежал на том же месте, связанный. Решили развязать его, дать воды и перетащить в дом — в подвал, с тяжёлым, плотным люком на железном засове. Но Прудный не сдавался. Боролся, как загнанный зверь. Только к половине восьмого, когда его силы иссякли, удалось затащить в дом и затолкать вниз. Выезжая со двора, Холод заметил пацана, слезающего с огромной груши, растущей сразу за забором соседа.
     Около пяти утра Семёнов проснулся и вышел из вагончика. Прошелся по территории, самосвала не было. Заглянул в вагончик, где отдыхали рабочие, но среди них ни водителя, ни механизаторов. Подошёл к вагончику сторожа, который вышел навстречу. Павел от Бокова узнал, что Холод ночью не приезжал. На своей машине отправился к курганам, точнее к тому месту, где от них осталась лишь часть третьего. Экскаватор и бульдозер стояли на месте. Ни самосвала, ни работников не было. Прошелся по подготовленному корыту, заметил, что работы не завершены. Более того снятие грунта и его подготовка были проведены с отклонением от проекта в правую от оси сторону, где были заметны следы работы не только ковша, но и лопат. По центу дороги отметил совершенно не нужное углубление. Не понимая произошедшего, по сотовым телефонам, позвонил Холоду и Борщову, но оба абонента были не доступны. Звонок на телефон Прудного вызвал у Павла недоумение. Телефон со знакомой мелодией полонеза Огинского отозвался совсем рядом. В двух метрах Семёнов поднял его из песка. Пришлось возвратиться в лагерь.
     Позавтракав, Павел вновь попытался дозвониться до рабочих, но их телефоны по-прежнему молчали. Ровно в восемь в лагерь на пыльном кроссовере прибыл Соболев, а вместе с ним — его теперь уже неизменный спутник, пёс Петя.
      Прежде чем отправиться на участок Семёнова, Павел заехал проверить ход работ в «Золотом зубе». Там он и столкнулся со своим спасителем. Тот, будто привязанный, не отставал ни на шаг, а когда Павел открыл багажник, без раздумий запрыгнул внутрь, настойчиво напросившись в поездку.
       Дениса Павел ждал с нетерпением, чтобы во всех подробностях рассказать о случившемся. Петя, едва вырвавшись из багажника, стремительно рванул к мастеру, обдал его щедрой порцией собачьей нежности и, не дав даже опомниться, помчался дальше — к вышедшему навстречу Бокову.
     Денис и Павел доехали до места производства работ, когда туда подъехал и самосвал, из которого навстречу вышли Холод и Борщов.
- Где Вы были? – сразу спросил Павел своих подчиненных.
- Пытались найти Прудного, - начал отвечать Холод, но Семенов перебил.
- В смысле найти, он что потерялся?
- Никитич, не знаем мы. Я грунт отвозил с Иваном. Нас не было всего минут десять. Пока перекурили, вернулись, а Николая нет. Я ему позвонил, но он не ответил.
- Не ответил или был не доступен? - переспросил Павел, заподозрив что- то не ладное.
- Павел Никитич, в суматохе не отложилось у меня. Мы и Иваном стали по округе мотаться, искать Николая, но он, как в воду канул.
- Паша, я что-то не пойму, - спросил, подойдя близко к мастеру Соболев, - ты же нашел телефон Прудного?
- Денис, - шёпотом произнес Семенов, - Я сам пока ничего не понимаю. И обращаясь к Холоду,
- А почему подготовка “корыта” с такими нарушениями?
- Никитич, так я и говорю, что - то странное с Колей. Думали найдем и разберёмся, -  ответил Холод.
- Так, Павел Никитович, - строго обратился к мастеру Соболев, - Давайте все в лагерь, там я с каждым буду сам разговаривать. А это ещё к нам едет? – обратился ко всем Денис, показывая рукой на приближающийся УАЗ “Патриот.”
- Денис Павлович, это ещё одно чудо! - с иронией ответил мастер, - В двух словах не объяснишь.
- Да это же чокнутый профессор, - перехватил инициативу с пояснениями Холод.
 - Археолог на пенсии. Никак не успокоится, всё какие-то сокровища ищет. Он два дня назад, во время разработки предыдущего кургана, в блиндаж провалился.
- У Вас тут прям чудеса творятся, - жестко прервал ответ Соболев. – А как же с техникой безопасности на объекте строительства дороги, если тут посторонние? – поинтересовался Денис, обращаясь к Семенову.
- Я ему строго настрого запретил приближаться к стройке во время производства работ, так он ночью провалился, наших никого не было. Упрямый профессор, сам убедишься. - В оправдание выпалил Павел. Но убедиться и познакомиться с профессором на месте Денису не удалось. Не доезжая метров двадцати, машина развернулась и запылила в обратном направлении.
       Попытки отыскать Прудного ни к чему не привели. Денис, как и Павел, был уверен — Холод и Борщов явно что-то утаивают. Соболев поговорил с каждым из них по отдельности, ответы на вопросы которых во многом расходились.
       Денис предложил Семёнову вернуться на место разработки кургана и заново осмотреть все окрестности. Возможно, произошел еще один несчастный случай, подобный тому, что случился с профессором: песок мог обрушиться в подземные пустоты, а выбраться оттуда без помощи — почти нереально.
              Прибытие на место временно приостановленной стройки всё же позволило Соболеву познакомиться с Земляным. Профессора на выходные не стали держать в районной больнице и доверившись пациенту, обещавшему лечиться по месту жительства, отпустили. Без промедления Олег Модестович отправился на территорию строительства дороги, но увидев большое скопление сотрудников, не доезжая, развернулся. Наблюдая в бинокль, и убедившись, что место производство дорожных работ свободно Земляной вернулся и приступил к осмотру грунта.
     Опытный взгляд археолога сразу отметил следы раскопок — кто-то явно копался здесь до него. Взяв лопату, Земляной углубился в землю на метр с небольшим, и вскоре его труды увенчались успехом. Из темноты грунта проступили очертания крупного животного — вероятно, лошади, рядом лежали фрагменты конской упряжи, обломки глиняного кувшина… Но самым удивительным оказалось то, что заблестело на солнце: круглый предмет желтого цвета, будто сама история подмигнула ему из глубины веков.
