Диалог с инославными и иноверными

Диалог с инославными и иноверными вероисповеданиями в условиях гражданской войны в Таджикистане

Анализируя заявленную тему, необходимо учитывать социальные и политические процессы, происходившие в Таджикистане в указанный период. Военно-политическая остановка в республике накануне развала Советского Союза во многом являлась стандартной для всех формально союзных государств страны: нарастающий развал экономики, построенной на всеобщем разделении труда; суета партийно-правительственных кругов в дележе материальных благ; всплеск национализма и обвинения в адрес центрального правительства СССР, а также русского населения в «колониализме» и «угнетении коренного народа»… Европейское население составляло на 1989г. 9,5% от общей численности жителей республики, из которых 85% были русские - т.е. великороссы, малороссы (украинцы) и белорусы, условно считающиеся православными. Мы используем термины «православный» и «мусульманин» без учета степени верования в Бога (воцерковления) и соотносим эти данные с культурно-исторической традицией исповедания той или иной религии определенным этносом. Соответственно все русское население рассматривается как православное, а население коренных среднеазиатских национальностей - мусульманами. Далее в работе наименования: «православный», «христианский», «русскоязычный», «русский» выступают в роли синонимов с незначительными смысловыми оттенками, используемыми для удобства обозначения православной диаспоры и тех процессов, которые окружают ее жизнь.
После выбора независимого пути развития в государствах Средней Азии произошел ряд процессов, которые изменили статистический вес христианского населения. В первую очередь в их ряду можно назвать запущенный распадом СССР экономический спад, а также разрушение общесоюзной промышленной инфраструктуры, в результате чего стали невостребованными многие профессии и русскоязычное населения с 1990г. начало выезжать на этническую родину. С 1991 по 1995гг. этот процесс фактически принял характер эвакуации. В итоге, уже в 2000г., по официальным данным, русское население Республики Таджикистан (РТ) составило лишь 1,1% от общей численности населения страны. По данным руководства российской диаспоры эта цифра не превышала 50 тыс. человек [1, с.1.]. На сегодняшний день это процентное отношение, по данным российской диаспоры, не превышает 0,5%.
Оставшаяся диаспора вынуждена была приспосабливаться к новым условиям жизни.
 Надо отметить, что некоторые из действий правительства РТ были направлены на то, чтобы снизить массовый выезд русскоязычной молодежи за рубеж. Одним из таких шагов была организация совместно с российскими представительствами в республике относительно доступного высшего образования на русском языке. Так, например, в Таджикистане в 1997г. открыт Таджикско-Российский Славянский университет (РТСУ), обучение в котором ведется на русском языке по программам российских вузов. Группы с русским языком обучения сохраняются в Национальном государственном университете, Душанбинском медицинском университете и Политехническом институте. Следует отметить, что эти группы фактически формируются из иностранных студентов Индии и Туркменистана; преподавание ведется на весьма обедненном русском языке, которым владеют преподаватели среднеазиатских национальностей.
Русскоязычное население после периода экономических и политических преобразований определилось и с профессиональными нишами. В настоящее время его представителей крайне редко можно встретить среди правящей политической элиты. В основном русскоязычная молодежь и люди среднего возраста заняты в сфере обслуживания (гостиницы, рестораны, частная медицина и т.п.); в работе с компьютерной техникой и в других высокотехнологичных специальностях; в качестве офисных работников низшего и среднего звена; технических специалистов на производстве; в частном предпринимательстве; в российских военных и коммерческих структурах; в мелкой розничной и т.н. «сетевой» торговле.
