Тайна одной клиники

"Самая совершенная тюрьма — та, где узник не подозревает о своем заключении."
— Фёдор Достоевский

 Пролог: Конец игры

Белый свет резал глаза даже сквозь опущенные веки. Я попыталась поднять руку, чтобы заслониться, но не смогла — запястья были надежно зафиксированы холодными металлическими браслетами. То же самое с лодыжками. Паника подступила к горлу, но странная апатия, разливающаяся по телу, не давала ей вырваться наружу.

— Анна Сергеевна, вы меня слышите? — голос доктора Рогова звучал где-то справа, спокойный и почти ласковый.

Я с трудом разлепила веки. Белая комната без окон. Стерильная чистота. Металлические поверхности приборов отражали безжалостный свет ламп. Капельница, подключенная к моей руке, мерно отсчитывала прозрачные капли.

— Что вы делаете? — мой голос звучал чужим, хриплым.

Рогов улыбнулся — той самой улыбкой, которую я видела десятки раз во время наших встреч. Профессиональной, уверенной, с оттенком отеческой заботы. Только теперь я видела за ней то, что скрывалось всё это время — холодный расчет и абсолютную уверенность в своей правоте.

— Мы помогаем вам, Анна Сергеевна. Как и всем нашим пациентам.

Он повернулся к столу с инструментами. Я скосила глаза, пытаясь разглядеть, что там. Шприцы, ампулы, какие-то провода и странное устройство, напоминающее шлем с множеством электродов.

Память возвращалась фрагментами, как осколки разбитого зеркала. Михаил. Клиника "Ясная Долина". Дневники в тайнике за картиной. Подвальный этаж. "Палата без номера".

— Вы не имеете права, — прошептала я. — Это незаконно.

Рогов обернулся, в руках он держал шприц с мутноватой жидкостью.

— Закон, Анна Сергеевна, понятие относительное. Особенно когда речь идет о благе общества. — Он подошел ближе. — Вы ведь адвокат, должны понимать. Иногда приходится жертвовать малым ради большего.

— Какого еще блага? Вы стираете личности людей!

— Не стираем, — он покачал головой с видом терпеливого учителя, объясняющего простую истину непонятливому ребенку. — Мы их совершенствуем. Освобождаем от травматичного опыта, от деструктивных воспоминаний. Создаем новую, лучшую версию.

Я попыталась дернуться, но ремни держали крепко.

— Это вы похитили Михаила. Вы украли его разработку.

— Ваш брат — гений, — в голосе Рогова прозвучало искреннее восхищение. — Но он не понимал истинного потенциала своего изобретения. Видел только медицинское применение — лечение ПТСР, фобий, депрессии. — Он усмехнулся. — Такая ограниченность для человека его интеллекта.

Воспоминания продолжали всплывать. Тайник с дневниками пациентов. Алексей, помогающий проникнуть в закрытое отделение. Максим, наконец поверивший мне. Но где они сейчас?

— Что вы сделали с остальными?

— С вашими сообщниками? — Рогов поднял шприц на уровень глаз, проверяя дозу. — Не беспокойтесь, они в надежных руках. Санитар Алексей, который, как выяснилось, частично преодолел нашу терапию, сейчас проходит повторный курс. А детектив Корнеев, — он сделал паузу, — скажем так, у него внезапно появились серьезные проблемы с начальством. Обвинения в превышении полномочий, фальсификации доказательств. Очень неприятно.

— Вам это не сойдет с рук, — я пыталась говорить твердо, но голос дрожал. — Есть доказательства. Документы. Записи.

— Которые никто никогда не увидит, — спокойно ответил Рогов. — Вы недооцениваете масштаб нашего проекта и уровень его поддержки. — Он наклонился ближе. — Знаете, что самое интересное, Анна Сергеевна? Вы не первый раз в этой палате.

Холод пробежал по спине.

— Что?

— О да. — Его глаза блеснули. — Мы уже работали с вами. Дважды. Но вы оказались удивительно устойчивы к процедуре. Что-то в структуре вашего мозга, в силе воли. Феноменальный случай. После первого раза вы начали восстанавливать воспоминания уже через месяц. После второго — через три. Мы многому научились благодаря вам.

Я застыла, пытаясь осмыслить его слова. Это невозможно. Я бы помнила... или нет?

Внезапные провалы в памяти за последний год. Странные сны. Дежавю при первом посещении клиники. Ощущение, что я уже видела Рогова раньше.

— Вы лжете, — прошептала я, но уверенности в голосе не было.

— Зачем мне лгать? — он пожал плечами. — Через час вы всё равно не вспомните этот разговор. — Рогов поднес шприц к капельнице. — Но на этот раз мы применим усовершенствованный протокол. Ваш случай заставил нас серьезно доработать методику.

Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Что говорил Михаил о противодействии? Эмоциональные якоря. Сильные воспоминания, которые труднее всего стереть. Нужно цепляться за них.

Первый день в суде. Лицо матери. Поцелуй Максима под дождем. Рождение племянницы. Я мысленно перебирала эти образы, как четки, пытаясь запечатлеть их глубже.

— Не сопротивляйтесь, Анна Сергеевна, — голос Рогова доносился словно издалека. — Это только усложнит процесс. Поверьте, вам понравится ваша новая жизнь. Мы сохраним все ваши таланты, профессиональные навыки. Просто уберем неудобные воспоминания и убеждения.

Я почувствовала, как препарат начинает действовать. По телу разливалась странная легкость. Мысли путались.

— Вы не сможете контролировать всех, — мой язык едва ворочался. — Всегда найдутся те, кто будет сопротивляться.

— Возможно, — Рогов отложил шприц и взял со стола шлем с электродами. — Но большинству людей даже нравится забывать. Травмы, боль, вину, страх. Мы предлагаем освобождение, Анна. Новую жизнь без груза прошлого.

Он начал закреплять электроды на моей голове. Каждое прикосновение его пальцев вызывало отвращение, но я уже не могла сопротивляться физически. Только мысленно повторяла имена: Михаил, Максим, Алексей. И адрес: улица Лесная, дом 17, квартира 8. Там, в тайнике под половицей, я оставила копии всех документов. На случай, если не вернусь.

— Знаете, что самое удивительное в человеческом мозге? — продолжал Рогов, подключая провода к аппарату. — Его способность создавать новые связи. Мы не просто стираем старые воспоминания — мы помогаем формировать новые. Более полезные.

Я пыталась сконцентрироваться на чем-то одном, самом важном. Что я должна помнить любой ценой? Что может стать ключом к восстановлению?

Палата без номера. Дневники за картиной. Улица Лесная, 17, квартира 8.

— Готово, — Рогов отошел к пульту управления. — Начинаем процедуру реконструктивной терапии. Пациент: Верховская Анна Сергеевна. Сеанс третий, расширенный протокол.

Аппарат загудел. По проводам, казалось, побежали искры. Я почувствовала легкое покалывание в висках.

— Сейчас вы почувствуете сонливость, — голос Рогова звучал всё дальше. — Не сопротивляйтесь. Позвольте себе погрузиться в это состояние.

Веки наливались тяжестью. Последним усилием я сосредоточилась на мысленном образе: картина в палате, дневники за ней. Улица Лесная, 17-8. Палата без номера.

Внезапно раздался резкий звук сирены. Рогов вздрогнул, обернулся к двери.

— Что за...

Сквозь нарастающий туман в сознании я услышала громкие голоса в коридоре. Топот ног. Что-то похожее на выстрелы.

— Чёрт, — Рогов метнулся к двери, запер её. Вернулся к пульту, лихорадочно нажимая кнопки. — Придется ускорить процесс.

Гудение аппарата усилилось. Покалывание в висках превратилось в острую боль, пронзающую череп.

Я закричала, но не услышала собственного голоса. Перед глазами вспыхнул ослепительный свет, а затем всё погрузилось во тьму.

Последнее, что я запомнила — грохот выбиваемой двери и крик Рогова:

— Вы не понимаете! Мы создаем лучший мир!

А потом моя личность начала растворяться, как сахар в горячем чае.

И тогда я поняла, что уже слишком поздно.

"Самая совершенная тюрьма — та, где узник не подозревает о своем заключении."
— Фёдор Достоевский

Секвенция 1: Тревожные звонки

"Личность — это не что иное, как сложная нейронная сеть, которую можно перепрограммировать при наличии правильных инструментов."
— Доктор Эрик Кандел, нейробиолог, лауреат Нобелевской премии


Из дневника пациента №1:
"День 1. Меня привезли сюда вчера. Говорят, у меня нервный срыв. Не помню ничего подобного. Доктор Р. кажется внимательным, но что-то в его глазах меня тревожит..."

Глава 1: Неожиданная новость

Анна Верховская любила моменты тишины после победы. Когда схлынул адреналин, когда отгремели поздравления, когда даже противник признал поражение — наступала особая ясность мысли. В такие минуты она чувствовала, что всё было не зря.

Зал суда опустел. Остались только она и разбросанные по столу документы — доказательства коррупционной схемы, которую выстроил заместитель министра Климов. Три месяца работы, десятки бессонных ночей, угрозы, попытки давления — и вот результат. Обвинительный приговор.

— Верховская, ты идешь? — в дверях показалась Ирина, её помощница. — Ребята уже заказали столик в "Метрополе".

Анна кивнула, собирая бумаги.

— Иду. Дай мне пять минут.

Когда Ирина вышла, Анна достала телефон и набрала знакомый номер. Гудки, гудки, и снова автоответчик: "Вы позвонили Михаилу Верховскому. Оставьте сообщение после сигнала."

— Миша, это я. Мы выиграли. Климов получил семь лет. Жаль, что тебя не было в зале, ты бы видел его лицо, когда зачитывали приговор. — Она помолчала. — Перезвони, как сможешь. Я беспокоюсь.

Это был пятый звонок за три дня. Михаил не отвечал, и это было на него не похоже. Брат всегда был рядом в важные моменты её жизни, особенно когда речь шла о победах над "системой", как он это называл.

Анна вздохнула, убрала телефон и направилась к выходу. Сегодня она заслужила право на празднование. О брате она подумает завтра.

"Метрополь" гудел от голосов и звона бокалов. Команда Анны заняла большой стол в углу — четыре юриста и два следователя, которые помогали собирать доказательства против Климова.

— За нашего бесстрашного капитана! — Сергей, самый молодой в команде, поднял бокал. — Которая не побоялась пойти против самой системы!

Все поддержали тост. Анна улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. Она снова проверила телефон — ничего от Михаила.

— Что-то случилось? — тихо спросила Ирина, наклонившись к ней.

— Брат не выходит на связь. Это на него не похоже.

— Может, уехал куда-то? Или просто занят?

— Может быть, — Анна отпила вина. — Но обычно он предупреждает.

Разговор за столом перешел на детали дела. Обсуждали ключевые моменты, смеялись над неуклюжими попытками защиты опровергнуть улики. Анна участвовала в разговоре, но часть её сознания оставалась с братом.

Михаил был старше её на пять лет. Нейробиолог, исследователь, гений — так о нём говорили коллеги. Последние два года он работал над чем-то, о чём говорил мало и неохотно. "Революционная методика", "новый подход к травматическим воспоминаниям" — вот и всё, что она знала. Михаил всегда был скрытным, когда дело касалось его работы, но в последнее время эта скрытность переросла в настоящую паранойю.

Воспоминание накрыло её внезапно. Их последняя встреча, неделю назад. Кафе недалеко от её офиса. Михаил нервничал, постоянно оглядывался.

— Ты в порядке? — спросила она тогда.

— Да, просто... работа. Сложный проект.

— Тот самый секретный?

Он слабо улыбнулся.

— Уже не такой секретный. Мы нашли финансирование. Частная клиника.

— Это же хорошо, разве нет?

Михаил помолчал, вертя в руках чашку кофе.

— Не знаю, Аня. Иногда мне кажется, что я открыл ящик Пандоры.

— Что ты имеешь в виду?

Он покачал головой.

— Неважно. Просто. Анна, если со мной что-то случится, не верь никому. Особенно если скажут, что я пью.

— Миша, ты меня пугаешь.

— Прости. Забудь. Я просто устал.

Тогда она не придала значения этим словам. Михаил часто драматизировал, когда был погружен в работу. Но сейчас, после трех дней молчания...

Звонок телефона вырвал её из воспоминаний. Незнакомый номер.

— Извините, — сказала она коллегам и отошла к окну. — Алло?

— Анна Сергеевна Верховская? — женский голос, профессиональный, с нотками сочувствия.

— Да, это я.

— Меня зовут Елена Соколова, я старшая медсестра клиники "Ясная Долина". Я звоню по поводу вашего брата, Михаила Сергеевича.

Сердце Анны пропустило удар.

— Что с ним?

— Он был доставлен к нам вчера вечером. Нервный срыв на фоне алкогольной интоксикации.

— Что? — Анна почувствовала, как комната начинает кружиться. — Это какая-то ошибка. Мой брат не пьет.

— В его крови обнаружен высокий уровень алкоголя. Он был найден в состоянии сильного возбуждения, кричал о каких-то экспериментах и заговорах. Сейчас его состояние стабилизировалось, но доктор Рогов считает необходимым продолжить наблюдение.

— Доктор Рогов?

— Валентин Петрович Рогов, наш главный врач. Он лично занимается случаем вашего брата.

Анна прислонилась к стене, пытаясь собраться с мыслями. Это не укладывалось в голове. Михаил, трезвенник с университетских лет, устраивает пьяный дебош? Невозможно.

И тут она вспомнила его слова: "Если со мной что-то случится, не верь никому. Особенно если скажут, что я пью."

— Я хочу его увидеть, — твердо сказала Анна.

— Конечно. Посещения разрешены с 10 до 18 часов. Но должна предупредить, что ваш брат сейчас под действием седативных препаратов и может не узнать вас.

— Я приеду завтра утром.

— Мы будем ждать вас. И, Анна Сергеевна... — голос медсестры стал мягче, — не вините себя. Такое случается даже с самыми сильными людьми.

Анна завершила звонок и несколько секунд стояла неподвижно, глядя в окно на вечерний город. Что-то здесь было не так. Категорически не так.

Она вернулась к столу, где веселье было в разгаре.

— Ребята, простите, мне нужно идти.

— Что? Мы же только начали! — запротестовал Сергей.

— Что-то случилось? — спросила Ирина, заметив бледность Анны.

— Семейные обстоятельства. Я объясню завтра.

Она быстро собрала вещи и вышла из ресторана. На улице моросил мелкий дождь. Анна подняла воротник пальто и направилась к метро, но на полпути остановилась и достала телефон. Открыла браузер и ввела запрос: "Клиника Ясная Долина доктор Рогов".

Первая же ссылка привела её на сайт клиники — современный, с успокаивающим дизайном в голубых тонах. "Ясная Долина" — частная психиатрическая клиника для состоятельных пациентов. Лечение депрессий, тревожных расстройств, зависимостей. Индивидуальный подход. Конфиденциальность.

Она нашла раздел "Наши специалисты" и кликнула на фото Валентина Рогова. Седеющие виски, внимательный взгляд, уверенная улыбка. "Доктор медицинских наук, психиатр с 25-летним стажем, автор инновационной методики реконструктивной психотерапии".

Анна нахмурилась. Реконструктивная психотерапия? Она никогда не слышала о таком направлении. Еще несколько запросов привели её к статье Рогова в медицинском журнале:

"Реконструктивная психиатрия: новые горизонты в лечении травматических воспоминаний"

Аннотация: В статье представлен обзор инновационного подхода к лечению посттравматического стрессового расстройства и связанных с ним состояний. Метод основан на избирательном воздействии на нейронные связи, отвечающие за хранение и воспроизведение травматических воспоминаний. Предварительные результаты показывают значительное снижение симптоматики ПТСР у 87% пациентов экспериментальной группы...

Анна прервала чтение. Избирательное воздействие на нейронные связи? Это звучало подозрительно похоже на то, над чем работал Михаил. Совпадение? Или...

Она вспомнила слова брата о финансировании от частной клиники. Могла ли это быть "Ясная Долина"? И если да, то почему Михаил оказался там в качестве пациента?

Дождь усилился. Анна поймала такси и назвала свой адрес. По дороге она продолжала искать информацию о клинике и её главвраче. Ничего подозрительного — престижное учреждение, положительные отзывы, награды за инновации в психиатрии.

Но интуиция, которая редко подводила Анну в профессиональных делах, сейчас кричала об опасности.

Дома она первым делом открыла ноутбук и написала запрос в поисковую систему: "Михаил Верховский нейробиология память". Среди результатов — научные статьи, упоминания на сайтах конференций, интервью в специализированных изданиях. Ничего о сотрудничестве с "Ясной Долиной" или доктором Роговым.

Анна откинулась на спинку стула. Что, если Михаил был прав? Что, если с ним действительно "что-то случилось"? И что означали его слова о "ящике Пандоры"?

Она открыла почту и нашла их последнюю переписку. Ничего необычного — обсуждение её дела против Климова, планы на выходные, шутки. Никаких намеков на проблемы или страхи.

Телефон снова зазвонил. Тот же номер.

— Алло?

— Анна Сергеевна, это снова Елена из "Ясной Долины". Прошу прощения за поздний звонок, но доктор Рогов просил уточнить, когда именно вы планируете приехать завтра?

— В десять утра, как только начнутся часы посещений.

— Отлично. Доктор Рогов хотел бы встретиться с вами перед визитом к брату. Чтобы обсудить его состояние и план лечения.

— Конечно, — ответила Анна, отмечая про себя настойчивость клиники. — Я буду в десять.

— Спасибо за понимание. До завтра.

Анна положила телефон и подошла к окну. Дождь усилился, превращая улицу в размытое полотно огней. Она не могла избавиться от ощущения, что за этими звонками скрывается что-то большее, чем забота о пациенте.

"Если со мной что-то случится, не верь никому."

Слова брата эхом отдавались в её голове. Завтра она получит ответы. Или, по крайней мере, начнет их искать.


Глава 2: Ясная долина

Из дневника пациента №2:
"День 3. Лекарства делают меня сонным. Когда я спрашиваю, что мне дают, медсестра только улыбается. Сегодня видел пациента, которого вели по коридору. Его взгляд, как у мертвеца."

Клиника "Ясная Долина" располагалась в часе езды от города, в живописном месте среди сосновых лесов. Когда такси Анны свернуло с основной трассы на частную дорогу, ведущую к клинике, пейзаж за окном изменился — появились ухоженные лужайки, декоративные пруды, скульптуры в стиле модерн.

Сама клиника представляла собой комплекс из нескольких зданий, соединенных стеклянными переходами. Основной корпус — четырехэтажное здание с фасадом из стекла и светлого камня — выглядел скорее как дорогой спа-отель, чем как медицинское учреждение.

Анна расплатилась с таксистом и направилась к главному входу. Внутри её встретил просторный холл с мраморным полом, живыми растениями в кадках и успокаивающей фоновой музыкой. За стойкой ресепшн сидела молодая женщина с безупречной улыбкой.

— Доброе утро. Чем могу помочь?

— Доброе утро. Я Анна Верховская, приехала навестить брата, Михаила Верховского. И у меня назначена встреча с доктором Роговым.

— Одну минуту, — администратор что-то проверила в компьютере. — Да, вы записаны. Пожалуйста, заполните эти формы, — она протянула Анне планшет с электронными документами. — Это стандартная процедура для посетителей. Конфиденциальность — наш приоритет.

Анна взяла планшет и отошла к зоне ожидания. Формы были типичными — персональные данные, отношение к пациенту, согласие на соблюдение правил клиники. Но одна деталь привлекла её внимание: в документе указывалось, что Михаил Верховский был госпитализирован пять дней назад, а не "вчера вечером", как ей сказали по телефону.

Она вернулась к стойке.

— Извините, здесь какая-то ошибка. В форме указано, что мой брат поступил пять дней назад, но мне вчера сообщили, что его привезли только вчера вечером.

Администратор нахмурилась, снова проверила данные.

— Действительно, странно. Система показывает дату поступления — пять дней назад. Возможно, произошла техническая ошибка при регистрации звонка. Я уточню у медсестры Соколовой, она звонила вам.

— Пожалуйста, — Анна наблюдала за выражением лица девушки. Та казалась искренне озадаченной, но что-то в её глазах — мимолетная тревога? — заставило Анну насторожиться.

— К сожалению, Елена сейчас на обходе. Но я передам ей ваш вопрос. А пока, если вы закончили с формами, я провожу вас к доктору Рогову.

Анна кивнула и вернула планшет. Администратор сделала звонок, затем встала из-за стойки.

— Следуйте за мной, пожалуйста.

Они прошли через холл к лифтам. По пути Анна заметила нескольких пациентов — они сидели в креслах с книгами или планшетами, некоторые беседовали с людьми, похожими на родственников. Все выглядели спокойными, даже умиротворенными. Слишком умиротворенными, подумала Анна.

В лифте администратор нажала кнопку третьего этажа.

— Доктор Рогов принимает в своем кабинете. После встречи с ним вы сможете увидеть брата. Он находится в отделении интенсивной терапии на втором этаже.

— Интенсивной терапии? Насколько серьезно его состояние?

— Доктор Рогов объяснит вам все детали, — улыбнулась девушка, но улыбка не коснулась её глаз.

Лифт остановился, и они вышли в коридор с мягким ковровым покрытием и приглушенным освещением. Здесь не было ощущения больницы — скорее, дорогого отеля или частного клуба.

— Кабинет доктора Рогова в конце коридора. Вас ожидают.

Администратор ушла, а Анна направилась к указанной двери. Она постучала и услышала глубокий, уверенный голос:

— Войдите!

Кабинет Рогова был просторным, с панорамными окнами, выходящими на лес. Книжные шкафы, антикварный письменный стол, кожаные кресла — всё говорило о вкусе и достатке владельца. Сам доктор Рогов, высокий мужчина лет пятидесяти с проницательными серыми глазами и аккуратной седеющей бородой, встал, чтобы поприветствовать её.

— Анна Сергеевна, рад познакомиться. Валентин Петрович Рогов, — он протянул руку для пожатия. Его ладонь была сухой и теплой, рукопожатие — крепким. — Прошу, присаживайтесь.

Анна села в кресло напротив его стола.

— Доктор Рогов, я хотела бы сразу прояснить ситуацию с моим братом. Мне сказали, что он был доставлен вчера, но в документах указано, что пять дней назад.

Рогов слегка нахмурился.

— Да, досадная путаница. Приношу извинения. Михаил действительно поступил к нам пять дней назад. Но вчера произошло обострение его состояния, и мы перевели его в отделение интенсивной терапии. Видимо, медсестра, которая звонила вам, неточно выразилась.

— Почему мне не сообщили раньше?

— Мы пытались, — Рогов открыл папку на столе. — Наши сотрудники звонили вам трижды, но вы не отвечали. Вероятно, были заняты своим громким делом. Поздравляю, кстати, с победой над Климовым. Впечатляющее достижение.

Анна напряглась. Откуда он знает о её деле?

— Спасибо. Но я не получала никаких звонков от вашей клиники до вчерашнего вечера.

— Странно, — Рогов сделал пометку в блокноте. — Я проверю журнал звонков. Но сейчас важнее поговорить о состоянии Михаила.

Он откинулся в кресле, сложив пальцы домиком.

— Ваш брат поступил к нам в состоянии острого психоза, вызванного, как мы полагаем, комбинацией профессионального выгорания и злоупотребления алкоголем.

— Мой брат не пьет, — твердо сказала Анна.

— Я понимаю, что это трудно принять, — в голосе Рогова появились сочувственные нотки. — Часто близкие последними узнают о таких проблемах. Анализы показали высокий уровень алкоголя в крови, а также следы длительного употребления.

— Это невозможно. Я видела его неделю назад, он был абсолютно трезв и адекватен.

— Люди с зависимостью становятся мастерами маскировки, — Рогов открыл папку и достал лист с результатами анализов. — Вот данные токсикологического исследования. Содержание этанола в крови — 2,8 промилле. Это серьезная интоксикация.

Анна взглянула на документ. Всё выглядело официально — бланк лаборатории, печати, подписи.

— Что именно произошло пять дней назад? Как он оказался у вас?

— Его привезла скорая. Михаил был найден в своей квартире соседями, которые вызвали помощь, услышав крики и шум. Он находился в состоянии сильного возбуждения, кричал о каких-то экспериментах, о том, что за ним следят, что его хотят убить. Классическая параноидальная симптоматика на фоне алкогольного психоза.

Рогов достал еще один документ — историю болезни с диагнозом: "Острый психоз на фоне алкогольной зависимости".

— Мы начали стандартную терапию — детоксикация, седативные препараты. Состояние стабилизировалось, но вчера произошел рецидив. Михаил напал на медбрата, пытался сбежать из клиники, кричал, что его держат здесь насильно, что его "перепрограммируют".

Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок. "Перепрограммируют" — слово из лексикона Михаила, когда он говорил о своих исследованиях.

— Я хочу его увидеть. Сейчас же.

— Конечно, — кивнул Рогов. — Но должен предупредить: он под действием седативных препаратов и может не узнать вас. Или, наоборот, может проявить агрессию. Это часть болезни, не принимайте на свой счет.

Он встал из-за стола.

— Перед тем, как мы пойдем к нему, не хотите ли совершить небольшую экскурсию по клинике? Это поможет вам понять, что ваш брат находится в надежных руках.

Анна колебалась. С одной стороны, она хотела немедленно увидеть Михаила. С другой — экскурсия могла дать ей возможность увидеть больше, заметить детали, которые помогли бы понять, что здесь происходит.

— Хорошо, — согласилась она. — Но ненадолго.

Рогов улыбнулся и открыл дверь, пропуская её вперед.

— Наша клиника специализируется на лечении психических расстройств с использованием самых современных методик, — начал он, когда они шли по коридору. — Мы делаем упор на индивидуальный подход и комфорт пациентов.

Он показал ей общие зоны — просторную столовую с видом на сад, библиотеку, зимний сад, комнаты для групповой терапии. Всё выглядело безупречно — светлые помещения, дорогая мебель, приветливый персонал. Пациенты, которых они встречали, казались спокойными и довольными.

— А это наша гордость — лаборатория нейровизуализации, — Рогов остановился у стеклянной двери, за которой виднелось оборудование. — Здесь мы проводим исследования мозговой активности, что позволяет точнее диагностировать и лечить различные расстройства.

Анна заметила среди приборов знакомую установку — похожую на ту, о которой рассказывал Михаил, когда описывал свои эксперименты по картированию памяти.

— Впечатляюще, — сказала она. — Вы используете эти технологии в своей реконструктивной психотерапии?

Рогов бросил на неё быстрый взгляд.

— Вы читали мои работы?

— Нашла упоминание в интернете. Звучит интересно.

— Да, это часть методики. Мы можем не только визуализировать, но и модулировать нейронные связи, отвечающие за травматические воспоминания. Это позволяет пациентам избавиться от психологических травм без длительной традиционной терапии.

Они продолжили экскурсию, спустившись на второй этаж.

— Здесь располагается отделение интенсивной терапии, где сейчас находится ваш брат, — сказал Рогов, проводя карточкой по электронному замку. Дверь открылась, пропуская их в коридор с более строгим, медицинским интерьером.

Проходя мимо схемы эвакуации на стене, Анна замедлила шаг. Что-то в плане здания привлекло её внимание. Она вспомнила, как клиника выглядела снаружи — основной корпус имел Г-образную форму, с дополнительным крылом, уходящим вглубь территории. Но на схеме это крыло отсутствовало.

— Что-то не так? — спросил Рогов, заметив её интерес.

— Нет, просто... — Анна указала на схему. — Здесь не хватает части здания. Того крыла, которое я видела с парковки.

Рогов улыбнулся.

— У вас острый глаз. Это административное крыло, оно не включено в схему эвакуации для пациентов, поскольку доступ туда ограничен. Там находятся наши офисы, архивы, серверная — ничего интересного.

Объяснение звучало разумно, но интуиция Анны продолжала сигналить об опасности.

— Понятно. Могу я теперь увидеть брата?

— Конечно. Его палата в конце коридора.

Они прошли мимо нескольких дверей с номерами. У одной из них стоял санитар — крупный мужчина с непроницаемым лицом. Рогов кивнул ему, и тот открыл дверь.

— Прошу вас. Я дам вам время наедине, но недолго. Михаилу нужен покой.

Анна вошла в палату. Комната была небольшой, но комфортной — кровать, кресло, тумбочка, телевизор на стене. Окно с видом на лес было закрыто решеткой — "для безопасности", как объяснил Рогов, прежде чем оставить их.

На кровати, полулежа на подушках, находился Михаил. Анна едва узнала брата — осунувшееся лицо, запавшие глаза, щетина на щеках. Он смотрел в пространство перед собой отсутствующим взглядом.

— Миша? — тихо позвала она, подходя ближе.

Он медленно повернул голову. В его глазах не было узнавания.

— Миша, это я, Анна. Твоя сестра.

Михаил моргнул несколько раз, словно пытаясь сфокусировать взгляд.

— Анна? — его голос был хриплым, как будто он долго молчал. — Ты... пришла.

Она села на край кровати и взяла его за руку. Рука была холодной и безвольной.

— Конечно, пришла. Как только узнала, что ты здесь. Что случилось, Миша?

Он посмотрел на неё с трудом, словно сквозь туман.

— Я... не помню. Они говорят... я пил. Но я не пью, ты знаешь.

— Знаю. Поэтому я здесь. Чтобы разобраться.

Михаил попытался сесть прямее, но движения были заторможенными, неуклюжими.

— Они дают... таблетки. Много таблеток. Я не могу думать.

— Кто "они", Миша? Доктор Рогов?

При упоминании этого имени в глазах Михаила мелькнул страх.

— Рогов... он... — Михаил внезапно замолчал, взгляд снова стал отсутствующим.

— Миша? — Анна сжала его руку. — Что с Роговым?

Михаил словно "вернулся" через несколько секунд.

— Что? Я... о чем мы говорили?

— О докторе Рогове.

— А, да. Хороший врач. Заботится обо мне. Я... я был не в себе. Пил. Кричал. Не помню.

Анна нахмурилась. Его тон изменился, стал механическим, как будто он повторял заученные фразы.

— Миша, послушай меня. Ты говорил мне неделю назад, что если с тобой что-то случится, я не должна верить, если скажут, что ты пил. Помнишь это?

Михаил медленно покачал головой.

— Нет. Я... не помню. Мы виделись?

— Да, в кафе у моего офиса. Ты рассказывал о новом проекте, о финансировании от частной клиники.

— Проект... — он нахмурился, словно пытаясь что-то вспомнить. — Я работал... над чем-то важным.

— Над чем именно?

— Память. Травматические воспоминания. Как их... изолировать. Или удалить.

Анна подалась вперед.

— И эта работа связана с "Ясной Долиной"? С доктором Роговым?

Михаил снова "выпал" из разговора, его взгляд стал пустым. Через несколько секунд он вернулся, но, казалось, забыл предыдущий вопрос.

— Здесь всё странно, Аня. Я теряю время. Часы,  дни просто исчезают.

— Это из-за лекарств?

— Может быть. Но... — он вдруг схватил её за руку с неожиданной силой. Его глаза прояснились, в них появился проблеск прежнего Михаила — умного, сосредоточенного. — Слушай внимательно. Они все в палате без номера.

— Что? Какая палата без номера?

— Тише, — он бросил тревожный взгляд на дверь. — Не говори громко. Они слушают. Всегда слушают.

— Кто "они", Миша?

— Рогов и его... команда. Они используют мою методику. Но не так, как должны. Не для лечения. Для...

Дверь открылась, и в палату вошел Рогов в сопровождении медсестры.

— Как мы себя чувствуем? — спросил он с улыбкой, но глаза оставались холодными.

Михаил мгновенно изменился — расслабился, улыбнулся вялой улыбкой.

— Хорошо, доктор. Спасибо.

— Время для лекарств, — сказала медсестра, доставая из кармана халата пластиковый стаканчик с таблетками.

— Что это? — спросила Анна.

— Стандартная схема, — ответил Рогов. — Антипсихотики, седативные, витамины. Всё необходимое для стабилизации состояния.

Михаил послушно взял таблетки и проглотил их, запив водой из стакана, который протянула медсестра.

— Боюсь, нам придется закончить визит, — сказал Рогов. — Михаилу нужен отдых.

— Я только приехала, — возразила Анна.

— И сможете приехать завтра, — улыбнулся Рогов. — Регулярные визиты полезны для пациентов. Но сейчас Михаилу действительно нужен покой.

Анна посмотрела на брата. Его глаза уже начинали закрываться — действие лекарств было почти мгновенным.

— Я приду завтра, Миша, — сказала она, сжимая его руку.

— Хорошо, — пробормотал он. — Не забудь... палата...

Его голова откинулась на подушку, и он закрыл глаза.

— Сильная седация, — заметила Анна, выходя из палаты вместе с Роговым.

— Необходимая мера, — ответил он. — В активной фазе психоза Михаил представлял опасность для себя и окружающих.

— Он упомянул "палату без номера". Что это значит?

Рогов слегка нахмурился.

— Часть его бреда. У нас все палаты пронумерованы, как вы могли заметить.

— Он сказал: "Они все в палате без номера".

— Классический параноидальный бред. Пациенты с психозами часто создают сложные конспирологические теории. Это симптом, не более.

Они дошли до лифта. Рогов нажал кнопку первого этажа.

— Анна Сергеевна, я понимаю ваше беспокойство. Но уверяю вас, ваш брат получает лучшее лечение. Через несколько недель, когда мы стабилизируем его состояние и начнем снижать дозы препаратов, вы увидите улучшение.

— Какие именно препараты вы ему даете? Я хотела бы увидеть список.

Рогов кивнул.

— Конечно. Я распоряжусь, чтобы вам подготовили копию его листа назначений.

Когда они вернулись в холл, Рогов пригласил Анну в небольшой кабинет рядом с ресепшн. Там медсестра — не та, что была в палате Михаила — протянула ей лист бумаги.

— Вот список препаратов, которые получает ваш брат, — сказал Рогов. — Как видите, всё стандартно для его диагноза.

Анна просмотрела список: галоперидол, клозапин, диазепам, плюс витамины и общеукрепляющие средства. Рядом с каждым названием стояли дозировки и время приема.

— Это большие дозы, — заметила она.

— В острой фазе это необходимо, — ответил Рогов. — Мы будем постепенно снижать их по мере улучшения состояния.

Анна сложила лист и убрала в сумку.

— Спасибо за информацию, доктор. Я приеду завтра, как вы предложили.

— Буду рад снова вас видеть, — Рогов пожал ей руку. — И не беспокойтесь слишком сильно. Всё в порядке, всё под контролем. Ваш брат в надежных руках.

Всё в порядке, всё под контролем. Всё в порядке, всё под контролем. Всё в порядке, всё под контролем. Эта фраза эхом отдавалась в голове Анны, пока она шла к выходу. Всё в порядке, всё под контролем. Почему эти слова вызывали у неё такое беспокойство? Всё в порядке, всё под контролем.

Только сев в такси, она смогла стряхнуть с себя это странное оцепенение. Что-то было категорически не так в "Ясной Долине". И слова Михаила о "палате без номера" не давали ей покоя.

— Куда едем? — спросил таксист.

Анна назвала свой адрес и откинулась на сиденье, пытаясь собраться с мыслями. Визит оставил больше вопросов, чем ответов. Михаил был явно не в себе, но из-за болезни или из-за лекарств? И что означали его слова о том, что Рогов использует его методику "не для лечения"?

Выглянув в окно, она заметила черный седан, который выехал с территории клиники вскоре после их такси. Совпадение? Возможно. Но когда через десять минут тот же автомобиль все еще держался на расстоянии позади них, сомнений не осталось — за ней следили.

— Извините, — обратилась она к таксисту. — Вы не могли бы изменить маршрут? Поехать через центр?

— Без проблем, — ответил водитель, сворачивая на другую дорогу.

Черный седан повторил маневр.

— А теперь, пожалуйста, на вокзал, — сказала Анна, решив проверить свою теорию.

Когда они подъехали к вокзалу, Анна расплатилась и быстро вошла в здание. Через стеклянные двери она видела, как черный седан остановился неподалеку. Из него никто не вышел — водитель просто ждал.

Анна прошла через здание вокзала и вышла с другой стороны, где поймала новое такси. На этот раз она назвала адрес своей подруги Марины, живущей в спальном районе.

По дороге она достала телефон и открыла поисковик. Ввела запрос: "палата без номера психиатрия". Результаты не дали ничего полезного — несколько художественных произведений, форумы с обсуждением фильмов ужасов о психиатрических лечебницах.

Затем она попробовала другой запрос: "Ясная Долина скандалы расследования". Снова ничего существенного — только положительные отзывы, статьи о благотворительных инициативах клиники, интервью с доктором Роговым о его инновационных методиках.

Но Анна не могла избавиться от ощущения, что за глянцевым фасадом "Ясной Долины" скрывается что-то зловещее. И ключ к разгадке, возможно, находился в той самой "палате без номера".

Глава 3: Что-то не так

Из дневника пациента №3:
"День 7. Сегодня я забыл имя своей дочери. Знаю, что она у меня есть, помню её лицо, но имя... просто исчезло. Доктор Р. говорит, что это нормально, часть процесса "очищения"."

Анна вернулась в "Ясную Долину" на следующий день, как и обещала. На этот раз она приехала на арендованной машине, чтобы иметь больше свободы передвижения и контролировать ситуацию. Припарковавшись, она некоторое время сидела в автомобиле, наблюдая за территорией клиники.

С дневным светом комплекс выглядел еще более впечатляюще — ухоженные газоны, цветущие клумбы, пациенты, прогуливающиеся по дорожкам в сопровождении персонала. Идиллическая картина, которая только усиливала её тревогу.

Анна сосредоточилась на том крыле здания, которое отсутствовало на схеме эвакуации. Оно находилось в дальней части комплекса, частично скрытое деревьями. Окна там были меньше, чем в основном здании, и, кажется, тонированные. Она заметила отдельный вход с электронным замком и камерой наблюдения.

Сделав несколько фотографий на телефон, Анна вышла из машины и направилась к главному входу. Её встретила та же администратор, что и вчера.

— Доброе утро, Анна Сергеевна. Вы к брату?

— Да, и хотелось бы снова поговорить с доктором Роговым.

— К сожалению, доктор Рогов сегодня на конференции в городе. Вернется только к вечеру. Но вы можете пообщаться с лечащим врачом вашего брата, доктором Соловьевой.

— Хорошо, — согласилась Анна. — Сначала я хотела бы увидеть брата.

— Конечно. Вас проводят.

На этот раз её сопровождала медсестра — молодая женщина с аккуратно собранными в пучок волосами и внимательными глазами. Её бейдж гласил: "Елена Соколова, старшая медсестра".

— Это вы звонили мне? — спросила Анна, когда они вошли в лифт.

— Да, — улыбнулась Елена. — Рада познакомиться лично. Как вы добрались?

— Нормально, спасибо. Как мой брат сегодня?

— Стабильно. Ночь прошла спокойно. Доктор Соловьева скорректировала дозировки препаратов, так что он должен быть более... присутствующим.

Они вышли на втором этаже и направились к палате Михаила. По пути Анна решилась задать вопрос:

— Скажите, Елена, что такое "палата без номера"?

Медсестра на мгновение сбилась с шага, но быстро восстановила ровный темп.

— Не понимаю, о чем вы.

— Мой брат вчера упомянул это. Сказал: "Они все в палате без номера".

— А, это, — Елена улыбнулась с облегчением. — Часть его бредовых идей. У пациентов с психозами часто возникают такие... фантазии. Здесь все палаты пронумерованы, как вы можете видеть.

Она указала на двери, мимо которых они проходили — каждая имела четкий номер.

— А что находится в том крыле? — Анна кивнула в сторону окна, через которое было видно часть здания, отсутствовавшую на схеме.

— Административный блок. Офисы, архивы, техническое оборудование. Ничего интересного.

Они подошли к палате Михаила. Санитар, стоявший у двери, кивнул и отступил в сторону.

— У вас есть полчаса, — сказала Елена. — Потом у Михаила процедуры.

— Какие процедуры?

— Физиотерапия и сеанс с психологом. Стандартная программа реабилитации.

Анна кивнула и вошла в палату. Михаил сидел в кресле у окна, глядя на лес. Он выглядел немного лучше, чем вчера — менее заторможенным, хотя все еще бледным и осунувшимся.

— Миша? — позвала Анна.

Он повернул голову и на этот раз сразу узнал её.

— Аня. Ты пришла.

— Как и обещала, — она подошла и села рядом с ним. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. Голова... яснее. Они уменьшили дозу.

— Это хорошо. Ты помнишь, о чем мы говорили вчера?

Михаил нахмурился, пытаясь вспомнить.

— Не совсем. Всё как в тумане.

— Ты упомянул "палату без номера". Сказал: "Они все в палате без номера".

Его глаза расширились, в них мелькнул страх. Он быстро огляделся, словно проверяя, не подслушивает ли кто-то.

— Не здесь, — прошептал он. — Они слушают. Всегда слушают.

— Кто "они", Миша?

Он не ответил, вместо этого взял блокнот и ручку с тумбочки и начал что-то писать. Закончив, он протянул блокнот Анне.

"Рогов использует мою методику для стирания памяти. Не лечит — программирует. Палата без номера — где держат "успешных" пациентов. Те, кто полностью "очищен". Помоги мне выбраться отсюда."

Анна прочитала записку и кивнула. Михаил забрал блокнот и быстро перевернул страницу.

— Расскажи о своем деле, — сказал он громко. — Ты выиграла суд против Климова?

Анна поняла его стратегию — создать видимость обычного разговора.

— Да, он получил семь лет. Это была сложная битва, но мы собрали неопровержимые доказательства.

Пока она говорила, Михаил снова писал. Закончив, он показал ей новую записку:

"Моя методика предназначалась для лечения ПТСР — изолировать травматические воспоминания. Но Рогов нашел способ использовать её для полного стирания личности. Создает "чистых" людей — без прошлого, без воли. Идеальных исполнителей."

— Впечатляюще, — сказал Михаил вслух. — Всегда знал, что ты сможешь его достать.

Анна взяла ручку и написала: "Где доказательства?"

Михаил прочитал и снова начал писать:

"В моем компьютере дома — зашифрованные файлы. Пароль: Pandora2021. И в палате без номера — она в административном крыле, нижний уровень. Там держат "готовых" пациентов."

— Да, команда очень помогла, — продолжала говорить Анна. — Особенно Сергей, он нашел ключевые документы.

Внезапно Михаил замер, его взгляд стал отсутствующим. Через несколько секунд он "вернулся", но выглядел дезориентированным.

— Что... о чем мы говорили?

— О моем деле против Климова.

— А, да, — он потер лоб. — Прости, иногда я... выпадаю.

— Это из-за лекарств?

— Наверное. Или из-за процедур. Они делают что-то... с моей головой.

Он снова начал писать, но вдруг остановился и с тревогой посмотрел на дверь. Через секунду она открылась, и вошла Елена в сопровождении женщины в белом халате.

— Анна Сергеевна, это доктор Соловьева, лечащий врач вашего брата, — представила Елена.

Доктор Соловьева, женщина средних лет с короткой стрижкой и проницательным взглядом, подошла к ним.

— Рада познакомиться, — она протянула руку. — Как проходит визит?

— Хорошо, — ответила Анна, пожимая руку. — Михаил выглядит лучше, чем вчера.

— Мы скорректировали схему лечения, — кивнула Соловьева. — Михаил, как вы себя чувствуете?

— Нормально, доктор, — ответил он. Его голос снова стал механическим, как будто он читал по сценарию.

Соловьева заметила блокнот и нахмурилась.

— Что это у вас?

— Просто записи, — быстро сказала Анна. — Я рассказывала Михаилу о своем деле, а он делал заметки. Это помогает ему сосредоточиться.

Соловьева кивнула, но было видно, что она не вполне удовлетворена объяснением.

— Время процедур, Михаил, — сказала Елена. — Нам пора.

— Могу я узнать, какие именно процедуры запланированы? — спросила Анна.

— Сеанс когнитивно-поведенческой терапии и сеанс нейростимуляции, — ответила Соловьева. — Стандартный протокол для пациентов с его диагнозом.

— Нейростимуляция? Это безопасно?

— Абсолютно. Это неинвазивная процедура, которая помогает нормализовать активность мозга. Мы используем её уже несколько лет с отличными результатами.

Михаил встал, его движения были скованными, неуверенными. Когда он проходил мимо Анны, то незаметно сунул ей в руку сложенный листок из блокнота.

— До завтра, Аня, — сказал он.

— До завтра, Миша.

Елена и санитар увели Михаила. Анна осталась наедине с доктором Соловьевой.

— У вас есть вопросы о состоянии брата? — спросила врач.

— Да. Вчера он упомянул "палату без номера". Что это значит?

Соловьева слегка нахмурилась.

— Часть его бредовых идей. У пациентов с психозами часто формируются параноидальные концепции. В данном случае, вероятно, это связано с его профессиональными интересами — нейробиологией памяти.

— Но почему именно "палата без номера"?

— Символика очевидна, не так ли? Отсутствие номера — отсутствие идентификации, анонимность. Это отражает его страх потери идентичности, который часто сопровождает психотические эпизоды.

Объяснение звучало разумно, даже убедительно. Но Анна не могла избавиться от ощущения, что Соловьева слишком хорошо подготовлена к этому вопросу.

— Понятно. И еще — я заметила, что на схеме эвакуации отсутствует административное крыло. Это нормально?

— Абсолютно. Административное крыло имеет отдельный план эвакуации, поскольку там нет пациентов. Это стандартная практика в медицинских учреждениях.

— Могу я увидеть это крыло?

Соловьева улыбнулась, но её глаза остались холодными.

— К сожалению, доступ туда ограничен. Там находятся серверные с конфиденциальной информацией о пациентах, архивы, бухгалтерия. Ничего интересного, уверяю вас.

— Понимаю, — кивнула Анна. — Когда Михаил сможет вернуться домой?

— Трудно сказать точно. При таких состояниях мы обычно рекомендуем не менее месяца стационарного лечения. Затем, если динамика будет положительной, можно будет говорить об амбулаторном наблюдении.

— Месяц? Это долго.

— Психические расстройства требуют времени для лечения, — мягко сказала Соловьева. — Мы не можем торопить процесс выздоровления.

Они вышли из палаты и направились к лифту.

— Если у вас есть еще вопросы, я буду рада ответить, — предложила Соловьева.

— Спасибо, на сегодня достаточно. Я приеду завтра.

— Конечно. Визиты близких очень важны для выздоровления.

Когда Анна вышла из клиники и села в машину, она наконец развернула записку, которую передал ей Михаил. Там было написано:

"Они изменяют мою память. Каждый день я забываю что-то важное. Вчера не мог вспомнить имя нашей матери. Рогов называет это "очищением". Найди мой компьютер. Найди доказательства. Не доверяй никому в клинике. Они все участвуют."

Анна сложила записку и спрятала в карман. Заведя машину, она заметила в зеркале заднего вида знакомый черный седан, припаркованный неподалеку. Значит, слежка продолжается.

Она выехала с территории клиники, внимательно наблюдая за дорогой позади. Черный седан держался на расстоянии, но не отставал. Анна решила не пытаться оторваться — пусть думают, что она не заметила слежку.

Вместо этого она поехала прямо к квартире Михаила. У неё был запасной ключ — брат оставил его на случай чрезвычайных ситуаций. Если то, что написал Михаил, правда, ей нужно найти его компьютер и зашифрованные файлы как можно скорее.

Припарковавшись у дома брата, она заметила, что черный седан остановился в конце улицы. Анна поднялась на пятый этаж и открыла дверь квартиры. Внутри всё выглядело нетронутым, но что-то подсказывало ей, что здесь уже кто-то побывал — вещи стояли слишком аккуратно, как будто их намеренно расставили "как было".

Она прошла в кабинет Михаила. Его ноутбук лежал на столе, но когда Анна открыла его, то обнаружила, что жесткий диск отсутствует. Кто-то опередил её.

Анна методично обыскала квартиру, проверяя все возможные тайники. В спальне, за картиной, она обнаружила небольшой сейф. Код? Она попробовала "Pandora2021" — замок щелкнул и дверца открылась. Внутри лежал внешний жесткий диск и флеш-карта.

Забрав находку, Анна быстро покинула квартиру. Черный седан всё еще ждал на улице. Она села в машину и поехала к себе домой, зная, что за ней следят, но теперь это не имело значения. У неё были доказательства — или, по крайней мере, она надеялась, что они там.

Дома Анна подключила внешний диск к своему компьютеру. Он запросил пароль. "Pandora2021" — сработало. На экране открылась папка с десятками файлов — исследовательские отчеты, видеозаписи экспериментов, электронные письма.

Она открыла один из видеофайлов. На записи Михаил объяснял суть своей методики:

"Мы разработали способ изолировать травматические воспоминания, создавая нейронные барьеры вокруг них. Это позволяет пациентам с ПТСР функционировать нормально, без постоянных флэшбеков и тревоги. Методика показала 87% эффективности в клинических испытаниях".

Анна открыла другой файл — письмо от Рогова:

"Михаил, ваша методика имеет потенциал далеко за пределами лечения ПТСР. Представьте возможность не просто изолировать, но полностью реструктурировать память. Создавать новые личности, свободные от ограничений прошлого опыта. Это революция не только в психиатрии, но и в понимании человеческого сознания..."

Следующий файл был датирован позже — видеозапись, на которой Михаил выглядел встревоженным:

"Я обнаружил, что Рогов проводит несанкционированные эксперименты в "Ясной Долине". Он использует мою методику не для лечения, а для полного стирания личности пациентов. Создает, как он это называет, "чистых" — людей без прошлого, без собственной воли, полностью подчиненных программированию. Я нашел доказательства как минимум семи случаев. Все эти пациенты официально числятся "выписанными", но на самом деле содержатся в секретном отделении клиники..."

Анна продолжала просматривать файлы до глубокой ночи. Картина, которая складывалась, была ужасающей. Рогов не просто лечил пациентов — он создавал из них послушных марионеток, стирая их личности и имплантируя новые воспоминания и поведенческие паттерны.

И теперь он делал то же самое с Михаилом.

Анна понимала, что у неё мало времени. Если Рогов узнает, что у неё есть эти файлы, она тоже окажется в опасности. Ей нужно действовать быстро — найти способ вытащить брата из клиники и предать всё огласке.

Но как это сделать, когда за каждым её шагом следят? И что скрывается в той самой "палате без номера"?

Анна посмотрела на часы — почти три часа ночи. Завтра она снова поедет в клинику. Но на этот раз с планом.

Она должна найти палату без номера. И тех, кто в ней находится.

Секвенция 2: Первые шаги

"Самое страшное в потере памяти — это не забывание прошлого, а утрата способности понимать, кто ты есть в настоящем." — Из исследований доктора Оливера Сакса о нейропсихологии идентичности

Глава 4: Старые связи

Дневник пациента №4:

"День 10. После процедур я стал лучше спать. Доктор говорит, это хороший знак. Но мне снятся странные сны — будто я другой человек, с другой жизнью. Чьи это воспоминания?"

Анна Верховская сидела перед ноутбуком, вглядываясь в экран до рези в глазах. Официальный сайт клиники "Ясная Долина" сиял безупречным дизайном и внушал доверие: современное здание из стекла и бетона, улыбающиеся пациенты на фоне ухоженного парка, впечатляющий список наград и сертификатов.

"Инновационные методы лечения психических расстройств... Индивидуальный подход... Высочайшие стандарты безопасности..." — Анна скептически хмыкнула, прокручивая страницу.

Она открыла новую вкладку и ввела в поисковую строку: "Виктор Рогов нейропсихиатрия". Результаты поиска выдали десятки научных публикаций, интервью в престижных медицинских журналах, фотографии с международных конференций. Доктор Рогов пожимал руки известным ученым, политикам, бизнесменам.

— Безупречная репутация, — пробормотала Анна, делая глоток остывшего кофе. — Слишком безупречная.

Она перешла на страницу с информацией о финансировании клиники. Большая часть средств поступала от благотворительного фонда "Новые горизонты". Анна нахмурилась и открыла сайт фонда. Громкие слова о поддержке инновационных медицинских исследований, фотографии благотворительных вечеров, список попечителей из высшего общества.

Но что-то не давало ей покоя. Анна вернулась к поисковику и набрала: "Фонд Новые горизонты учредители реальные владельцы".

Через полчаса раскапывания информации по специализированным форумам и базам данных она нашла то, что искала. Фонд "Новые горизонты" был дочерней структурой холдинга "Меркурий", который, в свою очередь, контролировался закрытым военным фондом "Щит".

— Военные, — Анна откинулась на спинку стула. — Что им нужно от психиатрической клиники?

Телефон завибрировал. Сообщение от Максима Корнеева: "Буду в кафе "Брик" через час. Один."

Кафе "Брик" находилось в старой части города, вдали от туристических маршрутов. Кирпичные стены, приглушенный свет, негромкая музыка — место, где можно говорить, не опасаясь подслушивания.

Максим уже ждал её за столиком в углу. Он почти не изменился за те годы, что они не виделись: те же внимательные серые глаза, та же привычка постукивать пальцами по столу, когда нервничает. Только в волосах появилась ранняя седина, а между бровей залегла глубокая морщина.

— Анна, — он поднялся ей навстречу, но не протянул руку. — Ты хорошо выглядишь.

— А ты постарел, — она села напротив, не снимая пальто. — Спасибо, что согласился встретиться.

— Я был удивлен твоему звонку. Сколько лет прошло? Восемь? Девять?

— Двенадцать, — отрезала Анна. — Но я не для светской беседы тебя позвала.

Максим вздохнул и жестом подозвал официантку.

— Двойной эспрессо и... — он вопросительно посмотрел на Анну.

— Зеленый чай.

Когда официантка отошла, Анна достала из сумки папку и положила на стол.

— Мой брат, Михаил Верховский. Две недели назад его принудительно госпитализировали в клинику "Ясная Долина". Диагноз — острый психоз с параноидальным бредом. Я хочу, чтобы ты проверил законность этой госпитализации.

Максим открыл папку, бегло просмотрел документы.

— Всё оформлено по правилам. Заключение психиатра, свидетельские показания коллег, решение суда.

— Это подделка, — перебила Анна. — Миша не сумасшедший. Он ученый, нейробиолог. Работал над каким-то секретным проектом. А потом начал говорить, что за ним следят, что его хотят убрать. И через неделю — принудительная госпитализация.

— Анна, — Максим вздохнул, — ты же понимаешь, как это звучит? Паранойя — распространенное психическое расстройство, особенно среди людей интеллектуального труда.

— Не читай мне лекции, — она наклонилась вперед. — Я знаю своего брата. С ним что-то сделали в этой клинике. Он изменился. Говорит странные вещи, не узнает меня.

Официантка принесла заказ. Они молчали, пока она расставляла чашки.

— Максим, — тихо сказала Анна, когда они снова остались одни, — я прошу тебя не как бывшая знакомая, кем бы мы там ни были. Я прошу как следователя. Проверь эту клинику. Что-то там не так.

Максим отпил кофе, его взгляд скользнул по залу кафе, задержавшись на двух мужчинах у барной стойки.

— Я не могу начать официальное расследование без оснований, — сказал он, понизив голос. — Но могу посмотреть, что можно сделать неофициально.

Анна внимательно наблюдала за ним. Максим нервничал: постукивал пальцами по столу, периодически оглядывался. Это было не похоже на уверенного в себе следователя, которого она знала.

— Ты чего-то боишься, — не спросила, а констатировала она.

— Не говори глупостей, — он натянуто улыбнулся. — Просто это деликатная ситуация. Клиника "Ясная Долина" имеет... высоких покровителей.

— Военных?

Максим вздрогнул.

— Откуда ты? — он оборвал себя. — Неважно. Слушай, я посмотрю, что можно сделать. Но действовать нужно по правилам. Никакой самодеятельности, Анна. Обещай мне.

Она не ответила, отпивая чай.

— Анна, — настойчивее повторил Максим, — обещай, что не будешь делать глупостей. Это может быть опасно.

— Опасно? — она подняла бровь. — Для кого? Для моего брата, который заперт в этой клинике? Или для тех, кто его туда запер?

Максим провел рукой по лицу, внезапно выглядя очень усталым.

— Ты всегда была упрямой, — сказал он тихо. — Это в тебе не изменилось.

Что-то в его тоне заставило Анну вспомнить прошлое. Аудитория университета, жаркие споры о справедливости, их первый поцелуй под дождем... И потом — зал суда, Максим, дающий показания против неё и других студенческих активистов. "Это для твоего же блага, Аня," — сказал он тогда. — "Тебя просто оштрафуют, а я смогу защищать тебя изнутри системы."

Она так и не простила ему этого предательства.

— Некоторые вещи не меняются, — сказала Анна, возвращаясь в настоящее. — Например, твоя способность выбирать карьеру вместо принципов.

Максим вздрогнул, как от пощечины.

— Ты не понимаешь, — сказал он. — Иногда приходится идти на компромиссы.

— Чтобы что? — перебила она. — Чтобы продвинуться по службе? Чтобы не портить отношения с "высокими покровителями"?

Он молчал, глядя в свою чашку.

— Знаешь, что я нашла? — продолжила Анна. — Статью о клинике "Ясная Долина" в "Медицинском вестнике". Восторженную статью о "революционных методах лечения психических расстройств". И знаешь, кто автор? Профессор Климов. Тот самый, который был экспертом в суде по делу Караваева — помнишь, бизнесмена, которого признали невменяемым после того, как он начал разоблачать коррупцию в оборонном ведомстве?

Максим побледнел.

— Анна, остановись, — прошептал он. — Ты не знаешь, во что ввязываешься.

— А ты знаешь? — она наклонилась к нему. — Что происходит в этой клинике, Максим? Что они делают с людьми?

Он огляделся по сторонам и вдруг резко встал.

— Мне пора, — сказал он, бросая на стол купюру. — Я свяжусь с тобой, когда что-то узнаю. Но, прошу тебя, будь осторожна.

Анна смотрела, как он быстро идет к выходу, ссутулившись, будто пытаясь стать незаметнее. У самой двери он обернулся, и на мгновение ей показалось, что в его глазах мелькнул страх.

Вечером Анна сидела в своей квартире, разложив на столе все материалы о клинике "Ясная Долина". Статьи, распечатки с сайтов, фотографии. Она пыталась найти связь, понять, что происходит.

Телефонный звонок прервал её размышления.

— Анна Верховская, — ответила она.

— Анна, это Ирина, медсестра из дома престарелых "Заря". Вы просили сообщить, если ваша мама будет в ясном сознании. Сегодня у неё хороший день.

Анна выпрямилась.

— Спасибо, Ирина. Я сейчас приеду.

Дом престарелых "Заря" располагался в пригороде, в окружении соснового леса. Современное трехэтажное здание с большими окнами и просторными холлами больше напоминало санаторий, чем медицинское учреждение.

