Тетя Шафига и пикник

            

- Адалет,  умоляю, только не пикник в лесу, - простонала тетя Шафига.

- Не делай проблему из ничего, Шафига, - покачал головой дядя Адалет, - в кои то веки сваты приехали из своей Германии, приглашают нас поехать развеяться вместе, а ты капризничаешь.

- Могли бы посидеть где-нибудь, спокойно,  цивилизованно, - вздохнула тетя, - так нет же, надо им ехать в такую даль - горное село, к родственникам каких-то знакомых!

    Тетя Шафига в целом любила природу. Но - дозировано. И желательно из окна автомобиля или поезда. А лучше - по телевизору.

   Нет, она была совершенно не против постоять у какого-нибудь озера, полюбоваться пейзажем и сделать несколько фотографий на фоне, однако желательно, чтобы дело этим и ограничивалось. Поездки в лес или поле с перекусом на траве были ей категорически противопоказаны. Там всегда что-то ползало, жужжало, трещало и кусалось, и уже через пару-тройку минут тетя нестерпимо хотела домой - принять душ и выпить чашечку чая, сидя в любимом кресле.

   И надо же было, чтобы сваты дядя Адалета и тети Шафиги, приехавшие на лето из Германии, пригласили их прокатиться в какое-то дальнее село , чтобы погулять и «надышаться свежим воздухом».

 - Никаких «не могу», Шафига, - сказал дядя Адалет, когда тетя сделала страдальческое лицо, - неудобно перед сватами! Чем плохо, поедем, развеемся, шашлычок на природе поедим и прочее. Нам уже подготовили гостевой дом.

   Тете и самой было неловко отказываться, и она со вздохом пошла собирать вещи, ткнувшись первым долгом в домашнюю аптечку за кремом от укусов и антикомариным спреем для дяди.

   Путешествие началась хорошо; дядя Адалет вел машину, тетя Шафига со сватьей Зарифой расслаблялись на заднем сиденье, а сват, известный композитор, развлекал дядю рассказами о друзьях, к которым они, собственно, и направлялись в гости.

- Замечательные люди, - вещал маэстро, - я с ними лично не знаком, но они близкие родственники моего школьного друга. Исфандияр - какой-то крупный шишка в районе, он поселит нас в коттедже, а завтра утром отвезет на пикник.

- Как не быть шишкой с таким-то именем,- отозвался дядя Адалет, - додуматься надо - Исфандияр! Небось, громила с лысой башкой и грозным взглядом, весь район перед ним трепещет.

- Этого я не знаю, - пожал плечами сват, - но друг предупредил меня, что вообще-то с именами в той семье полный швах. У Исфандияра есть любимая бабушка по имени - не падайте в обморок - Трактор!

- Женщину зовут Трактор? - изумилась тетя Шафига, - шутка, наверное.

- Нет, не шутка, - лениво отозвалась Зарифа, - ее отец был то ли заслуженным трактористом, то ли героем труда, вот и решил увековечить свои заслуги.

  Сват добавил, что старушка невероятно гордится как своим папой, так и именем, и посоветовал обойтись без хихиканья и сарказма.

- Кстати, у жены Исфандияра тоже какое-то замысловатое имя, - вспомнил он, - как ее зовут, Зарифа?

   Зарифа ответила, что не имеет об этом ни малейшего понятия, зато знает, что четверо его сыновей носят имена Тарыверди, Аллахверди, Худаверди и Пириверди. Вся компания зашлась смехом, а дядя Адалет от хохота чуть не врезался во встречную машину.

  Остаток пути прошел благополучно, правда, периодически приходилось останавливаться - кого-то укачивало, кто-то просил попить чаю, кому-то надо было подышать воздухом. Дядя Адалет, ворча, укорял всех за отсутствие терпения, пока самому не приспичило отозваться на зов природы, после чего пришлось почти час искать соответствующее заведение и выруливать потом на основную дорогу.

