Вальс Зеркал. Глава 18

Присев на корточки, повстанец растирал пепел в руке.
Война всегда уродлива, но вот вернулся ли он с соратниками для победы и славы? Или, быть может, для последнего отчаянного боя, о котором не споют песен, потому что не останется ни певцов, ни слушателей?
Безумие, чистой воды безумие.
Но даже последний головорез будет находить свои действия нравственными. Он найдет им объяснение, проливая кровь за клочок земли, к которому привязан; убедит себя и в том, что люди не понапрасну лишают себя родины, полагая, будто где-то трава зеленее.
И происходить это будет раз за разом вне зависимости от происхождения бунтовщика – какое значение имеет родословная во время смуты?
…Но вот много ли радости в таком знании?
Мятежник медленно поднялся и продолжил путь.

ГЛАВА 18
ТЕМНАЯ МЕТКА

К моменту, когда Амегри со спутницей спустились к границе леса, небо уже заметно потемнело и приобрело темно-лиловый оттенок.
Впереди лежало обширное плато, с восточной стороны огороженное начавшим осыпаться оползнем. С севера и запада подобного риска схода селя пока не предвиделось – там им, очевидно, и придется пересечь речушку шириной не больше двадцати шагов – послушник уже отсюда видел сидевшую в воде лохматую ворону, что долбила клювом застрявшую на мелководье рыбу.
Кроме же как препятствие, которое естественным образом вновь их задержит, воспринимать водную преграду Амегри предпочитал и как возможность окончательно сбить гончих со следа – немаловажная деталь, если еще какое-то время планируешь побыть среди живых.
А вот невольно ставшая ему компаньонкой девушка вела себя не так рационально – ее неизменно осуждающий взгляд словно говорил о том, что, кабы не послушник, им вообще бы не пришлось спасаться. На это Амегри решил пока никак не реагировать – колдунье, как, впрочем, и любой женщине, хотелось назначить кого-нибудь виноватым в случившемся, однако покуда она не бросается на него с кулаками, пусть себе думает, что хочет.
Прямо сейчас неависца больше беспокоила перспектива ночевки, как есть, прямо в поле – как бы неприятно ни было это признавать, но до следующей речной переправы им сегодня никак не добраться. Придется найти укрытие: пусть бы и прогалину в худом подлеске за ручьем – все лучше, чем растянуть ноги на голых камнях.
…А последних здесь было предостаточно. Уже идя по равнине, ведьма все высматривала среди них некие реликты – или могущие таковыми оказаться пережитки древних эпох – однако, кроме выветрившихся и ставших неразборчивыми остатков резьбы, от некогда цельных горных пород теперь ничего не осталось.
Если ощущение направления Амегри не подводило, где-то неподалеку был заброшенный карьер – камни, возможно, оттуда. Но хорошего в том мало: это лишь значило, что попытка уйти от погони уводила их все дальше на северо-запад, прочь от Канвилля и – как следствие – цели, с которой отправлял послушника Старший, Дарлон.
…И с каждой новой верстой этот «крюк» становился все более большим.
Добравшись до края крошечной, но бурной речушки, светлый эльф осторожно попробовал воду. До ломоты в зубах холодная, она оказалась пресной, нормальной на вкус. Нелишне будет пополнить запасы фляг прежде, чем идти дальше; неплохо бы также смыть пыль и пот, но такой роскоши во времени у них явно нет – вечерело быстро, да и гарантий, что погоня отстала с концами, не было тоже.
Ворожея, несмотря на всю показную враждебность и недоверие, припала вместе с ним к воде, точно дикий зверь на водопое, – насколько послушник мог судить, за весь день она не выпила ни капли. Только лишь после этого девушка подобрела ровно настолько, чтобы снизойти до реплики:
– Это все еще так необходимо? – Она стряхнула мокрые пальцы рук. – Идти вместе.
– До утра бы я обождал, – невозмутимо ответил Амегри. Эльф уже какое-то время оглядывался по сторонам – как он и подозревал, здесь они были как на ладони. – На всякий случай. А потом – иди куда хочешь.
Там, откуда они шли, все так же виднелся изрядно поредевший лес. С противоположной же стороны речушки берег представлял собой засохшую грязь вперемешку с гальками и песком – зеленые насаждения тут начинались много дальше, за раскинувшимся на лиги вокруг ковром из цветов, где на расстоянии все же были заметны саженцы молодых деревьев.
Под укрытием густой листвы обязательно должно найтись место для ночного привала. Ежели возле тихой заводи у реки – так вообще отлично, но привередливыми быть не приходилось.
Наскоро пополнив запасы воды, вскоре они уже пересекали водное препятствие, ступая, главным образом, по выступавшим поверх бурлящего потока булыжникам. С предложением послушника его хмуро молчавшая спутница вроде как согласилась; к тому моменту ветерок успел донести до носа благоухание с цветочного поля под мерно опускающийся на землю бархат ранних сумерек.
Переправившись и продолжая шагать – теперь через луга – молодой эльф прикидывал варианты того, как ему вернуться на маршрут. В обход через Тиргитерре с его скалистой местностью – благодарю покорно, но карабкаться по отвесным утесам он станет лишь в крайнем случае. Оставалось идти вдоль реки сразу за переправой в обратном направлении – да, это лишний день пути, но все лучше, чем вновь нарваться на патруль служителей инквизиции.
Единственное, что могло смешать все карты, находилось рядом с ним. Вернее, вышагивало с важным видом.
Неависец с прищуром глянул на ведьму.
Ну и куда, спрашивается, после их расставания направится этот ходячий пожар в юбке?
– Меня зовут Амегри, – не совсем ловко начал он. С чего-то надо было начать – так почему бы и не представиться. – А тебя?
Идущая с ним вровень чародейка резко нахмурилась; явно сбитая с толку, она повернулась в его сторону:
– Все ли равно, эльф? – бросила девушка. – Очень скоро мы разойдемся и более не встретимся. Отчего…
– Подумал, в случае появления инквизиторов с их гончими будет проще окликать по имени, нежели звать на всю округу «ведьмой», – выдал первое пришедшее на ум объяснение эльфский послушник.