Ольга Верховская сидела в кресле у окна своей комнаты, глядя на заснеженный сад. В свои 65 она выглядела гораздо старше: поредевшие седые волосы, глубокие морщины, худые руки с выступающими венами. Болезнь Альцгеймера, диагностированная пять лет назад, быстро прогрессировала.

— Мама, — Анна присела рядом, взяв её за руку. — Как ты сегодня?

Ольга повернулась к дочери, и Анна с радостью увидела узнавание в её глазах.

— Анечка, — голос был слабым, но ясным. — Ты пришла. А где Миша?

Анна сглотнула комок в горле.

— Он... занят, мама. Не смог приехать.

— Он всегда был таким увлеченным, — Ольга улыбнулась воспоминаниям. — Весь в отца. Такой же блестящий ум.

— Мама, — осторожно начала Анна, — ты помнишь доктора Рогова? Виктора Рогова?

Лицо Ольги изменилось, улыбка исчезла.

— Витя? Конечно, помню. Мы вместе работали в институте. Талантливый, очень талантливый. Но...

— Но что, мама?

Ольга нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.

— Он всегда был одержим... контролем. Контролем над разумом. Говорил, что можно перепрограммировать человека, как компьютер. Стереть ненужное, добавить нужное.

Анна замерла.

— Перепрограммировать?

— Да, — Ольга кивнула. — Мы спорили об этом. Я говорила, что мозг — не машина, что личность нельзя просто так изменить. А он смеялся и говорил, что я слишком консервативна, что будущее за управляемой эволюцией сознания.

Она вдруг схватила Анну за руку с неожиданной силой.

— Он опасен, Анечка. Виктор всегда был готов пожертвовать отдельными людьми ради своих идей. Для него человек — это материал, инструмент.

— Мама, — Анна наклонилась ближе, — Миша сейчас в клинике Рогова. В "Ясной Долине".

Глаза Ольги расширились от ужаса.

— Нет! — она попыталась встать. — Нет, нельзя! Забери его оттуда!

— Мама, успокойся, — Анна обняла мать за плечи. — Я пытаюсь. Но мне нужно больше информации. Что ты знаешь о работе Рогова? О его методах?

Ольга задрожала, её взгляд стал расфокусированным.

— Они стирают... личность. Создают новую. Послушную, — она говорила отрывисто, с трудом подбирая слова. — Сначала препараты... потом электричество... потом внушение. Слой за слоем... новая личность.

— Откуда ты знаешь, мама? — Анна чувствовала, как холодеет внутри.

— Я видела... результаты. Пациент Н. Был художником, стал... кем-то другим. Не помнил, как рисовать. Говорил другим голосом. Думал по-другому.

Ольга вдруг замолчала, её взгляд стал пустым. Анна узнала этот взгляд — болезнь снова забирала мать.

— Мама? Ты меня слышишь?

— Кто вы? — Ольга отстранилась, в глазах появился страх. — Где я?

Анна сжала зубы, сдерживая слезы.

— Я Анна, твоя дочь. Ты в доме "Заря".

— У меня нет дочери, — Ольга отвернулась к окну. — Я хочу к маме. Когда придет мама?

Анна встала, чувствуя бессилие и отчаяние. Момент ясности прошел, унеся с собой возможность узнать больше. Но то, что она услышала, уже не оставляло сомнений — в клинике "Ясная Долина" происходило что-то страшное.

Возвращаясь домой, Анна не могла избавиться от ощущения, что за ней следят. Дважды она замечала одну и ту же серебристую машину в зеркале заднего вида. На третий раз она резко свернула на боковую улицу, потом еще раз повернула, и еще, пока не убедилась, что оторвалась от преследования.

В квартире она первым делом проверила все окна и двери, затем задернула шторы. Паранойя? Возможно. Но слова матери и странное поведение Максима заставляли её быть осторожной.

Анна достала из сумки старую фотографию, которую взяла из комнаты матери. На ней были запечатлены молодые ученые в белых халатах, стоящие в лаборатории. Среди них она узнала мать — красивую женщину с умными глазами и решительным взглядом. Рядом с ней стоял высокий мужчина с темными волосами и пронзительными глазами. Даже на фотографии чувствовалась его харизма, уверенность в себе. На обороте была надпись: "Институт нейрофизиологии, лаборатория когнитивных исследований, 1985".

Анна внимательно изучила лицо молодого Виктора Рогова. Что превратило талантливого ученого в человека, экспериментирующего над людьми? Что заставило его перейти черту?

Её размышления прервал звонок телефона. Номер не определился.

— Анна Верховская, — ответила она, напрягшись.

— Не называй имен, — голос был мужским, незнакомым, говорил шепотом. — Я знаю, что ты ищешь брата. Я могу помочь. Но не по телефону. Завтра, в парке Горького, у лодочной станции, в 11 утра. Приходи одна.

— Кто вы? — спросила Анна, но в трубке уже звучали короткие гудки.

Она медленно опустила телефон. Ловушка? Или действительно кто-то, кто может помочь? В любом случае, это была первая реальная зацепка.

Анна подошла к окну и слегка отодвинула штору. На улице уже стемнело, фонари отбрасывали желтые круги света на мокрый асфальт. Напротив дома стояла серебристая машина.

Она отпустила штору и прислонилась спиной к стене. Страх боролся с решимостью. Что бы ни происходило в клинике "Ясная Долина", кто бы ни стоял за этим — она не отступит. Она найдет брата и вернет его домой.

Даже если для этого придется противостоять всей системе.

Глава 5: Цифровые следы

Дневник пациента №5:

"День 15. Сегодня я видел новенького. Он кричал, что его похитили, что он ученый. К вечеру его привели на ужин — тихого, с пустыми глазами. Что они с ним сделали за один день?"

Парк Горького в одиннадцать утра был полон людей — молодые мамы с колясками, пенсионеры на прогулке, студенты с ноутбуками. Анна сидела на скамейке у лодочной станции, нервно поглядывая на часы. 11:15, а таинственный собеседник так и не появился.

Она уже решила, что это была пустая трата времени, когда рядом опустился мужчина в потертой кожаной куртке и бейсболке, надвинутой на глаза.

— Не оборачивайтесь, — сказал он тихо. — Продолжайте смотреть на воду.

Анна узнала голос из вчерашнего телефонного звонка.

— Кто вы? — спросила она, не поворачивая головы.

— Это неважно. Важно, что я работаю в "Ясной Долине" и знаю, что там происходит.

— Мой брат.

— Жив, — перебил мужчина. — Пока. Но они начали процедуры. Скоро от него мало что останется.

Анна сжала кулаки.

— Что за процедуры? Что они с ним делают?

— Перепрограммирование личности. Сначала медикаментозная подготовка — размывают границы сознания. Потом точечное воздействие на участки мозга, отвечающие за память и самоидентификацию. Затем внедрение новых воспоминаний, новой личности.

— Зачем? — Анна с трудом сдерживала дрожь в голосе.

— Военные хотят создать идеальных агентов. Людей без прошлого, без связей, без моральных ограничений. Полностью лояльных и контролируемых.

— Это безумие, — прошептала Анна. — Как это вообще возможно?

— Ваш брат сам разработал часть технологии, — в голосе мужчины послышалась горечь. — Нейроинтерфейс, позволяющий считывать и записывать нейронные паттерны. Он думал, что это будет использоваться для лечения амнезии, болезни Альцгеймера. Но Рогов и военные увидели другие возможности.

Анна вспомнила слова матери о "перепрограммировании" и почувствовала тошноту.

— Как я могу его спасти?

— Официальным путем — никак. У них все схвачено: суды, полиция, прокуратура. Но есть другой способ, — мужчина положил на скамейку между ними маленький бумажный пакет. — Здесь пропуск сотрудника и карта клиники с отмеченным черным входом. Охрана меняется в 2 часа ночи, есть окно в пять минут. Вашего брата держат в блоке D, комната 12.

— Почему вы помогаете? — Анна незаметно взяла пакет.

— Потому что я видел, во что они превращают людей, — голос мужчины дрогнул. — И потому что ваш брат не единственный, кто там против своей воли.

Он встал, собираясь уходить.

— Подождите, — Анна все же повернулась к нему. — Как вас...

Но мужчина уже быстро шел по аллее, не оглядываясь. Она успела заметить только широкие плечи и уверенную походку бывшего военного.

Квартира Михаила встретила Анну тишиной и запахом нежилого помещения. Она включила свет и огляделась. Типичное жилище ученого: книжные полки до потолка, минимум мебели, на столе — компьютер и стопки бумаг.

Анна подошла к компьютеру и включила его. Экран ожил, запрашивая пароль.

Она попробовала несколько вариантов: дату рождения Михаила, его любимую формулу, имя их детской собаки. Безрезультатно.

Анна откинулась на спинку стула, размышляя. Что могло быть настолько важным для брата, чтобы использовать как пароль?

Внезапно её осенило. Она набрала "МАМА1985" — год, когда их мать сделала важное открытие в нейрофизиологии, за которое получила премию.

Компьютер разблокировался.

Анна быстро просмотрела папки на рабочем столе, но не нашла ничего необычного. Стандартные документы, научные статьи, фотографии с конференций.

Она открыла браузер и проверила историю — последние запросы были о клинике "Ясная Долина" и докторе Рогове. Михаил интересовался ими еще до своей госпитализации.

В почтовом ящике Анна обнаружила несколько писем от неизвестного отправителя с адресом, состоящим из цифр. Все они были зашифрованы и требовали отдельный пароль для открытия.

— Черт, — пробормотала она. — Нужен специалист.

Сергей Лавров жил в обшарпанной пятиэтажке на окраине города. Его квартира больше напоминала серверную: повсюду компьютеры, мониторы, провода. На стенах — постеры с изображениями известных хакеров и цитатами о свободе информации.

— Так ты говоришь, твой брат работал над нейроинтерфейсом? — Сергей, худощавый парень с всклокоченными волосами и умными глазами, быстро печатал на клавиатуре. — Крутая тема. Я читал о подобных разработках.

— Ты сможешь расшифровать его файлы? — Анна нервно ходила по комнате.

— Если это стандартное шифрование — без проблем. Если что-то самописное — придется повозиться.

Анна познакомилась с Сергеем два года назад, когда защищала его в суде по делу о "неправомерном доступе к компьютерной информации". Благодаря её усилиям он отделался условным сроком вместо реального. С тех пор Сергей считал себя её должником.

— Вот, смотри, — он указал на экран. — Эти письма зашифрованы алгоритмом PGP. Нам нужен приватный ключ твоего брата.

— И где его искать?

— Обычно на флешке или внешнем диске. Что-нибудь такое было у него?

Анна задумалась.

— Он всегда носил с собой флешку на шнурке. Но в его вещах, которые мне передали из клиники, её не было.

— Плохо, — Сергей почесал затылок. — Без ключа мы не прочитаем письма. Но можем попробовать другой подход.

Он открыл скрытую папку на жестком диске Михаила.

— Вот, смотри. Здесь его рабочие файлы, часть не зашифрована.

На экране появились схемы, графики, таблицы с данными. Анна мало что понимала в этих технических деталях.

— Это его разработка? Нейроинтерфейс?

— Похоже на то, — Сергей увеличил одну из схем. — Смотри, это устройство считывает нейронную активность и может направленно воздействовать на определенные участки мозга. Теоретически, с его помощью можно не только считывать, но и записывать информацию в мозг.

— Записывать? Ты имеешь в виду воспоминания?

— Не совсем воспоминания, скорее паттерны активности, связанные с определенными навыками или реакциями, — Сергей открыл текстовый документ. — Вот, смотри. Твой брат описывает эксперимент, где крысе "загрузили" навык прохождения лабиринта, который она раньше не знала.

Анна вчитывалась в технический текст, пытаясь понять суть.

— И это работает на людях?

— Судя по этим заметкам, они только начали испытания на добровольцах, — Сергей прокрутил документ вниз. — Но здесь есть интересная запись, датированная за месяц до исчезновения твоего брата.

На экране появился текст, написанный явно в спешке:

"Сегодня видел результаты применения нейроинтерфейса на пациенте К. Это не то, о чем мы договаривались. Они полностью стерли его личность. Рогов называет это "чистым листом". Говорит, что теперь можно записать новую личность, более совершенную. Я пытался возражать, но меня не слушают. Проект перешел под полный контроль военных. Генерал Громов говорит о "перерождении" как о чем-то благом. Они используют мою технологию не для лечения, а для контроля. Нужно собрать доказательства и обратиться в комиссию по этике."

— Черт, — прошептала Анна. — Он понял, что происходит, и его убрали.

— Смотри дальше, — Сергей открыл другой файл. — Здесь финансовые транзакции. Твой брат получал деньги от фонда "Новые горизонты", того самого, что финансирует клинику. Но за месяц до госпитализации платежи прекратились.

Анна просматривала цифры, даты, назначения платежей.

— А это что? — она указала на странную транзакцию. — "Консультационные услуги, проект Феникс"?

— Похоже на кодовое название, — Сергей открыл поисковик и ввел запрос. — Ничего конкретного. Но смотри, что я нашел в кэше почты твоего брата.

На экране появилось письмо с темой "Re: Проект Феникс — этические соображения". Большая часть текста была удалена, но осталась одна фраза: "Перерождение личности — это не лечение, а убийство. Я не могу быть частью этого."

— Он отказался участвовать, — Анна сжала кулаки. — И они решили сделать его подопытным.

Сергей продолжал искать информацию, открывая файл за файлом.

— Вот, — он указал на календарь встреч. — За неделю до госпитализации твой брат встречался с кем-то по имени "В.Р." в кафе "Брик".

— Виктор Рогов, — Анна вспомнила то же кафе, где она встречалась с Максимом. — Что еще там есть?

Сергей открыл папку с фотографиями.

— В основном научные конференции, лабораторные эксперименты... О, а это интересно.

На экране появилась фотография: доктор Рогов пожимает руку высокому мужчине в военной форме с генеральскими погонами. На заднем плане — логотип "Проект Феникс".

— Можешь увеличить? — Анна наклонилась ближе. — Я хочу видеть лицо этого военного.

Сергей увеличил изображение. Генерал выглядел внушительно: седые волосы, жесткое лицо с глубокими морщинами, холодные глаза.

— Генерал Валентин Громов, — прочитала Анна подпись под фотографией. — Никогда о нем не слышала.

— Сейчас узнаем, — Сергей быстро набрал запрос. — Так, Валентин Громов, генерал-лейтенант, руководитель Управления специальных разработок Министерства обороны. Официальная биография скудная, в основном награды и повышения. Ничего о "Проекте Феникс".

— Проверь его связи с клиникой "Ясная Долина".

Сергей продолжил поиск, но результаты были скудными.

— Ничего официального. Но есть упоминание, что его жена входит в попечительский совет фонда "Новые горизонты".

— Связь есть, — кивнула Анна. — Что еще в файлах Михаила?

Сергей открыл еще одну папку, содержащую технические чертежи.

— Это схема нейроинтерфейса, — он увеличил изображение. — Смотри, здесь рукописные пометки твоего брата.

Анна вгляделась в неровный почерк брата: "Опасно. Может использоваться для контроля сознания. Необходимо встроить ограничители."

— Он понимал риски, — тихо сказала она. — Пытался предотвратить злоупотребления.

— И за это поплатился, — Сергей закрыл файл. — Слушай, Анна, во что ты ввязалась? Это серьезные люди. Военные, спецслужбы...

— Я знаю, — она выпрямилась. — Но это мой брат. Я не могу его бросить.

Сергей внимательно посмотрел на нее, затем кивнул.

— Я помогу, чем смогу. Но нам нужно быть очень осторожными.

Анна достала из сумки флешку.

— Скопируй все, что нашел. И поищи еще информацию о "Проекте Феникс" и генерале Громове. Любые связи, любые зацепки.

Пока Сергей копировал файлы, Анна подошла к окну. На улице начинало темнеть. Она думала о брате, запертом в клинике, подвергающемся страшным экспериментам. Времени оставалось все меньше.

— Готово, — Сергей протянул ей флешку. — Я зашифровал данные. Пароль — "Феникс1985".

— Спасибо, — Анна взяла флешку. — Ты очень помог.

— Будь осторожна, — серьезно сказал Сергей. — И... может, тебе стоит на время исчезнуть? Я могу организовать безопасное место, анонимный доступ в сеть.

Анна покачала головой.

— Нет. Если я исчезну, они поймут, что я что-то знаю. Мне нужно действовать открыто, по закону. Я адвокат, помнишь? Я знаю, как работает система.

— Система работает не всегда так, как должна, — мрачно заметил Сергей. — Особенно когда замешаны военные.

Анна не ответила. Она знала, что он прав, но не видела другого пути. Ей нужно было спасти брата, и времени на разработку сложных планов не было.

— Я буду на связи, — сказала она, направляясь к выходу. — Если найдешь что-то еще — звони.

Возвращаясь домой, Анна не могла избавиться от ощущения, что за ней следят. Она несколько раз меняла маршрут, заходила в магазины, выходила через другие двери, но чувство преследования не исчезало.

Подъезжая к своему дому, она заметила знакомую фигуру на скамейке у подъезда. Максим Корнеев.

Анна припарковалась и медленно подошла к нему.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она холодно.

Максим встал, его лицо было напряженным.

— Нам нужно поговорить. Не здесь.

— Я не пойду никуда с тобой.

— Анна, пожалуйста, — в его голосе звучало отчаяние. — Это касается твоего брата. И тебя. Ты в опасности.

Она внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, можно ли ему доверять.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Но мы поговорим у меня дома.

Максим покачал головой.

— Не в квартире. Там могут быть... устройства.

— Жучки? — Анна усмехнулась. — Ты параноик.

— Нет, я реалист, — он огляделся. — Давай просто пройдемся.

Они пошли по тихой улице, освещенной редкими фонарями. Максим шел близко к Анне, говорил тихо.

— Я проверил клинику "Ясная Долина", — начал он. — Официально все чисто. Лицензии, разрешения, отчеты — все в порядке. Но есть странности. Закрытое отделение, куда перевели твоего брата, формально не существует. В документах оно проходит как "исследовательский центр".

— И что там происходит?

— Точно не знаю. Но есть слухи о секретных экспериментах, финансируемых военными. Что-то связанное с контролем сознания.

Анна остановилась.

— Ты знал об этом раньше? Когда мы встречались в кафе?

Максим отвел взгляд.

— Я... подозревал. Но не был уверен.

— И не сказал мне, — в её голосе звучало обвинение.

— Я не мог! — он повысил голос, затем оглянулся и продолжил тише. — Это засекреченная информация. Я рискую карьерой, даже жизнью, рассказывая тебе это.

— Почему сейчас решил рискнуть?

Максим посмотрел ей прямо в глаза.

— Потому что я видел, что происходит с людьми, которые проходят через это "лечение". Они выходят другими. Как будто это уже не они.

Анна вспомнила слова матери и записи Михаила. Все сходилось.

— Мне нужно вытащить брата оттуда, — решительно сказала она.

— Это невозможно, — Максим покачал головой. — Клиника охраняется лучше, чем тюрьма строгого режима. И у них есть все необходимые бумаги, чтобы держать его там законно.

— Законно? — Анна горько усмехнулась. — Там ничего законного нет. Они похищают людей и стирают их личности.

— Я знаю, — тихо сказал Максим. — И поэтому хочу, чтобы ты уехала. Сегодня же. Они следят за тобой. Если поймут, что ты что-то знаешь...

— Я никуда не уеду, — отрезала Анна. — Я буду бороться. Соберу доказательства, обращусь в суд, в прессу.

— Они не допустят этого, — Максим взял её за плечи. — Анна, пойми, эти люди не остановятся ни перед чем. Для них ты просто помеха, от которой нужно избавиться.

Она стряхнула его руки.

— Я не боюсь их.

— А стоило бы, — он вздохнул. — Хорошо, если ты не уедешь, давай хотя бы будем действовать вместе. У меня есть доступ к информации, которая может помочь.

Анна внимательно посмотрела на него.

— Почему я должна тебе верить? Ты уже предал меня однажды.

Боль мелькнула в глазах Максима.

— Я знал, что ты это скажешь, — он достал из кармана флешку. — Здесь информация о "Проекте Феникс". Секретные документы, к которым у меня есть доступ. Это государственная измена, Анна. Я рискую всем.

Она взяла флешку, все еще сомневаясь.

— Спасибо, — наконец сказала она. — Я посмотрю.

— Будь осторожна, — Максим снова огляделся. — И... прости меня. За университет. Я был молод и глуп.

Анна ничего не ответила. Рана, нанесенная его предательством, все еще болела, несмотря на прошедшие годы. ; # ГЛАВА 5: "ЦИФРОВЫЕ СЛЕДЫ" (окончание)

Анна ничего не ответила. Рана, нанесенная его предательством, все еще болела, несмотря на прошедшие годы.

— Я свяжусь с тобой, когда изучу материалы, — сказала она наконец.

Максим кивнул и, бросив последний взгляд вокруг, быстро пошел прочь. Анна смотрела ему вслед, размышляя, можно ли ему доверять. Или это еще одна ловушка?

Сжимая в руке флешку, она направилась домой. Теперь у неё было два источника информации — от Сергея и от Максима. Возможно, вместе они дадут полную картину происходящего.

И помогут спасти Михаила, пока не стало слишком поздно.

Глава 6: Закрытые двери

Дневник пациента №6:

"День 20. После каждой процедуры я теряю часть себя. Вчера не мог вспомнить, где вырос. Сегодня забыл лицо матери. Боюсь, скоро от меня ничего не останется."

Психиатрическая клиника "Ясная Долина" выглядела безмятежно в утреннем свете. Ухоженные газоны, цветущие клумбы, современное здание из стекла и бетона — ничто не выдавало зловещей сущности этого места.

Анна припарковала машину на посетительской стоянке и глубоко вдохнула, готовясь к предстоящему разговору. После бессонной ночи, проведенной за изучением материалов с флешек, она была полна решимости увидеть брата.

Просторный холл клиники встретил её прохладой кондиционеров и приглушенной классической музыкой. За стойкой регистрации сидела молодая женщина с профессиональной улыбкой.

— Добрый день, чем могу помочь?

— Анна Верховская, я пришла навестить брата, Михаила Верховского.

Администратор застучала по клавиатуре, затем её улыбка стала натянутой.

— Прошу прощения, но пациент Верховский переведен в закрытое отделение. Посещения временно ограничены.

— Почему? — Анна старалась говорить спокойно. — Когда я была здесь в последний раз, никаких ограничений не было.

— К сожалению, состояние пациента ухудшилось, — администратор развела руками. — Доктор Рогов лично курирует его лечение. Если хотите, я могу записать вас на консультацию к доктору.

— Да, запишите, — Анна сжала кулаки в карманах пальто. — Прямо сейчас.

— Но у доктора Рогова расписание.

— Я подожду, — твердо сказала Анна. — Сколько потребуется.

Почувствовав её настрой, администратор сделала звонок. После короткого разговора она сообщила:

— Доктор Рогов сможет принять вас через полчаса. Пожалуйста, подождите в зоне отдыха.

Полчаса превратились в час. Анна сидела в удобном кресле, листая глянцевые журналы, но не воспринимая их содержание. Её мысли были заняты информацией, полученной накануне.

Проект "Феникс" оказался секретной военной программой по созданию "идеальных агентов" — людей с полностью контролируемой личностью. Технология, разработанная Михаилом для лечения нейродегенеративных заболеваний, была извращена и превращена в инструмент контроля сознания.

— Госпожа Верховская? — прервал её размышления мужской голос. — Доктор Рогов ждет вас.

Санитар проводил её по длинному коридору к кабинету директора клиники.

Виктор Рогов встретил её стоя — высокий, подтянутый мужчина с седеющими висками и пронзительными голубыми глазами. Его улыбка была безупречной, как и весь его облик.

— Анна Сергеевна, рад видеть вас снова, — он указал на кресло напротив своего стола. — Присаживайтесь. Чай, кофе?

— Почему мой брат переведен в закрытое отделение? — Анна опустилась в кресло, игнорируя любезности.

Рогов вздохнул и сел напротив.

— Прямолинейность — ваша сильная сторона, как я вижу. Что ж, буду откровенен. Состояние вашего брата значительно ухудшилось. У него усилились параноидальные идеи, появились галлюцинации, он стал агрессивен.

— Я хочу его видеть.

— Боюсь, это невозможно, — Рогов сложил руки на столе. — В его нынешнем состоянии любые внешние контакты могут усугубить ситуацию. Мы применяем интенсивную терапию, и первые результаты обнадеживают.

— Какую именно терапию? — Анна подалась вперед. — Нейроинтерфейс? "Проект Феникс"?

На мгновение в глазах Рогова мелькнуло удивление, но он быстро восстановил контроль.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — его голос остался ровным. — Мы используем стандартные методы лечения психозов: медикаментозную терапию, психотерапию, в тяжелых случаях — электросудорожную терапию.

— Перестаньте лгать, — Анна достала из сумки распечатку. — Вот схема нейроинтерфейса, разработанного моим братом. И вот фотография, где вы с генералом Громовым обсуждаете "Проект Феникс". Вы не лечите людей — вы стираете их личности и создаете новые, контролируемые.

Повисла тяжелая пауза. Рогов медленно взял распечатки, изучил их, затем поднял взгляд на Анну. Его глаза стали холодными.

— Откуда у вас эта информация?

— Это имеет значение? — Анна встретила его взгляд. — Важно то, что я знаю, чем вы занимаетесь. И я не остановлюсь, пока не вытащу брата отсюда.

Рогов откинулся в кресле, его лицо стало задумчивым.

— Знаете, Анна Сергеевна, ваш брат — гений. Его разработки опередили время на десятилетия. Но, как многие гении, он не понимал истинного значения своего открытия.

— Он прекрасно понимал, — возразила Анна. — Именно поэтому отказался участвовать в ваших экспериментах.

— И это было ошибкой, — Рогов покачал головой. — Мы стоим на пороге новой эры. Эры, когда человечество сможет избавиться от груза травматического опыта, ненужных воспоминаний, деструктивных моделей поведения. Представьте мир, где нет посттравматического синдрома, нет депрессий, нет фобий. Где каждый может стать лучшей версией себя.

— Ценой потери собственной личности? — Анна горько усмехнулась. — Это не лечение, доктор Рогов. Это убийство. Вы убиваете то, что делает человека человеком.

— Поэтичная метафора, но научно несостоятельная, — Рогов встал и подошел к окну. — Личность — это не что-то фиксированное, данное при рождении. Это конструкт, созданный опытом, воспитанием, социальным окружением. Мы лишь ускоряем естественный процесс изменения личности, направляя его в полезное русло.

— Полезное для кого? — Анна тоже поднялась. — Для военных, которые хотят создать армию послушных солдат? Для политиков, мечтающих о контролируемом обществе?

Рогов повернулся к ней, его взгляд стал жестким.

— Вы мыслите слишком узко, Анна Сергеевна. Это не заговор, не злой умысел. Это эволюция. Следующий шаг развития человечества.

— Я требую немедленно освободить моего брата, — Анна положила на стол юридический документ. — Это официальное требование о прекращении недобровольной госпитализации. Если Михаил не будет выписан в течение 24 часов, я подам иск в суд и обращусь в прокуратуру.

Рогов взял документ, бегло просмотрел его и улыбнулся.

— Вы действительно верите, что это сработает? — он открыл ящик стола и достал папку. — Вот постановление суда о продлении принудительного лечения вашего брата. Вот заключение независимой психиатрической экспертизы. Вот согласие самого пациента на экспериментальное лечение.

Он разложил документы перед Анной. Все выглядело безупречно: печати, подписи, официальные бланки.

— Это подделка, — Анна указала на подпись брата. — Михаил никогда бы не согласился на это.

— Доказать это будет сложно, — Рогов пожал плечами. — Особенно учитывая его психическое состояние. Кому поверят — уважаемому врачу с безупречной репутацией или параноидальному пациенту?

— Вы не выиграете, — Анна собрала свои бумаги. — У меня есть доказательства ваших экспериментов. И я найду способ их использовать.

— Будьте осторожны, Анна Сергеевна, — голос Рогова стал мягким, почти отеческим. — Вы ступаете на опасную территорию. Ради вашего же блага, оставьте это дело.

— Угрожаете мне?

— Предупреждаю, — он улыбнулся. — Как врач, заботящийся о вашем здоровье. Стресс, бессонница, постоянное напряжение — все это может привести к нервному срыву. А в вашей семье уже есть случаи психических расстройств...

Анна почувствовала, как холодок пробежал по спине. Это была не просто угроза — это был план.

— Мы еще увидимся, доктор Рогов, — сказала она, направляясь к двери.

— Несомненно, — он кивнул. — Я всегда рад помочь семье моих пациентов.

Покидая клинику, Анна заметила санитара, который провожал её до кабинета Рогова. Он стоял у служебного входа, нервно куря. Их взгляды встретились, и Анна увидела в его глазах что-то странное — смесь страха и решимости.

Санитар быстро отвернулся и скрылся за дверью, но этот взгляд запомнился Анне. Возможно, не все сотрудники клиники разделяли идеи своего директора.

По дороге домой она не могла избавиться от ощущения, что за ней следят. Несколько раз она замечала в зеркале заднего вида одну и ту же черную машину. Применив приемы, которым её когда-то научил Максим, Анна сделала несколько резких поворотов и сменила маршрут, в итоге оторвавшись от преследования.

Поднимаясь по лестнице к своей квартире, она почувствовала неладное. Дверь выглядела нетронутой, замок не был взломан, но что-то подсказывало ей, что внутри кто-то был.

Анна осторожно вошла, держа в руке перцовый баллончик. В квартире царил идеальный порядок — слишком идеальный. Она точно помнила, что утром оставила чашку на журнальном столике, а теперь стол был пуст и тщательно вытерт.

Проверив все комнаты и убедившись, что никого нет, Анна начала внимательно осматривать пространство. В спальне все вещи в шкафу были аккуратно сложены — не так, как она их оставляла. В ванной флаконы на полке стояли в идеальном порядке.

Кто-то не просто обыскал её квартиру, но и попытался скрыть этот факт, наведя порядок.

Анна проверила тайник за картиной, где хранила флешки с информацией от Сергея и Максима. Они были на месте, нетронутые.

"Значит, искали не это", — подумала она, продолжая осмотр.

В гостиной её внимание привлекла настольная лампа. Она не помнила, чтобы включала её утром, но лампа горела. Анна подошла ближе и внимательно осмотрела абажур. В складке ткани что-то блеснуло — крошечное металлическое устройство размером с рисовое зерно.

"Жучок", — поняла она. Максим был прав.

Анна не стала трогать устройство. Вместо этого она взяла блокнот и написала: "Квартира прослушивается. Нужно поговорить в другом месте."

Затем она включила телевизор погромче и начала собирать вещи, как будто собираясь в обычную поездку. Положив блокнот с запиской в сумку, она покинула квартиру, стараясь вести себя естественно.

На улице она набрала номер Сергея.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала она, когда он ответил. — Мою квартиру обыскали и установили прослушку.

— Черт, — выдохнул Сергей. — Я же говорил, что это серьезные люди. Приезжай ко мне, здесь безопасно.

— Нет, — Анна покачала головой, хотя он не мог её видеть. — Я не хочу подвергать тебя опасности. Давай встретимся в интернет-кафе "Матрица" через час.

— Хорошо, — согласился Сергей. — Но будь осторожна. За тобой могут следить.

— Я знаю, — Анна оглянулась. — До встречи.

Она специально выбрала людное место. Интернет-кафе "Матрица" всегда было заполнено студентами и фрилансерами, сидящими за компьютерами. Шум, музыка и постоянное движение создавали идеальную среду для разговора без риска быть подслушанными.

Сергей уже ждал её за дальним столиком, почти скрытым от основного зала. Перед ним стоял ноутбук и две чашки кофе.

— Я заказал тебе американо, — сказал он, когда Анна села напротив. — Как прошла встреча с Роговым?

— Паршиво, — Анна отпила кофе. — Он даже не отрицал, что проводит эксперименты. Наоборот, говорил о них как о великом благе для человечества. И угрожал мне, хоть и завуалированно.

— Неудивительно, — Сергей понизил голос. — Я нашел кое-что интересное о "Проекте Феникс". Это не просто военная разработка. Это часть большой программы по созданию "улучшенных людей" — солдат, агентов, даже гражданских специалистов с заданными параметрами личности.

— Как из фантастического фильма, — Анна покачала головой. — Трудно поверить, что это происходит в реальности.

— Еще как происходит, — Сергей открыл на ноутбуке зашифрованный файл. — Смотри, вот отчеты о первых "успешных" случаях. Пациент А — бывший военный с ПТСР. После "лечения" — идеальный исполнитель приказов без моральных ограничений. Пациент Б — ученый с депрессией. После "лечения" — трудоголик, полностью сосредоточенный на работе, без личных привязанностей.

Анна просматривала документы, чувствуя нарастающий ужас.

— Это не лечение, — прошептала она. — Это создание роботов в человеческом теле.

— Именно, — кивнул Сергей. — И твой брат, похоже, ключевая фигура в этом проекте. Его нейроинтерфейс — основа всей технологии. Без него они не смогли бы так точно воздействовать на мозг.

— Поэтому они и забрали его, — Анна сжала кулаки. — Сначала как специалиста, а когда он отказался сотрудничать — как подопытного.

— И теперь они следят за тобой, — Сергей закрыл ноутбук. — Что будешь делать?

Анна задумалась. Прямое противостояние с Роговым не дало результатов. Юридический путь тоже был заблокирован — у них были все необходимые документы, пусть и поддельные.

— Мне нужно попасть в клинику, — наконец сказала она. — Увидеть брата, убедиться, что с ним все в порядке. И, если возможно, вытащить его оттуда.

— Ты с ума сошла? — Сергей округлил глаза. — Это невозможно. Клиника охраняется как военный объект.

— Должен быть способ, — настаивала Анна. — Может, через кого-то из персонала? Я заметила одного санитара, который вел себя странно. Возможно, не все там согласны с методами Рогова.

Сергей задумался.

— Теоретически, можно попробовать взломать их систему безопасности. Если у меня будет доступ к их сети.

— Слишком рискованно, — покачала головой Анна. — Если они отследят взлом, ты окажешься под ударом.

— А у тебя есть идеи получше? — Сергей поднял бровь.

Анна собиралась ответить, когда её телефон завибрировал. Неизвестный номер.

— Алло? — осторожно ответила она.

— Не называйте имен, — раздался приглушенный мужской голос. — Я работаю в клинике. Видел вас сегодня. Если хотите помочь брату, приходите завтра к служебному входу в 23:00. Я проведу вас внутрь.

— Почему вы помогаете? — спросила Анна, делая знак Сергею, чтобы он молчал.

— Потому что то, что там происходит — неправильно, — голос звучал напряженно. — Я видел слишком много людей, которые вошли одними, а вышли совсем другими. Завтра, 23:00, служебный вход с восточной стороны. Приходите одна.

Звонок оборвался.

— Кто это был? — спросил Сергей.

— Кажется, тот самый санитар, — Анна убрала телефон. — Он предлагает помочь мне попасть в клинику.

— Звучит как ловушка, — нахмурился Сергей.

— Возможно, — согласилась Анна. — Но это мой единственный шанс увидеть Михаила.

— И что ты собираешься делать? Просто войти туда и вывести брата через парадную дверь?

— Нет, конечно, — Анна покачала головой. — Сначала я хочу оценить ситуацию. Увидеть, в каком он состоянии. Может быть, собрать доказательства того, что там происходит.

— А если это действительно ловушка? — Сергей смотрел на неё с тревогой. — Если они хотят заманить тебя внутрь и сделать с тобой то же, что и с твоим братом?

Анна задумалась. Риск был огромным, но альтернативы она не видела.

— Я должна рискнуть, — наконец сказала она. — Но не буду действовать в одиночку. Мне нужна твоя помощь.

— Что я могу сделать?

— Во-первых, мне нужно устройство для записи — что-то незаметное, что можно пронести мимо охраны. Во-вторых, если я не выйду на связь через два часа после того, как войду в клинику, ты отправишь все наши материалы в редакции нескольких крупных газет и телеканалов.

Сергей кивнул.

— Могу организовать миниатюрную камеру и диктофон. А насчет материалов — я уже подготовил пакет документов. Один клик, и они уйдут по десяткам адресов.

— Хорошо, — Анна допила кофе. — Тогда встретимся завтра днем, чтобы все подготовить.

— Анна, — Сергей серьезно посмотрел на неё. — Ты понимаешь, что это безумие? Ты рискуешь всем.

— Я знаю, — она встала. — Но это мой брат. Я не могу его бросить.

Вернуться домой Анна не могла — там её ждала прослушка и, возможно, слежка. Вместо этого она сняла номер в небольшом отеле на окраине города, расплатившись наличными и предъявив старые водительские права с девичьей фамилией.

В номере она разложила на кровати все материалы, собранные за последние дни: файлы с флешек Сергея и Максима, свои записи, фотографии. Картина складывалась пугающая.

"Проект Феникс" был гораздо масштабнее, чем она предполагала изначально. Это была не просто военная разработка, а целая программа по созданию "нового человека" — контролируемого, послушного, лишенного моральных ограничений. Клиника "Ясная Долина" служила экспериментальной площадкой, где отрабатывались методики на "добровольцах" — людях с психическими расстройствами, бездомных, одиноких стариках. Людях, которых никто не будет искать.

Михаил был особым случаем. Его забрали не только потому, что он отказался сотрудничать, но и потому, что он знал слишком много. Он был создателем технологии, понимал её принципы и ограничения. И, судя по его записям, пытался встроить в систему защитные механизмы, предотвращающие злоупотребления.

Анна откинулась на подушку, чувствуя усталость и страх. Завтра она войдет в логово льва. И нет никакой гарантии, что выйдет оттуда прежней.

Она взяла телефон и набрала номер матери. Трубку взяла медсестра.

— Дом престарелых "Заря", чем могу помочь?

— Это Анна Верховская. Можно поговорить с моей мамой, Ольгой Верховской?

— Одну минуту, — в трубке зазвучала мелодия ожидания, затем медсестра вернулась. — Простите, но ваша мама сейчас не может подойти к телефону. У неё был тяжелый день, она приняла успокоительное и спит.

— Понимаю, — Анна почувствовала разочарование. — Передайте ей, пожалуйста, что я звонила. И что люблю её.

— Обязательно передам, — пообещала медсестра.

Анна положила трубку и закрыла глаза. Она хотела услышать голос матери, может быть, даже попрощаться — на случай, если завтрашняя операция пойдет не по плану. Но, возможно, так даже лучше. Мать не будет волноваться, не будет чувствовать, что что-то не так.

Телефон снова зазвонил. Номер Максима.

— Да? — ответила Анна.

— Ты где? — голос Максима звучал встревоженно. — Я приехал к тебе домой, но тебя нет.

— Я в безопасном месте, — уклончиво ответила она. — Что случилось?

— Я узнал кое-что о "Проекте Феникс". Что-то, чего нет в документах, которые я тебе дал.

— Что именно?

— Не по телефону, — Максим понизил голос. — Нам нужно встретиться. Это касается твоего брата и... тебя.

Анна колебалась. Она все еще не была уверена, можно ли доверять Максиму.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Завтра, в 12:00, в Ботаническом саду, у оранжереи.

— Я буду, — Максим помолчал. — Анна, будь осторожна. Они знают, что ты копаешь под них.

— Я знаю, — она усмехнулась. — Они уже побывали в моей квартире и установили жучок.

— Черт, — выругался Максим. — Это серьезно. Может, тебе стоит уехать из города на время?

— Нет, — твердо сказала Анна. — Я не оставлю брата.

— Ты не поможешь ему, если сама окажешься в беде, — возразил Максим.

— Увидимся завтра, — Анна завершила разговор, не желая продолжать эту тему.

Она вернулась к изучению материалов, но усталость брала своё. Глаза слипались, мысли путались. Анна решила немного отдохнуть, установив будильник на час.

Проснулась она от странного ощущения. В номере было темно — она проспала дольше, чем планировала. Но разбудило её не это. Кто-то был в комнате.

Анна замерла, прислушиваясь. Тихие, осторожные шаги у двери. Скрип половицы.

Медленно, стараясь не шуметь, она потянулась к сумке, лежавшей рядом с кроватью. Нащупала перцовый баллончик.

Силуэт в темноте приближался к кровати. Высокий мужчина в темной одежде.

Анна резко села и направила баллончик на незнакомца.

— Стоять! — крикнула она. — Еще шаг, и я распылю это вам в лицо!

Фигура замерла.

— Анна, это я, — раздался знакомый голос. — Не стреляй.

— Алексей? — она не опускала баллончик. — Санитар из клиники?

— Да, — он поднял руки. — Извини за вторжение. Я должен был поговорить с тобой до завтрашней встречи.

— Как ты меня нашел? — Анна нащупала выключатель настольной лампы и включил свет.

Перед ней стоял тот самый санитар, которого она видела в клинике. Молодой мужчина с усталым лицом и настороженным взглядом.

— Я следил за тобой, — признался он. — После твоего визита в клинику. Хотел убедиться, что ты не под наблюдением, прежде чем связаться.

— И как ты вошел в номер?

— Я работал в отелях до клиники, — он пожал плечами. — Знаю, как обходить замки.

Анна все еще держала баллончик наготове.

— Чего ты хочешь?

— Предупредить тебя, — Алексей опустил руки. — Завтрашний план слишком рискованный. В клинике усилили охрану после твоего визита. Рогов что-то подозревает.

— Почему ты помогаешь мне? — прямо спросила Анна.

Алексей опустил глаза.

— Моя сестра была пациенткой в "Ясной Долине". Депрессия после развода. Ничего серьезного. Через месяц "лечения" она вышла... другой. Улыбалась, была спокойной, но... это была не она. Как пустая оболочка. Через три месяца она покончила с собой. В предсмертной записке написала только: "Я помню, кем была".

Анна опустила баллончик.

— Мне жаль.

— Я устроился в клинику, чтобы понять, что там происходит, — продолжил Алексей. — И увидел достаточно. То, что они делают — это не лечение. Это... я даже не знаю, как это назвать.

— Перепрограммирование личности, — тихо сказала Анна.

— Да, — кивнул он. — И твой брат — ключевая фигура в их экспериментах. Он создал технологию, но отказался участвовать, когда понял, как они собираются её использовать.

— Как он? — Анна подалась вперед. — Ты видел его?

— Видел, — Алексей сел на край кровати. — Он в закрытом отделении. Проходит "интенсивную терапию". Но он сопротивляется. Большинство пациентов "ломаются" за неделю, но твой брат держится уже месяц.

— Он всегда был упрямым, — слабо улыбнулась Анна.

— Это не просто упрямство, — покачал головой Алексей. — Он что-то сделал с собой. Какая-то защита, которую он встроил в свой мозг. Рогов в бешенстве. Он не может понять, почему процедуры не работают полностью.

Анна вспомнила записи брата о "защитных механизмах" в нейроинтерфейсе.

— Он предвидел это, — прошептала она. — Подготовился.

— Возможно, — кивнул Алексей. — Но его сопротивление слабеет. Каждая процедура забирает часть его личности. Если мы не вытащим его в ближайшие дни...

— Мы вытащим, — твердо сказала Анна. — Завтра.

— План нужно изменить, — Алексей достал из кармана схему. — Вот план клиники. Закрытое отделение здесь, на третьем этаже. Охрана, камеры, электронные замки. Я могу провести тебя через служебный вход и дать пропуск, но дальше тебе придется действовать самой.

Анна изучала схему, запоминая расположение коридоров, лестниц, выходов.

— Как я найду брата?

— Палата 314, — Алексей указал на схеме. — В это время обычно только один охранник на этаже. Я постараюсь отвлечь его.

— А как выбраться?

— Это самое сложное, — признал Алексей. — Главные выходы под охраной. Но есть пожарная лестница. Она ведет во внутренний двор, а оттуда можно выйти через хозяйственные ворота. Я оставлю машину за углом.

Анна внимательно посмотрела на него.

— Почему я должна тебе верить?

— Не должна, — он пожал плечами. — Но у тебя нет выбора. Как и у меня. Мы оба хотим остановить то, что происходит в клинике.

Анна молчала, обдумывая ситуацию. Риск был огромным, но другого шанса спасти брата могло не быть.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Завтра в 23:00 у служебного входа.

Алексей кивнул и встал.

— Будь осторожна. Не говори никому о нашем плане. Даже тем, кому доверяешь.

— Почему?

— Потому что у Рогова есть свои люди везде, — мрачно сказал он. — В полиции, в прокуратуре, возможно, даже среди твоих друзей.

С этими словами он направился к двери.

— Алексей, — окликнула его Анна. — Спасибо.

Он обернулся, слабо улыбнулся и исчез в темноте коридора.

Анна долго сидела на кровати, глядя на схему клиники. План был рискованным, почти безумным. Но это был её единственный шанс спасти брата.

Она легла, но сон не шел. В голове крутились обрывки разговоров, фрагменты документов, лица людей, вовлеченных в эту историю. Кому можно доверять? Кто говорит правду? Кто ведет свою игру?

Перед рассветом Анна наконец забылась тревожным сном. Ей снился брат, запертый в белой комнате, кричащий что-то, чего она не могла расслышать. И странная фраза, повторяющаяся снова и снова:

"Помни, кто ты."

Секвенция 3: Опасные связи

"В истории медицины граница между лечением и экспериментом всегда была размыта. Особенно когда речь идет о психиатрии."
 Из книги "Темная история психиатрии", профессор Эндрю Скалл

Глава 7: Неожиданный союзник

Дневник пациента №7:

"День 25. Они говорят, что я делаю успехи. Что скоро буду 'чистым'. Я улыбаюсь и киваю, но внутри прячу крошечные осколки себя. Имя моей собаки. Вкус маминого пирога. Цвет глаз сестры. Это всё, что у меня осталось."

Анна проснулась с криком, вырываясь из кошмара. В сновидении она лежала на холодном металлическом столе, привязанная ремнями, а над ней нависал доктор Рогов с устройством, похожим на корону из проводов и электродов. "Скоро ты станешь чистой, Анна," — говорил он с улыбкой, опуская устройство на её голову. "Скоро ты забудешь всё, что тебя тревожит."

Сердце колотилось как сумасшедшее. Анна села на кровати, пытаясь отогнать остатки кошмара. Часы показывали 5:30 утра — слишком рано, но заснуть снова она не решилась.

В номере отеля было тихо и безлично. Анна подошла к окну и отодвинула штору. Город только просыпался, улицы были почти пусты. Где-то там, в нескольких километрах отсюда, в клинике "Ясная Долина", находился её брат. Возможно, тоже не спал, борясь с процедурами, которые должны были стереть его личность.

Анна вспомнила их детский шифр — систему знаков и символов, которую они придумали, когда ей было восемь, а Михаилу двенадцать. Они использовали его для секретных посланий, когда не хотели, чтобы родители узнали об их планах. Простая замена букв, которую никто, кроме них, не мог расшифровать. Интересно, помнит ли Михаил этот шифр сейчас? Или эта часть его памяти тоже стерта?

Телефон завибрировал, вырвав её из воспоминаний. Сообщение с незнакомого номера:

"Ботанический сад, оранжерея, 12:00. Важная информация о вашем брате. Приходите одна. М."

Максим. Он сдержал слово и вышел на связь. Анна посмотрела на часы — у неё было достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече.

Ботанический сад был идеальным местом для встречи — достаточно людно, чтобы затеряться в толпе, но при этом можно найти уединенные уголки для разговора. Анна пришла заранее, за полчаса до назначенного времени, чтобы осмотреться и убедиться, что это не ловушка.

Она заняла позицию у фонтана, откуда хорошо просматривалась оранжерея. Люди приходили и уходили — туристы с фотоаппаратами, пожилые пары, мамы с детьми. Обычный день в популярном месте отдыха.

В 11:55 Анна заметила двух мужчин в темных костюмах, которые слишком целенаправленно изучали посетителей. Один из них периодически касался уха, как будто слушал что-то через наушник. Охрана? Или люди Рогова?

Ровно в полдень она увидела Максима. Он шел по главной аллее, одетый в джинсы и серую куртку — обычный посетитель парка. Но его глаза постоянно сканировали окружающее пространство, выдавая профессиональную привычку.

Анна не двинулась с места, ожидая, когда он заметит её. Когда их взгляды встретились, она слегка кивнула и направилась к оранжерее, не дожидаясь его.

Внутри было тепло и влажно. Тропические растения создавали естественные барьеры, за которыми можно было скрыться от посторонних глаз. Анна прошла в дальний угол, где росли огромные папоротники, и остановилась у информационного стенда, делая вид, что читает.

— Не оборачивайся, — тихо сказал Максим, остановившись за её спиной. — За тобой следят. Двое мужчин в костюмах.

— Я их видела, — так же тихо ответила Анна. — Кто они?

— Служба безопасности "Ясной Долины". Профессионалы. Бывшие военные.

— Откуда ты знаешь?

Максим подошел ближе, делая вид, что тоже изучает стенд.

— Потому что я работал с ними. Точнее, следил за ними.

Анна бросила на него быстрый взгляд.

— Что это значит?

— Это значит, что я не совсем тот, за кого ты меня принимала, — Максим говорил очень тихо, почти шепотом. — Я работал на военную разведку. Мы отслеживали "Проект Феникс" с самого начала.

— Ты шпионил за мной? — Анна почувствовала, как внутри поднимается гнев.

— Нет. За проектом. Ты была лишь связью с твоим братом, который нас интересовал.

— И поэтому ты сблизился со мной в университете? — горечь в её голосе была очевидна.

Максим помолчал.

— Сначала — да. Но потом всё стало... личным.

— И поэтому ты предал меня при первой возможности?

— Я не предавал тебя, Анна, — в его голосе появилась сталь. — Я спасал тебя. Если бы я не дал те показания, тебя бы не просто исключили из университета. Тебя бы отправили в тюрьму. Или хуже — в клинику, подобную "Ясной Долине".

Анна хотела возразить, но заметила, как один из мужчин в костюме вошел в оранжерею.

— Нас нашли, — прошептала она.

— Следуй за мной, — Максим взял её под руку, как будто они были парой, рассматривающей экспонаты. — Улыбайся и делай вид, что мы просто туристы.

Они медленно двинулись вглубь оранжереи, где было больше посетителей.

— Что ты узнал о моем брате? — спросила Анна, продолжая улыбаться.

— Он жив, — Максим говорил, не глядя на неё, его взгляд был направлен вперед. — И, что удивительно, всё еще сопротивляется процедурам.

— Как это возможно? Алексей говорил, что большинство "ломаются" за неделю.

— Твой брат — гений, Анна. Он предвидел, что его могут использовать, и создал для себя защиту.

— Какую защиту?

— Что-то вроде ментального файервола. Технология, которую он разрабатывал, работает в обе стороны. Она может не только перезаписывать нейронные связи, но и защищать их.

Они подошли к группе японских туристов, фотографирующих редкие орхидеи. Максим незаметно огляделся.

— Наш "друг" в десяти метрах позади, — сообщил он. — Когда я скажу, мы разделимся. Ты пойдешь с туристами к выходу, а я отвлеку его.

— А второй? Он наверняка ждет снаружи.

— С ним придется тебе разобраться самой, — Максим достал из кармана маленький предмет. — Вот, возьми. Это флешка с информацией о "Проекте Феникс". Там есть данные, которых нет в материалах, которые я тебе уже передал. И кое-что личное от твоего брата.

Анна взяла флешку, их пальцы на мгновение соприкоснулись.

— Почему ты помогаешь мне? — спросила она. — Или ты работаешь на разведку?

— Я больше не работаю на них, — Максим впервые за весь разговор посмотрел ей прямо в глаза. — Я ушел, когда понял, что некоторые люди в руководстве поддерживают "Проект Феникс". Они видят в нем не угрозу, а возможность.

Группа туристов начала двигаться к выходу.

— Сейчас, — сказал Максим. — Иди с ними. Не оглядывайся. Встретимся завтра, в кафе "У Марины", в 10 утра.

Анна кивнула и быстро присоединилась к туристам, делая вид, что фотографирует растения на свой телефон. Краем глаза она заметила, как Максим направился в противоположную сторону, намеренно привлекая внимание преследователя.

Выйдя из оранжереи вместе с группой, Анна сразу заметила второго мужчину в костюме. Он стоял у входа, внимательно изучая лица выходящих людей. Когда его взгляд остановился на ней, она поняла, что он её узнал.

Не теряя ни секунды, Анна нырнула обратно в толпу туристов, которые теперь фотографировались у фонтана. Она пригнулась, делая вид, что поправляет шнурок, и быстро двинулась в сторону главного выхода, используя группу школьников как прикрытие.

Мужчина ускорил шаг, пытаясь не потерять её из виду. Анна свернула на боковую аллею, ведущую к служебному выходу, о котором она узнала, изучая карту сада перед встречей.

Узкая дорожка между высокими кустами привела её к неприметной двери в кирпичной стене. Табличка гласила: "Только для персонала". Анна оглянулась — преследователь был уже близко. Она дернула ручку двери, молясь, чтобы та оказалась открытой.

Дверь поддалась. Анна проскользнула внутрь и оказалась в служебном коридоре. Не останавливаясь, она побежала вперед, миновала несколько поворотов и вышла в небольшой внутренний двор, где стояли садовые инструменты и мешки с удобрениями.

Заметив рабочую куртку, висящую на крючке, Анна быстро надела её поверх своей одежды и схватила первую попавшуюся лейку. Когда дверь за её спиной открылась, и появился преследователь, она уже стояла спиной к нему, делая вид, что поливает растения в кадках.

Мужчина окинул двор быстрым взглядом и, не заметив ничего подозрительного, побежал дальше по коридору. Анна выждала несколько минут, затем сняла куртку, повесила её на место и осторожно вышла через другую дверь, которая вела на служебную парковку.

Оттуда она быстрым шагом направилась к ближайшей станции метро, постоянно проверяя, нет ли за ней хвоста.

Вернувшись в отель, Анна первым делом проверила номер на наличие прослушки. Не найдя ничего подозрительного, она достала ноутбук и вставила флешку, которую дал ей Максим.

На флешке было несколько папок. Первая содержала технические документы о "Проекте Феникс" — гораздо более подробные, чем те, что она видела раньше. Схемы оборудования, протоколы процедур, результаты экспериментов. Вторая папка была заполнена личными делами участников проекта — ученых, военных, чиновников. Анна с удивлением обнаружила там досье на Рогова, включая его военное прошлое и связи с разведкой.

Но самой интересной оказалась третья папка, названная просто "М". В ней был всего один файл — видеозапись.

Анна нажала на воспроизведение. На экране появилось лицо её брата. Он выглядел усталым, под глазами залегли темные круги, но взгляд оставался ясным и решительным.

"Анна, если ты смотришь это видео, значит, мои опасения подтвердились," — начал Михаил. "Я записываю это сообщение как страховку. Последние месяцы я замечаю странные вещи в нашем проекте. Документы исчезают, эксперименты проводятся без должного протоколирования, появляются люди в военной форме без опознавательных знаков."

Он потер переносицу, явно нервничая.

"Я создал нейроинтерфейс для лечения посттравматических расстройств и депрессии. Но кто-то хочет использовать его для других целей. Для контроля над разумом, для стирания личности и создания... я даже не знаю, как это назвать. Послушных исполнителей? Идеальных солдат? Людей без собственной воли?"

Михаил наклонился ближе к камере.

"Анна, я встроил защиту в свой собственный мозг. Модифицированную версию интерфейса, которая блокирует внешнее воздействие. Если они попытаются использовать технологию против меня, это не сработает полностью. Но я не знаю, как долго я смогу сопротивляться."

Он достал листок бумаги и показал его на камеру. На нем был нарисован странный символ — спираль с ответвлениями, напоминающая нейронную сеть.

"Помнишь наш шифр? Используй его, если найдешь меня. Это будет проверкой, сохранил ли я свою личность. И вот еще что важно: в моей технологии есть уязвимость, о которой знаю только я. Своего рода аварийный выключатель. Если они запустят полномасштабный проект, используя мой интерфейс, я смогу остановить его. Детали в зашифрованном файле на моем домашнем компьютере. Пароль — дата смерти нашего отца, записанная задом наперед."

Михаил оглянулся, словно услышав что-то за кадром.

"Мне пора. Будь осторожна, сестренка. Они не остановятся ни перед чем. И помни: что бы ни случилось, я всегда буду твоим братом. Даже если забуду собственное имя."

Видео закончилось. Анна сидела неподвижно, глядя на черный экран. Слезы текли по её щекам, но она их не замечала. Михаил был жив. Он предвидел опасность и подготовился. И теперь рассчитывал на неё.

Анна вытерла слезы и вернулась к изучению документов. Среди файлов она обнаружила схему клиники "Ясная Долина" с подробным описанием систем безопасности. Это было именно то, что ей нужно для планирования проникновения.

Телефон зазвонил, заставив её вздрогнуть. Неизвестный номер.

— Алло? — осторожно ответила она.

— Не называйте имен, — раздался приглушенный мужской голос. — Я работаю в клинике. Видел вас вчера. Если хотите помочь брату, приходите сегодня к служебному входу в 23:00. Я проведу вас внутрь.

— Почему вы помогаете? — спросила Анна, открывая блокнот, чтобы записать детали.

— Потому что то, что там происходит — неправильно, — голос звучал напряженно. — Я видел слишком много людей, которые вошли одними, а вышли совсем другими. Завтра, 23:00, служебный вход с восточной стороны. Приходите одна.

— Как я вас узнаю? — быстро спросила Анна, но звонок уже оборвался.

Она задумалась. Голос показался ей знакомым, но она не могла точно определить, кому он принадлежал. Санитар из клиники? Тот, который странно смотрел на неё во время визита? Возможно.

Анна посмотрела на часы. У неё было меньше суток, чтобы подготовиться к проникновению в клинику. Она набрала номер Сергея.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала она, когда он ответил. — Срочно.

Квартира Сергея напоминала командный центр. Три монитора на столе, серверное оборудование в углу, стены, увешанные схемами и распечатками кода.

— Итак, ты собираешься проникнуть в сверхзащищенную клинику, найти своего брата и собрать доказательства незаконных экспериментов, — Сергей покачал головой. — Звучит как самоубийственная миссия.

— У меня есть помощник изнутри, — возразила Анна. — И схема здания с отмеченными камерами и постами охраны.

— Которую ты получила от человека, работающего на военную разведку, — Сергей скептически поднял бровь. — Человека, который уже предавал тебя раньше.

— У меня нет выбора, Сергей, — Анна развернула схему на столе. — Михаил там, и он в опасности. Каждый день его личность стирается всё больше.

Сергей вздохнул и сел за компьютер.

— Ладно, давай посмотрим, что у нас есть. Если ты действительно решила это сделать, я хочу, чтобы у тебя был хотя бы шанс выбраться оттуда живой.

