Отражение судьбы глава 4

4

В кухне повисла ледяная тишина, зловеще поглотив все другие звуки: шипение закипающего чайника, гул холодильника, шумы с улицы. Татьяна вжалась в стул и прижала ладонь ко рту, будто пытаясь удержать рвущийся наружу крик отчаяния. По её щекам текли быстрые слёзы, и она с мольбой смотрела на мужа, как всегда ища у него поддержки. Но Николай тоже беспомощно молчал, не в силах произнести вслух то самое признание, о необходимости которого столько раз говорил жене. Артём переводил взгляд с матери на отца и обратно на мать. С его лица медленно сползала улыбка, уступая место всё нарастающему непониманию.
Наконец Николай Петрович нарушил молчание, пожалев жену и взяв самое сложное на себя.
- Сынок, мы должны тебе кое-что рассказать, присядь, пожалуйста… - тихо произнёс он, превозмогая страх, липкими коготками вцепившийся в душу, и вину, непонятно за что терзающую его сознание. – Дело в том, что… ох, как, оказывается, нелегко всё это говорить-то… Дело в том, сынок, что мы с мамой тебя усыновили, когда ты был совсем крошечным младенцем… Ну вот, я сказал это!  - выдохнул он.
Артём встретился со взглядом матери, даже сквозь молчаливые слёзы несущим ему свою бесконечную любовь, которую он привык видеть все свои двадцать с лишним лет и почувствовал, как у него перехватывает дыхание.
- Как это? – ему хотелось кричать, громко и раскатисто, но вместо этого с его губ сорвался какой-то хриплый не то всхлип, не то стон. – Как это усыновили, я детдомовский, выходит? – прокашлявшись, спросил он.
- Нет, мы забрали тебя прямо из роддома, - поторопилась сказать мать и протянула к нему руки, будто хотела защитить его, подчиняясь многолетнему материнскому инстинкту.
Пригвождённый к месту только что услышанной новостью, Артём замер, уставившись перед собой. Его мир, пугая его ошеломляюще создающейся пустотой, сузился сейчас до знакомого до боли кухонного пространства и двух лиц, что с немой мольбой были обращены на него. Приёмный… Он приёмный, он брошенный кем-то!   Прошло две-три минуты, пока он смог спросить:
- А мои родители… ну, биологические, то есть… вы знаете их?
Николай с Таней переглянулись, но промолчали.
- Ну скажите же уже! - тихо произнёс Артём. - Я хочу знать, кто и почему меня выбросил из своей жизни… пожалуйста, не молчите! - взмолился он. - Вы ведь знаете, кто они, если бы не знали, не молчали и сразу сказали бы, что не знаете… Хотя бы скажите — они здесь живут, в нашем городе? Да уже хоть что-нибудь скажите же… Ну что знаете…
- Тёмочка, сынок... - начала было мать, но, встретившись с его потухшим холодным взглядом, осеклась, испугавшись, что сейчас что-то произойдёт: их горячо любимый сын, без которого она просто не представляет своей жизни, накричит, уйдёт, перестанет их любить, потому что полюбит тех, настоящих, как и пророчил ей когда-то отец…
Все эти мысли, как стая испуганных птиц, взметнулись в сознании Татьяны и заметались в разные стороны, растаскивая за собой её решительность и вообще саму возможность произносить слова.
- Папа… - поняв, что от матери ничего не добиться, Артём обратился к отцу.
- Нет, сын, они живут не в этом городе… и вообще, мы не знаем, где они находятся, мы не интересовались их жизнью… даже больше скажу: не желая даже случайно встретиться с ними, мы сразу же переехали сюда.
- Теперь понятно, почему… - кивнул Артём и спросил: -  И кто они, эти люди?
- Тебя родила медсестра больницы, где мы с мамой работали… - Николай взглянул на жену и, увидев её состояние, встал со стула, подошёл к ней и положил руки на опустившиеся в безвольном опустошении плечи. - Как ты, родная?
- Всё нормально, - тихо ответила жена, кивнув.
