Трэш-сказки за Одессу. Глава 4

Неожиданный союзник и триумф

Глава эта началась не с громких побед, а с тихих, отчаянных вздохов Яши Фишмана над тетрадкой по математике. Пятый класс оказался для него настоящим испытанием. Если раньше цифры просто вызывали у него скуку, то теперь они стали источником истинного, всепоглощающего ужаса. Математика, а следом за ней и физика, представлялись ему зловещими лабиринтами, полными ловушек и бессмысленных символов. Успехи, как выражался Моня Фишман, его отец, были «весьма скромными, точнее плачевными». А если быть совсем точным, Яша просто люто ненавидел эти предметы. Он видел в них не стройную логику вселенной, а лишь набор бессмысленных закорючек, призванных свести его с ума.

Моня Фишман, человек-тишина, который с момента отъезда Ривы Соломоновны стал еще угрюмее и задумчивее, наблюдал за мучениями сына с нескрываемым беспокойством. Он, технарь до мозга костей, не мог понять, как его отпрыск может так безнадежно тонуть в мире чисел.

— Яша, — произнес Моня однажды вечером, когда сын в очередной раз бился головой о параграф про дроби. — Это так дальше продолжаться не может. Тебе нужен репетитор.

Яша поднял на отца полные отчаяния глаза.

— Зачем? Я все равно ничего не понимаю!

— А вот для того, чтобы начал понимать! — отрезал Моня. — Я уже договорился.

Союзником в этой неравной борьбе за оценки стал Лёнечка, сосед по коммунальной квартире. Тот самый Лёнечка, чья игра на трубе пугала весь двор и вызывала у Сёмы желание сбежать на край света. Долгое время все считали его, в лучшем случае, чудаковатым музыкантом, а в худшем — просто ненормальным. Каково же было удивление Яши, когда выяснилось, что Лёнечка был не студентом музыкальной консерватории, а вполне себе студентом Одесского политеха, хоть и с весьма своеобразными методами обучения.

Моня Фишман, не теряя времени, предложил Лёнечке заниматься с его отпрыском два раза в неделю по часу. Разговор о цене был краток, но поучителен.

— Сколько будете платить? — спросил Лёнечка, попыхивая папиросой на общей кухне, откуда запахи шницелей, борща и бедности проникали в каждый уголок.

— Рубль за час занятий, — не моргнув глазом, ответил Моня. Лёнечка вытаращил глаза. — Ха, ищите другого дурака. Репетиторы берут сейчас по три рубля за урок, а знаменитая на весь город Макрицкая целых пять рублей!

Моня мог быть немного не в себе, но дураком он точно не был. — Вы не Макрицкая, Лёнечка. Рубль — моя крайняя цена. Лёнечка прикинул, что на заработанный рубль он сможет купить аж три бутылки пива, что для студента было совсем не лишним. И согласился.

Первые несколько уроков Лёнечка, надо отдать ему должное, честно пытался заставить Яшу учить формулы, разъяснял их суть, рисовал схемы. Он даже пытался пошутить, чтобы хоть как-то облегчить страдания мальчика. Но толку от этого не было. Яша мучился сам и мучил своего нового учителя. Он тупо смотрел на цифры, а в голове у него рождались новые «трэш-сказки», в которых Пифагоровы штаны превращались в танцующих чертей, а интегралы — в бесхребетных червей. К тому же, на оценки Яши по математике такая тактика никак не влияла, и Моня был крайне недоволен, его молчание становилось все более гнетущим.

— Лёнечка, — сказал однажды Моня, принеся очередной дневник Яши с двойкой. — От вас нет толку. Я, может быть, деньги зря плачу? Лёнечка почесал затылок. Он тоже устал от этих мучений. С одной стороны, рубль лишним не бывает, с другой — совесть (хоть и не очень большая) грызла. И тогда они, Яша и Лёнечка, нашли разумный компромисс.

— Слушай, Яша, — предложил Лёнечка, как-то раз, прищурившись, — ну его, этот корень квадратный. Давай так. Минут за пятнадцать я делаю твое домашнее задание, которое ты потом просто переписываешь. Яша недоверчиво посмотрел на него. — А если меня позовут к доске? — Тогда минут десять мы делаем шпаргалки, — подмигнул Лёнечка, — и я научу тебя их прятать так, что даже Циля с ее зорким глазом не найдет. — А что потом? Моня же следит, чтобы час был ровно. — А потом мы просто ботали по душам, — засмеялся Лёнечка. — Час — это шестьдесят минут, как любит говорить твой папа. Он платит за время, а не за качество знаний.