Следующие несколько часов они провели, разрабатывая план. Сергей показал Анне основы проникновения в защищенные системы — как обходить камеры, как вести себя, чтобы не привлекать внимание, как использовать электронные пропуска.

— Самое главное — уверенность, — объяснял он. — Если ты ведешь себя так, будто имеешь право находиться в здании, большинство людей даже не обратят на тебя внимания.

Анна кивала, впитывая информацию. Она вспомнила, как в детстве Михаил показывал ей свою первую лабораторию — переделанный чердак их загородного дома, заставленный самодельным оборудованием.

"Видишь эту схему?" — говорил он, показывая ей рисунок, напоминающий сложное дерево. "Это нейронная сеть. Так работает наш мозг. Миллиарды связей, постоянно создающихся и разрушающихся. Моя идея в том, чтобы помочь мозгу создавать правильные связи и блокировать вредные."

Тогда она не понимала всей глубины его исследований. Теперь же, глядя на схемы нейроинтерфейса, Анна осознавала гениальность брата — и ужас того, как его изобретение извратили.

— Вот, это тебе пригодится, — Сергей протянул ей небольшое устройство, похожее на обычную флешку. — Это специальный инструмент для взлома компьютерных систем. Вставляешь в USB-порт, и он автоматически копирует все данные, к которым имеет доступ пользователь.

— Спасибо, — Анна положила устройство в карман. — Что-нибудь еще?

— Да, — Сергей достал миниатюрную камеру, замаскированную под пуговицу. — Это для записи всего, что ты увидишь. И вот, — он протянул ей наушник телесного цвета. — Мы будем на связи. Я не смогу взломать их внутреннюю сеть снаружи, но смогу направлять тебя, если ты опишешь, что видишь.

Анна прикрепила камеру к своей блузке и вставила наушник.

— А если меня поймают?

Сергей посмотрел на неё серьезно.

— Тогда я активирую протокол "Феникс". Все собранные нами материалы автоматически отправятся в редакции крупнейших газет и на специальные серверы в даркнете. Они не смогут это остановить.

— Хорошее название для протокола, — слабо улыбнулась Анна.

— Я подумал, что это будет ироничным, — Сергей пожал плечами. — Использовать их собственное кодовое имя против них.

Анна подошла к окну. Солнце уже садилось. Через несколько часов ей предстояло войти в логово врага.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спросил Сергей, подходя к ней. — Еще не поздно отступить.

— Уверена, — твердо ответила Анна. — Это мой брат. Я не могу его бросить.

Сергей кивнул.

— Тогда давай запишем твое видеообращение. На случай, если что-то пойдет не так.

Анна села перед камерой. Сергей дал ей знак, что запись началась.

— Меня зовут Анна Верховская, — начала она. — Если вы смотрите это видео, значит, я не вернулась из клиники "Ясная Долина". В этом учреждении, под видом лечения психических расстройств, проводятся незаконные эксперименты над людьми. Проект, известный как "Феникс", использует технологию нейроинтерфейса для изменения личности пациентов, стирания их памяти и создания новых поведенческих паттернов..."

Она говорила четко и уверенно, излагая все факты, которые им удалось собрать. Называла имена, даты, описывала документы. Это было её страховкой — и возможным приговором для тех, кто стоял за проектом.

В 22:30 такси высадило Анну в километре от клиники. Дальше она пошла пешком, держась в тени деревьев, окружавших территорию. Ночь была безлунной, что играло ей на руку.

Клиника "Ясная Долина" выглядела иначе в темноте — не уютным лечебным учреждением, а зловещей крепостью. Высокий забор, увенчанный колючей проволокой, камеры наблюдения, направленные на периметр, патрульные с собаками, обходящие территорию.

Анна достала схему и сверилась с ней. Служебный вход с восточной стороны должен был находиться за небольшим техническим зданием, скрытым от основных камер наблюдения.

Она осторожно двигалась вдоль забора, пригибаясь, когда проезжала машина или проходил патруль. Наконец, она увидела неприметную дверь в заборе — служебный вход для персонала.

Ровно в 23:00 Анна подошла к двери. Никого. Она огляделась, чувствуя нарастающую тревогу. Может быть, это была ловушка? Или её информатор не смог прийти?

Внезапно дверь открылась. В проеме стоял молодой мужчина в форме санитара — тот самый, которого она заметила во время своего визита.

— Быстрее, — прошептал он, оглядываясь. — У нас мало времени.

Анна проскользнула внутрь. Они оказались в узком техническом коридоре, тускло освещенном аварийными лампами.

— Я Алексей, — представился санитар, протягивая ей белый халат и бейдж. — Надень это. Если кто-то спросит, ты новый ночной администратор. Твое имя — Елена Соколова.

Анна быстро надела халат и прикрепила бейдж.

— Как мы найдем моего брата?

— Он в закрытом крыле, на третьем этаже, — Алексей достал электронный пропуск. — Этот ключ даст тебе доступ туда. Но будь осторожна — там камеры и охрана.

— Почему ты помогаешь мне? — прямо спросила Анна, внимательно глядя ему в глаза.

Алексей отвел взгляд.

— Моя сестра была пациенткой здесь. Депрессия после развода. Через месяц "лечения" она вышла... другой. Улыбалась, была спокойной, но... это была не она. Как пустая оболочка. Через три месяца она покончила с собой.

Анна молча положила руку ему на плечо.

— Мне жаль.

— Идем, — Алексей кивнул и повел её дальше по коридору. — Я покажу тебе путь к закрытому крылу, но дальше ты пойдешь одна. Мне нужно вернуться на пост, чтобы не вызвать подозрений.

Они двигались по служебным коридорам, избегая основных проходов с камерами. Алексей уверенно вел Анну через лабиринт технических помещений и узких лестниц.

— Некоторые пациенты просто исчезают из обычных палат, — тихо говорил он на ходу. — Официально их переводят в другие клиники или выписывают. На самом деле они оказываются в закрытом крыле. А потом... потом некоторые возвращаются в общество. Но это уже не те же люди.

— Что с ними делают? — спросила Анна.

— Я не знаю всех деталей. Доступ в лаборатории строго ограничен. Но я видел оборудование, которое туда привозят — нейростимуляторы, аппараты для глубокой магнитной стимуляции мозга, какие-то экспериментальные устройства. И слышал... крики.

Они остановились перед неприметной дверью.

— За этой дверью начинается территория закрытого крыла, — Алексей протянул ей электронный ключ. — Третий этаж, северное крыло. Твой брат в палате 314. В это время там минимум персонала — только дежурный врач и два охранника.

— Как мне выбраться обратно?

— Через пожарный выход в конце коридора третьего этажа. Он ведет на служебную лестницу, а оттуда — во внутренний двор. Я буду ждать тебя там через час. Если не придешь... — он замолчал.

— Если не приду, активируй этот номер, — Анна протянула ему листок с телефоном Сергея. — Скажи, что "Феникс взлетел". Он поймет.

Алексей кивнул и спрятал листок.

— Удачи, — он протянул ей руку.

Анна пожала её.

— Спасибо. За всё.

Когда Алексей ушел, Анна глубоко вдохнула, собираясь с мыслями. Она проверила наушник — связь с Сергеем работала.

— Я на месте, — прошептала она. — Вхожу в закрытое крыло.

— Принял, — отозвался голос Сергея в наушнике. — Камера работает. Я вижу всё, что видишь ты.

Анна приложила электронный ключ к считывателю. Замок щелкнул, дверь открылась. Она сделала шаг вперед, входя в самое сердце "Проекта Феникс".

Документ: Внутренний график процедур закрытого крыла

СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
ДОСТУП: ТОЛЬКО ПЕРСОНАЛ УРОВНЯ А

ЕЖЕДНЕВНЫЙ ГРАФИК ПРОЦЕДУР:

06:00-08:00 — Подготовка субъектов ("Утренний протокол")
08:00-10:00 — Фаза 1: "Очищение" (Субъекты группы А)
10:00-12:00 — Фаза 1: "Очищение" (Субъекты группы Б)
12:00-13:00 — Технический перерыв, калибровка оборудования
13:00-15:00 — Фаза 2: "Перезапись" (Субъекты группы А)
15:00-17:00 — Фаза 2: "Перезапись" (Субъекты группы Б)
17:00-18:00 — Технический перерыв, анализ данных
18:00-20:00 — Фаза 3: "Активация" (Субъекты в завершающей стадии)
20:00-22:00 — Индивидуальные сессии (По расписанию)
22:00-06:00 — Ночной мониторинг, минимальный персонал

ПРИМЕЧАНИЕ: Субъект М.В. (палата 314) — особый протокол. Все процедуры только под личным контролем д-ра Рогова. Усиленная дозировка препаратов серии Р-16 и Н-7. Применение экспериментального протокола "Сверхглубокое очищение" разрешено.

Глава 8: Тайное проникновение

Дневник пациента №8:

"День 30. Сегодня видел своё отражение и не узнал человека в зеркале. Кто этот пустоглазый незнакомец? Где я? Внутри этой оболочки остались только вопросы без ответов."

Коридор закрытого крыла встретил Анну стерильной тишиной и холодным светом люминесцентных ламп. Здесь не было ничего от уютной атмосферы основной части клиники — никаких картин на стенах, мягкой мебели или комнатных растений. Только белые стены, серый линолеум и металлические двери с электронными замками.

— Я внутри, — прошептала она в микрофон. — Третий этаж, северное крыло.

— Принял, — отозвался Сергей в наушнике. — Камера работает отлично. Согласно схеме, тебе нужно пройти до конца коридора и повернуть направо. Там должен быть лифт.

Анна двигалась уверенным шагом, как настоящий сотрудник клиники. Сергей научил её: главное — не выглядеть подозрительно, не озираться, не красться. Она держала в руках папку с документами, которую дал ей Алексей, и время от времени заглядывала в неё, словно проверяя информацию.

Коридор был пуст, но Анна знала, что за ней наблюдают. Камеры безопасности были установлены в каждом углу, их красные индикаторы мерцали в полумраке. Она надеялась, что в ночную смену за мониторами сидит всего один охранник, и он не слишком внимательно следит за происходящим.

Повернув за угол, она увидела лифт. Рядом с ним стоял охранник — крупный мужчина в черной форме с электрошокером на поясе.

— Добрый вечер, — спокойно сказала Анна, подходя к лифту. — Я новый ночной администратор, Елена Соколова. Мне нужно проверить состояние пациента в палате 314.

Охранник окинул её оценивающим взглядом.

— Не помню, чтобы нам сообщали о новом администраторе.

— Это временная замена, — Анна протянула ему свой бейдж. — Ольга Петровна в отпуске, а я из центрального отделения.

Охранник внимательно изучил бейдж, затем кивнул.

— Палата 314 — это особый пациент. У вас есть разрешение доктора Рогова?

Анна почувствовала, как сердце ускорило ритм, но внешне осталась спокойной.

— Конечно, — она открыла папку и протянула ему документ с подписью Рогова, который подготовил Алексей. — Стандартная ночная проверка.

Охранник изучил документ, затем вернул его.

— Хорошо. Но не более пятнадцати минут. И никаких контактов с пациентом без присутствия медперсонала.

— Разумеется, — Анна кивнула и нажала кнопку вызова лифта.

Когда двери лифта закрылись, она выдохнула.

— Первый барьер пройден, — прошептала она.

— Отлично сработано, — отозвался Сергей. — Но будь осторожна. На третьем этаже должен быть еще один пост охраны.

Лифт бесшумно поднялся на третий этаж. Двери открылись, и Анна оказалась в еще одном стерильном коридоре. Здесь было тихо, только приглушенное гудение вентиляции нарушало тишину.

Она сверилась с планом, который показывал ей Алексей. Палата 314 находилась в конце коридора, но перед этим ей нужно было пройти мимо поста медсестры и еще одного охранника.

Анна двинулась вперед, стараясь выглядеть так, будто точно знает, куда идет. Проходя мимо поста медсестры, она кивнула сидящей там женщине, которая была занята заполнением каких-то форм и лишь мельком взглянула на неё.

Второй охранник стоял у двери, ведущей в лабораторный комплекс. Он был более внимателен, чем первый, и остановил Анну жестом.

— Пропуск, — потребовал он.

Анна показала бейдж и документы.

— Елена Соколова, ночной администратор. Мне нужно проверить пациента в палате 314.

Охранник изучил документы дольше, чем его коллега внизу.

— В это время обычно нет проверок, — заметил он с подозрением.

— Новый протокол, — уверенно ответила Анна. — После инцидента с пациентом из 220-й палаты доктор Рогов распорядился усилить ночной контроль за особыми случаями.

Она блефовала, надеясь, что в клинике действительно был какой-то инцидент, о котором знает охрана.

Охранник нахмурился, но затем кивнул.

— А, тот буйный из второй группы. Понятно. Проходите, но не задерживайтесь. И учтите, камеры пишут всё.

— Конечно, — Анна прошла мимо него, сохраняя внешнее спокойствие.

Коридор разветвлялся. Согласно плану, палаты находились в левом крыле, а лаборатории — в правом. Анна свернула направо. Ей нужно было сначала найти компьютер с данными о проекте.

— Сергей, я иду к лабораториям, — прошептала она. — Палату брата проверю потом.

— Понял. Будь осторожна, в лабораториях может быть персонал даже ночью.

Анна осторожно продвигалась по коридору, заглядывая в окна дверей. Большинство помещений были темными, но в некоторых горел свет. Она миновала несколько лабораторий с медицинским оборудованием, пока не дошла до двери с табличкой "Центр обработки данных".

Приложив электронный ключ к считывателю, она с облегчением услышала щелчок открывающегося замка. Внутри было темно, только индикаторы серверов мерцали в полумраке. Анна включила небольшой фонарик, который дал ей Сергей, и осмотрелась.

Комната была заставлена серверными стойками. В углу стоял рабочий стол с компьютером. Анна быстро подошла к нему и включила монитор. Экран загорелся, запрашивая пароль.

— Сергей, я у компьютера. Нужен пароль.

— Попробуй устройство, которое я тебе дал. Оно должно обойти стандартную защиту.

Анна достала из кармана специальную флешку и вставила её в USB-порт. На экране появилось окно с бегущими строками кода, затем система разблокировалась.

— Сработало!

— Отлично. Теперь найди всё, что связано с "Проектом Феникс" и скопируй на устройство.

Анна быстро просматривала файлы, открывая папки и подпапки. Наконец она нашла то, что искала — директорию с названием "PX-Project". Внутри были сотни файлов: отчеты, протоколы экспериментов, медицинские данные пациентов, видеозаписи.

Она начала копирование файлов на устройство Сергея. Пока шел процесс, Анна открыла несколько документов, чтобы понять, с чем они имеют дело.

Первый файл был озаглавлен "Методология перепрограммирования нейронных связей". Анна быстро пробежала глазами текст:

"Первая фаза ('Очищение') направлена на ослабление существующих нейронных связей, отвечающих за личностные характеристики, воспоминания и поведенческие паттерны. Комбинация фармакологического воздействия (препараты серии Р-16) и направленной транскраниальной магнитной стимуляции позволяет временно 'отключать' определенные участки мозга, делая их более восприимчивыми к последующему воздействию.

Вторая фаза ('Перезапись') включает создание новых нейронных связей через комбинацию визуальной и аудиальной стимуляции, гипнотических техник и микродозированной электростимуляции ключевых зон мозга. На этом этапе формируются новые поведенческие паттерны, воспоминания и личностные характеристики в соответствии с заданным профилем.

Третья фаза ('Активация') закрепляет созданные связи и интегрирует новую личностную матрицу в общую структуру мозга. Использование экспериментального нейроинтерфейса Верховского позволяет достичь 87% интеграции, что значительно выше показателей предыдущих методик..."

Анна почувствовала, как холодок пробежал по спине. Они действительно перепрограммировали людей, создавая новые личности. И использовали технологию её брата для этого.

Она открыла второй файл — список пациентов с пометками о прогрессе. Глаза Анны расширились, когда она увидела имена. Среди "пациентов" были журналисты, оппозиционные политики, ученые, военные — люди, которые могли представлять угрозу для определенных кругов или быть полезными в качестве "перепрограммированных" агентов.

Имя Михаила было отмечено особым статусом: "Высокий приоритет. Устойчивость к стандартному протоколу. Требуется индивидуальный подход."

— Сергей, ты не поверишь, что я нашла, — прошептала Анна. — Они используют технологию Михаила для создания послушных агентов. Среди пациентов — известные люди, которые исчезли из публичного пространства за последний год.

— Копируй всё, что можешь, — напряженно ответил Сергей. — Это доказательства государственного преступления.

Внезапно Анна услышала звук шагов в коридоре. Кто-то приближался к комнате.

— Кто-то идет, — прошептала она, быстро сворачивая окна на экране.

— Спрячься! — скомандовал Сергей.

Анна огляделась. Комната была заставлена оборудованием, но явных мест для укрытия не было. Она выключила монитор, оставив копирование файлов работать в фоновом режиме, и нырнула под стол, надеясь, что вошедший не будет использовать компьютер.

Дверь открылась, и в комнату вошел человек. По звуку шагов Анна определила, что это мужчина. Он подошел к одной из серверных стоек и начал что-то проверять. Анна затаила дыхание, молясь, чтобы он не заметил работающий компьютер или устройство, подключенное к нему.

Мужчина провел в комнате несколько минут, проверяя оборудование. Затем, к ужасу Анны, он подошел к столу и включил монитор. На экране все еще шел процесс копирования файлов.

— Что за ерунда? — пробормотал мужчина.

Анна поняла, что её вот-вот обнаружат. Действуя инстинктивно, она выскочила из-под стола и, прежде чем мужчина успел среагировать, ударила его папкой с документами по голове. Удар был не сильным, но неожиданным. Мужчина пошатнулся, и Анна, воспользовавшись моментом, схватила со стола тяжелое пресс-папье и ударила его по затылку.

Техник рухнул на пол без сознания.

— Сергей, меня обнаружили, — быстро сказала Анна, проверяя пульс мужчины. — Он жив, но без сознания.

— Уходи оттуда немедленно! — в голосе Сергея звучала тревога.

— Нет, сначала я должна увидеть Михаила, — Анна выдернула устройство из компьютера, надеясь, что оно успело скопировать достаточно информации. — Я пришла сюда не только за данными.

Она связала техника его же ремнем и заклеила рот скотчем, который нашла в ящике стола. Затем осторожно выглянула в коридор. Путь был свободен.

Анна быстро двинулась в сторону палат. Коридор был пуст, только приглушенный свет ночных ламп освещал путь. Она прошла мимо нескольких дверей с номерами, пока не достигла палаты 314.

Сердце колотилось как сумасшедшее. За этой дверью был её брат — или то, что от него осталось после недель "лечения". Анна приложила электронный ключ к считывателю. Замок щелкнул, и дверь приоткрылась.

Палата была погружена в полумрак. Единственным источником света был маленький ночник у кровати. На ней лежал человек, привязанный ремнями. К его голове были подключены электроды, соединенные с аппаратом, тихо гудящим в углу.

— Михаил, — прошептала Анна, подходя ближе.

Брат не отреагировал. Его глаза были открыты, но взгляд казался пустым, устремленным в потолок. Анна наклонилась над ним, всматриваясь в осунувшееся лицо. Это был Михаил, но в то же время — не он. Что-то важное исчезло из его глаз — та искра интеллекта и любознательности, которая всегда отличала её брата.

— Михаил, это я, Анна, — она осторожно коснулась его руки. — Ты узнаешь меня?

Михаил медленно повернул голову. Его взгляд сфокусировался на её лице, но в нем не было узнавания.

— Вы... врач? — хрипло спросил он.

Сердце Анны сжалось. Он не узнал её. Но она не сдавалась.

— Михаил, вспомни наш шифр, — она наклонилась ближе и прошептала: — "Сокол видит мышь в поле".

Это была фраза, которую они использовали в детстве, начиная зашифрованное послание. Ответом должно было быть: "Но мышь знает, где спрятаться".

Михаил нахмурился, словно пытаясь что-то вспомнить. На мгновение в его глазах мелькнуло что-то — проблеск осознания.

— Мышь... — он запнулся, затем его взгляд снова стал пустым. — Я не понимаю, о чем вы.

— Михаил, пожалуйста, — Анна сжала его руку. — Это я, твоя сестра. Ты должен вспомнить. Ты говорил, что создал защиту для своего разума. Используй её!

Она начала расстегивать ремни, удерживающие его на кровати.

— Что вы делаете? — в голосе Михаила появилась тревога. — Доктор Рогов сказал, что я должен оставаться здесь. Для моего же блага.

— Рогов использует тебя, Михаил. Он извратил твое изобретение, превратил его в оружие контроля над разумом. Ты должен вспомнить!

Анна достала из кармана фотографию — старый снимок, где они вдвоем стоят у озера в летнем лагере. Михаилу тогда было пятнадцать, ей — одиннадцать. Они улыбались, держа в руках самодельный радиоприемник, который собрал Михаил.

— Посмотри, — она поднесла фотографию к его лицу. — Это мы. Ты и я. Вспомни лагерь "Звездный", озеро, твой первый радиоприемник.

Михаил долго смотрел на фотографию. Что-то менялось в его взгляде — словно сквозь туман пробивался луч света.

— Анна? — неуверенно произнес он. — Но... как ты здесь?

— Я пришла за тобой, — Анна почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. — Я вытащу тебя отсюда.

Она закончила расстегивать ремни и помогла брату сесть. Михаил был слаб, его движения неуверенны. Он поднял руку и коснулся электродов на своей голове.

— Они... в моей голове, — пробормотал он. — Каждый день. Стирают меня. По кусочкам.

— Я знаю, — Анна осторожно сняла электроды. — Но ты сопротивлялся. Ты сильнее, чем они думают.

Михаил схватил её за руку.

— Анна, слушай внимательно. У меня мало времени. Ясность приходит и уходит. Они почти добрались до ядра моей личности.

— Что мне делать? Как тебе помочь?

— В моем домашнем компьютере, — Михаил говорил быстро, словно боясь, что снова потеряет связь с реальностью. — Зашифрованный файл. Пароль — дата смерти отца, задом наперед. Там протокол отмены. Он может остановить весь проект.

— Я найду его, — пообещала Анна. — А сейчас нам нужно уходить.

Она помогла брату встать. Он пошатывался, но мог идти, опираясь на неё.

— Анна, — внезапно сказал Сергей в наушнике. — У тебя проблемы. Охранник идет к палате. Должно быть, нашли техника.

— Черт, — Анна огляделась. — Нам нужно спрятаться.

Но было поздно. Дверь палаты распахнулась, и на пороге появился охранник с электрошокером в руке.

— Стоять! — скомандовал он, наводя оружие на Анну. — Отойдите от пациента!

Михаил, который только что едва держался на ногах, вдруг выпрямился. Его взгляд стал острым и сосредоточенным.

— Но мышь знает, где спрятаться, — четко произнес он и, прежде чем охранник успел среагировать, схватил с тумбочки металлический поднос и метнул его.

Поднос ударил охранника по руке, выбив электрошокер. Анна, не теряя времени, бросилась вперед и ударила охранника коленом в живот. Мужчина согнулся от боли, и Михаил, подскочив, нанес удар по затылку. Охранник рухнул на пол.

— Ты вспомнил, — выдохнула Анна, глядя на брата с изумлением.

— Не всё, — Михаил потер виски. — Фрагменты. Но достаточно, чтобы знать, что мы должны выбраться отсюда.

Он наклонился и забрал электрошокер охранника.

— Идем. Я знаю другой выход.

Они вышли в коридор. Михаил, несмотря на слабость, двигался уверенно, ведя Анну не к главному выходу, а в противоположном направлении.

— Здесь есть технический лифт, — объяснил он. — Его используют для доставки оборудования. Он ведет прямо в подвал, а оттуда можно выйти через погрузочную зону.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Анна.

— Я не всегда был привязан к кровати, — мрачно ответил Михаил. — Первые недели я мог передвигаться по крылу. Изучал планировку, искал пути побега. Потом они поняли, что я сопротивляюсь процедурам, и усилили режим.

Они дошли до конца коридора, где находилась неприметная дверь с надписью "Только для персонала". Михаил приложил к считывателю пропуск, который Анна забрала у охранника.

— Сергей, — прошептала Анна в микрофон. — Мы с Михаилом идем к техническому лифту. Встретимся у погрузочной зоны.

— Понял, — отозвался Сергей. — Будьте осторожны. Похоже, в здании объявлена тревога. Я вижу движение охраны на первом этаже.

Технический лифт был большим и грузным. Михаил нажал кнопку подвала, и кабина со скрипом начала спускаться.

— Анна, — Михаил посмотрел на сестру. — Если мы выберемся, ты должна знать: то, что они делают здесь, — только начало. "Проект Феникс" планируют расширить. Массовое применение.

— Что ты имеешь в виду?

— Они хотят использовать модифицированную версию моей технологии через цифровые устройства. Телефоны, компьютеры, телевизоры. Тонкие нейроманипуляции, незаметные для пользователя. Не полное перепрограммирование, как здесь, а... тонкая настройка. Изменение предпочтений, формирование мнений, создание страхов.

Анна почувствовала, как холодок пробежал по спине.

— Это возможно?

— Теоретически — да. Практически — они близки к решению. Нужно остановить их, пока не поздно.

Лифт остановился, двери открылись. Они оказались в полутемном подвальном помещении, заставленном ящиками и оборудованием.

— Погрузочная зона должна быть там, — Михаил указал направление.

Они осторожно двигались между штабелями коробок, стараясь не шуметь. Впереди виднелась большая металлическая дверь — выход на погрузочную платформу.

Внезапно включился яркий свет, ослепив их. Когда глаза привыкли к освещению, Анна увидела, что они окружены. Пять охранников с оружием и доктор Рогов, стоящий чуть впереди с холодной улыбкой на лице.

— Мисс Верховская, — произнес Рогов. — Какой приятный сюрприз. Я ждал вашего визита, хотя, признаться, не так скоро.

Михаил встал перед Анной, защищая её.

— Отпустите её, Рогов. Она ничего не знает.

— О, я думаю, теперь она знает достаточно, — Рогов сделал шаг вперед. — Знаете, мисс Верховская, ваш брат — удивительный человек. Такая сила воли, такая... устойчивость. Большинство наших пациентов ломаются за неделю. Но не Михаил. Он сопротивлялся почти месяц.

— Потому что он гений, — с гордостью сказала Анна. — И он перехитрил вас.

— Возможно, — Рогов пожал плечами. — Но теперь игра окончена. Для вас обоих.

Он сделал знак охранникам.

— Взять их. Живыми. У меня большие планы на семью Верховских.

Охранники двинулись вперед. Михаил поднял электрошокер, но было ясно, что против пятерых вооруженных мужчин у них нет шансов.

Внезапно погас свет. Подвал погрузился в полную темноту. Послышались удивленные возгласы охранников.

— Что происходит? — раздался голос Рогова. — Включите резервное питание!

В темноте Анна почувствовала, как кто-то схватил её за руку.

— Быстро, за мной, — прошептал знакомый голос. Алексей.

Он потянул Анну и Михаила в сторону, уводя от охранников, которые теперь беспорядочно светили фонариками, пытаясь найти их.

Алексей вел их через лабиринт ящиков к неприметной двери в дальнем углу подвала.

— Служебный туннель, — объяснил он шепотом. — Ведет к котельной соседнего здания. Оттуда можно выйти наружу.

— Как ты узнал, что мы здесь? — спросила Анна, когда они проскользнули в дверь.

— Твой друг, Сергей. Он взломал систему безопасности и связался со мной. Сказал, что вам нужна помощь.

Они бежали по узкому бетонному туннелю, освещая путь маленьким фонариком Алексея. Позади слышались крики и топот — охрана начала поиски.

— Они скоро поймут, куда мы направляемся, — предупредил Алексей. — У нас мало времени.

Михаил, который до этого держался удивительно хорошо, вдруг пошатнулся и схватился за стену.

— Я не могу, — выдохнул он. — Препараты слишком сильные.

Анна подхватила брата, обнимая за плечи.

— Держись, Михаил. Мы почти выбрались.

— Впереди котельная, — сказал Алексей, указывая на тусклый свет в конце туннеля. — Оттуда можно выйти на улицу.

Они преодолели последние метры туннеля и оказались в гудящем помещении с огромными бойлерами. Жар и шум создавали дезориентирующую атмосферу. Алексей уверенно вел их между трубами и оборудованием к металлической лестнице, ведущей наверх.

— Там аварийный выход, — он указал на люк в потолке. — Он выведет нас во внутренний двор административного здания. Машина ждет за углом.

Они начали подниматься по лестнице. Михаил двигался с трудом, каждый шаг давался ему с огромным усилием. Когда они достигли люка, Алексей толкнул его и выглянул наружу.

— Чисто, — сообщил он. — Быстрее, пока охрана не добралась сюда.

Он помог Михаилу выбраться, затем Анне. Они оказались во внутреннем дворике между зданиями комплекса. Ночной воздух был прохладным после душной котельной.

— Туда, — Алексей указал на узкий проход между зданиями. — Сергей ждет в машине на соседней улице.

Они почти добрались до прохода, когда за спиной раздался крик:

— Стоять! Ни с места!

Обернувшись, Анна увидела двух охранников, выбирающихся из того же люка. В руках у них было оружие.

— Бегите! — крикнул Алексей, толкая Анну и Михаила вперед. — Я задержу их!

Он бросился навстречу охранникам, сбив одного из них с ног. Второй прицелился, но Алексей был быстрее — он выхватил из кармана электрошокер и выстрелил. Охранник упал, содрогаясь от электрического разряда.

Анна и Михаил бежали через проход. Позади слышались звуки борьбы, затем выстрел. Анна обернулась, но Михаил потянул её вперед.

— Не останавливайся, — хрипло сказал он. — Он дал нам шанс. Не упусти его.

Они выбежали на тихую улицу. В нескольких метрах от них стоял черный седан с работающим двигателем. За рулем сидел Сергей.

— Быстрее! — крикнул он, открывая заднюю дверь.

Анна помогла Михаилу забраться в машину и запрыгнула следом. Сергей нажал на газ, и автомобиль рванул с места.

— Алексей? — спросил он, глядя в зеркало заднего вида.

— Не знаю, — Анна покачала головой, пытаясь отдышаться. — Он остался, чтобы задержать охрану. Был выстрел...

Сергей кивнул, его лицо стало мрачным.

— Он знал, на что идет.

Михаил откинулся на сиденье, его лицо было бледным, а дыхание — тяжелым.

— Анна, — прошептал он. — Файл. Ты должна найти файл.

— Я найду, — пообещала она, сжимая его руку. — А сейчас тебе нужно отдохнуть. Мы едем в безопасное место.

Сергей вел машину по ночным улицам, петляя и меняя направление, чтобы сбить возможную погоню. Анна смотрела в окно на проносящиеся мимо огни города и думала о том, что их путешествие только начинается. Они вырвали Михаила из клиники, но "Проект Феникс" все еще существовал. И теперь они знали слишком много, чтобы их оставили в покое.

Впереди была долгая борьба. Но сейчас, глядя на спящего брата, чье лицо во сне казалось почти таким же, как раньше, Анна чувствовала, что сделала первый шаг к победе.

Документ: Отчет о перепрограммировании нейронных связей

СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
УРОВЕНЬ ДОСТУПА: А1

СУБЪЕКТ: М.В. (Палата 314)
СТАТУС: Частичная интеграция (67%)
УСТОЙЧИВОСТЬ: Высокая

ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
Субъект демонстрирует необычайную устойчивость к стандартному протоколу перепрограммирования. Предполагаемая причина: субъект, будучи создателем базовой технологии нейроинтерфейса, имплементировал некую форму защиты в собственные нейронные паттерны.

Несмотря на интенсивное применение препаратов серии Р-16 и Н-7 в сочетании с усиленной нейростимуляцией, ядро личности субъекта остается интактным. Воспоминания и поведенческие паттерны поддаются модификации лишь временно, с последующим возвращением к исходным параметрам.

РЕКОМЕНДАЦИИ:
1. Продолжить применение экспериментального протокола "Сверхглубокое очищение" с увеличением дозировки препаратов на 25%.
2. Рассмотреть возможность хирургического вмешательства для деактивации защитных механизмов (требуется консультация с нейрохирургической группой).
3. Извлечь максимум информации о структуре защитных механизмов для совершенствования протокола перепрограммирования будущих субъектов.

ПРИМЕЧАНИЕ Д-РА РОГОВА:
Субъект М.В. представляет уникальную ценность для проекта. Его сопротивление нашим методам указывает на существование технологии защиты от нейроманипуляций, которая может представлять угрозу для широкомасштабного внедрения "Проекта Феникс". Приоритетная задача — расшифровать эту защиту и нейтрализовать её.

Также рекомендую усилить наблюдение за сестрой субъекта (А.В.). Её журналистские расследования приближаются к опасной черте. Возможно, потребуется включить её в программу в качестве субъекта.

Глава 9: Палата без номера

Дневник пациента №9:

"День неизвестен. Я больше не знаю, кто я. Но иногда, в моменты между процедурами, я чувствую призрак прежнего себя. Он пытается что-то сказать, но я не могу расслышать. Может быть, это и есть свобода — не помнить, кем ты был?"

Анна вернулась в клинику через три дня. На этот раз она была одна — Сергей остался в безопасном доме с Михаилом, чье состояние постепенно улучшалось. Брат все еще был слаб, периодически терял связь с реальностью, но с каждым днем к нему возвращалось все больше воспоминаний.

— Мне нужно вернуться, — сказала она Сергею накануне. — Михаил говорил о других пациентах. Мы не можем оставить их там.

Сергей был против, но Анна настояла. Информация, которую они скопировали из компьютера клиники, была неполной. Они знали о существовании "Проекта Феникс", но не имели достаточно доказательств, чтобы предать его огласке. Нужно было больше.

Теперь Анна снова шла по территории клиники, но не через главный вход. Алексей, прежде чем помочь им бежать, рассказал о служебном входе со стороны хозяйственного блока, который редко охранялся. Именно туда она и направлялась, одетая в форму технического персонала, с бейджем, который Сергей изготовил на основе украденного пропуска.

Сумерки сгущались, когда Анна подошла к неприметной двери в дальнем углу территории. Она приложила поддельный пропуск к считывателю, затаив дыхание. Секунда — и зеленый индикатор мигнул, замок щелкнул. Дверь открылась.

Внутри был тускло освещенный коридор, ведущий к техническим помещениям. Анна быстро сверилась с планом здания, который они составили на основе данных из компьютера клиники. Ей нужно было попасть в подвальный уровень — там, согласно некоторым файлам, находилось что-то, обозначенное как "Зона Ф".

Она двигалась уверенно, как человек, который имеет право здесь находиться. Встретив по пути уборщицу, Анна кивнула ей и прошла мимо. Женщина не проявила никакого интереса — еще один сотрудник технической службы, ничего необычного.

Спустившись по служебной лестнице, Анна оказалась в подвале. Здесь было прохладно и пахло сыростью. Коридор разветвлялся: одно направление вело к котельной, другое — к складским помещениям. Но ни одно из них не было обозначено как "Зона Ф".

Анна методично проверяла каждую дверь, каждый поворот. Большинство помещений были заперты, но некоторые открывались с помощью её пропуска. Она осматривала склады с медикаментами, архивы с документацией, технические комнаты с электрощитами и вентиляционным оборудованием.

Почти час поисков не принес результатов. Анна начала беспокоиться, что "Зона Ф" могла быть перемещена после их побега с Михаилом. Или, что еще хуже, она находилась в совершенно другой части здания, куда невозможно попасть с её уровнем доступа.

Она уже собиралась вернуться наверх и попытать счастья в другом месте, когда заметила нечто странное. В одном из технических помещений, заставленном старыми медицинскими каталками и оборудованием, стена выглядела иначе, чем остальные. Тонкая линия, едва заметная в тусклом свете, очерчивала контур, похожий на дверь.

Анна подошла ближе и провела рукой по стене. Поверхность была гладкой, без видимых ручек или замков. Но интуиция подсказывала, что это не просто стена.

Она начала осматривать помещение в поисках чего-то, что могло бы активировать скрытую дверь. Внимание привлек небольшой электрический щиток в углу. Открыв его, Анна увидела не обычные предохранители, а панель с кнопками и небольшим считывателем карт.

"Стоит попробовать," — подумала она и приложила свой пропуск к считывателю.

Ничего не произошло.

Анна нахмурилась. Если это вход в "Зону Ф", то он должен иметь повышенный уровень защиты. Её пропуск технического персонала явно не обладал достаточными правами.

Она достала из кармана второй пропуск — тот самый, который они забрали у охранника во время побега. Сергей не смог полностью клонировать его, но сохранил оригинальный чип.

Анна приложила пропуск охранника к считывателю. На этот раз панель мигнула зеленым, и раздался тихий гудящий звук. Линия на стене стала более заметной, и часть стены медленно отъехала в сторону, открывая проход.

За ним был еще один коридор, но совсем не похожий на остальные помещения подвала. Стерильно белые стены, яркое освещение, металлические двери по обеим сторонам. На каждой двери — не номер, а имя, написанное простым шрифтом на небольшой табличке.

"Александр", "Елена", "Виктор", "Наталья".

Анна медленно шла по коридору, читая имена. Некоторые двери имели небольшие смотровые окошки. Она осторожно заглянула в одно из них.

Внутри была палата, напоминающая больничную, но с некоторыми отличиями. Никаких личных вещей, никаких украшений на стенах. Только кровать, стол и стул, все закреплено к полу. На кровати сидел мужчина средних лет, глядя прямо перед собой. Его взгляд был пустым, как у куклы. Он не двигался, только моргал время от времени.

Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она перешла к следующей двери и заглянула внутрь. Та же картина — женщина, неподвижно сидящая на краю кровати, с отсутствующим выражением лица.

"Что они с ними сделали?" — подумала Анна с ужасом.

Она продолжила движение по коридору, заглядывая в окошки. Все палаты были заняты людьми в одинаковом состоянии — живые, но словно лишенные души. Некоторые сидели, некоторые лежали, но все с тем же пустым взглядом.

В конце коридора Анна увидела дверь с именем "Михаил". Сердце сжалось. Это была палата её брата, до того как они вытащили его отсюда. Она заглянула внутрь.

Палата была пуста, кровать аккуратно застелена. Но на стене напротив кровати Анна заметила нечто странное — небольшой экран, на котором мелькали какие-то изображения. Она не могла разглядеть их четко через маленькое окошко.

Анна попробовала открыть дверь пропуском охранника. К её удивлению, замок щелкнул, и дверь отворилась. Она быстро проскользнула внутрь, закрыв за собой дверь.

Теперь она могла видеть экран на стене. На нем в быстрой последовательности сменялись изображения — лица, пейзажи, абстрактные формы, перемежающиеся вспышками белого света. Под экраном стоял небольшой прибор, похожий на проектор, соединенный с компьютером.

Анна подошла к компьютеру. На экране отображалась программа с названием "Протокол очищения". Рядом лежала папка с документами. Она открыла её и начала быстро просматривать содержимое.

Первый документ был озаглавлен "Субъект М.В. — Протокол перепрограммирования". В нем детально описывался процесс "очищения" и "перезаписи" личности Михаила. Анна читала с растущим ужасом:

"День 1-5: Фаза дезориентации. Субъект помещен в условия сенсорной депривации с периодическим введением препаратов серии Р-16 для ослабления когнитивных барьеров.

День 6-10: Начало очищения. Применение визуальной стимуляции (программа 'Белый шум') в сочетании с аудиосигналами на частотах 7-9 Гц для подавления активности гиппокампа, отвечающего за формирование долговременной памяти.

День 11-15: Углубленное очищение. Транскраниальная магнитная стимуляция фронтальной коры для подавления личностных характеристик и моральных установок"

Документ продолжался, описывая все более инвазивные методы воздействия на мозг. Последние страницы содержали заметки о необычной устойчивости Михаила к процедурам и рекомендации по усилению воздействия.

Анна сфотографировала каждую страницу на свой телефон. Это были именно те доказательства, которые они искали — детальное описание преступных экспериментов над людьми.

Закончив с документами, она осмотрела остальную часть палаты. Под кроватью обнаружилась небольшая металлическая коробка. Анна открыла её и нашла внутри тетрадь — дневник Михаила, который он каким-то образом сумел сохранить, несмотря на все процедуры.

Она быстро пролистала страницы. Первые записи были четкими, подробными — Михаил документировал всё, что с ним происходило. Но с каждой страницей почерк становился все более неразборчивым, мысли — фрагментарными. Последние записи представляли собой почти бессвязный поток сознания, отчаянные попытки удержаться за собственную личность.

Анна спрятала дневник в сумку. Это было не просто доказательство — это была часть её брата, которую она обязана была сохранить.

Внезапно она услышала звук открывающейся двери в коридоре и приглушенные голоса. Кто-то шел в её направлении. Анна быстро выключила компьютер и огляделась в поисках укрытия. Единственным вариантом была небольшая дверь в углу палаты, которую она сначала приняла за шкаф.

Открыв дверь, Анна обнаружила узкий технический проход, вероятно, для обслуживания оборудования. Она проскользнула внутрь и прикрыла за собой дверь, оставив небольшую щель, чтобы видеть, что происходит в палате.

В комнату вошли двое — мужчина в белом халате, которого Анна узнала как доктора Рогова, и женщина в строгом костюме, которую она никогда раньше не видела.

— Как видите, палата готова для нового субъекта, — говорил Рогов, обводя рукой помещение. — После побега Верховского мы усилили систему безопасности. Теперь такое не повторится.

— Меня беспокоит не безопасность, а эффективность, — холодно ответила женщина. — Если ваши методы не смогли сломать одного человека, как мы можем быть уверены в успехе масштабного проекта?

— Верховский был исключением, — Рогов подошел к компьютеру и включил его. — Его сопротивляемость объясняется тем, что он сам разработал основы технологии. Он знал, как защитить свой разум. Но мы извлекли уроки из этого случая.

Он открыл какой-то файл на экране.

— Вот, взгляните. Новый протокол включает дополнительную фазу, которую мы назвали "Фрагментация". Прежде чем начать очищение, мы разрушаем связи между различными аспектами личности. Человек перестает воспринимать себя как единое целое, что делает сопротивление практически невозможным.

Женщина изучала экран с нескрываемым интересом.

— И вы уверены, что это работает?

— Абсолютно. Мы уже протестировали протокол на трех субъектах. Результаты превзошли ожидания. Полное стирание личности за восемь дней вместо прежних двадцати.

Женщина кивнула, явно удовлетворенная услышанным.

— Хорошо. Совет директоров будет рад это услышать. Когда вы планируете перейти к следующей фазе?

— Через две недели. К тому времени мы закончим подготовку первой группы из двадцати субъектов.

Они направились к выходу. Анна затаила дыхание, боясь, что её обнаружат. Но Рогов и женщина покинули палату, продолжая обсуждать детали проекта. Их голоса постепенно стихли в коридоре.

Анна выждала несколько минут, прежде чем выйти из своего укрытия. Технический проход, в котором она пряталась, уходил куда-то вглубь. Любопытство взяло верх, и она решила проследовать по нему, вместо того чтобы возвращаться в коридор, где могли находиться Рогов и его спутница.

Узкий проход был тускло освещен аварийными лампами. Он петлял между стенами палат, очевидно, предназначенный для обслуживания оборудования. Через несколько минут Анна оказалась перед дверью с надписью "Техническое обслуживание".

Она осторожно открыла дверь и оказалась в небольшом помещении с мониторами, показывающими изображения с камер наблюдения. На экранах были видны палаты "Зоны Ф" и их обитатели. Анна быстро осмотрелась — в комнате никого не было.

Рядом с мониторами стоял компьютер. Анна подошла к нему и увидела, что он включен и не заблокирован — видимо, техник отлучился ненадолго. Это был шанс, которым нельзя было не воспользоваться.

Она быстро просмотрела открытые файлы. Большинство из них были техническими отчетами о работе оборудования, но один привлек её внимание — "Маршрутизация персонала". Открыв его, Анна увидела схему всего подземного уровня, включая "Зону Ф" и прилегающие помещения.

Согласно схеме, рядом с "Зоной Ф" находился личный кабинет доктора Рогова. Анна запомнила его расположение — через два коридора от технического помещения, в котором она находилась.

Выйдя из комнаты, она осторожно двинулась по указанному маршруту. Коридоры были пусты — видимо, в этой части подвала в вечернее время работало мало персонала. Через несколько минут Анна оказалась перед дверью с табличкой "Д-р А. Рогов, научный руководитель".

Дверь была заперта. Анна приложила пропуск охранника к считывателю, но индикатор мигнул красным. Очевидно, для доступа в кабинет Рогова требовался более высокий уровень допуска.

Она огляделась. Рядом с дверью было небольшое окно, через которое можно было заглянуть внутрь. Кабинет был обставлен строго, но со вкусом — дорогая мебель, книжные шкафы, большой рабочий стол с компьютером.

Анна заметила, что окно было слегка приоткрыто — видимо, для вентиляции. Это был рискованный шаг, но другого способа попасть внутрь не было. Она осторожно просунула руку в щель и нащупала ручку окна с внутренней стороны. Медленно, стараясь не шуметь, Анна открыла окно шире и пролезла внутрь.

Оказавшись в кабинете, она сразу направилась к рабочему столу. Компьютер был выключен, но на столе лежали папки с документами. Анна быстро просмотрела их — большинство содержали научные отчеты о нейрофизиологии и психологии, написанные сложным техническим языком.

Её внимание привлекла фотография в рамке, стоящая на столе. На ней был изображен Рогов в окружении нескольких мужчин в дорогих костюмах. Анна узнала некоторых из них — высокопоставленные чиновники, включая заместителя министра обороны и советника президента по национальной безопасности. Они стояли на фоне баннера с надписью "Конференция по национальной безопасности и технологическим инновациям".

Анна сфотографировала снимок на телефон. Это подтверждало её подозрения — "Проект Феникс" имел поддержку на самом высоком уровне.

На стене кабинета висело еще несколько фотографий. На одной из них Рогов пожимал руку пожилому мужчине в военной форме с генеральскими погонами. На другой — стоял рядом с известным бизнесменом, владельцем крупнейшей технологической компании страны.

Анна продолжила осмотр кабинета. В углу стоял сейф, но без кода доступа открыть его было невозможно. Рядом с сейфом находился небольшой бар с дорогими напитками.

Она вернулась к столу и начала осматривать ящики. Большинство из них были заперты, но один — верхний правый — открылся. Внутри лежала еще одна папка, на этот раз без маркировки. Анна открыла её и замерла.

Это был список с заголовком "Кандидаты для Фазы 2". В нем перечислялись имена известных людей — политиков, журналистов, общественных деятелей. Рядом с каждым именем стояли пометки: "Высокий приоритет", "Средний приоритет" или "Низкий приоритет". Некоторые имена были отмечены звездочкой, что, по-видимому, означало, что они уже были "обработаны".

Анна с ужасом узнала несколько имен — известный оппозиционный журналист, который недавно неожиданно изменил свою позицию и стал поддерживать правительство; политик, внезапно отказавшийся от участия в выборах; активист, который прекратил свою деятельность и уехал из страны.

В конце списка она увидела свое имя. Рядом с ним стояла пометка: "Высокий приоритет. Связана с М. Верховским. Потенциальная угроза проекту."

Анна быстро сфотографировала каждую страницу списка. Её руки дрожали. Теперь она понимала масштаб происходящего — это был не просто научный эксперимент, а целенаправленная программа по нейтрализации неугодных людей путем изменения их личности.

Внезапно она услышала звук открывающейся двери в коридоре. Кто-то приближался к кабинету. Анна быстро положила папку обратно в ящик и огляделась в поисках укрытия. Единственным вариантом был большой шкаф у стены.

Она едва успела спрятаться, когда дверь кабинета открылась. Сквозь щель между дверцами шкафа Анна видела, как вошел Рогов. Он был один. Доктор подошел к столу, сел в кресло и включил компьютер.

Анна затаила дыхание. Она была в ловушке. Если Рогов обнаружит её, она окажется в одной из тех палат с пустыми глазами и стертой личностью.

Рогов ввел пароль, и экран компьютера ожил. Анна не могла видеть, что именно он делает, но слышала, как он набирает что-то на клавиатуре. Через несколько минут он встал, подошел к сейфу и открыл его. Достав какую-то папку, он вернулся к столу.

В этот момент зазвонил телефон. Рогов ответил:

— Да? Понял. Сейчас буду.

Он положил трубку, взял папку из сейфа и направился к выходу. Перед тем как уйти, он выключил компьютер, но не запер сейф. Дверь за ним закрылась.

Анна выждала несколько минут, прежде чем выйти из шкафа. Сердце колотилось как сумасшедшее. Она подошла к сейфу — он действительно остался открытым. Внутри лежало несколько папок и небольшая коробка.

Она быстро просмотрела содержимое. Одна из папок была озаглавлена "Проект Феникс — Фаза 2: Массовое внедрение". Анна открыла её и увидела детальный план по использованию технологии нейроманипуляций через цифровые устройства — смартфоны, компьютеры, телевизоры.

Согласно документам, технология позволяла незаметно для пользователя внедрять в его сознание определенные идеи, формировать предпочтения и влиять на принятие решений. План предусматривал поэтапное внедрение технологии, начиная с "проблемных регионов" и заканчивая общенациональным охватом.

Анна сфотографировала каждую страницу. Это были именно те доказательства, которые она искала — прямое подтверждение существования программы массового контроля сознания.

Закончив с документами, она обратила внимание на коробку. Внутри находился небольшой устройство, похожее на флеш-накопитель, но с дополнительными элементами. К нему прилагалась записка: "Прототип персонального блокиратора. Защищает от внешнего воздействия в радиусе 2 метров."

Анна забрала устройство — оно могло пригодиться. Затем она осторожно закрыла сейф и направилась к окну. Нужно было выбираться отсюда как можно скорее.

Выбравшись из кабинета, она быстро двинулась обратно к "Зоне Ф". Теперь, когда у неё были доказательства, нужно было попытаться найти и освободить брата.

Анна бежала по подземному коридору, преследуемая охраной. Внезапно мир вокруг замерцал, как неисправный экран. Стены коридора на мгновение стали прозрачными, обнажив странную структуру — не кирпич и бетон, а нечто похожее на схемы микросхем, пульсирующие энергией.

Она споткнулась, и реальность восстановилась. Но теперь Анна видела на стенах странные символы — как будто код программы, проступающий сквозь краску. Символы складывались в слова: "Симуляция нестабильна. Перезапуск через 3... 2... 1..."

Мир мигнул, и Анна оказалась в том же коридоре, но в десяти метрах позади, как будто часть её пути была стерта и перезаписана. Преследователи исчезли. В наушнике, которого секунду назад не было, раздался голос Сергея:

— Анна, ты меня слышишь? Что-то происходит с системой. Я теряю твои координаты.

Она не помнила, чтобы надевала наушник или связывалась с Сергеем. Что происходит? Реальность вокруг снова стабилизировалась, но ощущение неправильности осталось.

Анна потрясла головой, пытаясь прояснить мысли. Что это было? Галлюцинация? Побочный эффект от близости к оборудованию клиники? Или что-то более зловещее?

Не было времени разбираться. Она продолжила путь к "Зоне Ф", теперь двигаясь еще осторожнее. Вернувшись в коридор с палатами, Анна начала искать имя брата.

"Михаил, Михаил" — она читала таблички на дверях, продвигаясь вдоль коридора.

Наконец, почти в самом конце, она нашла нужную дверь. "Михаил В." — гласила табличка. Анна заглянула через смотровое окошко.

Внутри, на кровати, сидел её брат. Он смотрел прямо перед собой, не моргая, с тем же пустым выражением лица, что и у других пациентов. На его голове был закреплен странный обруч с электродами, соединенными проводами с аппаратом у стены.

Сердце Анны сжалось. Неужели они не успели? Неужели личность Михаила уже стерта?

Она приложила пропуск к считывателю. Дверь открылась. Анна вошла в палату, осторожно закрыв за собой дверь.

— Михаил? — тихо позвала она, подходя к брату.

Он не отреагировал, продолжая смотреть в пустоту. Анна опустилась на колени перед ним, заглядывая в его глаза. Они были пустыми, безжизненными, но что-то в них всё же было — едва заметная искра, глубоко спрятанная.

— Миша, это я, Анна. Твоя сестра. Ты узнаёшь меня?

Никакой реакции. Анна осторожно взяла его за руку. Она была холодной, но Михаил не отдернул её.

— Я пришла забрать тебя отсюда. Мы уйдём вместе, как в детстве, помнишь? Когда мы сбегали из дома на озеро?

На мгновение ей показалось, что в глазах брата что-то мелькнуло — тень узнавания. Но он по-прежнему молчал.

Анна осмотрела обруч на его голове. Это было сложное устройство с множеством электродов, прикрепленных к коже. Она не знала, как безопасно снять его, но понимала, что должна попытаться.

— Я сейчас сниму это с тебя, хорошо? Может быть немного неприятно.

Она начала осторожно отсоединять электроды один за другим. Михаил не сопротивлялся, но и не помогал. Когда последний электрод был снят, Анна аккуратно сняла обруч с его головы.

— Вот так. Теперь ты свободен от этой штуки.

Она ожидала какой-то реакции, но Михаил продолжал сидеть неподвижно. Анна почувствовала, как отчаяние начинает охватывать её. Что, если они опоздали? Что, если личность брата уже полностью стерта?

— Миша, пожалуйста, — её голос дрогнул. — Я знаю, что ты где-то там, внутри. Борись. Вспомни, кто ты.

Она крепче сжала его руку и вдруг вспомнила кое-что. В детстве у них был секретный шифр, который они использовали, когда хотели поговорить так, чтобы родители не поняли. Это была простая замена букв, но для них она значила многое — это был их собственный, особый способ общения.

— Жэбэ вэжэмэ, — произнесла Анна фразу на их шифрованном языке. "Я с тобой".

И тут произошло чудо. Глаза Михаила моргнули, в них появилось что-то — проблеск осознания. Его губы слегка дрогнули, и он тихо, едва слышно произнес:

— Мэ зэнэаэю. — "Я знаю".

Анна почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Он был там! Часть его личности сохранилась, несмотря на все, что с ним сделали.

— Мы уходим отсюда, Миша. Сейчас же.

Она помогла ему встать. Михаил двигался медленно, неуверенно, как будто разучился управлять своим телом. Но он шел, опираясь на сестру.

Они вышли в коридор. Анна знала, что у них мало времени — в любой момент мог появиться персонал клиники. Она вела брата к техническому проходу, через который пришла.

Внезапно в конце коридора появились две фигуры в белых халатах. Один из них был Рогов. Он сразу заметил их и крикнул:

— Стойте! Охрана!

Анна ускорила шаг, практически таща Михаила за собой. Они добрались до двери технического прохода, когда сзади послышался топот бегущих ног — охрана спешила на помощь Рогову.

— Быстрее, Миша!

Они проскользнули в технический проход и побежали по нему. Михаил двигался всё увереннее, как будто каждый шаг возвращал ему контроль над телом.

Позади раздавались крики и звуки погони. Анна знала, что они не смогут долго убегать — Михаил был слишком слаб, а преследователи знали здание лучше них.

Они добрались до развилки. Один путь вел к выходу, другой — в глубину подземного уровня.

— Миша, слушай меня, — Анна достала из сумки флешку с собранными доказательствами и дневник брата. — Ты должен взять это и идти к выходу. Там, наверху, тебя ждет Сергей. Он поможет тебе выбраться.

— А ты? — голос Михаила был хриплым, но в нем уже слышались интонации, знакомые ей с детства.

— Я задержу их. Создам отвлекающий маневр.

— Нет, — он покачал головой. — Я не оставлю тебя.

— Ты должен. Эти доказательства важнее нас обоих. Они должны попасть к журналистам, иначе всё было напрасно.

Михаил колебался, но в его глазах Анна видела, что часть его — та, что была ученым, борцом за правду — понимала важность этого решения.

— Я вернусь за тобой, — наконец сказал он, забирая флешку и дневник.

— Знаю. А теперь иди!

Михаил крепко обнял сестру и побежал к выходу, двигаясь всё увереннее с каждым шагом. Анна смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом, а затем повернулась и побежала в противоположном направлении, намеренно создавая шум, чтобы привлечь внимание преследователей.

Её план сработал — она слышала, как погоня устремилась за ней, оставив путь к выходу свободным для Михаила. Анна бежала по лабиринту технических проходов, зная, что рано или поздно её поймают. Но это не имело значения. Главное, что брат был свободен, и доказательства преступлений клиники скоро станут достоянием общественности.

Она свернула за угол и оказалась в тупике. Сзади уже слышались голоса охранников. Анна прижалась к стене, тяжело дыша. Она сделала всё, что могла. Теперь оставалось надеяться, что Михаил благополучно выберется и завершит то, что они начали вместе.

Шаги приближались. Анна закрыла глаза, готовясь к неизбежному. Но в этот момент стена, к которой она прижималась, вдруг поддалась, открывая проход в неизвестное помещение. Не раздумывая, Анна шагнула внутрь.

Дверь за ней закрылась, отрезая звуки погони. Она оказалась в странной комнате, заполненной мерцающими экранами и непонятным оборудованием. В центре стоял человек, которого она никак не ожидала здесь увидеть.

— Добро пожаловать, Анна, — сказал он с улыбкой. — Я давно ждал нашей встречи.

Это был профессор Кравцов — человек, с которого началось всё её расследование.

Секвенция 4: Точка невозврата

Эпиграф: "Проект МК-Ультра был официально закрыт в 1973 году. Но технологии контроля сознания никогда не исчезают — они просто уходят в тень." — Из рассекреченных документов Конгресса США, 1977 г.

Глава 10: Доказательства

Из дневника пациента №10

14 марта 2023 г.

Последняя запись. Завтра меня переводят в палату без номера. Доктор Р. говорит, я полностью готов к "перерождению". Странно, но я почти спокоен. Может, это из-за таблеток. Может, из-за того, что уже нечего терять.

Они думают, что стирают меня. Но я прячу осколки себя в местах, до которых им не добраться. Маленькие воспоминания. Запах маминого пирога с яблоками. Шрам на колене от падения с велосипеда. Имя моей первой собаки — Грей.

Если кто-то найдет этот дневник — я существовал. Я был. Помните об этом, даже если я сам забуду.

Они говорят, что делают мир лучше. Что некоторые воспоминания слишком опасны. Что некоторые люди слишком много знают.

Я знал слишком много.

П.С. Если вы читаете это и ваше имя Анна — бегите.

Анна перечитала последнюю строчку трижды, прежде чем поняла, что задержала дыхание. Она выдохнула, и облачко пара растворилось в холодном воздухе заброшенного дачного домика. Ее "безопасное место" — крошечный деревянный дом в садовом товариществе, унаследованный от бабушки и не значившийся ни в одном из ее официальных документов.

Пациент №10. Кто он? Откуда знал ее имя? Или это совпадение?

