Святые против власти

В последнее время все чаще приходится сталкиваться с расхожим мнением о том, что, вне зависимости от исторического контекста, вне зависимости от политической конъюнктуры Православная Церковь всегда была на стороне власти, поддерживая любые инициативы правящей элиты, причем даже тогда, когда эти инициативы носили откровенно выраженный преступный характер.
Некоторые современные спикеры РПЦ так активно настаивают на безусловном подчинении власти, что готовы обвинить во всех смертных грехах любого, кто посмеет ослушаться власть предержащих. Так, недавно, в одном из своих выступлений, одиозный батюшка А.Ткачев укорял ослушников следующими словами: “...почему мы в рай не можем зайти, потому что меньший большего признавать не хочет. От этого люди на власть бухтят. Думаете если бы вас во власть пустили, Вы бы лучше были? Да были бы такими ворами, что дай дорогу. Только бы с утра до вечера занимались тем, что во все карманы пихали. Но люди бухтят на власть потому что слушаться не умеют. Благословения брать не умеют. Не почитают высших. Злословят их. В этом корень всех наших проблем”.

Сама мысль о том, что власть всегда права, что Церковь должна поддерживать правящие элиты в любых  обстоятельствах настолько крепко вошла в сознание православных людей, что даже такой известный православных канонист как священноисповедник Никодим (Милаш), утверждая божественное установление государственной власти, настаивал: “Признается божественное установление ее (власти, - прим.автора), проповедуется и налагается, в качестве обязанности, полная покорность ей и осуждается всякое, даже малейшее, непослушание ей, не смотря на веру, исповедуемую носителем этой власти. Это постановление церкви о повиновении государственной власти имеет общее значение, и потому отказ в этом повиновении со стороны христианских подданных на основании того, что государь не исповедует их веры, никогда и ни в каком случае не может быть оправдан. «Сущия… власти от Бога учинены суть», и христианин уже потому, что они от Бога, должен, по учению своей церкви, без сомнений признавать их и покоряться им”.

Нужно признаться, Московская патриархия полностью вписывается в эту, мягко говоря, странную богословскую схему епископа Никодима. Вписывается настолько, что  в глазах большинства населения России она представляет из себя прежде всего организацию являющуюся частью государственного бюрократического аппарата, нежели религиозную евангельскую общину. При этом многочисленные политические заявления иерархов РПЦ МП, их открытая поддержка преступных действий российской власти на Украине только усиливают это чувство несоответствия между заявленным евангельским идеалом и проведуемой в Московской патриархии гражданской религией.

Но всегда ли так было в истории? Неужели святые угодники Божии, мученики и исповедники, церковные иерархи и патриархи поддерживали власть в любых ее начинаниях, вне зависимости от того, добро или зло творили сильные мира сего? Однако, если обратить внимание на историю Церкви то без труда можно заметить, что вопреки утверждениям А.Ткачева, многим святым мужам критиковавшим при жизни земные власти, удалось таки войти в рай. В этом статье мы приведем некоторые примеры христианских подвижников, которые, в силу разных причин, оказывали благое непослушание властям и не боялись обличать правящую элиту за совершенные преступления или просто безнравственные поступки.

На самом деле, мы могли бы начать наш перечень ослушников власти с Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который выйдя на проповедь только и делал, что обличал правящую элиту Израиля. В итоге члены Синедриона были настолько раздражены Его “вызывающим” поведением, что постановили, во что бы то ни стало, убить Иисуса. Напомним, что в те далекие времена Синедрион являлся верховным органом политической, религиозной и юридической власти в Иудее, причем эти свои полномочия он сохранял даже  в период римского господства, когда все же должен был согласовывать некоторые свои решения (например, вынесение смертных приговоров) с оккупационной администрацией. Даже не смотря на то, что проповедь Христа не касалось политических тем, Он все же представлял опасность для местных властей, так как в условиях теократического общества любое непослушание власти (даже чисто в религиозной сфере), могло расцениваться, как бунт или политической преступление. А уж Христос только и делал, что нарушал предания старцев и всевозможные нормы Закона (Ветхого Завета, - прим.автора). Но нам возразят, мол это Христос, Воплотившийся Бог Слово, Вторая Ипостась Святой Троицы и не нам мерить Его поступки своими человеческими, несовершенными мерками. Это действительно так: Христос воплотился и пошел на Крест ради спасения всего человечества и в этом смысле Его подвиг несоизмерим с нашим несовершенством. Но все же, с властями Он не очень-то церемонился. При этом открыто заметив Пилату, что тот не имеет над Ним власти, а Ирода Агриппу вообще демонстративно проигнорировал.