Сердце профессора учащенно забилось. «Неужели…» — мелькнуло в голове, но он тут же взял себя в руки. Находку нужно изучить, а не поддаваться первому порыву восторга. И всё же в душе уже разгорался огонь — тот самый, что заставляет учёного забывать о времени, о боли, даже о собственной осторожности. Ведь перед ним, возможно, лежала разгадка, которую он искал годами…
         По- настоящему восхититься находкой и продолжить поиски помешала приблизившаяся машина.  Соболев, опередив Семёнова, подошёл к Земляному, увидев в руках небольшой, сантиметра в три, предмет, круглой формы и желтого цвета, который внимательно рассматривал пожилой археолог.
- Добрый день, уважаемый! Я Соболев Денис Павлович, заместитель директора дорожной организации, выполняющей подряд на строительство дороги к газовой распределительной станции. Позвольте узнать, кто Вы и чем занимаетесь на месте производства работ?
  Земляной на секунду перевел взгляд с загадочного предмета на появившегося рядом незнакомого мужчину, и снова продолжил вращать в руках и рассматривать на солнце круглый предмет.
- Молодой человек, кто я и что я здесь делаю, Вы от Павла знаете, - не отрывая взгляда от находки, произнес профессор. - Вы даже не представляете, что за вещь я держу в руках. Это -  монета Хазарского каганата 10 века. Это – “ока” – такое название пришло из глубины веков. Ей просто нет цены! Поиску загадочных сокровищ хазар я посвятил свою жизнь. Видимо не зря! Но позвольте спросить, кто первый обнаружил эти сокровища и где эти расхитители?
- Простите, о чём это Вы? - попытался разобраться Соболев.
- Вам немедленно надлежит прекратить все работы на этом кургане! Вам немедленно необходимо найти Ваших людей, которые устроили здесь очевидное разграбление исторического достояния, - требовательно произнёс Земляной.
- Олег Модестович, - вступил в разговор Павел, - с чего Вы взяли, что здесь кто - то и что- то разграбил?
- Дорогой Павел! Мой опыт и знания позволяют заявить об этом в категорической форме! Хазары были фанатами золота! У них был культ этого металла! Везли его отовсюду – из Византии, стран арабского мира. Дон был частью транзитного маршрута между Волгой и Византией. Не может в поле появиться только одна монета тех времен. Этот курган хранит бесценные сокровища, и кто-то уже воспользовался ими. Найдите их и звоните руководству, чтобы на этом месте никому и ни к чему не прикасаться. Я знаю, что надо делать дальше, но мне нужно здесь кое в чём разобраться. Вы ищите своих работников. Я не ошибаюсь, они тут похозяйничали.
     Профессор взялся вновь аккуратно разгребать песок, работая лопатой и руками. Больше он не проронил ни слова.
     Соболев и Семенов вернулись в лагерь. Павел из машины в вагончик мастера принес ноутбук и подключился к поиску самосвала Холода в системе ГЛОНАСС, куда была заведена дорожная техника организации. Последнее время из-за постоянных помех системы РЭБ возникали определенные трудности поиска транспорта через систему спутникового мониторинга, которая давала вполне объяснимые сбои. Но ориентировочное место всё же узнать удалось. В радиусе действия находился лишь один населенный пункт.                Холод не стал отпираться от поездок в станицу Двухгорную. Присутствие там ночью он подтвердил, объяснив это необходимостью завезти песок на свой участок. И он, и Борщов категорически отвергли предположения о том, что при работе техники на кургане были обнаружены какие-либо ценные предметы. Что же касается исчезновения Прудного, оба по-прежнему настаивали на своей непричастности. Однако от совместной поездки в станицу отказываться не стали.
     Насытившись гостеприимством Бокова, Петя устроился в багажнике машины, составив компанию Денису и Павлу. По пути они ненадолго задержались на участке строящейся дороги, осмотрели кабину экскаватора, куда заглянул и пёс. Профессор, стоя на коленях, всё так же был погружён в своё любимое занятие и даже не поднял головы при приближении кроссовера. Лишь собака, выпрыгнув из кабины экскаватора и направляясь обратно, на мгновение замерла, бросила оценивающий взгляд на копошащегося в земле человека, тихо зарычала и снова устроилась в багажнике.
       К станице подъехали в самый зной. Жара над песками Задонья стояла удушающая, и внезапно возникший зелёный оазис поселения казался спасением. Соболев, петляя по тенистым грунтовым улочкам, поросшим травой, следовал за самосвалом, в котором находились Холод и Борщов. На окраине Двухгорной машины остановились у въезда между двумя дворами. Холод по-хозяйски вышел из кабины и распахнул ворота. Едва войдя во двор, Денис с Павлом сразу заметили перекопанные кучи песка, вытянувшиеся вдоль забора.
     - Денис Павлович, когда мы разгрузили первую машину, - перехватил инициативу в объяснении разрытых куч Холод, - то в песке обнаружили челюсть лошади, кости, обломки какие - то. Я попросил Борщова, пока за песком мотался, чтобы он кучи перебрал. Не нужен мне в огороде хлам.
- Василий Иванович, а где этот хлам? - спросил Соболев.
- Пойдёмте покажу, - ответил за Холода Борщов и отправился за дом.
       Петя, выпрыгнув из багажника машины на некоторое время пропал из виду. Появился, когда Денис и Павел рассматривали в ящике “хлам.” Покружился по двору и присел на порожек при входе в дом.
- Вы же утверждали, что ничего в кургане не заметили необычного, - обратился Денис к водителю самосвала и бульдозеристу, - а тут целый стенд можно сделать в областном краеведческом музее.
- Денис Павлович, бросьте Вы! Такие экспонаты каждый второй ковш Прудного поднимал и мне загружал. Можете сами в этом убедиться. Я в ста метрах от площадки в балке разгружался.- ответил Холод.
- Профессор прав. Буду шефу звонить, пусть с заказчиком определяется по дальнейшим работам. А Вы, Василий Иванович и Иван Иванович, всё содержимое ящика перетаскивайте в кузов самосвала. Только аккуратно. Придумайте, на что всё это разместить, чтобы не повредить.
- Денис, а что решим по Прудному? –спросил Семенов Соболева.
- Думаю, заявлять надо в полицию. Может к волонтерам обратимся. Посоветуюсь с директором., - ответил Денис, поискав взглядом собаку. – Петя, ко мне! Ты где застрял?
