Горькая правда

Знаете, сейчас модно всё выкладывать партнёру, как на исповеди. Психологи в один голос твердят: «Открытость — ключ к здоровым отношениям!» Ага, конечно. Вот только между открытостью и словесным недержанием есть разница.

Лёша — мой муж и любимый человек с дурацкой привычкой пить кефир прямо из пакета. Десять лет вместе, двое детей, ипотека, общая чашка для зубных щёток и прочие атрибуты крепкого брака. Всё шло прекрасно, пока вчера он не сел напротив с таким лицом, будто проглотил ежа.
— Нам надо поговорить, — сказал он голосом диктора, объявляющего о конце света.

В такие моменты мозг услужливо подсовывает три варианта: измена, смертельная болезнь или он купил мотоцикл. Оказалось — хуже.

— Помнишь, когда мы начали встречаться?

— Да. В сентябре… Больше десяти лет прошло...

— Точно. Так вот до тебя я встречался с Кирой…

— Которая сейчас замужем за твоим братом? Которую я вижу на каждом семейном празднике? Которая крестила нашего сына? С той самой Кирой?

Лёша сглотнул и продолжил:

— Мы с ней... в общем, я с ней не расстался до того, как начал с тобой по-серьезному. Там был месяц внахлёст.

Я молча глядела на него, пытаясь осмыслить эту информацию
Десять лет. ДЕСЯТЬ ЛЕТ он носил это в себе и решил выдать именно сейчас. Что у этого мужчины в голове?

— И почему ты решил сказать мне об этом именно сейчас? — спросила я, с трудом удерживаясь от желания запустить в него солонкой.

— Нас на работе отправили на тренинг по искренности. Тренер сказал, что настоящая близость строится на полной открытости.

Тренеры по искренности. Чудесно. Интересно, а этот тренер сам рассказывает жене, что тайком доедает в туалете чизкейк, чтобы не делиться?
— То есть ты десять лет молчал, хранил эту тайну, а теперь решил «очиститься»? — я изобразила кавычки пальцами.

— Да! И знаешь - это удивительно, но мне стало легче, — улыбнулся он с облегчением святого, скинувшего тяжкий грех.

— А мне? Мне тоже должно стать легче? Или ты об этом не подумал?

Его лицо вытянулось. Видимо, в программу тренинга не входило осознание, что твоя исповедь может причинить боль другому.
— Знаешь что, — сказала я, наливая себе вина, — если уж собираешься когда-нибудь доставать скелеты из шкафа, не засовывай их туда! Признаваться надо сразу. Или научиться жить со своими секретами, не посвящая в них неокрепшие души.

Он сидел напротив — растерянный, как ребёнок, потерявший мороженое.

— Прости... я думал, так будет правильно.

Я вздохнула:

— Правда не имеет срока годности, но иногда её ценность — как у просроченного йогурта. Рассказать правду - это не стать честнее, Лёш. Это попытка переложить ответственность на другие плечи. Тебе, возможно, полегчает, а другому человеку? Что ему с этой правдой делать? Радует только одно - масштаб твоей лжи в этой ситуации ничтожен и последствий никаких нет, но в следующий раз, получив задание на тренинге, подумай тысячу раз прежде, чем его выполнять.

Ночью, лёжа рядом с храпящим очистившимся мужем, я думала о том, что иногда молчание — это не ложь, а забота. Есть правда, которая лечит, а есть та, что лишь ранит без всякой пользы.

Утром я поцеловала его в макушку. Он всё тот же Лёша, который складывает носки неправильно и любит меня неидеально. И я не стала рассказывать ему, что знала о его "внахлёсте" с Кирой все эти годы.
Некоторые тайны нельзя сохранить, а некоторые не стоит обсуждать, но не из страха, а из милосердия.