   До места добрались только к вечеру. Дядя подкатил к зданию местной администрации, из дверей которого вскоре вышли двое - громадный лысый мужчина в костюме, за которым еле поспевал невысокий тщедушный человечек.

- Ты, Адалет, прямо как в воду смотрел, - шепнул дяде маэстро, выходя из машины и направляясь  с распростертыми руками к громиле, - ну, здравствуй, Исфандияр!

- Здравствуйте, добро пожаловать, добро пожаловать, - зачастил маленький мужичонка, перехватывая свата и заключая его в объятия, - я Исфандияр, а это мой водитель Гулу. Очень рады, большая честь, большая честь!

    С этими словами он усадил маэстро в свой джип, пристроившись рядом. Водитель Гулу сел на свое водительское место и жестом пригласил дядю Адалета следовать за ним.  Дядя пожал плечами и поехал следом, наблюдая в заднем стекле как Исфандияр, елейно улыбаясь, расточает свату комплименты.

- Друг говорил, они здесь большие поклонники творчества мужа, - сообщила Зарифа тете, - жена Исфандияра знает наизусть все его песни!

- Ну уж точно не симфонии, - хмыкнул дядя, взбираясь по крутому холму вслед за исфандияровым джипом. Зарифа недовольно засопела и уставилась в окно.

    Гостевой домик оказался довольно уютным и не лишенным признаков цивилизации, во всяком случае ванная с туалетом были чистыми и хорошо отремонтированными, что несколько примирило тетю Шафигу с ситуацией. Исфандияр представил гостям двух дюжих парней по имени Мехман и Хюсейн, предназначение которых было исполнять любые пожелания композитора и его свиты.

- Завтра в девять мы заедем за вами, - сообщил Исфандияр, - будьте готовы, отправимся в горы.

   После чего водитель Гулу бережно упаковал шефа в джип и умчался, подняв клубы пыли.

  Молчаливые Мехман и Хюсейн занялись приготовлением ужина в пристроенной к коттеджу летней кухоньке, а гости начали обживать помещение.

   Тетя Шафига, зайдя в свою комнату, издала дикий вопль, обнаружив на стене  что-то черное, огромное и, как ей показалось, лохматое. На крик прибежал Мехман, вооруженный веником, и начал лупить по чудовищу. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это всего лишь пятно на обоях, после чего Мехман,  покосившись на тетю, спрятал веник и вернулся к своим кухонным обязанностям.

     После этого оплошала Зарифа, чуть не сломавшая бачок от унитаза. Поскольку напор воды показался ей недостаточно сильным, она несколько раз надавила на кнопку, и хлипкое сантехническое создание со страшным урчанием отказалось выполнять свои прямые обязанности. Пришлось звать на помощь Хюсейна, который несколькими энергичными тычками привел бачок в чувство и молча ретировался. При этом, взгляд, брошенный им на Зарифу, не содержал особой сердечности.

     Под сдавленные смешки и переглядывания мужчин, вся компания собралась, наконец, за столом есть куриный суп, состряпанный Мехманом и Хюсейном.

- Ой, вкусно! - изумленно сказала тетя Шафига, попробовав первую ложку.
- Ничего себе, Шафига, - удивился в свою очередь дядя Адалет, - ты же не любишь супы, а чтоб похвалить… но да, действительно недурно.
- Просто необыкновенно вкусно! - воскликнула тетя, выхлебала всю тарелку и пошла за добавкой.
- Мне тоже принеси, - крикнула ей вслед Зарифа.

  Дамы съели еще по порции, и начали выяснять, что же может быть такого необыкновенного в простом курином супе.

- Я вроде то же самое кладу, - недоумевала тетя, - курица, морковка, картошка, рис, но такого объедения никогда не получается.

- Может, там какой-то секретный ингредиент? - предположила  Зарифа.

 -  Никаких секретов, - хохотнул дядя, - просто Мехман с Хюсейном вложили в суп душу, а вы без души готовите. Учитесь у молодежи!