Она потерла замерзшие пальцы и придвинула ноутбук ближе. Экран был единственным источником света в комнате — она не рисковала включать электричество. Файлы, скопированные Алексеем, были зашифрованы, но код, который он передал ей перед тем, как связь оборвалась, работал.

На экране открывался файл за файлом. Медицинские карты. Отчеты о "прогрессе". Графики мозговой активности. Фотографии "до" и "после".

Анна методично сортировала информацию, создавая на рабочем столе папки: "Пациенты", "Методики", "Персонал", "Финансы". Профессиональная привычка структурировать хаос не подводила даже сейчас, когда руки дрожали от холода и страха.

В папке "Методики" она обнаружила документ, озаглавленный "Протокол Р-7". Технический язык, обилие аббревиатур и специальных терминов затрудняли понимание, но суть была ясна: описывался поэтапный процесс стирания и перепрограммирования личности.

ПРОТОКОЛ Р-7 (версия 4.2)
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Этап 1: Дестабилизация базовой личности
- Сенсорная депривация (48-72 часа)
- Нарушение циклов сна (протокол СД-3)
- Фармакологическая подготовка (см. Приложение А)

Этап 2: Фрагментация памяти
- Направленная транскраниальная стимуляция зон гиппокампа
- Индукция искусственных воспоминаний
- Диссоциативная терапия с применением препарата "Обнуление"

Этап 3: Реконструкция
- Имплантация базовых поведенческих паттернов
- Создание новой идентичности
- Установка триггеров и контрольных механизмов

Примечание: Методика основана на разработках проекта "Зеркало" (1973-1986 гг.)


Анна замерла. Проект "Зеркало". Она где-то слышала это название. В университете? На конференции? Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить.

Лекция по истории психологии. Профессор Климов, понизив голос: "Существуют неподтвержденные данные о секретных экспериментах в области контроля сознания, проводившихся в СССР под кодовым названием 'Зеркало'. Официально эти исследования никогда не признавались..."

Она открыла глаза и продолжила поиск. В папке "Видео" обнаружилось несколько файлов с датами и номерами. Она кликнула на самый недавний.

На экране появилась стерильно-белая комната. В центре — кресло, напоминающее стоматологическое, но с фиксаторами для рук и ног. В кресле — мужчина средних лет, его голова закреплена в специальном устройстве. Вокруг него — медицинское оборудование и несколько человек в белых халатах. Один из них — доктор Рогов.

— Начинаем процедуру, — говорит Рогов. — Субъект подготовлен согласно протоколу.

Анна хотела остановить видео, но не смогла. Как в кошмарном сне, она смотрела, как к голове мужчины подсоединяют электроды, как вводят какой-то препарат, как на экране рядом с креслом появляются изображения — слишком быстрые, чтобы разглядеть. Мужчина дергается, его лицо искажается.

— Стираем блок воспоминаний B-7, — говорит голос за кадром. — Готовимся к имплантации.

Когда мужчина начал кричать, Анна наконец нашла в себе силы нажать на паузу. Ее тошнило. Она встала, подошла к окну, приоткрыла форточку. Холодный воздух ударил в лицо, возвращая способность мыслить.

Это не может быть правдой. Это какой-то фильм. Постановка.

Но она знала, что это реальность. Слишком много совпадений, слишком много деталей.

Вернувшись к компьютеру, она открыла папку "Пациенты". Внутри — десятки файлов с номерами вместо имен. Она начала просматривать их один за другим, составляя список.

И тут она увидела это. Файл "Субъекты влияния.xlsx". Внутри — таблица с именами, должностями, датами "обработки" и статусом.

Депутат Государственной Думы. Генерал-майор. Владелец федерального телеканала. Судья Верховного суда. Главный редактор новостного агентства.

Список продолжался и продолжался.

Н;е; ;м;о;ж;е;т; ;б;ы;т;ь; ;э;т;о; ;н;е; ;м;о;ж;е;т; ;б;ы;т;ь; ;п;р;а;в;д;о;й; ;э;т;о; ;с;л;и;ш;к;о;м; ;э;т;о; ;н;е;в;о;з;м;о;ж;н;о;

Анна моргнула. Текст на экране снова стал четким. Она потерла глаза. Что это было? Галлюцинация? Усталость?

Она продолжила изучать файлы, методично, как учили в юридической школе. Факты. Только факты. Не позволяй эмоциям затуманивать рассудок.

Через два часа у нее болела голова, но картина прояснилась. Клиника "Ясный ум" была лишь верхушкой айсберга — фасадом для гораздо более масштабного проекта. Они отбирали людей с определенными психологическими профилями, с доступом к власти или влиянием на общественное мнение. "Лечили" их, а на самом деле — перепрограммировали, создавая сеть агентов влияния.

Но зачем? Кто за этим стоит?

Ответ пришел, когда она открыла папку "Финансы". Серия переводов от компаний с неприметными названиями. Она проследила цепочку и уперлась в холдинг, принадлежащий... Максиму Корнееву.

Сердце пропустило удар. Нет. Только не он.

Она вспомнила их разговоры, его увлеченность новыми методиками лечения, его интерес к ее работе. Все это время он изучал ее? Оценивал как потенциальную угрозу?

Телефон завибрировал, вырывая ее из оцепенения. Сообщение от Марины, подруги-журналистки:

"Где ты? Нам нужно срочно поговорить. Это касается твоего брата."

Анна колебалась. Марина была одним из немногих людей, которым она доверяла. Журналистка-расследователь, они познакомились на громком деле о коррупции три года назад. Если кто-то и мог помочь предать эту историю огласке...

Она быстро собрала самые важные документы в зашифрованный архив и отправила Марине, сопроводив коротким сообщением: "Изучи это. Если со мной что-то случится — действуй по своему усмотрению. Встретимся в 'нашем месте' через час."

Только она отправила сообщение, как пришло еще одно — с незнакомого номера:

"А. Меня раскрыли. Уходи оттуда немедленно. Они знают про дачу. М. замешан глубже, чем мы думали. Ищи файл 'Фаза 2'."

Алексей. Ее сердце заколотилось. Раскрыли? Что с ним случилось?

Она лихорадочно начала поиск по файлам. "Фаза 2", "Фаза 2"... Вот оно!

ПРОЕКТ "ЧИСТЫЙ РАЗУМ"
ФАЗА 2: МАСШТАБИРОВАНИЕ

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Цель: Внедрение модифицированной версии технологии в сеть стандартных психиатрических учреждений.

Обоснование: Текущие мощности позволяют обрабатывать не более 20 субъектов в месяц, что недостаточно для достижения критической массы влияния. Необходимо расширение.

Методика:
1. Интеграция базовых элементов протокола Р-7 в стандартные методики лечения депрессии и тревожных расстройств.
2. Использование модифицированных препаратов серии "Обнуление" под видом новых антидепрессантов.
3. Внедрение специально подготовленного персонала в ключевые клиники.

Ожидаемый результат: Увеличение количества обработанных субъектов до 500+ ежемесячно. Создание резервуара потенциальных агентов влияния для дальнейшей активации.

Сроки реализации: Начало - июнь 2023 г.

Ответственный: М.К.

М.К. Максим Корнеев.

Анна почувствовала, как комната начинает кружиться. Масштаб заговора был чудовищным. Не десятки, не сотни — тысячи людей. Обычные клиники. Обычные пациенты, пришедшие за помощью.

Она вспомнила статистику: каждый пятый человек в стране хотя бы раз обращался к психиатру или психологу. Каждый десятый принимал антидепрессанты.

Миллионы потенциальных жертв.

Она должна была остановить это. Но как? Кому она могла доверять?

Ее взгляд упал на последний документ в папке "Финансы" — отчет о переводах средств. Она открыла его, и ее брови поползли вверх. Деньги шли не только от компаний Корнеева. Основной поток финансирования поступал от структуры, обозначенной лишь кодом "В-7".

Военная часть? Секретное подразделение? Она не могла определить.

Но одно было ясно: за проектом стояли люди с практически неограниченными ресурсами и влиянием.

Анна закрыла ноутбук, быстро собрала вещи. Нужно было уходить. Встретиться с Мариной. Разработать план.

Выходя из домика, она бросила последний взгляд на стол, где лежал распечатанный ею финансовый отчет. Последняя строка гласила:

"Перевод средств на реализацию 'Фазы 2' одобрен. Ожидаемый социальный эффект: стабилизация общественного мнения и снижение протестной активности на 68% в течение первых 6 месяцев."

Анна аккуратно сложила отчет и спрятала его во внутренний карман куртки. Затем решительно закрыла дверь дачного домика. Она не знала, вернется ли сюда когда-нибудь.

Холодный ветер ударил в лицо, когда она шагнула на улицу. Вокруг стояли пустые дачные домики — не сезон. Идеальное место, чтобы спрятаться. И идеальное место, чтобы исчезнуть без следа.

Анна застегнула куртку и направилась к машине, припаркованной в полукилометре отсюда — еще одна мера предосторожности. Ее шаги хрустели по гравию дорожки. Где-то вдалеке лаяла собака.

Они не могут контролировать всех. Кто-то должен остаться. Кто-то должен знать правду.

Она достала телефон и набрала номер Максима. Пора было действовать. Пора было узнать, насколько глубоко он замешан в этом кошмаре.

— Максим? Это Анна. Нам нужно встретиться. Я кое-что нашла по делу брата.

Она сделала паузу, слушая его ответ, затем кивнула, хотя он не мог этого видеть.

— Да, завтра в твоем офисе. В десять утра. Буду.

Она отключила телефон и посмотрела на темнеющее небо. Завтра все изменится. Либо она найдет союзника в лице Максима, либо получит подтверждение своих худших опасений.

В любом случае, пути назад уже не было.

Глава 11: Предательство

Из дневника доктора Рогова

22 марта 2023 г.

Субъект М.С. проявляет необычную устойчивость к процедурам. Несмотря на интенсивную нейростимуляцию, сохраняет фрагменты базовой личности. Возможно, его знание механизмов воздействия позволяет создавать ментальные барьеры. Увеличиваем дозировку.

Корнеев настаивает на ускорении процесса. Говорит, что М.С. — критически важный элемент для "Фазы 2". Его связи в медицинском сообществе необходимы для внедрения модифицированных препаратов в широкую практику.

Я предупредил о рисках. Слишком быстрое увеличение дозировки может привести к необратимым повреждениям. Но Корнеев непреклонен. "Мы не можем позволить себе промедление," — сказал он. "Сроки поджимают."

Что-то изменилось. Раньше мы работали ради науки, ради прогресса. Теперь я чувствую, что стал частью чего-то иного. Чего-то, что выходит за рамки медицинской этики.

Но я зашел слишком далеко, чтобы остановиться.

Анна нервно постукивала пальцами по рулю, наблюдая за входом в бизнес-центр "Меркурий". Здесь, на 17-м этаже, располагался офис компании Максима Корнеева. Она приехала на час раньше назначенного времени, припарковавшись в месте, откуда хорошо просматривался главный вход.

Встреча с Мариной прошла быстро. Подруга была потрясена материалами, но согласилась ждать сигнала Анны, прежде чем что-то предпринимать. "Это слишком серьезно, чтобы действовать наобум," — сказала она, передавая Анне запечатанный конверт. Внутри оказался пистолет и записка: "Надеюсь, не пригодится. Но на всякий случай."

Анна никогда не держала оружия в руках. Сейчас пистолет лежал в сумке, и она ощущала его присутствие как что-то инородное, опасное. Но избавиться от него не решилась.

Она проверила время. До встречи оставалось двадцать минут. Максим согласился увидеться с ней удивительно легко, когда она позвонила и сказала, что обнаружила нечто важное в деле брата. "Конечно, приезжай. Я всегда рад тебя видеть," — в его голосе звучала искренняя теплота. Или хорошо сыгранная?

Анна вспомнила их последнюю встречу. Его внимательный взгляд, легкое прикосновение к ее руке, когда он говорил о новых методиках лечения. "Представь мир, где можно избавить человека от травмирующих воспоминаний. Где можно перезапустить сознание, как компьютер, очистив его от вирусов прошлого."

Тогда эти слова казались ей проявлением профессиональной увлеченности. Теперь они звучали зловеще.

Он не мог быть частью этого с самого начала. Что-то должно было произойти. Что-то, что изменило его.

Она вышла из машины и направилась к зданию. Охранник на входе кивнул ей, как знакомой — она бывала здесь раньше, когда консультировала Максима по юридическим вопросам.

— Доктор Корнеев предупредил о вашем визите, — сказал он, пропуская ее. — Семнадцатый этаж.

В лифте Анна проверила телефон. Новых сообщений от Алексея не было. Она пыталась дозвониться до него весь день, но телефон был недоступен. Что с ним случилось? Его последнее сообщение не давало ей покоя.

Двери лифта открылись на 17-м этаже. Просторная приемная, минималистичный дизайн, огромные окна с видом на город. За стойкой — секретарь, молодая женщина с идеальной осанкой и безупречной улыбкой.

— Анна Северина? Доктор Корнеев ждет вас. Проходите, пожалуйста.

Кабинет Максима был таким, каким она его помнила — строгим, функциональным, с единственным ярким акцентом: огромной абстрактной картиной на стене за рабочим столом. Сам Максим стоял у окна, глядя на город. Услышав, как открылась дверь, он обернулся.

— Анна! — его улыбка казалась искренней. — Рад тебя видеть. Выглядишь... встревоженной.

Она заставила себя улыбнуться в ответ.

— Тяжелая неделя. Много работы.

— Присаживайся, — он указал на кресло напротив своего стола. — Кофе? Чай?

— Ничего, спасибо.

Анна села, положив сумку на колени. Пистолет внутри казался невероятно тяжелым.

— Ты сказала, что нашла что-то важное по делу своего брата, — Максим сел напротив нее, сложив руки на столе. — Я весь внимание.

Анна смотрела на него, пытаясь увидеть за этим дружелюбным фасадом человека, способного санкционировать эксперименты над людьми. Человека, готового стирать личности ради какой-то своей цели.

— Я нашла не просто что-то важное, Максим, — сказала она наконец. — Я нашла всё.

Его лицо не изменилось, но что-то мелькнуло в глазах. Настороженность? Интерес?

— Не совсем понимаю, о чем ты.

Анна достала из сумки флешку и положила на стол между ними.

— Здесь копии всех файлов из клиники "Ясный ум". Протокол Р-7. Списки "субъектов". Финансовые отчеты. Документация по "Фазе 2".

Теперь его лицо изменилось. Улыбка исчезла, взгляд стал жестким, оценивающим.

— Как ты это получила?

— Это имеет значение?

Максим откинулся на спинку кресла, не сводя с нее глаз.

— Имеет. Потому что это означает, что кто-то из моих сотрудников нарушил протокол безопасности. И этот человек должен понести ответственность.

— Алексей? — спросила Анна. — Что вы с ним сделали?

Максим слегка наклонил голову, словно изучая ее.

— Доктор Соколов сейчас проходит... переориентацию. Он талантливый специалист, и было бы жаль терять его из-за временного заблуждения.

Анна почувствовала, как внутри все холодеет. Переориентация. Они применили протокол к Алексею.

— Зачем, Максим? — ее голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Зачем всё это? Эксперименты, стирание личности, "агенты влияния"? Ты же врач. Ты давал клятву Гиппократа.

Что-то похожее на усталость мелькнуло в его глазах.

— Ты действительно хочешь знать?

— Да.

Максим встал и подошел к окну. За стеклом раскинулся город — тысячи огней, тысячи жизней.

— Всё началось как проект по лечению ПТСР у военных, — сказал он, не оборачиваясь. — Ты знаешь, сколько ветеранов возвращаются с войны сломленными? Неспособными вернуться к нормальной жизни из-за травматических воспоминаний? Мы разработали методику, позволяющую избирательно блокировать эти воспоминания. Дать им второй шанс.

Он повернулся к ней.

— Результаты были потрясающими. Люди, которые годами страдали от кошмаров, внезапно обретали покой. Возвращались к семьям, к работе. Это было настоящим прорывом.

— А потом?

— А потом военные увидели другой потенциал, — его голос стал тише. — Если можно блокировать воспоминания, то можно и создавать их. Если можно лечить травмы, то можно и формировать новые личности. Более устойчивые. Более... лояльные.

— И ты согласился на это? — Анна не могла поверить. — Превратить лечебную методику в инструмент контроля?

Максим вернулся к столу и сел.

— Ты мыслишь слишком узко, Анна. Это не просто контроль. Это эволюция. Представь общество, где нет конфликтов, нет противостояния. Где каждый знает свое место и свою функцию. Где решения принимаются рационально, без эмоциональных искажений.

— Ты говоришь об уничтожении свободы воли, — возразила Анна. — О создании... марионеток.

— Я говорю о стабильности, — его глаза блеснули. — Посмотри на мир вокруг. Войны, терроризм, экологические катастрофы. Человечество стоит на краю пропасти, потому что не способно договориться само с собой. Потому что каждый преследует свои интересы, не думая о целом.

Он наклонился вперед.

— Наша технология может изменить это. Создать новый тип общества. Более гармоничный. Более эффективный.

— За счет уничтожения того, что делает нас людьми, — Анна покачала головой. — Это безумие, Максим.

— Это неизбежное будущее, — он пожал плечами. — И ты можешь стать его частью.

Анна замерла.

— Что?

— Присоединяйся к нам, — Максим улыбнулся. — Ты умна, Анна. Ты видишь картину целиком. Ты понимаешь масштаб проблем, с которыми сталкивается человечество. С твоими знаниями в области права и психологии ты могла бы помочь нам сделать переход более... гуманным.

— Переход? — она не верила своим ушам.

— К новому обществу, — кивнул Максим. — "Фаза 2" — это только начало. Мы создаем критическую массу. Людей, которые будут проводниками наших идей. Которые помогут остальным принять неизбежное.

Анна почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Он говорил об этом так буднично, словно обсуждал план реконструкции офиса, а не глобальное изменение человеческой природы.

— А мой брат? — спросила она. — Он тоже часть вашего "нового общества"?

Лицо Максима смягчилось.

— Михаил — особый случай. Он обладает уникальными способностями к эмпатии и влиянию на людей. Такие, как он, крайне ценны для проекта. Но его моральные принципы... мешали ему увидеть более широкую перспективу.

— Вы стерли его личность, — голос Анны дрожал. — Превратили в куклу.

— Мы освободили его от ограничений, — возразил Максим. — Дали ему новую цель. Более значимую, чем прежняя.

Анна встала, крепко сжимая сумку.

— Я не позволю вам продолжать. Я обнародую все документы. Расскажу о ваших экспериментах.

Максим вздохнул, словно разочарованный родитель.

— Кому ты расскажешь, Анна? Властям? Но ключевые фигуры в правительстве уже с нами. СМИ? Крупнейшие медиахолдинги контролируются людьми, прошедшими нашу "адаптацию". Общественности? Тебя объявят сумасшедшей. Параноиком с манией преследования.

Он нажал кнопку на столе.

— Я надеялся, что ты поймешь. Что увидишь более широкую картину. Жаль.

Дверь кабинета открылась. На пороге стояли двое мужчин в строгих костюмах — типичные представители службы безопасности.

— Проводите госпожу Северину в машину, — сказал Максим. — И позвоните доктору Рогову. Скажите, что у нас новый приоритетный пациент.

Анна почувствовала, как ее сердце пропустило удар. Пациент. Он собирался сделать с ней то же, что и с остальными. Стереть ее личность, перепрограммировать, превратить в послушную марионетку.

Охранники двинулись к ней. Один из них — высокий, с военной выправкой — протянул руку.

— Пожалуйста, следуйте за нами, госпожа Северина.

Анна отступила на шаг, лихорадочно оценивая ситуацию. Окно — слишком высоко. Дверь — заблокирована охранниками. Оставалась только...

Ее рука нырнула в сумку и нащупала пистолет. Она никогда не стреляла, но сейчас это не имело значения. Оружие в ее руке заставило охранников замереть.

— Назад, — ее голос звучал удивительно твердо. — К стене. Оба.

Максим медленно поднял руки.

— Анна, подумай. Куда ты пойдешь? Что ты будешь делать? Мы найдем тебя, где бы ты ни спряталась.

— Может быть, — она направила пистолет на него. — Но к тому времени все документы будут опубликованы. Все узнают о ваших экспериментах. О том, что вы делаете с людьми.

— И что изменится? — Максим покачал головой. — Будет скандал. Расследование. Возможно, несколько показательных арестов. А потом все забудется. Потому что людям удобно забывать неприятные вещи. Потому что правда слишком страшна, чтобы с ней жить.

Он сделал шаг к ней.

— Мы не злодеи из фильмов, Анна. Мы не стремимся к мировому господству. Мы просто хотим создать более стабильный мир. Мир, где решения принимаются рационально, а не под влиянием страха, ненависти или жадности.

— Оставаясь на месте, — Анна крепче сжала пистолет. — Еще шаг, и я выстрелю.

— Нет, не выстрелишь, — Максим улыбнулся. — Ты не убийца, Анна. Ты защитник. Всегда была им. Поэтому ты стала адвокатом. Поэтому так отчаянно ищешь брата.

Он сделал еще шаг.

— И именно поэтому ты идеально подходишь для нашего проекта. Ты заботишься о людях. Хочешь сделать мир лучше. Мы стремимся к тому же, просто используем другие методы.

Анна почувствовала, как ее решимость колеблется. Часть ее хотела поверить ему. Хотела увидеть в его словах зерно истины. Может быть, их цели действительно благородны? Может быть, это действительно единственный способ спасти человечество от самоуничтожения?

Нет. Это манипуляция. Он пытается проникнуть в твой разум, как делал это с другими.

— Я не стану частью вашего безумия, — твердо сказала она. — И не позволю вам продолжать.

В этот момент дверь за спинами охранников распахнулась. На пороге стоял Михаил — ее брат. Но его глаза были пустыми, безжизненными. Он смотрел сквозь нее, словно не узнавая.

— Михаил? — ее голос дрогнул.

— Субъект М-17 активирован по протоколу "Щит", — механически произнес Максим. — Защитить и обезвредить.

Михаил двинулся к ней с неестественной, почти роботической грацией. Его лицо оставалось безучастным, но в движениях чувствовалась угроза.

— Миша, это я, Анна! — она отступила, все еще держа пистолет направленным на Максима. — Твоя сестра! Ты узнаешь меня?

Ни тени узнавания не промелькнуло в его глазах. Он продолжал приближаться.

— Это бесполезно, — сказал Максим. — Базовая личность заблокирована. Он реагирует только на командные триггеры.

Анна почувствовала, как к горлу подступают слезы. Ее брат — всегда такой живой, эмоциональный, с искрящимся юмором и бесконечным состраданием — превратился в безвольную оболочку. В инструмент.

— Что вы с ним сделали? — прошептала она.

— Мы сделали его лучше, — ответил Максим. — Сильнее. Эффективнее. Без эмоциональных слабостей, которые мешали ему раньше.

Михаил был уже в двух шагах от нее. Анна понимала, что у нее нет выбора. Она не могла выстрелить в брата. Не могла позволить им стереть ее личность. Оставался только один путь.

Она резко развернулась и выстрелила в окно. Стекло разлетелось вдребезги. Холодный ветер ворвался в кабинет, разметав бумаги на столе Максима.

— Остановите ее! — крикнул он.

Но Анна уже бросилась к разбитому окну. Семнадцатый этаж. Прыгать было безумием. Но у нее был план.

Снаружи, вдоль фасада здания, проходил узкий технический карниз. Она видела его раньше, когда приходила к Максиму. Всего полметра ширины, но достаточно, чтобы передвигаться, прижавшись к стене.

Она выбралась на карниз, чувствуя, как ветер треплет ее одежду. Внизу, в головокружительной глубине, мерцали огни города. Один неверный шаг — и все закончится.

— Анна, вернись! — голос Максима доносился из разбитого окна. — Ты погибнешь!

Она не ответила, медленно двигаясь вдоль карниза. Через десять метров должно было быть окно технического помещения. Если оно не заперто изнутри...

Позади раздался шум. Она обернулась и увидела, что Михаил выбирается на карниз следом за ней. Его движения были уверенными, точными — как у машины.

— Миша, пожалуйста, — взмолилась она. — Я знаю, что ты все еще там, внутри. Борись с этим!

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он продолжал приближаться.

Анна ускорила шаг, рискуя поскользнуться. Ветер усиливался, пронизывая до костей. Ее пальцы, цепляющиеся за неровности стены, начали неметь от холода.

Наконец она добралась до окна технического помещения. Оно было приоткрыто — видимо, для вентиляции. Она потянула за раму, молясь, чтобы оно поддалось.

Окно открылось. Анна протиснулась внутрь, оказавшись в тесном помещении, заставленном коробками и техническим оборудованием. Судя по всему, это была кладовка для уборочного инвентаря.

Она захлопнула окно и заблокировала его шваброй, стоявшей у стены. Через мгновение в стекло ударил кулак Михаила. Стекло треснуло, но выдержало.

Анна не стала ждать, когда оно разобьется. Она бросилась к двери, ведущей в коридор. Заперто. Но замок был простым, внутренним. Она вставила в щель пластиковую карточку из кошелька и через несколько секунд услышала щелчок.

Дверь открылась в пустой коридор. Судя по указателям, она находилась в служебной части здания. Отсюда можно было добраться до грузового лифта или лестницы.

Она выбрала лестницу — в лифте ее могли заблокировать. Начала спускаться, перепрыгивая через ступеньки, слыша, как позади разбивается стекло. Михаил прорвался в техническое помещение.

Семнадцать этажей. Бесконечные пролеты лестницы. Ноги горели от напряжения, легкие разрывались от нехватки воздуха. Но страх гнал ее вперед.

На десятом этаже она услышала шаги сверху. Михаил. Он двигался быстрее, не чувствуя усталости.

На пятом этаже она увидела дверь с надписью "Технический уровень". Рискнула, толкнула ее. Внутри оказался лабиринт коридоров, соединяющих различные технические системы здания. Вентиляция, электрощитовые, серверные.

Она нырнула в этот лабиринт, надеясь запутать преследователя. Свернула направо, потом налево, потом снова направо. Коридоры были тускло освещены, некоторые участки погружены в полумрак.

Внезапно она уперлась в тупик. Развернулась, чтобы найти другой путь, и замерла. В конце коридора стоял Михаил. Его силуэт четко вырисовывался на фоне тусклого света.

— Миша, — она сделала шаг к нему. — Я знаю, что настоящий ты все еще там. Вспомни, кто ты. Вспомни нас.

Он двинулся к ней. Медленно, неумолимо.

— Вспомни, как мы ездили на дачу к бабушке, — продолжала она, отступая. — Как ты учил меня кататься на велосипеде. Как защищал меня от хулиганов во дворе.

Ни единой эмоции не отразилось на его лице. Но на мгновение — всего на долю секунды — ей показалось, что в его глазах мелькнуло что-то. Искра узнавания?

— Ты мой брат, — ее голос дрожал. — Ты всегда защищал меня. Всегда был рядом, когда я нуждалась в тебе. И сейчас я нуждаюсь в тебе больше, чем когда-либо.

Он остановился. Что-то изменилось в его позе, в напряжении плеч.

— А... Анна? — его голос был хриплым, словно не использовался долгое время.

— Да, Миша, это я, — слезы потекли по ее щекам. — Я искала тебя. Так долго искала.

Он поднял руку к лицу, словно пытаясь стереть невидимую пелену с глаз.

— Я... не помню. Все как в тумане.

— Это нормально, — она осторожно приблизилась к нему. — Они что-то сделали с тобой. Но мы разберемся. Вместе.

Она протянула руку. Он смотрел на нее, словно не понимая, что делать. Потом медленно, неуверенно протянул свою.

Их пальцы почти соприкоснулись, когда из динамика на стене раздался голос Максима:

— Субъект М-17, код активации "Феникс". Нейтрализовать цель. Немедленно.

Глаза Михаила снова стали пустыми. Рука, протянутая к Анне, сжалась в кулак. Он бросился вперед с нечеловеческой скоростью.

Анна едва успела отскочить. Его кулак врезался в стену там, где мгновение назад была ее голова, оставив вмятину в гипсокартоне.

Она побежала, петляя между техническими помещениями, отчаянно ища выход. Позади слышались тяжелые шаги брата.

Наконец она увидела дверь с надписью "Выход". Толкнула ее и оказалась на лестнице. Другой лестнице, не той, по которой спускалась раньше. Эта вела прямо к запасному выходу из здания.

Она помчалась вниз, перепрыгивая через ступеньки, слыша, как дверь наверху с грохотом распахивается. Михаил не отставал.

Первый этаж. Дверь с надписью "Аварийный выход". Она толкнула ее и оказалась в узком переулке за зданием.

Глава 12: На грани

Из дневника неизвестного

Я помню другую жизнь. Я был кем-то еще. Врачом? Учителем? Лица размыты, имена стерты, но ощущение остается. Фантомная боль утраченной личности.

Теперь я — это я. Новый. Чистый. Преданный. Мои мысли упорядочены, цели ясны. Я знаю свое место в великом плане.

И всё же... почему меня преследуют чужие воспоминания? Запах антисептика. Звук детского смеха. Вкус горького кофе ранним утром. Чьи это воспоминания? Мои? Или того, другого, кем я был раньше?

Доктор говорит, это остаточные нейронные связи. Они исчезнут со временем. Нужно только принимать лекарства и проходить сеансы. Но что, если я не хочу, чтобы они исчезали? Что, если эти осколки — всё, что осталось от настоящего меня?

Сегодня видел женщину на улице. Рыжие волосы, зеленое пальто. Что-то дрогнуло внутри. Узнавание? Тоска? Не могу описать. Но на мгновение мир стал ярче, острее. Словно я проснулся.

А потом снова туман. И голос в голове: "Вернись к заданию. Следуй протоколу."

Я послушался. Конечно, послушался. Разве у меня есть выбор?

Но сегодня ночью я снова буду искать те осколки. Собирать их, как драгоценные камни. Может быть, если собрать достаточно, я вспомню, кем был. Кем должен быть.

И тогда.

Нет. Не думать об этом. Опасно. Они могут узнать. Они всегда узнают.

Я — это я. Новый. Чистый. Преданный.

Но кто я на самом деле?

Анна выскользнула из переулка, натянув капюшон толстовки ниже на лицо. Дождь, начавшийся час назад, был ей на руку — меньше прохожих, больше причин скрывать лицо. Она быстро перешла дорогу, избегая камер наблюдения, которые, как она теперь знала, были повсюду.

Три дня. Всего три дня прошло с момента ее побега из бизнес-центра "Меркурий", а ее жизнь уже превратилась в кошмар. Ее квартиру обыскали — она видела это с безопасного расстояния, наблюдая, как люди в штатском методично перебирают ее вещи. Банковские карты заблокированы — она обнаружила это, попытавшись снять наличные. На работе ее объявили в розыск — коллега, с которым она рискнула связаться, сообщил, что полиция приходила с ордером на ее арест по обвинению в нападении и попытке ограбления.

Они действовали быстро и эффективно. Отрезали все пути к отступлению, изолировали ее от возможных союзников, превратили в преступницу в глазах общества.

Но у нее все еще был козырь в рукаве. Флешка с документами, спрятанная в потайном кармане куртки. И контакты людей, которые могли помочь.

Анна свернула к небольшому кафе на углу. Здесь, в тихом районе на окраине города, она должна была встретиться с Мариной — своей подругой-журналисткой, которой доверяла больше, чем кому-либо. Марина работала в независимом интернет-издании, специализирующемся на журналистских расследованиях. Если кто-то и мог помочь предать огласке информацию о "Протоколе Р-7", то это была она.

Кафе было почти пустым — пожилая пара у окна и бариста за стойкой, листающий что-то в телефоне. Марина уже ждала за дальним столиком, потягивая кофе из большой чашки.

— Ты выглядишь ужасно, — сказала она вместо приветствия, когда Анна села напротив.

— Спасибо за комплимент, — Анна попыталась улыбнуться, но вышло криво. — Три дня без нормального сна и с постоянным ощущением, что за тобой охотятся, не способствуют цветущему виду.

Марина наклонилась ближе.

— Я видела новости. Тебя обвиняют в нападении на какого-то бизнесмена. Это правда?

— Нет, — Анна покачала головой. — То есть, я действительно была в его офисе, но не нападала на него. Все гораздо сложнее.

Она огляделась, убедилась, что никто не подслушивает, и тихо рассказала Марине о своем расследовании, о найденных документах, о встрече с Максимом Корнеевым и о том, что произошло потом.

Марина слушала, не перебивая, но ее лицо становилось все более напряженным.

— Это звучит невероятно, — сказала она наконец. — Ты уверена, что правильно интерпретировала документы? Может быть, речь идет о каком-то экспериментальном лечении, а не о контроле сознания?

Анна достала флешку.

— Здесь все доказательства. Протоколы экспериментов, списки "субъектов", финансовые отчеты. Даже видеозаписи сеансов "перепрограммирования". Посмотри сама.

Марина взяла флешку, но не спешила прятать ее. Вместо этого она положила ее на стол между ними.

— Анна, — сказала она мягко, — ты не думала, что, возможно, находишься в состоянии стресса? Исчезновение брата, давление на работе, бессонные ночи... Это могло повлиять на твое восприятие.

Анна нахмурилась. Что-то в тоне Марины насторожило ее.

— Ты мне не веришь?

— Я просто беспокоюсь о тебе, — Марина улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. — Возможно, тебе стоит обратиться к специалисту. Я знаю хорошего психотерапевта. Он помог многим моим знакомым справиться с тревожностью и паранойей.

Анна внимательно посмотрела на подругу. Что-то изменилось в ней. Движения стали более... механическими? И этот взгляд — словно смотрит сквозь нее.

— Как его зовут? — спросила Анна, уже догадываясь об ответе.

— Доктор Рогов, — ответила Марина. — Он работает в клинике "Ясный ум". Очень прогрессивные методики.

Анна почувствовала, как холодок пробежал по спине. Рогов. Имя из документов. Один из ключевых разработчиков "Протокола Р-7".

— Когда ты была в этой клинике, Марина? — спросила она тихо.

Подруга слегка наклонила голову — жест, который Анна никогда раньше у нее не видела.

— Две недели назад. Небольшой курс терапии от профессионального выгорания. Это было... освобождающе.

Анна медленно потянулась к флешке, но Марина накрыла ее своей рукой.

— Оставь ее мне, — сказала она все тем же мягким голосом. — Я позабочусь, чтобы информация попала куда следует.

— Конечно, — Анна заставила себя улыбнуться. — Ты же профессионал.

Она встала, делая вид, что собирается в туалет.

— Я сейчас вернусь. Закажешь мне кофе?

Марина кивнула, не отпуская флешку. Ее глаза следили за Анной, но в них не было ни тепла, ни узнавания — только холодная оценка.

Анна дошла до коридора, ведущего к туалетам, и, убедившись, что Марина не видит ее, быстро свернула к запасному выходу. Сердце колотилось как сумасшедшее. Марина. Ее ближайшая подруга. Они добрались и до нее.

Выйдя через заднюю дверь, Анна оказалась в узком переулке. Она уже собиралась бежать, когда услышала голоса и шаги со стороны главной улицы. Прижавшись к стене, она увидела двух мужчин в темных костюмах, входящих в кафе. Их движения, их осанка — все кричало о профессиональной подготовке.

Ловушка. Встреча с Мариной была ловушкой.

Анна побежала в противоположную сторону, петляя между мусорными баками и припаркованными автомобилями. Позади раздались крики и топот ног — ее заметили.

Она свернула за угол и увидела забор, отделяющий переулок от какой-то стройки. Не раздумывая, подпрыгнула, ухватилась за верх и подтянулась. Острый край металла распорол рукав куртки и кожу под ним. Боль обожгла руку, но адреналин заглушил ее.

Перевалившись через забор, Анна упала на другую сторону, в грязь и строительный мусор. Поднялась, морщась от боли в поврежденной руке, и побежала дальше, лавируя между недостроенными конструкциями и строительной техникой.

Позади раздался треск — преследователи тоже преодолели забор. Анна нырнула за бетонный блок и замерла, пытаясь отдышаться и придумать план. Кровь из раны на руке пропитывала рукав, но останавливаться и осматривать повреждение было некогда.

Она осмотрелась. Стройка была обширной — похоже, возводили очередной торговый центр. Множество укрытий, но и множество тупиков. Если она не найдет выход с другой стороны, ее загонят в угол.

Шаги приближались. Анна пригнулась и перебежала к следующему укрытию — груде строительных материалов. Отсюда она видела ограждение с противоположной стороны площадки и проем в нем — возможно, рабочий вход.

Она уже собиралась бежать туда, когда услышала щелчок затвора. Обернувшись, увидела одного из преследователей — высокого мужчину с военной выправкой и пистолетом в руке.

— Стоять, — сказал он негромко. — Руки так, чтобы я видел.

Анна медленно подняла руки. Кровь из раны стекала по предплечью, капая на землю.

— Вы не понимаете, во что ввязались, — сказала она, лихорадочно оглядываясь в поисках пути к бегству. — Они используют вас, как и всех остальных.

— Тихо, — мужчина сделал шаг к ней. — Медленно на колени. Руки за голову.

Анна подчинилась, опускаясь на колени в грязь. Но вместо того, чтобы завести руки за голову, она схватила горсть мокрой земли и резко бросила ее в лицо преследователю.

Мужчина инстинктивно отшатнулся, поднимая руку к глазам. Анна бросилась вперед, нырнула под его руку и ударила коленом в пах. Он согнулся от боли, и она вырвала пистолет из его ослабевшей хватки.

Не останавливаясь, она побежала к проему в ограждении. Позади раздался выстрел — второй преследователь открыл огонь. Пуля просвистела рядом с ухом, заставив ее нырнуть за бетонный блок.

Анна посмотрела на пистолет в своей руке. Она никогда не стреляла, но видела достаточно фильмов, чтобы понимать основы. Сняла предохранитель, высунулась из-за укрытия и выстрелила в сторону преследователя — не целясь, просто чтобы заставить его укрыться.

Воспользовавшись моментом, она побежала к выходу. Еще один выстрел — и острая боль пронзила ее плечо. Анна споткнулась, но не упала, продолжая двигаться вперед на чистом адреналине.

Она вывалилась через проем в ограждении на тихую улицу, застроенную старыми пятиэтажками. Зажимая раненое плечо, побежала вдоль домов, слыша за спиной крики и топот преследователей.

Свернув за угол, она увидела открытый подъезд и нырнула внутрь. Поднялась на один пролет и замерла, прислушиваясь. Шаги преследователей приближались, но затем стали удаляться — они пробежали мимо.

Анна прислонилась к стене, тяжело дыша. Только сейчас она почувствовала, насколько сильно болит плечо. Осторожно отвела руку — ладонь была в крови. Пуля, похоже, прошла по касательной, разорвав мышцу, но не задев кость.

Она сползла по стене на пол. Марина. Ее лучшая подруга. Человек, которому она доверяла безоговорочно. Теперь и она стала частью этого кошмара. "Обработана", как и другие.

И флешка пропала. Единственная копия документов, которая была у нее с собой. Остались только те файлы, что она успела отправить Марине по электронной почте, но теперь и они наверняка будут уничтожены.

Анна закрыла глаза, чувствуя подступающее отчаяние. Они были везде. Контролировали всё. Как она могла бороться с противником, который мог превратить любого человека в своего агента?

Звук открывающейся двери заставил ее вздрогнуть. Она инстинктивно подняла пистолет, направив его на лестничную площадку.

— Эй, полегче, — из квартиры вышел пожилой мужчина с мусорным ведром. Увидев окровавленную женщину с оружием, он замер. — Господи, что случилось?

Анна опустила пистолет.

— Извините, — прошептала она. — Мне нужна помощь.

Мужчина окинул ее оценивающим взглядом.

— Ранение огнестрельное. Полиция?

Анна покачала головой.

— Нет. Не полиция. Не могу объяснить.

Мужчина поставил ведро и подошел ближе.

— Давай посмотрю. Я военный врач в отставке.

Он осторожно отвел ее руку от раны, осмотрел повреждение.

— Касательное. Повезло. Нужно обработать и перевязать, иначе заражение начнется.

Он помог ей подняться.

— Идем ко мне. Аптечка военная, все необходимое есть.

Анна колебалась. Можно ли доверять незнакомцу? Но выбора у нее не было.

— Спасибо, — сказала она, позволяя ему поддерживать ее.

Квартира мужчины была спартанской — минимум мебели, идеальный порядок. На стенах — фотографии в военной форме, награды в рамках.

— Садись, — он указал на кухонный стул. — Рубашку придется снять.

Анна неловко стянула куртку и рубашку, оставшись в майке. Мужчина принес аптечку и начал обрабатывать рану.

— Меня зовут Виктор Павлович, — сказал он, аккуратно очищая края раны антисептиком. — Афганистан, потом Чечня. Насмотрелся всякого.

— Анна, — ответила она, морщась от боли.

— И во что ты влипла, Анна? — спросил он, накладывая повязку. — Судя по ране и пистолету, дело серьезное.

Она посмотрела на него — седой, с морщинистым лицом и внимательными глазами. Что-то в его взгляде внушало доверие.

— В очень длинную и запутанную историю, — сказала она наконец. — Которую никто не поверит.

— Попробуй, — он закончил с повязкой и сел напротив. — У меня хороший детектор лжи. Сорок лет на службе.

И Анна рассказала. Не все, но достаточно, чтобы он понял суть. О клинике "Ясный ум", о секретных экспериментах, о людях с измененным сознанием, о своем брате.

Виктор Павлович слушал, не перебивая. Когда она закончила, он долго молчал, потом встал и подошел к окну.

— Знаешь, — сказал он наконец, — в 89-м в Афгане я видел нечто похожее. Секретная программа. Добровольцы из спецназа. Их "готовили" для особых операций. Когда они возвращались, это были уже не те люди. Пустые глаза, механические движения. Идеальные солдаты, без страха, без сомнений. Без души.

Он повернулся к ней.

— Я думал, все это закрыли после развала Союза. Но, видимо, кто-то решил возродить программу. В новом формате.

— Вы верите мне? — Анна не могла скрыть удивления.

— Верю, — кивнул он. — Потому что видел это своими глазами. И потому что ты не похожа на сумасшедшую. Испуганная — да. Загнанная — да. Но не безумная.

Он подошел к шкафу, достал бутылку коньяка и два стакана.

— Выпей. Для дезинфекции и для нервов.

Анна сделала глоток, чувствуя, как алкоголь обжигает горло и разливается теплом по телу.

— Что мне делать? — спросила она. — Они везде. У них есть ресурсы, связи. Они могут добраться до любого.

Виктор Павлович задумчиво покрутил стакан в руках.

— У тебя есть план?

— Был, — Анна горько усмехнулась. — Найти доказательства, передать журналистам, вытащить брата. Но теперь... Доказательства пропали, журналисты оказались "их" людьми, а брат...

Она не закончила фразу, чувствуя, как к горлу подступают слезы.

— Значит, нужен новый план, — твердо сказал Виктор Павлович. — И я, кажется, знаю, с чего начать.

Он подошел к книжному шкафу, достал потрепанную записную книжку.

— У меня остались контакты. Люди, которым я доверяю. Которые не связаны с официальными структурами, но имеют... определенные навыки.

Он начал листать книжку.

— Вот. Сергей Дронов. Бывший сапер, потом работал в частной охране. Сейчас на пенсии, но руки помнят. Алексей Ветров. Хакер. Был лучшим в своем деле, пока не перешел дорогу кому-то наверху. Отсидел, вышел, залег на дно. Елена Крылова. Врач-нейрохирург. Уехала из страны после какого-то скандала, но, насколько я знаю, иногда возвращается.

Он посмотрел на Анну.

— Это начало. Небольшая команда, но каждый — специалист. Если твой брат все еще там, внутри этой оболочки, мы найдем способ вернуть его.

Анна почувствовала, как в груди разгорается крошечный огонек надежды.

— Почему вы помогаете мне? — спросила она. — Вы даже не знаете меня.

Виктор Павлович улыбнулся — грустно и немного устало.

— Потому что сорок лет назад я не помог одному человеку. Не поверил. Решил, что он сошел с ума. А потом его нашли мертвым. "Самоубийство", — сказали нам. Но я видел его за день до смерти. Он не был похож на человека, готового покончить с собой. Он был похож на тебя — напуганный, но решительный.

Он допил коньяк одним глотком.

— С тех пор я поклялся себе: лучше поверить и ошибиться, чем не поверить и потом жалеть всю жизнь.

Анна кивнула, чувствуя, как слезы наконец прорываются.

— Спасибо, — прошептала она.

— Не за что, дочка, — он мягко похлопал ее по здоровому плечу. — А теперь отдохни. Завтра начнем собирать твою команду спасения.

————————

Анна проснулась от звука телевизора. Она лежала на диване в гостиной Виктора Павловича, укрытая теплым пледом. Плечо ныло, но уже не так сильно.

Она села, морщась от боли, и увидела хозяина квартиры, сидящего перед телевизором. На экране была ее фотография — официальный портрет из адвокатской конторы.

"...разыскивается полицией по подозрению в нападении и попытке ограбления. По словам источников, близких к следствию, Анна Северина в последние недели демонстрировала признаки нервного расстройства, высказывала параноидальные идеи о преследовании и заговоре. Коллеги отмечают ее странное поведение и нестабильное эмоциональное состояние..."

Виктор Павлович выключил телевизор, заметив, что она проснулась.

— Они работают быстро, — сказал он. — Создают образ сумасшедшей, чтобы никто не поверил, если ты все-таки выйдешь на публику с обвинениями.

Анна кивнула, чувствуя горечь. Ее репутация, которую она строила годами, разрушена за считанные дни.

— Это стандартная тактика, — продолжил Виктор Павлович. — Дискредитировать источник информации, чтобы обесценить саму информацию.

Он протянул ей газету. На первой странице была статья с заголовком "НЕРВНЫЙ СРЫВ ИЗВЕСТНОГО АДВОКАТА: ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ ИЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ?"

Анна пробежала глазами текст. Анонимные источники, близкие к ней, рассказывали о ее "растущей паранойе", "опасных заблуждениях" и "отказе от профессиональной помощи". Упоминалось даже о ее "одержимости" поисками брата, которая "переросла в патологическую фиксацию".

— Они превратили мою жизнь в историю болезни, — сказала она, отбрасывая газету. — Кто поверит мне теперь?

— Те, кто знает правду, — ответил Виктор Павлович. — И те, кто готов ее услышать.

Он положил перед ней телефон — старый, кнопочный.

— Чистый. Не отслеживается. Я уже связался с Дроновым и Ветровым. Они согласились встретиться. Крылова пока не ответила — она за границей, но должна прилететь на следующей неделе.

Анна взяла телефон, чувствуя, как решимость возвращается к ней.

— Мне нужно найти еще кое-кого, — сказала она. — Бывших пациентов клиники. В документах были имена. Если я смогу найти хоть одного, кто частично восстановился после "лечения"...

— Это рискованно, — нахмурился Виктор Павлович. — Они могут быть под наблюдением.

— Я буду осторожна, — Анна встала, поморщившись от боли в плече. — Но мне нужно понять, можно ли обратить процесс. Можно ли вернуть настоящего Михаила.

Виктор Павлович кивнул.

— Хорошо. Но не одна. Дронов пойдет с тобой. Он умеет оставаться незаметным и при необходимости может обеспечить прикрытие.

Он подошел к шкафу и достал стопку одежды.

— Держи. Моей дочери, когда приезжает. Тебе должно подойти. И вот еще это.

Он протянул ей небольшой пистолет — не тот, что она отобрала у преследователя, а другой, компактнее.

— Травматический. Легальный. Не убьет, но даст время уйти.

Анна взяла оружие, ощущая его тяжесть в руке.

— Я не умею стрелять.

— Научу, — просто ответил Виктор Павлович. — Основы за час освоишь. Большего и не требуется.

Он отошел к окну, осторожно выглянул из-за занавески.

— Улица чиста, но это ненадолго. Они методичны — будут проверять район за районом. Нам нужно разработать план действий. Четкий, с запасными вариантами.

Анна кивнула, разглядывая одежду — простые джинсы, толстовка, куртка. Ничего примечательного, ничего, что могло бы привлечь внимание.

— Знаешь, что я заметила? — сказала она вдруг. — У всех "обработанных" есть общая особенность. Жест или фраза. Что-то, что выдает их.

Виктор Павлович повернулся к ней.

— Какой жест?

— Наклон головы, — Анна продемонстрировала. — Вот так, немного механический. И еще они часто используют слово "освобождающий" или "освобождение". Марина сказала, что терапия была "освобождающей". Михаил в нашу последнюю встречу тоже использовал это слово.

— Триггер, — задумчиво произнес Виктор Павлович. — Или маркер. Возможно, часть процесса программирования.

Он подошел к столу, достал блокнот и ручку.

— Запиши все, что помнишь. Любые детали, любые совпадения. То, что кажется незначительным, может оказаться ключом.

Анна взяла блокнот и начала писать, вспоминая каждую встречу с братом после его "лечения", разговор с Мариной, поведение людей в клинике.

— Еще кое-что, — сказала она, не отрываясь от записей. — В документах упоминалась техника "якорения памяти". Что-то связанное с сопротивлением нейропрограммированию.

— Интересно, — Виктор Павлович потер подбородок. — Звучит как метод создания устойчивых нейронных связей, которые сложно разрушить внешним воздействием.

Он достал с полки потрепанную книгу по нейропсихологии.

— Возможно, здесь найдется что-то полезное. Если мы поймем, как работает их технология, мы сможем найти способ противостоять ей.

Анна посмотрела на него с благодарностью. Впервые за долгие дни она почувствовала, что не одна в этой борьбе.

— Мы вернем твоего брата, — сказал Виктор Павлович, словно прочитав ее мысли. — И остановим этих людей. Обещаю.

Анна кивнула, сжимая в руке блокнот. План начинал формироваться. Найти бывших пациентов. Собрать команду. Изучить технологию. Проникнуть в клинику. Освободить Михаила и других "пациентов". Собрать доказательства и передать их надежным людям за рубежом.

Путь предстоял долгий и опасный. Но теперь у нее была надежда. И решимость идти до конца.

— Они думают, что загнали меня в угол, — сказала она тихо. — Но на самом деле, они просто показали, что мне нечего терять.

Виктор Павлович улыбнулся — впервые за все время по-настоящему.

— Вот это правильный настрой, дочка. Самый опасный противник — тот, кому нечего терять.

За окном начинался новый день. День, который приблизит ее к спасению брата. День, с которого начнется ее контрнаступление.

Секвенция 5: Тайные коридоры

"Архитектура психиатрических учреждений всегда отражала отношение общества к душевнобольным: скрыть, изолировать, контролировать." — Из монографии "Пространство и безумие", доктор Фуко

Глава 13: Союзники

ЗАПИСЬ НАБЛЮДЕНИЯ
Субъект А.С. демонстрирует исключительную адаптивность и ресурсность. Рекомендуется не ликвидация, а включение в программу. Её аналитические способности будут ценным приобретением после перепрограммирования.

Анна сидела в кафе, нервно постукивая пальцами по столу. Третья встреча за неделю, и снова, возможно, впустую. Первые два контакта из списка бывших пациентов клиники оказались тупиковыми — один переехал в неизвестном направлении, второй наотрез отказался говорить, захлопнув дверь перед ее лицом.

Виктор Павлович, сидевший за соседним столиком и делавший вид, что читает газету, едва заметно покачал головой. Он предупреждал, что поиски будут сложными. Люди, прошедшие через "Ясный ум", либо оставались "обработанными" и не помнили ничего о своем прежнем "я", либо, если каким-то образом восстанавливались, боялись говорить.

Входная дверь кафе открылась, и вошел мужчина лет сорока, худощавый, с тревожным взглядом. Он медленно осмотрел помещение, задержав взгляд на Анне, потом подошел к ее столику.

— Вы Анна? — спросил он тихо.

— Да. Вы Игорь?

Мужчина кивнул и сел напротив, положив на стол руки с заметно дрожащими пальцами.

— Я не уверен, что это хорошая идея, — сказал он, оглядываясь. — Они могут следить.

— Я проверила, — ответила Анна. — За нами никто не идет. И здесь нет камер.

Игорь нервно усмехнулся.

— Вы не понимаете. Они не всегда используют обычные методы слежки.

Он постучал пальцем по виску.

— Иногда они следят отсюда. Через других людей.

Анна подалась вперед.

— Вы помните, что с вами делали в клинике?

Игорь долго молчал, затем медленно кивнул.

— Не все. Фрагменты. Как осколки разбитого зеркала. Но достаточно, чтобы понять...

Он замолчал, когда подошла официантка. Заказал только воду. Когда она отошла, продолжил еще тише:

— Я попал туда добровольно. Депрессия после развода. Ничего не помогало. Друг порекомендовал эту клинику. Сказал, там какие-то инновационные методики. Первые сеансы были обычными — разговоры с психологом, медитации. Потом начались "специальные процедуры". Они говорили, что это нейростимуляция для активации "центров счастья" в мозге.

Он сделал глоток воды.

— После третьей процедуры я начал замечать изменения. Не мог вспомнить некоторые вещи из прошлого. Зато появились новые воспоминания — о событиях, которых никогда не было. Я пытался сказать об этом врачам, но они уверяли, что это нормальная часть терапии, "реструктуризация травматических воспоминаний".

— Как вы выбрались? — спросила Анна.

Игорь слабо улыбнулся.

— Мне повезло. Процедура сработала не полностью. Возможно, из-за моей эпилепсии, о которой я умолчал при поступлении. У меня случился приступ прямо во время одного из сеансов. Это каким-то образом нарушило процесс. Они решили, что я непригоден для программы, и выписали меня с диагнозом "острая психотическая реакция". Прописали сильные нейролептики и отпустили.

— И что было потом?

— Я не стал принимать лекарства. Что-то подсказывало мне, что они только усугубят ситуацию. Вместо этого я начал записывать все, что помнил — и настоящие воспоминания, и ложные. Постепенно научился их различать. Настоящие имели эмоциональную окраску, ложные были... как картинки из чужого альбома.

Он достал из кармана потрепанный блокнот.

— Я записывал техники, которые помогали мне восстанавливать память. И нашел других таких же, как я. Не полностью "обработанных". Нас немного, но мы есть.

Анна почувствовала, как сердце забилось быстрее.

— Вы можете связать меня с ними?

Игорь внимательно посмотрел на нее.

— Зачем вам это? Что вы хотите сделать?

— Мой брат там. Михаил Северин. Они... изменили его. Я хочу вернуть его. И остановить их.

Игорь долго изучал ее лицо, затем кивнул.

— Я верю вам. Но должен предупредить — то, что вы задумали, крайне опасно. Эти люди... они не просто врачи или ученые. Они часть чего-то большего.

— Я знаю, — сказала Анна. — Но у меня нет выбора.

Игорь открыл блокнот и вырвал страницу.

— Вот адрес. Завтра в семь вечера. Придите одна. Вас проверят, прежде чем впустить.

Он встал, но Анна остановила его.

— Еще один вопрос. Процесс обратим? Можно вернуть человека после... перепрограммирования?

Игорь помедлил.

— Не полностью. Не всегда. Но есть шанс. Особенно если связь с человеком была сильной. Эмоциональные якоря — самое устойчивое, что есть в нашей психике. Любовь, ненависть, страх, радость — они глубже любого программирования.

Он наклонился к ней и прошептал:

— Найдите то, что связывало вас с братом. Самое сильное воспоминание. Самую яркую эмоцию. Это может стать ключом.

С этими словами он быстро вышел из кафе. Виктор Павлович подошел и сел на его место.

— Ну? — спросил он.

Анна показала ему адрес.

— Завтра в семь. Кажется, мы нашли союзников.

Адрес привел Анну к неприметному зданию в промышленном районе. Бывший склад, переоборудованный под офисы мелких компаний. Охранник на входе равнодушно кивнул, когда она сказала, что идет в фирму "Мемотех" на собеседование.

На четвертом этаже ее встретила молодая женщина с короткими рыжими волосами.

— Следуйте за мной, — сказала она без приветствия.

Они прошли по коридору, свернули в неприметную дверь, спустились по лестнице и оказались в просторном помещении без окон. Там уже находилось несколько человек, включая Игоря.

— Добро пожаловать в "Мемотех", — сказала рыжеволосая. — Я Вера. Мы не компания. Мы группа людей, объединенных общей проблемой.

Анна осмотрелась. Помещение напоминало смесь лаборатории и учебного класса. Компьютеры, медицинское оборудование, доски с записями и схемами.

— Все здесь прошли через "Ясный ум" или другие подобные учреждения, — продолжила Вера. — Или имеют близких, которые были "обработаны". Мы изучаем технологию, ищем способы противодействия и восстановления.

Она подвела Анну к мужчине средних лет в очках.

— Это Леонид. Нейрофизиолог. Раньше работал в институте мозга, пока не начал задавать слишком много вопросов о некоторых закрытых исследованиях.

Леонид кивнул.

— Игорь рассказал о вашем брате. Мне жаль. Но возможно, мы сможем помочь.

Он подвел Анну к экрану с изображением мозга.

— То, что они делают, — это не просто промывка мозгов в традиционном понимании. Это сложная комбинация фармакологического воздействия, нейростимуляции и психологического программирования. Они не стирают личность полностью — это невозможно без физического разрушения мозга. Они создают новые нейронные связи, которые подавляют старые.

— Как гипноз? — спросила Анна.

— Гораздо глубже. Гипноз работает с сознанием. Их методика проникает в подсознание, в базовые структуры личности. Но — и это важно — оригинальные связи не уничтожаются полностью. Они становятся... спящими.

Вера включила другой экран.

— Мы разработали методику, которую называем "якорение памяти". Это создание сильных эмоциональных ассоциаций, которые могут служить мостом к оригинальной личности.

Она показала на схему мозга с выделенными участками.

— Эти области связаны с эмоциональной памятью. Они наиболее устойчивы к внешнему воздействию. Если активировать их достаточно сильным стимулом, можно временно "пробудить" подавленную личность.

— Временно? — переспросила Анна.

Леонид снял очки и устало потер глаза.

— К сожалению, да. Полное восстановление крайне редко. Программирование постоянно стремится вернуть контроль. Это как... борьба двух личностей за одно тело.

Игорь подошел к ним.

— Но даже временное пробуждение может дать шанс. Особенно если человек сам хочет вернуться. Внутреннее сопротивление — ключевой фактор.

Анна почувствовала, как надежда смешивается с отчаянием.

— Значит, даже если я найду способ достучаться до Михаила, это может быть временно?

— Не обязательно, — вмешалась пожилая женщина, сидевшая в углу. — Мой сын вернулся. Не сразу, не полностью, но с каждым днем все больше становится собой.

Она подошла к Анне.

— Меня зовут Елена Петровна. Мой Андрей попал в "Ясный ум" три года назад. Вернулся другим человеком. Не узнавал меня, не помнил детства. Говорил заученными фразами. Но я не сдавалась.