При этом представленная достаточно широко русскоязычная, православная диаспора не живет автономной жизнью по типу чайна-таунов, не локализуется географически в виде ливанских христианских кварталов, не теряет своей культурной традиции и имеет разнообразные формы самоорганизации, что в принципе встречает поддержку со стороны государства. В каждой из республик Средней Азии кроме Туркменистана русское и русскоязычное население имеет собственные формы культурной и общественной самоорганизации: в Таджикистане – Совет Российских  соотечественников; в Узбекистане – Русский культурный центр и другие национальные культурные центры; в Кыргызстане – ряд организаций, часть из которых объединена в Совет славянских организаций. Но, вместе с этим, можно говорить о том, что медленно, но достаточно поступательно православное население затрагивают процессы ассимиляции. Особенно они заметны в сельской местности и в небольших по населению городах, где русские женщины часто выходят замуж за таджиков. В созданных ими смешанных семьях дети, как правило, воспитываются в мусульманской традиции. Часто, правда, под влиянием матери дочери все же становятся христианками, а сыновья, следуя за отцом – мусульманами. При достаточной веротерпимости в таких семьях могут праздноваться одновременно и мусульманские, и христианские праздники. Более того, в традициях обоих конфессий – взаимные поздравления с религиозными и народными праздниками.
До 2011г. православные верующие страны организационно входили в состав Ташкентской и Среднеазиатской епархии. К моменту развала СССР на территории Таджикистана насчитывалось пять православных храмов: три - в южном Таджикистане (том числе Свято-Никольский кафедральный собор) и три - в северной части страны. Два из них - в г.Ленинабаде (ныне г.Худжанд) и в г.Ура-Тюбе - были построены в конце XIXв.; остальные храмы открыты в период 1943-1945гг.
Для глубокого рассмотрения темы необходимо охарактеризовать также состояние мусульманской среды в Таджикистане на момент «перестройки». По данным социологических опросов, 95,3% населения страны считало себя мусульманами. Из общей численности мусульман страны 95,3% исповедовало ислам суннитского толка (ханафитский масхаб), и 4,7% - исмаилизм - т.е. одно из направлений шиизма. В первую категорию входит таджикское, узбекское, киргизское, туркменское и карлукское население страны; во вторую - населяющие Горно-Бадахшанскую Автономную Область (ГБАО) припамирские таджики, в просторечии именуемые «памирцами» или «бадахшанцами». Большинство мусульманского населения страны, хотя и не считает обязательным соединение требований шариата с государственным правом РТ, во многом строит свою личную жизнь на его основе.
Начало гражданской войны в Таджикистане в феврале 1990г. было связано с активной деятельностью радикальных исламистских группировок, сформированных при участии западных стран, а также Ирана, Афганистана, Турции. Основу их составляли приверженцы проживающих в Южном Таджикистане суфийских тарикатов Кадрие и Накшбандия.
Население Горного Бадахшана, в большинстве своем исповедующее исмаилизм, уже в конце 1980-х годов подвергалось все усиливающемуся влиянию главы исмаилитов-низаритов Ага-хана IV. Только в двух районах ГБАО - Дарвазском и Ванчском - проживает суннитское население. Необходимо отметить, что, хотя между суннитским и исмаилитским населением страны веками существовала неприязнь, часто переходящая в столкновения, «памирцы» в период 1989-1992гг. оказались в союзе с исламскими фундаменталистами - суннитами, выступая против светской власти. Этот религиозно-политический блок получил в политологии название «демо- исламистского». В частности, в руководство объединенной таджикской оппозиции от ГБАО вошел Мухаббатов Саламшо - генерал-майор формирований оппозиции, бывший председатель «Совета Джихада Бадахшана», суннит по вероисповеданию.
Однако большая часть мусульманского населения выступила в те годы против исламского фундаментализма и начала активно вести против него борьбу в составе сформировавшегося в конце 1992г. «Народного фронта».
Анализируя отношение к православным со стороны мусульман, нужно отметить, что на него первоначально накладывалось восприятие русских этносов, как олицетворения центральной, «московской» власти. Однако отношение к воцерковленным верующим было вполне уважительным. Во многом, по мнению автора, это было вызвано восприятием их, как некоей «оппозиции» коммунистической власти, с которой и начинался военно-политический конфликт, вскоре перешедший в гражданскую войну.
В период наиболее интенсивных боевых действий в Южном Таджикистане русское население не подвергалось целенаправленным нападениям со стороны исламистов, но нередко попадало под удар во время боев между враждующими группировками. По данным руководства российской диаспоры, в период 1992-1997гг. погибло 64 человека из числа русского гражданского населения. В то же время общие потери населения РТ в эти годы оцениваются, по разным источникам, от 100 до 500 тыс.чел.