Амегри ожидал протестов, но их не последовало. Как ни странно, колдунья, кажется, всерьез обдумывала этот его, на первый взгляд, идиотский довод.
– Турья, – наконец, нехотя ответила его спутница. – Мое имя – Турья.
Молодой эльф постарался кивнуть как можно более естественно и непринужденно. Надо думать, ей нечасто доводится общаться с окружающими – стоило поддержать редкий позыв к разговору.
– Ты знаешь, что из-за тебя многие пострадали в тех деревнях? – осведомился Амегри. Девушка было встрепенулась, однако послушник тут же добавил. – Нет, я не об испорченных посевах, на которые ты якобы насылала град. Служители церкви всегда ищут по округе сообщников ведунов и ворожеек, объявленных в розыск – вне зависимости от того, о тебе это или о ком еще. В данном случае, впрочем, имели ввиду явно именно тебя – уж не знаю, возможно, со слов кого-то из деревенских, кто тебя знает или видел в лицо. Хватают всех, причем делают это с пристрастием.
Пока он говорил, чародейка шла с отстраненным видом, переворачивая носком предусмотрительно нашедшихся в узелке с вещами башмаков попадающиеся на пути камушки. На лице ее читалась какая-то тщательно оберегаемая тайна; во всяком случае, знала девушка об обозначенной Амегри ситуации точно больше, чем хотела показать.
– Надолго я нигде не задерживаюсь. – Турья вроде бы и смотрела в его сторону, но, вместе с тем, взглядами старалась не встречаться. – Если же имели место… злоупотребления… В общем, мне жаль.
Амегри тяжело вздохнул – она практически призналась!
– Эти слова не мне нужно говорить, – выходит, теперь и ему предстояло пересиливать себя, чтобы не думать о всех тех несправедливо обвиненных и – без сомнения – запытанных до полусмерти жителей окрестных деревень, кого уже провели через жернова полевого суда инквизиции. – А тем бедолагам, что …
– Ну а сам-то ты, остроухий, – вспылила его спутница. – Кичишься мнимым благородством и при этом не брезгуешь прибегать к запрещенной среди эльфских выродков магии – силе самих лесов. Ты ведь, надо думать, не для того торопишься найти сородичей, дабы покаяться в совершенном злодеянии, – ибо тогда тебе надо прямиком в рассадник себе подобных на юге! В Неавис!
Это было похоже на удар под дых. Не укор за проступок – последний, безусловно, надлежало искупить, – а упоминание о доме.
– Неависа больше нет, – лишенным всякой жизни голосом произнес Амегри. – По крайней мере, того, каким он был раньше. Недавнее нападение Эокраилда застало врасплох защитников города, чем перечеркнуло какие-либо надежды моего народа на долгосрочные мир и процветание. Оттого я и ищу сородичей, из «мнимого» благородства желая спасти тех из них, кому удалось уцелеть во время бойни.
По все сильнее изгибавшимся бровям на лице Турьи послушник догадался, что падение ненавистного ей Неависа стало для колдуньи нерядовой новостью. Виду та, впрочем, решила не подавать.
– Тц-тц-тц, какие высокие слова! – девушка покачала головой. – И почему ж ты сразу не сказал, что я путешествую с будущим спасителем целого народа? Я бы хоть, не знаю, оделась поприличнее.
Амегри почувствовал, как закипает изнутри. Он, конечно, не рассчитывал на прямое сочувствие, однако такое, ничем не прикрытое глумление на пепелище уже свершившейся трагедии также было явным перебором.
– Чего ты хочешь от меня? – не выдержал молодой эльф, останавливаясь. – Чтобы я вернулся в прошлое и позволил твоему заклинанию нанести мне увечье?! Использовать темную магию – твой сознательный выбор! Сама ее природа не оставляет альтернативы в способах реагирования на…
– Ну да, ну да, ты просто защищался, – передразнила его ведьма. – Расскажешь об этом своим Старейшинам, или кому там еще это интересно. Вы ведь, остроухие, любите всех поучать, не так ли? Высмеиваете нескончаемые человеческие распри, утверждая, что вам самим они точно не грозят; что светлые эльфы Неависа и темные эльфы Эокраилда никогда не станут враждовать друг с другом, потому что вы – высшая форма творения – выше этого! Ибо перворожденная раса! Мудрость тысячелетий! Тьфу!
К несчастью для собеседницы, Амегри был всерьез настроен не позволить сбить себя с толку:
– Я не могу отвечать за Старейшин, однако, если «поучать» для тебя означает бесплатный совет о том, что извинения должны прозвучать для тех, кто РЕАЛЬНО пострадал, спешу разочаровать – это просто здравый смысл. Но можешь не переживать на сей счет, так как скоро и этих советов не будет: я намерен переправиться на тот берег и – ты права – пусть мне не спасти весь народ, кого-то я все же разыщу и, по возможности, даже найду им убежище. Ну а ты? Направишься…
– Хочешь узнать, стану ли я переправляться на ту сторону, попутно продолжая доставлять тебе помехи? – хохотнула Турья. – Я бы с радостью, но у меня другие планы. – На краткий миг показалось, будто она хотела добавить что-то еще, однако, завидев как послушник, получив нужный ему ответ, возобновил идти, лишь пожевала губу и молча пошла рядом.
Остаток цветочного поля они миновали под разворачивавшимся бархатом ночных небес – еще не усыпанных звездами, но уже вполне себе намекавших на то, что пора бы сделать привал.
Момент этот безошибочно уловил и Амегри:
– Уже темно. Остановимся здесь. – Прогалина шириной с дюжину шагов перед ними не была как-то особо укрыта от посторонних глаз, разве что самую малость прикрытая кронами молодых деревцев; послушник, впрочем, как и любой иной путник, в дороге привык иметь дело с тем, что есть. – Место, в целом, подходящее. Появись кто из-за опушки – все видно. Также, не далее, как в четырех сот шагах западнее, ручей продолжает огибать, среди прочего, и эту полянку – при необходимости там можно будет освежиться позднее.