   В ответ Соболев услышал лай собаки и подошел к Пете, сидевшему на коврике крылечка.
- Ты тут кого - то охраняешь? –спросил своего верного друга Денис, потрепав его по холке. – Пошли, со мной, по песку полазаешь, может что ещё откапаешь.
   Пес не пошевелился, а когда Соболев отправился к кучам с песком, заскулил и негромко пару раз тявкнул. Поднялся и встал передними лапами на дверь.
- Павел, бери с собой хозяина и пусть идёт дом откроет. Надо осмотреться, - прокричал Соболев, поняв причину поведения собаки.
      Семёнов подошел быстро, заметил странное поведение собаки на крылечке дома. Следом не спеша подошел Холод и с возмущением спросил:” Денис Павлович, а на каком основании я должен Вас в дом пускать? У меня там бардак, давно в доме никто не убирался.”
- Не будем мы там чай пить или телевизор смотреть, не переживай! Пожалуйста, открой дверь, - попросил Денис.
- У меня ключа нет, он дома. Песок я возил, но отдыхать не собирался, - заметно волнуясь произнес Холод. К нему подошёл также взволнованный Борщов.
- Мы у Василия не были в доме, я только песок разгребал, - не к месту произнес Иван Иванович.
     Пёс с порожка пару раз гавкну, рванул зубами придверный коврик, который взлетел и протащил за собой небольшой металлический предмет, упавший со звоном на выложенную плиткой дорожку, прямо у ног Соболева.
- А вот и ключик из дома Василия Ивановича прилетел, - иронично произнес Денис, поднимая ключ.
- Я не знал, что ещё есть и под ковриком, - буркнул Холод, опустив голову.
 - Павел, пошли в дом, уж больно туда Петя наш рвётся.
     Соболев открыл дверь и пёс, опередив всех, влетел в дом, моментально присев на деревянный люк в подвал, в трёх метрах от входа, посредине небольшого коридора. Люк был на запоре, Денис открыл его с большим трудом. Вместе с Павлом спустились по ступенькам вниз, освящая дорогу телефонными фонариками. В дальнем углу увидели связанного Прудного с кляпом во рту. Обессиленного Николая Ивановича подняли на верх, напоили водой и услышали от него подробности о произошедших событиях.
     Выслушав Николая Ивановича, Соболев обратился к Холоду и Борщову.
- Надеюсь, Вы понимаете, что Ваши действия подпадают под несколько статей уголовного кодекса, но к этому мы ещё вернемся. Пока один единственный вопрос: ” Где золото?”
      Холод и Борщов привели Дениса и Павла к укромному месту, за заброшенным колодцем, где должен был лежать портфель с золотом из кургана. Но когда их взгляды упали на пустую землю, кровь отхлынула от их лиц. Они переглянулись — в глазах читался немой ужас.
— Его нет… — прошептал Холод, и слова застряли у него в горле, словно тяжёлый камень.
— Не понимаю… — Борщов сглотнул, обводя взглядом пустое место. — Он должен был быть здесь. Мы вместе его сюда положили.
 Василий Иванович медленно провёл рукой по лицу, будто стирая невидимую маску, и глухо проговорил:
— Кто-то опередил нас.
Тишина повисла в воздухе, густая, как предгрозовая туча. Первым вышел из оцепенения Соболев, проронив:” А где наш четвероногий друг?”
     Собаки рядом не оказалось. Денис и Павел почти одновременно и громко позвали пса, но тот не откликнулся. Вернувшись к дому, не нашли его и во дворе. Соболев вышел за ворота и рядом с соседней калиткой увидел, радостно виляющего хвостом Петю. Позвал его, но пёс не сдвинулся с места. 
     Калитка соседнего дома открылась и из неё вышел пожилой мужчина с старым портфелем в руках.
- Вы не за этим пришли? – с тревогой спросил сосед Холода, передавая Денису портфель, оказавшийся на удивление тяжелым. – Внуки мои, я Василию говорил, сутки напролёт, по очереди, от безделья в бинокль пялятся, в шпионов играют. Вот и доигрались. Выследили ранним утром, как Василий с товарищем пошли к старому колодцу с портфелем, а вернулись без него. Хорошо, что меня заинтересовало поведение внучат в столь необычное для них раннее время. Дети они ещё. Понял я, что здесь что - то не так. Надеюсь, Вы без претензий к ним и ко мне?
- Нет, что Вы! Спасибо Вам огромное! – поблагодарил Денис пожилого мужчину и вместе с псом, поразившего хозяина в который раз своими невероятными способностями, отправился к работникам, загружавшим в кузов самосвала останки животных и предметов быта хазар, сохранившихся в кургане более десяти веков.

    С того света.

    Иван ждал появления своего младшего брата. Семь лет, как Лёню осудили за умышленное причинение тяжкого вреда, из десяти по решению суда, прошли быстро. Борщов особо не интересовался судьбой брата в колонии строго режима, но от матери слышал, что на днях должен освободиться по УДО.
      Братья никогда не были близки. Иван с шестнадцати — на тракторе, потом армия, и   снова поля, дороги. Жизнь ровная, тяжёлая, как пласт земли под плугом. Были срывы — бросал технику, хватал лопату, и не только для копания. Но в целом — привычная колея. А Лёня... Лёня с тех же шестнадцати метался в поисках лёгкой добычи. Бармен, продавец, грузчик, охранник — нигде не задерживался. Всё ходил по краю, пока не шагнул за него — и вот, десять лет за тяжкий вред. Вышел по УДО, но Иван знал: не исправился и хорошего от встречи ждать не приходилось. Не такие они люди, чтобы исправляться.
        Их роднила жадность. Не простая, а та, что гложет изнутри — ненасытная, злая. Когда на горизонте маячила крупная добыча, оба хватались за неё, не раздумывая. Иван — расчётливо, Лёня — с отчаянной удалью.