      Женщины надулись, а маэстро пошел на разведку к парням, разжигавшим самовар. Вернувшись, он сообщил, что секретным ингредиентом, вложенным в кастрюлю, была вовсе не Мехманова душа, а самый обычный гуйруг, то есть курдючный жир, взятый от свежезарезанного барашка.

    Тетя Шафига и сватья дружно охнули и схватились за сердце: тетя - потому что с детства  шарахалась от жирной пищи, Зарифа же по причине вечной диеты и зацикленности на здоровом питании.
   
- Адалет! - простонала тетя Шафига, - не может быть, чтобы я съела гуйруг! Пойди и скажи им, чтобы не смели класть его в суп! Иначе я больше не притронусь к еде!

- Не поймут, - покачал головой дядя, - не срами меня перед людьми.

  Тетя возмущенно фыркнула. Ее поддержала Зарифа, сообщившая, что скорее умрет с голоду, чем пригубит еще хоть ложку подобного варева, и если мужчинам дорого собственное спокойствие, они сейчас же решат проблему.

- Ну, - сказал дядя Адалет свату, - и надо было тебе выяснять что да как? Ели же за милую душу, так нет, взял и все испортил.

- Я испортил, я и починю, - легкомысленно отозвался тот и пошел обратно объяснять ситуацию Мехману и Хюсейну. Те вытаращили глаза, молча переглянулись, но кивнули, обещав в следующий раз приготовить что-нибудь попостнее.
 
     Ночь прошла относительно спокойно, если не считать того, что дядя Адалет пару раз просыпался с воплем, зажигал свет и гонялся по комнате за комаром, пытаясь пристукнуть его подушкой, а маэстро среди ночи решил записать приснившуюся ему дивную мелодию, но под рукой не оказалось нотной бумаги, в связи с чем Зарифа была обвинена в бездушии по отношению к мужу.

     Наутро ровно в девять к коттеджу подкатил исфандияров джип, из которого первым вышел водитель Гулу. Он почтительно открыл заднюю дверь и на свет Божий вывалился сначала Исфандияр, а за ним  кругленькая шустрая симпатичная  женщина на две головы выше своего субтильного повелителя.

- Моя жена Олимпиада ханум, - церемонно представил ее Исфандияр.

 - Добро пожаловать! - заулыбалась и закивала жена с более чем странным для этих мест именем. Гости  также дружно закивали в ответ.

- Вот только Олимпиады в этом комплекте и не хватало, - шепнул сват дяде. Зарифа зашикала на мужа и изобразила на лице улыбку.
   
- Едем, - скомандовал Исфандияр. Компания расселась по машинам, после чего процессия тронулась с места.

   Олимпиада оказалась разговорчивой женщиной. Сидя в дядином Ниссане рядом с тетей Шафигой и Зарифой ( маэстро был забран Исфандияром в его Ландровер), она задавала кучу вопросов, комментировала проплывавшие за окном пейзажи и пересыпала речь фрагментами своей автобиографии.

   Так, тетя со сватьей узнали, что столь необычное имя исфандиярова жена получила от своего отца, поскольку родилась в день открытия олимпиады-80; что всех четверых сыновей произвела на свет божий в муках  и что Исфандияр больше всех на свете любит спаниеля Алабаша и собственную бабушку.

- Вы с ней скоро познакомитесь, - с придыханием сообщила Олимпиада, - Гулу привезет ее с детьми попозже.

  Тетю Шафигу мало занимала исфандиярова бабушка, ее больше беспокоило месторасположение компании на природе, как-то: удастся ли сохранить в чистоте новые бежевые брюки и не будет ли вокруг большого количества насекомых или, не дай бог, пресмыкающихся.
 
