Любви задумчивое завтра - 5

ТА, КОТОРАЯ НЕ ОТВОДИТ ВЗГЛЯД

Раздвигая лиц мужского пола,
донесла фигуру до танцпола...
Для нескромных глаз был труд не тяжек -
узреть изгибы бесподобных ляжек.

Состояние своих пациентов Арсений чувствовал «подкоркой»: волнуется ли человек, достаточно ли он расслаблен, стесняется ли чего-то или боится. В зависимости от этого строилась и схема лечения. Чем более расслаблен был пациент, тем быстрее и качественней Гончаров достигал результата.
Облегчить состояние человека за те несколько минут, что отводилось на одного больного, считалось высочайшим мастерством. У каждого «мануальщика» были свои секреты, так сказать, «примочки». Иначе никакого улучшения больной не почувствует, затаит обиду на врача, а может, и на медицину в целом.
Доходило до курьезов. К примеру, зажатая в комок женщина жаловалась на колющие боли в сердце, расслабиться у нее никак не получалось. Гончарову ничего не оставалось другого, как положить бедняжку животом на кушетку, схватить за ягодицу и заговорщицки шепнуть на ухо: «Сколько раз мужу-то изменяла, матушка?» После этого обычно следовал вскрик, мощный вздох и непродолжительный шоковый «релакс», в течение которого доктору удавалось восстановить нарушенные пропорции мышечного тонуса.
Разумеется, данный способ срабатывал не всегда…

Закрывая кабинет на обеденный перерыв, Арсений вспомнил, что жена могла позвонить из Питера не на мобильный, а на домашний. Она в курсе, что муж на работе, но мало ли… Чисто рефлекторно Вика способна схватить трубку, и тогда не избежать конфуза. Впрочем, после ночной «корриды» она в состоянии это сделать и не рефлекторно, а сознательно, из желания напакостить… Следовало быть готовым ко всему.
Разговаривать с Викой по таким пустякам не хотелось, но и пускать ситуацию на самотек получалось как-то не по-мужски. Самым верным выходом казался следующий: сыграть на опережение, то есть позвонить в Питер самому.
Алевтина со Светланкой отдыхали в городе на Неве уже вторую неделю. Все это время Гончаров делил супружеское ложе с Викой. Подкатывал срок, когда необходимо было определяться: с кем ты, доктор?
Следовало признать, Викуша неплохо адаптировалась в квартире женатого любовника. Зубная щетка, шампунь, гель, расческа, чашка, тапочки, халатик, блокнотик… Не говоря уже о чисто женских использованных аксессуарах в мусорном контейнере.
Что касается наблюдательных соседей, которые могли случайно увидеть выходящую из квартиры Викушу и донести супруге эту нелицеприятную подробность, - тут доктор не заморачивался вовсе. Вторым обитателем лестничной площадки был отец Тихон, священнослужитель. Кроме его осуждающих взглядов и глубокомысленных вздохов здесь опасаться было нечего.
Обходя недавно семейное «гнездышко», Гончаров устал цепляться взглядом за следы присутствия в нем «рыжей бестии», - именно так он собирался девушку окрестить в своем Реестре. Прикинув масштабы грядущей генеральной уборки накануне приезда жены и дочери, хозяин квартиры испытал чудовищный душевный дискомфорт.
О том, что когда-нибудь Виктории придется «переехать» обратно, разговора пока не было. Но это подразумевалось само собой, витало в воздухе подобно революционной ситуации в октябре тысяча девятьсот семнадцатого.
Срок приближался.