      В тот злополучный день у матери отмечали ее день рождения. Пожалуй, кроме как по этому поводу, братья особо и не общались. Матери исполнилось шестьдесят и собралась родня, соседи. Изрядно выпили и Лёню потянуло на подвиги. На окраине села было огромное поле арбузов, а конец августа - самый период их созревания. Лёня предложил брату в ночь туда прогуляться, запастись на утро, на опохмелку арбузами. Заверил, что знает хозяина, который его лично приглашал за ягодой, если в этом возникнет необходимость. Вот она и возникла. При полной луне, ясном звёздном небе отправились братья на поле ближе к полуночи. А там сторож, бдительный, да с винтовкой. При ночной естественной подсветке бахнул пару раз по воришкам. Хорошо не попал, но на этом не остановился. Подошёл и под дулом ружья стал выпроваживать братьев с поля, которые так до арбузов и не добрались. Слово за слово и Лёня сторожа, пожилого мужчину, саданул кулаком, а тот упал не удачно и умер. Всё произошло на краю поля и, к сожалению, для братьев в присутствии свидетеля – гастарбайтера, помогавшего выращивать арбузы, отдыхавшего в шалаше и проснувшегося от стрельбы.
     Вину Лёня взял на себя, заявив это брату сразу на месте происшествия. Пока шло следствие везде и всем говорил, что будет отвечать один. Таскали по инстанциям и Ивана, но признали виновным только Лёню и осудили. Борщов младший как - то уж очень пафосно выступил на суде, подчеркнув ещё раз, что вину полностью признает и всю берет на себя. Иван был на заседании в качестве свидетеля и слышал последнее слово подсудимого, но так и не понял, почему Лёня считал и его виновным, но по – братски сделал одолжение, решив всю ответственность взять на себя. Поход за арбузами – идея Лёни, бил сторожа он же. Но что было, то было…
    Иван Борщов в станице Липки работал в дорожной бригаде мастера Семёнова, управляя бульдозером, экскаватором, катком при отсыпке и уплотнении дорожного полотна. Бригада прокладывала новую асфальтированную дорогу — от центральной площади до кладбища, где ещё в прошлом веке был установлен памятник односельчанам, павшим в годы Великой Отечественной войны. А недавно там же предали земле десять местных жителей, погибших на фронтах СВО.
     Борщов, как и Холод, благодаря прощения Прудного, избежали уголовной ответственности после происшествия с ними в песках Задонья. Водитель самосвала уволился сразу, а от Ивана, с учётом дефицита опытных механизаторов, отобрали заявление по собственному желанию без даты, так сказать –до первого залёта. Иван предоставленную возможность ценил и старался изо всех сил, отрабатывая порой по две смены подряд.
         Вот и этой ночью предстояло разровнять вновь завезённый щебень – несколько самосвалов оставили его здесь днём. В начале десятого, в тусклом свете фар бульдозера Иван различил чей-то силуэт. Человек казался худым, ссутулившимся, но что-то в нём было до боли знакомое – Лёня! Вот они и встретились – спустя семь лет. Колония изменила, состарила младшего Борщова, стоявшего всего в пяти шагах от стального ковша, безмолвного, как тень.
    Старший Борщов заглушил двигатель и вышел навстречу, не сомневаясь, к чему - то очень нехорошему.
- Здравствуй, братишка! Вот и я, - промолвил, обнимая Ивана Леонид. – Ты совсем про меня забыл, за столько лет ни весточки! А ведь я тебе свободу подарил! А ты ее тратишь на тракторах, хренью всякой занимаешься! Тебе же полтинник через год, пора от жизни получать по максимуму, а то поздно будет.
- Здравствуй, брат! Что это ты среди ночи, да чуть ли ни под бульдозер? – спросил, не найдя, что ответить Иван.
- И я рад тебя видеть, - сквозь зубы процедил младший брат. – Нужно поговорить! Это срочно!
- Ну, говори, раз надо!
- Может, где посидим?
- Лёня, давай говори здесь. Могу в кабину пригласить, но там душно. А здесь прохладно, вон звезды какие!
- Тут, так тут. Надеюсь, ты не забыл, что я вину за тебя на себя взял. Время отдавать долги! Если конкретно, то надо фраера одного прикопать. Он у большого человека на цепи в подвале. Его живьём надо в землю загнать, а лучше тебя это никто сделать не сможет.
- Лёня, ты в своём уме? Я вот никак не пойму, с какого перепугу ты считаешь, что ты мою вину взял на себя? Это - во-первых. Во – вторых,  я тебя не видел больше семи лет! Ты ничего, ни про кого не спросил и сразу – прикопать! Если так уж приспичило, то возьми лопату и прикопай.
- Братишка, не горячись! Дело очень важное. Человек, который заказал фраера очень хорошо платит. И тебе и мне на всё хватит. Тем более я этому человеку должен и не мало. От тебя требуется сущий пустяк. Прям здесь, сегодня или край завтра-послезавтра, выкопать на дороге ямку. А в эту ямку мы пристроим гробик с этим фраером. Ты ямку обратно закопаешь, а на утро, как асфальт придёт и закатаешь. И все дела.
- Лёня, ты точно берега попутал. Я ж сказал – бери и капай, меня не надо впутывать.
- Поздно, братишка! Увы! Эту работу ты сделаешь. Я с тобой, как расплачусь, то навсегда из твоей жизни исчезну. Это первый козырь. Второй, пока оставлю в кармане. Думаю, сам догадаешься.
     Иван не стал дальше перечить Лёне. Сколько бы не было козырей в кармане брата, но заработать на этом действительно можно. И кто знает, сколько Борщову позволят ещё работать на дороге? – мысли быстро менялись в голове Ивана. – Чтобы откапать и закапать бульдозера недостаточно. Ночью нужен экскаватор, а он в городке. Завтра вахта сторожа Бокова, при нём с площадки технику не возьмешь. Сегодня это сделать без проблем. Сменщик Бокова по ночам спит, как сурок. Значит сегодня.
- Братишка, ты чего там гоняешь? Дело верняк, закатаем и бабки наши, - прервал размышления Лёня.
- Слушай меня внимательно, - жестко перебил брата Иван, - Сваливай отсюда за своим фраерком. Яма будет готова ровно в два ночи, я всё сделаю и скроюсь. Вам на размещение груза тридцать минут. Ровно в два тридцать я начну восстанавливать нарушенное полотно. Бульдозер размещу поверх Вашего груза. Асфальт будет около девяти утра. На катке буду я. Завтра моя смена. Всё сделать можно только сегодня ночью, другой возможности не будет. Как только закатаю, то жду от тебя бабки. Если, что пойдёт ни так, то как закатал, так и раскатаю. Проблем особых по свежему асфальту не будет.
