Прочла кое-что от Рогова

Приятная неожиданность.

Помню слова: «Тома, на полшага не отступай от буквы закона.»

Что-то хочется немного изменить в моём техническом оснащении. Совсем чуть-чуть. Обсудим при встрече. Пока не хватает средств изменить существующее. А я бы изменила.

Есть тема.

Расскажу кое-что из последнего. Мне необходимо было создать эмблему.
Эмблема включала в себя белую, величавую птицу, умеющую летать и плавать.
А я — выпала из обоймы специалистов. Очень хороших.
Находящих образ, трансформированный к быту и потому становящегося символом чего?
Символом прекрасной, белой, нежной, гордой птицы, умеющей высоко парить и плавать,
раскрыв свои ажурные крылья.
А сделать надо. А тема не идёт. Не вижу я эмблему — и всё!

Что делать?

Ищу в памяти… где я в последний раз соприкасалась с лебедями?
Не могу вспомнить.

А существует ещё аналогия.
Пойдём путём аналогии (подобия).
В сказке есть такое: образ царевны-Лебеди:
«А как речь-то говорит? — словно реченька журчит.
А сама-то величава — выступает, словно пава…»

А в реальности? Приходилось ли?

Да!

Вспомнила: работая в «Росинке», однажды повела группу женщин,
осваивающих Ивановскую систему закаливания,
на удобное место рукотворного пляжа.
Идёшь, идёшь, идёшь, а всё по колено!
Детишкам хорошо — плавают по дну руками. И не тонут.

Показала женщинам, где надо в воду входить,
а сама села прямо на песок и смотрю на происходящее.
Мне ещё надо женщин вывести — там были каменные россыпи,
в них гнездились змеи, женщины могли сбиться с тропы.
Напугаются — визгу будет…

Скинули с себя мои подопечные одежды и пошли в воду.
Идут — и от ног их по воде круги расходятся,
вода волнуется, изгибается.
Я сижу низко и смотрю, как вода волнуется.
А волнуется она так, что создаются образы лебедей,
чьи шеи тонки и трепетны…
Красиво женщины в воду входят — как белые лебёдушки.
Вот это слово — лебёдушки — тогда и родилось.

Так я и назвала свою первую работу,
сотворённую чёрным тонким линером.
Она была так далека от эмблемы!

Стараемся дальше.
Техника подзабыта. Твёрдость руки потеряна…
Что делать?

Обвожу через стекло окна свою картинку с купальщицами
и заново всё прорисовываю:
и остров вдали, и растения водянистые по краям,
и облака в небе…
И самое главное, искомое:
как волна изгибается и становится похожей на лебединые шеи.

Была и третья картинка.
Рука почувствовала прежнюю силу — она не ошибалась уже,
шла по траектории желательной. Я владела ею.

И вот когда я стала прежней — уверенной в себе художницей,
когда я уже не досадывала на себя за то,
что вижу так, а линер ползёт совсем не туда(!),
когда мне стало не важно,
как встаёт та или иная фигура на рисунке —
ко мне пришёл ЛЕБЕДЬ.

Он пришёл и лёг поверх раскрытой книги
и немедленно стал ЛЕБЕДЕМ эмблемы.
И все приняли его.

Значит, что мне пришлось сделать с собой?

Трижды искупаться.
Трижды войти в воду.
Долго изучать законы изгиба волны.
Обуздать норовистого коня линера.
И только потом…

А что я сказать-то хотела, Рогов!

О технической оснастке…
Понимаешь, друг ты мой авторитетный, очень авторитетный…
Если ты меня слышишь, конечно…

Трудно что-либо сделать хорошее — в любом смысле,
и в литературном тоже, —
если в твоих руках разбитая старая бандура,
именуемая айфоном,
имеющая сразу четырёх хозяев…

Согласись, Рогов.

Вот тут я бы и хотела подкорректировать.

01.12.24