Не дожидаясь какой-либо реакции компаньонки, молодой эльф, бросив походную суму возле ближайшего же ствола дерева, сразу направился к этой маленькой речушке. Там, вытащив на берег с пару десятков камней, он перенес их на поляну и уложил кольцом.
Заняло все это несколько больше времени, нежели ожидал сам Амегри, но главное заключалось в другом: проверяя, уберется ли спутница восвояси, предоставь он ее самой себе, послушник обнаружил, что та, к его удивлению, осталась.
…Более того, колдунья даже расстелила на траве одеяла и растянулась на одном из них.
Преодолев секундное замешательство, уроженец Неависа возобновил свои приготовления и набрал хвороста для костра; немногим позже, уже разведя огонь с помощью кремня и огнива, Амегри взялся понаделать силков из веревки, что предусмотрительно оказалась в сумке Турьи и которой та его любезно снабдила.
– Почему ты не используешь магию, чтобы разжечь костер? – подала голос чародейка. – Ты ведь можешь – я точно знаю. – Девушка слегка наклонила голову и изучала его, словно увидев только теперь.
Амегри в ответ лишь пожал плечами:
– Привычка, наверное, – бесшумно поднявшись с корточек, он пошел раскладывать силки по поляне на звериных тропках – последние при помощи магического зрения он находил с исключительной точностью.
Когда же дело было сделано, оставалось ждать, пока в силки не попадется кролик или куропатка. Тогда же настало и время возвращаться на привал тем же путем.
«Что это вообще за вопрос? – хмурился молодой эльф. – Я не собираюсь менять под себя сложившийся в природе естественный ход вещей. Или ей невдомек, что мне претят ее методы?».
На месте их стоянки уже вовсю трещал и гудел костер, на длинных поленьях весело плясали языки пламени. Спутница Амегри, всматриваясь в огонь, выглядела почти что… умиротворенной.
Эльфийский послушник без промедления уселся с противоположной от нее стороны, прислонившись спиной к деревцу – вроде как, молодой березе – и сгреб поближе к себе оставленную им же здесь ранее походную суму.
Показная тишина вокруг, несмотря на свое внешнее спокойствие, не вводила Амегри в заблуждение, – он, как и все последние часы, ощущал тошнотворную природу сил ворожеи, готовых к применению в любой момент. Безусловно, он тоже предпринял кое-какие меры, – и, более того, возможно, и она их чувствовала, – однако, учитывая перспективу бессонной ночи, представлялось нелишним прощупать степень взаимного недоверия.
– Ты намерена и дальше следить за мной? – просто спросил эльф.
Девушка оторвала взгляд от костра и, немного помолчав, кивнула.
Что ж, по крайней мере, честно.
– Есть хоть малейший шанс не быть убитым тобой во сне? – если предположить, что он застал ведьму расположенной к прямоте, можно было попытаться копнуть глубже.
– Ни единого.
Довольно пессимистично даже для нее – наставник Дарлон всегда говорил, что в вопросах жизни и смерти не стоит пытаться разгадать, блефует твой оппонент или же нет. Цена просчета – жизнь, а посему необходимо воспринимать угрозу всерьез и готовиться.
– …Особенно, если в тех силках никого не окажется, – как бы невзначай добавила его спутница.
Клятые женщины! Это так она перевела все сказанное в шутку? Потому как остававшаяся недосказанность – равно как и двусмысленность! – теперь точно не дадут ему уснуть. И отчего, спрашивается, девы испокон веку все усложняют?!
Так или иначе, Амегри не след скатываться до уровня истеричного ребенка, – надлежало сохранять самообладание, каковое его собеседница, по всей видимости, и пыталась расшатать.
– Существует некая последовательность действий, – призвав на помощь всю свою выдержку, отозвался эльфский послушник. Давалось это хладнокровие ему непросто. – Прежде, чем съесть ужин, нужно сначала поймать ужин.
Колдунья смерила Амегри подозрительным взглядом, но промолчала. Что бы она при этом себе не подумала, логические умозаключения уроженца Неависа девушку явно мало интересовали.
Продолжать говорить прямо сейчас толку было немного, – прощупывание «степени взаимного недоверия» прошло предсказуемо плохо.
Наскоро вознеся молитву о загубленном лесе, Амегри выждал сколько нужно да отправился проверять оставленные им в подлеске травяные капканчики. Первые два оказались порванными теми, кто в них угодил, третий был пуст, а в четвертый и пятый поймались кролики. В двух последних силках было пусто.
Освежевав добычу, молодой эльф буднично насадил кроликов на прутики и принес к костру. Если на то пошло, это хоть что-то, – котлов, чайников и прочего лагерного имущества с собой у них все равно не было. Огонь как раз почти догорел, и послушник устроил тушки пойманной дичи над угольями, после чего оставалось лишь ждать, когда мясо зажарится.
Турья – как сама представилась ведьма – достала из узелка с вещами широкополую конусообразную шляпу и, сложив одеяло в несколько раз, уселась напротив послушника:
– Знаю, ты видишь во мне чудовище. – В голосе ее сквозил какой-то странный, почти примирительный тон. – И – да, быть может, в родне у меня прабабка и была ведьмой, и в глазах других я не многим лучше, и все же… все не то, чем кажется.
Амегри понимал, к чему та клонит: причем, дело здесь не просто в том, что на словах девушка пыталась дистанцироваться от темных поступков ее давних родственников, – магическим зрением эльф ощущал привязку источника ее силы не к ней самой, а к некоему внешнему носителю. Это, в свою очередь, наводило на кое-какие мысли.
– Твоя магия досталась тебе не по праву рождения. – То был не вопрос, а утверждение. Последнее, безусловно, не имело целью убедить его в том, что перед ним невинный ангел, – парадоксально, но в этой своей конусообразной шляпе его спутница сейчас больше всего походила именно что на ведьму! – однако еще один пазл головоломки, казалось, встал на свои места. – А склонность поколений предков к темному колдовству сама по себе еще не обязывает идти по их стопам: ты просто сама выбрала самый кратчайший и легкий путь к обретению силы.