- Иван, я всё понял. Не ожидал! Братишка, ты молоток! Помчался, - Лёня скрылся также неожиданно, как и появился.
         Для снятия слоя щебня и углубления дорожного корыта — нужен был экскаватор, который стоял на площадке строительного городка. Накануне его не использовали, так что машина была на месте. Иван добрался до городка за двадцать минут. В вагончике сторожа горел свет. За время совместных ночных смен с Потапычем Иван усвоил: сторож без света не спит. Подошёл к вагончику, открыл дверь — и тут же услышал протяжный храп. «Значит, всё в порядке», — подумал Иван, спокойно взял из ящика стола ключи от колёсного экскаватора и вышел.
        Неожиданно из-под вагончика возник пёс Петя, лениво позёвывая, — местная дорожная легенда. Взглянул на Ивана, недовольно прорычал и быстро исчез в темноте. Борщов завёл экскаватор. Дизель взревел, разрывая ночную тишину, но Иван не обращал внимания на шум. Он был уже весь на месте недавней встречи с братом, прорабатывая в деталях, предстоящий демонтаж дорожного полотна.
      В начале второго ночи всё было готово к встрече таинственного гостя. Грунт и щебень аккуратными холмиками лежали по краям, а в центре красовалась яма. Два метра вниз и около метра в ширину – идеальные габариты для последнего пристанища. Станица мирно посапывала в предвкушении выходных и новой дороги, которую Борщов-старший так старательно «готовил» всю ночь напролёт.
        Иван притаился в кустах, наблюдая за плодами своих трудов. О том, кто именно займёт это уютное ложе, он особенно не задумывался – в голове крутились лишь цифры будущего гонорара. Ровно в 1:55 на поляне материализовался потрёпанный фургон без опознавательных знаков. Из машины вывалились двое крепких ребят и, волоча гроб (из которого доносились весьма оживлённые возгласы в духе «Эй, пацаны, это недоразумение!»), двинулись к яме следом за Лёней, периодически спотыкаясь о щебень. Траурная процессия прошла без лишних церемоний – ни слез, ни речей, ни веревок, ни лопат, ни шуршания земли. Лёня Борщов окинул место работ и вокруг него оценивающим взглядом, сверился с часами и, удовлетворённо кивнув, направился к фургону. Команда, бесцеремонно погрузив гроб в яму, последовала за ним.
      Иван аккуратно засыпал и разровнял грунт, прошёлся гусеницами бульдозера – для надёжности. Тоже проделал, поочередно меняя технику и с щебнем. Работу сделал на совесть: ни бугорков, ни впадин. Вылез из машины, осмотрелся, прислушался. Снизу ещё доносились глухие звуки, но Иван предпочёл не обращать на них внимания. За бульдозером мелькнула чья –то тень, но утро уже наступило, а у него был плотный график. Пару часиков можно было отдохнуть. Заглушил двигатель бульдозера и быстро уснул.
       Борщову снился сон. Он на охоте, высматривает зверя. Стоит на точке долго, его клонит в сон, но звонкий лай собаки и чей-то голос, совсем рядом, не дают заснуть.
- Иван Иванович, ты меня слышишь? Борщов, просыпайся, - Иван узнал голос и, открыв глаза, увидел перед собой Семёнова. Мастер поднялся в кабину и растормошил Борщова. Внизу, заливаясь лаем, носился вокруг бульдозера пёс Петя.
     Борщов пришел в себя.
- Павел Никитович, извините заснул, до четырёх работал, - попытался оправдаться Иван, хорошо вспомнив прошедшую ночь, - Который час?
- Десять минут восьмого. Сегодня к восьми асфальт будет. Асфальтоукладчик скоро подтянут. Давай, просыпайся и освобождай площадку, - бойко скомандовал мастер. – И ещё - на тебя сторожа жалуются, что технику по ночам берешь, никого об этом не предупреждая.
- Извините, экскаватор нужен был, а Потапыча будить не стал, - оправдывался Борщов.
- Для чего нужен был экскаватор? - переспросил Семёнов, но ответа не стал дожидаться, показывая Борщову руками, чтобы он освободил площадку под размещение прибывшего на трале асфальтоукладчика.
    Борщов запустил двигатель бульдозера, дав ему поработать и освободил площадку, переместив машину на обочину.
    Тем временем, когда Семёнов командовал разгрузкой асфальтоукладочной техники, на дороге внезапно появился пёс Петя. Не просто вышел, а встал посреди дороги с твердым намерением заставить всех обратить на него внимание, виляя хвостом, и негромко лая. На окрики Павла собака отвечала недовольным ворчанием, а на попытки прогнать её — демонстративным копанием щебня. Но лапы — не ковш экскаватора, и Петины старания больше напоминали отчаянный балет на граните.
      Семёнов, зная, что этот пёс — не тот, кто лает просто так, остановил работы. Коллеги не раз рассказывали: если Петя настойчиво привлекает к себе внимание, то делает он это далеко не в личных интересах. Или кого-то спасает, или, о чём-то предупреждает. Более детально понимали поведение собаки – Соболев и Боков. Дениса Павловича не было на участке, и Павел по телефону не стал его беспокоить. Вызвал с территории городка Бокова, как рядом находящегося спеца по псиной психологии и опыту разгадок поведения необычной собаки.
    Валерий Петрович подъехал через пять минут, и пёс, забыв про всю свою “брутальность”, ринулся к нему, виляя хвостом так, будто пытался взлететь. Продолжая радоваться появлению сведущего человека, пёс подпрыгнул и лизнул сторожа в лицо. И тут же — настойчивые тычки мордой в ноги, как бы стараясь переставлять их в нужном направлении. Заметив понимание в глазах Бокова, пёс бросился на место, которое не покидал, пока не появился сторож. Опять стал лапами пытаться разрыть щебень и от боли заскулил.
    Боков подошёл к собаке, потрепал по холке.
- Я так понимаю, что вновь пришло время кого - то спасать? - присев и смотря в глаза четвероногому другу, произнес Петрович. Пёс радостно завилял хвостом и мордой стал тыкаться в землю.
- Фу, Петя, не поранься. Всё хорошо, я понял, - ласково, погладив собаку, произнес Боков и подошёл к Семёнову.