Однако давайте обратимся к примерам непослушания власти, таких же как и мы смертных но, прославленных в Церкви святых людей.

Первый кто приходит на ум, это конечно же Иоанн Креститель, которые не побоялся публично обличить Ирода в аморальном поведении.  По тем временам это была неслыханная дерзость, бросать в лицо “помазаннику Бога” такие серьезные обвинения. Напомним, Иоанн обличил тетрарха Галилеи Ирода Антипу за то, что тот отнял у своего брата Ирода Филиппа I жену Иродиаду и женился на ней, грубо нарушив еврейский обычай. За это Иоанн был заключён тетрархом в тюрьму и вскоре был казнен через усекновение головы.

Не отличались послушанием властям и апостолы. Так, Петр и Иоанн будучи вызваны в Синедрион отказались слушаться данных им указаний не проповедовать об Иисусе, ответив членам Синедриона: “...судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?” (Деян. 4:19) и продолжили свою проповедь. Как мы знаем абсолютно все апостолы, за исключением апостола Иоанна, закончились свою жизнь мученической смертью за веру. Вряд ли это могло бы произойти будь они во всем послушны земным властям.

А дальше, в послеапостольские времена, история христианской Церкви повествует нам о тысячах христианских мучеников, которые отказывались приносить идольские жертвы языческим богам, что однозначно расценивалось властями Римской Империи, в качестве актов непослушания властям и политической неблагонадежности. Еще раз отметим, что в теократическом обществе любой отказ следовать официальному языческому культу однозначно расценивался как бунт против власти и всего государственного, общественно-политического строя. И между прочим, были среди христианских мучеников первых веков и откровенные пацифисты. Например, пацифистами были воины-мученики Нерей и Ахилий, которые будучи солдатами преторианской гвардии, покинули военный лагерь после обращения ко Христу, за что и были впоследствии казнены. Также объявил себя пацифистом, еще один святой дезертир - св.Маркел, бросивший на землю свои пояс и открыто заявивший перед строем легионеров о том, что: “Не подобает христианину, сражающемуся за Христа, своего Господа, сражаться за войско этого мира”.

По похожим мотивам отказался служить в римской армии и мученик Максимилиан. Своим судьям, пытавшимся склонить его к службе в армии, он недвусмысленно заявил: “Моя служба перед моим Богом. Я не могу служить этому миру. Уже сказал: я - христианин”. На, что Дион проконсул заметил святому: “В личной гвардии господ наших Диоклетиана и Максимиана, Констанция и Максима, есть солдаты-христиане, и они служат”. Максимилиан ответил: “Они знают, что для них лучше. Я же христианин и не могу творить зло”. На что Дион возразил: “Какое же зло творят те, кто служить в армии?”. Максимилиан ответил: “Ты же сам знаешь, что они делают”. Смертный приговор, через усекновение мечом, Максимилиану вынесли на том основании, что он оказал неповиновение властям и отверг военную присягу.

За похожие акты неповиновения были казнены воины-мученики Юлий и Типасий. Причем оба они были ветеранами и отказались служить только после того, как стали христианами. В житии святителя Мартина Турского описан случай отказа от службы святого Мартина, который отказался идти в бой после принятия христианства, мотивируя это тем, что: “Христос не должен давать воину Своему никакой иной победы, кроме как подчинения врагов бескровным путем”.

Очень часто неповиновение властям оказывали не только миряне, но и епископы. Так, например, Антиохийский епископ священномученик Вавила († 250), прославился тем, что разрешил римскому императору Филиппу Арабу присутствовать на предпасхальной всенощной только после исповеди и стоять вместе с кающимися на отведенном для
них месте, т. к. считал его виновником убийства императора Гордиана III.

Вавила был не единственным, кто проявил дерзость в отношении императорской власти. Святитель Афанасий Великий известен как один из наиболее энергичных борцов с арианской ересью. К 350 году он остался единственным епископом неарианского толка в восточной половине Римской империи. На протяжении всей своей жизни он непреклонно противостоял влиятельному арианскому духовенству и четырём императорам поддерживавшим еретиков ариан, за что несколько раз изгонялся с Александрийской кафедры. Афанасий Александрийский был известен как “Athanasius contra mundum” (“Афанасий против всего мира”).