- Мама, тебе плохо? - Артём тоже быстро подскочил к матери, что легко было сделать в крохотном пространстве кухни. – Сейчас я тебе воды… или, может, успокоительного, мам? – суетливо топтался он возле матери.
- Нет, милый, не беспокойся, я в порядке, - она улыбнулась сыну, радуясь, что он не отворачивается от неё, а проявляет заботу, как обычно.
- Мамочка, пожалуйста, не расстраивайся, - попросил её Артём, - да и ты, папа, тоже, - повернулся он к отцу, - но я правда хочу знать, кто были те люди, которые вот так запросто смогли отказаться от своего ребёнка…  от меня! И почему они это сделали? - он взъерошил пятернёй свои всегда непослушные волосы и уселся напротив матери. - Рассказывайте!
- Хорошо, сынок, я расскажу всё, как есть, ничего не скрывая, - пообещал Николай, присев за стол, - как я уже сказал, матерью твоей… то есть женщиной, которая тебя родила, была медсестра Тамара Игнатьева... Отца мы не знаем, Тамара была не замужем, молодая, наивная... Может быть, поэтому она и оставила тебя сразу после рождения, хотя это, конечно, её не оправдывает…  но мы не интересовались, да она и из города уехала почти сразу же.
- А отец? - тревожно спросил Артём. - Может быть, всё же хоть что-то известно о нём?
- Ну… ходили слухи, что им был один доктор… Орлов, - фамилия запоминающаяся, звали его... Роман, а отчество я и не помню уже, - покачал головой Николай и посмотрел на жену, - ты не помнишь, Тань?
- Нет, не помню, да и слухи это были… сплетни, в общем…
- Да, это так… - согласился с ней супруг. - Вот, собственно, и все сведения, сынок…
- Что ты собираешься делать, Тёмочка? - Татьяна жалобно посмотрела на сына.
- Не знаю, мама… правда, пока не знаю, - парень выглядел растерянным и беспомощным, так выглядят дети, потерявшиеся где-нибудь при большом скоплении народа – в магазине или на вокзале.
- Но ты же не… думаешь покинуть нас? - встревоженно спросила она, взглядом моля сына развеять её опасения.
- Я очень хочу взглянуть им в глаза… и спросить у них, почему… почему они не захотели меня, что во мне было такого ущербного, что они просто бросили меня и живут дальше своей жизнью! – почти прокричал он с обидой и негодованием.
- Что ты такое говоришь, сынок! – испуганно воскликнула Татьяна и наклонилась к Артёму. - Какой же ты ущербный… Ты был самым красивым, самым милым ребёнком, которого я когда-либо видела! - размазывая слёзы по щекам, говорила она быстро-быстро, будто боялась, что сын не даст ей договорить и она не скажет самого главного, поэтому торопливо продолжала, ухватив его за руки и глядя прямо в глаза: - Ты был крошечным чудом, лежал в своей кроватке и смотрел, казалось, прямо на нас, а мы на тебя… так и стояли, пока нас не попросили уйти оттуда… Но мы сразу же поняли, что ты наш, понимаешь, наш и всё — самый родной, самый любимый, самый-самый… - она почти уже кричала, соскочив с табурета, ей казалось, что произносимые ею слова не воспринимаются сыном, он не понимает их настоящего смысла, а просто слышит звук её голоса.
- Мама, прошу тебя, успокойся! - Артём поднялся и обнял мать, а она уткнулась в его плечо и наружу вырвались её рыдания – глухие, надрывные, разрывающие ему сердце.  - Мамочка, не плачь, пожалуйста, для нас с вами ничего не изменится, вы с папой — тоже родные мне, но я должен найти их и получить ответы на свои вопросы… - он гладил мать по вздрагивающим худым плечам и смотрел куда-то в окно, будто прокладывал мысленно путь к тем, кто произвёл его на свет, но не захотел полюбить.
- И как ты их найдёшь, ведь столько лет прошло, а Тамара сразу уехала из города, я же тебе говорил, - осторожно начал Николай.