- Никитич, не хочу тебя расстраивать, но придется задержать укладку асфальта до разрытия щебня и грунта, в том месте, с которого не сходит собака. Похоже не просто так сегодня Борщов всю ночь с техникой куролесил. Зря Вы его с Денисом Павловичем пожалели, не выгнали сразу после похищения Прудного.
- Давайте, Валерий Петрович, сами всё узнаем у Ивана Ивановича. Я видел его около бульдозера, - предложил Семёнов и стал искать Борщова. Присоединился к этому м Петрович. Бульдозер и экскаватор оставались на месте, а механизатора нигде не было видно.
- Павел Никитович, может Борщов на площадку уехал? Вы пока поищите его здесь, а я быстро туда и обратно, - предложил сторож.
     Через десять минут Боков вернулся ни с чем, а пёс сидел всё на том же месте и скулил.
- Никитич, если что - то натворил наш Борщов, то он мог и сбежать. Вряд ли мы его сейчас найдём. А собака скулит, беду чувствует. Надо раскопать место, на которое она указывает. Думаю, там разгадка поведения собаки, - предложил Боков. Семёнов, согласившись, пригласил рабочих с лопатами, а сам сел за экскаватор.
        Прошло полчаса с начала работ, когда лопаты дорожников глухо стукнулись обо что-то твёрдое на двухметровой глубине. Раскопав загадочный объект со всех сторон, рабочие остолбенели: перед ними был… гроб. Самый обычный, грубо сколоченный, безо всякой обивки, но что самое странное — совершенно новый и с засовом на крышке. И лежал он, как ни в чём не бывало, посреди строящейся новой дороги к кладбищу!
        Любопытство дорожников взяло верх над соблюдением установленных правил поведения в подобных случаях. Гроб извлекли на поверхность и, затаив дыхание, сдвинули засов и приподняли крышку. Каково же было удивление всех собравшихся на месте раскопок, когда покойник внутри — мужчина лет сорока в тёмном спортивном костюме и кроссовках — вдруг широко открыл глаза, судорожно вдохнул и, словно спортсмен на старте, резко выпрыгнул из своего деревянного убежища. Одежда и обувь на «ожившем» оказались как нельзя кстати — не теряя ни секунды, он рванул с места с такой скоростью, что через минуту от него осталась лишь пыль на горизонте…
       Ошарашенные дорожники целый час приходили в себя, после чего молча вернулись к укладке асфальта.



     Таран.

      В первых числах сентября станица Липки готовилась отпраздновать свой двухсотлетний юбилей. За последние два года её центр преобразился: выросли ухоженные скверы, разбит новый парк с зеркальной гладью озера и игрой фонтанов. К мемориалу Славы на местном кладбище легла свежая асфальтовая лента, а улицы станицы, будто помолодев, сменили потрёпанное покрытие на ровное и гладкое. Оставалось лишь завершить реконструкцию небольшого участка дороги у нового детского сада, рядом с отреставрированной игровой площадкой, что примыкала к парковому озеру.
        Как раз здесь, выравнивая и уплотняя дорожное покрытие, трудился Николай Иванович Прудный со своим стажёром — двадцатилетним Костей Новиковым, недавним выпускником училища, осваивавшим азы профессии на практике. Утро началось с доброго дождя, и к работе приступили лишь после десяти. Детский городок оживлённо шумел: на качелях и горках резвились не только местные малыши с родителями, но и воспитанники садика под присмотром воспитательницы.
       В пятидесяти метрах от площадки высилось здание торгового центра, а рядом, у остановки, уже к полудню скопился нетерпеливый поток машин. Николай Иванович, неспешно направляя стажёра в обучении работы на катке, то и дело поглядывал по сторонам, с тихой радостью наблюдая за кипящей вокруг жизнью обновлённой станицы.
    В трёх метрах от остановки торгового центра, на склоне, по направлению к озеру и городку, посреди дороги притулился потрёпанный ПАЗик. Водитель, недолго и неизвестно о чём думая, скрылся в недрах станичного молла, бросив автобус как придётся, затруднив движение по дороге и правый поворот. Объезжавшие его машины гудели, водители сыпали крепкими выражениями, но их недовольство растворялось в шуме улицы, теряясь среди голосов прохожих и детского смеха.
    Николай Иванович удивлялся безответственности водителя автобуса, отсутствующего уже более часа. За это время каток отработал с десяток метров свежеуложенного асфальта и приблизился к примыканию с основной дорогой, в пятнадцати метрах от которого слева находился детский городок.
      Возмущались невпопад брошенным автобусом, ни только участники дорожного движения, пешеходы, но и набежавшая стая собак из пяти особей, окружившая его и наградившая дружным лаем. Разобравшись, что автобус без водителя, собаки побежали по склону к озеру. Прудный заметил впереди гарцующего знакомого пса, явно выполнявшего роль вожака. Известный дорожникам пёс Петя перед детским городком остановил своих собратьев и увел вправо на пустырь, за торговым центром, видимо, чтобы не тревожить детей и их родителей. Тем более, что некоторые из них уже весьма активно стали реагировать на дружно приближающуюся стаю.
      Через пять минут Прудный снова заметил легендарного пса, стремящегося к брошенному автобусу. Тот оббежал его пару раз и уселся на дороге в метре перед капотом ПАЗика, словно ожидая зрителей для своего представления. Николай Иванович, занятый указаниями стажёру по завершению работы на участке, на минуту отвлёкся, но пёс напомнил о себе — залился яростным лаем, быстро подбежал к катку, дернул зубами за пропитанные соляркой и битумом брезентовые брюки механизатора, явно пытаясь обратить на себя внимание старого знакомого.
- Костя, давай останови каток, видимо есть какое - то дело, - обратился Прудный к стажеру.
— Николай Иванович, это что за зверь? И почему он Вас за штаны хватает? — удивлённо спросил стажёр.
— Это не зверь, а наш главный дорожный помощник на четырёх лапах, — усмехнулся Прудный, отряхивая штанину. — Пёс Петя. Однажды даже меня из беды вытащил. Должен ему по гроб жизни. И если он тут крутится — дело неспроста.
— Как это вытащил? — загорелся любопытством Новиков.
— Долгая история, Костя. Как устроишься на постоянку — расскажу. Он не только меня спасал. Думаю, сейчас что-то хочет сказать или о чём - то предупредить.