Общеизвестно, что конфликтовал с августейшим семейством и святитель Иоанн Златоуст. В частности, святитель стал на защиту опального вельможи Евтропия у семьи которого власти собирались конфисковать имущество по распоряжению
императрицы Евдоксии, жены императора Аркадия. В том числе св.Иоанн открыто обличал сомнительное, с нравственной точки зрения, поведение императрицы, за что и был впоследствии репрессирован.

В перечне святых выразивших свое несогласие с действиями императорской власти, стоит упомянуть и святителя Амвросия Медиоланского, авторитет которого был настолько велик, что он оказывал влияние на политику византийского императора Феодосия Великого. После того как Феодосий жестоко расправился с восставшими фессалоникийцами, Амвросий наложил на него епитимию, отлучил от причастия и предложил публично покаяться. Авторитет епископа был таков, что император вынужден был подчиниться. Согласно Федориту Кирскому, в 390 году Феодосий в праздник Рождества Христова, сложив знаки своего императорского достоинства, публично принёс покаяние в храме и был допущен до причастия.

Святитель Василий Великий не боялся обличать императора Юлиана отступника, с которым он учился в афинской школе риторов, в недостойном поведении несоответствующему его царскому титулу. Так в одном из своих писем к императору он
пишет следующее: “Невелики подвиги того успеха, которым ты наслаждаешься, и уж совсем незначительны те, которые ты совершил, подвизаясь против нас, и даже не против нас, а против себя самого. Что же касается меня, то всякий раз, как я подумаю, что ты облачен в порфиру, а твоя нечестивая голова украшена венком, меня охватывает трепет, поскольку все это без благочестия не приносит чести, но лишь бесчестит твою царскую власть”. Василий Великий был не единственным, кто обличал Юстиниана в бесчестии царской власти. Его друг и соратник святитель Григорий Богослов написал несколько обличительных слов против императора.

История сохранила нам случаи, когда неповиновение властям оказывали и христиане находившиеся вне пределов Римской Империи. Когда шаханшах Шапур II (309-379) начал новую военную экспансию против Рима (ок. 339–340 г.), необходимые средства он решил приобрести путем возложения на христиан двойного налога. Шах рассчитывал на поддержку главы христианской Церкви в Персии — еп. Селевкии-Ктесифона Шиммуна бар Саббаэ (Симеона), который находился с Шапуром в дружественных отношениях еще со времен юности. Однако св. Симеон отказался содействовать властям во взимании двойного налога, который бы фактически удушил и без того небогатое христианское население Персии. Кроме того, Симеон опасался, что налоговый гнет может подтолкнуть часть его паствы к отречению от Христа. В итоге Симеон дал такой ответ для передачи царю: “Христос Церковь Свою искупил Своею смертию, Своею Кровию народу Своему подал свободу и воссоздал нас, сокрушенных тяжкой ношей, сбросив с плеч наших иго рабства. Сверх того, он воздвиг наше упование, обещав в будущем веке величайшие награды. И владычество Его вечно, и ни в каком веке не окончится оно. И коль скоро Иисус есть Царь царей, мы полны твердой решимости никоим образом не принимать того ига, которое вы замыслили взвалить на наши плечи, да не предпочтем мы рабства перед смертными людьми той свободе, которая дарована нам…  Вы требуете от нас золота. Но у нас мало золота и богатств — у нас, коим заповедано не иметь золота и серебра в поясах своих (см. Мф. 10:9). Да и предписывает оный апостол: “Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков” (1 Кор. 7:23)”.

Естественно царь был разгневан таким поведением Симеона и повелел своему посланнику передать блаженному предстоятелю следующий ответ:
“Ужели ты настолько безумен, что в своей дерзости без колебаний готов подвергнуть опасности не только собственное благополучие, но и благополучие твоего народа и призвать смерть на свою главу и на головы тех, кто с тобой? Очевидно, что твои надменность и непомерная гордыня заставили тебя подстрекать твоих людей к неповиновению нашей власти. Итак, мне надлежит только позаботиться о том, чтобы пресечь сей заговор и искоренить эту гнусную заразу, а вас исключить из числа живущих, чтобы и сама память о вас исчезла”.

