Туалетные беседы

  Моя мама про плохого человека говорила: «Я с таким рядом срать не сяду!»

  Я была маленькая, смеялась и отвечала: «Фу, мама, как ты можешь так говорить?»

  Мамы давно уже нет в живых, а я  с годами поняла, что есть такие люди,  с которыми рядом не хочется сидеть даже в общественном туалете, потому что, сидя над канализационной ямкой, можно вести беседы, а с ними разговаривать не захочется.

  Помню из детства, мы жили в бараках и туалет у нас был на улице. Мы называли его Уборная.
   Большой шлакоблочный, оштукатуренный и белёный извёсткой.
   Пах он всегда хлоркой, потому что уборщица по утрам раскидывала внутри него хлорку вдоль стен, видимо, для дезинфекции и от дурных запахов, хотя запах хлорки был невыносим. 
   Прошли десятилетия, а этот запах до сих пор не исчез из воспоминаний.

  Мы с подружками ходили в туалет обычно гурьбой. Так веселее! Бежали по коридору барака и кричали: «Кто со мной мечты сбывать?»
  Это у нас была такая шифровка и означало это: «Кто хочет идти со мной на улицу в уборную?»
  Всегда находились желающие. Порой, просто за компанию.

  Мы одевались, если это было зимой и весело шагали по району бараков в наш туалетный дом.
  Почему дом? Потому что он был в высоту, как и наши бараки, состоял из двух отделений, мужского и женского. Вход находился с торца и имел сени. Сначала входишь в предбанник, а затем вовнутрь.

   По цементному полу, который всегда почему-то был в мелких лужах, стараясь не наступить в эти, заполненные жёлтой жижей блюдца, мы пробирались к длинному пьедесталу с яйцевидными дырами в нём.
   Дыр несколько. Точно не помню, но может быть шесть-семь.
  Мы рассаживались по своим дырам, нависали над ними в неудобных позах и начинали беседовать.
  Девчоночьи беседы были о разном, о школе, об обидах на кого-либо, о мальчишках.

  Иногда «сбывать мечты», с нами шли и мальчики, которые кричали из соседнего отделения непристойные выражения и смеялись громче обычного, потому что слова и смех в пустых стенах уборной отдавались  эхом и всех это радовало.

  Особенно развлекал детей водяной поток, который периодически с большим шумом смывал содержимое внутреннего канала, смывал всё, что мы успевали спустить в свои дыры во время бесед.
  Это было обязательным развлечением. Мы не уходили из здания, пока не пробежит этот поток воды.
  Он набегал неожиданно с шумом и брызгами.  Девочки отскакивали от брызг этой водяной лавы, но почти всегда не успевали и надевали трусы уже на мокрые попы, а иногда рассаживались снова и продолжали щебетать и перекрикиваться с мальчишками.

  Между отделениями не было стекла, только большая дыра под потолком, поэтому разговоры были слышны.
  Было и застеклённое окно, не окно, а застеклённая дыра под потолком. Такая же как между отделениями, только с выходом на улицу.
   
    Стекла там никогда не было, были только осколки, потому что среди детей считалось подвигом попасть в стекло из рогатки. После чего успеть отскочить, чтобы осколок не попал тебе в глаз.
  Так, дыша хлоркой, дети беседовали друг с другом год за годом и росли.
  Спустя много лет, имея собственные унитазы и туалетные комнаты, и  в общественных туалетах имея отдельные кабины с персональными раковинами и водяными кранами для мытья рук, с бумажными полотенцами и сушильными аппаратами для рук, почему-то часто вспоминаются те бетонные конструкции в районе бараков и наши детские совещания.

  Но, если бы сейчас были такие вместительные здания для совместных опорожнений и бесед, то я, точно, с некоторыми из  людей рядом бы не села.