Колбаса-2

Поезд медленно, но неуклонно продвигался на юг, не встречая на своём пути особых препятствий. За окном мелькали леса, поля, деревушки, словно кадры из старой киноленты, но я не обращал на них никакого внимания. Лежа на верхней полке плацкартного вагона, я безучастно смотрел в потолок, где тени и свет водили свой причудливый хоровод.

В моём сознании рождались картины предстоящих встреч и переговоров. Я видел себя в приёмном зале, где стены украшали портреты генсеков, а потолок был расписан сценами из древних мифов. Но эти видения быстро сменялись другими, более прозаичными. Я представлял себе множество стен, которые нужно было расписать или покрыть изысканной флорентийской мозаикой. Эти мысли были столь яркими и детальными, что я начал ощущать запах свежей краски.

Однако, как это часто бывает в моменты уединения, мои мысли внезапно приняли неожиданный поворот. Вместо рабочих проектов, перед моим внутренним взором появились полуобнажённые красавицы. Они весело смеялись, макали кисти в баночки с краской, стараясь расписать тротуар. Их движения были грациозными и в то же время плавными, а улыбки — манящими к себе. Я попытался отогнать эти мысли, но они, словно тени, не желали исчезать.

Устыдившись своих фантазий, я попытался сосредоточиться на чём-то более серьёзном. Наконец вспомнил о своих обязанностях, о том, что меня ждёт впереди. Но мысли о работе не приносили облегчения. Они были сухими и безжизненными, как песок в пустыне. Я снова закрыл глаза, надеясь, что сон придёт и избавит меня от этих странных видений. Но тщетно. Я продолжал лежать, слушая мерное постукивание колёс на стыках и чувствуя, как он уносит меня всё дальше на юг.

Молодой человек, хватит грустить, спускайтесь с небес на землю и давайте вместе поужинаем. Как говорится, сытый голодному не товарищ. Нехорошо, когда одни наслаждаются едой, а другие смотрят на них голодными глазами. Так можно и подавиться.

Женщина, сидевшая на нижней полке, весело смотрела на меня. Её взгляд был тёплым и искренним, словно она давно ждала этого момента, когда я обращу на неё внимание. В её глазах светилась доброта и понимание, которые так редко встретишь в повседневной жизни. Я не мог не улыбнуться в ответ, чувствуя, как напряжение, сковывавшее меня всё это время, постепенно отпускает.

— Чего вы ждёте? Особого приглашения? — её голос звучал мягко, но в нём чувствовалась уверенность в себе. Она словно знала, что я здесь не просто так, и ждала, что я сделаю первый шаг. И я не заставил себя долго ждать.

Спустившись с верхней полки, почувствовал, как засосало под ложечкой, но это было не от голода, а скорее от волнения.

Супружеская пара, сидевшая напротив, смотрела на меня с интересом, а женщина, пригласившая меня, смущённо улыбнулась. Её улыбка была такой искренней, что я сразу понял: она рада нашему знакомству.

— Мне жена кое-что положила тут... Сейчас?! — я достал из сумки колбасу и два треснутых яйца. — Вот, пожалуйста!

Эти простые слова прозвучали как-то особенно значимо, а может, мне только показалось. Я протянул еду, чувствуя, как внутри меня разливается тепло. Это было попыткой поделиться тем немногом, что у меня было.

Супружеская пара переглянулась, и я увидел, как в их глазах промелькнуло удивление и некий скепсис в сторону моего скромного вклада. Женщина, которая участвовала во мне, взяла еду с благодарностью и положила её на стол. Она улыбнулась ещё раз, и я почувствовал, как между нами установилась особая связь...

Я застыл, ошеломлённый увиденным. Стол, - алтарь изобилия, был уставлен разнообразными угощениями, словно кто-то решил устроить пиршество в честь богов. Посреди его лежала увесистая курица с поджаристой золотистой корочкой, источающая чарующий аромат жаркого летнего дня. Рядом, словно стражи, располагались большущие помидоры, налитые соком и сверкающие на свету, как рубины. Огурцы, свежие и, наверное, хрустящие, наверняка только с грядки, лежали рядом, добавляя контраст. Зелень — укроп, петрушка, зелёный лук — свежесть и аромат лета.

