Колбаса-1

Как давно это было... Шёл 1985 год, страна стояла на пороге неясных перемен. В воздухе витал дух «перестройки», «ускорения» и «гласности». Эти слова казались загадочными, но в них таилась надежда, как в просвете в облаках, когда начинает казаться: ещё немного, и дождь закончится. А впереди нас ждёт нечто новое, светлое и доселе неизведанное.

Мы, молодые и полные энергии, не до конца понимали значение этих терминов. Они звучали как заклинания, произносимые мудрыми старцами, которые знали, что грядут неоднозначные времена. Мы верили, что эти перемены принесут нам свободу, справедливость и счастье.

Каждый день приносил новые слухи и надежды. Мы обсуждали на кухнях, в очередях за хлебом и даже в парках, сидя на лавочках и слушая шелест листьев. Эти разговоры были похожи на тайные собрания, где каждый делился своими предположениями и опасениями в том числе.

Но за этой, казалось бы, безобидной болтовнёй скрывалась и тревога. Мы не знали, что нас ждёт впереди, и это пугало. Но в то же время мы чувствовали, что перемены неизбежны, и готовы были к ним. Мы верили, что будущее будет лучше, и готовы были сделать всё возможное, чтобы это будущее наступило.

Тот год, венец моих усилий, отметился окончанием «Строгановки» — альма-матер, где я провел лучшие годы. Диплом специалиста по проектированию интерьеров стал не просто бумажкой, а символом обретения собственного пути в мире дизайна. В те времена слово «дизайнер» еще не было на слуху, как сегодня, и звучало почти мистически.

Но для меня это звание стало ключом в неизведанное, к возможности создавать пространства, где каждый предмет, каждая деталь имели значение. Я чувствовал себя художником, но художником особого рода — художником, который творит не на полотне, а в трех измерениях. В этом и была магия «Строгановки» — в том, что она открыла мне глаза на мир форм и пространство архитектуры.

В те годы люди не задумывались о красоте своих жилищ. Их заботило лишь одно: крыша над головой. Типовые блочные дома, словно серые коробки, теснились в спальных районах Москвы и других городов, сливаясь в безликий городской пейзаж. В этих стенах, лишенных индивидуальности, жизнь казалась серой и однообразной, как и сами здания.

Я, молодой специалист, только что окончивший институт, оказался в положении, которое тогда казалось мне почти безвыходным. Безработный, я стоял на пороге взрослой жизни, не зная, куда направить свои силы. Но внутри меня кипела страсть к переменам. Я мечтал о том, чтобы вдохнуть жизнь в эти безликие коробки, превратить их в уютные уголки, где каждый человек мог бы найти свое место.

Казалось, что всё в моих руках, но применить свои знания было некуда. Я мог надеяться только на случайный заработок или, как мы его называли в то время, «халтурку».

— Саша, уже месяц прошёл с тех пор, как ты защитил диплом. Время летит, а ты всё сидишь без дела. Мне стыдно постоянно клянчить деньги у родителей, и я не знаю, как решить эту проблему, — как-то не выдержала жена, нервно теребя край скатерти. Её голос дрожал, а в глазах читалось разочарование.

Я молчал, чувствуя, как между нами нарастает напряжение. Я понимал, что она права, но не мог просто взять и согласиться на работу, которая не приносила бы удовлетворения. Я всегда мечтал о чём-то большем, чем просто зарабатывание денег.

— Может, тебе пойти на стройку и поработать за квартиру? — продолжала она, стараясь скрыть свои эмоции. — Это хотя бы временно, пока ты не найдёшь что-то подходящее. А может, что и выгорит?

Я покачал головой. Это было бы неправильно. Позволить себе заниматься чем-то, что не соответствовало моим амбициям, было выше моих сил. Я должен был найти что-то значимое, что-то, что могло бы изменить мою жизнь.

— Галя, не волнуйся, всему своё время, — наконец произнёс я, стараясь говорить спокойно. — Я просто не хотел тебе говорить, но у меня есть идея. У Алёши Квасова отец работает в министерстве, и у него есть химзавод на юге, где можно было бы заняться художественным оформлением. Это в городе Кропоткин, который находится в Краснодарском крае.

Галя посмотрела на меня с недоверием. Она явно чувствовала очередной подвох, но не стала сразу высказывать свои сомнения.

— Это что, шутка? — спросила она, прищурившись. — Ты хочешь уехать на юг и заниматься там чем-то непонятным?

Я улыбнулся, стараясь выглядеть уверенно.

— Нет, это не шутка. Я серьёзно. Это отличная возможность для меня. Я всегда мечтал работать с материалами, создавать что-то красивое. А здесь, на заводе, у меня будет шанс проявить себя.

— Пойми, мне не нужны разовые деньги, пусть они лучше будут небольшие, но регулярные. А то, о чём ты говоришь, — это как мечта о журавле в небе, а мне нужна синица в руках. Я хочу знать, что у нас есть стабильный доход, чтобы мы могли планировать будущее.

Я вздохнул, понимая, что она права. Мне нужно было найти баланс между своими амбициями и потребностями семьи.

— Хорошо, хорошо, я тебе докажу, — сказал я, стараясь говорить как можно убедительнее. — Мне нужно только купить билет на поезд, и меня уже ждут на месте. Я просто не хотел говорить тебе раньше времени, потому что знал, что ты будешь недовольна.

Жена смотрела на меня, всё ещё сомневаясь, но в её глазах мелькнула искра надежды.

— Хорошо. Если ты уверен, то я тебя поддержу. Но если это окажется пустой тратой времени, то я больше не буду тебе доверять.

Я кивнул, чувствуя, как на душе становится легче.

На следующий день, когда солнце едва позолотило крыши домов, я оказался на Курском вокзале. В руках был билет до Минеральных Вод — маленький клочок бумаги, открывавший путь в неизвестность. Я огляделся: вокруг суета, люди спешат, кто-то прощается, кто-то встречает. Но в этой толпе я чувствовал себя одиноким.

Но радость бытия переполняла мою душу, и всё благодаря Алёшке! Если бы не его отец со связями, моя поездка могла бы не состояться. Ведь на дворе стояло лето, и желающих отправиться на юг было очень много. Очереди за билетами растягивались на несколько часов, и без помощи со стороны, возможно, мне бы не удалось покинуть Москву.

В голове роились мысли: что ждёт меня там? Куда я еду? Я не знал ответов, но понимал, что нужно что-то менять. Деньги, деньги, деньги... Они были мне нужны как воздух. Без них я не мог вернуться к нормальной жизни, не мог обеспечить семью. Поэтому я решил рискнуть и уехать. Через три дня в путь. Дороги к отступлению перекрыты.

Сборы были недолгими, но эмоциональными. Жена, с глазами, полными слёз, складывала в небольшую сумку смену белья, летнюю рубашку с короткими рукавами, полотенце и другие мелочи, которые могли понадобиться в дороге. Я стоял рядом, чувствуя, как внутри всё сжимается от тревоги. Из еды у меня были всего две калорийные булки и небольшой батончик сырокопчёной колбасы, аккуратно завёрнутый в прозрачную бумагу. Жир не должен был испачкать вещи.

Сейчас я понимаю, что такая колбаса была настоящим сокровищем. Не в каждом магазине её можно было купить, а если и удавалось найти, то за очень большие деньги. Жена оторвала от семейного бюджета что-то очень дорогое и ценное только ради того, чтобы я не умер с голода. В то время казалось, что если и можно купить что-то стоящее, то только в Москве, и то не всегда. Поэтому к основному пайку она добавила ещё два варёных яйца. Больше предложить было нечего.

                (продолжение следует)