Бытовые отношения православных и мусульман страны в период 1990-1997гг. характеризовались взаимной терпимостью, характерной, прежде всего, для сельского населения. В то же время, в крупных населенных пунктах и городах, из-за большей подверженности населения исламистской и националистической пропаганде, отношения были более напряженными, переходящими, порой, в конфликты, сопровождающиеся оскорблениями и хулиганством, прежде всего, в отношении детей и женщин.
С началом острой фазы боевых действий (5 мая 1992г.) отношение к русскому населению стало быстро меняться в лучшую сторону, из-за осознания обеими сторонами межтаджикского конфликта внутреннего характера его причин. Имеются примеры помощи со стороны православных мусульман той или иной этно-территориальной группы в укрывании от преследования со стороны политических оппонентов. Острота противостояния иногда приводила к тому, что старики-таджики завещали своим детям не хоронить их на одном кладбище рядом с боевиками-исламистами, а хоронить их на «русском» кладбище. В сельской местности (прежде всего, в Вахшской долине - пос. Сарбанд) при обращении православных к соседям-мусульманам с просьбой о помощи в захоронении умерших родственников, последние (также часто едва сводящие концы с концами), не имея средств на изготовление гробов, предлагали произвести захоронение по мусульманскому обряду - т.е. положить обнаженное тело в саване в могилу с подбоем, заложенным кирпичами.
Известны также факты, свидетельствующие о том, что в ходе взаимных репрессий обе конфликтующие таджикские стороны стремились не «осквернять» мусульманские кладбища телами расстрелянных противников, а вывозили и бросали их на «русском» кладбище.
Межконфессиональное взаимодействие отмечено и в фактах обращения в ислам русских военнослужащих, попавших в плен к исламистам-суннитам. Так, двое русских солдат, служивших в рядах таджикских правительственных войск в 1996г. и попавших в плен в Гармском районе РТ, были обращены в ислам с совершением обряда обрезания. Известен также факт обращения в ислам русского солдата-пограничника Сергея Туманова, попавшего в плен к боевикам и вывезенного в Афганистан. После его освобождения он выразил желание принять крещение в Свято-Никольском храме г.Душанбе. Представляет также интерес факт освобождения двух упомянутых русских солдат, произведенных по инициативе русской диаспоры при дипломатической и технической помощи (оплата вертолета) посольства Ирана в Таджикистане.
Наиболее постоянные и плодотворные контакты у православных в Таджикистане установились с мусульманами-исмаилитами. Причиной тому было оказываемое с 1890-х годов (когда названная территория была присоединена к Туркестанскому генерал-губернаторству Российской империи) покровительство России населению Горного Бадахшана. Русские войска (в том числе казаки 6-го Оренбургского казачьего полка), вошедшие на территорию Горного Бадахшана, не только спасли таджикское население от геноцида афганцев, но и прекратили преследование исмаилитов со стороны суннитских властей Бухарского ханства. Интересным фактом веротерпимости исмаилитов в начале XXв. является их участие в постройке православного храма в гарнизоне Хорогского пограничного отряда в период 1911-1914гг. Несмотря на то, что в годы острого военно-политического противостояния в РТ, «памирцы» оказались в одном блоке с исламскими фундаменталистами, их отношение к православным можно характеризовать, как симпатию. Историческая память таджиков-исмаилитов до настоящего времени выделяет положительные качества русских.
Постоянно находясь в среде суннитов в положении «еретиков», они с готовностью идут на контакт по самым разным вопросам. Этому сотрудничеству способствует и здание Исмаилитского центра, построенного на средства Ага Хана IV в г.Душанбе, представляющее из себя комплекс из мечети, конференц-залов, аудиторий оснащенных аудио- видеотехникой и кухней для проведения приемов и кофе-брейков.
С 2012г. руководством Душанбинской и Таджикистанской епархии в Исмаилитском центре проведено пять международных научных конференций («Иоановские Чтения») на темы истории православной церкви, ислама и духовного воспитания молодежи. Ежегодные чтения в Душанбинской и Таджикистанской епархии посвящены Св. Иоанну Русскому, имя которого носит один из пределов кафедрального Свято-Никольского собора в г.Душанбе. В них принимали участие клирики и ученые-религиоведы из Таджикистана, России, Киргизии и Узбекистана. Оплату аренды помещений и питание участников конференции полностью брала на себя исмаилитская община.