Она достала из сумки альбом с фотографиями.

— Каждый день я показывала ему эти снимки. Рассказывала истории из его детства. Включала музыку, которую он любил. Готовила блюда, которые были его любимыми. Сначала никакой реакции. Потом — проблески. Замешательство. Как будто что-то пыталось пробиться сквозь туман.

Она перевернула страницу альбома, показывая фотографию молодого мужчины, улыбающегося в камеру.

— Через полгода случился прорыв. Я испекла его любимый пирог — с вишней и корицей. Особый рецепт его бабушки. Он почувствовал запах, взял кусок, откусил... и заплакал. Впервые за все это время. Сказал: "Мама, я помню этот вкус".

Елена Петровна смахнула слезу.

— С того дня начался путь назад. Медленный, с откатами, но постоянный. Сейчас он помнит большую часть своей жизни. Иногда бывают... эпизоды, когда другая личность берет верх. Но они все реже.

Анна почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

— Что стало поворотным моментом? Почему именно пирог?

— Эмоциональная память, — ответил Леонид. — Вкус, запах, музыка — они напрямую связаны с лимбической системой, минуя рациональные фильтры. Они могут активировать воспоминания, недоступные через обычные когнитивные каналы.

Вера подвела Анну к столу с разложенными документами.

— Мы собрали информацию о методиках "Ясного ума" из разных источников — бывшие пациенты, утечки данных, наши собственные исследования. Это позволило нам разработать протоколы противодействия.

Она протянула Анне тонкую брошюру в самодельной обложке.

— "Руководство по сохранению личности". Здесь описаны техники сопротивления нейропрограммированию и методы восстановления. Мы распространяем их среди тех, кто может оказаться в зоне риска.

Анна пролистала брошюру. Страницы были заполнены схемами, упражнениями, инструкциями.

— Это работает? — спросила она.

— Не всегда, — честно ответил Леонид. — Но лучше, чем ничего. Знание о том, что происходит, уже дает преимущество. Подготовленный разум сопротивляется эффективнее.

Игорь подошел с чашкой чая для Анны.

— Самое важное — создать "якоря". Воспоминания или ощущения, настолько сильные, что их невозможно стереть или подавить. Они становятся... маяками для настоящей личности.

— Как создать такие якоря? — спросила Анна, принимая чай.

— Через повторение и эмоциональное усиление, — ответила Вера. — Представьте ключевое воспоминание. Сосредоточьтесь на всех сенсорных аспектах — что вы видели, слышали, чувствовали. Добавьте физический триггер — жест, прикосновение. Повторяйте, пока связь не станет автоматической.

Она продемонстрировала, сжав кулак и прижав его к сердцу.

— Это мой якорь. Связан с воспоминанием о дне, когда родилась моя дочь. Каждый раз, когда я делаю этот жест, воспоминание возвращается во всей полноте. Даже когда я была... не собой, этот жест помогал мне вспомнить, кто я на самом деле.

К ним подошел молчаливый мужчина, стоявший до этого в стороне.

— Якоря должны быть личными, — сказал он тихим голосом. — Чем интимнее, тем сильнее. То, что знаете только вы и ваш брат. Общая тайна. Детская клятва. Что угодно, что создавало между вами особую связь.

Анна задумалась. Что могло бы стать таким якорем для Михаила? Какое воспоминание было достаточно сильным, чтобы пробиться сквозь программирование?

— У нас была игра в детстве, — сказала она медленно. — "Тайный код". Мы придумали свой язык жестов. Для каждой важной фразы был свой знак. "Я с тобой", "Держись", "Все будет хорошо"... Мы использовали их, когда родители ссорились или когда нас разделяли по разным комнатам за шалости.

Она показала жест — скрещенные мизинцы, затем ладонь к сердцу.

— Это означало "Я всегда найду тебя". Мы использовали его, когда играли в прятки или когда один из нас боялся.

Леонид кивнул.

— Это идеально. Детские воспоминания очень устойчивы. Особенно связанные с защитой и безопасностью.

— Но как мне использовать это? — спросила Анна. — Я даже не могу встретиться с Михаилом. Он в клинике, под постоянным наблюдением.

Вера и Игорь переглянулись.

— Именно об этом мы и хотели поговорить, — сказал Игорь. — Мы планируем операцию.

Он подвел Анну к большой схеме на стене — план здания с отмеченными входами, выходами, камерами наблюдения.

— Клиника "Ясный ум". Мы собирали информацию месяцами. Охрана, персонал, расписание процедур. Нам нужно попасть внутрь, получить доступ к системам и вывести как можно больше пациентов.

Анна уставилась на схему.

— Вы хотите штурмовать клинику?

— Не совсем, — ответила Вера. — Мы хотим проникнуть туда легально, под видом персонала или посетителей. У нас есть контакты внутри — люди, которые помогают нам, рискуя собой.

Она указала на отмеченную красным зону на плане.

— Здесь находится серверная. Все данные о пациентах, все записи процедур. Если мы получим к ним доступ, сможем не только вывести людей, но и собрать доказательства для международных организаций.

Леонид добавил:

— Мы готовились к этому больше года. Собирали информацию, тренировались, разрабатывали план. Но нам не хватало ключевого элемента — человека с юридическими знаниями, который мог бы правильно оформить и представить доказательства.

— И тут появились вы, — закончил Игорь. — Адвокат с опытом в международном праве. Сестра одного из пациентов. Человек, который уже начал собственное расследование.

Анна почувствовала, как ее сердце забилось быстрее.

— Вы хотите, чтобы я присоединилась к вам?

— Мы хотим, чтобы вы возглавили операцию, — сказала Вера. — У вас есть мотивация, навыки и, что важнее всего, легитимность. Вы можете действовать от имени своего брата как его законный представитель.

Анна обвела взглядом комнату, изучая лица людей. Они смотрели на нее с надеждой и решимостью.

— Когда? — спросила она наконец.

— Через две недели, — ответил Игорь. — В клинике будет день открытых дверей для потенциальных инвесторов. Усиленная охрана, но больше посетителей, что облегчит проникновение.

Анна кивнула.

— Мне нужно подумать. И поговорить с человеком, который помогает мне.

— Конечно, — согласилась Вера. — Но не затягивайте. Время работает против нас. Чем дольше люди остаются под их контролем, тем сложнее вернуть их.

Когда Анна собралась уходить, Елена Петровна подошла к ней и сжала ее руку.

— Не теряйте надежды, — сказала она тихо. — Даже если кажется, что ваш брат полностью исчез, часть его все еще там, ждет, когда вы придете за ней.

Виктор Павлович внимательно выслушал рассказ Анны о встрече с группой "Мемотех".

— Рискованно, — сказал он, задумчиво потирая подбородок. — Но может сработать. Особенно если у них действительно есть люди внутри.

Они сидели на кухне его квартиры. За прошедшую неделю это место стало для Анны чем-то вроде штаб-квартиры и убежища. Здесь она чувствовала себя в безопасности — насколько это вообще было возможно в ее положении.

— Что думаете? — спросила она. — Стоит доверять им?

Виктор Павлович встал и подошел к окну, осторожно отодвинув штору.

— Я проверил их, насколько смог. "Мемотех" официально зарегистрирован как исследовательская компания в области когнитивных технологий. Чистая легенда. Люди, которых ты описала, действительно существуют и имеют соответствующий бэкграунд. Леонид Соколов действительно работал в Институте мозга до 2018 года, потом внезапно уволился. Вера Климова — бывший программист из "Нейроинтерфейс", компании, которая сотрудничала с военными.

Он повернулся к Анне.

— Но главное — их история согласуется с тем, что мы уже знаем. И они предлагают конкретный план действий, а не просто разговоры.

Анна кивнула.

— Я склоняюсь к тому, чтобы согласиться. Это лучший шанс, который у нас есть.

— Согласен, — сказал Виктор Павлович. — Но с одним условием — я иду с вами.

Анна начала возражать, но он поднял руку.

— Это не обсуждается. Ты не военный, не оперативник. Тебе понадобится поддержка человека с опытом в подобных операциях.

Он подошел к столу и развернул схему клиники, которую Анна принесла с собой.

— Кроме того, я вижу слабые места в их плане. Вот здесь и здесь, — он указал на два участка периметра. — Недостаточное покрытие для отхода в случае провала. И нет резервного плана эвакуации.

Анна улыбнулась, чувствуя прилив благодарности к этому человеку, который всего неделю назад был совершенно чужим, а теперь рисковал всем, чтобы помочь ей.

— Спасибо, — сказала она тихо.

Виктор Павлович кивнул.

— Не за что, дочка. А теперь давай посмотрим, что в этом руководстве по сохранению личности. Нам обоим нужно изучить эти техники.

Они провели весь вечер, изучая брошюру, которую дала Вера. Техники якорения памяти, методы сопротивления внушению, упражнения для укрепления собственной идентичности.

— Интересно, — сказал Виктор Павлович, перелистывая страницы. — Некоторые методики напоминают то, чему нас учили для противостояния допросам и промывке мозгов в случае плена. Создание ментальных убежищ, диссоциативные техники, мнемонические якоря.

Он показал Анне схему с изображением человеческого мозга и отмеченными на нем областями.

— Смотри, они фокусируются на активации гиппокампа и миндалевидного тела — центров эмоциональной памяти. Это имеет смысл. Эмоциональные воспоминания самые устойчивые.

Анна изучала раздел о восстановлении связи с "обработанными" людьми.

— Здесь говорится, что ключевой момент — найти "трещину" в программировании. Момент замешательства или эмоционального отклика, который можно использовать как точку входа.

Она вспомнила свою последнюю встречу с Михаилом. Было ли что-то такое? Момент, когда настоящий Михаил пытался пробиться сквозь программирование?

— Он узнал мой голос, — сказала она вдруг. — Когда я позвонила ему в первый раз после его "лечения". На секунду в его голосе появилось что-то... настоящее. Он назвал меня "Аннушка" — так он называл меня в детстве.

Виктор Павлович кивнул.

— Это хороший знак. Значит, связь все еще существует. Ее можно использовать.

Он перевернул страницу брошюры.

— Смотри, здесь описан метод "каскадного пробуждения". Сначала активируешь простые сенсорные воспоминания — запахи, звуки, вкусы. Затем переходишь к более сложным эмоциональным паттернам. И наконец — к ключевым аспектам идентичности.

Анна представила, как будет пытаться "пробудить" брата. Что она скажет? Какие воспоминания использует?

— Мне нужно подготовиться, — сказала она. — Собрать все, что может помочь активировать его память. Фотографии, музыку, может быть, какие-то вещи из детства.

— Хорошая идея, — согласился Виктор Павлович. — Но помни — у нас будет очень мало времени. Возможно, всего несколько минут. Нужно выбрать самое сильное, самое значимое.

Анна задумалась.

— Наша клятва. И музыка — он всегда любил Чайковского, особенно "Времена года". "Июнь" была его любимая часть. Мы слушали ее вместе каждое лето на даче.

Она почувствовала, как к горлу подступает комок.

— И еще у меня есть его детский рисунок.

Глава 14: Обратный отсчёт

ЗАПИСЬ ДОКТОРА РОГОВА
Прогресс с субъектом М.С. наконец достигнут. После применения протокола 'Феникс-7' наблюдается полная податливость и готовность к финальной фазе перепрограммирования. Завтра приступаем к имплантации новой личностной матрицы.

Анна проснулась от звонка телефона. Старенькая "звонилка", которую дал ей Виктор Павлович, вибрировала на тумбочке. Номер был незнакомым.

— Слушаю, — осторожно ответила она.

— Анна, это Вера из "Мемотеха". Срочно приезжайте. Есть новая информация.

Голос звучал напряженно, почти испуганно.

— Что случилось?

— Не по телефону. Просто приезжайте как можно скорее.

Через час Анна уже входила в здание "Мемотеха". Вера встретила ее у лифта, лицо бледное, под глазами темные круги.

— Идемте, — сказала она, не тратя время на приветствия.

В подвальном помещении собрались все члены группы. Атмосфера была напряженной — люди говорили приглушенными голосами, на лицах тревога.

— Что происходит? — спросила Анна, когда они вошли.

Леонид подошел к ней, держа в руках планшет.

— У нас проблема. Вчера вечером наш человек в клинике передал это.

Он протянул ей планшет. На экране был документ с грифом "Строго конфиденциально" и логотипом клиники "Ясный ум".

ПРОТОКОЛ "ФЕНИКС-7"
Заключительная фаза перепрограммирования субъекта М.С.
Дата проведения: 15.05.2023
Ответственный: д-р Рогов А.В.
Ассистенты: д-р Климова Н.Д., техник Савельев И.П.

Примечание: После завершения процедуры субъект будет полностью интегрирован в программу "Проводник" с последующим внедрением в целевую организацию согласно плану "Инфильтрация-М".

Анна почувствовала, как кровь отливает от лица.

— Это... завтра.

— Да, — кивнул Леонид. — И это не просто очередная процедура. "Феникс-7" — это финальный протокол. После него восстановление практически невозможно.

Вера подошла ближе.

— Мы получили описание процедуры. Они используют комбинацию фармакологических препаратов, глубокой нейростимуляции и программирования в измененном состоянии сознания. Это... стирает последние следы оригинальной личности и закрепляет новую матрицу.

Анна опустилась на стул, чувствуя, как ноги подкашиваются.

— Мы должны действовать немедленно, — сказала она. — Нельзя ждать две недели.

Игорь, стоявший у схемы клиники, покачал головой.

— Мы не готовы. Нет необходимого оборудования, не все люди на позициях.

— Тогда что нам делать? — Анна повысила голос. — Просто позволить им уничтожить моего брата?

В комнате повисла тяжелая тишина. Затем Леонид медленно сказал:

— Есть вариант. Рискованный, но это единственное, что мы можем сделать так быстро.

Он подошел к компьютеру и вывел на экран план клиники.

— Завтра в клинике будет проводиться обход для группы потенциальных инвесторов. Небольшой, всего пять-шесть человек, но это шанс. У нас есть возможность включить одного человека в эту группу.

Он посмотрел на Анну.

— Вас. Под другим именем, конечно. С легендой представителя иностранного фонда.

Анна выпрямилась.

— Я готова. Что нужно делать?

— Проникнуть внутрь, найти способ задержать или сорвать процедуру, — ответила Вера. — Мы не сможем вывести вашего брата — не в этот раз. Но если удастся помешать проведению "Феникса-7", мы выиграем время для подготовки полноценной операции.

Игорь развернул на столе детальный план этажа, где располагались процедурные кабинеты.

— Здесь проводятся все основные процедуры. Комната 307 — для "Феникса-7". Рядом техническое помещение с электрощитами. Если вызвать короткое замыкание, это остановит процедуру минимум на несколько часов.

Леонид добавил:

— Или можно попытаться проникнуть в серверную и внести изменения в расписание процедур. Перенести "Феникс-7" на другой день.

Анна изучала план, пытаясь запомнить расположение комнат и коридоров.

— А что, если я просто попытаюсь поговорить с Михаилом? Использовать техники якорения памяти?

Вера покачала головой.

— Слишком рискованно. Вас не оставят с ним наедине. И если он отреагирует на вас, это сразу заметят.

— Но если я смогу хотя бы начать процесс пробуждения.

— Это может сработать, — неожиданно сказал Игорь. — Не полное пробуждение, но если вы сможете создать достаточно сильный эмоциональный отклик, это может нарушить их подготовку к "Фениксу-7". Они не рискнут проводить процедуру, если субъект эмоционально нестабилен.

Леонид задумчиво кивнул.

— Теоретически возможно. Но для этого нужен очень сильный триггер. И возможность хотя бы ненадолго остаться с ним наедине.

— Я найду способ, — твердо сказала Анна.

Дверь в помещение внезапно открылась, и все вздрогнули. На пороге стоял Виктор Павлович.

— Извините за вторжение, — сказал он спокойно. — Я следовал за Анной. Мера предосторожности.

Вера напряженно посмотрела на него.

— Кто вы?

— Виктор Павлович Соколов. Бывший военный врач. Сейчас помогаю Анне.

Леонид внимательно изучал его лицо.

— Соколов... Афганистан, 1986-1988? Медсанбат 103-й дивизии?

Виктор Павлович слегка улыбнулся.

— Именно так. А вы?

— Я проходил там практику в 87-м. Молодым военврачом. Вы были легендой медсанбата.

Напряжение в комнате немного спало. Виктор Павлович подошел к столу и изучил разложенные планы.

— Вижу, ситуация обострилась. Анна рассказала мне о вашей группе и планах. Я хочу помочь.

Он указал на план клиники.

— Ваша идея с инвесторами имеет смысл, но слишком рискованна для одиночного проникновения. Нужна поддержка снаружи и запасной план.

Следующие два часа они провели, разрабатывая детальный план операции. Виктор Павлович внес несколько ключевых корректировок, опираясь на свой опыт.

— Анна пойдет как представитель инвесторов, — говорил он, отмечая точки на плане. — Я буду снаружи, в машине, готовый к экстренной эвакуации. Нам нужен человек на reception — создать отвлекающий маневр в нужный момент. И кто-то, кто сможет удаленно вмешаться в их системы безопасности.

Вера кивнула.

— Я могу взять на себя системы безопасности. У меня есть доступ к их сети через одного из сотрудников IT-отдела.

— Я буду на reception, — вызвался Игорь. — Могу изобразить недовольного родственника пациента. Устроить скандал в нужный момент.

Леонид разложил на столе документы.

— Вот ваша легенда, Анна. Елена Крамер, представитель швейцарского инвестиционного фонда "Нейромед". Интересуетесь вложениями в перспективные медицинские технологии. Все документы подготовлены.

Анна изучила фальшивый паспорт и визитные карточки.

— Выглядит убедительно. Но они могут узнать меня. Моя фотография была в новостях.

— Об этом мы позаботились, — сказала Вера, протягивая ей пакет. — Здесь парик, контактные линзы, меняющие цвет глаз, и макияж. Плюс очки с нулевыми диоптриями. Вас не узнает даже родная мать.

Виктор Павлович продолжал изучать план клиники.

— Что насчет охраны? Камеры? Пропускной режим?

— Охрана на входе, проверка документов, металлодетекторы, — ответил Игорь. — Камеры по всему периметру и в коридорах. Но не в палатах пациентов и не в некоторых процедурных кабинетах — вопрос конфиденциальности.

— Это хорошо, — кивнул Виктор Павлович. — Значит, если Анна сможет остаться с братом наедине в палате, у нее будет шанс поговорить без наблюдения.

— Остается вопрос — как это устроить? — сказала Анна. — Вряд ли инвесторам позволят общаться с пациентами один на один.

Леонид задумчиво потер подбородок.

— Возможно, если вы выразите особый интерес к методикам работы с "сложными случаями"... Доктор Рогов любит хвастаться своими успехами. Он может захотеть продемонстрировать "прогресс" с вашим братом.

— А я в это время устрою небольшой переполох на reception, — добавил Игорь. — Отвлеку персонал, включая сопровождающего вашей группы.

Вера подняла руку.

— И я могу временно отключить камеры в нужном коридоре. Ненадолго, чтобы не вызвать подозрений — скажем, на две-три минуты. Этого должно хватить.

Анна чувствовала, как внутри нарастает решимость, смешанная со страхом. План был рискованным, с множеством переменных, которые могли пойти не так. Но это был единственный шанс спасти Михаила от "Феникса-7".

— Хорошо, — сказала она. — Я сделаю это. Но мне нужно подготовиться. Если у меня будет всего несколько минут с Михаилом, я должна использовать их максимально эффективно.

Виктор Павлович положил руку ей на плечо.

— Мы поможем. Сегодня вечером отработаем все техники якорения памяти. Подготовим триггеры, которые с наибольшей вероятностью вызовут отклик.

Леонид подошел к компьютеру.

— Я скачаю вам на телефон "Времена года" Чайковского. Если будет возможность, включите "Июнь" — это может стать сильным сенсорным якорем.

Вера добавила:

— И возьмите что-то с собой. Маленькое, что можно спрятать, но что имеет сильную эмоциональную связь с вашим братом.

Анна кивнула.

— Его детский рисунок. Он всегда был с ним. Даже когда Михаил уехал учиться, он взял его с собой.

— Идеально, — сказал Игорь. — Визуальный якорь в сочетании с тактильным и аудиальным может создать достаточно сильный импульс для временного пробуждения.

Они продолжили обсуждать детали плана, прорабатывая каждый шаг, каждую возможную проблему и пути её решения. Время шло, напряжение нарастало. Завтра решится судьба Михаила — и, возможно, всей операции против клиники "Ясный ум".

Вечером Анна и Виктор Павлович вернулись в его квартиру. Она чувствовала себя измотанной, но слишком взвинченной, чтобы отдыхать.

Глава 15: Двойная игра

ЗАПИСЬ ИЗ АРХИВА КЛИНИКИ
Субъект А.К. (Алексей Кравцов) после первичной обработки внедрен обратно в персонал для выявления потенциальных угроз. Демонстрирует высокую эффективность, привел нас к А.С.

Утро наступило слишком быстро. Анна почти не спала, проворачивая в голове план снова и снова, представляя все возможные сценарии встречи с братом. Что она скажет? Как он отреагирует? Сможет ли она пробиться сквозь программирование хотя бы на несколько минут?

Виктор Павлович приготовил крепкий кофе и протянул ей чашку.

— Выпей. Тебе понадобится ясная голова.

Анна благодарно кивнула и сделала глоток. Горячая жидкость немного прояснила мысли.

— Я боюсь, — призналась она. — Не за себя. За Михаила. Что, если я сделаю только хуже?

Виктор Павлович сел напротив нее.

— Хуже уже не будет. Если мы ничего не сделаем, твой брат исчезнет навсегда. Любой риск оправдан.

Он достал из кармана маленький предмет и положил на стол.

— Возьми. Это жучок-маячок. Военная разработка, не определяется обычными сканерами. Активируется нажатием и работает 12 часов. Если что-то пойдет не так, я смогу найти тебя.

Анна взяла миниатюрное устройство размером с пуговицу.

— Спасибо.

— И еще кое-что, — добавил Виктор Павлович, протягивая ей маленький пузырек. — Капли для глаз. На самом деле — сильный антидот к большинству седативных препаратов. Если тебя попытаются усыпить или ввести в транс, используй их. Одна капля в каждый глаз, эффект почти мгновенный.

Анна спрятала пузырек в сумочку. Затем достала сложенный вчетверо детский рисунок — их с Михаилом дом, нарисованный яркими красками, с большим солнцем и двумя фигурками, держащимися за руки.

— Это наш якорь, — сказала она тихо. — Михаил нарисовал его, когда нам было по восемь лет. Мы тогда мечтали о собственном доме, где никто не будет ссориться.

Виктор Павлович кивнул.

— Хороший выбор. Сильная эмоциональная связь.

Зазвонил телефон. Это была Вера.

— Все готово, — сказала она без предисловий. — Группа инвесторов собирается в 10:00 у главного входа. Ваше имя добавлено в список. Игорь будет на reception с 10:30. Я подключусь к системе безопасности в 11:00.

— Понятно, — ответила Анна. — Что насчет процедуры "Феникс-7"?

— Назначена на 14:00. У вас будет примерно три часа, чтобы найти брата и попытаться установить контакт.

Анна глубоко вдохнула.

— Хорошо. Я буду на месте вовремя.

Она отключилась и посмотрела на Виктора Павловича.

— Пора готовиться.

Следующий час они провели, трансформируя Анну в Елену Крамер. Парик превратил ее из шатенки в блондинку с короткой стрижкой. Голубые контактные линзы изменили цвет глаз. Очки в тонкой оправе и деловой костюм завершили образ.

— Впечатляюще, — сказал Виктор Павлович, оценивая результат. — Я бы тебя не узнал.

Анна посмотрела на себя в зеркало. Из отражения на нее смотрела совершенно другая женщина — уверенная, холодная бизнес-леди.

— Надеюсь, этого хватит, — сказала она.

Виктор Павлович проверил часы.

— Пора выдвигаться. Я высажу тебя за квартал до клиники и буду ждать в машине на условленном месте. Помни — если что-то пойдет не так, активируй маячок и выбирайся оттуда любым способом.

Анна кивнула, чувствуя, как сердце колотится в груди.

— Я справлюсь.

Клиника "Ясный ум" выглядела еще более внушительно, чем Анна помнила. Современное здание из стекла и бетона, окруженное ухоженной территорией. У входа уже собиралась небольшая группа людей — потенциальные инвесторы, как и предполагалось.

Анна глубоко вдохнула, вспомнила свою легенду и уверенным шагом направилась к группе.

— Доброе утро, — поздоровалась она с холодной вежливостью. — Елена Крамер, "Нейромед Инвестментс".

Мужчина в дорогом костюме, очевидно, руководитель группы, сверился со списком.

— Да, мисс Крамер, мы вас ждали. Рад, что вы смогли присоединиться. Я Андрей Викторович, директор по развитию клиники.

Он представил остальных участников группы — представителей различных инвестиционных фондов и фармацевтических компаний. Анна обменялась рукопожатиями, стараясь запомнить имена и лица.

— Прошу следовать за мной, — сказал Андрей Викторович. — Сегодня у нас насыщенная программа. Вы увидите наши лаборатории, познакомитесь с ведущими специалистами и, конечно, с результатами нашей работы.

Группа прошла через главный вход. Охрана проверила документы и провела всех через металлодетекторы. Анна напряглась, когда подошла ее очередь, но все прошло гладко — ее поддельные документы не вызвали подозрений.

В просторном холле их встретила молодая женщина в белом халате.

— Добро пожаловать в клинику "Ясный ум". Меня зовут Марина, я буду вашим гидом сегодня.

Анна вздрогнула, узнав ту самую Марину, которая была "подругой" Михаила. Она выглядела точно так же, как на фотографиях — привлекательная, с профессиональной улыбкой и пустыми глазами.

Марина начала рассказывать об истории клиники, ее миссии и достижениях. Группа двинулась по коридорам, останавливаясь у информационных стендов и заглядывая в некоторые помещения через стеклянные двери.

Анна внимательно запоминала расположение комнат, сверяя увиденное с планом, который изучала накануне. Она искала глазами указатели на палаты пациентов, особенно интересуясь третьим этажом, где, по информации "Мемотеха", должен был находиться Михаил.

— А сейчас мы поднимемся в нашу главную лабораторию, где разрабатываются инновационные методики нейрокоррекции, — объявила Марина, направляя группу к лифтам.

Они поднялись на второй этаж, где их встретил высокий мужчина в белом халате с бейджем "Д-р Рогов А.В., научный руководитель".

— Рад приветствовать вас, дамы и господа, — сказал он с уверенной улыбкой. — Сегодня вы увидите будущее психиатрии и нейротерапии.

Анна внимательно изучала человека, который, возможно, лично руководил "перепрограммированием" ее брата. Доктор Рогов выглядел респектабельно — седеющие виски, внимательный взгляд, безупречные манеры. Ничто в его облике не выдавало человека, способного стирать личности других людей.

Следующий час прошел в демонстрации оборудования и презентациях о методиках клиники. Доктор Рогов говорил увлеченно, с искренним энтузиазмом ученого, верящего в свою работу. Он показывал графики успешности лечения, рассказывал о революционных подходах к терапии резистентных депрессий и тревожных расстройств.

— Наша гордость — протокол "Феникс", — говорил он, показывая на экране схему мозга с выделенными участками. — Уникальная методика, позволяющая буквально перезагрузить нейронные связи, ответственные за патологические паттерны мышления и поведения.

Анна слушала, чувствуя нарастающую тревогу. Он говорил о стирании личности как о медицинском прорыве, об уничтожении человеческой идентичности как о лечении.

— А можно увидеть конкретные результаты? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал заинтересованно, а не враждебно. — Пациентов, прошедших через эту методику?

Доктор Рогов улыбнулся.

— Конечно, мисс Крамер. После обеда у нас запланирована встреча с несколькими пациентами, успешно прошедшими курс терапии. Вы сможете лично убедиться в эффективности нашего подхода.

— А есть ли особенно сложные случаи? — продолжила Анна. — Пациенты с серьезными расстройствами, которые удалось... скорректировать?

В глазах Рогова мелькнул интерес.

— Вас интересуют клинические аспекты? Большинство инвесторов больше фокусируются на финансовых показателях.

Анна улыбнулась, стараясь выглядеть профессионально заинтересованной.

— "Нейромед" специализируется на проектах с высоким научным потенциалом. Нам важно понимать глубину и масштаб ваших методик, особенно в сложных случаях.

Рогов кивнул, явно польщенный.

— В таком случае, я могу показать вам нечто особенное. У нас есть пациент, случай которого можно назвать показательным. Тяжелое диссоциативное расстройство с параноидальным компонентом. Сейчас он находится на финальной стадии терапии.

Сердце Анны забилось быстрее. Неужели он говорит о Михаиле?

— Это было бы чрезвычайно интересно, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие.

— Отлично, — кивнул Рогов. — После обеда я лично покажу вам этого пациента. А сейчас предлагаю продолжить нашу экскурсию.

Группа двинулась дальше. Анна незаметно проверила время — 11:30. Игорь должен был уже начать свою диверсию на reception. Она надеялась, что все идет по плану.

Когда они проходили мимо одного из кабинетов, дверь внезапно открылась, и оттуда вышел человек, при виде которого Анна едва сдержала возглас удивления.

Алексей. Живой, в белом халате, с бейджем сотрудника клиники.

Он скользнул по группе равнодушным взглядом, на долю секунды задержавшись на Анне, и прошел мимо, не подав вида, что узнал ее.

Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Алексей здесь, работает в клинике? После всего, что произошло? После того, как помогал ей? Это не имело смысла, если только...

Если только он не был двойным агентом с самого начала.

Мысли лихорадочно метались в голове, пока группа продолжала экскурсию. Был ли Алексей "обработан"? Или он всегда работал на клинику, втираясь в доверие к ней, чтобы выяснить, что она знает?

Через полчаса объявили перерыв на обед. Инвесторов пригласили в элегантную столовую, где был сервирован легкий ланч. Анна едва притронулась к еде, мысленно перебирая варианты действий. Нужно ли менять план? Предупредить Виктора Павловича? Или продолжать, как договорились?

Она решила придерживаться первоначального плана. Главное — увидеть Михаила, попытаться установить контакт. Все остальное вторично.

Во время обеда Анна старалась поддерживать светскую беседу с другими инвесторами, одновременно наблюдая за персоналом клиники. Алексей больше не появлялся, но она заметила, как Марина тихо переговаривалась с доктором Роговым, периодически бросая взгляды в сторону их группы.

После обеда доктор Рогов подошел к Анне.

— Мисс Крамер, если вы действительно заинтересованы в наших клинических случаях, я могу показать вам того пациента, о котором говорил. Это отклонение от стандартной программы, но для потенциального инвестора вашего уровня...

— Буду очень признательна, — ответила Анна, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Рогов кивнул.

— Отлично. Марина проводит остальную группу в конференц-зал для презентации финансовых показателей, а мы с вами поднимемся на третий этаж.

Это был идеальный шанс. Даже лучше, чем они планировали — оказаться наедине с Роговым, без остальной группы.

Они поднялись на лифте на третий этаж. Здесь коридоры были тише, двери палат — массивнее, с электронными замками.

— Наше отделение интенсивной терапии, — пояснил Рогов. — Здесь находятся пациенты на завершающих стадиях лечения.

Он остановился у двери с номером 314.

— Пациент М.С., 32 года. Поступил с тяжелым диссоциативным расстройством, осложненным параноидальными идеями и агрессивными вспышками. Сейчас находится в стабильном состоянии, готовится к выписке.

Рогов провел карточкой по электронному замку, дверь открылась.

Сердце Анны, казалось, остановилось. В комнате, сидя в кресле у окна, был Михаил. Он выглядел спокойным, даже умиротворенным. На столике перед ним лежала раскрытая книга.

— Михаил, — обратился к нему Рогов. — У нас гость. Мисс Крамер интересуется вашим прогрессом.

Михаил повернулся и посмотрел на них. Его взгляд скользнул по Анне без малейшего признака узнавания.

— Здравствуйте, — сказал он вежливо, с легкой улыбкой. — Рад познакомиться.

Анна почувствовала, как к горлу подступает комок. Это был голос ее брата, но в нем не осталось ничего от прежнего Михаила — ни интонаций, ни характерных речевых оборотов.

— Михаил прошел полный курс нашей терапии, — продолжал Рогов с гордостью. — Сегодня у него заключительная процедура, после которой он сможет вернуться к полноценной жизни.

— Очень впечатляюще, — сказала Анна, стараясь говорить спокойно. — Могу я задать ему несколько вопросов?

— Конечно, — кивнул Рогов. — Михаил, вы не против ответить на вопросы мисс Крамер?

— Совсем не против, — ответил Михаил с той же вежливой улыбкой.

Анна сделала шаг вперед.

— Как вы себя чувствуете после лечения?

— Гораздо лучше, — ответил Михаил. — Мысли стали яснее. Исчезла тревога. Я готов к новому этапу жизни.

— А что вы помните о своей жизни до клиники?

Легкая тень замешательства пробежала по его лицу.

— Не очень много. Доктор Рогов объяснил, что это нормально — часть терапии включает реструктуризацию травмирующих воспоминаний.

Рогов вмешался:

— Мы не стираем память полностью, конечно. Скорее, меняем эмоциональную окраску воспоминаний, делая их менее травматичными.

Анна кивнула, продолжая смотреть на брата.

— А ваша семья? Вы помните свою семью?

Снова тень замешательства.

— У меня нет близких родственников. Мои родители погибли, когда я был ребенком.

Анна почувствовала, как сердце сжимается. Они изменили даже это — базовые факты его биографии.

В этот момент в коридоре раздался громкий шум — крики, звук разбитого стекла. Рогов нахмурился.

— Извините, мне нужно проверить, что происходит. Я вернусь через минуту.

Он быстро вышел из палаты, плотно закрыв за собой дверь.

Анна мгновенно поняла — это сигнал от Игоря. У нее есть несколько минут, не больше.

— Михаил, — сказала она, меняя тон на более интимный, родной. — Миша, это я, Анна. Твоя сестра.

Он посмотрел на нее с вежливым недоумением.

— Простите, но у меня нет сестры. Вы, должно быть, ошиблись.

Анна быстро достала из сумочки сложенный рисунок и развернула его перед братом.

— Посмотри. Ты нарисовал это, когда нам было по восемь лет. Наш дом мечты, помнишь? Где никто не будет ссориться.

Михаил взглянул на рисунок. На мгновение в его глазах мелькнуло что-то — тень узнавания, проблеск прежнего Михаила.

— Я... не помню этого, — сказал он, но в голосе появилось сомнение.

Анна достала телефон и включила музыку — "Июнь" Чайковского. Тихие, знакомые звуки наполнили комнату.

— Помнишь, как мы слушали это на даче? Каждое лето. Ты говорил, что эта музыка звучит как счастье.

Михаил слушал, слегка наклонив голову. Его лицо оставалось спокойным, но пальцы начали беспокойно постукивать по подлокотнику кресла — жест, который Анна тысячи раз видела в детстве, когда брат о чем-то напряженно думал.

— Миша, — продолжала она, приближаясь к нему. — Они пытаются стереть тебя. Настоящего тебя. Но ты все еще там, я знаю.

Она сделала жест их детского кода — скрещенные мизинцы, затем ладонь к сердцу.

— Я всегда найду тебя, помнишь? Наша клятва.

Что-то изменилось в глазах Михаила. Замешательство, затем проблеск узнавания, быстро сменившийся страхом.

— Аннушка? — прошептал он, и это было его настоящее "я" — тот самый голос, те самые интонации.

— Да, Миша, это я, — Анна едва сдерживала слезы. — Я пришла за тобой.

— Что... что происходит? — он огляделся, как будто видел комнату впервые. — Где я? Почему ты так выглядишь?

— Нет времени объяснять. Слушай меня внимательно. Они собираются провести финальную процедуру сегодня. "Феникс-7". После нее ты исчезнешь навсегда.

Михаил схватился за голову.

— Я не понимаю... В моей голове как будто два человека. Один знает тебя, другой — нет.

— Борись с этим, Миша. Держись за настоящего себя. За наши воспоминания.

Она протянула ему рисунок.

— Спрячь это. Смотри на него, когда почувствуешь, что теряешь себя. Это твой якорь.

Михаил взял рисунок дрожащими руками.

— Они следят за мной. Всегда. Я не могу...

— Можешь, — твердо сказала Анна. — Ты сильнее, чем они думают. Мы вытащим тебя отсюда, обещаю. Но сегодня тебе нужно сорвать процедуру. Любым способом.

Звуки в коридоре стихли. Времени оставалось мало.

— Притворяйся, — быстро сказала Анна. — Продолжай играть роль, которую они тебе навязали. Но внутри держись за настоящего себя. За наш код, за музыку, за рисунок.

Она снова сделала их секретный жест.

— Я всегда найду тебя.

Дверь открылась, и вошел доктор Рогов.

— Прошу прощения за беспокойство, — сказал он. — Небольшой инцидент на reception. Ничего серьезного.

Анна отступила от Михаила, возвращаясь к роли заинтересованного инвестора.

— Ничего страшного. Мы как раз закончили беседу. Очень впечатляющие результаты, должна признать.

Она посмотрела на Михаила. Он сидел спокойно, с тем же отстраненно-вежливым выражением лица. Но в глазах теперь была искра — едва заметная, но определенно присутствующая.

— Благодарю за возможность пообщаться с пациентом, — сказала Анна Рогову. — Это было очень информативно.

— Рад, что вы оценили наши методики, — ответил Рогов. — Теперь, если вы не возражаете, нам пора присоединиться к остальной группе. У Михаила скоро процедура.

Выходя из палаты, Анна бросила последний взгляд на брата. Он едва заметно кивнул — жест, который мог заметить только тот, кто искал его.

Контакт был установлен. Теперь все зависело от Михаила — сможет ли он сорвать процедуру, удержаться за свою настоящую личность до тех пор, пока они не организуют полноценную операцию по его спасению.

Когда они с Роговым шли по коридору к лифту, Анна заметила Алексея, стоящего у одной из дверей. Их взгляды встретились на мгновение. В его глазах не было узнавания — только холодная оценка, как будто он сканировал ее.

Или это была маска? Анна не могла понять. Был ли Алексей "обработан" и теперь работал на клинику? Или он всегда был их агентом? Или, может быть, он вел свою игру, более сложную, чем она могла представить?

Эти вопросы придется решать позже. Сейчас главное — благополучно покинуть клинику и передать информацию группе "Мемотех".

Операция только начиналась. И она становилась все более опасной и запутанной с каждым шагом.

Вечером того же дня Анна сидела в подвальном помещении "Мемотеха", рассказывая группе о результатах своего проникновения в клинику.

— Я смогла установить контакт с Михаилом, — говорила она. — На несколько минут он вспомнил меня. Настоящий Михаил все еще там, под слоями программирования.

— А процедура? — спросил Леонид. — "Феникс-7" состоялся?

— Не знаю, — покачала головой Анна. — Я покинула клинику до этого. Но я дала Михаилу якорь и инструкции. Если есть хоть какой-то шанс, что он сможет сорвать процедуру...

— Есть шанс, — кивнула Вера. — Если эмоциональная активация была достаточно сильной, он мог войти в состояние, непригодное для проведения "Феникса-7". Они очень щепетильны в отношении подготовки пациентов.

Виктор Павлович, сидевший рядом с Анной, добавил:

— Главное, что мы получили подтверждение — методики сопротивления работают. Личность можно частично восстановить даже после глубокого программирования.

— И еще кое-что, — сказала Анна. — Я видела там Алексея. Живого, в белом халате, с бейджем сотрудника.

В комнате повисла тяжелая тишина.

— Это меняет все, — медленно произнес Виктор Павлович. — Если Алексей работает на них.

— Мы не знаем наверняка, — возразила Анна. — Возможно, его тоже "обработали". Или он ведет свою игру.

— В любом случае, нам нужно действовать быстрее, — сказал Леонид. — Если Алексей рассказал им о нас, они знают, что мы не остановимся. Они могут перевезти Михаила или ускорить процедуры.

Вера подняла руку, привлекая внимание.

— Есть еще кое-что. Пока вы были в клинике, я обнаружила странную закономерность в их системе. Раз в неделю они отправляют зашифрованные пакеты данных на сервер, расположенный... в здании Министерства обороны.

Все переглянулись.

— Значит, это правительственный проект, — тихо сказала Анна. — Не просто частная клиника.

— Это объясняет их ресурсы и безнаказанность, — кивнул Виктор Павлович. — Но также делает их гораздо более опасными противниками.

Анна посмотрела на фотографию брата, которую держала в руках.

— Мне все равно, кто за ними стоит. Мы вытащим Михаила.

— И раскроем правду о том, что они делают, — добавил Леонид. — Люди должны знать.

Виктор Павлович положил руку на плечо Анны.

— Мы только начали эту борьбу. И она будет долгой. Но сегодня ты сделала первый важный шаг — ты нашла брата и пробудила его настоящую личность. Это уже победа.

Анна кивнула, чувствуя одновременно истощение и решимость.

— Завтра начнем планировать полноценную операцию по его извлечению. А сегодня... сегодня я просто хочу верить, что он сможет удержаться за себя настоящего.

За окном сгущались сумерки. Где-то в клинике "Ясный ум" Михаил Соколов смотрел на детский рисунок, спрятанный под матрасом, и тихо напевал мелодию "Июня" Чайковского, пытаясь удержать в сознании образ сестры и воспоминания о настоящей жизни.

А в другом крыле той же клиники Алексей Кравцов сидел перед компьютером, составляя отчет о сегодняшних событиях. Кому предназначался этот отчет — клинике, таинственным кураторам из министерства или, возможно, совсем другой силе — оставалось загадкой.

Секвенция 6: Западня

"Современные методы нейромодуляции позволяют не только лечить, но и перестраивать нейронные связи. Вопрос лишь в том, где проходит этическая граница." — Из выступления на закрытой конференции по нейротехнологиям, 2019 г.

Глава 16: Маски сорваны

ФРАГМЕНТ ПРЕЗЕНТАЦИИ ДОКТОРА РОГОВА:

"...таким образом, технология 'Феникс' позволяет не просто корректировать психические отклонения, но и формировать новую личность с заданными параметрами лояльности. Представьте армию без ПТСР, разведку без предателей, общество без диссидентов..."

Три дня после проникновения в клинику "Ясный ум" прошли в лихорадочной подготовке. Анна почти не спала, разрабатывая план спасения брата вместе с командой "Мемотеха". Каждая деталь, каждая возможная проблема обсуждалась десятки раз.

— Завтра в клинике проводится закрытая презентация для инвесторов и высокопоставленных гостей, — говорила Вера, показывая на экране схему здания. — Это наш шанс. Во время мероприятия часть персонала будет переброшена на обслуживание конференц-зала, охрана сосредоточится на VIP-гостях.

— Как мы проникнем внутрь? — спросил Виктор Павлович, изучая план.

— Под видом клининговой компании, — ответил Леонид. — Мы перехватили заказ на дополнительный персонал для уборки перед мероприятием. У нас есть форма, документы и пропуска.

Анна кивнула.

— Сколько человек сможем провести?

— Шестеро, — сказал Леонид. — Ты, я, Виктор Павлович, Игорь и двое наших оперативников.

— А что с системой безопасности? — спросила Анна.

Вера улыбнулась, демонстрируя на экране схему электронных замков.

— Я взломала их систему контроля доступа. Не полностью, но достаточно, чтобы создать временные "окна" в определенных секторах. Камеры будут работать в режиме повторяющейся записи в течение 30-минутных интервалов.

— Хорошо, — кивнула Анна. — Что насчет Михаила? Мы знаем, где он сейчас?

— Третий этаж, палата 314, — подтвердил Игорь. — Судя по расписанию, которое мы перехватили, его не планируют перемещать до следующей процедуры.

— Когда она назначена?

— Послезавтра, — ответил Игорь. — "Феникс-8". Судя по всему, "Феникс-7" не дал ожидаемых результатов.

Анна почувствовала прилив надежды. Значит, Михаил смог сопротивляться. Якорь сработал.

— Итак, — подытожил Виктор Павлович, — мы входим под видом уборщиков, разделяемся на две группы. Первая — Леонид, Игорь и оперативники — идут за Михаилом и, возможно, другими пациентами, если представится возможность. Вторая — Анна и я — ищем эту загадочную "Комнату Зеро", о которой упоминалось в документах.

— Именно, — кивнула Анна. — Если мы хотим не только спасти Михаила, но и остановить весь проект, нам нужны доказательства. Полные данные о том, что они делают и кто за этим стоит.

— А что с Алексеем? — спросил Леонид. — Мы все еще не знаем, на чьей он стороне.

Анна задумалась.

— Если мы встретим его там... придется импровизировать. Но я склоняюсь к тому, что он тоже жертва. Возможно, его "обработали" после нашей последней встречи.

— Или он всегда был их агентом, — мрачно заметил Виктор Павлович.

— В любом случае, будьте готовы ко всему, — сказала Вера. — Я буду координировать операцию отсюда, поддерживать связь через защищенный канал.

Анна посмотрела на фотографию брата, прикрепленную к доске.

— Завтра мы вытащим тебя оттуда, Миша, — прошептала она. — Обещаю.

Утро началось с мелкого дождя. Серое небо, влажный воздух, запах мокрого асфальта. Анна сидела в фургоне клининговой службы, одетая в синюю униформу с логотипом компании. Волосы спрятаны под кепкой, минимум макияжа, очки в простой оправе меняли черты лица.

— Все готовы? — спросил Леонид, сидевший за рулем.

Пять человек в салоне кивнули. Виктор Павлович проверял миниатюрную гарнитуру в ухе, Игорь раздавал последние инструкции двум молчаливым оперативникам.

— Помните, — сказал Леонид, — мы обычные уборщики. Никакой спешки, никаких нервных движений. Делаем свою работу, пока не получим сигнал от Веры.

Фургон подъехал к служебному входу клиники "Ясный ум". У ворот их остановил охранник.

— Клининговая служба "Чистый лист", — сказал Леонид, протягивая документы. — Нас вызвали для подготовки к мероприятию.

Охранник сверился со списком, проверил документы и кивнул.

— Проезжайте к служебному входу. Там вас встретят.

Фургон медленно проехал по территории клиники. Анна заметила, что сегодня охраны было больше обычного — несколько человек патрулировали периметр, у главного входа стояли двое в костюмах с наушниками.

— VIP-гости уже прибывают, — тихо сказал Виктор Павлович, глядя на подъезжающие дорогие автомобили.

Они припарковались у служебного входа, где их встретила женщина средних лет с планшетом в руках.

— "Чистый лист"? — спросила она. — Следуйте за мной. Сначала инструктаж и выдача пропусков.

Группа вошла в здание через служебный вход. Их провели в небольшое помещение, где женщина раздала временные пропуска и быстро объяснила фронт работ.

— Первый и второй этажи нужно закончить до 11:00, когда начнется мероприятие. Особое внимание конференц-залу и холлу. Третий этаж — только коридоры, в палаты не заходить. Подвал и технические помещения не трогать вообще, там своя служба.

— Понятно, — кивнул Леонид. — Мы разделимся для эффективности.

— Как хотите, — пожала плечами женщина. — Главное, чтобы все блестело к приезду гостей. Инвентарь в подсобке.

Она ушла, оставив их одних.

— Пока все идет по плану, — тихо сказал Леонид. — Вера, ты нас слышишь?

— Четко и ясно, — ответил голос в наушниках. — Я подключилась к их системе. Первое "окно" в камерах через 15 минут, продлится полчаса.

Группа разобрала инвентарь и разделилась. Леонид с Игорем и двумя оперативниками направились на третий этаж, якобы для уборки коридоров. Анна и Виктор Павлович остались на первом, начав протирать окна и полы в холле, ожидая подходящего момента для поиска "Комнаты Зеро".

Работая шваброй, Анна внимательно наблюдала за происходящим вокруг. К главному входу подъезжали все новые автомобили. Из них выходили люди в дорогих костюмах, некоторые с охраной. Их встречали сотрудники клиники и провожали в конференц-зал.

— Смотри, — тихо сказал Виктор Павлович, кивая в сторону входа. — Узнаешь?

Анна присмотрелась и едва сдержала возглас удивления. Из черного Mercedes вышел генерал Ковалев, заместитель министра обороны. За ним — еще двое военных высокого ранга.

— Теперь понятно, откуда у них такая поддержка, — прошептала она.

Следующий автомобиль привлек ее внимание еще больше. Из него вышел высокий мужчина в безупречном костюме. Анна почувствовала, как сердце пропустило удар.

Андрей. Ее бывший муж. Федеральный судья, человек с огромным влиянием в юридических кругах.

— Что он здесь делает? — прошептала она, чувствуя, как холодеет внутри.

— Ты его знаешь? — спросил Виктор Павлович.

— Это мой бывший муж, — ответила Анна, не отрывая взгляда от Андрея, который сейчас здоровался с директором клиники. — Судья Верховного суда.

— Интересно, — задумчиво произнес Виктор Павлович. — Судебная власть тоже замешана.

Вера сообщила в наушник:

— Внимание всем. Первое "окно" активировано. Камеры в секторах A и B показывают повторяющуюся запись. У вас 30 минут.

— Принято, — ответил Леонид. — Начинаем операцию.

Анна и Виктор Павлович оставили инвентарь и быстро, но не привлекая внимания, направились к служебной лестнице.

— По данным, которые мы собрали, "Комната Зеро" должна находиться в подвальном уровне, — сказал Виктор Павлович. — Но обычным лифтом туда не спуститься.

— Должен быть специальный доступ, — кивнула Анна. — Возможно, скрытый лифт или лестница.

Они спустились на цокольный этаж, где располагались технические помещения. Коридор был пуст — весь персонал был занят подготовкой к мероприятию на верхних этажах.

— Вера, — тихо позвала Анна. — Есть идеи, где искать?

— По схемам здания, которые я нашла, должна быть техническая шахта в восточном крыле. Но на официальных планах она обозначена как вентиляционная.

Анна и Виктор Павлович быстро двинулись в указанном направлении. Восточное крыло цокольного этажа было заставлено коробками и старой мебелью — явно использовалось как склад.

— Здесь, — сказал Виктор Павлович, указывая на металлическую дверь с табличкой "Техническое помещение. Вход воспрещен".

Дверь была заперта электронным замком.

— Вера, нам нужен доступ, — сказала Анна.

— Работаю над этим, — ответила Вера. — Это не стандартный замок... Дайте мне минуту.

Анна нервно оглядывалась, опасаясь появления сотрудников клиники. Виктор Павлович достал из кармана маленькое устройство и прикрепил его к замку.

— Это поможет Вере подключиться напрямую, — пояснил он.

Через несколько секунд замок тихо щелкнул, и дверь приоткрылась.

— Готово, — сказала Вера. — Но учтите, это активирует локальную тревогу в системе безопасности. У вас максимум 10 минут, прежде чем кто-то придет проверить.

Анна и Виктор Павлович быстро вошли внутрь и закрыли за собой дверь. Помещение действительно выглядело как техническое — трубы, электрощиты, вентиляционные короба. Но в дальнем углу они заметили то, что искали — еще одну дверь, на этот раз без опознавательных знаков.

— Это должно быть оно, — сказал Виктор Павлович.

Эта дверь оказалась сложнее. Помимо электронного замка, на ней была система сканирования сетчатки глаза.

— Вера, у нас проблема, — сообщила Анна. — Здесь сканер сетчатки.

— Я вижу, — ответила Вера. — Такой не взломать дистанционно. Нужен авторизованный пользователь.

Анна лихорадочно осмотрелась, ища решение. Время утекало.

— У меня есть идея, — сказал вдруг Виктор Павлович. Он достал из кармана небольшое устройство, похожее на смартфон. — Это экспериментальный эмулятор биометрических данных. Мы разрабатывали его для тестирования защитных систем.

Он приложил устройство к сканеру. На экране замелькали цифры и графики.

— Оно пытается подобрать параметры, имитирующие сетчатку авторизованного пользователя, — пояснил он. — Шансы невелики, но...

Внезапно дверь тихо зашипела и отъехала в сторону.

— Сработало! — выдохнула Анна.

За дверью оказался небольшой лифт без кнопок — только сканер для карты доступа.

— Вера, нам нужно спуститься, — сказала Анна.

— Я вижу этот лифт в системе, — ответила Вера. — Он ведет на уровень B3, который официально не существует. Пытаюсь получить доступ... Готово. Спускайтесь, но будьте осторожны. Я не вижу, что там внизу — камеры на том уровне работают в закрытом контуре.

Лифт бесшумно начал спуск. Анна почувствовала, как сердце колотится в груди. Они приближались к самому сердцу проекта "Феникс".

— Тем временем, — сообщила Вера, — Леонид и его группа добрались до палаты Михаила. Но возникла проблема — его там нет.

— Что? — встревожилась Анна. — Где он?

— Они проверяют. Возможно, его перевели в другое место.

Лифт остановился, и двери открылись. Анна и Виктор Павлович оказались в длинном белом коридоре с рядом дверей по обеим сторонам. Освещение было ярким, стерильным. Никаких опознавательных знаков или указателей.

— Куда теперь? — прошептал Виктор Павлович.

Анна прислушалась. Откуда-то справа доносились приглушенные голоса.

— Туда, — указала она.

Они осторожно двинулись по коридору, стараясь ступать бесшумно. Голоса становились громче. Анна различила знакомый тембр — доктор Рогов.

Они приблизились к приоткрытой двери, из-за которой лился свет. Анна осторожно заглянула внутрь и замерла от увиденного.

Это была огромная лаборатория, заполненная высокотехнологичным оборудованием. В центре — несколько медицинских кресел, похожих на те, что используются в стоматологии, но с дополнительными фиксаторами и устройствами, прикрепленными к изголовью. Вдоль стен — ряды компьютеров и мониторов.

Но самым впечатляющим была дальняя стена — полностью занятая серверными стойками с мигающими индикаторами. Перед ней стоял доктор Рогов, что-то объясняя двум мужчинам в военной форме без знаков различия.

— ...самая ценная часть проекта, — говорил Рогов. — Цифровые копии личностей. Каждый пациент, прошедший через "Феникс", оставляет здесь полный слепок своего сознания — до и после процедуры. Это позволяет нам не только совершенствовать методику, но и создавать библиотеку личностных шаблонов для будущих применений.

— Впечатляет, — сказал один из военных. — И насколько детальны эти... слепки?

— Абсолютно полные, — с гордостью ответил Рогов. — Воспоминания, эмоциональные реакции, поведенческие паттерны, когнитивные особенности. Всё, что делает человека личностью.

— Это она, — прошептала Анна. — "Комната Зеро". Хранилище украденных личностей.

Виктор Павлович кивнул, его лицо было бледным.

— Нам нужно скопировать эти данные. Особенно файл Михаила, если он там есть.

— Как мы это сделаем? — спросила Анна. — Там Рогов и охрана.

В этот момент в наушнике раздался взволнованный голос Леонида:

— Анна, мы нашли Михаила. Он в конференц-зале. Его готовят для демонстрации.

— Что? — выдохнула Анна.

— Они собираются показать его как успешный случай перепрограммирования. Презентация начинается через 10 минут.

Анна почувствовала, как холодеет внутри. Ее брата собирались выставить как подопытного кролика перед толпой военных и чиновников.

— Мы должны его вытащить, — сказала она.

— Невозможно, — ответил Леонид. — Там слишком много охраны. Если мы попытаемся сейчас, нас всех схватят.

Анна закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Они оказались в невозможной ситуации — Михаил на сцене, данные прямо перед ними, но добраться ни до того, ни до другого они не могут.

— У меня есть идея, — сказал вдруг Виктор Павлович. — Рогов сейчас здесь, значит, в конференц-зале его нет. Если мы сможем отвлечь этих военных.

— Тогда я смогу получить доступ к серверам, — закончила Анна. — Но как?

Виктор Павлович улыбнулся.

— Иногда самые простые решения — самые эффективные.

Он достал из кармана маленький предмет, похожий на зажигалку.

— Дымовая шашка. Небольшая, но эффективная. Создаст панику, но никому не навредит.

— Ты носишь с собой дымовую шашку? — удивилась Анна.

— В нашем бизнесе никогда не знаешь, что пригодится, — пожал плечами Виктор Павлович. — Готова?

Анна кивнула. План был рискованным, но другого выхода они не видели.

Виктор Павлович активировал шашку и бросил ее в дальний угол лаборатории. Через несколько секунд оттуда повалил густой белый дым. Сработала пожарная сигнализация.

— Что за черт? — воскликнул Рогов. — Эвакуация! Быстро!

Он и военные бросились к выходу, не заметив Анну и Виктора Павловича, прижавшихся к стене в коридоре. Как только они скрылись, Анна бросилась к серверным стойкам.

— Вера, я у серверов. Как мне получить доступ?

— Ищи терминал управления, — ответила Вера. — Должна быть рабочая станция для администрирования.

Анна быстро осмотрелась и заметила компьютер с несколькими мониторами в углу лаборатории. Она бросилась к нему.

— Нашла! Что дальше?

— Вставь флешку, которую я тебе дала. Она автоматически запустит программу извлечения данных.

Анна достала из кармана специальную флешку и подключила ее к компьютеру. На экране появились строки кода, быстро сменяющие друг друга.

— Работает! — сказала она. — Сколько времени это займет?

— Несколько минут для базового сканирования, — ответила Вера. — Но полное копирование всех данных невозможно — их слишком много.

— Мне нужен файл Михаила, — сказала Анна. — И общая структура проекта — кто участвует, кто финансирует, кто цели.

— Я направляю поиск, — сказала Вера. — Ищу по имени "Михаил Соколов"... Нашла! Копирую его файл.

Анна нервно оглядывалась на дверь. Дым начал рассеиваться, сигнализация продолжала выть.

— Виктор Павлович, как там? — спросила она.

— Пока чисто, но они скоро вернутся, — ответил он из коридора, где следил за обстановкой. — Поторопись.

— Вера, что там с данными?

— Файл Михаила скопирован. Сейчас ищу общую информацию о проекте... Интересно. Здесь список "приоритетных целей" для перепрограммирования. Копирую его тоже.

Анна взглянула на экран и замерла. В списке были имена известных журналистов, политиков, судей... Среди них она увидела имя своего бывшего мужа — но не как цели, а как куратора проекта со стороны судебной системы.

— Боже мой, — прошептала она. — Они планируют перепрограммировать ключевых людей в стране.

— Анна! — позвал Виктор Павлович. — Кто-то идет!

— Вера, сколько еще? — спросила Анна.

— Еще 30 секунд для базовых документов.

Анна услышала приближающиеся шаги. Она лихорадочно осматривала экран, когда ее взгляд зацепился за знакомое имя в списке файлов.

