Я предлагаю Вам ночь со мной!

Город дышал медленно, как будто устал от самого себя. Огни фонарей мерцали сквозь мокрое асфальтовое зеркало, отражаясь в лужах после вечернего дождя. Воздух был тяжёлым — смесь запаха мокрого бетона, сигаретного дыма и далёкой музыки, доносящейся из приоткрытых дверей бара «Луна-7».

Внутри царила полумгла. Тёплый янтарный свет падал с потолочных светильников, окрашивая лица посетителей в мягкие золотистые тона. За стойкой играла джазовая троица — рояль, контрабас и саксофон, звучавший так, будто он  сам шептал истории о любви и потерях каждому отдельно в ушко...

Анна сидела у стойки, обхватив руками бокал с виски. На ней было чёрное платье, слегка помятое от долгого дня, и выражение лица — такое, будто она только что прошла через пожар, но не поняла, спасена ли она или всё ещё горит.

— Ещё один? — спросил бармен, кивнув на её почти пустой стакан.

Она покачала головой.

— Нет. Пожалуй, хватит. Или… нет. Дайте. Может, он заглушит голос в моей голове.

Бармен улыбнулся с сочувствием профессионала.

— Голоса всегда громче, когда мы пытаемся их заглушить таким образом!

Анна усмехнулась.

— Спасибо за философию. Но сегодня я не против, если этот голос  будет орать еще громче!

Она сделала небольшой  глоток. Жжение в горле — единственное, что напоминало ей, что она еще  жива. Сегодня утром она закончила отношения со своим Максимом. Пять лет вместе! Пять лет надежд, планов, ночей, когда они смеялись до боли в животе, и утра, когда они  просыпались, обнявшись, как будто мир вне их квартиры не существовал.

И вот — всё кончено! Он ей прямо сказал: — «Я больше не чувствую того, что чувствовал раньше, извини, я ухожу!». Просто. Холодно. Как будто любовь — это был файл, который можно удалить одним щелчком клавиатуры...

Она не плакала. Не кричала. Она просто вышла. Заперла дверь. Спустилась вниз. И пошла куда глаза глядят. А глаза привели её сюда — в этот бар, где никто её не знает, где она может быть просто женщиной в тени, а не бывшей девушкой, не сотрудницей отдела маркетинга, не дочерью, не подругой, никем...

Просто Анной. Без ролей. Без всяких  масок.

Дверь в бар открылась с мягким звоном колокольчика. Ветер ворвался внутрь, принеся с собой капли дождя и свежесть ночи. Все, кто был рядом, оглянулись на звук колокольчика...
Пришел еще один посетитель бара...

Высокий, широкоплечий, в тёмном пальто, которое облегало фигуру, как вторая кожа. Под ним — серый свитер, аккуратно расстёгнутый на две пуговицы. Лицо — чётко очерченное, с высокими скулами, тёмными бровями и взглядом, в котором было что-то древнее, таинственное, словно он видел слишком много, чтобы быть обычным человеком!

Он снял пальто, повесил его на крючок у входа, и направился к стойке. Сел на соседний барный табурет буквально всего в метре от Анны. Она даже почувствовала запах очень дорогого парфюма, его какие то неуловимые древесные нотки, и далёкий  запах  кожи и дождя...

— Бурбон, — сказал коротко он бармену. — Без льда...

Голос — низкий, чуть хрипловатый, как будто он говорил всегда очень мало, но когда  каждое слово имеет свой  вес.

Анна посмотрела на него краем глаза. Он это  заметил. Повернул голову. И их взгляды встретились.

На секунду мир как то прямо остановился.

— Вы выглядите так, будто потеряли что-то важное, — произнёс он, не отводя от нее своего взгляда.

Она немного удивилась.

— А Вы — так, будто точно знаете, что именно?

Он улыбнулся. Не дерзко, не с насмешкой. Улыбка была тёплой, почти печальной.

— Иногда люди теряют не вещи, а часть самих себя. И всегда думают, что это была  любовь. А, чаще всего, оказывается,  это просто привычка!

Анна даже  замерла. Это уж было слишком близко к правде!

— Вы философ?

— Нет. Просто человек, который тоже когда-то терял себя и других...

Она допила свой виски.

