Когда никто не ушёл

Он приехал утром, когда туман ещё не отпустил город.
Поезд скользил медленно, будто знал — спешить некуда.
Он вышел, держа в руке чёрную сумку, почти пустую. Внутри не было ничего — кроме старого свитера, который пах тем, кем он больше не был.

Город был чужим. Он не знал улиц, не помнил названий. Но знал одно место — кофейню на углу, где встречаются тени прошлого.

Она стояла у стены, согрев руки в карманах.
Никаких жестов. Только взгляд — как будто ветер из степи налетел на застывшее озеро.
Он подошёл.
— Салом, — сказал он.
Она кивнула.
— Салом, — ответила.
И всё. Ни объяснений, ни вопросов.
Потому что некоторые души давно всё знают.

Они сели у окна. Пили чёрный кофе, как будто он мог выжечь то, что болело.

— Я не принёс слов, — сказал он после долгого молчания.
— Я не просила, — ответила она.
— У меня внутри — просто тишина.
— Значит, ты выздоровел.
— Нет. Просто научился жить с этим.

Она посмотрела в окно. В этом взгляде было то, чего не сжечь.
Снег не шёл, но воздух был зимним. Как будто в нём ходили души умерших разговоров.

Он заметил, как она сжала чашку.
— Я боялась, что ты забудешь меня.
— А я боялся, что не смогу.

Долго сидели. Молчание между ними дышало.
Он не касался её руки. Но она лежала рядом — и этого было достаточно.

Ночью он остался.
Лёг на старом диване. Она уснула в соседней комнате.

Он не спал. Слушал, как дом дышит. Как скрипит дерево.
И чувствовал: если бы он ушёл тогда, утром, не заглянув в её глаза — навсегда бы остался чужим даже себе.

Он шептал в темноту:
— Я рядом. Не жди от меня обещаний. Я — это просто шаг навстречу. Даже если тени между нами.


---

Утром она стояла у окна.
— Просто утро, — сказала она.
Он наливал воду в чайник.
— Да, — ответил. — Просто утро.

И в этот миг — звук сообщения.
Мягкий, но острый, как игла в сердце.
Оба обернулись.
На экране его телефона всплыло:

; Гулноза