"А.С. — Анна Соколова (Крамер) — Частичное программирование — Протокол "Спящий агент" — Статус: Активен"

Она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Ее имя. Ее файл. "Частичное программирование". "Спящий агент".

— Что за ерунда?

— Анна, они здесь! — крикнул Виктор Павлович.

— Копирование завершено, — сообщила Вера. — Отключай флешку!

Дрожащими руками Анна выдернула флешку из компьютера и спрятала ее в карман. В голове пульсировала одна мысль: "Что они со мной сделали?"

Она бросилась к выходу, где ее ждал Виктор Павлович.

— Быстрее, через запасной выход! — сказал он, указывая на небольшую дверь в конце коридора.

Они побежали, слыша за спиной крики охраны. Запасной выход вел в технический тоннель, который, судя по всему, использовался для доставки оборудования.

— Леонид, — позвала Анна по коммуникатору. — Мы добыли данные, но нас обнаружили. Что у вас?

— Презентация началась, — ответил Леонид. — Михаил на сцене вместе с другими "пациентами". Рогова нет, но охраны много. Мы не можем к нему подобраться.

— Не пытайтесь, — сказала Анна. — Отступаем по плану B. Встречаемся у запасного выхода.

Они бежали по тоннелю, который, казалось, тянулся бесконечно. Наконец, впереди показалась дверь с табличкой "Аварийный выход".

— Вера, нам нужно открыть эту дверь, — сказала Анна.

— Работаю над этим, — ответила Вера. — Но должна предупредить — на территории клиники повышенная активность охраны. Они поняли, что произошло проникновение.

Дверь открылась, и они оказались во внутреннем дворе клиники. Вдалеке виднелся забор и лес за ним.

— Туда, — указал Виктор Павлович. — Если доберемся до леса, сможем уйти.

Они побежали через двор, стараясь держаться в тени зданий. Внезапно путь им преградила фигура.

— Стойте! — раздался знакомый голос.

Анна замерла. Перед ними стоял Максим.

— Максим? Что ты здесь делаешь?

— Спасаю вас, идиоты, — прошипел он. — За вами охота. Вся территория оцеплена.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Виктор Павлович.

Максим посмотрел на Анну долгим взглядом.

— Потому что я работаю здесь. Уже три года, — сказал Максим. — Но сейчас не время для объяснений. Следуйте за мной, если хотите выбраться живыми.

Анна колебалась лишь секунду. Что-то в глазах Максима убедило её.

— Веди, — кивнула она.

Максим быстро повёл их вдоль стены здания к небольшой технической постройке.

— Здесь служебный тоннель для коммуникаций, — объяснил он, открывая неприметную дверь. — Выведет вас за периметр. Ваши друзья уже там.

— А Михаил? — спросила Анна.

— Его не вытащить сейчас, — покачал головой Максим. — Но у вас есть данные, верно? Используйте их.

Виктор Павлович всё ещё смотрел на Максима с подозрением.

— Почему ты помогаешь нам?

— Потому что то, что здесь происходит, вышло за все рамки, — тихо ответил Максим. — Я пришёл как учёный, а оказался в военном проекте по контролю сознания. — Он повернулся к Анне. — И ещё кое-что. Твой файл, который ты видела... Будь осторожна. Они могли внедрить триггеры.

— Какие триггеры? — похолодела Анна.

— Идите! — вдруг резко сказал Максим, услышав приближающиеся голоса. — Я задержу их.

Он вытолкнул их в тоннель и захлопнул дверь.

Анна и Виктор Павлович бежали по тёмному коридору, освещая путь фонариками на телефонах. Через несколько минут они увидели свет впереди — выход.

Выбравшись наружу, они оказались в лесополосе в сотне метров от забора клиники. Там их уже ждали Леонид и остальные члены команды.

— Вы смогли! — выдохнул Леонид. — Мы думали, вас схватили.

— Нам помогли, — коротко ответила Анна. — Уходим отсюда.

Они быстро двинулись через лес к дороге, где их ждал запасной транспорт. Анна чувствовала, как флешка в кармане словно прожигает ткань. Что там, в её собственном файле? Что они с ней сделали?

Глава 17: Комната Зеро

ЗАПИСЬ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ:

"Внимание всем постам. Обнаружено несанкционированное проникновение в сектор Z. Активирован протокол 'Чистый лист'. Всем сотрудникам действовать согласно инструкции."

Безопасный дом "Мемотеха" гудел как потревоженный улей. Прошло шесть часов с момента их побега из клиники. Вера работала с добытыми данными, остальные анализировали ситуацию и планировали следующие шаги.

— Итак, что мы имеем? — спросил Виктор Павлович, когда все собрались в главной комнате.

Вера развернула на большом экране структуру файлов с флешки.

— Во-первых, полный файл Михаила. Здесь всё — медицинские данные, записи сеансов, нейрокарты до и после каждой процедуры "Феникс". Они действительно пытались полностью стереть его личность и заменить новой.

— Но не смогли, — сказала Анна. — Он сопротивлялся.

— Да, и это удивительно, — кивнула Вера. — Судя по заметкам Рогова, Михаил проявил "аномальную устойчивость к перепрограммированию". Они увеличивали интенсивность воздействия, но полного замещения личности не произошло.

— Что ещё? — спросил Леонид.

— Список "приоритетных целей", — продолжила Вера, открывая другой файл. — Это настоящая бомба. Здесь имена людей, которых они либо уже "обработали", либо планируют это сделать. Журналисты, политики, судьи, военные. Масштаб поражает.

На экране появился длинный список имён с пометками статуса. Многие Анна узнавала — известные люди, формирующие общественное мнение и принимающие важные решения.

— Теперь понятно, почему некоторые известные критики режима вдруг меняли свою позицию на противоположную, — мрачно заметил Игорь. — Их просто "перепрограммировали".

— А вот схема всей сети клиник, участвующих в проекте "Феникс", — Вера открыла карту России с отмеченными точками. — Их не менее двадцати по всей стране, замаскированных под обычные психиатрические учреждения или реабилитационные центры.

— Господи, — выдохнула Анна. — Это не просто эксперимент. Это полномасштабная программа по контролю общества.

— И за ней стоят высшие чины государства, — добавил Виктор Павлович. — Мы видели там генерала Ковалева и других военных. Твой бывший муж тоже замешан.

Анна нервно сжала кулаки.

— Вера, что с... моим файлом? Ты смогла его открыть?

Комната затихла. Все смотрели на Веру, которая заметно напряглась.

— Да, — наконец сказала она. — И то, что я там нашла, меня тревожит.

Она открыла новый файл. На экране появилась фотография Анны и медицинская карта с пометкой "Протокол 'Спящий агент'".

— Согласно этим данным, — медленно начала Вера, — ты подверглась "частичному программированию" три года назад, когда проходила лечение от депрессии после развода.

— Что? — Анна почувствовала, как комната начинает кружиться. — Но я ничего такого не помню!

— В том и суть, — мрачно сказал Виктор Павлович. — "Спящий агент" не должен знать, что он агент.

— Здесь говорится, — продолжила Вера, — что тебе внедрили несколько триггеров, которые могут активировать определённое поведение. Но, что важно, полного перепрограммирования не проводилось. Они сохранили твою базовую личность, лишь добавив "контрольные точки".

— Какие триггеры? — спросила Анна, чувствуя, как холодный пот выступает на лбу.

— В файле упоминаются звуковые и визуальные стимулы, но конкретные детали зашифрованы. Я пытаюсь их расшифровать.

— Но зачем? — Анна не могла поверить в происходящее. — Зачем им это делать со мной?

— Возможно, из-за твоего брата, — предположил Леонид. — Они знали, что ты будешь его искать, и подготовились.

— Или из-за твоего бывшего мужа, — добавил Игорь. — Он мог предложить тебя как подходящий объект.

Анна закрыла лицо руками. Мысль о том, что в её сознании есть что-то чужеродное, что ею могут управлять, была невыносимой.

— Что мне теперь делать? — тихо спросила она. — Как я могу доверять себе?

Виктор Павлович положил руку ей на плечо.

— Мы найдём способ нейтрализовать эти триггеры. Теперь, когда мы знаем о них, мы можем разработать защиту.

— И ещё кое-что, — сказала Вера. — В файле есть пометка о "аномальной резистентности". Как и твой брат, ты проявила необычную устойчивость к программированию. Они смогли внедрить только базовые триггеры, но полный контроль не удался.

Анна подняла голову.

— Значит, я всё ещё я?

— Безусловно, — твёрдо сказал Виктор Павлович. — То, что мы видели в твоих действиях — твоя решимость, твоя забота о брате, твоя борьба за правду — это настоящая ты, Анна. Никакое программирование не может изменить суть человека.

Леонид, до этого молчавший, вдруг подошёл к экрану.

— Смотрите, — сказал он, указывая на одну из записей в файле Анны. — Здесь упоминается "Комната Зеро" как место хранения оригинальных личностных матриц. Если мы сможем получить твою исходную матрицу...

— ...мы сможем выявить и нейтрализовать все внедрённые триггеры, — закончила Вера. — Это как иметь оригинальную копию программы, чтобы найти все внесённые изменения.

— Значит, нам нужно вернуться, — решительно сказала Анна. — Не только за Михаилом, но и за моей... копией.

— Это будет сложнее, чем в первый раз, — предупредил Игорь. — Теперь они знают о нас и усилят охрану.

— У нас есть преимущество, — возразила Анна. — Мы знаем больше о проекте "Феникс", чем они думают. И у нас есть Максим.

— Ты уверена, что ему можно доверять? — спросил Виктор Павлович. — Он работает на них.

— Он помог нам сбежать, — напомнила Анна. — И в его глазах я видела... раскаяние. Думаю, он учёный, который зашёл слишком далеко и теперь хочет всё исправить.

— Допустим, — кивнул Леонид. — Но как нам с ним связаться?

— Я думаю, он сам выйдет на контакт, — сказала Анна. — Он знает, что мы будем планировать новую операцию.

В этот момент компьютер Веры издал сигнал. Она быстро проверила экран.

— Входящее сообщение по защищённому каналу, — сказала она. — Отправитель неизвестен, но... — Она замолчала, читая текст. — Это координаты и время. И подпись: "М."

— Максим, — выдохнула Анна. — Я же говорила.

— Это может быть ловушка, — предупредил Виктор Павлович.

— Может, — согласилась Анна. — Но это также может быть наш единственный шанс спасти Михаила и других пациентов. И... меня саму.

Она посмотрела на экран, где всё ещё был открыт её файл с пометкой "Спящий агент". Мысль о том, что в её сознании есть скрытые триггеры, вызывала тошноту и страх. Но страх сменялся решимостью.

— Я должна вернуть себе контроль над своим разумом, — твёрдо сказала она. — И помочь всем, кто стал жертвой проекта "Феникс".

— Тогда готовимся к встрече, — кивнул Леонид. — Но будем предельно осторожны.

Анна подошла к окну и посмотрела на ночной город. Где-то там, в клинике "Ясный ум", находился её брат, лишённый своей личности. Там же хранилась цифровая копия её собственного сознания. И там же работали люди, решившие, что имеют право переписывать человеческие души.

"Я вернусь," — подумала она. "И на этот раз я заберу то, что принадлежит мне по праву — мой разум и моего брата."

Координаты, присланные Максимом, привели их к заброшенному складу на окраине города. Место выглядело пустынным — идеально для тайной встречи, но также идеально для засады.

— Я пойду одна, — сказала Анна, когда они припарковались в нескольких сотнях метров от склада.

— Исключено, — возразил Леонид. — Мы не знаем, что тебя там ждёт.

— Если это ловушка, нет смысла всем попадаться, — ответила Анна. — К тому же, Максим скорее откроется мне наедине.

После долгих споров решили, что Анна пойдёт на встречу, но Леонид и Игорь будут страховать её снаружи, готовые вмешаться при первых признаках опасности.

Анна вошла в полутёмное помещение склада. Пыль, пустые стеллажи, тишина. Она осторожно продвигалась вперёд, держа руку на спрятанном в кармане электрошокере.

— Максим? — позвала она.

— Я здесь, — раздался голос из глубины склада.

Из тени вышел Максим. Он выглядел измождённым, с тёмными кругами под глазами.

— Ты одна? — спросил он.

— Как видишь, — ответила Анна. — Хотя мои друзья советовали мне не доверять тебе.

— И правильно советовали, — горько усмехнулся Максим. — Я не заслуживаю доверия. Я участвовал в этом проекте три года. Видел, что они делают с людьми, и молчал.

— Почему ты решил помочь нам сейчас?

Максим провёл рукой по лицу.

— Потому что они перешли все границы. Когда проект начинался, речь шла о лечении тяжёлых психических расстройств, ПТСР, депрессии... Но потом военные увидели потенциал для контроля. И всё изменилось.

Он достал из кармана флешку и протянул Анне.

— Здесь полная схема системы безопасности клиники. Коды доступа, расписание смен охраны, протоколы экстренных ситуаций. И ещё кое-что важное — расположение "Комнаты Зеро" и способ извлечения личностных матриц.

Анна взяла флешку, но не спешила уходить.

— Почему ты не уйдёшь оттуда? Не разоблачишь их?

— Думаешь, я не пытался? — горько спросил Максим. — Два года назад я собрал доказательства и пошёл к журналисту. Через неделю журналист отказался от темы, а ещё через месяц стал ярым сторонником правительства. А мне... мне показали, что они могут сделать с моей семьёй.

Он помолчал, затем продолжил тише:

— Кроме того, я сам прошёл через частичное программирование. Они внедрили мне блок на разглашение определённой информации. Я физически не могу рассказать некоторые вещи — начинается паническая атака, теряю сознание.

— Как у меня, — тихо сказала Анна.

Максим кивнул.

— Я видел твой файл. Тебе повезло — ты оказалась устойчивой к глубокому программированию. Как и твой брат. Это редкое качество.

— Что они сделали с Михаилом после нашего визита?

— Усилили охрану и ускорили процесс. Через три дня его переведут в специальный центр Министерства обороны. Если вы хотите его спасти, нужно действовать до этого.

— А моя личностная матрица? Она всё ещё в "Комнате Зеро"?

— Да. Все оригинальные матрицы хранятся там. Это своего рода... страховка. Если что-то пойдёт не так с "перепрограммированным" субъектом, они могут вернуться к исходной версии и попробовать снова.

Анна сжала флешку в руке.

— Что будет с тобой, когда они узнают, что ты нам помог?

Максим пожал плечами.

— Возможно, меня ждёт "перепрограммирование". Или что-то похуже. Но я должен это сделать. Слишком долго я был соучастником.

Он посмотрел на часы.

— Тебе пора. Я не могу долго отсутствовать без объяснений.

— Иди с нами, — предложила Анна. — Мы можем защитить тебя.

— Нет, — покачал головой Максим. — Я буду полезнее внутри. Когда вы будете готовы действовать, дай мне знать. Я помогу изнутри.

Он протянул ей маленький коммуникатор.

— Это защищённая линия. Никто не сможет перехватить сигнал.

Анна взяла устройство и внимательно посмотрела на Максима.

— Почему ты так рискуешь ради нас?

Максим долго молчал, затем тихо сказал:

— Потому что я был там, когда тебя программировали. Я видел, как ты сопротивлялась, даже под действием препаратов. Это... впечатлило меня. И заставило задуматься.

Он отвернулся.

— Иди. У нас мало времени.

Анна кивнула и направилась к выходу. У дверей она обернулась:

—Спасибо, Максим.

Он лишь кивнул в ответ, оставаясь в тени.

Вернувшись в безопасный дом, Анна передала флешку Вере для анализа. Команда собралась вокруг главного компьютера, ожидая результатов.

— Это золотая жила, — сказала Вера, просматривая файлы. — Здесь действительно всё — схемы, коды, протоколы. С этим мы сможем спланировать операцию гораздо эффективнее.

— Что с "Комнатой Зеро"? — спросила Анна. — Он сказал, что там есть информация о том, как извлечь личностные матрицы.

Вера открыла соответствующий файл.

— Да, вот инструкция. Для извлечения матрицы нужен специальный ключ доступа и биометрическая идентификация субъекта. Без этого система не выдаст данные.

— То есть мне нужно лично присутствовать при извлечении моей матрицы? — уточнила Анна.

— Похоже на то, — кивнула Вера. — Это мера безопасности, чтобы никто не мог украсть чужую личность.

— А что с Михаилом? — спросил Леонид. — Максим сказал, что у нас три дня.

— Здесь есть расписание перевода пациентов, — подтвердила Вера. — Михаил Соколов значится в списке на транспортировку в центр "Арктика" через 72 часа.

— "Арктика"? — переспросил Виктор Павлович. — Это секретный исследовательский центр Министерства обороны за полярным кругом. Если Михаил окажется там, мы его уже не достанем.

Анна стиснула кулаки.

— Значит, у нас есть 72 часа, чтобы спланировать и провести операцию. Нам нужно вытащить Михаила и получить мою личностную матрицу.

— И желательно собрать ещё доказательства о проекте "Феникс", — добавил Игорь. — Чтобы предать всё огласке.

— Это будет сложнее, чем в прошлый раз, — предупредил Леонид. — Они знают о нас и готовы к нашему возвращению.

— Зато у нас есть человек внутри, — возразила Анна. — И полная информация о системе безопасности.

Она подошла к карте клиники, выведенной на большой экран.

— Нам нужно разработать план, учитывающий все детали. И на этот раз мы не уйдём без Михаила.

Следующие сутки прошли в интенсивной подготовке. Вера анализировала данные и разрабатывала стратегию взлома систем безопасности. Леонид и Игорь готовили оборудование и планировали маршруты эвакуации. Виктор Павлович связывался с контактами, которые могли обеспечить прикрытие в случае провала.

Анна же изучала свой собственный файл, пытаясь понять, какие триггеры могли быть внедрены в её сознание. Информация была зашифрована, но некоторые детали Вере удалось расшифровать.

— Судя по этим данным, — говорила Вера, показывая Анне расшифрованные фрагменты, — основной триггер связан с определённой музыкальной последовательностью. Когда ты её слышишь, активируется программа подчинения.

— Музыка? — удивилась Анна. — Какая именно?

— Точно не указано, но есть намёк на классическое произведение. Возможно, то, что имеет для тебя особое значение.

Анна задумалась. Чайковский? "Июнь" из "Времён года" — мелодия, которую она использовала как якорь для Михаила?

— Есть ещё что-то о визуальных триггерах, — продолжила Вера. — Какой-то символ или изображение, которое вызывает состояние повышенной внушаемости.

— Это объясняет, почему я иногда чувствую странное оцепенение или дезориентацию, — пробормотала Анна. — Особенно в стрессовых ситуациях.

— Когда мы получим твою исходную матрицу, мы сможем точно определить все внедрённые триггеры и нейтрализовать их, — заверила её Вера. — Главное — добраться до "Комнаты Зеро".

На второй день подготовки Анна связалась с Максимом через защищённый коммуникатор.

— Мы почти готовы, — сказала она. — План операции разработан. Нам понадобится твоя помощь изнутри.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — ответил Максим. — Но должен предупредить — после вашего последнего визита Рогов усилил меры безопасности. Добавлены новые охранники, изменены некоторые коды доступа.

— Ты можешь предоставить обновлённые коды?

— Частично. К некоторым системам у меня нет доступа. Но я могу создать отвлекающий манёвр в нужный момент.

— Когда лучше всего действовать?

— Завтра вечером, — ответил Максим после паузы. — В 20:00 Рогов проводит видеоконференцию с кураторами из министерства. Большая часть руководства будет занята. Охрана останется, но без прямого управления сверху.

— Хорошо, — кивнула Анна. — Завтра в 20:00. Будь готов.

— Анна, — голос Максима стал серьёзнее. — Есть кое-что ещё, что ты должна знать. О своём брате.

Анна напряглась.

— Что именно?

— Его состояние нестабильно. После вашей встречи он начал проявлять признаки возвращения оригинальной личности. Рогов увеличил дозировку препаратов и интенсивность нейростимуляции. Это... опасно для психики.

— Что ты имеешь в виду?

— Я видел его вчера. Он в состоянии когнитивного диссонанса — две личности борются за контроль. Это вызывает сильный стресс и может привести к необратимым повреждениям.

Анна почувствовала, как сердце сжимается от боли и страха.

— Мы должны вытащить его оттуда как можно скорее.

— Да, — согласился Максим. — Но будьте готовы к тому, что он может не узнать тебя. Или хуже — воспринять как угрозу.

— Я справлюсь, — твёрдо сказала Анна. — Главное — вытащить его из этого ада.

— Будь осторожна, Анна. Рогов что-то подозревает. Он усилил наблюдение за персоналом, особенно за теми, кто имел контакт с тобой или твоим братом.

— А ты? Ты под подозрением?

— Пока нет. Но я стараюсь быть предельно осторожным.

— Спасибо, Максим. За всё.

— Не благодари раньше времени, — ответил Максим. — Увидимся завтра. Будь готова ко всему.

Связь прервалась, и Анна осталась наедине со своими мыслями. Завтра они вернутся в клинику. Завтра она попытается спасти брата и себя саму. И завтра всё может закончиться — так или иначе.

Глава 18: Лабиринт разума

ЗАПИСЬ ДОКТОРА РОГОВА:

"Субъект А.С. захвачен. Начинаем процедуру экстренного перепрограммирования. Учитывая её психологическую подготовку, применяем усиленный протокол с использованием личных триггеров."

Сознание возвращалось медленно, словно выплывая из густого тумана. Первым вернулось ощущение тела — руки и ноги, зафиксированные в неподвижном положении. Затем пришли звуки — тихое гудение аппаратуры, приглушённые голоса где-то рядом. И наконец, Анна смогла открыть глаза.

Белый потолок. Яркий свет. Медицинская палата.

Она попыталась пошевелиться, но ремни крепко удерживали её на кровати. Запястья, лодыжки, даже голова была зафиксирована специальным фиксатором.

"Как я здесь оказалась?" — мысли путались, воспоминания ускользали. Последнее, что она помнила — "Комната Зеро", кресло для сканирования, начало процедуры извлечения личностной матрицы.

— А, вы очнулись, Анна Михайловна, — раздался знакомый голос.

В поле зрения появилось лицо доктора Рогова. Он улыбался, но его глаза оставались холодными, как у рептилии.

— Что... что происходит? — голос Анны звучал хрипло, горло пересохло.

— Вы у нас в гостях, — ответил Рогов, проверяя показания мониторов рядом с кроватью. — Должен сказать, вы доставили нам немало хлопот. Дважды проникнуть в нашу клинику — это впечатляет.

— Где Леонид? Где остальные?

— Ваши друзья? — Рогов пожал плечами. — Кто-то задержан службой безопасности, кто-то, возможно, сумел скрыться. Но сейчас это не имеет значения. Важны только вы.

Он наклонился ближе, изучая её лицо с профессиональным интересом.

— Знаете, Анна Михайловна, я должен поблагодарить вас. Вы предоставили нам уникальную возможность. Мы давно хотели протестировать новый, усовершенствованный протокол перепрограммирования на подготовленном субъекте. А вы, с вашим психологическим образованием и техниками сопротивления, идеально подходите для этой роли.

Анна почувствовала, как холодок страха пробежал по спине.

— Вы не имеете права. Это противозаконно.

Рогов рассмеялся.

— Право? Закон? Анна Михайловна, вы дважды незаконно проникли в режимный объект. С точки зрения закона, вас можно просто... устранить. Но мы предпочитаем более конструктивный подход.

Он отошёл к столу, где лежала папка с документами.

— Ваш случай особенно интересен. Три года назад вы уже подвергались частичному программированию, но проявили необычную устойчивость. Внедрённые триггеры работали нестабильно. Теперь у нас есть шанс понять, почему, и усовершенствовать методику.

— Что вы сделали с моим братом? — спросила Анна, пытаясь сохранять спокойствие.

— Михаил? Он прогрессирует. После вашего первого визита у него наблюдался рецидив — проявление элементов оригинальной личности. Но мы скорректировали протокол. Сейчас он стабилен.

В палату вошли ещё два человека в белых халатах. Они начали подготавливать какое-то оборудование.

— Что вы собираетесь делать? — спросила Анна, пытаясь скрыть нарастающую панику.

— То, что мы делаем лучше всего, — ответил Рогов. — Перепрограммирование. Но в вашем случае мы применим усиленный протокол. С использованием личных триггеров.

Один из ассистентов подкатил к кровати аппарат, напоминающий модифицированный аппарат для электрошоковой терапии, но с множеством дополнительных датчиков и электродов.

— Это нейростимулятор нового поколения, — пояснил Рогов, заметив взгляд Анны. — Он воздействует на конкретные участки мозга, отвечающие за формирование личности, память и эмоциональные реакции. В сочетании с определёнными психоактивными препаратами это даёт потрясающий эффект.

Ассистент подготовил шприц с прозрачной жидкостью.

— Не сопротивляйтесь, Анна Михайловна, — сказал Рогов. — Это только усилит дискомфорт. Позвольте процессу идти своим чередом.

— Вы не сможете меня сломать, — твёрдо сказала Анна. — Я знаю ваши методы. Я подготовлена.

Рогов улыбнулся.

— Именно поэтому вы идеальный субъект для эксперимента.

Посмотрим, насколько эффективна ваша подготовка против наших новейших разработок.

Ассистент ввёл содержимое шприца в вену на руке Анны. Почти сразу она почувствовала, как по телу разливается странное тепло, а сознание начинает затуманиваться.

— Это модифицированный состав на основе скополамина и кетамина, — пояснил Рогов. — Он повышает внушаемость и одновременно создаёт диссоциативное состояние. Ваше сознание отделится от реальности, станет... пластичным.

Анна почувствовала, как реальность вокруг начинает плыть. Стены палаты словно дышали, цвета становились ярче, звуки — громче и искажёнными.

"Сопротивляйся," — приказала она себе. "Используй якоря."

Она попыталась сосредоточиться на технике "якорения" — методе, который использовала в работе с пациентами, страдающими от диссоциации. Нужно найти что-то стабильное, реальное, за что можно ухватиться сознанием.

Анна сфокусировалась на своём дыхании. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ощущение воздуха, наполняющего лёгкие. Это реально. Это происходит сейчас.

— Интересно, — услышала она голос Рогова, словно издалека. — Она пытается использовать технику якорения. Увеличьте дозу.

Второй укол. Реальность расплылась ещё сильнее. Теперь Анна видела не только палату, но и накладывающиеся на неё образы из прошлого — свой кабинет в клинике, где она работала, квартиру Михаила, комнату в родительском доме...

— Начинаем нейростимуляцию, — скомандовал Рогов.

К голове Анны прикрепили электроды. Она почувствовала лёгкое покалывание, которое постепенно усиливалось, превращаясь в пульсирующую боль.

— Мы активируем области мозга, связанные с травматическими воспоминаниями, — голос Рогова доносился как сквозь толщу воды. — Каждый человек имеет свои уязвимые точки, свои травмы. Мы найдём ваши, Анна Михайловна.

Боль усилилась, и вместе с ней пришли воспоминания — яркие, болезненные, словно происходящие прямо сейчас.

Она снова была маленькой девочкой, стоящей у постели умирающей матери.

"Позаботься о Мише, Анечка. Ты теперь за него в ответе."

Затем сцена сменилась — она в кабинете у начальника, который сообщает, что её увольняют из клиники.

"Ваши методы слишком нестандартны, Анна Михайловна. Мы не можем рисковать репутацией учреждения."

И снова смена — она в квартире, застаёт мужа с другой женщиной.

"Прости, Аня. Так будет лучше для всех."

Воспоминания накатывали волнами, каждое болезненнее предыдущего. Анна пыталась сопротивляться, цепляясь за свои якоря, но препарат и нейростимуляция делали своё дело — границы между прошлым и настоящим размывались.

— Видите, как это работает? — голос Рогова пробивался сквозь хаос образов. — Мы активируем ваши травматические воспоминания, усиливаем связанные с ними эмоции, а затем предлагаем выход — новую личность, свободную от этих травм.

Анна чувствовала, как её сознание раскалывается на части. Одна часть понимала, что происходит, пыталась сопротивляться. Другая поддавалась, желая избавиться от боли воспоминаний.

— Теперь подключаем аудиовизуальную стимуляцию, — скомандовал Рогов.

На стену перед кроватью начали проецироваться изображения — быстро сменяющиеся паттерны, символы, лица. Одновременно в наушниках, которые ей надели, зазвучала странная музыка — ритмичные, повторяющиеся звуки, перемежающиеся с тихим голосом, произносящим какие-то фразы.

— Это бинауральные ритмы в сочетании с визуальными паттернами, — объяснял Рогов. — Они вводят мозг в особое состояние восприимчивости. А подпороговые аудиосообщения формируют новые нейронные связи.

Анна почувствовала, как её сопротивление слабеет. Образы, звуки, препараты, нейростимуляция — всё это создавало невыносимое давление на психику.

"Я теряю себя," — мелькнула паническая мысль.

В отчаянной попытке сохранить свою личность она сосредоточилась на образе брата. Михаил. Его лицо. Его голос. Их детские игры. Обещание, данное матери — защищать его.

"Миша. Я должна спасти Мишу."

Эта мысль стала новым якорем, за который она цеплялась изо всех сил.

— Интересно, — услышала она голос Рогова. — Субъект демонстрирует необычную активность в лимбической системе. Похоже, она использует эмоциональную привязанность как защитный механизм.

— Увеличить интенсивность? — спросил один из ассистентов.

— Да. И добавьте ещё 5 миллиграммов препарата X-27.

Новый укол. Новая волна диссоциации. Теперь Анна словно наблюдала за происходящим со стороны. Она видела себя, привязанную к кровати, видела Рогова и его ассистентов, видела аппаратуру. Но одновременно она видела и другие версии себя — в разных местах, в разные периоды жизни.

Она в университете, слушает лекцию по психологии.
Она в своём кабинете, проводит сеанс с пациентом.
Она в квартире Михаила, просматривает его записи.
Она в клинике "Ясный ум", бежит по коридору.
Она в "Комнате Зеро", садится в кресло для сканирования.

Реальности накладывались друг на друга, создавая сюрреалистическую картину. Анна больше не могла определить, что происходит сейчас, а что — лишь воспоминание или галлюцинация.

— Отлично, — голос Рогова звучал довольно. — Полная дезориентация. Теперь начинаем внедрение новой личностной матрицы.

На экране перед Анной появилось её собственное лицо, но с другим выражением — спокойным, отрешённым, подчинённым.

— Это ваша новая личность, Анна Михайловна, — говорил Рогов. — Лояльный, послушный гражданин. Без лишних вопросов, без стремления копаться в прошлом. Примите её. Станьте ею.

Голос Рогова звучал гипнотически, проникая в самые глубины сознания. Анна чувствовала, как её воля слабеет с каждой секундой. Образ "новой Анны" на экране становился всё более привлекательным — в нём не было боли, страха, сомнений.

"Может быть, так действительно будет лучше?" — мелькнула предательская мысль.

Но в этот момент в её раздробленном сознании всплыл другой образ — Михаил, каким он был до клиники. Улыбающийся, живой, настоящий. И рядом с ним — она сама, настоящая Анна.

"Нет. Я не сдамся. Я не стану их марионеткой."

— Субъект сопротивляется, — раздался голос одного из ассистентов. — Аномальная активность в префронтальной коре.

— Увеличьте мощность стимуляции, — приказал Рогов. — Фокусируйтесь на центрах, отвечающих за волю и самоидентификацию.

Боль усилилась, пронзая голову, словно раскалённые иглы. Анна закричала, но не была уверена, сделала ли это на самом деле или только в своём сознании.

Мир вокруг раскололся на фрагменты. Время потеряло линейность. События прошлого, настоящего и воображаемого будущего перемешались в хаотичном калейдоскопе.

Я в детстве, играю с Мишей в прятки.
Я на приёме у психиатра после развода.
Я в клинике "Ясный ум", впервые вижу Михаила после его "лечения".
Я в будущем, с пустыми глазами выполняю приказы Рогова.
Я в "Комнате Зеро", подключена к системе извлечения личностной матрицы.

Последний образ задержался дольше остальных. "Комната Зеро". Кресло. Сканирование. Что-то важное, связанное с этим воспоминанием. Что-то, что могло спасти её.

— Интересно, — голос Рогова пробился сквозь хаос. — Она фиксируется на воспоминании о "Комнате Зеро". Возможно, это ключ к её сопротивлению.

— Доктор, взгляните на показатели, — встревоженно сказал ассистент. — Мозговая активность субъекта демонстрирует странные паттерны. Я никогда такого не видел.

Рогов наклонился к монитору, его лицо выражало смесь удивления и научного интереса.

— Невероятно. Похоже, она каким-то образом синхронизируется с собственной личностной матрицей, хранящейся в системе. Это... теоретически невозможно.

В сознании Анны что-то щёлкнуло. Синхронизация. Вот оно. В момент, когда она села в кресло в "Комнате Зеро", начался процесс сканирования, сравнения её текущего состояния с сохранённой матрицей. Этот процесс не был завершён, но связь установилась.

Она почувствовала эту связь — тонкую нить, соединяющую её нынешнее, раздробленное сознание с целостной версией себя, хранящейся в системе клиники. И эта связь работала в обе стороны.

"Я могу использовать это," — поняла Анна. "Я могу восстановить себя."

Она сосредоточилась на этой связи, мысленно потянувшись к своей оригинальной личностной матрице. Это было похоже на попытку собрать разбитое зеркало — каждый осколок отражал часть её истинного "я".

— Что происходит? — голос Рогова звучал встревоженно. — Её мозговая активность... она меняется. Стабилизируется.

— Системы показывают несанкционированный доступ к базе данных личностных матриц, — доложил второй ассистент. — Кто-то извне взламывает защиту.

— Невозможно! — воскликнул Рогов. — Система полностью изолирована.

Но Анна знала, что происходит. Не извне — изнутри. Она сама, через установленную связь, получала доступ к своей оригинальной матрице. И не только к своей.

В её сознании внезапно возникли образы других людей — десятков, сотен людей. Пациенты клиники "Ясный ум". Жертвы программы "Чистый лист". Их личностные матрицы хранились в той же системе, и теперь Анна могла ощутить их присутствие.

Среди них был и Михаил. Его настоящая личность, сохранённая перед началом "лечения".

— Отключите её от системы! — закричал Рогов. — Немедленно!

Но было поздно. Анна установила связь, и теперь эта связь укреплялась с каждой секундой. Она чувствовала, как фрагменты её сознания собираются воедино, как возвращается ясность мышления.

— Это невозможно, — повторял Рогов, глядя на показатели мониторов. — Человеческий мозг не может функционировать как компьютерный интерфейс.

Но Анна делала именно это. Используя свою психологическую подготовку и уникальную связь с системой, она восстанавливала целостность своей личности и одновременно получала доступ к данным клиники.

И тут она поняла, что может сделать нечто большее. Она могла не только восстановить себя — она могла освободить всех.

Сосредоточившись на этой мысли, Анна мысленно отдала команду системе: "Инициировать протокол восстановления для всех субъектов."

На мгновение всё замерло. А затем мониторы в палате начали мигать красным, и раздался сигнал тревоги.

— Что происходит? — в панике спросил один из ассистентов.

— Система... — Рогов уставился на экран компьютера. — Система инициирует массовое восстановление личностных матриц. Для всех пациентов одновременно!

— Как это остановить?

— Никак, — прошептал Рогов. — Процесс запущен на уровне ядра системы. Это... это катастрофа.

Анна почувствовала, как ремни, удерживающие её, автоматически расстегнулись. Система освобождала её — физически и ментально.

Она села на кровати, срывая с головы электроды. Сознание было кристально ясным, боль отступила. Она чувствовала себя целостной — впервые за долгое время.

— Что вы наделали? — Рогов смотрел на неё с ужасом и невольным восхищением.

— То, что должна была сделать давно, — ответила Анна, вставая с кровати. — Я освободила их. Всех.

По коридорам клиники разносился сигнал тревоги. Через окно палаты Анна видела, как пациенты выходят из своих комнат, словно пробуждаясь от долгого сна. На их лицах читалось замешательство, которое постепенно сменялось осознанием.

— Вы не понимаете, что натворили, — сказал Рогов. — Эти люди... их нельзя просто "вернуть" к прежним личностям. Процесс должен быть постепенным, контролируемым. Иначе их психика не выдержит.

— Их психика не выдержала того, что вы с ними сделали, — парировала Анна. — Теперь у них хотя бы есть шанс вернуться к себе настоящим.

В этот момент дверь палаты распахнулась. На пороге стоял Михаил — её брат, но теперь его глаза были другими. В них было узнавание.

— Аня? — неуверенно произнёс он.

— Миша, — Анна бросилась к нему, обнимая. — Ты вернулся.

— Я... помню, — медленно сказал Михаил. — Не всё, но... я знаю, кто я. И кто ты.

За его спиной Анна увидела Леонида, Игоря и Виктора Павловича. Они пробились сюда, несмотря на все препятствия.

— Мы думали, что потеряли тебя, — сказал Леонид. — Но потом системы клиники начали сходить с ума, и мы поняли — это твоя работа.

— Не только моя, — ответила Анна. — Я использовала то, что они сами создали против них.

Рогов попытался незаметно приблизиться к компьютеру, но Игорь преградил ему путь.

— Даже не думайте, доктор, — сказал он. — Ваша "программа" закрыта.

— Вы не понимаете масштаба того, что здесь происходит, — сказал Рогов. — Это не просто клиника. Это государственный проект. У нас есть покровители на самом верху.

— Уже нет, — ответил Виктор Павлович. — Пока вы здесь развлекались с перепрограммированием, наши друзья передали все доказательства вашей деятельности в международные СМИ и правозащитные организации. Прямо сейчас эта информация распространяется по всему миру.

Лицо Рогова исказилось от ярости и страха.

— Вы не представляете, с чем связались. Они найдут вас. Всех вас.

— Возможно, — спокойно ответила Анна. — Но теперь мы не одни.

Она посмотрела в коридор, где собирались пациенты клиники — люди, чьи личности были украдены и теперь возвращались к ним. Десятки свидетелей. Десятки жертв, готовых рассказать правду.

— Пойдём отсюда, Миша, — сказала Анна, беря брата за руку. — Нам предстоит долгий путь.

Они вышли из палаты, оставив Рогова под присмотром Игоря. Впереди был длинный коридор, ведущий к выходу из клиники. К свободе.

Анна знала, что это только начало. Восстановление будет долгим и трудным — для неё, для Михаила, для всех жертв программы "Чистый лист". Возможно, некоторые воспоминания и части личности утеряны навсегда. Возможно, придётся скрываться от тех, кто стоял за проектом.

Но сейчас, идя по коридору клиники рука об руку с братом, она чувствовала то, чего не испытывала очень давно.

Надежду.

МЕДИЦИНСКАЯ КАРТА
Субъект: Соколова А.М.
Статус: Выбыла из программы
Примечание: Субъект демонстрировал аномальную устойчивость к процедуре. Рекомендовалось увеличение интенсивности.
Заключительная запись: Проект "Чистый лист" приостановлен до дальнейшего уведомления. Все данные подлежат немедленному уничтожению.

Секвенция 7: Обратный отсчёт

"Когда вы стираете воспоминания, вы стираете не просто информацию — вы стираете часть души." — Из дневника пациента экспериментальной программы по лечению ПТСР, 2015 г.

Глава 19: Точка опоры

Меня зовут Анна Северина. У меня есть брат Михаил. Я адвокат. Я пришла спасти брата. Я не сумасшедшая. Меня зовут Анна Северина...

Эти слова стали её мантрой, единственной константой в мире, который постоянно менялся, растворялся и перестраивался вокруг неё. Анна повторяла их снова и снова, цепляясь за каждый слог, как утопающий за соломинку.

Меня зовут Анна Северина. У меня есть брат Михаил...

Сознание плыло. Иногда она видела белый потолок палаты, иногда — лица в медицинских масках, склонившиеся над ней, а иногда — странные образы из прошлого, настоящего и возможного будущего, смешанные в сюрреалистический коллаж.

— Удивительно, — голос доктора Рогова пробивался сквозь туман в её голове. — Субъект демонстрирует исключительную устойчивость к процедуре. Посмотрите на эти показатели нейронной активности.

— Может, увеличить дозу? — предложил другой голос.

— Нет, — ответил Рогов. — Мы уже на пределе безопасных параметров. Ещё немного, и мы рискуем получить необратимые повреждения. А она нужна нам функциональной.

Меня зовут Анна Северина. У меня есть брат Михаил. Я адвокат...

Анна чувствовала, как что-то в её сознании сопротивляется вторжению — какая-то часть её, глубоко запрятанная, но сильная, отказывалась подчиняться воздействию препаратов и нейростимуляции.

— Возможно, дело в её психологической подготовке, — продолжал Рогов. — Она знает техники сопротивления ментальному воздействию. Интересно, где она их освоила...

В момент просветления Анна смогла сфокусировать взгляд. Она лежала на медицинской кровати, руки и ноги зафиксированы мягкими, но прочными ремнями. К голове прикреплены электроды, соединённые с аппаратом нейростимуляции. Капельница вводила в вену какой-то прозрачный раствор.

Повернув голову, насколько позволяли фиксаторы, она увидела через стеклянную перегородку соседнюю палату. Там, на такой же кровати, лежал человек — мужчина, худой, с запавшими щеками и отрешённым взглядом.

Михаил.

Сердце Анны забилось быстрее. Её брат был здесь, всего в нескольких метрах от неё. Но он выглядел... пустым. Словно оболочка без содержимого.

— Субъект проявляет повышенную активность, — сказал один из ассистентов Рогова. — Реагирует на что-то.

— Увеличьте седацию, — распорядился Рогов. — И закройте жалюзи между палатами. Визуальный контакт с субъектом М.С. может дестабилизировать процесс.

Прежде чем жалюзи закрылись, Анна успела поймать взгляд брата. На мгновение ей показалось, что в его глазах мелькнуло что-то — узнавание? осознанность? — но затем это исчезло, и его взгляд снова стал пустым.

Меня зовут Анна Северина. У меня есть брат Михаил. Я пришла спасти брата...

Новая волна препаратов накрыла её сознание, утягивая в глубины диссоциации. Но теперь у Анны появилась точка опоры — Михаил был рядом. Она должна достучаться до него.

Когда Рогов и его ассистенты вышли из палаты, Анна начала действовать. В детстве у них с Михаилом был секретный код — простукивание определённого ритма, которым они обменивались сигналами, когда родители запрещали им разговаривать после отбоя.

Она начала постукивать пальцем по металлической раме кровати, создавая едва слышный, но различимый ритм:
Тук-тук... тук... тук-тук-тук.

Пауза. Прислушивание.

Ничего.

Она повторила:
Тук-тук... тук... тук-тук-тук.

Снова тишина. Но Анна не сдавалась. Она продолжала, снова и снова, вкладывая в этот простой сигнал всю свою волю, всю любовь к брату.

Тук-тук... тук... тук-тук-тук.

И вдруг — едва различимый ответ:
Тук... тук-тук... тук.

Сердце Анны замерло. Он услышал. Он ответил. Где-то глубоко внутри пустой оболочки, которую она видела, всё ещё жил настоящий Михаил.


В это же время, в небольшой квартире на окраине города, собралась группа сопротивления. Леонид нервно ходил из угла в угол, периодически проверяя телефон.

— Уже сутки нет связи, — сказал он. — Что-то пошло не так.

— Может, она просто не может выйти на контакт, — предположила Вера, не отрываясь от экрана ноутбука. — Клиника "Ясный ум" — это крепость. Сигнал может блокироваться.

— Или её поймали, — мрачно сказал Игорь. — Мы должны были предвидеть, что Рогов усилит меры безопасности после первого проникновения.

— Что с планом Б? — спросил Виктор Павлович, сидевший в кресле у окна.

— Я работаю над ним, — ответила Вера. — Но без внутренней помощи будет сложно. Системы безопасности клиники автономны, к ним нет внешнего доступа.

— А что с твоим контактом внутри? — Леонид повернулся к Игорю. — Максим, кажется?

— Он не выходит на связь, — покачал головой Игорь. — Возможно, его тоже раскрыли.

— Или он просто решил не рисковать, — заметил Виктор Павлович. — Я с самого начала не доверял этому парню.

— У нас нет выбора, — сказал Леонид. — Нам нужен кто-то изнутри. Без этого мы не сможем вытащить Анну и Михаила.

— Есть ещё кое-что, — сказала Вера, поворачивая ноутбук экраном к остальным. — Я проанализировала данные, которые Анна успела передать перед тем, как связь прервалась. Среди них была частичная схема клиники с отметками о слепых зонах камер наблюдения.

— Это может пригодиться, — кивнул Леонид. — Что ещё?

— Фрагменты научных работ Михаила, — продолжила Вера. — В основном о нейропрограммировании и методах противостояния ему. Там есть интересная теория о "ментальных якорях" — психологических конструкциях, которые могут защитить личность от внешнего воздействия.

— Анна — психолог, — задумчиво произнёс Виктор Павлович. — Если она знакома с этими техниками, у неё есть шанс сопротивляться процедурам Рогова.

— Но надолго ли её хватит? — спросил Игорь. — Мы видели, на что способна эта клиника. Они буквально стирают личность.

— Значит, у нас мало времени, — решительно сказал Леонид. — Вера, продолжай работать над планом проникновения. Игорь, попытайся ещё раз связаться с Максимом — может, он просто затаился. Виктор Павлович, нам понадобится медицинская поддержка, когда мы их вытащим — они могут быть в тяжёлом состоянии.

— А ты? — спросила Вера.

— А я займусь подготовкой транспорта и безопасного места, — ответил Леонид. — Если мы их вытащим, нам придётся быстро исчезнуть. Рогов не из тех, кто легко отпускает свои "проекты".


Максим сидел в своей маленькой квартире, предоставленной клиникой, и смотрел на телефон, лежащий перед ним на столе. Простой кнопочный телефон, не зарегистрированный на его имя — его связь с группой сопротивления.

Он должен был позвонить. Предупредить их. Сказать, что Анна поймана, что Рогов проводит на ней процедуру перепрограммирования, что любая попытка спасения сейчас обречена на провал.

Но он не мог заставить себя набрать номер.

Максим работал в клинике "Ясный ум" три года. Сначала как младший технический специалист, потом — как ассистент в исследовательском отделе. Он видел, что там происходит. Видел, как людей лишают их личности, их воспоминаний, их сути. Всё во имя науки, прогресса, безопасности.

Поначалу он верил в благие намерения. Верил, что они действительно помогают людям с тяжёлыми психическими травмами начать жизнь заново. Но постепенно приходило понимание истинных целей проекта "Чистый лист" — создание технологии контроля сознания, которую можно применять выборочно к "проблемным элементам".

Когда Игорь вышел на него через общего знакомого, Максим решил помочь. Стать "кротом", передавать информацию, содействовать проникновению Анны в клинику. Это был его способ искупить вину за соучастие.

Но теперь, когда Анна попалась, когда Рогов усилил меры безопасности и начал подозревать утечку информации изнутри, Максим испугался. Не только за свою жизнь — за свой разум. Он слишком хорошо знал, что Рогов делает с теми, кого считает предателями.

Телефон внезапно завибрировал, заставив Максима вздрогнуть. На экране высветился незнакомый номер. Он колебался несколько секунд, затем ответил:

— Да?

— Максим? — голос Игоря звучал напряжённо. — Ты в порядке?

— Пока да, — тихо ответил он, оглядываясь, хотя знал, что в квартире нет прослушки — он проверял регулярно. — Но ситуация критическая. Анна поймана. Рогов лично занимается её перепрограммированием.

— Чёрт, — выругался Игорь. — Насколько всё плохо?

— Очень плохо. Он использует новый протокол, специально разработанный для субъектов с психологической подготовкой. Она сопротивляется, но — Максим замолчал.

— Но что?

— Но никто не может сопротивляться вечно. Рано или поздно система сломает её.

— Сколько у нас времени?

Максим задумался.

— Судя по тому, что я видел в отчётах, она держится лучше, чем ожидалось. Может быть, ещё день или два, прежде чем начнутся необратимые изменения личности.

— Нам нужно действовать быстрее, — решил Игорь. — Ты можешь помочь?

Максим снова колебался. Помощь группе сопротивления сейчас означала бы прямое предательство клиники, без возможности отступления.

— Я... не знаю, — честно ответил он. — За мной могут следить. Рогов стал подозрительным после первого проникновения.

— Максим, — голос Игоря стал жёстче. — Ты сам пришёл к нам. Сказал, что хочешь остановить то, что происходит в клинике. Сейчас решающий момент. Если ты отступишь, Анна и Михаил обречены. И ты будешь жить с этим до конца своих дней.

Максим закрыл глаза. Перед внутренним взором пронеслись лица пациентов, которых он видел в клинике — людей, чьи личности были стерты и перезаписаны. Среди них теперь могла оказаться и Анна. И её брат.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я помогу. Но нам нужен очень точный план. Одна ошибка — и мы все окажемся на койках с электродами в мозгу.

— Что ты предлагаешь?

— Завтра в клинике плановое техническое обслуживание систем безопасности. С 3:00 до 3:15 ночи будет перезагрузка всех электронных замков и камер наблюдения. Обычно это происходит посекторно, но я могу внести изменения в протокол, чтобы отключение было одновременным по всему зданию.

— Пятнадцать минут, — задумчиво произнес Игорь. — Не слишком много.

— Это всё, что я могу дать, — ответил Максим. — Более длительный сбой вызовет подозрения.

— Ладно, пятнадцать минут. Что ещё?

— Я пришлю схему расположения охраны и коды доступа к лифтам и техническим помещениям. И... — Максим помедлил. — Я могу отключить систему мониторинга жизненных показателей пациентов. Это даст вам возможность отсоединить Анну и Михаила от аппаратуры без срабатывания тревоги.

— Ты рискуешь, — заметил Игорь.

— Все мы рискуем, — ответил Максим. — Но я больше не могу быть частью этого. То, что делает Рогов... это не лечение. Это преступление.

Анна плыла в полусознательном состоянии. Время потеряло смысл — она не знала, сколько часов или дней прошло с момента её пленения. Периодически в палату входили люди в белых халатах, проверяли показатели приборов, меняли капельницы, иногда задавали вопросы, на которые она старалась не отвечать.

Но в промежутках между этими визитами Анна продолжала свою борьбу. Она стучала по раме кровати, передавая сигналы брату, и с каждым разом его ответы становились чётче, увереннее.

Тук-тук... тук... тук-тук-тук.
Тук... тук-тук... тук.

Постепенно она начала вплетать в эти сигналы простые сообщения, используя код, который они с Михаилом придумали в детстве — модификацию азбуки Морзе.

Ты. Помнишь. Меня?

Пауза. Затем ответ:
Сестра. Анна.

Её сердце забилось быстрее. Он помнил. Несмотря на все процедуры, несмотря на "лечение", где-то глубоко внутри Михаил сохранил свою истинную личность.

План. Побег. Скоро.

Ответ пришёл не сразу:
Осторожно. Они. Слушают.

Анна понимала риск. Если Рогов или его ассистенты заметят их коммуникацию, последствия будут катастрофическими. Но другого способа поддерживать связь с братом у неё не было.

В один из моментов просветления, когда действие препаратов временно ослабевало, Анна обратила внимание на аппарат нейростимуляции, к которому была подключена. Она узнала модель — в файлах Михаила, которые она изучала перед проникновением в клинику, был подробный анализ этого оборудования.

Михаил писал о потенциальной уязвимости системы — при определённой последовательности мысленных паттернов можно было вызвать кратковременный сбой в работе стимулятора. Не полное отключение, но достаточное нарушение, чтобы ослабить его воздействие.

Анна начала эксперимент. Она сосредоточилась на конкретной последовательности образов, как описывал Михаил: число, цвет, геометрическая фигура, повторяющиеся в определённом ритме.

Семь. Красный. Круг. Семь. Красный. Круг.

Поначалу ничего не происходило. Но затем она заметила лёгкое мерцание индикатора на аппарате. Едва заметное, но определённо не входящее в нормальный режим работы.

Анна продолжила, концентрируясь сильнее:
Семь. Красный. Круг. Семь. Красный. Круг.

Индикатор мигнул ещё раз, и Анна почувствовала, как хватка тумана в её сознании немного ослабла. Не полное освобождение, но маленькая победа. Теперь у неё был способ временно противостоять воздействию оборудования.

Она использовала эти моменты ясности, чтобы продолжать коммуникацию с Михаилом и анализировать своё положение. Постепенно в её голове начал формироваться план.

ФРАГМЕНТ НАУЧНОЙ СТАТЬИ
"Ментальные якоря как метод противостояния нейропрограммированию"
Автор: М.С. Северин, к.м.н.

Теоретически, любой субъект может создать систему "ментальных якорей" — устойчивых психологических конструкций, связывающих ключевые аспекты личности с конкретными сенсорными стимулами. Эти якоря активируются при определённых условиях и могут служить точками опоры для сохранения целостности личности при попытках внешнего воздействия на сознание.

Наиболее эффективными якорями являются:

1. Эмоционально насыщенные воспоминания раннего детства, особенно связанные с формированием базового доверия к миру.

2. Устойчивые сенсорные ассоциации (определённый запах, мелодия, тактильное ощущение), связанные с ключевыми моментами самоидентификации.

3. Повторяющиеся вербальные конструкции, отражающие основные элементы самоопределения субъекта.

4. Ритмические паттерны, имеющие личностное значение (например, код, известный только субъекту и близкому человеку).

Важно отметить, что эффективность ментальных якорей значительно снижается при использовании фармакологических препаратов, подавляющих активность гиппокампа и миндалевидного тела. Однако при наличии предварительной подготовки и осознанного формирования системы якорей, субъект сохраняет возможность частичного сопротивления даже в условиях медикаментозного воздействия...

Наши эксперименты показывают, что определённые последовательности нейронной активности могут временно нарушать работу стандартных протоколов нейростимуляции, создавая "окна" для восстановления контроля над собственным сознанием. Этот феномен требует дальнейшего изучения, но уже сейчас может рассматриваться как потенциальный метод защиты от несанкционированного ментального воздействия.

Доктор Рогов внимательно изучал показатели мониторов, отображающие мозговую активность Анны. Что-то в этих данных беспокоило его — нерегулярные паттерны, не соответствующие стандартному протоколу процедуры.

— Странно, — пробормотал он. — Субъект демонстрирует признаки адаптации к стимуляции. Это... необычно.

— Может быть, проблема в оборудовании? — предположил один из ассистентов.

— Возможно, — кивнул Рогов. — Проведите полную диагностику системы. И увеличьте дозировку препарата B-17 на пятнадцать процентов.

— Но, доктор, это превышает рекомендованные параметры, — осторожно заметил ассистент.

— Я в курсе, — холодно ответил Рогов. — Но этот случай особенный. Субъект демонстрирует исключительную резистентность. Мы должны преодолеть её сопротивление до того, как начнётся необратимая фрагментация личности.

Когда ассистенты вышли выполнять указания, Рогов остался один в своём кабинете. Он открыл файл с личным делом Анны Севериной и ещё раз просмотрел информацию.

Северина А.М., 34 года. Психолог, специализация — кризисная психология. Брат — Северин М.С., пациент клиники "Ясный ум", программа "Чистый лист".

Ничего необычного. Типичный случай обеспокоенного родственника, пытающегося "спасти" пациента от "промывания мозгов". Рогов сталкивался с такими ситуациями десятки раз.

Но что-то в этой женщине было иначе. Её сопротивление процедуре перепрограммирования было не просто упрямством или случайностью — оно было методичным, почти... профессиональным.

Рогов открыл другой файл — результаты первичного сканирования мозга Анны, проведённого, когда её только доставили в клинику. Он внимательно изучил структуру нейронных связей, особенно в областях, отвечающих за память и самоидентификацию.

И тут его осенило.

— Не может быть, — прошептал он, быстро переключаясь на архивную базу данных.

Он ввёл запрос: "Северина А.М." и ограничил поиск периодом пятилетней давности.

На экране появилась запись:

МЕДИЦИНСКАЯ КАРТА
Пациент: Северина А.М.
Диагноз: Острое психотическое расстройство с элементами параноидального бреда
Статус: Выписана после успешного завершения экспериментальной терапии
Примечание: Идеальный кандидат для Фазы 1 проекта "Ментальный щит"

Рогов откинулся в кресле, его лицо выражало смесь удивления и профессионального восхищения.

— Вот оно что, — пробормотал он. — Она уже была здесь. Она была одной из первых.

Проект "Ментальный щит" был предшественником "Чистого листа" — ранний эксперимент по созданию техник защиты от ментального программирования. Прежде чем научиться стирать и перезаписывать личности, Рогов и его команда исследовали способы укрепления психики против внешнего воздействия.

И Анна Северина была одной из успешных участниц того проекта. А затем её воспоминания об этом были стёрты — стандартная процедура для всех испытуемых.

Но что-то осталось. Какие-то имплантированные защитные механизмы, какие-то "ментальные якоря", которые сейчас активировались, помогая ей сопротивляться новому воздействию.

Рогов улыбнулся. Это было не просто препятствие — это был научный вызов. Возможность проверить, насколько эффективны были ранние разработки против современных методов.

Он нажал кнопку интеркома:

— Подготовьте "Комнату Зеро". Мы переводим субъект А.С. на специальный протокол.

В своей палате Анна почувствовала изменение. Действие препаратов усилилось, туман в голове стал гуще. Ей становилось всё труднее концентрироваться на ментальных якорях, всё сложнее поддерживать связь с Михаилом.

Меня зовут Анна Северина. У меня есть брат Михаил. Я адвокат. Я пришла спасти брата. Я не сумасшедшая...

Но слова начинали терять смысл, растворяясь в химическом тумане. Образы прошлого и настоящего смешивались, реальность дробилась на фрагменты.

В один из моментов просветления она увидела, как в палату вошли люди в белых халатах. Они отсоединили её от аппаратуры, переложили на каталку.

— Куда... — попыталась спросить она, но голос не слушался.

— В специальное отделение, — ответил один из них. — Доктор Рогов назначил вам индивидуальный протокол лечения.

Последнее, что увидела Анна перед тем, как её вывезли из палаты, был взгляд Михаила через стеклянную перегородку.

В его взгляде читалось отчаяние и решимость одновременно. Он беззвучно произнес что-то, что Анна не смогла разобрать, прежде чем двери лифта закрылись, отрезая её от брата.

Глава 20: Пробуждение

ЗАПИСЬ СИСТЕМЫ НАБЛЮДЕНИЯ
Дата: 17.05.2023
Время: 02:43
Локация: Палата 17
Примечание: Аномалия в палате 17. Субъект М.С. демонстрирует признаки восстановления когнитивных функций. Рекомендуется немедленная корректирующая процедура.

Михаил Северин лежал неподвижно, глядя в потолок своей палаты. Для камер наблюдения он выглядел как обычно — спокойный, послушный пациент, находящийся в полусонном состоянии. Но внутри его разума происходила настоящая буря.