Турья удивленно вскинула брови:
– Постой, откуда ты…, – начала было девица, но сама же себя и остановила. – А, ну конечно…
Амегри откровенно повезло, что та не стала договаривать свой вопрос – ответа послушник не знал. Внешний носитель точно был, однако это все – ворожея же, кажется, думала, что теперь он знает ее секрет. Разочаровывать ее не стоило: пусть исходит из новых вводных, – может еще о чем проговорится.
Собеседница, поджав губы, тем временем продолжила:
– Приятно, наверное, жить в убеждении, что ты – вселенское добро. – Несколько мгновений она наблюдала за его реакцией, но, так ничего не дождавшись, вернулась к глубокомысленному изучению своих ногтей.
С едой они покончили весьма быстро. Невзирая на наполненные животы, никто из них, впрочем, не подобрел настолько, чтобы вновь продолжать разговор.
Амегри скрестил руки на груди и, покуда исстрадавшиеся за день мышцы ощущали блаженное онемение, принялся размышлять о всем том, что произошло с ним с момента, как резня возле каньона разделила жизнь простого послушника из кельи на «до» и «после». События – так выходило – развивались со скоростью, при которой остановиться и как следует все обдумать ранее ему попросту не доставало времени. Живы ли те, кого он когда-либо знал за свою жизнь? А ведь все они были из Неависа! Уляжется ли история со Святым Братством или же его физиономию теперь расклеят на столбах каждого из хуторов вплоть до самого Канвилля? И, конечно, не могло в порождаемом уставшим мозгом океане вопросов не найтись место извечному философскому «как же все они оказались там, где оказались?»
Рефлексия нагоняла дремоту, потому, дежурно выставив магический охранный заслон, Амегри сполз спиной по стволу дерева, устроил у изголовья кожаную сумку и принял горизонтальное положение.
Ему было хорошо и тепло, он часто моргал. Редкий треск догоравших углей вызывал то чувство, как, приходя с холода в тепло, устало плюхаешься на кровать, разминаешь ноги, начинаешь клевать носом…
Послушник и не заметил, как провалился в сон. Где-то на кромке подсознания он – вернее, подозрительная его часть – понимала, что спать не стоило вовсе, однако в таком случае предстоявший дневной переход – как водится, долгий и утомительный – дастся ему из ряда вон плохо.
…Разумеется, при условии, что Амегри вообще проснется.
А уже в следующее мгновение – согласно его ощущению времени – небо, чуть тронутое кое-где розовым и желтым, значительно посветлело.
Молодой эльф с некоторым усилием разлепил глаза и, приподнявшись на локте, медленно осмотрелся по сторонам.
Никого. Спутницы его нигде не было видно; вещи, впрочем, остались на месте, отчего мечты Амегри никогда больше ее не видеть разбились также, как разбиваются о скалы волны.
Ладно, могло быть и хуже – в конце концов, ведьма могла запросто на него и напасть. По первости сейчас стоило привести себя в порядок и сориентироваться относительно дальнейших его действий, – сниматься с лагеря все равно лучше, предварительно вернув Турье ее пожитки, а посему…
Тяжело вдохнув холодный утренний воздух, послушник поднялся и пристегнул сумку обратно к ремню на поясе. Отдохнувшим при этом он себя совершенно не чувствовал: защитное заклинание, каковое Амегри теперь благополучно снял, за время сна отняло немало энергии.
В текущий момент недурной представлялась идея плеснуть воды в лицо, да и в целом осмотреться. Будь у него рыболовная леска или что-то подходящее, молодой эльф не преминул бы наловить рыбы в дорогу, ну а так придется обходиться тем, что есть.
Раздвигая по пути ветки кустарников, неависский послушник стал привычно пробираться к уже знакомой речушке, как вдруг…
– Стой на месте! Замри! – крикнула ему откуда-то справа Турья.
Амегри послушно замер. Множество незримых магических нитей, повинуясь его воле, тотчас устремились по округе в поисках вероятного источника опасности. Два, три, пять, семь… Молодой эльф выждал с дюжину ударов сердца, прежде чем начать хмуриться, – дозорные щупальца были необычайно чувствительны, однако же они не показывали никаких колебаний и импульсов, которые бы указывали на то, что кто-то поблизости прибег к силе; ничего, что говорило бы о том, что рядом вообще кто-то был.
…Кроме Турьи, разумеется, – эту-то как раз его сети распознали еще до того, как он успел сосчитать даже до одного.
Ну и отчего же ей тогда взбрело в голову поднимать тревогу?
– Случилось что-то конкретное или…, – как можно деликатней начал Амегри, очень при этом надеясь, что его спутница сама прояснит происходящее. Все то время прислушиваясь как можно тщательнее, он, впрочем, и сам уже начинал кое-что понимать: судя по звукам активных бултыханий воды, Турья купалась в речке. Донесшиеся сразу вслед за этим характерные всплески лишь подтвердили, что сейчас колдунья как раз выходила из воды.
– Чуть правее и впереди от тебя на сучке висит моя одежда, – сообщила девушка. – Будь добр, подай ее и отвернись.
Амегри обнаружил платье колдуньи в точности там, где она сказала. Сняв его с ветки, уроженец Неависа молча протянул его ей, держа на вытянутой руке, сам же при этом старательно глядя в другую сторону.
Потребовалось какое-то время, прежде чем вблизи послышались робкие шаги; из его пальцев выхватили одежду, вслед за чем последовали прозаичные звуки стремительного надевания девушкой платья на себя.
– Все. Спасибо, – раздельно бросила ему Турья, на цыпочках подходя к ближайшей березе, чтобы обуться.
Целых два слова. Это аж на целое слово больше, нежели он ожидал.
Поворачиваясь, Амегри отрывисто кивнул, параллельно окидывая взглядом всю округу:
– Уже успела осмотреться? – эльфский послушник захотел начать с чего-то нейтрального, дабы избежать неловкости. – Ночью дым от костра мог привлечь к нам ненужное внимание…
Турья заправила пятку в башмак и повернулась к нему:
– Проблема дыма в том, что он виден издалека, – вздохнула она. – Так что нет – так далеко я не заглядывала. – Тут девица отчего-то сощурилась и пристальнее взглянула на него. – А кем ты считался… считаешься там, у себя в Неависе? Ну, звание там…
– Простой послушник, – сухо отозвался Амегри. – Никакого звания.
