Летний этюд

Распластавшись среди высокой травы на лугу, я пытаюсь понять, каких невиданных зверей напоминают медленно плывущие в голубой выси облака.

Вокруг, покачиваясь в мареве полуденного зноя, плетут уникальное кружево запахов нежно-медовые красные кашки клевера, пряные, с едва уловимой горчинкой, васильковые капельки неба и сладковато - терпкие белобрысые ромашки.
 
Внезапно расслабленный воздух вдруг отяжелел, и разом все умолкло: ни веселого щебетания птиц, ни журчащего стрекотания кузнечиков в траве. И только скрип старой телеги где-то вдалеке нарушает эту звенящую тишину.

Безмятежная прозрачная лазурь неба блекнет. Горячий и сухой порыв нежданного ветра приносит горечь полыни, перемешанной с пылью проселочной дороги.

Листья на деревьях вздрогнули, обнажив серебристую изнанку, и, настороженно перешептываясь, тревожно зашелестели.   Дыхание ветра волнами склоняет луговую траву, нагибает верхушки деревьев и треплет кусты.

Над зубчатой кромкой леса возникает зловещий всадник в темном плаще на огромной колеснице в сопровождении танцующей свиты невиданных иссиня-сизых чудовищ. Он мечет огненные копья. Небосвод ворчит. Надвигающаяся орда все ближе.

Низкий тяжелый гул огромного барабана прокатился по округе.
Запах молнии на несколько мгновений повис в воздухе. Пахнуло озоновой прохладой.

Первые капли дождя, алмазными бусинами падая на разгоряченную землю и листву, рождают аромат Петры.

Скорее, скорее укрыться под крышу дома!

Кап-кап-кап – недолго настраивает свой ритм дождь. Осмелев, барабанит все чаще: звенит по жестяным крышам, по бубну перевернутого ведра у колодца, шуршит по шиферу, грохочет по стеклам, взрываясь временами коротким и яростным накатом. Лес вскипает миллионами хлопков, переходящим в шипящее бульканье. Листья под ударами дрожат, захлебываются, стряхивая водяные брызги.
Мириады пузырьков лопаются в быстро образовавшихся лужах на дороге, издавая пористое шипение.

Мгновениями гром с оглушительным треском и глухими раскатами заставляет затихнуть все остальное, а потом снова растворяется в дожде.

Стихия то сливается с песней ветра, то чуть-чуть стихает и, наконец, начинает выдыхаться.

Гневная ярость воздушных исполинов только недавно разрываемая молниями, течет густой пеленой. Еще тяжелые, но уже рваные по краям,  чудовища превращаются в миролюбивых барашков. Утомленная гроза ленивым раскатом грома покатилась куда-то за холмы. 

Земля с благодарностью жадно выпила дождь и парит. Ребятишки с восторгом зашлепали по теплым лужам. Отряхиваясь, радостно потягивается дворовой пес Трезорка. Осторожно выходят из под крыльца всполошенные куры.
На подоконнике с наслаждением жмурится рыжий кот. Где-то в листве заголосил весёлый скворец.

Ожерельями капель красуются деревья и травы. 
Дома, луг, скотный двор, телега под клёном — всё будто обновилось. 

Воздух пьянит запахами. Тянет медовым духом от цветущей липы. Нежный флер струится от жасмина у плетня. Эхом далекого детства манят клубника и малина. Немного кисло, немного строго заявляет о себе смородина.  Напористой свежестью щекочет нос укроп на грядках. Легкий огуречный аромат намекает заглянуть под лист. Пряная помидорная ботва звучит обещанием: скоро - нальется и зардеет.