— Что, если я не хочу находить себя? Что, если мне проще остаться здесь, в этом баре, и забыть, что есть утро, есть работа, коллеги?

— Тогда я предложу вам всего одну ночь, со мной! — сказал он. — Только одну. Без всякого будущего. Без любых  обязательств. Просто сейчас и  предлагаю. Вы согласны?

Она посмотрела на него. Это уж слишком неожиданно и как это понять? Прямое предложение секса?
Она внимательно его рассматривала, пока ничего не отвечая, а только  лихорадочно размышляла о сказанном...

Его глаза были цвета тёмного кофе с молоком смотрели с легкой наглостью, что ли, или ей это казалось? 
Нет, они были всё же очень глубокие, таинственные, живые!

— Почему я? Чем Вы руководствовались, предлагая такое мне?

— Потому что Вы сидите здесь, как будто уже куда то ушли, но всё ещё держитесь. Потому что в Ваших глазах видна  боль, но не сломленность. И потому что… Вы очень красивы, когда страдаете. Не идеально, конечно. Но как  то настояще!

Она весело рассмеялась. Впервые за весь день.

— Вы умеете очаровывать, однако!

— Только тех, кого хочется услышать и потом очаровывать!

Он протянул руку.

— Меня зовут Лев.

Она посмотрела на его руку. Потом — в глаза.

— Анна.

И когда её пальцы коснулись его ладони, по спине пробежал холодок. Будто она подписала договор с чем-то бОльшим, чем просто предложенная ей , так решительно, ночь!

Они вышли из бара вместе. Дождь прекратился, но воздух оставался очень влажным. Город тоже  стал чуть другим — тише, медленнее, как будто теперь принадлежал только им.

Он предложил прогуляться немного... Они шли без всякой цели. По набережной, мимо старых фонарей, вдоль реки, где отражались огни города, как тысячи звёзд, упавших на воду.

Они много  говорили. О всём и ни о чём. О книгах, которые не читали, но мечтали прочесть. О городах, куда хотели бы уехать. Но не ездили... О своём детстве — она о своей матери, которая умерла очень рано; он об отце, который почему то никогда не учил его быть мужчиной.

— А почему ты работаешь в этом   маркетинге? — спросил он.

— Потому что я умею продавать кому то разные их  мечты, — ответила она. — Даже если сама в них не верю!

— А в какие же мечты ты веришь?

Она задумалась.

— В ту, где кто-то смотрит на меня так, будто я — единственная женщина на свете. Где я могу быть слабой, но не беспомощной. Где я не должна играть никакой театральной и наигранной роли, а быть просто  собой!

Он согласно  кивнул.

— Я тоже знаю эту мечту. И тоже очень  в такую  верю!

Они остановились у моста. Он повернулся к ней. Прикоснулся ладонью к её щеке.

— Послушай! Ты сейчас не одна, Анна! Ты со мной...

И очень крепко  поцеловал её.

Это был не обычный поцелуй. Это было как бы  признание в чём то... Может даже какое то обещание. И как бы небольшое  искупление...

Они поехали к нему. Квартира его  была на последнем этаже старинного дома — просторная, с высокими потолками, книгами вдоль стен и черным пианино в углу.

— Ты играешь? — спросила она.

— Только когда один, так всегда любил, давно, — ответил он. — Музыка — это для меня, как  разговор с самим собой!

Он достал бутылку вина. Они  сели прямо  на пол, прислонившись спинами к дивану. Разговаривали, смеялись, пили. Потом он взял гитару — маленькую, старую, с потрескавшимся корпусом.

— А  это моя первая любовь, — сказал он. — До пианино...

И запел. Тихо, хрипловатым голосом, и очень по-настоящему. Песня была на английском, но Анна не знала их  слов. Зато сразу интуитивно почувствовала её тайный смысл. О потерянной любви. О попытке всё  начать снова. О том, как трудно доверять, когда тебя уже разбивали вдрызг!

Когда он закончил, она молчала. Потом сказала:

— Ты не такой, как другие.

— И ты — тоже, — улыбнулся он. — Ты особенная!

Их ночь началась неспешно. С прикосновений. С разговоров. С вопросов, на которые обычно боятся отвечать. Он спросил, чего она боится больше всего. Она ответила: «Остаться никем. Быть невидимой для кого то близкого».

