Та, кого не видно

глава 6
На центральной поляне, между цветущими ветвистыми деревьями, струился свет — мягкий, живой, будто сам воздух здесь пел.
Старейшины собирались неспешно, как и всё на Лиоре. Их приход не объявлялся заранее — каждый знал, когда нужно идти. Это чувствовалось сердцем.

Пока они подходили, в отдалении шла обычная жизнь: кто-то возделывал ряды цветущих зерновых кустов, кто-то настраивал звучание каменных органных плит на границе леса. Маленькие лиорианцы учили друг друга слушать воду — играли в прятки, прячась в световых волнах.
Ничего не выглядело экстренным.
Но в воздухе ощущалось тонкое напряжение — как перед большой переменой.

— Они собираются чаще, чем раньше, — заметила проходившая женщина с оживлённым лицом. Она остановилась у поляны, прислушиваясь. — Значит, что-то чувствуют.

Никто не боялся перемен — но на Лиоре даже ветер предупреждал заранее.
Сегодня он был особенно тих. Даже поющие камни звучали приглушённо.

Старейшины сели полукругом, без слов. Им не нужны были приветствия — у каждого были свои нити чувств, свои сигналы. Кто-то склонил голову, прислушиваясь к голосу Земли. Кто-то прикрыл глаза, ощущая вибрации жизни.

Первым заговорил Элиор — самый старший. Его голос прозвучал, как лёгкий раскат грома в ясный день:

— Есть колебание. Незначительное — но оно не отсюда. Оно не изнутри.

Тишина сгустилась, как туман. Остальные лишь кивнули.
Это чувствовали все.
Что-то приближалось. Пока ещё незримое, почти ласковое — как капля чужой памяти, впавшая в реку общего сознания.

Но говорить о тревоге вслух было не принято.
На Лиоре сначала слушают, потом чувствуют — и только потом действуют.

Они встали одновременно — всё было решено без слов.
До следующего сбора каждый вернётся к своим делам: петь с камнями, водить за руку юных, исцелять леса.
И всё же в их походке появилась едва заметная собранность.
Как перед дыханием, которое может изменить песню.

Тем временем в Лёгких Водах Эри ловила светящееся облачко, и её смех звенел, как музыка колокольчиков.
Лея смотрела в небо и вдруг вздрогнула.
Внутри будто дрогнула тень — холодная и тяжёлая, не похожая на лиорскую энергию.

Она не поняла, что это. Но в следующую секунду в ручье, мимо которого проходила, промелькнул сгусток серого — быстро, как ошибка.

— Видела? — спросила она у подруг.

— Что?

— Ничего, — прошептала Лея. — Наверное, просто искажение.


---

Утро началось с лёгкого мерцания над лиственными кронами — как будто сама планета проснулась в предвкушении. Всё вокруг казалось чуть ярче, чуть глубже по звуку и оттенкам.
Это был тот самый день, когда Лиора начинала готовиться к Фестивалю Света.

В долине, между зеркальными водоёмами и поющими деревьями, уже собирались жители.
Каждый приходил не по зову, а по внутреннему ощущению: «сегодня — день начала».

Дети ткали световые нити из шёлка люмин. Их пальцы ловко скручивали тонкие нити энергии, превращая их в полупрозрачные ленты, которые позже будут спущены над главной поляной. Они смеялись, напевая старинную песню, в которой рассказывалось, как свет пришёл к Лиоре и остался в её земле навсегда.

Взрослые в это время настраивали звуковые деревья. Каждый лист в них мог звучать, как хрустальный колокол. Их подрезали, очищали от пыли, протирали кристаллическим маслом, чтобы в день фестиваля они исполнили древнюю симфонию пробуждения.

Старейшины не вмешивались — но наблюдали. Их внимание не давило, а как будто вплеталось в общий процесс, придавая всему собранность.

Лея, стоя у обрыва, смотрела вниз — туда, где, как волны, двигались люди.
Она любила эти дни — когда планета дышала особенно ярко, и казалось, будто сама Лиора улыбается через каждого жителя.

Но в этом году что-то было иное.

— Ты чувствуешь? — подошёл к ней Меон, её наставник. Он не смотрел вниз — только на неё.

Лея кивнула:

— Словно кто-то прикасается… но не изнутри. Как свет, который не наш.

— Это будет важный фестиваль, — тихо сказал он. — Возможно, первый в новом круге.

Она не спросила, что он имеет в виду.
На Лиоре ответы не давали заранее. Их проживали.

Внизу, в долине, кто-то уже начал репетицию световых танцев — лёгкие фигуры перемещались по траве, оставляя за собой следы сияния, как от крыльев птиц.

А за горизонтом, пока ещё невидимо, что-то уже двигалось в их сторону.


---

Земля.

Комната была залита искусственным светом — тусклым, холодным, как и всё в этом месте.
Рядом стояли одинаковые кроватки. Некоторые дети спали, кто-то тихо бормотал что-то во сне.
Но одна кроватка, в углу, была особенной.

Он не знал, как его зовут.
Он не знал, кто он.
Он просто чувствовал: одиночество.

Мир был слишком большим. Холодным. Молчаливым.

Он плакал.

Не громко. Не криком. Не отчаянно, как раньше.
А звуком внутри себя — негромким, тонким стоном. Как нить, которую он будто бы тянул — куда-то, к кому-то. К тому, кто услышит.

Но никто не пришёл.

Медсестра проходила мимо — не посмотрела.
Старшая няня сказала, что перебесятся, все так делают.

Он замер, уставившись в потолок, в тени, в пустоту.

И тогда — зов пошёл дальше.