Но Симеон был неприклонен и отвечал царю так: “Коль скоро Иисус подверг Себя столь страшной смерти за весь мир и смертию Своею искупил оный мир, неужели я, столь ничтожный, буду сомневаться, отдать ли мне свою жизнь за сей народ — особенно если это сулит мне очищение и чаемое спасение? И посему я бы хотел, чтобы ты знал: нет для меня ничего желаннее, чем сложить свою голову, лишь бы не предать тебе стадо мое, чтобы ты губил его жестокими поборами. Да и что пользы мне жить, если для сохранения жизни нельзя обойтись без низости? Буду ли я стоить того дневного света, который вижу, если из-за меня те, кого мой Господь сделал свободными, будут подвергнуты горестному рабству, а я буду проводить жизнь в покое и довольстве? Да не попустит мне Бог впасть в такое нечестие, чтобы я обеспечивал себе покой ценой страшной опасности для тех, кого Он искупил Собственной Кровью; чтобы я пожелал купить себе блага жизни ценой тех душ, которые Христос сподобил Своего милосердия, или искал удовольствия для своего тела, отдавая на тяжкие муки тела, избавленные от рабства смертью Иисусовой”. Возмущенный отказом в повиновении, шаханшах начал гонения на христиан. Симеон стал первой жертвой преследований: он был казнен в Светлую пятницу — 17 апреля 341 года.
Одним из тех, кто не подчинился императорской власти был преподобный Максим Исповедник. Богословские споры между монофизитской и диофизитской церковными партиями побудили императора Константа II подписать императорский “Типос”, запрещающий всем жителям Империи спорить по данному вопросу. Максим отказался принять “Типос” за что и был доставлен на суд, в 653 году, в императорский дворец Константинополя. Интересно, что одним из обвинений, которые предъявлялись Максиму был его отказ признавать императора священнослужителем, то есть это был фактический отказ от сакрализации императорской власти (вещь довольно рискованная по тем временам). Максим мотивировал свой отказ признавать царя священником тем, что царь не предстоит алтарю, не совершает таинств. Однако решающим аргументом послужило то, что царь на ектении поминается после епископов. Естествено, что такое непослушание не прошло для пр.Максима даром. В 662 году он вновь был вызван на суд и на этот раз уже обвинен как еретик и анафематствован вместе с св. Софронием, Мартином и другими. Согласно житию пр.Максима ему вырвали язык и отрубили правую руку, а затем отправили в ссылку в один из районов современной Грузии, где он умер в изгнании в возрасте 82 лет 13 августа 662 года.
В эпоху иконоборческой ереси церковь пользовалась большими благами у императора поддерживающих иконоборческую партию.  Дошло до того, что законами от 726 и 730 годов император Лев III Исавр запретил почитание икон. Однако огромное число христиан и в первую очередь тысячи монашествующих воспротивились этим постановлениям государственной власти. Среди них были такие святые мужи как:  святители Никифор Исповедник и Феофилакт Никомидийский, преподобномученик Стефан Новый, преподобные Феодор Студит, Иоанн Дамаскин, Иосифа Песнописца и тысячи других.

Особенно возмутительным в плане непослушания выглядит здесь поступок преподобномученика Стефана Нового, который он совершил на допросе у императора: во время диспута с иконоборцами святой укорял их в том, что они готовы жестоко покарать любого кто будет бесчестить изображение земного царя, но при этом бесчестию священных изображений Христа и Богородицы не придают никакого значения. После этого упрека Стефан вынул монету с изображением императора, плюнул на нее, бросил на землю и начал топтать монету ногами. Естественно, что такое поведение не сошло ему с рук.