     Машины долго карабкались вверх - сначала по гладкой асфальтовой дороге, потом по каменистым склонам, пока не вырулили на нечто смахивающее на горную тропинку. С каждым поворотом тетя Шафига мрачнела все сильнее. Восторженное аханье Зарифы и стрекот Олимпиады не только не успокаивали ее, но почему-то вызывали чувство тревоги. Дядя Адалет тоже не испытывал особого энтузиазма и ворчал, что путь неблизкий, и как потом возвращаться обратно по эдакому серпантину одному богу ведомо.

- Да мы сюда даже зимой ездим! - успокаивала его Олимпиада, - ой какие вы, городские, нежные!

    Но всем мучениям, как известно, приходит когда-то конец. Джип хозяина остановился на красивой зеленой поляне, окруженной высокими деревьями. Где-то неподалеку журчала горная речка , по лазурно-синему небу проплывали пухлые кучерявые облака.

- Красота! - выдохнул маэстро, вылезая из машины и потирая затекшую спину.

- Чудо! - отозвалась его жена Зарифа, оглядывая окрестности, - прямо как в раю!

    Дядя Адалет пробурчал под нос, что ждать в принципе недолго, так как обратный спуск скорее всего обеспечит им прямой пропуск в рай, но вслух похвалил природу и шепотом велел тете Шафиге вести себя вежливо и по возможности не визжать при виде представителей местной фауны.

   Откуда-то из воздуха материализовались Мехман с Хюсейном, таща с собой огромный дымящийся самовар. Тетя с ужасом узрела вместо стола и стульев расстеленный прямо на траве огромный палас с разбросанными по нему подушками.

- Мы что, прямо здесь будем сидеть? - жалобно спросила она у Зарифы.

- А как же! - ответил за жену сват, - пикник так пикник.

    С этими словами он радостно плюхнулся на одну из подушек. Зарифа, много лет занимающаяся у себя в Германии йогой, ловко приземлилась на палас.  Дядя Адалет, кряхтя, устроился рядом.

      Тетя Шафига в отчаянии потопталась на месте, после чего присела на корточки и качнулась на левое бедро, поджав по себя ноги. Сидеть было неудобно, но тетя усилием воли выпрямилась и застыла на месте с мученическим видом.

    Мехман с Хюсейном расстелили в центре паласа скатерть, водрузили на нее сахарницу, лимон, вазочки с десятком видов варений, и принесли чай в стаканчиках - армуды. Исфандияр примостился рядом со сватом, потчуя дорогого гостя, Олимпиада хлопотала вокруг и командовала  парнями, гоняя их то за одним, то за другим к ржавому пикапу, на котором и были привезены пикниковые припасы.

    Тетя Шафига взяла в правую руку стакан с горячим чаем, а левой потянулась за сахаром, лишив себя точки опоры, в связи с чем чуть не свалилась на сидящего рядом дядю Адалета. Краем глаза она заметила на скатерти муравьев, о чем вскриком сообщила  подхватившему ее дяде. Дядя на крик жены не отреагировал, но тут же с остервенением принялся лупить себя по щеке, так как ему примерещился комар.

  Отсидев все что было можно и напившись чаю, тетя Шафига встала размять затекшие ноги. Зарифа предложила пойти «в кустики», поскольку рассчитывать на санузел в ближайших окрестностях не приходилось. Тетя поежилась от страха и позвала на подмогу Олимпиаду. Та с готовностью откликнулась на призыв и повела дам куда-то в лесную чащу.

- Это невозможно, - затосковала тетя Шафига, - сейчас нас кто-нибудь укусит. Из кустов может выползти змея. Или колючки вопьются сами знаете куда. Я иду обратно.

   Олимпиада и сватья пристыдили ее личным примером, и тетя, проклиная все пикники на свете, отправилась за развесистое дерево. Зарифа с хозяйкой пикника услышали оттуда хруст, стон, шуршание, визг, после чего побледневшая тетя выскочила обратно и шатающейся походкой направилась к поляне.