– Это что-то вроде рядового эльфа?
– Что-то вроде.
Колдунья было с досады поджала губы, но затем в задумчивости склонила голову набок.
– А ты немало понимаешь для рядового остроухого.
Уроженец Неависа перехватил ее взгляд не дрогнув:
– Да, для бродяжки из леса ты тоже знаешь пару фокусов, которых не должна бы знать.
Турья посерьезнела еще больше и, подойдя ближе, уперла руки в бока:
– Слушай, нам же не обязательно?..
– Согласен, лучше оставить оба вопроса без ответов. – Амегри и в самом деле был не против, – он вообще изначально шел сюда лишь с целью умыться. – Если ты здесь уже закончила, то нам лучше вернуться за вещами и сворачивать лагерь.
Они и не собирались впредь путешествовать вместе, но как предлог для того, чтобы избежать сейчас ненужных препирательств, это сработало.
Турья какое-то время разглядывала его, потом кивнула.
Наскоро вернувшись тем же путем на стоянку, спутники без лишних церемоний закидали пепел костра грязью, собрали сумки и, недолго думая, взяли курс в том же направлении, что и накануне вечером.
Амегри понемногу начинал осознавать, что значило скитаться в компании заносчивой девицы: терпеть это, благо, оставалось недолго – чуть дальше, выйдя по новой на каменистое плато, можно будет без каких бы то ни было угрызений совести объявить расход.
Судя по всему, понимала это и чародейка, – натянув маску безразличия, она вышагивала с таким видом, будто все окружавшее ее заслуживало внимания не больше, чем сорняки под ногами.
Внезапно позади них послышался трудноразличимый поначалу звук. И почти сразу же повторился.
Лай собак. Ну, разумеется! Почему-то это казалось таким… почти что хрестоматийным; вся картина, как ни крути, вырисовывалась до боли знакомой, – и почему они, спрашивается, вдруг решили, что погони больше нет?!
Неосторожность, как известно, мать ошибки. Сейчас нужно рвать когти, и быстро. У двоих путников в глухой местности больше шансов уйти от организованных – и потому нерасторопных – порядков служителей церкви, но кто знает, как то обернется на этот раз?
Определив на слух направление исходящей им опасности, Амегри, инстинктивно подхватив под локоть свою спутницу, бросился бежать в диаметрально противоположную сторону. Ворожея оказалась вроде бы даже не против, – уже на бегу на ее сосредоточенном лице угадывалось полное понимание происходящего: не иначе, сказывался богатый опыт подобных погонь.
Поправив на голове свою широкополую конусообразную шляпу, дабы та не слетела, Турья высвободила у послушника руку и провела почти незаметную глазу (но не для зоркого Амегри) манипуляцию с указательным пальцем левой руки, на котором она, повернув металлический ободок, как оказалось, носила кольцо, но доселе прятала его, что называется, изголовьем вовнутрь. Оное кольцо с фиолетовым аметистом, без сомнения, усиливало саму природу ее магии, повышало мощь колдовства ведьмы в целом.
Должно быть, именно его Амегри и почувствовал, когда понял на вечернем привале то, что его собеседница не являлась волшебницей от рождения. Внешним носителем было кольцо, – впрочем, быть может, лишь одним из таковых, ведь могли быть и другие.
Оба мчались так, словно бы у них отросли крылья, и все же, как ни крути, от целой своры собак им не уйти при всем желании, – придется отбиваться. Оружия у эльфского послушника при себе не было, но пока у него имелись руки и ноги, Амегри нельзя было считать невооруженным.
Лай гончих стал ощутимо ближе. Раскинутые во все стороны дозорные щупальца молодого эльфа обнаружили также шедших следом «загонщиков» – по меньшей мере шесть или даже восемь инквизиторов. А в том, что это были именно инквизиторы, сомневаться не приходилось – ауру их трудно с чем-либо спутать.
Преодоление уже следующей полосы низких и, как назло, колючих кустарников отозвалось в Амегри краткой вспышкой болезненной гримасы – оставалось лишь гадать, что чувствовала Турья в ее никак не защищавшем голени ног лоскутном платье.
Постепенно окружавший их рельеф местности начинал идти под откос, – сперва слегка, затем все больше и больше переходя в полноценный спуск, в конце которого начиналась еще одна каменистая равнина. Теперь, помимо стремительно сокращавших расстояние охотничьих собак, думать беглецам приходилось еще и о том, как бы не оступиться и – того гляди – кубарем не свалиться вниз по склону.
До следующей переправы все едино уже рукой подать, – в широком смысле, конечно. Такими темпами они доберутся туда гораздо раньше, нежели могли бы сделать это пешком: быть может, уже к концу этого утра.
Амегри лихорадочно прикидывал, как бы оставить врагов без самого объекта для нападения. Его по-прежнему не покидала беспокойная мысль, что можно как-то избежать драки. Напрасно, разумеется, и все же. Телепортироваться, даже умей они подобное, не выйдет; наложить иллюзию – не в последнюю очередь, ввиду безупречного нюха гончих – тоже.
Так что, похоже, вариантов не было.
Но вот уж кто, а Турья подобными внутренними терзаниями не страдала. Рядом с собой послушник с самого начала ощутил все возрастающее магическое свечение, и оно быстро наполнялось силой, – эта дамочка явно не собиралась церемониться.
Собачий лай стоял теперь в ушах так, словно бы один из тех псов находился прямо за плечом и завывал сейчас непосредственно в барабанные перепонки. А уже спустя каких-то пару мгновений их незримое доселе присутствие перестало ограничиваться одними лишь звуками.
Гончие выскочили из подлеска как раз, когда Амегри со спутницей преодолевали последнюю треть спуска. К удивлению молодого эльфа, его ожидания увидеть предусмотренных в таких случаях для охоты легавых собак разошлись с реальностью настолько, насколько это вообще было возможно. Беглецов настигли борзые, – порода для так называемой «зрячей» охоты – но, что важнее, назначение которых состояло не в том, чтобы загнать выслеживаемую дичь прямиком на охотника.
