Глава 3. Как утроен Ад

Как устроен Ад
Поначалу я думал, что Ад — это какое-то отдельное место.
Что сюда «опускают».
Ни хрена.
Ты не замечаешь, как оказываешься здесь.
Ты просто перестаёшь жить.
Внутри.
Может, тело ещё шевелится. Может, ходишь по своим делам.
Но внутри — пусто.
А потом — хлоп.
И ты уже тут.
________________________________________
Кто сюда попадает первым?
Лгуны.
Те, кто долго и упорно лгал себе.
Сюда не падают за одно преступление или ошибку.
Ты сам себя ведёшь в Ад.
Шаг за шагом.
Сначала — маленькая ложь.
Потом — побольше.
Потом — делаешь вид, что не видишь, с кем спишь.
Что не замечаешь, кому продаёшь душу.
Что не слышишь, как врёшь друзьям.
Потом — сам уже не понимаешь, где кончается ложь.
И тогда — хлоп.
Ты тут.
________________________________________
В первые дни (или что тут считать днями — я не знаю) я просто бродил по городу.
Он похож на тот, где я жил.
Улицы. Дома. Магазины. Бар «Inferno».
Но здесь нет времени.
Здесь нет сна.
Нет завтра.
Ты просто ходишь.
Видишь знакомые лица.
________________________________________
Я встретил бывшего партнёра.
Того самого, кто тянул меня по судам.
Он сидел в дорогом ресторане.
С таким видом, будто по-прежнему «крут».
Будто у него бизнес. Деньги. Связи.
Но в глазах — пустота.
Я сел напротив.
Он посмотрел на меня.
Моргнул.
И я понял — он помнит.
Помнит, как предал. Как продавал. Как врал.
Но держит маску.
Пытается.
— Привет, — сказал я. — Как бизнес?
Он усмехнулся:
— Всё стабильно.
И снова пустой взгляд.
— Ага. Стабильно ***во, да? — ответил я.
Тишина.
И тут он опустил глаза.
На пару секунд — перестал играть.
В этот момент я понял:
самое страшное здесь — не «быть» в Аду.
Самое страшное — помнить.
Помнить всё.
Каждый шаг, каждую ложь, каждую подлость.
И нет алкоголя, чтобы забыться.
Нет телевизора.
Нет тиктока.
Только ты — и твои воспоминания.
________________________________________
Потом я начал замечать, что в этом городе есть «слои».
Круги.
На самых верхних — те, кто ещё верит, что «всё хорошо».
Они тусуются в барах. Пишут кому-то сообщения. Делают вид, что «живы».
Ниже — те, кто уже понял, но ещё пытается сопротивляться.
Ещё ниже — те, кто смирился.
На самом дне — те, кто начал признаваться себе в правде.
Они уже не выходят на улицу.
Просто сидят. Думают. Понимают.
И это — начало очищения.
Или — полное падение.
________________________________________
Есть и те, кто тут «главные».
Я называю их АДИСТАМИ.
Это не черти с вилами.
Это бывшие люди.
Те, кто научился жить в этом мире.
Принял его правила.
Стал «проводниками».
Они не наказывают. Не судят.
Просто видят насквозь.
С ними шутки плохи.
________________________________________
Однажды я встретил такую женщину.
Высокая. В чёрном.
Вокруг неё — холод. Хотя по идее тут нет ни жары, ни холода.
Она подошла ко мне. Села за столик.
— Ты уже понял, где ты? — спросила.
Я кивнул.
— Хорошо, — сказала она. — Не все так быстро догоняют.
— И что теперь? — спросил я.
Она посмотрела мне в глаза.
— Теперь ты решаешь: сдохнуть окончательно. Или — начать думать, за что ты тут.
Она ушла.
Но её взгляд я помню до сих пор.
________________________________________
Я решил думать.
И вот почему я пишу эту книгу.
Может, кому-то пригодится.
Может, кто-то не упадёт так глубоко, как я.
А может — просто допишу её, и будет хоть что-то сделанное до конца.
А в Аду это — редкость.
Прошло... не знаю сколько.
Дня? Недели? Месяца?
В Аду нет времени.
Есть только вечность.
Ты можешь ходить по одним и тем же улицам.
Видеть одни и те же лица.
Но вдруг понимаешь — что-то изменилось.
Не улицы. Не бар.
Изменился ты.
Или они.
________________________________________
Я снова встретил её.
Уже не в «Inferno».
На улице.
В сером плаще.
Без макияжа. Без кокетства.
Смотрела в витрину закрытого магазина.
Одна.
Вокруг — ни души.
Я подошёл.
Она повернулась.
В глазах — усталость. Страх.
Она смотрела на меня уже не так, как раньше.
Без флирта. Без игры.
Как на человека.
— Вы тоже... здесь... — сказала она тихо.
Не спрашивала «что это за место».
Не строила из себя «случайную».
Уже понимала.
— Я здесь, — ответил я.
Мы помолчали.
Потом она прошептала:
— А назад... нельзя?
Я покачал головой.
— Нельзя.
Тишина.
И тут я увидел — слёзы.
Настоящие.
Без грима. Без фальши.
Первые настоящие слёзы в Аду.
________________________________________
Я стоял рядом.
Не трогал. Не утешал.
Что скажешь?
Здесь утешать — бессмысленно.
Каждый должен дойти сам.
________________________________________
Я думал о ней.
И о женщинах вообще.
О том, как многие сами ведут себя сюда.
Не из-за секса.
Не из-за порока.
Из-за пустоты.
Когда внутри — чёрная дыра.
Когда хочешь, чтобы тебя кто-то «спас».
Чтобы кто-то залил тебя деньгами. Любовью. Подарками. Членами. Алкоголем.
Чем угодно.
Лишь бы не остаться наедине с собой.
Но нельзя спасти того, кто сам себя ест изнутри.
Ты можешь дать тепло, дать руку.
Но если в ней — эта дыра...
Она всё сожрёт.
И тебя сожрёт.
________________________________________
Любовь?
Настоящая любовь — редкость.
Чаще всего мы любим не человека.
А образ. Проекцию. Мечту.
И когда видишь правду — чаще всего не прощаешь.
Я любил её.
Любил ту, которой хотел, чтобы она была.
Не ту, что сидела в клубах.
Не ту, что продавала себя за подарки.
Не ту, что засыпала меня издёвками.
Я любил Лизу, которой не существовало.
И сам себя обманывал.
________________________________________
Но в Аду ты платишь за ложь.
За любую.
За самообман — особенно.
Поэтому я здесь.
Поэтому — пишу эту книгу.
Чтобы помнить.
Чтобы не врать себе — больше.
________________________________________
Я посмотрел на неё.
Она всё ещё стояла у витрины.
Плакала.
И я понял — в ней что-то сломалось.
Первый трещина.
Может, через год. Через сто лет. Через тысячу.
Она тоже поймёт.
Или сгорит.
________________________________________
Я прошёл мимо.
Не оглянулся.
Потому что в Аду назад не ходят.
Здесь можно идти только вперёд.