   А там разворачивалось действие: Мехман и Хюсейн разжигали мангал, к ржавому пикапу подкатил Гулу на джипе, из которого поочередно вылезли четверо парней. Последней на свет божий была извлечена бодрая старушенция, к которой подскочил Исфандияр.

- Моя бабушка! - радостно представил он родственницу. Исфандияровы сыновья почтительно встали полукругом.

- И который из них композитор? - прищурилась на гостей старушка,  - этот лысый?

   С этими словами почтенная женщина направилась прямиком к дяде Адалету.

- Композитор - я, - обиделся маэстро, - а это мой сват Адалет. Здравствуйте, Комбайн ханум.

- Трактор ханум, - почтительно поправил Исфандияр, - прадедушка был заслуженным трактористом.

- Героем труда! - сверкнула глазами бабушка Трактор, - ну здравствуй. Что-то ты не похож на композитора… Азззз, Лимпада!

  От последнего возгласа гости вздрогнули, зато мгновенно отреагировала исфандиярова жена.

- Ай джан! - отозвалась она.

- Все готово? Овощи почистила? Довгу привезла? Зелень помыла?

- Все готово, Трактор нене!

(Зарифа с тетей Шафигой прыснули в кулак).

- Хорошо, - кивнула старушка, - Аллахверди!

   От группы парней отделился самый невзрачный, точная копия Исфандияра. Отец гордо представил его как старшего.

- Познакомься с композитором, - велела внуку бабка, игнорируя прочее собрание, - и братьев познакомь.

    Аллахверди неловко протянул руку, промычал приветствие и представил братьев: высоких, в маменьку, Тарыверди и Худаверди, и младшенького, бойкого Пириверди, который не сходя с места подхватил и напялил на себя тетьшафигину новую соломенную шляпку. Аллахверди погнался за ним и дал брату затрещину, тот взвизгнул, упал на землю и укусил за ногу Худаверди, а Тарыверди флегматично заснял произошедшее на телефон.

   Хозяева не обратили внимание на инцидент, очевидно это была частью их повседневной рутины. Тетя Шафига еле пришла в себя от шока, отряхнула шляпку и снова возвратилась на голгофу, то бишь на палас. Пока она, мучаясь, пыталась пристроить правое бедро,  бабушка Трактор ловко села, скрестив по турецки ноги, и принялась командовать парадом.

- Азззз, Лимпада, - кричала она невестке, - где айран? Ее отец немного дурак был, - доверительно сообщала она гостям, - хоть он и внук моего дяди. Надо же, такое имя дочери дать. Азззз, Лимпада! Лаваш забыла!

  Подали дымящийся кебаб. Олимпиада метала на скатерть разносолы, послушно повинуясь окрикам старушки- генералиссимуса.  Исфандияр разливал вино и подкладывал лучшие куски маэстро.

    На мясо налетел рой ос, одна из которых намертво привязалась к тете.

- Адалет, отгони ее, - стонала, отмахиваясь, тетя Шафига, - у меня аллергия на осиный укус. Будет анафилактический шок.

- Не бери в голову, Шафига, - отвечал дядя Адалет, отправляя в рот сочный кусок люля , - далась тебе эта оса. Хватит махать руками, ты раздражаешь бедное насекомое.

  - Чего с ней такое? - неодобрительно глянула на тетины телодвижения бабушка Трактор.

- Осу боится, нене! - хором отозвались Тарыверди и Худаверди.

- Что ей оса сделает? Аззз, Лимпада!
- Ай джан!
- Неси кислый виноград, если ее укусят, намажем.

    Тетя Шафига не хотела уже ничего - ни пикника, ни кебаба, ни свежего воздуха, ни кислого винограда. После очередной осиной атаки она вскочила, но тут ногу ее свело судорогой.  Тетя  покачнулась, задела дядю Адалета, поднявшего тост за хозяев, и тот немедля пролил на жену бокал вина.
   