Необходимо также упомянуть о православно-мусульманских отношениях в российских армейских структурах.
Российско-таджикское межправительственное соглашение от 1995г. дало возможность получения двойного гражданства. Кроме того, еще одно межправительственное соглашение сделало возможным призыв на службу в погранвойска России - т.е. в ГПВ РФ вРТ (с 2003г. ГПВ ФСБ РФ в РТ.) - граждан Таджикистана. В результате 80% рядового и сержантского личного состава российских погранвойск в период 1994-2005гг. были таджиками. Российский воинский устав не учитывал религиозную принадлежность военнослужащего, что создавало некоторую напряженность между рядовым и офицерским составом, состоящим, в основном, из русских. Но сами офицеры православного вероисповедания часто сами снимали ее, проявляя гибкость в вопросах веры. Один из примеров ее - освобождение солдат-мусульман от несения нарядов и работ в дни крупных религиозных праздников. Показателен также пример устройства в 1996 г. в Пянджском погранотряде христианской молельной комнаты и мечети в одном помещении, разделенном стеной.
Помогали в этом деле военным и православные гражданские люди. Так, в 1998г., казачьей общиной «Амударьинская линия» на погранзаставы Пянджского и Московского пограонотрядов была осуществлена доставка более ста экземпляров Библии на таджикском языке.
Говоря о взаимодействии с инославными верующими в Таджикистане, нужно отметить, прежде всего, их сравнительно малую численность. Так, баптистская церковь в Таджикистане представлена жителями гг.Душанбе, Худжанда (Ленинабад), Курган-Тюбе (Бахтар), а до 1992г. - районных центров Дусти, Вахш, Кунсангир, Пяндж, где проживало немецкое и латышское население, высланное сюда в результате репрессий в 1945-1947гг. Общая численность христиан-баптистов в РТ в 1990гг. оценивалась экспертами в 4-4,5 тыс.чел. Численность баптистов русских составляла примерно 30% от состава этих общин.
В период 1990-2000гг. баптистские общины потеряли многих своих прихожан из-за массового отъезда из страны этнических немцев, составлявших их основу, что привело к увеличению в них доли русских, а также представителей коренных среднеазиатских национальностей. Надо отметить, что при этом в баптистскую церковь не вступали воцерковленные православные христиане: одной из причин того была работа с верующими православных священников на приходах, осуждавших переход в баптистские и другие инославные и иноверные общины, как православных верующих, так и мусульман. Потому в основном в них шли русские, привлеченные материальными благами: в частности, гуманитарной помощью, постоянно поступавшей сюда из Германии.
Тем не менее, деятельность баптистов была активной и, надо отметить, не всегда деструктивной. Так, в 2007г. по инициативе члена баптистской церкви, Б.Ашурова, постоянно проживающего в Великобритании, было осуществлено издание сборника научных статей «Следы христианского верования в истории таджикского народа», куда вошли материалы как о христианской церкви в доисламский период, так и о русском православии в Средней Азии в XIX-нач. XXвв. Издание книги, в (количестве 5 тыс.экз.), было профинансировано баптистской церковью Великобритании.
Не имевшие таких средств православные верующие в условиях гражданской войны и необходимости консолидации европейского населения, тем не менее, в 1995 г. предприняли попытку организации издания «общехристианской газеты» с совместным финансированием от различных конфессий. Первоначально баптистская церковь выказала интерес к проекту, однако до дела так и не дошло и, несмотря на готовность типографии газеты 201-й МСД «Солдат России» оказать реальную помощь в выпуске этого периодического издания на своей базе с оплатой лишь стоимости бумаги (ее надо было закупать дополнительно, на что у редакции средств не было), названное издание так и не увидело свет. Вместо этого на базе упомянутой армейской газеты было организовано издание православного приложения «За други своя», подготовку которого возглавил Сергей Стаценко – в то время псаломщик Свято-Никольского храма г.Душанбе, а ныне протоиерей, настоятель храма Св.Александра Невского в г.Ташкенте. Материалы приложения готовились молодыми членами казачьей общины «Амударьинская линия», пономарями служащими в Свято-Никольском кафедральном соборе г.Душанбе. «За други своя» выходило в течение двух лет за счет редакции армейской газеты.
