А на следующий день...

– Скоро интересный юбилей, дата не круглая, но знаковая.
– Что за дата?
– Стоодиннадцатилетие со дня ликвидации помехи.
– Помехи чему?
– Помехи развязыванию Первой мировой.
– Что и кому было помехой.
– Не что, а кто!
– И кто это был?
– Это был Жан Жорес.
– Кому он мешал, Пуанкаре?
– Что Вы, батенька, кайзеру он мешал.
– Как он мог кайзеру в этом помешать.
– Не знаю, наверное путался у него под ногами, но мешал… раз его убили 31 июля значит мешал.
– Ерунда какая-то.
– А вот и нет.
– Обоснуйте.
– Всё просто, сегодня убили Жан Жореса, на следующий день немцы начали войну – что тут непонятного. Жореса не стало – путь свободен.
– Кайзер подослал убийцу?
– Ага, дождётесь от этого разгильдяя. Он весь июль от своих государственных обязанностей отлынивал. Французский националист Рауль Виллен на помощь пришёл.
– Что, французский националист убил французского пацифиста, чтобы Германия могла начать первую мировую войну?
– Ну да, немцы же во всём хотят быть первыми.
– Вы это серьёзно?
– Конечно, того Виллена суд оправдал, а суд может оправдать только за благородное дело, за служение Отечеству, а Виллен ещё и мировому сообществу послужил.
– Как и в чём?
– В обретениях. К примеру одна только Англия в итоге всех стараний немцев в развязывании Первой мировой войны обрела 1 415 929 квадратных миль новых колоний. А не убил бы Рауль Виллен того Жореса немцы не смогли бы Первую мировую войну миру навязать и не видать было бы Англии тех квадратных миль новых колоний.
– Квадратные мили, а круглые мили её не устраивали?
– Шутите, а ведь это факт. Сегодня убит Жорес, а на следующий день… немцы начали войну.
– Это случайное совпадение.
– А не многовато ли случайных совпадений?
– А были ещё?
– Были. Европе не было тайной, что в начале июля, ежегодно, время отпуска, кайзер покидал Германию его министры тоже – кто куда. Получался эдакий период безвластия. 6 июля 1914 года кайзер отправился в Данию, а на следующий день, 7 июля русским войскам в Сибирь полетела телеграмма-приказ: – передислоцироваться в западную часть империи.
– Ну и что, войска бывает проводят учения.
– Банки тоже…, учения проводят?
– Причём тут банки.
– При том, что 11 июля 1914 года Россия выдвинула ультиматум Австро-Венгрии в защиту Сербии и её теророристов, а на следующий день 12 июля того 1914 года банковские служащие России вывели из банков именно Берлина, именно в банки Парижа и Лондона залоговое золото и прочие ценные активы.
– Да это обычное перепихивание бухгалтерских авизо, сальдо-бульдо, дебет-кребет как косточки на счётах туда-сюда перепихивают.
– Косточки… на счётах.., туда-сюда.. 22 июля 1914 года, в честь высокого гостя, президента Франции, Пуанкаре, в Царском селе состоялся парад казаков. Залихватский вид русских вояк настолько впечатлил главного француского “ястреба”, что он уверился в том, что пять миллионов русских солдат сметут 750 000 солдат кайзера. В радостном настроении Пуанкаре организовал во французсколм посольстве Петербурга банкет на котором предложил гостям тост: “За встречу войск Франции и России в Берлине ко дню всех святых (1 ноября).
А на следующий день 23 июля 1914 года Австро-Венгрия выдвинула ультиматум Сербии.
– Какие пять миллионов русских солдат?
– Из Сибири, и мобилизованные, и даже резервисты с Камчатки, Дальнего Востока успели. Паровоз из Владивостока в Москву первый раз пошёл в марте 1914 года и шёл тогда 9,5 суток. Дело новое, не испытанное, надеяться на паровоз рискованным было делом. В предписаниях военной русско-французской Конвенции утверждённой в 1892 году паровоз вообще не мог упоминаться. По Конвенции мобилизация могла быть проведена заблаговременно, настолько заблаговременно, что в феврале 1915 года царь утвердил медаль в ранге ордена “За отличное выполнение ВСЕОБЩЕЙ мобилизации”.
Разве за мобилизацию когда-нибудь орденами награждали?
А тогда царя-батюшку немцы довели и наградил он этим орденом более 50 тысяч своих подданных.
Вернёмся же к “баранам нашим”.
Итак: второй пункт военной русско-французской Конвенции утверждённой в 1892 году паровозы вообще не предусматривал. По представлениям тех дней к означенному пункту надо было отправляться заблаговременно.
Первый пункт краток – Поражение  немецкой армии.
И никого больше и никого другого.
Второй пункт:
“С объявлением Германией мобилизации. Россия и Франция мобилизуют немедленно и одновременно все свои силы при первом получении сведения о германской мобилизации и без необходимости предварительных сношений между собой” (и это в 1892 году).
Но уже в 1872 году было ясно что Германия первой мобилизацию не объявит.
Германия не объявляла мобилизацию даже тогда когда Александр Второй поставил свои вооружённые силы у границы и привёл их в боевую готовность.
– Ну и что?
– Как это: – ну и что! Пуанкаре тост высказал – во исполнение тогшо тоста 1 ноября надо быть в Берлине, время пошло… а кайзера из Дании никто не выпроваживает, он там по волнам Балтики на своём паруснике от своих государственных дел отлынивает, а день за днём уходят. Окопы ещё никто не копает, до 1 ноября всего-то два месяца, с небольшим… У членов Антанты всё подготовлено, свои народы они в достаточной мерое оболванили, а кайзер видите ли отдыхает… его министр иностранных дел в свадебном путешествии – нашёл времия, мать его…
Без националиста-патриота Франции Рауля  как его там… Виллена может быть той войны и вовсе не было.
В этом вопросе наденяться на Германию – дохлое дело, она бы и поныне той мобилизации не объявила бы.
– Но ведь объявила.
– Ага, через полчаса после последнего.
– Это как?
– Её объявление мобилизации также достверно как история России, а в истории России нет ничего достоверного.
– Вы хотите сказать…
– Наконец-то Вы поняли… как и весь мир, что убийство Жореса было сигналом – к бою – для Германии.
– А как это поняла Германия?
– Я ещё не видел того, кого интересовало бы мнение онной и на следующий день такового не будет. А юбилей этот боевые товарищи по Антанте негласно, тихо так, чисто компанейски, без помпы, но отметить должны.