Глава 25. Еще одна жертва

Больничный комплекс, в котором находилась потерпевшая, считался в городе передовым как технически, так и  по количеству  ведущих специалистов. Если попадешь сюда, то получишь все, что возможно на сегодняшний день по твоему заболеванию.

Юная танцовщица еще каких-то три дня тому назад была абсолютно здорова, в себе уверена, но по чьему-то умыслу, а скорее прихоти, она сейчас больна и физически, и психически. Получится ли исцелить ее полностью, как было? Вряд ли, тут никакая техника и специалисты не помогут.  Амалии даже представить было страшно  то, о чем думала девушка все эти дни и ночи, находясь в замкнутом пространстве канализационных стоков,  пытаясь не захлебнуться, сохраняя остатки сознания в толще отбросов.

Поэтому Амалия для себя решила, что ни о чем спрашивать  девушку  по существу  вопроса она не будет, а просто послушает то, о чем сама потерпевшая ей хотела рассказать. Северцов и следователь Фаттахова ясно дали понять, что не нуждаются в показаниях потерпевшей, потому что по расчлененному трупу они не будут полезными, а за «ассов» из межведомственной группы работу те делать не собираются. Хотя, после инцидента с поиском пропавшей, когда практикантка из обычного районного отдела полиции за пару часов нашла столь ценную потерпевшую, да еще которая отказывается давать показания, а желает разговаривать только со своей спасительницей, игнорируя действия по розыску преступника, то Васнецова со всей ее  опер группой для  тех самых «ассов» стали персонами нон грата.

Амалия, ступив за ворота больничного комплекса, оказалась в сказочном месте: идеально ровные газоны, красивые молодые деревья, замысловатые клумбы с неожиданными цветами, о  которых девушка и не знала,  милые парковые скамеечки, даже небольшой фонтан создавал микроклимат.  Но по дорожкам дефилировали пациенты  в казенной одежде с измученными болезнью лицами, без улыбок, некоторых катили на инвалидных колясках, и это были счастливчики, которые могли встать, а сколько боли и страдания скрывают белые  корпуса, заперев в своих толстых звуконепроницаемых стенах крики и стоны отчаявшихся.

Поэтому, оттягивая время встречи с потерпевшей, которая настойчиво только ей хотела что-то сказать, Амалия побродила не спеша по больничным коридорам, разыскивая лечащего врача девушки.  Это оказался серьезный человек, средних лет. Какой-то обычный хрестоматийный  врач реаниматолог, даже защитную маску с лица он снял как-то не охотно, выходя из отделения. Он никуда не спешил, поэтому спокойно отчитался о состоянии здоровья потерпевшей, проявив  понимание:

-  Пациентка стабильна, - потом врач пристально посмотрел на Амалию, как бы сомневаясь в ее компетенции, но после паузы все таки добавил:

-  И ей есть за что вас благодарить.


Амалия пожала плечами, а потом просто ответила:

-  я просто делала то, что мне поручили..

- Вы же не занимаетесь ее делом, потому что полный отчет о состоянии потерпевшей  мы уже отправили по запросу межведомственной группы, - продолжал настойчиво врач, - но она с ними наотрез отказалась разговаривать, хотя вроде, как бы в ее интересах найти этого насильника, но в приоритете — вы.

Потом мужчина жестом предложил  Амалии пройти вперед,  и провожая оперативника до палаты больной, он продолжил:

- самое ужасное в ее ситуации — это заражение трупным ядом, хотя преступник пользовался презервативом, и после пребывания в сточных водах так долго, то  ни о каком обнаружении биологических следов на теле потерпевшей  говорить не приходится

Амалия заинтересовалась:

- Тогда почему вы решили, что  трупное заражение было со стороны преступника, каким образом?

На что эскулап продолжил своим монотонным голосом:

- Страсть к гигиене его и сгубила, как ни парадоксально: он сбривал волосы с интимной зоны, но видно , что какие-то обстоятельства  не позволили ему проследить за собой, и образовалась щетина 2-3 дневная, очевидно, что волосы были грубые, щетина острая, она травмировала кожу девушки на лобке, и путем переноса произошло заражение мелких ран.