- Ничего, я попробую разыскать какие-нибудь следы… Вы говорили о враче, который может быть моим… биологическим папашей, как он… Орлов Роман, да? – Артём даже воодушевился. - Завтра после работы зайду к Мишке Маслову, он учится в политехе на факультете… ну, этом… с компьютерами, в общем, связано, у него и дома есть компьютер он говорил мне про Интернет, вот мы и попробуем там поискать… чем чёрт не шутит, может, что-нибудь да нароем!
- Как же я этого боялась, - всхлипнула Таня, уже немного успокоившись.
- Чего боялась, мама?
- Что ты будешь искать своих родителей… вдруг они будут лучше нас и ты перестанешь нас любить, - вновь закрыла она руками лицо.
- Ну что ты, мама, как я могу перестать вас любить! Вы же самое дорогое, что у меня есть в этой жизни, вы же меня вырастили! - Артём почувствовал вину за то, что самые родные ему люди сейчас так напуганы и расстроены из-за страха потерять его, своего единственного сына. - Я вас очень люблю, не сомневайтесь в этом, но… помогите мне в поисках… Может, у вас какие-то контакты есть с теми, кто работал в больнице в то время… будет легче найти этих людей… Интересно, у них есть ещё дети? - усмехнулся он. - Конечно, есть… и они их любят, переживают за них, а на меня им было наплевать, так выходит?
- Нет, Артём, у нас нет никаких контактов, мы же специально уехали из города и оборвали все связи, чтобы ты рос спокойно в нашей семье… - покачал головой Николай. – Прости, что ты узнал обо всём так… Мы собирались тебе рассказать, но всё время находили какие-то предлоги и откладывали… это было неразумно и опрометчиво с нашей стороны, конечно, - сокрушался он.
- Ладно, папа, я всё понимаю, - кивнул Артём и, улыбнувшись, взглянул на мать, - теперь я и дедушку с бабушкой понимаю, вернее, их ко мне отношение, - на лице парня промелькнула горькая усмешка, - Серёга с Павлом им родные, а я нет, вот они и выделяли их всегда, а мне было обидно, хотя мы виделись-то с ними… по пальцам пересчитать можно, сколько всего раз…
- Не обращай внимания, Тёмочка, дедушка с бабушкой и нас особо не жалуют, чего уж скрывать, - уныло проговорила Татьяна.
- Знаешь что, сын, я поеду с тобой и помогу найти, кого возможно — отца или мать… этих… биологических! – хохотнул Николай, разряжая обстановку.
- О-о-й, - Таня болезненно поморщилась, услышав последние слова, - а мы-то теперь кто, если они – отец с матерью? - пробормотала она.
- Вы — мои мама и папа! - твёрдо сказал Артём. - И никаких других вариантов!
- Спасибо тебе, сынок! - Татьяна смотрела на сына полными любви глазами, как способна глядеть только мать.
- Мама, что ты говоришь такое, это я вас должен благодарить всю жизнь за то, что вы мне дали семью, дом, свою любовь… Это вам спасибо, родные мои!
- Ты же наше счастье, какие благодарности могут быть! – произнесла Таня сквозь слёзы, но уже не жгучие горестные капли, а искрящиеся ручейки счастья.
Она обнимала сына, прижимая к себе широкоплечего симпатягу-парня, гордясь им, а он протянул руку отцу, приглашая и его в свои объятия. Так они и стояли в тесной кухне несколько минут, обнявшись все вместе. Мужчины уговаривали Татьяну успокоиться, но слёзы всё текли и текли по её щекам, пока не иссяк весь их лимитированный запас на этот случай.
Надо ли говорить, что уснуть в семье Воробьёвых в эту ночь не мог никто. Лишь под утро Артём забылся тревожным сном, а Татьяна с Николаем вообще в это время решили встать, если уж не спится. Они прошли на кухню, закрыли дверь, вскипятили чайник и беседовали до звонка будильника, возвестившего, что пора собираться на работу.