Из стационара «дочуру» выписали с диагнозом «Бронхиальная астма». Приходилось постоянно пользоваться ингалятором. Гончаров терялся в догадках: «Почему? За что? В чем провинилась их четырехлетняя Светланка?»
Алевтина буквально помешалась на Черноморском побережье. Постоянно твердила, что южное солнце сделает свое дело, прогреет грудную клетку девочки, расширит ее бронхи. Приступы случались в основном под утро. Частенько приходилось вызывать «Скорую».
Кое-как дождались лета, скопили денег, отправились всей семьей на юг. Еще в поезде Светланка нашла подружку Кристину с таким же диагнозом, которая ехала с мамой в тот самый Дом отдыха, что и Гончаров с семьей.
Увидев сексапильную маму, которую звали Ядвига, доктор понял, что пытаться устоять бессмысленно. Нет, писаной красавицей он ее бы назвать не осмелился. Но после нескольких секунд пристальной «экспозиции» ее взгляда Гончаров готов был стать чем угодно: паркетом, по которому ступают ее босоножки, салфеткой, которой она утирает свои губы после завтрака, лишь бы прикасаться к ней снова и снова. Такого с ним еще не случалось.
Ядвига оказалась женщиной-вамп. Гончаров обычно себя считал гуру, как бы нехотя давая уроки неопытной молодежи. Здесь все получилось наоборот. Оказалось, что в своих познаниях к тому времени он не вскарабкался даже на подножье гигантской скалы под названием «секс».
Высокая, стройная, уверенная, она никогда не отводила взгляд в сторону, умело гипнотизируя жертву, вытягивая из нее все, что требовалось: жизненные соки, информацию, признания в любви и верности до гроба.
Ее уроки Гончаров запомнил на всю жизнь.
Один из них, правда, долго не усваивался. Зато потом, спустя годы, общеизвестные мужские проблемы в постели как бы перестали для доктора существовать. Они сами собой растворились, как сахар в стакане воды.
- Вы же все эгоцентрики. Мужики, я имею в виду. Жаждете любой ценой победы над женщиной, - поучала она, сидя, словно на миниатюрном унитазе, на его лице. – Забывая, или не зная об этом с рождения, что большинство женщин все-таки по большому счету «би», пусть не явно, пусть подспудно, интуитивно.
Изредка, когда ему не хватало воздуха, она приподнимала свои ягодицы, позволяла сделать несколько вдохов, но потом снова наваливалась, перекрывая не только кислород, но и свет, свободу, саму возможность жить.
- Так уж и все? – успевал выдохнуть он в эти короткие секунды.
- Почти все, Артишок, прими это как аксиому. С нами надо быть не только победителями, но и нежными ласковыми подругами, не только покорять, но и утолять самые сокровенные желания, в которых мы боимся признаться порой самим себе. Мы хотим... где-то в глубине, а психологически стесняемся. В грамотном сочетании этих качеств и кроется секрет настоящей, всеобъемлющей любви. Порой для того, чтобы женщина осознала все то, что хранится в ней, надо лишь поцеловать ее в одном месте, чтобы все ее тело потом стало одной сплошной эрогенной зоной. Но... чтобы его найти, надо…
- Вот-вот! Как узнать, где она находится, - недоумевал он, дыша навзрыд. – Подскажи, где эта самая зона. Сказав «а», надо говорить и «б».
- Да, мы жутко стеснительны… Это вы нас сделали такими! – невозмутимо и жестко продолжила она, вновь перекрыв кислород своему рабу. - Вы, обладатели фаллосов, волосатых ног и подмышек. Вам надо скорей рассказать, хвастануть, приклеить ярлык. Конкретику подавай! Мы же идем на поводу у эмоций, запомни. Резких поворотов мы не терпим, ледяных душей не любим.
Ему показалось, что после услышанного он готов остаться в этом безвоздушном пространстве навсегда, лишь бы не растерять, не забыть, усвоить уроки Ядвиги по крупицам.
- Думаешь, я не понимаю, что раскрываю секреты, на понимание которых у некоторых уходит целая жизнь. Далеко не все женщины мне сказали спасибо бы за это… Не каждый психотерапевт в курсе, кстати… Но я выше подобных нюансов, и смотрю на проблему проще. Я Близнечиха, рожденная в год Лошади, ты – Весы, рожденный в год Петуха. Не самая лучшая совместимость, но ты хорошо поддаешься тренировке и внушению… А то, что брыкаешься периодически, так это мне на руку. Я это обожаю. - Она неожиданно нашла пальцем его кадык и надавила на него: - Ладно, не грузись, это так, в прошлом.
– А что в настоящем, - скинув ее с себя, он принялся хватать ртом воздух. Ему как раз хотелось основательно загрузиться. – Чем ты живешь сейчас? Каковы твои приоритеты сегодня?
- По большому счету, в настоящем только две вещи – боль и ее преодоление, то есть удовольствие. А кто мы в миру – какая разница! Сегодня мы одни, завтра другие.