Кухарская премудрость по управлению государством

На проходившем в 1910-м году конгрессе Социалистического Интернационала в столице Дании «Интернационал» был принят в качестве всеобщего гимна мирового пролетариата. Это произведение написал в последние дни французской коммуны 1871-го года вступивший во французское подданство одессит по рождению поэт Эжен Потье, член Нью-йоркской франкмасонской ложи. «Интернационал» в дальнейшем был переведен на большинство европейских и азиатских языков. Первоначально эта стихотворная форма была положена на мелодию «Марсельезы», но в дальнейшем Пьер Дегейтер, бельгиец, живший во Франции, придумал для главной песни всех пролетариев  мира собственную музыку.

В 1902-м году происходивший из семьи обычного грузчика одесского порта Аарон (Аркадий) Коц, 1872-м года рождения, перевел три куплета «Интернационала» на русский язык, которые стали использоваться в качестве большевистского гимна социалистического движения. В 1918-м году Совнарком присвоил «Интернационалу» статус государственного гимна Советской России, а затем и всего СССР. В 1931-м году Коц перевел оставшиеся строфы «Интернационала», но они не вошли в текст советского гимна, который лишь в 1944-м году был заменён на новый государственный гимн. Текст «Интернационала» в переводе Коца:

Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь Мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов.
Весь Мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый Мир построим:
Кто был ничем, тот станет всем.

Припев:
 Это будет последний
 И решительный бой.
 С Интернационалом
 Воспрянет род людской.

Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь, и не герой.
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,
Отвоевать свое добро,
Вздувайте горн, и куйте смело,
Пока железо горячо!

Припев.

Лишь мы, работники всемирной
Великой армии труда
Владеть Землей имеем право,
Но паразиты – никогда.
И если гром великий грянет
Над сворой псов и палачей,
Для нас все так же солнце станет
Сиять огнем своих лучей!

Припев.

 
«Интернационал» достоин того, чтобы был процитирован и наиболее точный перевод переводчика В.Г. Дмитриева тех трёх куплетов из большевистского гимна:

Гонимые, восстаньте разом!
Восстаньте, голода рабы!
Клокочет, словно лава разум,
Пробил последний час борьбы.
Вперед, рабы! Долой оковы!
Покончим с прошлым, а затем
Именит мир свои основы:
Мы в нем – ничто, но станем всем

Нас не спасут, хоть жди веками,
Ни цезарь, ни трибун, ни бог,
Рабочие спасемся сами!
То – счастья общего залог.
Чтоб у воров отнять добычу,
Освободить пленный ум, –
Раздуйте горны, внемля кличу,
И куйте сталь без долгих дум!

Наш зов к рабочим и крестьянам,
К великой Армии труда:
Всю землю нам! Конец обманам!
Прочь тунеядцев навсегда!
Они сидят на нашей шее…
Но если б хищный рой исчез,
То разве солнце, так же грея,
Нам не сияло бы с небес?

Вполне однозначно, что «Интернационал» у Потье совсем не такой, как «Интернационал» у Коца. С чем это связано? С жёсткой манипуляцией сознанием простолюдинов искажённым по масонским технологиям переводом текста Коцем. Как известно, именно масоны всегда были самыми отъявленными интернационалистами и глобалистами, и в этом они тактически смыкаются с коммунистами, не признавая ни национальных границ, ни наций, ставя своей целью разрушение государств с их устоявшимися, проверенными временем, национальными традициями. Братству вольных каменщиков  нужны массы послушных исполнителей, а не те в немногом числе, кто имеет своё собственное мнение по широкому кругу вопросов.

Такие же бездумные исполнители любых приказов начальства с изначалия нужны были и российским коммунарам. Мотивацию же к безоговорочному исполнительству «рабы» черпали из строки «Интернационала» Коца – «Кто был ничем, тот станет всем» при том, что любому разумному человеку без всяких объяснений ясно, что тот, кто «был никем» не может в сию минуту вдруг «стать всем». Это подтверждает и вождь большевиков Ленин, когда он, опасаясь возможной потери власти, в октябре 1917 года в статье «Удержат ли большевики государственную власть?» вынуждено признался в знании лидерами большевиков того факта, что любой чернорабочий или любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этой связи он сформулировал отчаянное требование, дабы обучение делу государственного управления полноценно велось сознательными рабочими и солдатами, и чтобы оно немедленно было начато, т.е. к обучению этому навыку должно было начать немедленно привлекать всех трудящихся, всю бедноту.

На самом деле, все эти панические ленинские закидоны – не более, чем беспросветная демагогия, обусловленная личной неуверенностью вождя в способность большевиков стать полновластными правителями страны. Никакие «сознательные рабочие и солдаты» не способны к «немедленному» управлению государством, тем более они не могут «обучать» этой предметике бедноту. А это значит, что априори лидеры большевиков действовали с ясным пониманием того, что вся власть принадлежит ни каким-то там «советам», в которые ради блезира сгонялись те, кто всегда был и далее будет «никем» из числа «проклятьем заклеймённых», а исключительно профессиональным революционерам-руководителям, то есть «белой кости» большевистской когорты.

Что же касается общества масонов, то, как известно, оно имеет древнюю историю. Как указано в одной старинной немецкой книге начала 1700 годов: «Орден свободных каменщиков – есть некое древнее, всемирное тайное братство. Оное братство тщится быть водителем человечества в достижении земного Эдема, златого века любви и истины – сиречь царства Астреи». Многие историки на фактическом материале утверждают, что Парижская Коммуна – дело рук масонов и связанных с ними революционных организаций. «Но нигде, – пишет Фара в своем исследовании «Масонство и его деятельность», – оно не выступает так ярко в своей обычной антихристианской и революционной работе, как во время Парижской Коммуны 1871 года. Я не буду останавливаться на работе масонства по подготовке свержения Второй Империи, укажу лишь на открытое выступление масонства после крушения Второй Империи и провозглашения Коммуны».

В официальном журнале Парижской Коммуны 27 мая 1871 года сообщалось о торжественном приеме в городской ратуше представительной депутации масонов. «Все сердца бьются в унисон», – сказано в отчете о приеме масонов. Член Коммуны масон Тирифок утверждал, что «масонство понимает Коммуну, как базу всех социальных реформ». Член Коммуны и член масонской ложи № 133 Лефрансе заявил, что он «давно увидел, что цели коммуны те же, что и цели масонства». Член Коммуны Алике, заявил: «Парижская Коммуна на практике и в новой форме проводит то, что масонство издавна провозглашало». Торжество закончилось заявлением одного из масонов о том, что «коммуна – есть новый храм Соломона и что цели Коммуны и масонства одинаковы».

После уничтожения монархии во Франции следующей целью международного масонства стало свержение монархии в России. После поражения Парижской Коммуны Карл Маркс уверенно утверждал, что следующая крупная революция произойдет в России. «Россия», – писал он в 1877 году Энгельсу. – давно уже стоит на пороге больших переворотов, которые в конце концов должны будут неизбежно привести, хотя бы и после длительной и жестокой борьбы, к созданию российской коммуны». Данное изречение капиталистического апостола позволяет правильно понимать всё то, что ныне происходит в России, с учётом одного существенного нюанса – ныне в деле построения нового храма Соломона коммунаров, необратимо ставших достоянием истории, подменены неолибералами с масонской подноготной, выступающими в современном мире в качестве разрушительной движущей силы перманентных революционных событий, повергающих в хаос деградации развитые страны на различных континентах.


13.07.2025



Сергей БОРОДИН