Амалия даже представить не могла таких  гигиенических тонкостей по поводу интимной зоны у мужчин, обычно всевозможными эпиляциями озабочены женщины. Ей было даже неловко слушать все это, но логика и любопытство взяло верх:

- Вы хотите сказать, что у насильника был незадолго контакт в интимной зоне с трупом?

В-первые, врач с интересом взглянул на маленькую кудрявую девушку с интересом, а потом продолжил с нажимом, явно стараясь поразить ее:

- очевидно, но самое главное, что где-то у него  имеется труп.

Но эмоциональность — это не основная черта характера Амалии, а вот пять лет учебы все таки не прошли для нее даром, как бы той не хотелось абстрагироваться от своей трудовой реальности, но на это предположение врача, девушка отреагировала несколько по-другому:

- А возможно будет  яд, обнаруженный в крови девушки, идентифицировать с тем трупом, если его все таки  найдут?

Еще говорят о неком медицинском цинизме, когда полицейский вообще переплюнуть нельзя. Амалию совсем не интересовало то обстоятельство, что если бы она не нашла потерпевшую, то та, даже если бы и осталась жива при более позднем обнаружении, то просто из-за отравления трупным ядом, у той появились тяжелые осложнения со стороны жизненно важных органов без своевременного лечения, и в лучшем случае девушка осталась бы глубоким инвалидом. Поэтому  той действительно есть за что благодарить Амалию, которую интересовало совсем другое.  Мужчина  с пониманием коротко ответил:

- Да, скорее всего будет возможно. Ищите труп.

В палате, на большой функциональной кровати, застеленной белоснежным бельем лежала тонкая, миниатюрная девушка. Темно-каштановые волосы, кудрявыми локонами, словно щупальца осьминога разметались по подушке, контрастируя с бледным  лицом, из-за бесцветных бровей лоб казался  неестественно  высоким,  что придавало внешности девушки болезненности, темные глазницы, словно провалы, а  маленький курносый носик неестественно заострился.  Руки лежали поверх одеяла вдоль тела. Вид у девушки был какой-то не живой, безучастный.

«На фотографиях с соревнований, которые крутили по телевизору, девушка выглядела яркой шатенкой с огромными  глазами, а наклеенные ресницы и нарисованные брови вообще меняли внешность до неузнаваемости, словно это были два разных человека.
- Здравствуйте, вы Амалия Васнецова? Моя спасительница? - мягким тихим голосом проговорила  пациентка, - я рада, что могу вам сказать лично слова благодарности.

Она замолчала, а Амалия подошла к кровати, присела на стул, посмотрела в глаза девушке и просто сказала:

- Вы поправляйтесь…

- Знаете, мы уезжаем отсюда, я меняю фамилию, и хочу все забыть, и понимаете, это не фигура речи, а папа нашел гипнотизера, который заблокирует воспоминания обо всем, что со мной случилось, и пока я все помню, я хотела, что бы вы знали, как я вам благодарна, - девушка отвела взгляд от Амалии, уставилась в потолок и заговорила каким-то грудным голосом:

- потому что с этим всем невозможно жить, если я сама забуду, то люди будут мне постоянно напоминать своей досужестью. Как те следователи, которым было интересно как меня насиловали, что я видела, чувствовала, что я помню… а я хочу только одного: забыть, что бы снова все стало, как раньше. Без этого ужасного звука, словно на даче расстилают прорезиненную ткань на открытые столы от дождя, этот топот ужасных  сапог, так в детстве я надевала большие сапоги брата, а они болтались на ноге и стучали обо асфальт,  страх, холод, ожидание, отвращение, и нечем дышать…

Девушка завыла каким-то высоким звуком вся выгнулась, тут прибежали врачи, и Амалия не заставила себя уговаривать, а быстро вышла из палаты, потом из больницы.

«Сапоги, плащ...» - только об этом и подумала Амалия, потому что девушке она больше ничем не могла помочь, вот если только гипнотизер, - «у целой семьи измениться жизнь, да и будет ли то существование человека с поломанной психикой снова жизнью, только потому что кому-то надо было удовлетворить свое мимолетное желание.»