Но особым непослушанием светским властям, из числа защитников иконопочитания, отличался преподобный Феодор Студит. В 795 году он выступил против незаконного с канонической точки зрения развода и нового брака императора Константина VI. За это Феодор был подвергнут истязаниям и сослан в Фессалоники. Когда же возник вопрос о прощении отрешённого от сана священника, повенчавшего Константина, Феодор восстал против этого, опять вопреки императору и патриарху, и был изгнан на один из Принцевых островов, где пробыл два года (809—811). После смерти императора Никифора I, Феодор торжественно вернулся в свой монастырь.
В 815 году император Лев V Армянин созывал собор против почитания икон, Феодор сказал ему: «не нарушай мира Церкви; Бог поставил в церкви иных апостолами, других — пастырями и учителями, но не упомянул о царях; оставь церковь пастырям и учителям. Если бы сам ангел сошёл с неба и стал извещать истребление веры нашей, то не послушаем и его». За устроенный им крестный ход с иконами Феодор был вновь арестован и сослан. Новый император Михаил II Травл прекратил преследования. Феодор был встречен народом как мученик и чудотворец; но монастыря ему император не вернул. В скитаниях он скончался в 826 году, окружённый учениками.
Жестко обошелся с императором Львом VI  и патриарх Николай Мистик, который проявил достойную твердость при решении вопроса о четвертом браке императора. 6 января 906 года патриарх совершил торжественное крещение императорского сына и признал его законным сыном императора, однако под условием, что император немедленно удалит из своего дворца мать этого престолонаследника. Однако император не сдержал своего обещания и через два дня после крещения сына женился на его матери (это был четвертый брак императора). И не только женился, но и венчал ее, дав ей титул августы - титул, который получали дамы царской крови. Патриарх немедленно отреагировал на это. Он запретил императору входить в церковь. На Рождество 906 года и на Богоявление 907 года император не был допущен в собор св. Софии.
Константинопольский патриарх Арсений Авториан сначала был монахом в Никее, потом пустынником на Афонской горе, но в 1254 году был возведён императором Феодором II Ласкарисом на патриарший престол. Однако вскоре он вступил в конфликт с императорским двором, так как власти хотели его использовать лишь как орудие для достижения политических целей. Когда император Михаил VIII Палеолог, в 1261 году велел ослепить одиннадцатилетнего сына своего предшественника, законного наследника престола, патриарх Арсений отлучил его от церкви. Император требовал, чтобы Арсений отказался от патриаршего престола, но тот наотрез отказался. После этого примирение с императором было уже невозможно. Арсений  был отправлен в изгнание на остров в Пропонтиде, где и скончался в 30 сентября 1273 года. На стороне опального патриарха выступили несколько иерархов, среди которых были: Константин Неокесарийский, Алексий Евхаитский и Феодор Ираклийский, а также Патриарх Александрийский Николай II.

Среди русских святых также можно обнаружить довольно большое количество примеров непослушания правящей власти. Самым известным из них пожалуй будет история митрополита Филиппа (Колычева), который выступил с резким осуждением аморальных и насильственных действий первого русского царя Иоанна IV Грозного.
Иван Васильевич был не первым русским правителем, который достаточно сурово подавлял оппозицию. Но опричнина и казни, которые устраивал “Грозный царь” до известной степени отличались от того, что было прежде. При этом казни совершались зачастую внезапно, без суда и следствия. Делалось это, очевидно, для того, чтобы приговоренный к смерти не успел покаяться и получить отпущение грехов.
В том числе отсутствие права «печалования» по обвиняемым в измене, отказ им в праве на покаяние и христианское погребение означал фактически приравнивание их к вероотступникам или колдунам. Такое отношение к изменникам вытекало из убеждения царя, что те, кто препятствует ему в исполнении возложенной на него Богом священной миссии, сами поставили себя за пределы христианского мира. Об этом писал и сам Грозный в своем послании к Курбскому, утверждая, что отказ от повиновения государю равнозначен апостасии: “Смотри же сего и разумей, яко противляяйся власти Богу противится; аще убо кто Богу противится, — сей отступник именуется, еже убо горчайшее согрешение”. Таким образом между властью русского царя и властью Божией устанавливалось фактическое тождество. Иными словами, с точки зрения Ивана Грозного тот факт, что он является царем по крови и исповедует догматически православную веру, делает всякое неповиновение (тем более сопротивление!) ему актом апостасии, поскольку он как царь является носителем Божественной власти на земле.

Противоположное представление, состоявшее в том, что подлинным православным государем (а значит, и представителем власти Божией в мире) царя делает не только догматическое правоверие, но и нравственная чистота, озвучивал далеко не только Курбский. Задолго до него на это указывал Ивану Грозному преподобный Максим Грек: “Три добродетели более всего делают славными и долговременными православное земное царство: правда, то есть, справедливость суда… второе — целомудрие, то есть чистота жизни… и третье — к подчиненным «кротость», растворенная царским страхом, для исправления их, а не для погубления. Царь, направляющий жизнь свою по этим трем добродетелям, есть, воистину, православный царь и одушевленный образ самого Небесного Царя”. По мысли преподобного, при отсутствии этих добродетелей Господь упраздняет даже догматически правоверные царства: “Бывшие в последнее время у нас, греков, цари ни за что иное преданы общим всех Владыкою и Творцом уничтожению и погубили свою державу, как только за великую их гордость и превозношение, за иудейское сребролюбие и лихоимство… Не за иное какое прегрешение предал Господь разорению царство Седекии и Иехонии, царей Иерусалимских, хотя они, отчасти, были и благоверны, как только за их всяческое беззаконие, сатанинскую гордость и богомерзкое лихоимство”.