Целью последних было впиться в добычу зубами.
Турья резко развернулась навстречу преследовавшей их опасности и сложила перед собой руки так, будто держа в них невидимый глазу шар.
Тоже остановившийся (пусть и пробежавший по инерции лишние пару шагов) Амегри смутно уловил, что та делает, – для нее это было, своего рода, средоточием силы, катализатором заклинаний, каким для него самого являлось пресловутое вычерчивание рун в воздухе.
Миг спустя серия похожих на дым сияющих колец вылетела из рук ведьмы и опустилась на тела гончих.
Первые ряды упали замертво; с дюжину других, жалобно скуля, рухнули навзничь и теперь едва ли могли продолжать охоту. Уцелевшие же борзые разбежались, впрочем, – и в том Амегри не сомневался – лишь для того, чтобы зайти на «второй круг», предварительно взяв разбег.
В это время его собственные охранные нити, не перестававшие прощупывать местность вокруг, начали издавать характерные импульсы, как если бы…
Ну, разумеется. Среди инквизиторов были колдуны; или не было, но, по необычайно выгодному для них стечению обстоятельств, те захватили сегодня с собой парочку волонтеров, владеющих магией. Сам факт того, что даже вообразить сочувствующих инквизиторам чародеев представлялось проблематичным, благоразумнее было опустить, – в конце концов, у каждого имелась своя цена.
…Да и старый добрый шантаж с угрозами тоже никто не отменял.
А настораживало другое: засеченные послушником магические излучения, достигнув определенной точки, принялись как-то подозрительно огибать место схватки…
– Турья! – крикнул Амегри. – Нас обходят с разных сторон. Уходим!
Молодой эльф пустился бежать, что есть мочи. По звукам еще одной пары обуви позади он понял, что спутница его вняла гласу разума и теперь бежала вслед за ним.
Миновав остаток спуска, передвигаться по равнине стало много проще. Преследователи определенно имели своей целью загнать их в «мешок», однако были медлительны – прямо сейчас у беглецов имелись все шансы вырваться из окружения.
…Но не уйти от гончих. Те борзые, что с вытянутым черепом и неестественно длинными лапами, уже перегруппировались и ожидаемо бросились в новую атаку.
У Турьи сорвалось с губ проклятье. Едва ли ее так уж страшило само наличие этого «хвоста», – до сих пор колдунья расправлялась с четвероногими тварями быстрей, чем закипает масло на сковороде – однако истинная опасность подобных наскоков заключалась в том, что последние могли изрядно их задержать. Насколько, что даже бесконечно медлительным подручным Святой церкви хватит времени воспользоваться этим и замкнуть уже формируемое кольцо преследования.
Не переставая удерживать перед собой магическое зрение, Амегри прямо на бегу набрасывал пальцем в воздухе рунические хорды и ломаные. В какой-то момент его собственные дозорные нити вспыхнули багровыми сполохами, – и совсем рядом! – как есть, то работа ведьмы. Он знал это, а также то, что увидит, еще до того, как, инстинктивно обернувшись, лицезреть разбросанный перед квартетом борзых сноп искр.
Истинно, дитя костра во всей красе. Амегри никогда бы не подумал, что потерпит рядом еретичку; тем паче, что будет биться с ней плечом к плечу.
Что ж, жизнь преподносит сюрпризы.
Сквозь жалобный скулеж отпрянувшей своры был слышен и лай подоспевших – или же, на свою удачу, отставших – псов, кои, избежав языков пламени, смогли как следует оттолкнуться и прыгнуть…
Не закончив руну, Амегри пришлось в сильно упрощенном виде разворачивать начатое заклинание и немедля пускать его в ход. Стилизованные символы в виде бесформенной гелевой массы, на лету преобразовавшись в куполообразное одеяло из обводненной соединительной ткани – прямо как тело медузы – закрыло их с Турьей собой, точно щит.
Пара борзых ударилась о возникшую преграду, словно о кирпичную стену. Еще одна, бежавшая след в след за собратьями, так и не достигнув заслона, врезалась в туловища только что отброшенных назад гончих.
Полученные мгновения Турья использовала для того, чтобы воззвать к силе хаоса: возле нее закружился уже знакомый послушнику по личной схватке сгусток вращающихся темных частиц. По мере своей трансформации он – теперь уже в виде различного рода острых предметов – ринулся добивать не в меру агрессивных животных.
Будь последние людьми, то бы был душераздирающий крик – под конец Амегри даже отвернулся.
Но очень скоро все стихло, и порожденный магией ворох осколков растворился так же, как и возник.
По несчастью, вместе с ним почти сразу же улетучилось и не успевшее толком наступить затишье – воздух слева внезапно разрезал электрический разряд и, извиваясь, устремился к так и оставшимся стоять спутникам…
Единственное, что успевал сделать уроженец Неависа – это броситься к девушке и повалить ее на землю в отчаянном прыжке. Уже через доли мгновения над их головами пронеслась эта невесть откуда взявшаяся молния и ударилась о рыхлую поверхность в какой-то паре-тройке шагов.
Кое-кто явно заметил, что перебивают его зверинец и явился свести счеты – пока лишь это приходило на ум, ибо сама природа новой напасти…
Посох! Чувствительный к подобным проявлениям импульс засек его примерно там же, откуда и была точка выхода адресованной им с Турьей грозовой змейки. Немногим более тысячи футов – существует немало типов магических вместилищ, но Амегри готов был отдать руку на отсечение, что это именно посох.
Осторожно подняв голову и щурясь – дабы частицы земли и пыль не попали в глаза – светлый эльф слез со своей компаньонки и помог той подняться.
– Двигаем! Шевелись! Давай же!
Он подтолкнул ее в нужном направлении. Аметистовый камень на кольце ведьмы, казалось, горел ярче солнца – прямо сейчас это могло значить то, что для поддержания себя Турья напрямую черпала из него силы.