         Пёс, услышав последние слова, вильнул хвостом и снова направился к автобусу. Прудный последовал за ним, осмотрел машину, но ничего подозрительного не нашёл. Разве что водителя всё не было — уже полтора часа.
— Да я тоже недоволен, дружище, — вздохнул Николай Иванович, почёсывая пса за ухом. — Бросил технику, как ненужную табуретку. Но ты-то чего нервничаешь?
     Ответ пришёл мгновенно. Автобус резко дёрнулся, словно живое существо, уязвлённое собачьим лаем, и с тихим скрежетом, начал сползать вниз по склону. Сперва медленно, почти нехотя, будто не решаясь признать собственную гибель, но затем неумолимо, с нарастающей тяжестью рока.
— Вот чёрт! — вырвалось у Прудного, теперь отчетливо понимая, что не просто так пёс носился вокруг автобуса— он чуял от него беду для детей и взрослых, кто внизу по склону, в каких-то пятидесяти метрах.
  Прудный забыл про возраст и все свои болячки, рванув с места к катку с невероятной прытью.
— Костя, давай быстрее начинай движение на перерез автобусу! — прокричал Николай Иванович, уже приближаясь к катку.
   Пёс также стремительно побежал впереди автобуса к детской площадке, около которой разразился отчаянным лаем, адресованным всем на ней отдыхающим, предупреждая, умоляя об опасности. Но люди лишь ворчали, отмахивались от назойливой собаки – слепые, глухие к предостережениям судьбы.
    Пёс отбежал к медленно ползущему автобусу, разразившись лаем и вновь бросился к детской площадке, всё ещё пытаясь обратить внимание на приближающуюся беду.
   Прудный запрыгнул на пришедший в неторопливое движение каток и взял управление в свои руки.
- Костя, бегом к площадке. Без паники, проси женщин и детей уйти в безопасное место, подальше от дороги, - обратился к стажеру Николай Иванович, продолжая рассчитывать движение двух машин, чтобы каток смог преградить дорогу автобусу или, хотя бы, при столкновении изменить траекторию его движения.
    Нарастающая скорость движения ПАЗика по склону пугала. Неповоротливый и предательски медленно ползущий каток явно проигрывал в разыгравшейся дуэли двух машин. Прудный из стальной многотонной машины выжимал всё возможное, но понимал, что перекрыть движение автобуса не успеет. “Хотя бы протаранить его, хотя бы задеть его, - прикидывал Прудный, всё ещё не теряя надежды.
   Вот он автобус! Николаю казалось, что он рукой может до него дотянуться, но рукой ничего не изменить, а каток не успевает сдвинуть автобус с дороги. Но ещё есть шанс
— Хотя бы задеть… Хотя бы отклонить… - и Прудный, на пределе возможности дорожной техники, явно непредназначенной для участия в гонке, достает кузов автобуса в метре от заднего бампера массивным десятитонным вальцем…
Удар. Лязг металла. Грохот, от которого содрогнулся воздух.
Каток впился в край автобуса, сорвал его с пути, развернул поперёк дороги, изменив траекторию рока.
— Получилось… — прошептал Прудный, почувствовав тыкающуюся в потную ладонь морду родного до боли пса. Благодарного. Живого.
Вокруг остановилось – машины, пешеходы. Только громкий голос Кости, нарочито спокойный, разносился над площадкой:
— Граждане, всё позади… Продолжайте отдыхать!

       ПМ

              Подготовка к юбилейным торжествам в Липках велась с особым размахом. По поручению директора Соболев отправился в станицу ранним утром — в четыре утра — чтобы представлять на праздничном митинге дорожников, оказавших местным властям неоценимую помощь в благоустройстве улиц и дорог. Учитывая просьбу атамана и желание сэкономить ресурсы, Денис на городской производственной базе сам сел за руль комбинированной дорожной машины, которую планировали использовать утром для мытья центральной площади.  Накануне сильный степной ветер изрядно испортил внешний облик станицы, а дождя, судя по прогнозам, не предвиделось.
          Однако судьба распорядилась иначе. Когда до пункта назначения оставалось всего двадцать километров, хлынул ливень. Дождь не утихал ни по пути, ни в самой станице —  продолжался до восьми утра. На въезде Соболева встретил Семёнов, явно удивлённый тем, что заместитель директора приехал на поливомоечной машине. Колонна дорожной техники, завершившая все работы, готовилась к отправке в город. Ожидали лишь трал для асфальтоукладчика, катка и механика, который должен был сопровождать технику по трассе.
           Соболев осмотрел машины, переговорил с водителями и механиками, передал им благодарность от директора за отлично выполненную работу и пожелал благополучного возвращения. Вместе с Павлом отправился в станицу на КАМАЗе.  На площади встретил атаман, занятый монтажом праздничной трибуны. Из-за дождя он не стал настаивать на помывке площади и предложил дорожникам дождаться десяти утра, чтобы принять участие в митинге. От участия в дальнейших мероприятиях Соболев и Семёнов вежливо отказались, сославшись на необходимость контролировать возвращение техники на базу.
        Ровно в назначенный час торжество началось — с речами, поздравлениями и присутствием высоких гостей: губернатора, председателя областной Думы и других чиновников. Выступать Соболеву так и не пришлось. А поскольку всё внимание атамана и его окружения было приковано к почётным гостям, Денис и Павел получили возможность незаметно покинуть станицу. Они выехали около полудня, оставив за спиной шум праздника и степной ветер, гнавший по небу последние дождевые тучи.
     На выезде на трассу на дороге голосовал мальчонка, лет десяти, в котором Денис сразу узнал Вовку, того самого, которого вместе с псом Петей он доставал из ямы и потом с переломом ноги отвозил в больницу.
- О, дядя Денис, - удивился и обрадовался мальчик, увидев за рулем мужчину, который его спас два месяца назад.
- Привет, Вовка! Запрыгивай, ты куда собрался? – Соболев пригласил в кабину старого знакомого
 – Знакомься, это дядя Павел, мой коллега. А это Вовка – из Золотого зуба.
- Здравствуйте, дядя Павел. Мне к мамке, она на выезде из нашего поселка в кафе официанткой устроилась. В Липки меня дядька вчера привез к деду, он приболел. А сейчас к мамке, у нее до вечера смена и хочу вместе с ней домой вернуться.
