Навстречу миру

   Хлопочет бабочка на крыльце, радеет, будто бы у дверей детской, где за пологом паутины в уголке дремлют будущие ласточки. Понятно, не свой интерес блюдёт, да вот поди ж ты - переживает, раскрашенная натурой моль, гонит спёртый воздух, поглядывает, - скоро ли прибавление, да когда уж вослед воздуху бежать подальше отсюда самой.

   Мать ласточка не сводит с невылупившейся покуда детворы глаз, любуется, временами трогает бледный лоб, проверяя не слишком ли горяч, поворачивает на другой бочок, дабы лучше спалось. Прислушиваясь к заметной едва возне под скорлупой, ласточка баюкает шёпотом младенцев:
- Спите, малыши, набирайтесь сил, - и снимает с их пелёнок то пушинку, то соринку, то пёрышко.

   Отец ребятишек врывается слёту в гнездо, пытается что-то сказать, но выходит неловко с набитым-то ртом. Вручив провиант супруге, сгоняет её с места:
- Иди, отдохни, сам посижу. Дай побыть с детьми наедине. А то как выберутся, света белого не взвидишь, не успеешь оглянуться, они уже впереди тебя подрезают кружево облака. Так хоть, пока молчат, не возражают, поучу уму-разуму, выговорюсь всласть.
- Посиди, касатик, - благодарно соглашается супруга, - у меня уж всё тело затекло, надо размять крылышки.
- Скажи спасибо, что есть ещё время посидеть спокойно! Начнётся кутерьма покорми-утешь-убери, себя забудешь, лишний раз мимо лужи не полетишь, отражения своего пугаться станешь.
- Ну, как иначе? Над водою самая мошка с комарьём. Те хлопоты, хотя тяжкие, да в радость, а отоспимся, как всегда - под лёгким одеялом ночи, в мелкий горох звёзд.

   Сумерки пахнут исхоженной, обжитой мышами травой и лёжкой косули, а то и просто - подстилкой, что выгребли из сараюшки, где живут козы. Запах так себе, бывает и поприятнее, но всё одно - славно, ибо знаешь, что пройдёт ещё день-другой, на пол в сенях посыплется скорлупа и через корзинку гнезда перевесят свои лысые шеи птенцы, распахнув беззвучно навстречу миру рты, будто полные драгоценных зубов.

   Новая, понимаешь, жизнь...