Им нужно было поднажать: здесь они на открытом месте и нападавший мог видеть, что нанесенный им удар не достиг цели. А значит…
Последовал новый разряд молнии. Прямой как стрела, он на бешеной скорости несся к своим жертвам, не оставляя ни единого шанса для последних увернуться.
Амегри на бегу выбросил руку в сторону, и, словно выхватив что-то из воздуха, швырнул это навстречу неминуемой гибели – доселе остававшийся висеть позади щит в форме тела медузы сорвался с места и бросился к наэлектризованному потоку, преграждая тому путь к паре спутников.
Сильный хлопок обдал эльфа с ворожеей жаром взрывной волны, отчего оба начали непроизвольно заваливаться набок. Заслон лопнул, поглотив основную мощь удара, однако остаточная струя от молнии, прорвавшись, продолжила свое движение и по касательной задела щеку тщетно пытавшегося отвернуть лицо неависца.
Вспышка боли.
Перед глазами у Амегри все почернело. А уже спустя миг – только ли миг? – бегло проступил фрагмент с обеспокоенно склонившейся над ним Турьей. Вся чумазая, девушка попыталась было утереть грязь, но лишь еще больше растерла ее по лицу.
Снова темнота. В ней – где-то совсем рядом и, вместе с тем, очень далеко – эльфский послушник смутно разобрал голос:
– Остроухий! Эй, очнись! Ты же не собрался сейчас тут разлеживаться, так ведь? Вставай! Да поднимайся же!
Все тело кололо словно иголками. Будучи оглушенным и дезориентированным, выполнять даже простейшие пассы руками давалось много тяжелее, однако же он должен… Пресвятая Айлин, как больно!
Кажется, Амегри издал стон. Перевалившись со спины на живот и откашлявшись, он вновь мысленно воззвал к астральному образу и вернул пропавшее магическое зрение.
Инквизиторы, как и прежде, брали их в охват полумесяцем, не предпринимая, впрочем, никаких действий, чтобы приблизиться. Пока что.
«Маневрируют, изматывая нас».
Неависец исподлобья глянул на девушку – у той в районе виска шла кровь; руки также были в крови, хотя видимых на то причин он не видел. Следовательно, кровь не ее.
Амегри осторожно дотронулся до собственной щеки. Разодрана до мяса: понимай, прямо до костей лицевого скелета. Сплошное месиво из крови и никакой кожи там, где она обычно имелась.
В общем, полный швах.
И даже сквозь всю эту волну накрывшей разом боли ощущал послушник и то, что спутница его обратилась теперь за защитой к хаосу. Пусть бы пока и не пуская неукротимого зверя в ход, однако колдунья сжимала его могущество в кулаке и смотрела взглядом человека, понимавшего, что это конец.
Контролируемый хаос – штука опасная, даже если ты хорошо отдохнувший, и грозила применявшему безумием. Прибегнуть к нему – недвусмысленный сигнал того, что это последнее средство.
Не надо ей этого делать: он, Амегри, сам сделает все, что нужно. И без всякого хаоса.
…К тому же, обидчику надлежало вернуть должок.
Поднявшись – сперва на четвереньки, затем и кое-как выпрямившись в полный рост, – уроженец Неависа медленно, с постепенно возраставшей уверенностью в движениях, взялся за дело. Оторопевшая Турья наблюдала за тем, как он своими окровавленными пальцами старательно вычерчивал рунические символы в воздухе; как те налились силой и, наконец, сорвались с места.
Что-то заподозривший сподвижник инквизиторов не стал стоять как вкопанный и продолжил уходить левее. Значения для Амегри это не имело: предпринимаемые им меры учитывали любое развитие событий.
Практически в следующий же момент горе-маг, охнув, выронил свой посох и тут же следом полетел на землю – корни окружавших его растений обвили чародею ноги, не позволяя подняться. Посланная молодым эльфом вперед руна, совершив стремительную трансфигурацию, приняла облик уже знакомого, свитого, точно из паутины, светящегося копья, и, замысловатым образом виляя, ринулась к своей жертве.
Резко оборвавшийся крик таки достиг ушей Амегри – слепящий столб света пронзил негодяя насквозь, но не исчез, а, заложив вираж, повис в воздухе.
Послушник быстро добавил по бокам к уже имевшимся хордам и ломаным несколько усиливающих эффектов, после чего сразу отпустил – самонаводящееся копье тут же пустилось искать и других их с Турьей преследователей.
Первой из секундного ступора вышла девушка – коснувшись плеча Амегри, она кивнула ему в сторону речной переправы, куда они и направлялись. То есть, строго говоря, направлялся лишь уроженец Неависа, однако же в свете – да хоть бы и одного только последнего часа! – все ранние слова ведьмы о том, что она не намерена быть ему помехой на том берегу, уже не имели значения. Едва ли, после убийства одного из своих, церковники станут проводить черту между ними и выяснять, заодно они или же нет.
Оба припустили дальше по равнине прямиком к реке – последней видно еще не было, но, лучше знавшая окрестности, Турья не сомневалась, что теперь уж оставалось недолго.
Левая щека Амегри горела так, что, казалось, раскалывается сама голова: останется страшное увечье – еще повезет, если в ту молнию не было вплетено проклятия или чего-то, что оставило бы на своей жертве метку, по которой ее – понимай, оную жертву – потом можно найти. Переставать же беспокоиться, даже исключив первое, не стоило и тогда, ибо в таком обилии грязи при открытом кровотечении могла возникнуть банальная инфекция.
…С небезызвестными последствиями.
Остальные дружки покойного инквизитора, как показывали дозорные нити, активности пока не проявляли – все они пробирались вдоль кустарников, что справа, что слева, обходя беглецов все сильнее расширявшейся «подковой». Было даже и не ясно, продолжали ли они сейчас свою погоню или же спасались от настигавшего их, одного за другим, светового «копья».
Так или иначе, любая неразбериха в стане врага, окажись это так, сыграла бы им с Турьей на руку. Продолжая мчаться в этакой круговерти непрекращавшегося марафона, в какой-то момент спутница Амегри даже передала ему свой конусообразный колпак – зажимавший в это время щеку руками, эльфский послушник благодарно принял вещь и не замедлил прикрыть ею кровоточащую рану.