Николай, как и обещал Артёму, договорился с главврачом об отпуске без сохранения заработной платы на недельку для себя и сына. Руководителю не очень понравилась просьба опытного врача внеурочно оставить на неделю работу, да и санитаров не хватало тоже, но в начальственной душе присутствовали угрызения совести в отношении Воробьёва-старшего: дважды он обещал ему повышение до заведующего отделением, но оба раза вынужден был в последний момент развести руками, пристраивая на это место «кого надо». А потом уже и вовсе появились молодые и напористые, со знанием современных методик и инновационных методов лечения, один даже прошёл стажировку в одной из признанных европейских клиник. Дерзкая и самоуверенная молодёжь и вовсе спихнула все шансы старой гвардии на нулевую карьерную отметку. В общем, совесть шефа вынуждена была включить зелёный свет, и Николай с Артёмом собрались в путь.
Татьяна тоже хотела быть вместе с сыном, когда он встретится с предполагаемыми родителями, если такое случится, но не могла поехать по двум причинам. Первая – это, конечно, работа, всех троих главный врач точно бы не отпустил, а ещё Таня не хотела встречаться со своими родителями. Увидеться с ними ей, конечно, очень хотелось, ведь, несмотря ни на что, она скучала по матери, да и отца хотелось обнять, они ведь не молодели и в телефонных разговорах всё чаще жаловались на различные недомогания.
Но будучи у них, Воробьёвы вряд ли смогли бы скрыть причину, которая привела их в родной город, а увидеть торжество правоты в отцовских глазах Таня была не готова. Ей и так нелегко переживать всё это, а услышать самодовольные отцовские сентенции вроде «что я говорил» или «получили, что хотели» и им подобные она просто была не в состоянии.
Направляясь туда без Тани Николай с Артёмом решили остановиться в гостинице или снять комнату, которые предлагались на вокзале предприимчивыми горожанами.
- Танюш, не обижайся, если мы и зайдём к твоим родителям, то в конце пребывания в городе, да и то на часок, - сказал ей Николай, - ты же понимаешь, что ни со мной, ни с Тёмкой они не жаждут увидеться, поэтому без тебя нам у них делать нечего…
- Я понимаю, Коля, - согласилась она, упаковывая в дорожную сумку небольшие гостинцы для родителей, - передашь, когда зайдёшь…
- Хорошо, скажу, что в командировку приезжал, – решил Николай.
- С Артёмом? – вопросительно уставилась на него жена.
- Если он вообще захочет к ним пойти, - горько усмехнулся супруг, - после того, что он узнал, может и не захотеть этой встречи… Мне не хочется тебя расстраивать ещё больше, но вспомни, что они никогда не смотрели на него, как на своего внука!
- Ладно, я не настаиваю, - согласилась она, - в конце концов, каждый живёт свою жизнь, как желает, и если мои родители захотели, чтобы в ней не было нас, то и не будем их нервировать, - лицо её исказила болезненная гримаса -  непросто признать такое в близких тебе людях.
- Ну вот и славно, не переживай, всё будет хорошо, - подбодрил её супруг.
- Я больше переживаю о другом, - покачала головой Татьяна, - как пройдёт встреча Артёма, если вы кого-то найдёте…
- Не знаю, но ради Тёмки пойду до конца в этих поисках, - решительно сказал Николай.
 Артём со своим другом нашли в Интернете двух докторов Орловых и обоих с именем Роман, проживающих в городе, где Тёма родился и был усыновлён, но ни один из них не подходил под образ того, кого они искали -один был стоматологом, а другой пластическим хирургом, но возраст обоих был гораздо моложе, чем мог быть у отца Артёма.
- Ладно, сын, пойдём в больницу, поищем тех, кто тогда работал, может, что-то и узнаем, надо же с чего-то начинать, - поддержал сына Николай, заглушив в душе тревогу, крутившую там свои угрожающие вихри.
- Спасибо папа, - откликнулся Артём.
- Ну что ты, мы же семья, должны помогать друг другу, разве может быть иначе! – ответил отец и похлопал его по плечу.
Разговор состоялся накануне отъезда. Таня молчала и больше не плакала, хотя на душе яростно скребли все кошки мира, не давая покоя ни днём ни ночью. Но она улыбалась, и провожая их на вокзале. Перекрестив сына и мужа перед тем, как они вошли в вагон, тихо выдохнула, заглушая терзающие её недобрые предчувствия, и напутствовала:
- С Богом, дорогие мои! Счастливого пути!