Помимо этого на столе присутствовали домашние пирожки, ещё тёплые. Среди всего этого благоухания я чётко улавливал запах ванили и корицы. Они манили меня, как маяк в штормовом море. Я почувствовал, как мой желудок сжался от предвкушения, а рот наполнился слюной. И это ещё не всё. А там ещё фрукты, сыры, мёд, варенье и что-то там ещё, но я не в силах всё это вспомнить.

А я держал в руках свою скромную колбасу, не зная, куда её всунуть, ибо места на столе уже не было. В этом море изобилия мой средний по величине батончик   казалася жалким муляжом. Я чувствовал себя незваным гостем на этом пиршестве, но в то же время мне хотелось присоединиться к этому празднику жизни. Я медленно опустил колбасу на край стола, словно принося жертву этому изобилию, и скромно присел на уголок.

— Да что вы, не нужно, оставьте это пока у себя! — сказала Настя, так звали женщину, которая меня пригласила. — Сначала нужно всё это съесть, — она кивнула в сторону харча, — а потом и за ваше возьмёмся!

Я кивнул, соглашаясь с её словами. Было что-то в её взгляде и тоне, что заставляло меня верить, что она действительно хочет помочь. Я почувствовал, как напряжение, которое испытывал до этого момента, начало медленно покидать меня, уступая место ощущению тепла и безопасности...

Мужчина по-хозяйски разделывал курицу. Мне предложили ножку с большим довеском. Я жадно вонзил в неё зубы, чувствуя, как жир стекает по моему подбородку. Мне было неудобно, но останавливаться я не собирался. Как хорошо, что моя жена заблаговременно чуть ли не в каждый карман разложила по носовому платку!

Было очень приятно есть курицу, держа её в одной руке, а в другой — разломанный пополам помидор. Я хорошо видел, как он серебрится на солнце своими сахарными прожилками! Мне трудно вспомнить, когда последний раз я получал столько удовольствия от поглощения пищи!

Когда на столе появилась бутылочка рябиновой настойки и мы «прошли по первой», я почувствовал, как приятное тепло разливается по моим изголодавшимся внутренностям. На радостях я ощутил себя свободным и беззаботным, словно художник, отправляющийся на юг Франции. Пейзажи Воронежской области, с их золотистыми полями и перелесками, начали казаться мне чем-то совершенно иным — Провансом, где солнце светит ярче, а воздух наполнен ароматом лаванды.

Я почувствовал, как во мне просыпается вдохновение. Представившись художником, я начал рассказывать о своём будущем, которое, как мне казалось, было уже предопределено. Я говорил о том, как путешествую по стране в поисках новых идей и работы, как ищу свою музу. Мои слова звучали убедительно, и я видел, как в глазах окружающих загораются искорки восхищения. Они слушали меня, затаив дыхание, и я чувствовал себя на вершине Эвереста.

Но этот восторг быстро сменился жалостью. Я понял, что для многих я останусь просто человеком, который ищет своё место под солнцем, а не художником. Это осознание было горьким, но оно напомнило мне о том, что путь к признанию всегда тернист и полон препятствий. А главное, всё это нужно заслужить, и не напыщенной болтовнёй.

После ужина, когда силы окончательно покинули меня, я с трудом забрался на верхнюю полку. Мои попутчики помогали мне, и я благодарил их, стараясь держаться достойно. Перед тем как уснуть, я долго ворочался, размышляя о прошедшем дне, чувствуя удовлетворение от того, что провёл время с интересными людьми, но в то же время понимал, что впереди меня ждут новые испытания.

Особенно приятно было то, что колбасу, которую дала мне жена, никто не тронул. Я знал, что это мой небольшой запас на случай, если придётся задержаться в Кропоткине, и был рад, что он остался со мной. Это напомнило мне о доме и о том, что где-то ждут меня, но верят ли в мой успех, это вопрос?

                (продолжение следует)