И действительно, Моня строго следил за длительностью занятий. Он мог неожиданно зайти в комнату и проверить. — Час это шестьдесят минут. Я вам плачу за время, — повторял он свою мантру.

Так и повелось. Яша научился мастерски переписывать решения, а шпаргалки прятать так, что ему бы позавидовал любой шпион. Но самым ценным были те «ботать по душам» сорок минут. От Лёнечки Яша узнал много чего интересного, того, чего не пишут ни в одном учебнике, кроме разве что учебника по жизни. Он узнал, как Лёнечка подрабатывает, играя на трубе на похоронах, и как это, оказывается, прибыльно. Услышал захватывающие истории о фарцовке, о том, как выгодно купить у иностранцев сигареты «Мальборо» и за сколько их можно перепродать. На самом деле, Лёнечка такое провернул лишь один раз, да и то побоялся. Но перед Яшей он разыгрывал опытного барыгу, короля барахолки, эдакого одесского Остапа Бендера. Это были настоящие уроки жизни, полные авантюризма и смекалки.

— Главное, Яша, — учил Лёнечка, — это умение договариваться. И видеть, где твой интерес. Он научил Яшу парочке приемов джиу-джитсу, демонстрируя их на невидимом противнике и приговаривая: — Вот видишь, если противник больше тебя, используй его силу против него. Сначала он давит, давит, а потом ты — хвать! — и он уже твой. Главное — не паниковать и думать.

Как ни странно, через год таких занятий у Яши начали проявляться некоторые успехи в математике. Возможно, от того, что он стал меньше её ненавидеть, а может, от того, что мозг, привыкший к шпаргалкам и хитростям, научился быстрее схватывать суть. Время от времени он уже сам мог решить кое-какие задачи, и даже стал получать тройки, а иногда и четверки. Моня хмурился чуть меньше.

Жизнь полна неожиданностей. Ты можешь десять лет быть отличником, а потом маленькая случайность — и все летит прахом. А бывает и наоборот: ерундовый случай, который коренным образом меняет все. Вот таким случаем стало то, что по нелепой случайности Моня вместо привычного «Юного техника», принес из ларька журнал «Юный натуралист».

Яша сперва разочаровался. Он мечтал о статьях про ракеты и радиоприемники, а тут — бабочки и жуки. Журнал как журнал. Но, пролистывая его, Яша наткнулся на объявление о конкурсе на лучший рассказ от читателей: «Удивительный случай с моим домашним питомцем». Домашнего питомца у Яши отродясь не было. Он мечтал завести собаку, но вместо этого родители завели ему братика, да и то ненадолго. Пришлось выдумать. Им стал кот. А дальше Яша описал, как кот охотился на крыше сарая за воробьями, но промахнулся и упал прямо на лошадь, которая от неожиданности помчалась через весь город, унося на себе перепуганного кота. Рассказ он назвал «Кот-наездник» и, не долго думая, послал в журнал.

Через месяц ему пришел ответ, что рассказ приняли на конкурс. А еще через месяц пришло письмо, что рассказ занял третье место на конкурсе, и автора награждают годовой подпиской на журнал. Яша был вне себя от счастья! Он оббегал все ларьки в округе и купил аж три номера журнала, чтобы всем показать свою публикацию. Об источнике денег я умолчу, но догадаться, откуда они, несложно, учитывая «ботать по душам» с Лёнечкой.

Но и это не все. В жизни Яши явно началась белая полоса. Как гром среди ясного неба, появилась его «блудная» мама, Рива Соломоновна, с ворохом заграничных подарков. Заграничных, настоящих, с запахом неведомых стран!

И вот Яша выходит во двор в новеньких джинсах «Ли», тугих, скрипучих югославских ботинках, а на носу — очки-слезки, писк последней моды, и с журналом, аккуратно зажатым в руке. Он ощущал себя если не королем, то уж точно принцем одесского двора.

Он направился к мальчишкам, которые, как всегда, что-то обсуждали у подъезда.

— Смотрите! — торжествующе произнес Яша, разворачивая журнал на нужной странице. — Меня напечатали! Мой рассказ!

Ребята слушали равнодушно. Ну, напечатали и напечатали, подумаешь. Обычное дело для «ботаников». Лишь один Борька, стоявший чуть в стороне, кипел от зависти. Он, Борька, старше, сильнее, а тут этот Фишман, «ботаник» несчастный, да еще и в таких джинсах!

— Все то ты врешь! — злобно выплюнул Борька, его глаза полыхнули. — Это за тебя твой сумасшедший отец в журнал написал! Он же у тебя совсем того!

