Улитки. Часть 11. Нора

Улитка Фил сидел посреди какой-то пустоши, в которую забрёл не зная как, и от нечего делать складывал камешки, которых вокруг было множество. Он ставил один камешек на другой, тот неизбежно падал, ставил другой, этот тоже падал, иногда камешки оставались лежать один на другом, и тогда Фил складывал следующие камешки, которые снова разрушали всю конструкцию.

Фил не любил компании, как правило, ему было скучно с другими, те другие сильно шумели, обсуждая между собой что-то абсолютно неинтересное Филу. Но сейчас он не отказался бы от какой-нибудь компании, хотя бы какого-нибудь пробегавшего мимо краба, что ли. Конечно, никаких крабов поблизости не было. Филу оставалось встать и пойти дальше, искать место получше, где-то же оно должно было быть, это «лучшее место, чем здесь». Теперешней его задачей было прийти хоть куда-нибудь, где переменился бы пейзаж, пока же он шёл по камням и был бы рад хотя бы дереву. Мимо пробежал чёрный жук, Фил хотел его окликнуть, но он уже был далеко. Затем в земле показалась ямка, Фил заглянул в неё. Она вела вниз, это была нора. В норе Фил раньше не бывал, и он спустился посмотреть, насколько там темно. Поначалу было даже светло, а потом, по мере углубления, нора темнела. Фил подумал, что пробираться по темноте ему не хочется и повернул обратно к выходу, как его схватила чья-то морда. Это оказалась мышь, которая пищала с набитым ртом и, держа Фила зубами за раковину, потащила его дальше по норе, в самую темноту. Фил закричал:

– Помогите! Эй, отпустите меня! – но мышь, кажется, его не понимала. – Я несъедобный! – уверял он мышь, но та не слушала, а только утаскивала всё дальше от поверхности земли, стремительно перемещаясь по закоулкам и поворотам длиннющей норы.

Внезапно мышь столкнулась с другой мышью, наверное, такой же дикой, и они обе запищали и начали борьбу за добычу. Первая мышь обронила Фила, и пока она доказывала свою правоту второй мыши, Фил заполз под какой-то корень, оттуда свернул в боковой ход и быстро, насколько мог, помчался по темноте лабиринта нор. Мышиное пищание осталось позади, затем затихло, он всё бежал по тёмной норе. И врезался в мягкую шерстяную стену. Ощупал её, убедившись, что эта чья-то шерсть и попятился назад. Может быть, этот кто-то спит и не заметит его, надеялся Фил. Тут его схватила чья-то лапка и подняла в воздух, к потолку норы. Фил снова закричал:

– А-а, спасите! Не ешьте меня! – и закрыл глаза, хотя и так было темно и почти ничего не видно.

– Ха-ха-ха! – басом рассмеялся кто-то, кто держал его над собой. – Я не ем говорящую со мной еду, характер такой.

– Я очень-очень разговорчивый, – заверил Фил и на всякий случай добавил: – Если хотите поговорить, но могу и помолчать и выслушать.

– Только я не люблю врунов, – предупредил кто-то.

– Я не врун, – быстро ответил Фил и почувствовал как его обратно поставили на землю.

– Ты что тут делаешь, улитка?

От волнения Фил быстро заговорил:

– Я заблудился, я был наверху, увидел нору, от скуки заглянул, потом меня поймали мыши, мне удалось сбежать, теперь я вот перед Вами, я Вас почти не вижу, простите, как Вас зовут? Меня зовут Фил.

– Понятное дело, что ты меня почти не видишь, тут под землёй мало кто видит из наземных животных. Я крот Иннокентий. И вообще, я бы мог тебя съесть, будь я дикий, но тебе повезло, я крот начитанный. Ой, хочешь покажу свою библиотеку? Пойдём со мной. Да ты не бойся, – тронул он пальчиком Фила, – Не съем я тебя. Залазь вот ко мне на загривок, да держись крепче!

Фил вскарабкался кроту на спину, и крот помчался куда-то только ему знакомым маршрутом, сворачивая то налево, то направо на перекрёстках подземных ходов. Крот спросил:

– Ты знаешь песни? Вот такую, например, – и он запел: – Мо-оре, мо-оре, мир без-дон-ный, пе-енный ше-лест волн приб-ре-ежных?

И когда Фил ответил, что не знает, Иннокентий обрадовано сказал:

– Вот что! Когда придём, я включу тебе её, послушаешь! Знаешь, ты пока что не очень разговорчивый, как заявил вначале, когда подумал, что я тебя съем, ну да ничего, и не надо, оставайся таким как есть, всё равно другим не станешь!

Крот свернул в пещеру, из которой шло несколько ответвлений, потом пробежал ещё один поворот и наконец остановился:

– Прибыли. Добро пожаловать, чувствуй себя, располагайся и всё в этом духе.

Крот зашёл первым в какую-то темноту, следом в темноту шагнул Фил и услышал, как позади него хлопнула дверь. Откуда здесь дверь, подумал Фил. Затем включился свет, и Фил очутился в гостиной с журнальным столиком, тремя креслами возле него; на полу лежали половички, а на стенах висели картинки с изображением морских берегов, моря с корабликом, лесов и цветочных полянок. Как полагается, в гостиной был шкаф со всяческими статуэтками на полочках. Фил так удивился всему этому, что стоял неподвижно и только разглядывал всё вокруг.

– Проходи, проходи, ты чего? – вывел его из оцепенения крот, – Я пока чайник поставлю.

Фил подошёл к книжному шкафу, за стеклянными стенками которого стояли книжки в разноцветных обложках.

– Они что, настоящие? – спросил Фил то ли сам себя, то ли крота.

– Конечно, настоящие, с настоящим текстом. Ты хочешь спросить, откуда тут под землёй человеческие предметы? Если остаешься моим другом, я расскажу. Может быть. Ну а раз мы друзья, давай пить чай.

Иннокентий принёс из кухни разнос с кружечками и вазочками, в одних вазочках было варенье, в других печенье.

– Угощайся, – сказал Иннокентий, беря из вазочки печенье.

Фил сказал:

– У тебя такой странный дом, такой… очеловеченный. Знаешь, я жил некоторое время у людей, у одной девочки, – и Фил рассказал что когда-то давно у него был друг Боб, противоположность Филу, отважный и бодрый, и как Боб уговорил его покинуть их не очень приятную местность, и они отправились на поиски лучшего места, как потом Фил остался в аквариуме, считая что ничего лучше быть не может, а потом появилась Бейлис, и Фил подумал, что, может быть, где-то есть место тоже не хуже аквариума, и вот он ищет своё место.

– Здорово! – восхитился Иннокентий. – Как удачно я тебя встретил! А то, знаешь, сижу тут один, и поговорить не с кем, видел этих диких? Никто не знает что такое книги и музыка. Вот я сейчас поставлю музыку.

Иннокентий подошёл к тумбочке, на которой стоял виниловый проигрыватель. Снизу тумбочки находился ряд пластинок, Иннокентий выбрал нужную и положил её на блинчик проигрывателя. Опустил на пластинку иглу, пластинка слегка зашипела и раздалась музыка. В комнате звучали музыкальные инструменты так, будто целый оркестр был здесь прямо в комнате. Зазвучал голос певца, увлекая за собой в воображаемое море, где уже чудились корабли и берега.