- Понятно, - ответил Денис и спросил - а как нога?
- Спасибо, всё хорошо. Две недели, как сняли гипс. А что у Вас, дядя Денис за машина?
- Комбинированная дорожная машина. Летом – это поливомоечная машина, или ПМ. На ней бочка с водой, и с ее помощью осуществляется мойка дорог и улиц. Зимой бочка снимается и устанавливается бункер – пескоразбрасыватель, через который смесь песка и соли попадает на дороги в гололед.
- Понятно. Значит мы едем на ПМ. Я видел Ваша техника выезжала из станицы. А Вы значит –последние?
- Да, Вовка, мы последние, замыкающие, - ответил Денис.
- Получается, дядя Денис ПМ – последняя машина? –спросил мальчик, улыбаясь, - жалко, что Вы уезжаете. Я часто смотрел, как Ваша техника работает, и у нас в Золотом зубе и в Липках. Очень интересно!
     Продолжить разговор о дорожниках так и не удалось — в зеркале заднего вида Денис заметил стремительное движение по трассе собаки, развивающую невероятную скорость.
— Да это же Петька! — ахнул Соболев и резко притормозил на обочине.
Все покинули кабину, и тут же были сбиты с ног вихрем собачьей радости. Петя, не церемонясь, повалил Вовку, обласкал обоих мужчин щедрыми порциями слюны, а хвост его работал, как метроном на ускоренной перемотке — хлестал по ногам так, что мог бы заменить массажёр.
    Так же неожиданно, как и началась, встреча друзей прервалась. Пёс бросил людей на произвол судьбы и рванул вперёд — сначала по обочине, а потом и вовсе по самой трассе, будто решил поставить личный рекорд по спринту среди четвероногих.
— Опять он нас куда-то тащит! — засмеялся Соболев, запрыгивая в кабину. — Ну держись, пёс, сейчас догоним!
       КАМАЗ рыкнул и двинулся в погоню. Вовка, высунувшись в окно, кричал что-то ободряющее, но ветер мгновенно уносил слова прочь. Однако на этот раз Петька явно бежал не за помощью и не за приключениями — он резко свернул на огромную поляну у камышей, где его ждала целая армия хвостатых. Штук двадцать собак всех мастей и размеров встретили Петю таким шумным лаем и визгом, будто он только что вернулся с войны, да не один, а с мешком костей и тремя невестами. Не успели люди моргнуть, как вся свора с гиканьем и топотом ринулась в заросли, оставив на дороге лишь облако пыли.
Денис вздохнул:
— Ну что, мужики, едем дальше. Сегодня Петя занят другими, не менее для него важными делами…
     Десять минут спустя КАМАЗ промчался мимо поворота на Золотой Зуб.
— Дядя Денис, через пять километров справа будет заправка, а за ней — два кафе. Во втором, дальнем, мамка работает.
— Хорошо, остановимся, — кивнул Соболев, и в этот момент его взгляд поймал на горизонте чёрный, зловещий столб дыма, ползущий в небо. — По-моему, что-то горит...
Вова сжал кулаки. Голос его дрогнул:
— Дядя Денис, мне страшно... Не с мамкой ли что?..
— Не накручивай. Сейчас разберёмся.
Денис прибавил газу. Через пять минут стало ясно — пламя бушевало прямо за заправкой, впритык к кафе.
— Вовка, горит что-то рядом с заправкой. Хорошо, что твоя мама во втором кафе, но плохо, что рядом бензоколонка...
       КАМАЗ остановился у заправки. В округе не было машин, ни на АЗС, ни на дороге. К ПМ подошел заправщик.
- Скажите, а что горит? - спросил Павел у мужчины.
- Это пристройка к кафе, что- то типа мангальной для шашлыков и прочего. Недавно построили. Я позвонил в МЧС, но раньше получаса не приедут, а ветер в нашу сторону. Вон какие ошметки летают. Не дай бог! – с опасением высказался рабочий с заправки.
- Хорошо, спасибо! – ответил Денис и попросил мужчину. – Вы с мальчиком побудьте пожалуйста. У нас бочка полная, попробуем сбить очаг, а то и правда может что и более серьезное произойти.
- Да, конечно, мальчик, пойдем со мной, а отец за тобой потом вернется.
- Друг он мне, старший. Батьки нет у меня- ответил Вовка, выйдя из машины.
          Соболев и Семёнов быстро уехали с заправки и затормозили у кафе, в десяти метрах от горячего сооружения. Павел вышел, чтобы осмотреться. Из-за клубов дыма едва виднелась горящая пристройка — та самая «мангальная», новенькая, ещё недавно пахнущая деревом, а теперь пожираемая огнём.
      Денис, не выходя из машины, окинул взглядом хаос: трое женщин в панике метались у входа, старик безуспешно поливал огонь из шланга, а пламя уже лизало стену основного здания. Он быстро развернул КАМАЗ, выставив распылители на максимум и начал движение на горящее сооружение. Гидромотор работал на максимальной мощности, и мощная струя ударила в основание огня. Вода встретилась с пламенем — шипение, пар, едкий дым, застилающий глаза. Ещё заход. Ещё… Металл скрипел, дерево рушилось, но огонь не сдавался. Пятый залп — и наконец пламя дрогнуло. Чёрные, обугленные балки рухнули, погребённые под потоками воды. Когда бочка опустела, от «мангальной» остались лишь дымящиеся головешки, плавающие в лужах.
— Успели... — мелькнуло в голове у Дениса.
        Подъехали пожарные, поблагодарив Соболева, приступили к своей работе. Денис с Павлом вернулись к заправке. Вовка, запрыгнув в кабину, забросал вопросами:
— Как ты так быстро сообразил? А если бы взорвалось? А они тебе спасибо скажут?
        Но ответы услышать не успел — КАМАЗ уже подкатывал ко второму кафе. На пороге, бледная, но невредимая, с другими обитателями этой придорожной точки общепита, стояла мать мальчика, наблюдая пожар в соседнем кафе.
Вова глубоко вздохнул:
— Спасибо, дядя Денис... Теперь у твоей ПМ новое значение — Пожарная Машина.
Он замялся, потом ткнул кулаком в ладонь водителя:
— Давай пять! Как у мужчин.
— Не прощаемся, —  улыбнулся Соболев. — Увидимся…

               
                Июль 2025 г.