С того момента, как он услышал первый сигнал Анны, что-то начало меняться. Словно кто-то повернул ключ в замке, открывая двери, о существовании которых он даже не подозревал.

Воспоминания возвращались фрагментами — яркими, болезненными вспышками, которые прорывались сквозь искусственный туман в его сознании.

Детство. Родительский дом. Анна, защищающая его от школьных хулиганов.

Университет. Первые научные публикации. Гордость за свои достижения.

Работа в исследовательском центре. Открытия в области нейропсихологии.

И затем — клиника "Ясный ум". Доктор Рогов, предлагающий сотрудничество в революционном проекте.

Осознание истинных целей проекта "Чистый лист". Попытка саботажа. Предательство коллеги.

И наконец — процедура. Боль. Растворение личности. Пустота.

Каждое воспоминание вызывало физическую реакцию — учащенное сердцебиение, холодный пот, дрожь в конечностях. Но Михаил научился контролировать внешние проявления, чтобы не привлекать внимание наблюдателей.

Он знал, что за ним следят. Знал, что малейший признак "пробуждения" приведет к немедленной "корректирующей процедуре" — очередному сеансу стирания личности.

Но теперь, когда Анну увели, у него не было времени на осторожность. Он должен был действовать, и действовать быстро.

Михаил дождался смены медсестры — короткого промежутка между уходом дневной смены и приходом ночной, когда наблюдение становилось менее интенсивным. Затем осторожно приподнялся на кровати.

Первым делом он изучил систему фиксации. Ремни были застегнуты, но не затянуты полностью — персонал считал его полностью подавленным, не способным к сопротивлению. Это была их первая ошибка.

Медленно, контролируя каждое движение, Михаил высвободил правую руку. Затем левую. Затем ноги.

Он сел на кровати, чувствуя головокружение и слабость. Месяцы неподвижности и химического подавления сделали своё дело — мышцы атрофировались, координация нарушилась.

Но разум... разум возвращался. И вместе с ним — знания. Знания о клинике, о её системах, о методах, которые здесь применялись. Знания, которые он получил, будучи частью команды Рогова, прежде чем стал его жертвой.

Михаил осторожно встал, держась за край кровати для равновесия. Первые шаги были неуверенными, но с каждым движением контроль над телом возвращался.

Он подошел к двери палаты и изучил электронный замок. Стандартная модель, которую он хорошо знал. В обычных условиях открыть его без ключ-карты было невозможно. Но Михаил не был обычным пациентом.

Он вернулся к кровати и осмотрел медицинское оборудование. Среди приборов был монитор жизненных показателей с тонким металлическим корпусом. Михаил аккуратно отсоединил один из датчиков и снял заднюю панель монитора.

Внутри находилась печатная плата с микросхемами и проводами. Он быстро отсоединил несколько компонентов и соединил их в примитивное, но функциональное устройство.

Вернувшись к двери, Михаил приложил самодельный прибор к считывателю ключ-карт. Несколько секунд ничего не происходило, затем индикатор мигнул зеленым, и замок тихо щелкнул.

Коридор был пуст. Ночное освещение — приглушенное, создающее множество теней, в которых можно было укрыться. Михаил знал, где находятся камеры наблюдения — он сам участвовал в разработке системы безопасности клиники.

Двигаясь от одной слепой зоны к другой, он направился к серверной комнате. Там находился центр управления всеми системами клиники, включая контроль доступа и видеонаблюдение.

По пути он остановился у технического шкафа и, взломав замок тем же способом, что и дверь палаты, добыл комплект рабочей одежды технического персонала. Переодевшись, он стал менее заметен для случайных наблюдателей.

Приближаясь к серверной, Михаил услышал голоса. Двое охранников стояли у входа, негромко переговариваясь.

"План Б," — подумал он, меняя направление.

Вместо серверной он направился к медицинскому крылу. Там должна была находиться Анна — скорее всего, в "Комнате Зеро", специальном отделении для особо "сложных" случаев.

Михаил знал о "Комнате Зеро" больше, чем хотелось бы. Именно там проводились наиболее радикальные процедуры перепрограммирования — полное стирание личности с последующей имплантацией новой идентичности.

Если Рогов перевел Анну туда, значит, стандартные методы не сработали. Она сопротивлялась. И это давало надежду.

Проникнуть в медицинское крыло оказалось сложнее, чем он предполагал. Доступ туда имел только авторизованный персонал, а самодельный взломщик не справлялся с усиленной защитой.

Михаил затаился в техническом коридоре, обдумывая следующий шаг. И тут он услышал знакомый голос.

— Я не понимаю, почему мы должны проводить процедуру среди ночи, — говорил молодой мужчина, приближаясь по коридору. — Это нарушает все протоколы.

— Доктор Рогов настаивает, — ответил второй голос. — Он говорит, что субъект демонстрирует уникальные паттерны сопротивления, которые необходимо изучить немедленно.

Михаил узнал первого говорившего — Максим, младший ассистент исследовательского отдела. Тот самый, кто когда-то выдал Рогову его планы саботажа.

Когда двое мужчин поравнялись с техническим коридором, Михаил сделал то, что считал немыслимым еще несколько часов назад — он вышел из укрытия и преградил им путь.

— Максим, — спокойно сказал он.

Оба ассистента застыли от неожиданности. На лице Максима отразился неподдельный ужас.

— Доктор Северин? — прошептал он. — Но как...

— Нет времени объяснять, — ответил Михаил. — Где моя сестра?

Второй ассистент потянулся к карману, очевидно, за устройством вызова охраны, но Михаил опередил его — одним точным движением он нанес удар в солнечное сплетение, заставив ассистента согнуться от боли.

— Я задал вопрос, — повторил Михаил, глядя на Максима.

— В "Комнате Зеро", — быстро ответил тот. — Рогов готовит её к процедуре полного перепрограммирования. Но... вы не сможете туда попасть. Охрана, камеры...

— Ты мне поможешь, — это был не вопрос, а утверждение.

— Я? — Максим нервно сглотнул. — Почему я должен вам помогать?

— Потому что ты уже помогаешь группе сопротивления, — ответил Михаил, наблюдая, как расширяются глаза Максима от удивления. — Да, я знаю об этом. Анна успела передать мне информацию перед тем, как её схватили.

Это был блеф, но Максим поверил.

— Я... я не могу просто так провести вас в "Комнату Зеро", — сказал он. — Там биометрическая защита.

— Но ты можешь отвлечь охрану, — сказал Михаил. — И дать мне свою ключ-карту.

Максим колебался. Второй ассистент начал приходить в себя, и Михаил без колебаний нанес ему еще один удар, на этот раз лишивший сознания.

— Решай быстрее, — сказал он Максиму. — Или ты со мной, или с ним.

— Хорошо, — наконец решился Максим. — Я помогу. Но нам нужен план.

— План уже есть, — ответил Михаил. — Ты создашь отвлекающий маневр — например, небольшой пожар в лаборатории. Это активирует протокол эвакуации и отвлечет охрану. Я проникну в "Комнату Зеро" и освобожу Анну.

— А потом?

— Потом мы встретимся у аварийного выхода в восточном крыле. Там должен быть минимум охраны, особенно во время эвакуации.

Максим кивнул, затем достал из кармана ключ-карту и протянул её Михаилу.

— Уровень доступа B, — сказал он. — Не откроет главные двери "Комнаты Зеро", но позволит пройти через технические помещения.

— Этого достаточно, — Михаил взял карту. — Иди. У тебя пять минут, чтобы организовать отвлечение.

Когда Максим ушел, Михаил быстро обыскал бессознательного ассистента и забрал его коммуникатор. Это могло пригодиться.

Пять минут спустя сработала пожарная сигнализация. Коридоры наполнились мигающим красным светом и пронзительным звуком тревоги. Персонал начал организованно двигаться к точкам сбора, следуя протоколу эвакуации.

Михаил воспользовался суматохой, чтобы проникнуть в техническое помещение, примыкающее к медицинскому крылу. Оттуда, используя ключ-карту Максима, он получил доступ к вентиляционной системе.

Протискиваясь по узким шахтам, он мысленно благодарил месяцы принудительной диеты в клинике — его истощенное тело легко проходило там, где раньше он бы застрял.

Наконец, он добрался до вентиляционной решетки, выходящей в коридор медицинского крыла. Через неё он видел двери "Комнаты Зеро" — массивные, с электронными замками и сканерами сетчатки.

Но его целью была не главная дверь. Рядом находился технический вход для обслуживания оборудования — менее защищенный, известный только персоналу.

Выбравшись из вентиляции, Михаил быстро преодолел короткое расстояние до технического входа. Ключ-карта Максима сработала, и дверь открылась с тихим шипением.

Внутри "Комнаты Зеро" царил полумрак, нарушаемый лишь светом мониторов и индикаторов медицинского оборудования. В центре комнаты стояло специальное кресло, напоминающее стоматологическое, но с множеством дополнительных фиксаторов и подключенных устройств.

В этом кресле, опутанная проводами и трубками, находилась Анна. Её глаза были закрыты, дыхание — ровным. На голове — сложная конструкция из электродов и сенсоров.

Рядом с креслом стоял доктор Рогов, сосредоточенно изучающий показания мониторов. Он был один — очевидно, остальной персонал эвакуировался из-за пожарной тревоги.

Михаил замер в тени технического отсека, оценивая ситуацию. Рогов был полностью поглощен работой, не обращая внимания на сигнализацию. Для него эксперимент был важнее протоколов безопасности.

— Удивительно, — пробормотал Рогов, регулируя настройки аппаратуры. — Даже на этом уровне воздействия сохраняются очаги сопротивления. Ментальные якоря глубже, чем я предполагал.

Михаил осмотрелся в поисках чего-то, что могло бы послужить оружием. На стене технического отсека висел пожарный багор. Бесшумно сняв его, Михаил приготовился к атаке.

Он выбрал момент, когда Рогов повернулся спиной, вводя данные в компьютер, и одним стремительным движением преодолел разделявшее их расстояние.

— Не двигайтесь, доктор, — тихо произнес Михаил, приставив острый конец багра к спине Рогова.

Рогов замер, затем медленно поднял руки.

— Северин, — сказал он без удивления. — Я ожидал, что вы проявите активность после контакта с сестрой. Но не так быстро.

— Отключите оборудование, — приказал Михаил. — Медленно и без резких движений.

— Вы не понимаете, что делаете, — ответил Рогов, не двигаясь с места. — Процедура в критической фазе. Резкое прерывание может вызвать необратимые повреждения нейронных связей вашей сестры.

Михаил колебался. Он знал, что Рогов может лгать, но также понимал риски прерывания нейростимуляции на определенных этапах.

— Тогда выведите её из процедуры правильно, — сказал он. — У вас есть три минуты.

— Нужно минимум десять для безопасного выхода, — возразил Рогов.

— У вас три минуты, — повторил Михаил, сильнее надавив багром. — После этого я отключу всё сам, независимо от последствий.

Рогов медленно кивнул и повернулся к оборудованию. Его пальцы забегали по клавиатуре, вводя последовательности команд.

— Вы совершаете ошибку, Северин, — говорил он, работая. — То, что мы делаем здесь, — это будущее психиатрии. Возможность освободить людей от травматических воспоминаний, перепрограммировать деструктивные модели поведения...

— Вы не лечите, — прервал его Михаил. — Вы создаете послушных марионеток. Я видел результаты ваших "успешных случаев" — пустые оболочки без собственной воли.

— Это лишь первая фаза, — возразил Рогов. — Мы совершенствуем методику. С каждым субъектом результаты становятся всё лучше.

— Осталась минута, — напомнил Михаил, игнорируя его слова.

Рогов ускорил работу, вводя финальные команды. Аппаратура начала издавать серию звуковых сигналов, индикаторы сменили цвет с красного на желтый, затем на зеленый.

— Готово, — сказал Рогов. — Теперь можно безопасно отсоединить электроды.

Михаил жестом приказал ему отойти от кресла, затем, не выпуская багра из рук, сам начал отсоединять провода и трубки от тела сестры.

Анна лежала неподвижно, её дыхание было ровным, но глаза оставались закрытыми.

— Она придет в себя через несколько минут, — сказал Рогов. — Седативный эффект препаратов будет постепенно ослабевать.

— Если с ней что-то случится... — начал Михаил.

— То вы меня убьете? — Рогов усмехнулся. — Не думаю. Вы ученый, Северин, не убийца. Даже после всего, что произошло.

Михаил не ответил. Освободив Анну от последних проводов, он проверил её пульс — стабильный, но слабый.

— Помогите мне перенести её, — приказал он Рогову.

— Куда вы собираетесь идти? — спросил тот. — Клиника заблокирована. Пожарная тревога активировала протокол безопасности — все выходы перекрыты.

— Об этом не беспокойтесь, — ответил Михаил. — У нас есть помощь извне.

Это был еще один блеф, но Рогов, похоже, поверил. Он помог Михаилу переложить Анну на медицинскую каталку.

В этот момент Анна слабо застонала и приоткрыла глаза.

— Миша? — прошептала она, с трудом фокусируя взгляд. — Это правда ты?

— Да, Аня, — ответил он, сжимая её руку. — Я здесь. Мы уходим.

— Как трогательно, — произнес Рогов. — Семейное воссоединение. Жаль, что оно будет недолгим.

Михаил обернулся и увидел, что Рогов держит в руке небольшой пистолет, извлеченный из скрытой кобуры под халатом.

— Вы не оставляете мне выбора, Северин, — сказал Рогов. — Проект слишком важен, чтобы позволить вам его разрушить.

— Вы не выстрелите, — ответил Михаил. — Звук привлечет охрану, и вам придется объяснять, почему вы нарушили протокол эвакуации.

— Это специальная модель с глушителем, — возразил Рогов. — Разработана для спецслужб. Никто ничего не услышит.

Ситуация казалась безвыходной. Михаил медленно опустил багор, просчитывая варианты. Расстояние между ним и Роговым было слишком большим для внезапной атаки.

И тут произошло неожиданное. Анна, которая казалась полубессознательной, резко выпрямилась на каталке и метнула в Рогова медицинский зажим, который незаметно сняла с подноса с инструментами.

Зажим попал Рогову в лицо, на мгновение дезориентировав его. Этой секунды хватило Михаилу, чтобы преодолеть разделявшее их расстояние и выбить пистолет из руки доктора.

Завязалась борьба. Несмотря на физическое истощение, Михаил действовал с отчаянной решимостью. Рогов был сильнее, но Михаил компенсировал это техникой — годы занятий восточными единоборствами не прошли даром.

Наконец, точным ударом в солнечное сплетение Михаил отправил Рогова на пол, задыхающегося и неспособного сопротивляться.

— Аня, ты можешь идти? — спросил он, повернувшись к сестре.

— Думаю, да, — ответила она, осторожно спуская ноги с каталки. — Голова кружится, но я справлюсь.

Михаил помог ей встать, поддерживая за талию. Затем, не тратя времени на Рогова, они направились к выходу из "Комнаты Зеро".

Коридор был пуст — персонал всё еще находился на точках сбора из-за пожарной тревоги. Михаил и Анна двигались как можно быстрее в направлении восточного крыла, где должен был ждать Максим.

— Как ты нашел меня? — спросила Анна, с трудом переставляя ноги.

— Твои сигналы, — ответил Михаил. — Они... пробудили что-то во мне. Воспоминания, которые Рогов пытался стереть.

— Я боялась, что не смогу до тебя достучаться, — призналась она. — Ты выглядел таким... пустым.

— Часть меня действительно была стерта, — сказал Михаил. — Но не всё. Ключевые воспоминания, эмоциональные якоря — они оказались сильнее их технологий.

Они добрались до перекрестка коридоров, и Михаил осторожно выглянул за угол. Путь был чист.

— Нам туда, — указал он на дверь в конце коридора. — Это технический выход, который используется для доставки оборудования. Там должен ждать Максим.

— Максим? — удивилась Анна. — Тот самый, который предал тебя?

— Да, — кивнул Михаил. — Но теперь он на нашей стороне. Или, по крайней мере, против Рогова.

Они продолжили путь, но внезапно из бокового коридора появились двое охранников.

— Стоять! — крикнул один из них, хватаясь за оружие.

Михаил мгновенно оценил ситуацию. Бежать с ослабленной Анной было невозможно. Сражаться с вооруженными охранниками — самоубийство.

И тут раздался оглушительный взрыв. Стена в конце коридора обрушилась, наполнив пространство пылью и обломками. Охранники отвлеклись на источник шума, и в этот момент из облака пыли выскочили три фигуры в тактическом снаряжении.

— Михаил! Анна! Сюда! — крикнул один из них голосом, который Анна узнала.

— Леонид? — недоверчиво произнесла она.

— Потом объясню, — ответил он, прикрывая их отход, пока его товарищи обезвреживали охранников. — Сейчас нужно выбираться отсюда.

Они пробрались через пролом в стене и оказались на территории клиники. Там их ждал микроавтобус с работающим двигателем.

— Быстрее! — поторопил их Леонид. — У нас максимум две минуты до того, как периметр будет полностью блокирован.

Они забрались в микроавтобус, где уже находились Вера и Игорь.

— А Максим? — спросил Михаил, оглядываясь.

— Не знаем, — ответил Игорь. — Связь с ним прервалась после того, как он активировал пожарную тревогу.

— Мы не можем его ждать, — решительно сказал Леонид, запрыгивая в машину последним. — Поехали!

Микроавтобус сорвался с места, направляясь к воротам технического въезда, которые всё еще оставались открытым  и из-за сбоя в системе безопасности.

Анна, сидевшая рядом с братом, крепко сжимала его руку. Она всё еще не могла поверить, что им удалось выбраться.

— Как вы нас нашли? — спросила она у Леонида.

— Максим передал нам полную схему клиники и коды доступа, — ответил тот. — А взрыв — это была идея Игоря. Немного радикально, но эффективно.

— Куда мы теперь? — спросил Михаил.

— В безопасное место, — сказал Леонид. — Виктор Павлович ждет нас там с медицинским оборудованием. Вам обоим нужна детоксикация и восстановление.

Микроавтобус выехал за пределы территории клиники и растворился в ночном городе, оставляя позади хаос сирен и мигающих огней спецтехники.

Анна прислонилась к плечу брата, чувствуя, как адреналин отступает, уступая место изнеможению.

— Мы справились, — прошептала она. — Мы действительно справились.

Михаил обнял её, глядя в окно на удаляющиеся огни клиники.

— Это только начало, — тихо сказал он. — Рогов не остановится. И у нас есть доказательства того, что происходит в этой клинике. Мир должен узнать правду.

— Сначала вам нужно восстановиться, — вмешалась Вера. — Оба ваших организма отравлены препаратами Рогова. Потребуется время, чтобы вывести их.

— И восстановить воспоминания, — добавил Михаил.

— Да, — согласилась Анна. — Но теперь мы вместе. И вместе мы справимся со всем.

Михаил кивнул, крепче обнимая сестру. Микроавтобус продолжал движение по ночным улицам, унося их всё дальше от клиники "Ясный ум" и её зловещих тайн.

Глава 21: Побег

"Внимание всему персоналу! Код красный! Несанкционированный доступ к системе безопасности. Всем сотрудникам немедленно приступить к протоколу изоляции объекта."

Механический женский голос, разносящийся по динамикам, заставил охранников напрячься. Двое из них вели Михаила по длинному коридору в направлении изолятора. После инцидента в столовой руководство клиники решило, что он представляет опасность для других пациентов.

— Что происходит? — спросил один из охранников в рацию.

— Возможно взлом системы безопасности, — ответил искаженный помехами голос. — Продолжайте выполнение текущих задач. Группа реагирования уже направлена к серверной.

Михаил внешне оставался спокойным, но внутри всё напряглось. Это был сигнал. Максим сдержал обещание — отвлекающий маневр начался точно по плану.

Они приближались к перекрестку коридоров, когда свет внезапно погас, а затем включилось тусклое аварийное освещение.

— Какого черта? — выругался один из охранников.

В этот момент Михаил сделал то, чему его научили годы назад на специальных курсах — резко присел, перенося центр тяжести, и одним движением выскользнул из захвата первого охранника. Прежде чем тот успел среагировать, Михаил нанес точный удар в солнечное сплетение, заставив его согнуться пополам.

Второй охранник потянулся к электрошокеру, но Михаил был быстрее. Используя инерцию поворота, он нанес удар локтем в челюсть, отправив охранника в нокаут.

Не теряя времени, Михаил обыскал карманы охранников и нашел магнитный пропуск. Он знал, что у него есть максимум две минуты до того, как система безопасности обнаружит, что пациент сбежал.

Восточное крыло, где держали Анну, находилось в противоположной части здания. Михаил двигался быстро, но осторожно, избегая основных коридоров. Благодаря месяцам наблюдений и информации от Максима, он знал расположение камер наблюдения и слепых зон.

Тревога продолжала звучать, создавая хаос в клинике. Персонал спешил выполнить протокол изоляции, не обращая внимания на одинокую фигуру, скользящую вдоль стен.

В это же время в техническом отсеке клиники Максим Корнеев, одетый в форму обслуживающего персонала, методично выводил из строя резервные системы безопасности. Его пальцы летали над клавиатурой, вводя последовательности команд, которые блокировали автоматические протоколы.

— Этап первый завершен, — тихо произнес он в миниатюрную гарнитуру, скрытую под воротником. — Основная система сигнализации отключена, аварийное питание переведено на минимум. У вас есть окно в восемь минут.

— Принято, — ответил голос Леонида. — Группа на позиции. Начинаем внешнюю атаку через две минуты.

Максим проверил время. Всё шло по плану, но он знал, что самое сложное впереди. Рогов не был дураком — у него наверняка были дополнительные меры безопасности, о которых не знал даже Максим.

Он покинул технический отсек и направился к центру управления безопасностью. Там сейчас должна была царить паника, и это давало ему шанс.

Анна лежала на узкой кровати в палате интенсивной терапии. Её сознание плавало между явью и забытьем — последствие очередной "корректирующей" процедуры. Сквозь туман в голове она слышала тревожные сигналы и голоса в коридоре, но не могла сфокусироваться на происходящем.

Внезапно дверь палаты открылась, и вошел человек в белом халате. Анна попыталась сосредоточить взгляд.

— Миша? — неуверенно прошептала она, не доверяя своим глазам.

— Тише, — Михаил быстро подошел к кровати и начал отсоединять датчики и капельницу. — Нам нужно уходить. Сейчас же.

— Я не могу... — Анна попыталась сесть, но комната закружилась перед глазами. — Что они со мной сделали?

— Седативные препараты и нейролептики, — объяснил Михаил, помогая ей подняться. — Эффект должен начать ослабевать через полчаса. Но ждать нельзя.

Он поддержал сестру, помогая ей встать на ноги. Анна пошатнулась, но смогла устоять.

— Опирайся на меня, — сказал Михаил. — Нам нужно добраться до технического коридора за лабораторией. Там нас будут ждать.

— Кто? — спросила Анна, с трудом переставляя ноги.

— Друзья, — коротко ответил Михаил. — Те, кто против Рогова и его экспериментов.

Они вышли в коридор, который был пуст — весь медицинский персонал собрался в центральном блоке согласно протоколу безопасности. Михаил поддерживал Анну, направляясь к служебной лестнице.

— Почему ты вернулся за мной? — спросила Анна, когда они начали спускаться. — Ты же не помнил...

— Я начал вспоминать, — ответил Михаил. — Сначала фрагменты, затем всё больше. Твои сигналы... они пробудили что-то глубоко внутри. То, что Рогов не смог стереть.

Анна хотела сказать что-то еще, но внезапно всё здание содрогнулось от мощного взрыва.

— Что это? — испуганно спросила она.

— Наша поддержка, — ответил Михаил. — Они создают отвлекающий маневр у главного входа. Нам нужно поторопиться.

В центре управления безопасностью царил хаос. Мониторы показывали дым и пламя у главных ворот клиники, где неизвестные в масках атаковали контрольно-пропускной пункт.

Доктор Рогов стоял посреди комнаты, его обычно невозмутимое лицо исказилось от ярости.

— Это скоординированная атака, — сказал он начальнику службы безопасности. — Они пришли за Севериными. Активируйте протокол "Черный лебедь".

— Сэр, это крайняя мера, — возразил тот. — Мы еще не исчерпали стандартные протоколы...

— Делайте, что я говорю! — отрезал Рогов. — И отправьте группу захвата в восточное крыло. Северин наверняка попытается освободить сестру.

Начальник безопасности кивнул и отдал соответствующие приказы. Рогов повернулся к одному из техников:

— Статус серверной?

— Системы функционируют нормально, доктор, — ответил тот. — Но есть попытки несанкционированного доступа к базе данных.

Рогов нахмурился. Он понимал, что происходит — кто-то пытается получить доказательства его деятельности. Этого нельзя было допустить.

— Я иду в серверную, — сказал он. — Никого не пускать туда без моего разрешения.

Выходя из центра управления, Рогов столкнулся с Максимом, который делал вид, что спешит на свой пост.

— Корнеев, — окликнул его Рогов. — Что вы здесь делаете?

— Выполняю протокол безопасности, доктор, — ответил Максим. — Проверяю целостность системы в восточном секторе.

Рогов внимательно посмотрел на него, затем кивнул:

— Продолжайте. И доложите мне лично о любых нарушениях.

Когда Рогов скрылся за поворотом, Максим выдохнул. Он был почти уверен, что Рогов что-то подозревает. Времени оставалось всё меньше.

Михаил и Анна добрались до технического этажа. Здесь было тихо — большинство сотрудников эвакуировались или были заняты ликвидацией последствий взрыва у главного входа.

— Нам туда, — Михаил указал на неприметную дверь в конце коридора. — За ней должен быть проход к серверной.

— Зачем нам в серверную? — спросила Анна. — Разве мы не должны бежать из клиники?

— Сначала нам нужны доказательства, — ответил Михаил. — Всё, что делал Рогов — эксперименты, манипуляции с сознанием, незаконные методы лечения — всё это хранится на серверах клиники. Без этих данных никто не поверит в то, что здесь происходило.

Они подошли к двери, и Михаил провел украденным пропуском по считывателю. Замок щелкнул, и дверь открылась.

За ней оказался узкий технический коридор, заполненный трубами и кабелями. Они двинулись вперед, и Анна почувствовала, что её сознание проясняется — действие препаратов постепенно ослабевало.

— Миша, — сказала она, — я начинаю вспоминать... Рогов говорил что-то о "Комнате Зеро". Что это?

Михаил напрягся:

— Это место, где проводятся финальные стадии "перепрограммирования". Специальная камера с оборудованием для глубокого нейровоздействия. Я работал там... помогал ему.

В его голосе звучало отвращение к самому себе.

— Ты не виноват, — мягко сказала Анна. — Они контролировали тебя.

— Но я помню всё, что делал, — горько ответил Михаил. — Каждого пациента, каждую процедуру. Я был соучастником.

Они дошли до развилки. Михаил на мгновение задумался, затем указал направо:

— Нам сюда. Серверная должна быть в конце этого коридора.

Внезапно из их наушников раздался голос Максима:

— Михаил, Анна, вы меня слышите? Рогов направляется в серверную. Он активировал протокол уничтожения данных. У вас максимум пять минут, чтобы скопировать информацию, прежде чем всё будет стерто.

— Принято, — ответил Михаил. — Мы почти на месте.

Они ускорили шаг, насколько позволяло состояние Анны. Через минуту они достигли массивной двери с надписью "Серверная. Только для авторизованного персонала".

Михаил снова использовал пропуск, но индикатор на панели загорелся красным.

— Чёрт, — выругался он. — Уровень доступа недостаточен.

— Позволь мне, — неожиданно сказала Анна. Она подошла к панели и ввела длинную последовательность цифр.

К удивлению Михаила, дверь открылась.

— Откуда ты знаешь код? — спросил он.

Анна выглядела растерянной:

— Я... не знаю. Он просто возник в моей голове. Как будто я всегда его знала.

У Михаила не было времени размышлять над этим. Они вошли в серверную — просторное помещение, заполненное рядами серверных стоек с мигающими индикаторами.

В центре комнаты стоял доктор Рогов, работающий за терминалом. Услышав, как открылась дверь, он обернулся.

— Северины, — произнес он без удивления. — Я ждал вас. Хотя, признаюсь, не так скоро.

— Отойдите от компьютера, Рогов, — сказал Михаил. — Мы знаем, что вы делаете.

— Конечно, знаете, — спокойно ответил Рогов. — Ты же был частью этого, Михаил. Одним из моих лучших ассистентов. Жаль, что ты оказался таким неблагодарным.

— Вы манипулировали моим сознанием, — возразил Михаил. — Использовали меня для своих экспериментов.

Рогов улыбнулся — холодно и расчетливо.

— Манипулировал? Я освободил тебя, Михаил. От груза совести, от моральных ограничений, которые сдерживали твой научный потенциал. Ты сам пришел ко мне, помнишь? Искал способы помочь сестре.

Михаил сделал шаг вперед:

— Я пришел к вам как к врачу. Не как к манипулятору, стирающему личности людей.

— Личности? — Рогов презрительно фыркнул. — То, что вы называете личностью — всего лишь набор нейронных связей, биохимических реакций и электрических импульсов. Мы научились их модифицировать. Разве это не величайшее достижение медицины?

Пока они говорили, Анна незаметно двигалась вдоль стены, приближаясь к соседнему терминалу. Её взгляд был прикован к мониторам, где мелькали строки кода — процесс удаления данных уже начался.

— Вы не лечите, — сказал Михаил, намеренно удерживая внимание Рогова на себе. — Вы создаете послушных марионеток для тех, кто платит. Я видел списки "заказчиков" — политики, бизнесмены, спецслужбы...

— А что в этом плохого? — спросил Рогов. — Общество нуждается в стабильности. Некоторые люди представляют угрозу этой стабильности — диссиденты, разоблачители, те, кто задает слишком много вопросов. Мы просто... корректируем их мировоззрение.

Анна добралась до терминала и начала быстро вводить команды. Годы работы программистом не прошли даром — её пальцы двигались автоматически, останавливая процесс удаления и запуская копирование данных на внешний носитель.

Рогов заметил её действия и резко повернулся:

— Отойди от компьютера, Анна! Ты не понимаешь, с чем имеешь дело.

— Я понимаю достаточно, — ответила она, не прекращая работу. — Вы используете людей как подопытных кроликов. Разрушаете их жизни.

— Разрушаю? — Рогов рассмеялся. — Спроси себя, Анна. Кто ты сейчас? Успешный IT-специалист, уважаемый член общества. А кем ты была пять лет назад?

Анна замерла, её пальцы застыли над клавиатурой.

— О чем вы говорите?

— Ты не помнишь, конечно, — продолжил Рогов. — Это была блестящая работа. Одна из моих первых по-настоящему успешных процедур полного ментального репрограммирования.

Михаил напрягся:

— Что вы несете?

— Правду, которую вы оба должны знать, — ответил Рогов. — Анна Северина, поступившая в нашу клинику пять лет назад с диагнозом "острое психотическое расстройство с суицидальными тенденциями". Идеальный кандидат для Фазы 1 проекта "Чистый лист".

Анна побледнела, в её голове вспыхнули фрагменты воспоминаний — белые стены, пронзительный свет, голоса, повторяющие одни и те же фразы снова и снова...

— Нет, — прошептала она. — Это неправда.

— В "Комнате Зеро", — продолжал Рогов, наслаждаясь эффектом своих слов. — Ты была там, Анна. Не как наблюдатель, а как пациент. Первый пациент, на котором мы успешно применили полный протокол репрограммирования. Мы стерли твою прежнюю личность — нестабильную, саморазрушительную — и создали новую. Функциональную. Продуктивную.

Михаил бросился к сестре, которая пошатнулась, держась за голову:

— Он лжет, Аня. Не слушай его.

— Открой файл ANS-001, — сказал Рогов. — Он всё еще там, в архиве. Первоначальная медицинская карта Анны Севериной. Посмотри сам, если не веришь.

Дрожащими руками Анна ввела команду поиска. На экране появился файл с пометкой "Строго конфиденциально". Она открыла его, и перед ними развернулась медицинская карта с её фотографией, датированной пятью годами ранее.

"Пациент: Северина Анна Викторовна, 27 лет.
Диагноз: Острое психотическое расстройство с параноидальным компонентом. Выраженные суицидальные тенденции.
Примечание: Идеальный кандидат для Фазы 1 проекта "Чистый лист". Отсутствие близких родственников (кроме брата, проживающего за границей) минимизирует риски внешнего вмешательства."

— Нет, — Анна отшатнулась от экрана. — Это подделка. Я помню свою жизнь. Университет, работу...

— Имплантированные воспоминания, — сказал Рогов. — Искусственно созданная биография. Мы дали тебе новую жизнь, Анна. Лучшую жизнь.

Михаил схватил Рогова за лацканы халата:

— Вы чудовище! Что вы с ней сделали?!

— То же, что собирался сделать с тобой, — спокойно ответил Рогов. — Но ты оказался более устойчивым к процедурам. Интересный феномен, который мы до сих пор изучаем. Возможно, дело в эмоциональной связи между вами. Или в каких-то генетических особенностях.

В этот момент из динамиков раздался голос Максима:

— Михаил, Анна! Охрана приближается к серверной. У вас меньше минуты. Копирование завершено?

Анна, всё еще потрясенная откровением, механически проверила статус копирования:

— Девяносто восемь процентов... девяносто девять... готово!

Она извлекла небольшой накопитель из порта и сунула его в карман.

Рогов рассмеялся:

— Вы думаете, что сможете выбраться отсюда? Здание окружено. Все выходы блокированы.

— Не все, — возразил Михаил. — Вы забыли о подземном техническом туннеле. Том самом, который вы используете для "особых" поставок оборудования.

Лицо Рогова изменилось — впервые за весь разговор он выглядел обеспокоенным.

— Откуда ты знаешь о нем?

— Я был вашим ассистентом, помните? — Михаил горько усмехнулся. — Я знаю о клинике больше, чем вы думаете.

Снаружи послышались тяжелые шаги и голоса охранников.

— Нам пора, — сказал Михаил, беря сестру за руку.

— Вы не уйдете далеко, — предупредил Рогов. — Даже если выберетесь из клиники, вас найдут. У меня есть связи везде — в полиции, в спецслужбах, в правительстве. Вам некуда бежать.

— Посмотрим, — ответил Михаил. — А пока...

Он резко ударил по пожарной сигнализации на стене. Мгновенно включились разбрызгиватели, заливая водой серверную и всё оборудование в ней. Рогов закричал от ярости, бросившись к терминалу, пытаясь спасти данные.

Воспользовавшись моментом, Михаил и Анна выскользнули через боковую дверь, ведущую в технический коридор. За спиной они слышали, как охрана врывается в серверную.

— Сюда! — Михаил потянул сестру к лестнице, ведущей вниз. — Туннель на подвальном уровне.

Они спускались всё ниже, пока не оказались в сыром полутемном коридоре. Вдалеке виднелся тусклый свет аварийного выхода.

— Миша, — Анна остановилась, её голос дрожал. — Что если Рогов сказал правду? Что если я действительно... не та, кем себя считаю?

Михаил крепко обнял сестру:

— Послушай меня. Неважно, что было пять лет назад. Важно то, кто ты сейчас. Ты — Анна Северина, моя сестра. Самый близкий мне человек. И никто — ни Рогов, ни кто-либо другой — не может это изменить.

Анна кивнула, сдерживая слезы:

— Но мои воспоминания... моя жизнь...

— Мы разберемся с этим, — пообещал Михаил. — Вместе. Когда будем в безопасности.

Из наушника снова раздался голос Максима:

— Северины, вы меня слышите? Группа Леонида ждет вас у выхода из туннеля. Поторопитесь!

— Идем, — ответил Михаил. — Статус охраны?

— Они прочесывают верхние этажи, — сказал Максим. — Рогов в ярости. Он не знает о туннеле, но это вопрос времени. Я пытаюсь запутать их, направляя в противоположную сторону.

— А ты? — спросила Анна. — Как ты выберешься?

— Обо мне не беспокойтесь, — ответил Максим. — У меня свой план. Встретимся в условленном месте через два дня. Если не появлюсь — действуйте без меня.

Связь прервалась. Михаил и Анна продолжили путь по туннелю, который, казалось, тянулся бесконечно. Воздух становился всё более затхлым, а свет — тусклее.

Наконец, они увидели впереди массивную металлическую дверь. Михаил подошел к панели управления и ввел код, который ему сообщил Максим.

Дверь с тяжелым скрежетом начала открываться. За ней их ждали три фигуры в тактическом снаряжении.

— Северины? — спросил один из них, сдвигая маску и обнажая лицо Леонида. — Чёрт возьми, вы действительно сделали это!

— Данные? — сразу спросил он.

Анна достала накопитель:

— Всё здесь. Полная база проекта "Чистый лист" и, возможно, других экспериментов Рогова.

— Отлично, — кивнул Леонид. — Теперь уходим. Машина ждет в двухстах метрах отсюда.

Они быстро двинулись по узкому проходу, который вывел их на заброшенную строительную площадку неподалеку от клиники. Вдалеке уже были слышны сирены полиции и спецслужб, прибывающих к месту происшествия.

— Что с Максимом? — спросил Леонид, помогая Анне забраться в неприметный микроавтобус.

— Он остался внутри, — ответил Михаил. — Сказал, что у него свой план эвакуации.

Леонид нахмурился:

— Рискованно. Но Максим знает, что делает. Если кто и сможет выбраться из этого ада, так это он.

Микроавтобус тронулся, увозя их прочь от клиники. Анна, сидевшая рядом с братом, смотрела в окно на удаляющееся здание, где провела последние недели. Или, возможно, не только недели, если верить словам Рогова.

— Что теперь? — тихо спросила она.

— Теперь мы используем то, что получили, — ответил Михаил. — Разоблачим Рогова и всю сеть, стоящую за ним. Покажем миру, что происходит за стенами "Ясного ума".

— А потом?

Михаил взял её за руку:

— А потом мы найдем правду. О тебе, обо мне, о том, что с нами сделали. И, клянусь, Рогов заплатит за всё.

Анна кивнула, крепче сжимая руку брата. Впереди была неизвестность, опасность и, возможно, еще более страшные откровения. Но сейчас главное было то, что они снова вместе. И что бы ни случилось дальше, они будут бороться вместе.

Секвенция 8: Финальная битва

"Величайшая победа системы — заставить вас поверить, что вы свободны, когда на самом деле вы находитесь под контролем." — Из запрещенной книги "Нейрополитика XXI века"

Глав 22: Час икс

Анна сидела на краю кровати в маленькой съемной квартире, служившей временным убежищем. Тусклый свет настольной лампы отбрасывал длинные тени на стены. Она смотрела на свои руки — такие знакомые и одновременно чужие.

Кто я? Что из моих воспоминаний реально? Была ли я всегда собой или меня создали в этих стенах? И имеет ли это значение, если я чувствую, что должна остановить это?

Эти вопросы преследовали её с момента побега из клиники. Каждое воспоминание теперь казалось подозрительным, каждая деталь её биографии — потенциальной имплантацией. Она помнила свой выпускной в университете, первую работу, отношения с бывшим парнем... Но были ли эти воспоминания настоящими или искусно сконструированными?

Дверь тихо открылась, и вошел Михаил.

— Не спишь? — спросил он, присаживаясь рядом.

— Не могу, — ответила Анна. — Всё время думаю о том, что сказал Рогов. О том, что я могу быть... экспериментом.

Михаил взял её за руку:

— Послушай, даже если часть того, что он сказал — правда, это не определяет тебя. Ты — это твои решения, твои чувства, твои действия. Не то, что с тобой сделали.

— Но как я могу доверять даже собственным мыслям? — Анна подняла на него измученный взгляд. — Что если они тоже... запрограммированы?

— Тогда мы в одной лодке, — горько усмехнулся Михаил. — Я тоже не знаю, сколько из моих воспоминаний настоящие. Но я знаю одно — то, что мы чувствуем друг к другу, нашу связь, нельзя имплантировать или запрограммировать.

В этот момент в комнату вошел Максим. Несмотря на поздний час, он выглядел собранным и решительным.

— Всё готово, — сказал он. — Леонид и его группа на позиции. Алексей подтвердил, что сможет обеспечить нам доступ через служебный вход. Завтра в 23:00 начинаем операцию.

— Как ты смог выбраться из клиники? — спросила Анна. Этот вопрос мучил её с момента их воссоединения два дня назад.

Максим слабо улыбнулся:

— Преимущество двойной игры. Когда началась тревога, я просто присоединился к группе безопасности, делая вид, что помогаю в поисках. Потом "отправился" проверять периметр и... исчез. К тому времени, как они поняли, что я с вами, я уже был далеко.

— А что с твоим официальным расследованием? — спросил Михаил.

— Официально я всё еще веду дело о возможных нарушениях в клинике, — ответил Максим. — Мое начальство не знает о моем... неофициальном участии. Пока что это дает нам преимущество.

Он разложил на столе план клиники:

— Итак, повторим еще раз. Завтра в 23:00 группа Леонида начинает отвлекающую атаку на внешние системы безопасности. Одновременно Алексей, используя свой пропуск, создает отвлекающий маневр внутри — "случайный" пожар в восточном крыле.

— В это время мы с Анной проникаем через служебный вход, — продолжил Михаил, указывая на план. — И направляемся прямо к центральному серверу.

— Верно, — кивнул Максим. — Я буду координировать действия снаружи, поддерживая связь с Леонидом. Когда вы окажетесь внутри, я присоединюсь к вам, используя свое удостоверение следователя. Если нас остановят, я скажу, что провожу официальный осмотр в рамках расследования.

— А что с охраной серверной? — спросила Анна. — После нашего побега они наверняка усилили меры безопасности.

— Об этом позаботится Алексей, — ответил Максим. — Он временно отключит систему контроля доступа, когда запустит пожарную тревогу. У вас будет окно в три минуты, чтобы попасть внутрь.

Анна кивнула, изучая план:

— А что с данными? Рогов наверняка уже уничтожил большую часть компрометирующей информации.

— Не всю, — возразил Максим. — Согласно нашему источнику, Рогов слишком самоуверен. Он считает, что его система безопасности непроницаема. К тому же, полное уничтожение данных потребовало бы объяснений перед инвесторами и партнерами. Скорее всего, он просто перенес самые чувствительные файлы на изолированный сервер.

— И мы знаем, где он находится? — спросил Михаил.

Максим указал на небольшое помещение на плане:

— Здесь. Техническая комната рядом с кабинетом Рогова. Официально это просто хранилище резервных копий, но наш источник утверждает, что там находится изолированный сервер с самыми важными данными.

— Нам понадобится специальное оборудование для копирования, — заметила Анна. — Обычная флешка не справится с таким объемом данных.

— Уже позаботились, — Максим достал из сумки компактное устройство. — Портативный накопитель военного образца. Может скопировать до 10 терабайт данных за несколько минут. Плюс встроенное шифрование.

Анна взяла устройство, ощущая его тяжесть. От этого маленького предмета зависело так много.

— А что потом? — спросила она. — Когда мы получим данные?

— Тогда начинается самое сложное, — ответил Максим. — Мы передаем информацию сразу нескольким независимым источникам — журналистам, правозащитникам, международным организациям. Чтобы никто не смог замять скандал.

— А что с пациентами? — спросил Михаил. — Теми, кто всё еще находится в клинике?

— Леонид и его группа позаботятся о них, — сказал Максим. — Как только начнется операция, они эвакуируют всех пациентов, которых смогут найти.

Анна внезапно почувствовала головокружение. Комната словно поплыла перед глазами, а голоса Михаила и Максима стали звучать приглушенно, как сквозь толщу воды.

"Субъект демонстрирует признаки дестабилизации имплантированной личности. Рекомендуется корректирующая процедура..."

Этот голос, холодный и клинический, прозвучал в её голове так ясно, будто кто-то стоял рядом и говорил ей на ухо. Анна вздрогнула и схватилась за край стола.

— Аня? — обеспокоенно спросил Михаил. — Что с тобой?

— Я... — она попыталась сфокусировать взгляд. — Я в порядке. Просто устала.

Но это была не усталость. Что-то происходило с её сознанием — воспоминания и реальность начинали смешиваться, накладываться друг на друга.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Максим. — Завтра важный день.

Анна кивнула, не желая показывать, насколько сильно её напугал этот эпизод. Она легла на кровать, но сон не шел. Перед глазами проносились образы — клиника, белые коридоры, "Комната Зеро", лицо Рогова, склонившегося над ней.

Реально ли это? Воспоминания или кошмары?

Она не знала ответа. Но была уверена в одном — завтра всё изменится. Навсегда.

23:00. Ночь окутала клинику "Ясный ум" плотным покрывалом тьмы. Только редкие огни охранных постов нарушали темноту. Территория казалась безмятежной, но это было обманчивое спокойствие.

В двухстах метрах от главного входа, в неприметном фургоне, Леонид проверял оборудование. Шесть человек в тактическом снаряжении ждали его сигнала.

— Все системы готовы, — сообщил один из техников. — Вирус загружен и ждет активации.

Леонид кивнул и включил защищенную линию связи:

— Ворон вызывает Сокола. Как слышно?

— Сокол на связи, — ответил голос Максима. — Слышу хорошо. Статус?

— Всё по плану. Ждем вашего сигнала.

В это же время Анна и Михаил приближались к служебному входу клиники. Они были одеты в форму технического персонала, а в руках несли инструменты, маскирующие их истинные намерения.

— Нервничаешь? — тихо спросил Михаил.

— Немного, — призналась Анна. — Но больше злюсь. На Рогова, на всю эту систему.

Они остановились в тени деревьев, ожидая сигнала от Алексея. Точно в 23:05 их наушники ожили:

— Лиса вызывает Сокола. Я внутри. Приступаю к операции через 30 секунд.

— Принято, Лиса, — ответил Максим. — Ворон, приготовиться.

Ровно через полминуты в восточном крыле клиники сработала пожарная сигнализация. Тревожные огни замигали, и персонал начал движение согласно протоколу эвакуации.

— Сейчас! — скомандовал Максим.

Леонид активировал вирус, который мгновенно проник в систему безопасности клиники. Камеры наблюдения зациклились, показывая одни и те же кадры, а электронные замки на периметре временно отключились.

Анна и Михаил быстро преодолели расстояние до служебного входа. Михаил провел поддельным пропуском по считывателю, и дверь открылась. Они проскользнули внутрь, оказавшись в техническом коридоре.

— Мы внутри, — сообщил Михаил. — Движемся к цели.

Они быстро, но осторожно продвигались по коридорам, избегая основных маршрутов эвакуации. Большинство персонала было занято "пожаром" в восточном крыле, что давало им преимущество.

Через десять минут они достигли центрального административного блока, где располагалась серверная.

— Лиса вызывает Сокола, — раздался напряженный голос Алексея. — У нас проблема. Рогов здесь. Он не эвакуировался с остальными.

— Где именно? — спросил Максим.

— В своем кабинете. И, похоже, он что-то подозревает. Вызвал дополнительную охрану.

Анна и Михаил переглянулись. Это осложняло ситуацию.

— Продолжаем по плану, — решил Михаил. — Но будем действовать еще осторожнее.

Они приблизились к серверной. Как и обещал Алексей, система контроля доступа была временно отключена. Дверь поддалась, и они оказались внутри — в просторном помещении, заполненном рядами серверных стоек с мигающими индикаторами.

— Мы в серверной, — сообщила Анна. — Приступаю к поиску изолированного сервера.

Она быстро осмотрела помещение и обнаружила в дальнем углу отдельную стойку, не подключенную к общей сети.

— Нашла, — сказала она, подходя ближе. — Это должен быть он.

Анна подключила портативный накопитель и начала процесс копирования. На экране появилась полоса загрузки: "Копирование данных: 2%... 3%..."

— Сколько времени это займет? — спросил Михаил, наблюдая за дверью.

— При таком объеме данных — Анна быстро оценила информацию на экране, — минут пятнадцать-двадцать. Здесь терабайты информации.

— Сокол вызывает Ястреба и Лису, — раздался в наушниках голос Максима. — Я внутри здания. Направляюсь к вам. Статус?

— Копирование началось, — ответил Михаил. — Но Рогов в здании, и это проблема.

— Понял. Буду у вас через пять минут.

Анна сосредоточенно работала с терминалом, пытаясь ускорить процесс. Внезапно её внимание привлекла папка с необычным названием: "Проект Феникс: субъекты первой фазы".

— Миша, — позвала она брата. — Посмотри на это.

Михаил подошел к экрану. Анна открыла папку, и перед ними развернулся список имен с подробными досье.

— Боже мой, — прошептал Михаил. — Это полный список "перепрограммированных" субъектов.

Они просматривали файл за файлом, и с каждым новым документом их ужас нарастал. В списке были политики, журналисты, военные, ученые — люди, занимающие ключевые позиции в обществе. Рядом с каждым именем стояли пометки о "корректировке личности" и "имплантации поведенческих паттернов".

— Их сотни, — потрясенно произнесла Анна. — Они внедрили своих людей повсюду.

Она продолжила прокручивать список, пока внезапно не замерла. На экране появилось её собственное имя: "Северина Анна Викторовна".

"Субъект ANS-001. Первая успешная полная перезапись личности. Базовая личность: нестабильная, склонная к депрессии, с суицидальными наклонностями. Имплантированная личность: уверенная, логически мыслящая, с высокими аналитическими способностями. Профессия: IT-специалист. Внедрена в компанию 'КиберСекьюрити' для дальнейшего мониторинга и оценки стабильности имплантированной личности в долгосрочной перспективе."

Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Это было подтверждение всего, о чем говорил Рогов. Она действительно была экспериментом.

— Аня... — Михаил положил руку ей на плечо, но она словно не замечала его.

Комната вокруг начала расплываться. Голоса и звуки смешались в какофонию. Перед глазами замелькали образы — белая палата, яркий свет, лица в медицинских масках, голос, повторяющий одни и те же фразы снова и снова...

"Ты Анна Северина. Ты успешный IT-специалист. Ты уверена в себе. Ты логична и рациональна. Ты не помнишь клинику. Ты не помнишь процедуры. Ты не помнишь свою прежнюю жизнь..."

Текст на экране начал распадаться на фрагменты, между которыми проступали строки из чьих-то дневников:

"День 47. Они говорят, что я прогрессирую. Что скоро я стану 'лучшей версией себя'. Но я чувствую, как части меня исчезают. Воспоминания тают, как снег на солнце..."

"День 112. Сегодня я не могла вспомнить имя своей матери. Когда я спросила доктора Р., он сказал, что у меня никогда не было матери, что я выросла в детском доме. Но я помню её лицо, её голос... Или мне это только кажется?"

"День 215. Я больше не уверена, кто я. Имя, которое они мне дали, звучит знакомо, но чуждо одновременно. Как будто оно принадлежит кому-то другому, кем я должна стать..."

— Анна! — голос Михаила вернул её в реальность. — Анна, что с тобой?

Она моргнула, фокусируя взгляд. Текст на экране снова стал нормальным, но ощущение нереальности происходящего осталось.

— Я... я видела... — она не могла объяснить, что только что произошло.

В этот момент дверь серверной открылась, и вошел Максим. Его лицо было напряженным.

— У нас проблемы, — сказал он. — Рогов знает, что что-то происходит. Он вызвал спецподразделение охраны. У нас максимум десять минут до того, как они блокируют все выходы.

— Нам нужно больше времени, — сказала Анна, указывая на экран, где полоса загрузки показывала 34%. — Копирование еще не завершено.

— Тогда придется ускорить события, — решил Максим. — Леонид?

— Слушаю, — отозвался голос в наушнике.

— Начинайте основную фазу. Сейчас.

— Принято. Выдвигаемся.

Максим повернулся к Михаилу и Анне:

— Леонид и его группа создадут отвлекающий маневр у главного входа. Это должно оттянуть часть охраны от нас.

— А что с Алексеем? — спросил Михаил.

— Он пытается задержать Рогова, — ответил Максим. — Но долго это не продлится.

Внезапно в здании раздался оглушительный взрыв, за которым последовала автоматическая тревога:

"Внимание! Критическое нарушение безопасности. Несанкционированный доступ к центральному серверу. Активирован протокол 'Выжженная земля'. Всем сотрудникам эвакуироваться согласно плану Z."

— Чёрт! — выругался Максим. — Они запустили протокол самоуничтожения данных.

Анна быстро проверила статус копирования — 41%. Слишком медленно.

— Нужно остановить процесс удаления, — сказала она, лихорадочно работая с клавиатурой. — Иначе мы потеряем большую часть информации.

— Я пойду найду Рогова, — решил Михаил. — Он должен знать, как отключить протокол.

— Я с тобой, — сказал Максим. — Анна, ты сможешь справиться здесь одна?

Она кивнула, не отрывая взгляда от экрана:

— Идите. Я постараюсь замедлить удаление и ускорить копирование.

Михаил сжал её плечо:

— Будь осторожна. Мы скоро вернемся.

Когда они ушли, Анна полностью погрузилась в работу. Её пальцы летали над клавиатурой, вводя сложные последовательности команд, пытаясь обойти протоколы безопасности и остановить процесс уничтожения данных.

Но система сопротивлялась. Каждый раз, когда ей удавалось заблокировать один протокол, активировался другой. Это была настоящая цифровая война.

Внезапно на экране появилось сообщение:

"Обнаружен несанкционированный доступ. Активирована защита второго уровня. Начато форматирование секторов с критическими данными."

— Нет, нет, нет! — Анна лихорадочно пыталась остановить процесс.

В этот момент реальность снова начала "плыть". Текст на экране расплывался, буквы менялись местами, складываясь в странные послания:

"Они не могут стереть тебя полностью. Часть тебя всегда остается. Ищи в глубине. Ищи в палате без номера..."

"Дневники. Найди дневники. Там правда. Твоя правда..."

"Комната Зеро хранит начало. Палата без номера — конец. Между ними — ты настоящая..."

Анна потрясла головой, пытаясь избавиться от этих видений. Но они становились только ярче, реальнее.

"Я спрятала дневник за картиной. Если ты читаешь это — ты всё еще там. Всё еще в клинике. Всё еще в эксперименте..."

Эта мысль поразила её как удар тока. Что если всё это — побег, планирование, сама операция — просто еще один эксперимент? Еще одна симуляция, созданная Роговым?

Нет. Она не могла позволить себе такие мысли. Не сейчас. Анна сосредоточилась на экране, где полоса копирования показывала 57%.

Из коридора доносились звуки борьбы — крики, выстрелы, топот ног. Группа Леонида, должно быть, прорвалась внутрь здания.

Анна продолжала работать, игнорируя хаос вокруг. 63%... 68%... 72%...

Внезапно дверь серверной распахнулась. На пороге стоял охранник с оружием.

— Руки вверх! — скомандовал он. — Отойди от компьютера!

Анна медленно подняла руки, лихорадочно соображая, что делать. Если она отойдет от терминала, копирование остановится, и все их усилия будут напрасны.

— Я сказал, отойди! — повторил охранник, делая шаг вперед.

В этот момент за его спиной возникла фигура, и охранник рухнул на пол. На пороге стоял Алексей, сжимая в руке электрошокер.

— Ты в порядке? — спросил он, быстро входя и закрывая дверь.

— Да, — выдохнула Анна. — Спасибо.

— Как продвигается? — Алексей кивнул на экран.

— 78%, но система пытается удалить данные быстрее, чем я могу их копировать.

— Рогов активировал полный протокол уничтожения, — сказал Алексей. — Он понял, что проиграл, и теперь пытается замести следы.

— Где Михаил и Максим?

— Последний раз я видел их возле кабинета Рогова. Они преследовали его через секретные коридоры.

Анна кивнула, возвращаясь к работе. 83%... 86%... 89%...

— Почти готово, — сказала она. — Еще несколько минут.

Алексей встал у двери, готовый отразить любую угрозу:

— Группа Леонида контролирует главный вход и первый этаж. Но охрана всё еще удерживает часть здания.

92%... 95%... 97%...

— Есть! — воскликнула Анна, когда полоса достигла 100%. — Копирование завершено!

Она отключила накопитель и спрятала его во внутренний карман.

— Теперь нам нужно найти Михаила и Максима, — сказала она, направляясь к двери.

— Подожди, — остановил её Алексей. — Есть еще кое-что, что ты должна увидеть.

— Что именно?

— Когда я искал Рогова, я обнаружил странную комнату. Палату без номера. Там... там были люди, Анна. Пациенты в состоянии, похожем на кому. Десятки их.

Анна почувствовала, как холодок пробежал по спине:

— Где эта палата?

— На нижнем уровне, рядом с лабораторией. Я могу показать.

Они вышли из серверной и быстро двинулись по коридору. Вокруг царил хаос — сработавшие системы пожаротушения залили водой часть помещений, сигнализация продолжала выть, а из некоторых коридоров доносились звуки борьбы.

Спустившись на нижний уровень, они прошли через лабораторный комплекс и оказались перед неприметной дверью без опознавательных знаков.

— Здесь, — сказал Алексей. — Мне удалось открыть её с помощью пропуска Рогова, который я позаимствовал.

Он провел картой по считывателю, и дверь открылась. То, что они увидели внутри, заставило Анну задохнуться от ужаса.

Просторное помещение было заполнено рядами кроватей, на каждой из которых лежал человек, подключенный к сложной аппаратуре. Мониторы показывали мозговую активность, а капельницы непрерывно вводили какие-то препараты.

— Что это? — прошептала Анна. — Что он с ними делает?
— Похоже на какой-то долгосрочный эксперимент, — тихо ответил Алексей, осматривая помещение. — Судя по показаниям мониторов, они находятся в состоянии контролируемого сна.

Анна медленно шла между рядами кроватей, всматриваясь в лица пациентов. Мужчины и женщины разных возрастов, все с безмятежными выражениями лиц, словно погруженные в приятные сновидения.

В дальнем углу комнаты она заметила стеллаж с папками. Подойдя ближе, Анна увидела, что это истории болезней пациентов. Она взяла одну наугад и открыла.

"Пациент №42. Диагноз: резистентная депрессия. Статус: субъект для долгосрочного моделирования альтернативных личностных конструктов. Текущая фаза: интеграция воспоминаний третьего уровня."

За этой папкой она обнаружила еще одну, спрятанную за остальными. Это была не история болезни, а дневник, написанный от руки. Анна открыла его и начала читать:

"Я не знаю, кто найдет эти записи. Возможно, никто. Но я должна оставить след, доказательство того, что я существовала. Что я была реальной, прежде чем они начали менять меня..."

Анна перевернула страницу и замерла. Почерк. Она узнала его мгновенно — это был её собственный почерк. Дрожащими руками она проверила дату на первой странице: пять лет назад.

— Алексей, — позвала она, не отрывая взгляда от дневника. — Нам нужно освободить этих людей.

— Как? Мы не знаем, что с ними происходит. Отключение аппаратуры может быть опасным.

