Печалька в поисках Кэллогга 6

8. Сьюзен Кэллогг, старшая дочь Грегори Ф. Кэллогга, Челси, Лондон.

Мой отец - ужасно скучный тип. Даже если у вас папа - банкир из Челси, это еще не значит, что вы счастливы. Мне хотелось, чтоб у меня был другой папа. Я представляю себе своего отца, скачущим на лошади, сражающимся на шпагах с врагами, а не таким: скучным, предсказуемым банкиром, который целыми днями сидит в своем офисе и смотрит в окно, с отсутствующим видом. Если бы не Трент, с которым можно убежать от всего и от всех, закрыться в его крошечной квартирке в скворечнике, на пятом этаже, я бы не знала, как быть дальше, как выжить, будучи дочерью банкира в Челси! Я поднимаюсь на пятый этаж по узкой лесенке, тихо стучу в дверь Трента, и он впускает меня, оглядывается по сторонам, на всякий случай, и быстро запирает за мной дверь. Он сразу начинает меня целовать, глубоко, призывно, долго, а потом он хватает меня на руки и, без лишних слов и разговоров, несет меня в постель.
-Сьюзи, Сьюзи, Сьюзи… я был так одинок без тебя, я умирал от тоски… - шепчет он мне на ухо, и вдруг засовывает в мое ухо свой язык. Я смеюсь и отбиваюсь от Трента, а он шепчет мне: «Тише, тише, тише…». Потом он делает нечто невообразимое: он достает из кармана шелковый платок, и завязывает мне рот.
-Молчи, женщина… - шепчет он мне, поднимает мою юбку, и облизывает своим языком мои бедра, там, где подвязки моих чулок. Я кричу от удовольствия молча, потому что мой рот завязан. Но все же, с моих губ срывается стон.
-Тише, тише, тише… опять шепчет мне Трент, но я слышу в его голосе приказ. Он держит мои щиколотки в своих ладонях, он разводит мои бедра так широко, как только можно, и тут же оказывается сверху, и входит в мое тело, резко и требовательно берет меня, снова, и снова, и снова.
-Я люблю вас , мисс Сьюзанн Кэллогг, - шепчет он мне, - Я и представить себе не мог, что скучные офисы банка «Кэллогг и сыновья» скрывают такое пылкое сердце, как ваше…
Мы с Трентом познакомились в банке, этим летом, когда я подрабатывала курьером в офисе отца, а Трент приходил занять у папы денег. Трент - очень модный художник, он импрессионист, и это совершенно новое направление, которое у всех сейчас на устах. Он рисует картины расплывчатыми и размытыми, когда все силуэты зыбки и нечетки, и только издалека можно увидеть, что парусник - это парусник, а не просто нагромождение линий, что куст сирени - это куст сирени, а не просто сиреневая клякса на полотне. Вся его квартирка завешена картинами, он рисует их и вешает на стены, потому что их никто не покупает. Только мой папа как-то раз купил у него полотно, которое называется «Земляничные поляны Восточного Йоркшира». Теперь, он взялся рисовать меня в стиле «ню», то есть обнаженной, и, после нашей любви, я каждый раз позирую ему, и он подолгу смотрит на меня, щурится, просит меня развернуться этим боком или тем, посмотреть туда или сюда… Его стиль настолько утончен и таинственен, что, каждый раз когда я смотрю на свой портрет, выполненный руками Трента, я вижу только соленую сельдь на тарелке, с зеленью и овощами. Однако Трент говорит мне, что его работа пока только в самом начале и скоро его замысел будет понятен. Он говорит мне, что этот портрет будет называться «девушка с селедкой и овощами». Он рассказывает, что это его ответ одному русскому художнику, который рисовал девочку с персиками.
Иногда мне кажется, что Трент просто голоден, и поэтому на моем портрете столько овощей и селедки. После нашей любви, я вытаскиваю из своего саквояжа булочки с маком, бутыль молока, шоколадные конфеты… Мы наскоро перекусываем, и я думаю, что сейчас он опять будет рисовать меня, однако он снова укладывает меня на кровать, и мы долго, долго, долго целуемся, а потом Трент рассказывает мне о каком-то старинном замке, что на дальнем острове, о чудовищах и монстрах, которые охраняют подступы к замку, и заканчивает он свой рассказ самым что ни на есть романтическим образом:
-Когда-нибудь, я увезу тебя на этот остров, там живет мой дядя, он барон, и мы будем с тобой выходить в море рано поутру, и ловить рыбу и креветок … - так обещает мне Трент. И я понимаю в тот момент, что наша любовь вечна. И тут вдруг, совершенно внезапно, поворачивается ключ в замке.