И прежде чем Яша успел что-либо ответить, Борька резким движением выхватил журнал из его рук и бросил его в грязную лужу, оставшуюся после вчерашнего дождя. Он был уверен в своем физическом превосходстве. Он был на два года старше и в полтора раза толще Яши. Он привык, что все его боятся.

— Как ты смеешь врать?! — дрожащим голосом произнес Яша, его глаза наполнились слезами, но не от обиды за журнал, а от несправедливости, от того, что его триумф так грубо растоптали. — Да и мамаша твоя стерва, путается с кем попало! — добавил Борька, чтобы добить окончательно.

Этого Яша стерпеть не мог. Не журнал, не его победа, а оскорбление матери всколыхнуло в нем ярость. Он бросился на обидчика и толкнул Борьку в грудь. Тот даже не пошатнулся и в ответ смазал ладонью по лицу Яши. Хрустнуло. Его новенькие очки-слезки, символ моды и триумфа, тоже полетели в лужу, разлетевшись на осколки.

Яша кинулся на обидчика, словно маленький, но свирепый бульдог. Но силы были явно неравны. Борька легко отшвырнул его в сторону. Через пару минут от Яшиного респектабельного вида не осталось ничего: рубашка порвана, джинсы испачканы грязью, из носа течет кровь. Мальчишки, которые сперва с интересом наблюдали за поединком, начали скучать. Подлые мысли о том, что надо дать деру, все больше одолевали Яшу. Борька, повалив его на землю, навалился всем своим весом, готовясь нанести решающий удар.

И вот, когда он уже почувствовал, как воздух выдавливается из легких, Яша вспомнил главный принцип джиу-джитсу, который так увлеченно показывал ему Лёнечка. «Используй его силу против него». Яша, собрав остатки сил, резко вывернулся, его тонкая рука, словно змея, обхватила запястье Борьки, а второй рукой он схватил его предплечье. И, лежа на спине, используя силу ног, он изо всех сил потянул Борьку, одновременно вывернув его руку. Тот взвыл от неожиданности и боли.

— Всё, сдаюсь! Сдаюсь! — прохрипел Борька, его лицо исказилось. — Признайся, что врал! — задыхаясь, потребовал Яша, не ослабляя хватки. — Ладно, признаюсь! Признаюсь! Только отпусти!

Они с трудом поднялись. Яша, весь грязный и окровавленный, но с блеском в глазах. Борька, бледный, с перекошенным от боли плечом, отскочил в сторону. Ему захотелось отомстить, и он думал, как это сделать побольнее. — А этот Яшка еще за моей сестрой подглядывал! — громко сказал он, обращаясь к ребятам, которые теперь смотрели на Яшу с новым интересом. Колька, который, как и остальные, был свидетелем всего происходящего, удивленно вскинул брови. — А чё за ней подглядывать? Она вот так просто ходит здесь каждый день! Борька, немного сбитый с толку, попытался выкрутиться: — Так он за ней за голой в ванной подглядывал! — А ты чё? — спросил Колька, подозрительно прищурившись. — Я ничего, — пробормотал Борька, понимая, что попался. — А раз ничего, так и вали отсюда, пока мы тебе не накостыляли! — пригрозил Колька, и его слова были весомыми. Борька поплелся домой, обходя лужи и стараясь не смотреть на Яшу.

— А ты так здорово ему надавал! — сказал Колька, подходя к Яше и подавая ему из лужи разбитые очки. — Это джиу-джитсу, да? — Ага, — кивнул Яша, вытирая кровь из носа.

— Как там стихи у тебя называются? — Колька, кажется, совсем не понял о чем раньше был разговор.

— Какие стихи? У меня тут в журнале рассказ! — Яша достал свой, теперь уже помятый и грязный, но все еще триумфальный журнал.

— Ну, рассказ так рассказ. Главное, что про баб! — Колька хлопнул его по плечу и засмеялся.

Яша не стал возражать и правильно сделал. Молва о его победе разнеслась по всему двору, а потом и по всей улице. Слухи, конечно, были преувеличены. И каждый новый рассказчик добавлял от себя новые подробности, превращая маленького, худого Яшу в непобедимого героя.

И обязательно в конце прибавлял: «А еще этот Яшка сделал с сестрой Борьки, такое…». Что давало повод новым слухам и еще больше повышало Яшкин авторитет среди мальчишек. Он был счастлив. Впервые за долгое время он чувствовал себя не обузой, не «ботаником», а настоящим Яшей Фишманом, который умеет постоять за себя и за свои слова. И это было лишь начало.