— Тогда нужно вызвать медицинскую помощь. Настоящих врачей, — Анна спрятала дневник во внутренний карман, рядом с накопителем. — И найти Михаила с Максимом.

В этот момент в их наушниках раздался голос Леонида:

— Всем группам! Мы контролируем первый и второй этажи. Охрана отступает. Рогов замечен на третьем уровне, северное крыло. Михаил и Максим преследуют его.

— Мы идем на помощь, — ответила Анна. — Алексей, оставайся здесь. Дождись медиков и проследи, чтобы о пациентах позаботились.

— Будь осторожна, — сказал он. — Рогов загнан в угол, а это делает его особенно опасным.

Анна кивнула и быстро направилась к выходу, сжимая в кармане найденный дневник. Она чувствовала, что в нем содержатся ответы на многие вопросы — и, возможно, ключ к её собственной личности.

Глава 23: Столкновение

Третий уровень клиники "Ясный ум" представлял собой лабиринт коридоров и кабинетов, многие из которых не были отмечены на официальных планах здания. Анна продвигалась осторожно, следуя указаниям Леонида через наушник.

— Они движутся к восточному крылу, — сообщил он. — Рогов, похоже, направляется к вертолетной площадке на крыше.

— Понятно, — ответила Анна. — Он хочет сбежать.

Она ускорила шаг, стараясь не думать о дневнике в своем кармане и о том, что он может означать. Сейчас главное — остановить Рогова.

Внезапно из-за поворота раздались выстрелы. Анна прижалась к стене, прислушиваясь. Судя по звукам, там шла перестрелка.

— Леонид, что происходит? — спросила она.

— Охрана Рогова заблокировала коридор, ведущий к лестнице на крышу. Михаил и Максим пытаются прорваться, но у них сложная позиция.

— Я могу помочь? — Анна оглянулась, ища альтернативный путь.

— Есть служебная лестница в конце коридора слева от тебя. Она ведет прямо на крышу. Если поторопишься, сможешь перехватить Рогова.

Анна быстро нашла указанную лестницу и начала подниматься. Её сердце колотилось, адреналин пульсировал в венах. Она понимала, что идет навстречу опасности, но не могла позволить Рогову скрыться — не после всего, что он сделал.

Поднявшись на последний пролет, она осторожно открыла дверь, ведущую на крышу. Холодный ночной воздух ударил в лицо. Вдалеке слышался нарастающий гул вертолета.

Анна выглянула и увидела Рогова, быстро идущего через площадку. Рядом с ним был охранник с автоматом. Они направлялись к краю крыши, где уже были видны огни приближающегося вертолета.

Она должна была действовать быстро. Осмотревшись, Анна заметила пожарный щит с топором. Это было не идеальное оружие, но лучше, чем ничего.

Схватив топор, она выскользнула из дверного проема и, пригибаясь, двинулась вдоль стены, стараясь оставаться незамеченной. Вертолет был уже совсем близко, его мощные прожекторы освещали площадку.

Когда Рогов и охранник достигли края крыши, Анна решила действовать. Она выбежала из своего укрытия и крикнула:

— Рогов! Остановитесь!

Доктор и охранник резко обернулись. На лице Рогова отразилось удивление, быстро сменившееся холодной яростью.

— Северина, — произнес он с неприятной улыбкой. — Или как вас там на самом деле зовут. Вы всегда были упрямым субъектом.

Охранник поднял автомат, но Рогов остановил его жестом:

— Нет. Я хочу поговорить с ней.

— Вертолет уже здесь, доктор, — напомнил охранник. — У нас мало времени.

— Достаточно, — отрезал Рогов и повернулся к Анне. — Вы думаете, что победили? Что разоблачили меня? — он рассмеялся. — Вы даже не представляете масштаба происходящего.

Анна крепче сжала топор:

— Я видела ваши файлы. Список "перепрограммированных" субъектов. Палату без номера. Я знаю, что вы делали с людьми.

— То, что я делал, — медленно произнес Рогов, — это создавал будущее. Новый тип человека, свободный от ограничений прежней личности. Вы должны были стать частью этого будущего.

Вертолет завис над площадкой, его мощные винты создавали сильный поток воздуха, заглушающий слова.

— Вы не создавали будущее, — крикнула Анна, делая шаг вперед. — Вы уничтожали людей. Стирали их личности, их воспоминания, их жизни!

— Я давал им лучшие жизни! — в голосе Рогова прозвучала искренняя убежденность. — Посмотрите на себя! Разве вы не стали лучше? Сильнее? Умнее? Всё благодаря мне!

В этот момент дверь на крышу распахнулась, и появились Михаил и Максим. Они были в крови, очевидно, после столкновения с охраной.

Охранник Рогова мгновенно развернулся и открыл огонь. Михаил и Максим нырнули в разные стороны, пытаясь найти укрытие.

Воспользовавшись моментом, Анна бросилась на Рогова. Он попытался увернуться, но она оказалась быстрее. Топор выпал из её рук, но ей удалось сбить доктора с ног. Они покатились по площадке, борясь за преимущество.

— Вы не понимаете! — прохрипел Рогов, пытаясь оттолкнуть её. — Они придут за вами! За всеми вами! Проект не остановить!

— Кто "они"? — Анна удерживала его, прижимая к поверхности крыши. — Кто за этим стоит?

Рогов только рассмеялся:

— Вы думаете, я один? Есть другие клиники, другие доктора. Программа продолжится без меня.

В этот момент раздался выстрел. Охранник Рогова упал, сраженный пулей Максима. Но прежде чем он упал, он успел выстрелить еще раз.

Анна услышала крик боли и обернулась. Михаил лежал на крыше, держась за живот. Кровь растекалась под ним темной лужей.

— Миша! — закричала она, на мгновение ослабив хватку.

Этого было достаточно. Рогов оттолкнул её и вскочил на ноги. Он бросился к вертолету, который опустился достаточно низко для посадки.

Максим выстрелил, но промахнулся — ветер от винтов сбил прицел. Рогов уже был у вертолета, готовый запрыгнуть внутрь.

Анна, не раздумывая, схватила упавший топор и метнула его. Лезвие вонзилось в спину Рогова, и он рухнул на колени у самого края крыши.

Вертолет резко взмыл вверх, очевидно, пилот решил не рисковать. Рогов, истекая кровью, пытался подняться, но силы покидали его.

Анна подбежала к Михаилу. Максим уже был рядом, пытаясь остановить кровотечение.

— Держись, Миша, — говорила она, сжимая его руку. — Помощь уже в пути.

— Аня... — прошептал Михаил. — Ты... справилась...

— Мы справились, — поправила она, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. — Вместе.

Максим связался с Леонидом:

— Нам нужна медицинская помощь на крыше! Срочно! Михаил ранен!

— Уже отправил команду, — ответил Леонид. — Будут через минуту. Как Рогов?

Максим посмотрел в сторону доктора, который неподвижно лежал у края крыши:

— Нейтрализован. Но нам нужны его показания. Постарайтесь сохранить ему жизнь.

Анна продолжала держать руку брата, шепча слова поддержки. Она не могла потерять его, только не сейчас, когда они так близко к завершению.

— Аня, — слабо позвал Михаил. — Дневник... ты нашла его?

— Да, — кивнула она. — Я нашла его в палате без номера.

— Прочти... его... — каждое слово давалось ему с трудом. — Там... правда...

В этот момент на крышу ворвалась медицинская команда. Профессиональные парамедики быстро оценили состояние Михаила и начали оказывать первую помощь.

— Мы забираем его, — сказал один из них Анне. — Его состояние стабильное, но нужна срочная операция.

Она кивнула, с трудом разжимая пальцы, сжимавшие руку брата:

— Спасите его. Пожалуйста.

Пока медики готовили Михаила к транспортировке, Анна подошла к Рогову. Доктор был еще жив, хотя его дыхание становилось всё более прерывистым.

— Зачем? — спросила она, глядя в его бледнеющее лицо. — Зачем вы это делали?

Рогов открыл глаза, в которых уже появилась пелена смерти:

— Потому что... могу... — прошептал он. — Потому что... будущее... за контролем... над разумом...

— Кто за этим стоит? — настаивала Анна. — Кто финансировал проект?

Рогов слабо улыбнулся:

— Найдите... тайник... за картиной... в моем кабинете... Там... всё...

Его глаза закрылись, и тело обмякло. Медики, закончив с Михаилом, бросились к Рогову, но было уже поздно. Доктор Рогов, создатель проекта "Феникс", был мертв.

Анна медленно поднялась, чувствуя странное опустошение. Человек, превративший её жизнь в кошмар, ушел, не ответив на все вопросы. Но, возможно, ответы были в том тайнике, о котором он упомянул.

— Максим, — позвала она. — Рогов сказал, что в его кабинете, за картиной, есть тайник с документами.

Максим кивнул:

— Идем. Нужно проверить, пока здание не оцепили официальные власти.

Они спустились с крыши, оставив медиков заниматься телами. Клиника теперь находилась под контролем группы Леонида. Повсюду были видны следы борьбы — разбитые двери, выбитые окна, следы от пуль на стенах.

Кабинет Рогова располагался на втором этаже, в административном крыле. Дверь была выбита, внутри царил хаос — кто-то уже успел обыскать помещение, разбросав бумаги и опрокинув мебель.

— Ищем картину, — сказал Максим, осматриваясь.

Анна заметила большое полотно на стене за рабочим столом — абстрактная композиция в темных тонах, напоминающая бурю или водоворот.

— Вот, — она указала на картину. — Должно быть, это.

Максим подошел и аккуратно снял полотно со стены. За ним обнаружился небольшой сейф с электронным замком.

— Черт, нужен код, — пробормотал он.

Анна задумалась. Что могло быть кодом для Рогова? Дата начала проекта? Его день рождения?

Внезапно её осенило:

— Попробуй 2-8-7-1, — сказала она.

— Почему именно эти цифры?

— "Комната Зеро" — так называлась основная лаборатория. А в двоичной системе "0" — это ноль, а "1" — единица. Если перевести "Зеро" в цифры...

Максим набрал код, и замок щелкнул.

— Сработало! — он открыл дверцу сейфа.

Внутри лежала толстая папка с надписью "Феникс: истоки и покровители" и небольшой цифровой диктофон.

Максим взял папку и начал просматривать документы:

— Боже мой... — прошептал он. — Здесь имена, даты, суммы... Полный список финансирования проекта и его покровителей.

Анна взяла диктофон и нажала кнопку воспроизведения. Голос Рогова, спокойный и методичный, заполнил комнату:

"Если вы слушаете эту запись, значит, проект временно приостановлен. Но помните: идеи не умирают. Технология существует, и она будет использована. Вопрос лишь в том, кем и как. Я создал метод, который позволяет переписывать личность человека, сохраняя его базовые навыки и интеллект. Это величайшее достижение в истории психиатрии и нейронауки. Но я всегда понимал риски. Поэтому создал эту запись и собрал эти документы — как страховку и как наследие.

В папке вы найдете имена всех, кто стоял за проектом "Феникс". Политики, военные, представители спецслужб и крупного бизнеса. Они видели в моей технологии инструмент контроля и манипуляции. Способ создавать идеальных агентов влияния, внедрять их в ключевые структуры общества.

Первые эксперименты были проведены на добровольцах — людях с тяжелыми психическими расстройствами, которым мы обещали избавление от страданий. Многие из них действительно получили новую жизнь. Но затем проект изменился. Покровители требовали большего контроля, более глубоких изменений личности.

Мы начали работать с "проблемными элементами" — диссидентами, журналистами, активистами, которые представляли угрозу для определенных интересов. Их привозили к нам под видом лечения от различных психических расстройств. А мы... меняли их. Создавали новых людей с новыми убеждениями.

Субъект ANS-001, известный вам как Анна Северина, была одним из первых успешных экспериментов полной перезаписи личности. Талантливый программист с опасными политическими взглядами. Мы создали для неё новую биографию, новые воспоминания, новую личность. И внедрили в IT-компанию, связанную с государственной безопасностью.

Но в процессе мы обнаружили интересный феномен — остаточную память. Даже после полного стирания личности некоторые базовые воспоминания и черты характера сохранялись. Проявлялись в снах, интуитивных решениях, необъяснимых страхах или предпочтениях.

Именно поэтому я создал "палату без номера" — место для долгосрочного наблюдения за субъектами в контролируемой среде. Мы погружали их в искусственные сценарии, наблюдая за реакциями и адаптацией имплантированных личностей.

Если вы слушаете это, значит, что-то пошло не так. Возможно, один из субъектов вспомнил слишком много. Возможно, произошла утечка информации. Но знайте: проект не умрет со мной. Технология существует, методики задокументированы, специалисты обучены. "Феникс" возродится из пепла, под другим именем, в другом месте.

И последнее. Для тех, кто ищет правду о себе. Ваши настоящие личности, ваши истинные воспоминания — они не исчезли полностью. Они спят глубоко внутри вас. И иногда... они просыпаются."

Запись закончилась, оставив после себя гнетущую тишину. Анна стояла неподвижно, ошеломленная услышанным. Это было подтверждение её худших страхов — она действительно была экспериментом, созданной личностью.

— Анна... — Максим положил руку ей на плечо. — Ты в порядке?

Она медленно покачала головой:

— Я не знаю. Я не знаю, кто я теперь.

— Ты — это ты, — твердо сказал он. — Неважно, как ты появилась. Важно, кем ты решишь быть.

В этот момент в кабинет вошел Леонид:

— Здание под нашим контролем. Мы освободили всех пациентов, которых смогли найти. Медики занимаются ранеными.

— Как Михаил? — тревожно спросила Анна.

— Стабилен. Его уже отправили в больницу.

Анна кивнула, чувствуя небольшое облегчение:

— А что с данными? С серверами?

— Часть информации уничтожена протоколом самоликвидации, — ответил Леонид. — Но то, что ты успела скопировать, сохранилось. Плюс бумажные архивы, которые мы нашли в подвале.

— И это, — Максим поднял папку и диктофон. — Полный список покровителей проекта с доказательствами их причастности.

Леонид присвистнул:

— Тогда нам нужно действовать быстро. Как только они узнают о провале, они попытаются замять скандал.

— Я уже связался с несколькими журналистами, — сказал Максим. — Независимыми, с международной репутацией. Они ждут материалы.

— Хорошо, — кивнул Леонид. — А что с пациентами из "палаты без номера"?

— Их состояние стабильно, — ответила Анна. — Но они всё еще находятся в искусственном сне. Нужны специалисты, чтобы безопасно вывести их из этого состояния.

— Я знаю нескольких нейрофизиологов, которым можно доверять, — сказал Максим. — Свяжусь с ними немедленно.

Внезапно в здании раздался новый сигнал тревоги, отличный от предыдущих.

— Что это? — напряженно спросил Леонид.

Один из его людей вбежал в кабинет:

— Периметр нарушен! К клинике приближаются несколько машин без опознавательных знаков!

— Черт, — выругался Максим. — Это может быть спецподразделение, отправленное покровителями проекта.

— Нам нужно уходить, — решительно сказал Леонид. — Сейчас же.

— Но пациенты — начала Анна.

— Мы не сможем им помочь, если нас схватят, — возразил Максим. — Нужно сохранить доказательства и опубликовать их. Это единственный способ защитить всех причастных.

Анна понимала, что он прав. Она спрятала диктофон в карман, а Максим взял папку с документами.

— У нас есть запасной выход через подземный тоннель, — сказал Леонид. — Идемте.

Они быстро покинули кабинет и направились к лестнице, ведущей в подвал. По пути Анна заметила, как люди Леонида уничтожают следы своего присутствия и стирают записи с камер наблюдения.

Спустившись в подвал, они прошли через лабораторный комплекс к неприметной двери, скрытой за стеллажами с оборудованием.

— Этот тоннель ведет к заброшенной технической станции в двух километрах отсюда, — объяснил Леонид, открывая дверь. — Там нас ждут машины.

Они вошли в тоннель — узкий бетонный коридор, тускло освещенный аварийными лампами. Позади них раздались звуки выстрелов — очевидно, прибывшее подкрепление столкнулось с оставшимися людьми Леонида.

— Быстрее, — скомандовал он. — У нас мало времени.

Они бежали по тоннелю, слыша, как звуки борьбы постепенно затихают вдали. Анна чувствовала, как дневник и диктофон бьются о её тело при каждом шаге, напоминая о тяжести обретенных знаний.

Через двадцать минут они достигли конца тоннеля. Поднявшись по лестнице, они оказались в заброшенном техническом здании. Через разбитые окна были видны огни города.

— Машины здесь, — сказал Леонид, указывая на три неприметных автомобиля, стоящих у задней стены здания.

— Что теперь? — спросила Анна, пытаясь отдышаться.

— Теперь мы разделяемся, — ответил Максим. — Так безопаснее. Я отвезу документы журналистам. Леонид обеспечит безопасное убежище для тех, кто участвовал в операции.

— А я? — Анна посмотрела на него, чувствуя странную решимость.

— Ты должна поехать в больницу, к Михаилу, — сказал Максим. — Он будет искать тебя, когда очнется.

Анна кивнула, но затем достала из кармана дневник:

— Сначала я должна прочитать это. Узнать правду о себе.

— Уверена, что готова? — мягко спросил Максим.

— Нет, — честно ответила она. — Но я должна знать.

Они разделились, каждый направляясь к своей машине. Прежде чем сесть за руль, Максим подошел к Анне и крепко обнял её:

— Что бы ты ни узнала, помни: ты — это ты. Твои решения, твои чувства, твои поступки. Никто не может отнять это у тебя.

Анна благодарно кивнула, не находя слов. Затем села в машину и направилась в город, к больнице, где лежал Михаил.

По дороге она не могла перестать думать о дневнике. Кем она была раньше? Что с ней сделали? И сможет ли она когда-нибудь вернуть свою настоящую личность?

Или, может быть, её настоящая личность — это то, кем она стала сейчас? Человеком, разоблачившим страшный эксперимент и спасшим десятки жизней?

Эти вопросы кружились в её голове, пока она ехала через ночной город, навстречу неизвестному будущему.

Глава 24: Откровения

Анна припарковала машину в нескольких кварталах от больницы. Ей нужно было время — время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем увидеть Михаила. Время, чтобы прочитать дневник.

Она выключила двигатель и достала потрепанную тетрадь. В тусклом свете салона страницы казались желтоватыми, выцветшими, словно прошли через многое — как и она сама.

Глубоко вздохнув, Анна открыла первую страницу.

"15 марта. Меня зовут Елена Соколова. Я пишу это, потому что боюсь забыть. Они говорят, что лечат меня от депрессии, но я чувствую, что происходит что-то другое. Каждый день после сеансов с доктором Роговым я теряю частички себя. Воспоминания становятся размытыми, словно фотографии, оставленные под дождем..."

Анна замерла. Елена Соколова. Это имя ничего не говорило ей, но почерк... это определенно был её почерк. Она перевернула страницу.

"18 марта. Сегодня я не могла вспомнить лицо своей матери. Когда я сказала об этом доктору Рогову, он улыбнулся и сказал, что это часть лечения — отпустить болезненные воспоминания. Но моя мать не была болезненным воспоминанием. Она была единственным человеком, который верил в меня, когда я начала расследование..."

Расследование. Это слово зацепило что-то в глубине сознания Анны. Она продолжила читать, чувствуя, как сердце бьется всё быстрее.

"20 марта. Они не знают, что у меня есть эта тетрадь. Я прячу её в вентиляционной шахте, когда они проверяют палату. Сегодня я подслушала разговор медсестер. Они говорили о "перепрограммировании" и "стирании личности". Я думала, это какой-то медицинский жаргон, но теперь я не уверена. Что, если мои страхи реальны? Что, если они действительно пытаются изменить меня?"

Следующие несколько страниц были заполнены отрывочными записями — имена, даты, фрагменты воспоминаний, которые Елена пыталась сохранить. Упоминания о каком-то расследовании коррупции в высших эшелонах власти, о секретных документах, о человеке по имени Виктор, который помогал ей.

"25 марта. Сегодня я не могла вспомнить свою фамилию. Когда медсестра спросила, как меня зовут, я ответила "Елена", но не смогла продолжить. Она улыбнулась и сказала: "Не волнуйтесь, скоро вы будете Анной". Анной? Кто такая Анна? Почему я должна стать ею?"

Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она перевернула страницу, но следующая запись была сделана уже другим почерком — более резким, угловатым.

"Я не знаю, кто читает это. Возможно, я сама из будущего. Меня зовут Елена Соколова. Я была журналисткой. Я расследовала связи между правительственными чиновниками и программой нейропсихологических экспериментов под кодовым названием "Феникс". Я нашла доказательства, что они используют людей как подопытных кроликов, меняя их личности, создавая "идеальных агентов". Я собиралась опубликовать материал, но они добрались до меня раньше. Подстроили автомобильную аварию. Я очнулась здесь, в клинике "Ясный ум". И теперь они стирают меня. Превращают в кого-то другого. В Анну."

Дальше шли страницы, заполненные одной и той же фразой, повторяющейся снова и снова: "Меня зовут Елена Соколова. Я журналистка. Я расследовала проект "Феникс". Меня зовут Елена Соколова..."

А затем, внезапно, почерк изменился снова. Стал более аккуратным, размеренным — тем самым почерком, которым Анна писала сейчас.

"Меня зовут Анна Северина. Я работаю программистом в компании "ТехноСофт". У меня нет семьи. Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было 16. Я люблю черный кофе без сахара и фильмы Тарковского. Я не знаю, почему пишу это. Доктор Рогов говорит, что это поможет мне восстановиться после нервного срыва. Я не помню нервного срыва. Я не помню многого. Но доктор говорит, что это нормально. Что память вернется."

Анна перевернула еще несколько страниц. Записи Анны Севериной становились всё более уверенными, детализированными. Появлялись воспоминания о детстве, о школе, о первой любви — все те воспоминания, которые она считала своими. Которые до сих пор считала своими.

А затем, ближе к концу дневника, почерк снова начал меняться. Становиться неровным, словно пишущая рука дрожала.

"Сны. Они приходят каждую ночь. Я вижу лица, которых не знаю. Места, где никогда не была. Я слышу голоса, называющие меня Еленой. Кто такая Елена? Почему она преследует меня? Доктор Рогов говорит, что это побочный эффект лекарств. Что нужно просто игнорировать эти сны. Но они кажутся такими реальными".

Последние страницы дневника были заполнены странными, отрывочными записями. Фрагменты воспоминаний Елены перемежались с воспоминаниями Анны. Строчки накладывались друг на друга, создавая эффект множественных реальностей, сосуществующих в одном сознании.

"Я помню, как мать учила меня кататься на велосипеде в парке Горького. Я помню, как отец впервые показал мне, как работает фотоаппарат. Я помню свою первую статью в университетской газете. Я помню свой первый код, написанный на Python. Я помню, как нашла документы о проекте "Феникс". Я помню, как получила повышение в "ТехноСофт". Я помню, как Виктор предупреждал меня об опасности. Я помню, как познакомилась с Максимом на конференции по кибербезопасности..."

И последняя запись, сделанная дрожащей рукой:

"Я не знаю, кто я. Елена или Анна. Или кто-то третий, наблюдающий за ними обеими. Но я знаю одно: я должна найти правду. Должна разоблачить проект "Феникс". Если ты читаешь это — кем бы ты ни была — помни: они не могут стереть тебя полностью. Твоя сущность, твоя душа — она всегда остается. Найди Виктора. Он поможет. И остерегайся Рогова. Он не тот, за кого себя выдает. Никто из них не тот, за кого себя выдает."

Анна закрыла дневник, чувствуя, как слезы текут по щекам. Теперь всё встало на свои места. Сны, необъяснимые страхи, странное чувство дежавю при встрече с Михаилом и Максимом. Она не была Анной Севериной. Анна Северина была созданной личностью, имплантированной в сознание Елены Соколовой.

Но кем она была сейчас? Еленой? Анной? Или кем-то новым, рожденным из слияния этих двух личностей?

Она достала телефон и набрала номер Максима.

— Да? — его голос звучал напряженно.

— Это я, — сказала она. — Я прочитала дневник.

— И?

— Я знаю, кем я была. Елена Соколова, журналистка. Я расследовала проект "Феникс".

Долгая пауза.

— Мы знали, — наконец произнес Максим. — Не всё, но достаточно. Михаил нашел твои старые статьи, когда начал искать информацию о клинике.

— Почему вы не сказали мне?

— Мы не были уверены, как ты отреагируешь. Твоя имплантированная личность была стабильной. Мы боялись, что правда может... сломать тебя.

Анна горько усмехнулась:

— А вместо этого вы использовали меня, чтобы добраться до Рогова.

— Нет, — твердо возразил Максим. — Мы хотели помочь тебе. И всем остальным, кто прошел через это. Михаил... он никогда не переставал искать тебя, Елена. Даже когда все считали тебя мертвой.

— Михаил... — Анна вспомнила их первую встречу, странное чувство узнавания. — Кем он был для меня? Для Елены?

— Он был твоим братом, — тихо ответил Максим. — Твоим младшим братом, который поклялся найти тебя и отомстить тем, кто это сделал.

Анна закрыла глаза, пытаясь осмыслить эту информацию. Брат. У неё был брат. Настоящий, не выдуманный программой "Феникс".

— А ты? — спросила она. — Кем был ты?

— Коллегой. Другом. Мы работали вместе над несколькими расследованиями. Я занимался технической стороной — взломом, защитой данных. Ты была лицом, голосом. Той, кто превращал сухие факты в истории, которые невозможно было игнорировать.

Анна кивнула, хотя Максим не мог видеть этого.

— Что теперь? — спросила она.

— Теперь мы заканчиваем то, что ты начала, — решительно сказал Максим. — Я уже передал часть документов журналистам. Они готовят публикацию. Но нам нужно больше. Нужны свидетельства пациентов, записи экспериментов. И нам нужна ты — твоя история.

— Моя история... — эхом отозвалась Анна. — Я даже не уверена, что знаю её полностью.

— Ты узнаешь, — уверенно сказал Максим. — Со временем. Воспоминания могут вернуться. А пока... просто будь собой. Кем бы ты ни решила быть.

Анна посмотрела на дневник, лежащий на пассажирском сиденье.

— Я еду в больницу, к Михаилу, — сказала она. — Он должен знать, что я... что я помню.

— Будь осторожна, — предупредил Максим. — Они будут искать нас. Всех нас.

— Я знаю, — ответила она. — Но мы готовы.

Она завершила звонок и завела машину. Ночной город мерцал огнями, словно звездное небо, опрокинутое на землю. Анна — или Елена, или кто она теперь — направила машину к больнице, где лежал её брат.

Она не знала, что ждет её впереди. Не знала, сможет ли когда-нибудь полностью восстановить свою прежнюю личность. Но она знала одно: правда, какой бы болезненной она ни была, лучше самой изощренной лжи.

Больница встретила её тишиной и прохладой стерильных коридоров. Анна назвалась родственницей Михаила и получила разрешение навестить его, несмотря на поздний час.

Он лежал в отдельной палате, подключенный к мониторам. Бледное лицо казалось умиротворенным, словно он наконец нашел покой после долгих лет поисков.

Анна тихо подошла и села рядом с кроватью. Взяла его руку — теплую, живую.

— Привет, братишка, — прошептала она, и эти слова показались странно правильными на её языке.

Михаил медленно открыл глаза. Несколько секунд он смотрел на неё расфокусированным взглядом, а затем его лицо озарилось слабой улыбкой:

— Лена? — прошептал он. — Ты вспомнила?

Анна кивнула, чувствуя, как слезы снова наворачиваются на глаза.

— Не всё, — честно ответила она. — Но достаточно. Я прочитала дневник. Я знаю, кем была. И,  я знаю, что ты мой брат.

Михаил сжал её руку:

— Я искал тебя три года, — сказал он. — Когда ты исчезла после той автокатастрофы, все говорили, что ты погибла. Но тела не нашли. И я знал... знал, что ты где-то есть.

— Как ты нашел меня? — спросила Анна, всё еще пытаясь соединить разрозненные фрагменты двух жизней в своей голове.

— Случайно, — слабо улыбнулся Михаил. — Я работал над расследованием клиники "Ясный ум". Слишком много странных совпадений — люди меняли убеждения, забывали прошлое. И однажды я увидел тебя — выходящей из офиса "ТехноСофт". Ты была другой — волосы, стиль одежды, даже походка. Но я узнал тебя мгновенно.

— Почему ты не подошел сразу?

— Я следил за тобой несколько дней. Понял, что ты не узнаешь меня. Что ты... стала другим человеком. Тогда я обратился к Максиму. Он всегда был лучшим в технической части наших расследований. Мы начали собирать информацию, искать доказательства. И постепенно картина прояснилась — проект "Феникс", эксперименты с личностью, высокопоставленные покровители.

Анна слушала, чувствуя, как каждое слово находит отклик где-то глубоко внутри. Словно пробуждая спящие воспоминания.

— Мы не могли просто подойти к тебе и всё рассказать, — продолжал Михаил. — Мы не знали, как твоя новая личность отреагирует на такой шок. И мы боялись спугнуть тех, кто стоял за проектом. Поэтому разработали план — постепенно войти в твою жизнь, завоевать доверие, медленно подводить к правде.

— А потом я сама начала расследование, — задумчиво произнесла Анна. — Когда появились глитчи.

— Да, — кивнул Михаил. — Мы не ожидали этого. Твоя настоящая личность начала пробиваться сквозь имплантированную. Елена всегда была упрямой, — он слабо улыбнулся. — Даже Рогов со всеми его технологиями не смог полностью стереть её.

Анна опустила голову, пытаясь осмыслить всё услышанное.

— Я не знаю, кто я теперь, Миша, — тихо сказала она, впервые назвав его так. — Елена или Анна. Или кто-то третий.

— Ты — это ты, — просто ответил он. — Неважно, какое имя ты выберешь. Важно, что ты жива. Что мы снова вместе. И что мы можем закончить то, что ты начала — разоблачить проект "Феникс" и тех, кто за ним стоит.

Анна кивнула, чувствуя странное спокойствие. Словно после долгого шторма наконец наступил штиль.

— Максим сказал, что уже передал часть документов журналистам, — сказала она.

— Да, но этого недостаточно, — Михаил попытался сесть, но поморщился от боли. — Нам нужны свидетельства других пациентов. И нам нужно защитить их — когда история выйдет наружу, покровители проекта попытаются замести следы.

— Леонид сказал, что знает людей, которые могут помочь с этим, — вспомнила Анна. — Обеспечить безопасное убежище и защиту для свидетелей.

— Леонид... — Михаил нахмурился. — Ты доверяешь ему?

Анна задумалась. Она не знала Леонида долго, но в критический момент он пришел на помощь, рискуя собой и своими людьми.

— Да, — наконец сказала она. — Думаю, да.

Михаил кивнул:

— Хорошо. Тогда нам нужно действовать быстро. Как только я смогу выйти отсюда...

— Тебе нужно восстановиться, — твердо сказала Анна. — Я и Максим займемся этим. У нас есть документы из сейфа Рогова, записи с серверов клиники, свидетельства пациентов. И... — она коснулась внутреннего кармана, где лежал дневник, — моя история.

Михаил посмотрел на неё с гордостью:

— Ты всегда была сильной, Лена. Даже когда не помнила, кто ты.

В этот момент дверь палаты тихо открылась, и вошел Максим. Он выглядел уставшим, но решительным.

— Извините, что прерываю, — сказал он. — Но у нас проблемы.

— Что случилось? — напряженно спросила Анна.

— Публикация задерживается. Главный редактор "Независимой газеты" получил угрозы. Другие издания тоже отказываются печатать материал без дополнительных доказательств.

— Они испугались, — мрачно констатировал Михаил.

— Не только это, — Максим подошел ближе. — Данные, которые мы скопировали с серверов клиники, оказались зашифрованы сложнее, чем мы думали. Мне нужна помощь, чтобы расшифровать их.

Анна выпрямилась:

— Я могу помочь. В конце концов, я программист... по крайней мере, Анна Северина была программистом.

— Именно на это я и рассчитывал, — кивнул Максим. — Но есть еще кое-что. — Он достал планшет и показал новостную ленту. — Официальная версия событий в клинике "Ясный ум" — террористический акт. Якобы группа экстремистов атаковала медицинское учреждение, есть жертвы среди персонала и пациентов.

— Они переворачивают всё с ног на голову, — возмутилась Анна.

— Это стандартная тактика, — спокойно сказал Михаил. — Дискредитировать противника, представить его преступником. Мы должны были ожидать этого.

— Что с пациентами из "палаты без номера"? — спросила Анна.

— Большинство из них эвакуированы в обычные больницы, — ответил Максим. — Официально — для лечения от последствий "террористической атаки". Фактически — чтобы держать их под контролем.

— Нам нужно добраться до них, — решительно сказала Анна. — Поговорить с ними, получить их свидетельства.

— Это опасно, — предупредил Максим. — За больницами наверняка установлено наблюдение.

— У меня есть идея, — вмешался Михаил. — Леонид говорил, что среди его людей есть медики. Если они смогут устроиться в эти больницы...

— Я свяжусь с ним, — кивнул Максим. — А пока нам нужно расшифровать данные. Это наш главный козырь.

Анна встала:

— Тогда не будем терять время. Миша, тебе нужно отдыхать и восстанавливаться. Мы с Максимом займемся данными.

Михаил попытался возразить, но слабость взяла своё:

— Будьте осторожны, — только и сказал он. — Они не остановятся ни перед чем, чтобы защитить проект.

Анна наклонилась и поцеловала брата в лоб:

— Мы тоже, — тихо сказала она.

Безопасное убежище, которое организовал Леонид, оказалось небольшим загородным домом в часе езды от города. Дом был оборудован всем необходимым для работы — мощными компьютерами, защищенным интернет-соединением, генератором на случай отключения электричества.

Анна и Максим работали почти без перерывов, пытаясь взломать шифрование данных с серверов клиники. Это была сложная задача — система защиты использовала многоуровневое шифрование с динамическими ключами.

— Рогов был параноиком, — пробормотал Максим после очередной неудачной попытки. — Или у него были очень хорошие специалисты по кибербезопасности.

— Скорее второе, — ответила Анна, не отрываясь от экрана. — Судя по тому, что мы уже знаем о проекте, у него были неограниченные ресурсы и поддержка на самом высоком уровне.

Она работала, погрузившись в код, и временами ей казалось, что две её личности сливаются воедино — аналитический ум Елены Соколовой и технические навыки Анны Севериной создавали мощную комбинацию.

На третий день непрерывной работы они наконец добились прорыва.

— Я нашла паттерн! — воскликнула Анна, указывая на экран. — Смотри, шифрование меняется циклически, с периодом в 42 символа.

— Почему именно 42? — Максим подошел ближе, всматриваясь в строки кода.

— Не знаю, — пожала плечами Анна. — Может быть, Рогов был фанатом "Автостопом по галактике"? Но если мы синхронизируем наши атаки с этим циклом...

Они работали еще несколько часов, и наконец экран мигнул, показывая сообщение: "Доступ получен".

— Мы сделали это! — выдохнул Максим, откидываясь на спинку стула.

Анна уже просматривала открывшиеся файлы:

— Здесь всё, — сказала она с нарастающим волнением. — Полная документация проекта "Феникс". Списки пациентов, методики, результаты экспериментов. И... — она замолчала, открыв один из документов.

— Что там? — Максим подошел ближе.

— Список покровителей и спонсоров, — тихо сказала Анна. — С подписями и печатями. Министры, генералы, руководители спецслужб, главы корпораций... Боже, они все в этом замешаны.

Максим присвистнул:

— Теперь понятно, почему они так отчаянно пытаются всё скрыть. Это не просто скандал — это крах всей системы.

Анна продолжала просматривать файлы и вдруг остановилась на одном из них:

— Посмотри на это, — она открыла документ с заголовком "Первоначальный план проекта".

Они вместе прочитали текст, и с каждой строчкой их лица становились всё мрачнее.

"Проект "Феникс" представляет собой комплексную программу по созданию технологии контролируемого изменения личности человека. Конечная цель — разработка методики, позволяющей формировать новую личность с заданными параметрами при сохранении базовых навыков и интеллектуальных способностей субъекта.

Практическое применение:
1. Создание агентов влияния для внедрения в ключевые структуры противника.
2. Реабилитация "проблемных элементов" общества путем коррекции их мировоззрения.
3. Формирование кадрового резерва для специальных операций из числа лиц, обладающих необходимыми навыками, но неподходящим психологическим профилем.
4. В перспективе — массовое применение технологии для создания социально адаптированного общества с контролируемым мировоззрением.

Этапы реализации:
Фаза 1: Эксперименты на добровольцах с тяжелыми психическими расстройствами.
Фаза 2: Расширение эксперимента на "проблемные элементы" (диссиденты, журналисты-расследователи, активисты).
Фаза 3: Создание сети специализированных клиник для масштабного применения технологии.
Фаза 4: Интеграция технологии в систему образования и массовой информации для "мягкого" воздействия на широкие слои населения."

Под документом стояли подписи высокопоставленных чиновников, военных и представителей спецслужб.

— Это безумие, — прошептала Анна. — Они планировали не просто эксперименты над отдельными людьми. Они хотели создать систему тотального контроля над сознанием.

— И они почти преуспели, — мрачно добавил Максим. — Если бы не твое расследование, если бы не глитчи...

Анна продолжила просматривать файлы и внезапно замерла.

— Что такое? — спросил Максим, заметив её реакцию.

— Здесь... моё досье, — тихо сказала она, открывая папку с пометкой "Субъект Е.С.". — Полный отчет о моей "трансформации".

Она начала читать, и с каждой строчкой её лицо становилось всё бледнее.

"Субъект Е.С. (Елена Соколова) демонстрирует исключительную устойчивость к стандартным протоколам перепрограммирования. Потребовалось увеличение дозировки препаратов на 40% и дополнительные сеансы нейростимуляции. Тем не менее, базовая личностная матрица сохраняет стабильность на подсознательном уровне.

Рекомендация: использовать модифицированный протокол с элементами "двойного дна" — создание имплантированной личности (А.С.) с сохранением фрагментов оригинальной личности в качестве "спящего агента". В случае успеха субъект может быть использован для выявления потенциальных угроз проекту, действуя как "приманка" для лиц, интересующихся расследованием исчезновения Е.С."

— Они... они использовали меня как приманку? — Анна подняла взгляд на Максима. — Всё это время я была частью их плана?

Максим выглядел потрясенным:

— Не может быть. Это значит...

— Это значит, что они ожидали, что ты и Михаил найдете меня, — медленно произнесла Анна. — Они следили за нами с самого начала. Возможно, даже манипулировали нами.

— Но мы всё равно разоблачили их, — твердо сказал Максим. — Какими бы ни были их планы, мы сорвали их.

Анна не была так уверена. Она продолжила читать досье и обнаружила еще один документ — с пометкой "Строго конфиденциально".

"Заключительный отчет по субъекту Е.С./А.С.

Эксперимент признан частично успешным. Несмотря на сохранение фрагментов оригинальной личности, имплантированная личность А.С. демонстрирует стабильность и функциональность. Субъект интегрирован в общество и не проявляет признаков когнитивного диссонанса.

Рекомендация: продолжить наблюдение в рамках фазы 3 проекта. В случае активации оригинальной личности применить протокол "Феникс-2" — полное стирание с использованием резервного триггера."

— Резервный триггер, — прошептала Анна. — Что это значит?

— Это значит, что у них есть запасной план, — мрачно ответил Максим. — Какой-то способ перезапустить процесс, если ты начнешь вспоминать слишком много.

Анна почувствовала, как холодок пробежал по спине:

— Ты думаешь, этот триггер всё еще активен? Что они могут... стереть меня снова?

Максим положил руку ей на плечо:

— Не знаю. Но теперь, когда мы знаем об этом, мы будем готовы. Мы не позволим им сделать это снова.

Анна кивнула, хотя внутри неё росло беспокойство. Кем она была на самом деле? Еленой? Анной? Или чем-то средним — гибридом двух личностей, созданным в лабораториях проекта "Феникс"?

— Нам нужно закончить с этим, — решительно сказала она, отгоняя тревожные мысли. — Собрать все доказательства и передать их журналистам. Всем журналистам, которых мы сможем найти. Чтобы они не смогли это замять.

Максим кивнул:

— Я займусь этим. А ты... ты уверена, что справишься?

Анна посмотрела на экран, где всё еще было открыто её досье:

— Нет, — честно ответила она. — Но у меня нет выбора. Я должна знать правду — всю правду. И я должна остановить их, прежде чем они сделают это с кем-то еще.

Эпилог: Новые тени

Месяц спустя

Анна сидела в кафе напротив здания, где раньше располагалась клиника "Ясный ум". Теперь там висела табличка "Закрыто на реконструкцию", и периодически подъезжали полицейские машины — следователи продолжали собирать доказательства.

Она отпила кофе и развернула свежий выпуск "Независимой газеты". На первой странице красовался заголовок: "Скандал с проектом 'Феникс': расследование продолжается". Под ним — фотография доктора Рогова, выводимого из здания суда в наручниках.

Публикация материалов о проекте "Феникс" произвела эффект разорвавшейся бомбы. Сначала официальные источники пытались отрицать всё, называя документы подделкой, а свидетельства пациентов — бредом психически нестабильных людей. Но когда одновременно в десятках изданий по всему миру появились одни и те же материалы, подкрепленные неопровержимыми доказательствами, отрицать очевидное стало невозможно.

Рогов был арестован. Несколько высокопоставленных чиновников подали в отставку "по состоянию здоровья". Была создана специальная комиссия для расследования всех аспектов проекта "Феникс".

Но Анна знала, что это только верхушка айсберга. Многие из тех, чьи подписи стояли под документами проекта, остались в тени. Расследование тщательно обходило имена самых влиятельных фигур. Система защищала саму себя.

Телефон завибрировал — пришло сообщение от Максима: "Встречаемся в 18:00 у Михаила. Есть новости."

Анна допила кофе и направилась к машине. За прошедший месяц многое изменилось. Максим получил повышение — официально за "проявленную инициативу в раскрытии преступной схемы". Неофициально все понимали, что это попытка системы контролировать его, держать ближе.

Михаил медленно восстанавливался после ранения, но полностью вернуть его прежнюю личность оказалось невозможно. Слишком глубоко проникли методики "Феникса" в его сознание. Иногда он был прежним Михаилом — решительным, ясно мыслящим. А иногда впадал в странное оцепенение, повторяя одни и те же фразы, словно заевшая пластинка.

Сама Анна... она всё еще пыталась понять, кто она. Воспоминания Елены возвращались фрагментами — детство, университет, первые журналистские расследования. Но они не вытесняли воспоминания Анны — просто существовали параллельно, словно два потока в одной реке.

Она подъехала к небольшому загородному дому, где теперь жил Михаил под присмотром врачей и охраны. Максим уже был там — сидел на веранде с Михаилом, о чем-то тихо разговаривая.

— Привет, — Анна поднялась по ступенькам и обняла брата. — Как ты сегодня?

— Лучше, — улыбнулся Михаил. — Сегодня хороший день. Я помню почти всё.

Она села рядом с ними:

— Максим сказал, у вас есть новости?

Максим кивнул, оглядевшись по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто-то:

— Я получил доступ к материалам внутреннего расследования. Они скрывают большую часть информации даже от следственной комиссии.

— Неудивительно, — пожала плечами Анна.

— Дело не только в этом, — продолжил Максим. — Я нашел упоминания о "Фениксе-2".

Анна напряглась:

— Резервный триггер?

— Не только. Это целый параллельный проект, запущенный на случай, если "Феникс" будет раскрыт. Они перенесли операции в другое место, под другим названием, с новыми людьми. Но суть та же.

— Где? — спросил Михаил, и в его глазах мелькнул прежний огонь.

— Пока не знаю точно. Есть упоминания какого-то "Института нейрокогнитивных исследований" где-то на севере страны. Но информация очень скудная.

Анна задумчиво покрутила чашку с чаем:

— Значит, всё начинается сначала? Новое расследование?

— Если ты готова, — осторожно сказал Максим. — Никто не заставляет тебя снова проходить через это.

Анна посмотрела на брата, потом на Максима:

— А у меня есть выбор? Если мы остановимся сейчас, они просто продолжат в другом месте. И другие люди пройдут через то же, что и мы.

Михаил сжал её руку:

— На этот раз мы будем действовать вместе. С самого начала.

Они еще долго обсуждали планы, возможные подходы к новому расследованию. Когда стемнело, Анна попрощалась с братом и Максимом и поехала домой.

Её квартира встретила её привычной тишиной. Анна включила свет, бросила сумку на диван и направилась на кухню, чтобы сделать чай. И тут она заметила это — листок бумаги на столе.

Она осторожно подошла ближе. Это была записка, написанная её почерком. Но Анна не помнила, чтобы писала её.

"Они наблюдают. Всегда наблюдают. Не доверяй М. Встретимся там, где всё началось. 23:00. Приходи одна."

Анна перечитала записку несколько раз. М. — это Максим? Или Михаил?

И где всё началось? В клинике? Или в редакции, где работала Елена?

Она осмотрела квартиру, проверила замки на дверях и окнах. Всё было в порядке — никаких признаков взлома. Но кто-то был здесь. Кто-то, кто мог идеально подделать её почерк. Или...

Холодок пробежал по спине Анны. Что, если она сама написала эту записку? Что, если резервный триггер уже активирован, и часть её сознания действует независимо, не оставляя воспоминаний?

Она подошла к окну и отодвинула штору. На улице, через дорогу, стоял человек. Он не скрывался — просто стоял и смотрел на её окна. Когда их взгляды встретились, он слегка кивнул и отвернулся, медленно уходя прочь.

Анна отпрянула от окна, сердце колотилось как сумасшедшее. Она достала телефон, хотела позвонить Максиму, но остановилась. "Не доверяй М." Что, если...

Она опустилась на диван, сжимая в руке записку. Кем она была на самом деле? Еленой Соколовой, бесстрашной журналисткой? Анной Севериной, талантливым программистом? Или кем-то третьим — созданием проекта "Феникс", чья личность была сконструирована слой за слоем, как сложная компьютерная программа?

Она не знала ответа. Но она знала, что должна продолжать искать правду — даже если эта правда окажется страшнее любой лжи.

Анна встала, решительно сложила записку и спрятала её в карман. Затем подошла к шкафу, достала небольшой пистолет, который дал ей Леонид "на всякий случай", и проверила магазин.

Она не знала, куда приведет её этот путь. Не знала, кто ждет её "там, где всё началось". Но она знала одно — она больше не будет марионеткой в чужих руках.

Выключив свет, Анна тихо вышла из квартиры. Ночной город встретил её мириадами огней, отражающихся в лужах после недавнего дождя. Она села в машину, но не спешила заводить двигатель.

Открыв бардачок, она достала небольшую записную книжку — ту самую, которую нашла в своей квартире неделю назад, спрятанную за отстающими обоями. Записная книжка Елены Соколовой, заполненная торопливым почерком, с датами, именами, зашифрованными заметками.

На последней странице было написано: "Если ты читаешь это, значит, часть меня всё еще жива. Не верь тому, что помнишь. Не верь тому, что забыла. Правда — в промежутках между воспоминаниями."

Анна закрыла книжку и завела машину. Она знала, куда ехать. "Там, где всё началось" — это могло означать только одно место: заброшенный корпус психиатрической больницы на окраине города, где, согласно найденным документам, проводились первые эксперименты проекта "Феникс".

Дорога заняла почти час. Анна ехала осторожно, постоянно проверяя, нет ли за ней слежки. Город постепенно редел, уступая место промышленным районам, а затем и вовсе пустырям.

Старое здание больницы возвышалось черным силуэтом на фоне ночного неба. Официально оно было закрыто более десяти лет назад, но, судя по тусклому свету в нескольких окнах, кто-то всё еще использовал его.

Анна припарковалась в полукилометре от здания, за заброшенной автозаправкой. Дальше нужно было идти пешком. Она проверила пистолет, убедилась, что телефон на беззвучном режиме, и двинулась к больнице, стараясь держаться в тени.

Территория больницы была обнесена старым забором с колючей проволокой, но Анна быстро нашла пролом — словно кто-то специально оставил его для неё. Она проскользнула внутрь и замерла, прислушиваясь. Тишина, нарушаемая лишь отдаленным гулом города и шелестом листвы.

Главный вход был заколочен, но боковая дверь оказалась приоткрыта. Анна осторожно вошла внутрь, держа пистолет наготове. Коридоры больницы были погружены во тьму, лишь слабый свет проникал через грязные окна.

Она двигалась по памяти — странно, но она помнила это место, хотя ни Елена, ни Анна никогда не были здесь. Или были? Еще одно имплантированное воспоминание? Или часть её прошлого, которую она забыла?

На втором этаже один из коридоров был освещен. Тусклые лампы под потолком отбрасывали желтоватый свет на облупившиеся стены. В конце коридора была открытая дверь, из-за которой доносился слабый звук работающего оборудования.

Анна подошла ближе, стараясь ступать бесшумно. Заглянув в дверной проем, она увидела просторное помещение, заставленное компьютерами и медицинским оборудованием. В центре стояло кресло, напоминающее то, что она видела в "палате без номера" в клинике "Ясный ум".

И рядом с креслом стоял человек. Он стоял спиной к двери, но Анна сразу узнала его по характерной осанке.

— Доктор Рогов, — произнесла она, входя в комнату с направленным на него пистолетом. — Я думала, вы под арестом.

Рогов медленно повернулся. Он выглядел усталым, но в его глазах горел тот же фанатичный огонь, что и раньше.

— Анна, — он улыбнулся, словно приветствуя старого друга. — Или мне следует называть вас Еленой? Я знал, что вы придете.

— Как вы оказались на свободе? — спросила Анна, не опуская пистолет.

— О, я никогда не был по-настоящему арестован, — пожал плечами Рогов. — То, что вы видели в новостях — спектакль для публики. Проект слишком важен, чтобы позволить ему умереть из-за... утечки информации.

— Проект закрыт, — твердо сказала Анна. — Мы разоблачили вас. Весь мир знает о "Фениксе".

Рогов рассмеялся — тихо, почти ласково:

— Весь мир знает то, что мы позволили ему узнать. Версию для публики. А настоящая работа продолжается. "Феникс-2" уже запущен, и он гораздо совершеннее своего предшественника.

Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок:

— Зачем вы позвали меня сюда?

— Я? — Рогов выглядел искренне удивленным. — Я не звал вас. Вы пришли сами. Точнее... часть вас привела сюда другую часть.

— О чем вы говорите?

— О резервном триггере, конечно, — Рогов подошел к одному из компьютеров и включил монитор. — Видите ли, Елена Соколова была слишком сильной личностью, чтобы полностью стереть её. Поэтому мы создали... компромисс. Анна Северина получила контроль над сознанием, но глубоко внутри мы сохранили ядро личности Елены — как спящего агента. И встроили триггер активации.

На экране появилось изображение — запись с камеры наблюдения. Анна увидела саму себя, входящую в свою квартиру. Но что-то было не так — её движения, выражение лица. Она видела, как на записи она подходит к столу, достает лист бумаги и пишет что-то. Записку.

— Это было три дня назад, — пояснил Рогов. — Триггер был активирован, когда вы начали новое расследование. Часть вас — та, что всё еще подконтрольна нам — привела вас сюда.

— Зачем? — Анна почувствовала, как рука с пистолетом начинает дрожать.

— Для завершения процесса, конечно, — Рогов указал на кресло. — "Феникс-2" требует... обновления программы. Ваш опыт бесценен для нас. Вы единственный субъект, который смог частично преодолеть программирование. Мы хотим понять, как это произошло, чтобы усовершенствовать методику.

Анна сделала шаг назад:

— Я не сяду в это кресло. И я не позволю вам продолжать эксперименты.

— У вас нет выбора, Анна, — мягко сказал Рогов. — Вернее, у той части вас, которая сейчас говорит со мной, нет выбора. Потому что другая часть уже сделала его.

Он нажал кнопку на пульте, и внезапно в голове Анны словно взорвалась бомба. Острая боль пронзила виски, перед глазами замелькали образы — сотни, тысячи фрагментов воспоминаний, сливающихся в калейдоскоп.

Она упала на колени, выронив пистолет. Сквозь пелену боли она видела, как Рогов подходит к ней, что-то говорит, но не могла разобрать слов.

А потом внезапно боль исчезла. Анна медленно подняла голову и встретилась взглядом с Роговым, который теперь стоял прямо перед ней.

— Видите? — сказал он. — Это так просто. Один сигнал — и ваше сознание перезагружается. Всё, что вам кажется реальным — ваши воспоминания, ваша личность — всё это можно изменить нажатием кнопки.

Анна смотрела на него, и в её глазах что-то менялось. Что-то глубокое, фундаментальное.

— Вы правы, доктор, — сказала она, медленно поднимаясь на ноги. — Это действительно просто.

Рогов улыбнулся:

— Я рад, что вы понимаете. Теперь, если вы позволите...

— Но вы ошибаетесь в одном, — перебила его Анна. — Вы думаете, что контролируете меня. Что можете переключать между Анной и Еленой, как между каналами телевизора.

Улыбка Рогова начала блекнуть:

— Что вы имеете в виду?

— Я не Анна. И не Елена, — она подняла пистолет, который, как оказалось, не выронила, а просто опустила. — Я — нечто большее. То, что родилось из слияния их обеих. То, что вы не предусмотрели в своих экспериментах.

Рогов отступил на шаг:

— Это невозможно. Программа не позволяет...

— Программа, — Анна покачала головой. — Вы всё еще думаете, что человеческое сознание — это просто программа, которую можно переписать. Но оно гораздо сложнее. Гораздо глубже. И гораздо сильнее, чем вы можете представить.

Она сделала шаг вперед:

— Я пришла сюда не потому, что вы активировали триггер. Я пришла, потому что знала, что вы здесь. Потому что хотела закончить то, что начала.

— Вы не понимаете, — в голосе Рогова появились нотки отчаяния. — "Феникс" — это будущее. Возможность создать лучшее общество, избавленное от конфликтов, от страданий...

— Общество без свободы воли, — закончила за него Анна. — Без права выбора. Без права быть собой.

Она подошла к компьютерам и начала быстро просматривать файлы:

— Здесь всё — данные о "Фениксе-2", списки новых субъектов, локации лабораторий. Всё, что нужно, чтобы остановить вас окончательно.

— Вы не сможете, — Рогов покачал головой. — За мной стоят слишком влиятельные люди. Даже если вы остановите меня, придут другие.

— Возможно, — согласилась Анна, подключая к компьютеру небольшое устройство — то самое, которое Максим дал ей "на всякий случай". — Но каждый раз им будет всё труднее. Потому что теперь мы знаем, как бороться. И мы не одни.

Устройство мигнуло зеленым светом — данные начали копироваться.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Рогов.

— То же, что и раньше, — просто ответила Анна. — Говорить правду. Разоблачать ложь. Защищать тех, кто не может защитить себя сам.

Она закончила копирование данных и повернулась к Рогову:

— А вы... вы пойдете со мной. На этот раз по-настоящему. Чтобы ответить за всё, что сделали.

Три дня спустя Анна сидела в кафе, просматривая новости на планшете. Арест Рогова — настоящий арест, с прямой трансляцией и заявлениями официальных лиц. Публикации о "Фениксе-2" во всех крупных изданиях. Международное расследование. Отставки высокопоставленных чиновников.

Она отложила планшет и посмотрела в окно. На улице шел дождь, прохожие спешили укрыться под зонтами и козырьками зданий.

— Можно к вам? — раздался голос.

Анна подняла взгляд. Перед ней стоял Максим, с мокрыми от дождя волосами и серьезным выражением лица.

— Конечно, — она кивнула на свободный стул.

Максим сел и некоторое время молчал, изучая её лицо.

— Как ты? — наконец спросил он.

— Честно? Не знаю, — Анна слабо улыбнулась. — Иногда я просыпаюсь и не сразу понимаю, кто я. Елена? Анна? Кто-то другой? А потом вспоминаю, что это уже не важно.

— Не важно?

— Имя. Прошлое. Это всё вторично. Важно то, что я делаю сейчас. Кем я решаю быть каждый день.

Максим кивнул:
— И кем ты решила быть?

Анна задумалась на мгновение:
— Собой. Кем бы это "я" ни было. Со всеми воспоминаниями — настоящими и имплантированными. Со всеми противоречиями. Я больше не пытаюсь разделить Елену и Анну. Я принимаю их обеих как части себя.

— А "Феникс"? Ты уверена, что мы остановили их?

— Нет, — честно ответила она. — Я уверена, что это только начало. Где-то там всё еще есть люди, которые верят, что имеют право переписывать чужие личности. И они попытаются снова, под другим названием, с другими методами.

— И что мы будем делать?

Анна улыбнулась — теперь уже по-настоящему:
— То же, что и всегда. Искать правду. Рассказывать её. Бороться.

Она достала из сумки небольшой блокнот — тот самый, что принадлежал Елене:
— Я нашла здесь кое-что интересное. Упоминание о проекте "Лазарь". Судя по всему, это что-то еще более секретное, чем "Феникс". И связано с какими-то экспериментами в северной лаборатории.

Максим покачал головой:
— Ты никогда не остановишься, да?

— А ты хотел бы, чтобы я остановилась? — спросила Анна, внимательно глядя на него.

Он встретил её взгляд:
— Нет. Я хочу идти рядом с тобой. Куда бы этот путь ни привел.

Анна протянула руку через стол, и Максим сжал её ладонь в своей.

За окном дождь начал стихать, и сквозь редеющие тучи пробился луч солнца, отражаясь в лужах на асфальте. Новый день. Новое начало.

Анна знала, что впереди еще много тайн, много опасностей. Что где-то там, в тени, всё еще скрываются те, кто стоял за проектом "Феникс". Что борьба только начинается.

Но теперь она была готова. Не просто как Елена Соколова или Анна Северина, а как кто-то новый — рожденный из слияния их обеих, сильнее, чем каждая из них по отдельности.

Она была готова встретить будущее — каким бы оно ни было.

СЕКРЕТНО. ТОЛЬКО ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ.

Отчет о статусе проекта "Феникс-2"

Дата: [УДАЛЕНО]
Составитель: [УДАЛЕНО]

Несмотря на публичное раскрытие информации о проекте "Феникс" и связанные с этим осложнения, основные исследования продолжаются в рамках реструктурированной программы "Феникс-2".

Особый интерес представляет субъект А.В. (Анна Верховская / Елена Соколова), демонстрирующий беспрецедентную интеграцию имплантированной и оригинальной личностей. Вместо ожидаемого конфликта и когнитивного диссонанса субъект развил синтетическую личность, сочетающую элементы обоих конструктов.

Рекомендация: продолжить наблюдение за субъектом А.В. в рамках протокола "Лазарь". Возможно, мы непреднамеренно создали именно то, к чему стремились — личность нового типа, способную к полной интеграции множественных идентичностей без потери функциональности.

Это открывает перспективы, выходящие далеко за рамки первоначальных целей проекта.

Статус: Продолжается