    Пока тетя втихаря оплакивала новые брючки, Исфандияр выпил за маэстро и фальцетом затянул популярную песенку, сочиненную сватом к свадьбе дочери какого-то начальника. Дядя Адалет терпеть ее не мог, так как в свое время она звучала на каждом углу и оскорбляла дядины эстетические чувства.

- Наш маэстро пишет оперы и симфонии! - втолковывал он Исфандияру, - эта песня - шутка гения. Не самого, кстати, лучшего пошиба, - кивал он в сторону свата.

- Симфонии не знаем, - отмахивался хорошо принявший на грудь Исфандияр, - а это любим! Наше, народное!

- «Папина радость, красавица Зиба», - пискляво подпевала мужу Олимпиада.

- Что ему не нравится? - осведомлялась Трактор-ханум у внуков, с неприязнью глядя на дядю Адалета.

- Песня про Зибу, нене! - кричал ей в ухо Пириверди.
- Вот еще! - гневалась старушка, - хорошая песня, я ее в детстве пела.
- Ее этот дядя написал, нене, - тыкал пальцем в маэстро Пириверди, - недавно! Ты тогда уже старая была!
   
    Мехман с Хюсейном начали убирать со скатерти, готовя новый виток угощений - нарезанные арбузы, дыни и фрукты. На сладости немедленно налетел рой мух. Тетя Шафига не выдержала мучений и пошла к машине.

   Сев на сиденье, она испытала неземное блаженство.

- Охай! - облегченно застонала тетя, захлопывая дверь и с наслаждением изолируя себя от окружающей среды.

- Ты куда, Шафига? - крикнула ей вслед Зарифа, - тебе что, плохо? Может, чем-то помочь?
- Нет-нет, мне очень хорошо! - испугалась тетя Шафига, - вы ешьте, не обращайте на меня внимания. Я немного вздремну.

   Однако вздремнуть не получилось; внезапно зачесались ноги и тетя с ужасом обнаружила, что ступни ее покрыты мелкой красной сыпью, очевидно от укусов каких-то насекомых. Тетя выскочила из машины, понеслась к протекающей неподалеку речке, окунула в воду зудящие ноги и затанцевала на месте.

   Дядя Адалет со сватами поспешили к ней на помощь. За ними пошли поглазеть на развлечение исфандияровы сыновья. При этом Аллахверди сообщил, что на мелководье могут быть пиявки, но это даже хорошо, вот например Трактор нене использует их для лечения повышенного давления.  После этих слов не только тетя Шафига, но и Зарифа дружно взвизгнули и  побежали прочь.

   Потом изрядно набравшиеся мужчины  пили чай со сладостями и толковали о политике, а женщины откачивали тетю от шока. Зарифа обмахивала сватью веером,  Олимпиада обмазывала ей ноги уксусом, а бабушка Трактор подбадривала рассказами о том, как местные жители издревле лечились от  клещей. В гостевой домик компания вернулась поздно вечером.

   - Видишь как хорошо посидели, Шафига, - говорил на следующий день дядя Адалет по пути домой, - травка! Речка! Вкусная еда! И чего тебе еще надо, не понимаю.

- Замечательно расслабились! - вторила ему сватья Зарифа.

- Природа- наше все! Надо повторить! - икал маэстро, не совсем оправившийся после вчерашней попойки.

- Кстати, Зарифа, поняла как надо с невестками разговаривать? - подшучивал над сватьей дядя Адалет, - вот приедешь домой, и сразу рявкай: азззз, Лала!

- Не надо, - пугался маэстро, - нам еще жить хочется. Если не твоя дочь, так наш собственный сын нас загрызет. Лучше уж по старому: да, деточки, как скажете, деточки. Себе дороже… А, Шафига? Ты чего молчишь?

- Шафига так разомлела на природе, что все еще под впечатлением, - ответила за сватью Зарифа-, вот что значит свежий воздух! Поедем еще раз, Шафа?

- Через мой труп, - коротко отозвалась тетя и почесала ногу.