Менее заметна в Таджикистане была деятельность римско-католической церкви. В столице страны она располагала одним молельным домом с числом прихожан в двадцать-тридцать человек. В основном это были люди польской, немецкой и литовской национальности. Миссионерской активности с их стороны не было заметно. Ситуация изменилась в 1999г., с приездом в Таджикистан католического священника Жана Люка. Этот священник, отлично владевший русским языком и имевший опыт миссионерской работы в Южной Америке, начал активную миссионерскую деятельность в среде русской христианской молодежи в гг.Душанбе и Курган-Тюбе. В частности, на католическую Пасху 2005г. он организовал паломничество на место развалин христианского пещерного монастыря в Айвадже в пограничной с Афганистаном зоне, где на берегу р.Пяндж им была отслужена месса и крещен один человек. В это паломничество были приглашены и православные священники и прихожане, отчего все они отказались.
Определенную активность в отношении православных проявляли также «Свидетели Иеговы», распространявшие среди русского населения журналы «Сторожевая башня» и «Пробудись!». В секте состояло небольшое количество русских, в основном из числа интеллигенции. В большей степени пропагандистская работа «Свидетелей Иеговы», была направлена на таджикскую и узбекскую молодежь.
Бахоистская община в Таджикистане всегда была не многочисленна и состояла почти исключительно из русскоязычных таджиков, принадлежавших к интеллигенции, для которой были важны скорее историко-культурные ориентиры на иранскую культуру, чем религиозные убеждения.
Достаточно большую популярность в Таджикистане в годы гражданской войны приобрела протестантская церковь «Сон Мун» из Южной Кореи. Первые ее адепты при посредничестве организаций Корейской национальной общины появились в стране еще в 1989г., но особую активность церковь проявила в 1995-2005гг., когда в г.Душанбе появился ее храм, расположенный в «спальном» районе столицы. Одним из методов привлечения молодежи корейские проповедники избрали организацию бесплатных спортивных секций по корейскому стилю тойквандо, куда массово записывались сотни русских юношей и девушек. Однако для этой категории «адептов» все заканчивалось только спортивными занятиями; они не интересовались проблемами культа. У мусульманского же населения страны деятельность этой церкви уже в начале 2000-х годов начала вызывать все возрастающее недовольство, так как посещавшая ее молодежь считалась «отпавшей» от ислама. В результате в 2008г. против храма Сон-Мун исламскими экстремистами был совершен террористический акт с подрывом самодельного взрывного устройства. Террорист - студент (мулло-бача) исламского духовного училища им.Термизи в г.Душанбе - был задержан и осужден. Деятельность же церкви Сон Мун правительством РТ вскоре была запрещена, а сама она квалифицирована как «экстремистская» организация.
В Таджикистане проживает небольшая армянская диаспора (около1000чел.), принадлежащая к Армянской апостольской церкви. Все они являются прихожанами Русских православных приходов. Вместе с тем, в 2009г., по их просьбе и по разрешению руководства Ташкентской и Среднеазиатской епархии, во дворе Свято-Никольского кафедрального собора был установлен поклонный армянский крест (хачкар).
Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что диалог с иноверными и инославными верующими в период гражданской войны в Таджикистане происходил в разных сферах общественной и политической жизни и имел богатое разнообразие форм, в зависимости от военно-политической обстановки в стране. В целом его можно характеризовать, как положительный и вполне применимый, как для диаспорального существования православной общины в иноверной среде, так и во взаимодействии с представителями других вероисповеданий в условиях численного доминирования верующих Русской Православной Церкви. Этот опыт тем более важен в нынешних условиях формирования многополярного мира, краха западной политики «мультикультурализма», в период, когда Историческая Россия ищет новые формы духовного сосуществования граждан принадлежащих к различным культурно-историческим общностям.

(Научный доклад, опубликованный в 2023г. в «Вестнике» Оренбургской духовной семинарии. Здесь приводится адаптированный для Прозы.ру вариант)