Деревня Ректа. Лето 2017-го

Весной умерла на 90-м году жизни моя деревенская подружка Прасковья Фёдоровна.

Последние годы она безвыездно жила в своей городской квартире, но завещала похоронить себя в родной деревне.

Я не смогла поехать на похороны и вот только сейчас впервые выбралась к ней в гости.

Именно в гости, идти на кладбище надо через всю деревню, и по дороге попала в "Гасцёуню", где можно было увидеть часть того мира, в котором жила Прасковья Фёдоровна.

Она была младшей дочерью в многодетной крестьянской семье, после войны не вышла замуж и "досматривала родителей", долгожителей, отец прожил 99 лет, мать 94, умерла, когда под 70 было Прасковье Федоровне.

Отца ещё при царе-батюшке призвали на Первую мировую, и вернулся он в родную деревню "революционным матросом".

Вместе с родителями Прасковья Фёдоровна пережила немецкую оккупацию во время Второй мировой, а после войны окончила курсы медсестёр и всю жизнь проработала хирургической сестрой, долгие годы ездила на работу в городскую больницу.

По распределению она попала в Западную Беларусь, но отработала и вернулась на родину, в обычную вёску, белорусскую деревню, где в центре братская могила воинам освободителям, церквушка у скрещения дорог, тянутся вдоль дороги домики, пасутся кони-коровы, колосится поле, щебечут птицы, клекочет аист, гогочут гуси. Аистов не сняла, высоко на водонапорной башне гнездо, но кое-что запечатлела.

Гасцёуня - это сразу Дом ремёсел и  этнографический музей в бывшей сельской школе. Внутри светло и празднично от рушников и прочей рукодельной домашней утвари.

Парило.

Потихоньку шла по дороге, ласточки щебетали, аист стучал клювом.

Людей мало было видно, а машин и вовсе не было, промчалась мимо на телеге компания цыган и посвистела мне, когда увидели, что я их запечатлела.

Вдали по полю проехал кто-то верхом.

Давно не ездила верхом на лошади, на велике только, позавидовала. Села на пенёк у колодца, съела пирожок и дальше пошла.

О счастье мы всегда лишь вспоминаем
А счастье всюду. Может быть,оно -
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.

Вот и поворот на деревенское кладбище: песчаная дорога, и там песочек, старые деревья, высокая трава, ромашки в траве. Ни души, только птички щебечут.

Прасковья Федоровна рядом с родителями похоронена до всеобщего воскресения.

Не выбралась бы туда - ещё сто лет не вспомнила бы этот бунинский стих.