Он сказал откровенно и внятно: — Да ты, что? Ты — самая видимая, видная,  женщина, которую я когда-либо встречал!

Потом были поцелуи. Медленные, жадные, страстные. Он целовал её шею, плечи, руки — будто запоминал каждый сантиметр. Когда они оказались в постели, это было не просто тело к телу. Это было слияние двух галактик. Как будто два одиночества нашли друг друга и решили — хотя бы на одну ночь им обязательно надо  перестать быть одинокими.

Она не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой желанной. Такой живой.

Утром она проснулась первой. Свет пробивался сквозь шторы.  Она хотела посмотреть на него, спящего... Хотела запомнить для себя, пока он сладко спал,  всё: изгиб губ, шрамчик на щеке, и его позу, когда  его рука лежала на простыне, как будто он искал её даже во сне!
Но его не было рядом...
Она очень удивилась этому.
Прислушалась внимательно, может он где то на кухне или в ванной? В квартире была полная тишина!

Она встала. Нашла свою одежду. Переоделась. И тут увидела записку на тумбочке около кровати.



— Анна!  Спасибо за чудесную ночь. За все слова. За тебя!
Ты напомнила мне, каково это, когда можно  чувствовать такую женщину!
— Прости, что я ушёл  раньше. Но если бы я остался, я мог бы не уйти уже никогда.
Желаю тебе найти то, что ты ищешь. Даже если это буду не я.

P.S. Мы, надеюсь, когда-нибудь  увидимся. Будешь уходить, закрой дверь, ключ на тумбочке в прихожей. Брось в почтовый ящик... Меня пока не ищи, подумай сама обо всём, я заодно тоже всё осмыслю... Пока. Лев.


Она прочитала записку  дважды. Сердце сжималось от боли и выдавливало из души слёзы... Она хотела бы обо всём с ним поговорить. Позвонить ему. Спросить, где  он. Но номера телефона не было. Ни одного намёка, где его искать! Никаких следов и зацепок, кроме этой квартиры...

Она ушла, и как будто оставила часть себя внутри этого дома.
Какая то полоса неудач, чёрт побери!
Как сцена в театре, где звучат слова: — И ты Брут...

Два дня спустя Анна сидела в  офисе, пытаясь сосредоточиться на своей  презентации для нового важного  клиента. Коллеги болтали о предстоящих  выходных, кто-то предлагал кому то  кофе, но она была в мыслях очень  далеко — вся в воспоминаниях о той ночи... И ей было ни до чего, кроме этой презентации!

— Анна, — окликнула её секретарь. — Ты готова? Совещание через десять минут. Новый директор по стратегии уже  приехал из головного офиса. Встреча в зале переговоров. Не опаздывай!

Она кивнула.

— Да, конечно!

Она взяла блокнот, флешку, глубоко вдохнула. Последние два дня она не могла выбросить Льва из головы. Кто он? Где он сейчас? Почему тогда ушел и оставил ее в своей же квартире? И главное — что он имел в виду, говоря, что  «мы скоро увидимся»?

Когда она вошла в переговорную, все уже были на местах. Руководители отделов, главный бухгалтер, заместитель...
И в конце стола — мужчина в тёмном костюме, с серьёзным лицом и очень знакомыми глазами!

Она замерла, как вкопанная.

Он поднял взгляд. Увидел её. И на долю секунды — всего на какой то миг его глаза изменились. В них мелькнуло узнавание. И немного боли. И мелькнула откровенная нежность...

— Добрый день, — сказал он спокойно, профессионально. — Меня зовут Лев Викторович Караваев. Я ваш новый руководитель стратегического развития. Буду работать с вашим отделом напрямую!

Анна не могла даже дышать спокойно...

Лев.

Её Лев, так неожиданно ушедший после ночи с ней...

Её же незнакомец из бара.

И теперь её  босс?

Она села на своё место. Руки дрожали. Сердце билось так, будто пыталось вырваться наружу.

Он начал говорить о планах, цифрах. Голос был такой  же — низкий, уверенный. Но теперь он принадлежал не мужчине из той её  ночи, а ее прямому руководителю. Формальному. Дистанцированному от близких отношений и панибратства!

