Зажигалка

— Так ты, Андрюшенька, куришь? Нехорошо. Какой пример сестре подаешь...
Тетя Алла щурит щелочки глаз, осматриваясь. Андрей, встретивший ее такси, втаскивает в квартиру тяжелые сумки.
— А что бы твоя мама сказала? Подумай о ней, Андрюша.
— Я и так часто о ней думаю, тетя Алла. И об отце тоже.
Вот как объяснить тете Алле, что именно боль от потерь хорошо глушится сигаретами? Пусть и на время... Иногда так важны передышки в этой бесконечной войне, где едва ли не каждый день кого-то теряешь. Родители, Леночка, вереница "клиентов": дети, старики, молодые люди, которым бы еще жить да жить... Рыдают в коридорах морга их родственники, Аида шепчет, что ощущает в морге холодок "как из могилы", присутствие Смерти... Андрей уже устал объяснять: холодок идет от плохо проконопаченных окон, которые баба Глаша периодически заклеивает лейкопластырем, натолкав ваты между рамами. И страшна не столько смерть, сколько ее обыденность...
Вспомнилось, как Андрей приходил в школу к сестре — приносил ей забытую сумку. Закончился урок информатики, на котором школьники изучали счетчик людей...
— То есть что же получается, каждую минуту умирают люди?! Вот так?! А мы просто сидим на уроках, стоим в очереди в столовую, а они умирают и умирают?! Как же так... Это же нечестно...
Так шептала одноклассница Аиды — с совсем еще детским лицом и крашенными в белый волосами. И что Андрей мог сказать этой девочке, обращавшейся, кажется, ко всему миру разом? Да, каждую минуту кто-то умирает, и надо принять этот факт, не ощущая перед умершими вины за то, что живешь... Даже если порой тянет поменяться с кем-то из них местами... Надо найти свое место, свой пост — и держаться за него, помогая другим, смягчая несправедливость или хотя бы не множа ее. В случае Андрея — провожать в тот мир, молча оплакивая. Андрей не может рыдать без остановки — слезы просто не текут, застывая комом где-то в горле, но знает: слезы, по-настоящему, текут не из глаз, а из сердца. Может быть, поэтому его, молчаливого и сочувствующего, так часто зовут на похороны... как раньше звали плакальщиц. Но не безудержным горем делится с людьми Андрей, а спокойствием и бережным уважением. И тогда боль, сжимающая сердце тисками, начинает ослабевать, и легче становится на душе...
— Мой отец тоже курил.
Андрей не повышает голос, но тетя Алла замолкает. Она вертит в руках зажигалку — красную, в пластмассовом корпусе, самую дешевую, — выпавшую из кармана Андрея.
— И встречать меня выскочил, не застегнув куртку... Совсем ты себя не бережешь, Андрюша.
Да было бы кого беречь...
— Не успел, тетя Алла. Вы так неожиданно приехали...
— Это, считай, случайно получилось. Коллега в ваш город поехала, ну и я за компанию.
— Тогда спасибо вашей коллеге.
— И не говори. Потом ведь дача начнется, рыбалка, грибочки... Не до поездок будет.
— А вы рыбалкой увлеклись, тетя Алла?
— Ну что ты, Андрюшенька! Володя увлекается, рыбку привозит... А мне потом эту рыбу чистить. Летом времени толком нет, и это мы еще скотину не держим...
Тетя Алла брезгливо откладывает зажигалку в сторону:
— Но курить всё-таки бросай. С тобой же сестра живет...
Андрей молчит.
В этот раз, впрочем, как и обычно, тетя Алла свалилась как снег на голову. Андрей успел только позвонить сестре — предупредить. Аида старалась визиты тетушки пропускать, Андрей ее понимал.
— А квартиру вы совсем запустили. Когда в последний раз пыль протирали?
Тетя брезгливо проводит пальцем по трюмо. Андрей вздыхает — хорошо хоть подмести в квартире успел...
— Тебе бы хозяйку найти, чтоб присматривала за вами...
Руки невольно сжимаются в кулаки.
— Спасибо, тетя Алла, мы сами справимся.
— Вижу я, как вы справляетесь... Ох, а на кухне-то что творится!
Андрей заглядывает в кухню, где кот по имени БТР уже стащил на пол сосиску с тарелки и теперь грызет добычу.
— Ничего, уберу. Я как раз обедал, когда вы приехали.
Тетя Алла оттесняет его, втиснувшись в кухню и будто разом заполнив ее всю. Кот со своей добычей шмыгает в зал.
От запаха ее духов начинает кружиться голова.
— На сухомятке сидите? А в холодильнике что?
В холодильнике кастрюля борща — Андрей пытался порадовать Аиду, пачка сосисок — Аида пыталась порадовать брата, кусок сливочного масла и батон хлеба.
— Нет, Андрюша, я тебя, конечно, понимаю... Но всё-таки найди себе девушку. Одной жить несладко, я как только Володю встретила...
— Тетя Алла, я не один. У меня есть Аида.
— А толку-то от Аиды? Опять шарится невесть где... Нет бы дома сидеть да уроки делать.
— Пусть погуляет с друзьями. Отдыхать тоже надо, а свежий воздух ей точно не повредит. Вы бы видели, как она устает.
— От чего? От гулянок своих? И учится опять на тройки поди...
— На четверки, тетя Алла.
Вспомнилось, как Аида тогда, на вокзале, призналась, что не хочет ехать к тете Алле. И что ее хлещут ремнем по рукам... даже показала след. Андрей удивляется до сих пор, как не убил тогда дядю Вову.
Наверное, его сдержал страх за Аиду. Если он в тюрьме окажется, с ней-то что будет?...
Тетя Алла шарится по сумкам:
— Вот закатки мои. Тут рассольник, в этой банке борщ. Вот кабачки. Огурчики, помидорчики соленые. Еще я вам пирог испекла, и вот по дороге колбасы купила.
На сердце теплеет. Не оттого, что теперь можно сэкономить на готовке... просто приятно.
— Спасибо вам, тетя Алла. Спасибо, что про нас не забываете.
— Да будет... Сиротки мои. Что бы Саша и Аня сказали...
— Я думаю, мама и папа спасибо бы вам сказали.
— Брось. Я вам всегда помогу, мы же родная кровь... Но всё-таки присматривай за Аидой. Вдруг она тоже курит, а ты и не знаешь.
Андрей улыбается:
— Ада не курит, это точно.
— Так, ладно, у меня маршрутка скоро. Рада была повидаться, но мне пора.
— До свидания, тетя Алла.
Проводив тетушку, Андрей хочет закурить — но бросает сигарету и долго задумчиво держит в руках зажигалку, хранящую отпечатки родного человека. Потом звонит Аиде:
— Всё, можешь возвращаться. Тетя Алла нам гостинцев привезла, сейчас пир устроим...