Они миновали поле, затем снова появилась растительность и их путь стал пролегать по какой-то тропе – для Амегри все превратилось в калейдоскоп сменяющихся пейзажей; пульсирующая боль отвлекала, путая мысли и мешая как следует сосредоточиться на происходящем.
Наверное, примерно так оба в итоге и добежали до устья реки – запыхавшись до одури и, возможно, сбив при этом ноги до кровавых мозолей. В случае Амегри, все это еще и в полуобморочном состоянии, – если повезет, молодой эльф отыщет врача в Тиргитерре раньше, чем потенциальное загрязнение перейдет в сепсис, некроз тканей или боги ведают, что еще.
На берегу же, среди цепочки пустующих причалов, был слышен одинокий стук лодки о пирс – сейчас здесь находилась лишь одна из постоянно циркулирующих между берегами посудин. И последняя, надо отметить, суденышком оказалась довольно вместительным – не смотри, что лодка! – более дюжины спанов длиной и со своим, пусть хиленьким, но парусом.
«Вот и отлично! Одна нам и нужна», – примерно это было написано на лице Турьи, тотчас уверенно зашагавшей к тамошнему капитану и его команде.
Капитан этот заметил их не сразу: сложив ладони рупором и глядя куда-то вдаль, он все развивал, по-видимому, уже некоторое время продолжавшуюся перед горсткой приятелей речь.
– …Я хочу отплыть до того, как начнется отлив, – авторитетно заявил сухопарый мужчина. В насквозь пропотевшей льняной рубахе, он, тем не менее, не забыл обзавестись капитанской треуголкой. – Если удача нам улыбнется, то, когда обогнем мыс, даже своруем ветер у тех монстров и…
Тут этот малый, наконец, заметил бесцеремонно приближавшуюся к его драгоценной лодчонке парочку и неистово замахал руками:
– Эй! Вы куда? Мест больше…
Девушка била именно темной магией, и била точечно – старавшийся держаться как обычно, Амегри мгновенно это понял. Прямо перед ним здоровенный детина из команды речного судна ни с того, ни с сего схватился за горло и, с гримасой нечеловеческих мук на лице, рухнул на колени, пытаясь снять невидимую глазу удавку.
Вращательными движениями руки Турья сейчас словно помешивала сахар в чае, только по большему диаметру – как если бы чашка для питья была размером с тарелку. Наскоро затянув петлю, она, не давая морякам даже опомниться, выбросила руку в сторону другого долговязого члена команды и, сжав ее в кулак, с силой провернула кистью вбок.
Довольно еще юный паренек в простой жилетке со стоном схватился за сердце, а еще спустя миг – уже без каких-либо признаков жизни – начал заваливаться на причальную платформу.
Со всех сторон послышались такие слова, как «колдовство!», «та самая ведьма!» и предложения «сжечь мерзавку на костре». Всех их до единого спутница Амегри пропустила мимо ушей, сосредоточившись лишь на том, что говорит она сама:
– Места теперь есть. – В пользу ее довода два трупа лежали в считанных шагах от нее – ровно столько, сколько заняли бы они с эльфским послушником. – Если капитан все же сочтет объем мест недостаточным, мы добавим еще. – И после раздельно добавила. – На тот берег. Сейчас.
Судя по всему, капитан их слыл ушлым малым, ибо тут же примирительно выставил перед собой руки раскрытыми ладонями вперед:
– Ладно-ладно, – он быстро оглянулся на сотоварищей, всматриваясь каждому из них в глаза, как если бы всерьез опасался, что кто-то из экипажа совершит какую-нибудь глупость. – Все сделаем – спокойно! Все… э-э, да… Все на борт. На борт, говорю!
Лодка была с пятью веслами на каждой стороне – прямо сейчас здесь наберется гребцов хорошо, если на две трети. Моряки, выполняя приказ капитана, обходили Амегри со спутницей за несколько шагов, точно чумных, но молодой эльф на них не смотрел.
Уроженец Неависа знал упомянутый капитаном морской термин «воровать ветер», а потому взгляд его сейчас был устремлен на то, что доселе высматривал сам капитан судна.
…Высматривал, будучи лишен эльфийской зоркости глаз.
А были там корабли с крупным водоизмещением, – не из тех, что обычно курсируют между островами. «Монстры» эти, как назвал их мужчина, шли под стягом Летьенны – акулы на фоне темных вод океана – и шли они на запад, к берегам Нурии.
«Военный флот Летьенны? Здесь?» – поразился Амегри. Вот уж откуда было сложно представить приглашения к военным главного союзника Эокраилда заглянуть в гости, так это от нурийского короля. А значит…
– Мы ждем лишь тебя, остроухий, – подчеркнуто сухо известила его Турья. Спустя же несколько секунд, девушка, уже с куда большим беспокойством в голосе, позвала вновь. – Амегри!
Эльфского послушника вывело из размышлений упоминание его имени. Насколько он мог припомнить, то был первый раз, когда чародейка назвала его так.
Поспешив тоже забраться на борт, Амегри занял свое место на скамье – было трудно найти, куда поставить ноги из-за того, что прямо под ним лежали какие-то дощатые и резные сундучки, но и с этим он, в конце концов, успешно справился. Дабы же избежать разглядывавших его пар глаз – уроженец Неависа все также прижимал шляпу к одной половине лица – он отвернулся и принялся незатейливо обозревать здешнюю природу. Интересного в том было немного, хотя ветви деревьев на противоположном берегу реки кое-где все еще покрывала снежная корка – самую малость, но странно; возле лесных красавиц не бывает вечных ледников. Должно быть, просто зима там несколько задержалась.
Тем временем, лодка, борта которой были вырезаны в виде крыльев, сходящихся на корме, а на носу длинную витую шею венчала маленькая голова, с заметной ленцой и под нескончаемый перечень отдаваемых капитаном команд, наконец, оттолкнулась от пирса и вышла на открытую воду.