Она смотрела на него. А он за всё время совещания ни разу не посмотрел на неё!

Почти неделя прошла в таком же  напряжении. Лев вёл совещания, давал задания, хвалил кого то за успехи. Он всё же был идеальным боссом — требовательным, но справедливым, умным и  харизматичным...

Но между ними так и висело невысказанное до сих пор... Она не знала, как себя вести в этих случаях...

Однажды вечером, когда все ушли, она задержалась  допоздна. Работала над проектом. Неожиданно в дверь постучали.

— К Вам можно?

Она подняла глаза. Он стоял в дверях, всё в том же строгом костюме, но галстук был заметно и небрежно  ослаблен.

— Конечно, — сказала она, стараясь говорить ровно.

Он вошёл. Закрыл дверь.

— Я хотел сказать… спасибо тебе за твою работу над презентацией. Отличная аналитика, даже со вкусом сделана!

— Спасибо, — ответила она. — Хотя, возможно, ты уже наверняка знал, что я с этим  справлюсь. В конце концов, ты же… теперь хорошо меня знаешь!

Он чуть на мгновение замер:

— Анна…

— Лев! Почему ты ничего не сказал?

— Потому что,  это было невозможно. Когда ты мне рассказывала, где ты работаешь, я всё уже тогда для себя решил!
Я же твой руководитель. Я не имел права использовать своё положение. Ни в эмоциях той ночью, ни потом уже, на работе!

— А если бы ты не был моим боссом?

Он подошёл ближе. Остановился в шаге.

— Если бы я не был твоим боссом, я бы не ушёл утром. Я бы остался. И сказал бы тебе, что влюбился в тебя с первой секунды, когда ты сидела в том баре, как будто весь мир тогда для меня рухнул, кроме тебя мне никто был не нужен!

Она почувствовала, как слёзы подступают к её  глазам.

— А теперь?

— Теперь я должен выбирать между должностью и своим сердцем. А это несправедливо по отношению к тебе. К нам обоим...

— А если я выберу за нас обоих? Я же женщина! Мне надо, наверное, выбрать, если не может этого сделать мужчина?
Ты не обидишься на такое?

Он смотрел на неё долго. Потом достал из кармана маленькую записку — ту самую, которую оставил у себя дома для неё...

— Я перечитываю её каждый день, — прошептал он. — И каждый раз думаю: — «А что, если я ошибся? Что если стоит рискнуть? Может не надо было писать ее и потом уходить?

Она поднялась. Подошла к нему. Положила ладони на его грудь.

— Тогда рискни, Лео. Просто рискни сам и всё реши!

Он закрыл глаза. Потом притянул её к себе. Поцеловал — так, как будто в этом поцелуе была вся их история и жизнь. Всё вместилось сейчас в этом поцелуе —Та страстная и безумная  ночь. Их будущее. И  надежда на лучшее...

— Я подам заявление об отставке, — сказал он. — Или переедем  в другой город? Другой проект. Главное для меня, это быть с тобой! Как теперь ты решишь, так и будет!

— Нет, Лев! Ради меня не надо никуда переезжать или уходить с работы, — прошептала она. — Останься здесь! Но будь со мной. Даже если это будет сложно. Даже если весь мир будет нас с тобой за что то судить!

Он улыбнулся.

— Да! Ты сейчас оказалась даже  сильнее меня, Анна!
Давай попробуем так,  как ты решила делать!

Они сидели в том же баре — «Луна-7». За окном шёл мелкий, нудный  дождь. А на сцене играл саксофон...

Анна положила руку на его ладонь.

— Помнишь нашу первую ночь? — спросила она.

— Как будто это было вчера, — ответил он. — Самая настоящая ночная  магия. А ты была волшебницей!

— А знаешь, что самое странное? — улыбнулась она. — Я до сих пор не знаю, случайно ты оказался в том баре… или специально?

Он посмотрел на неё. Глаза блестели.

— А разве важно?

Она рассмеялась.

— Нет. Сейчас уже не важно! Главное ты остался теперь со мной!

Шёл  дождь. Звучала музыка. И были  два человека, которые нашли друг друга в этом  хаосе большого города — благодаря единственной одной ночи, одной маленькой  ошибке… или, может быть, судьбе? Что неожиданно их соединила таким странным способом!