По всей видимости этой же логики придерживался и святитель Филипп Московский утверждавший, что Иван Грозный, “проливая безвинно кровь христианскую… исторг красоту своего существа”, т. е. утратил черты собственно благоверного царя: “Блаженный же, взглянув на него, приблизившись, сказал: “Благочестивый царь! Кому подражать захотел? Таким образом существа своего доброту исторг, ибо в неподобающий образ облекся! С тех пор как солнце начало сиять на небе, не слыхано, чтобы благочестивый царь сам свою державу ввергал в смуту”. И после того сказал: “О царь! Мы приносим жертву Господу, а за стенами храма безвинно льется кровь христианская и напрасно умирают”, за что в итоге и поплатился жизнью.

Святитель Филипп был не единственным русским иерархом, кто оказал непослушание власти.  Одним из первых, кто осмелился открыто заговорить об унизительном положении Церкви в Империи был первый вице-президент Синода архиепископ Новгородский Феодосий (Яновский). Феодосий позволял себе довольно смелые высказывания как в отношении покойного императора, так и в отношении  действующей императрицы. Подобная самоуверенность явно переоценившего свои силы иерарха дала повод его противникам обвинить Феодосия в государственной измене. В итоге Феодосий был осужден и умер в заключении.

После Феодосия свое несогласие с Синодальной системой управления Церковью выразили митрополиты Амвросий (Юшкевич) и Арсений (Мацеевич). 5 апреля 1742 года, они осмелились подать императрице Елизавете проект восстановления патриаршества - записку «О благочестии церковном». Елизавета оставила без внимания эту инициативу. Похоже ей, как и предудущим императорам Всероссийским, были не по нраву архиереи, которые пытались вернуть Церкви самостоятельность в управлении.  Вскоре митрополит Амвросий раскаялся в содеянном, а будущий святитель, митрополит Арсений (Мацеевич) был выведен из состава Синода, а затем и предан суду за отказ приносить присягу на верность императрице, в соответствии с которой чены Синода должны были признать ее «крайним судиею» (то есть высшим судьей) над Церковью.

В жестких условиях Синодальной системы управления Церковью мало кто отваживался открыто выступать против тех или иных инициатив светских властей. Однако ситуация резко изменилась в ходе революционных событий 1917-18 годов. Именно в это время произошел беспрецедентный случай, когда вновь избранный патриарх Российской Церкви Тихон (Белавин) предал анафеме большевиков практиковавших кровавые методы подавления оппозиции. Примеру Патриарха последовали тысячи священномучеников и исповедников российских, которые не пошли на сделку с богоборческой властью, но предпочли пострадать за веру погибая в ссылках и лагерях или уйдя в катакомбы.

Все эти примеры непослушания властям, взятые из жизни святых мужей, говорят нам о том, что в Православной Церкви никогда не было и не может быть принципа - послушания, ради послушания! Так как этот принцип противоречит не только здравому смыслу и является характерным признаком для тоталитарных сект, но и входит в прямое противоречие с евангельским учением Христа, ибо в случае послушания преступнику, делает пособником преступления и самого послушника. Именно поэтому сегодня не может быть и речи о послушании тем, кто развязал преступную агрессию на Украине и тем, кто оправдывает эту агрессию призывая своих клириков и прихожан соучаствовать в творимых беззакониях, поступая при этом против Евангелия Христова.

В завершении этого разговора позволим себе привести еще несколько выразительных  цитат о послушании властям и о том, что государственная власть может иметь разбойничий характер святого Августина Блаженного и архиепископа Иоанна Шаховского.


Августин Блаженный: "Итак, при отсутствии справедливости, что такое государства, как не большие разбойничьи шайки; так как и сами разбойничьи шайки есть не что иное, как государства в миниатюре. И они также представляют собою общества людей, управляются властью начальника, связаны обоюдным соглашением и делят добычу по добровольно установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей возрастает до таких размеров, что захватывает области, основывает оседлые жилища, овладевает городами, подчиняет своей власти народы, тогда она открыто принимает название государства, которое уже вполне присваивает ей не подавленная жадность, а приобретенная безнаказанность. Прекрасно и верно ответил Александру Великому один пойманный пират. Когда царь спросил его, какое право имеет он грабить на море, тот дерзко отвечал: «Такое же, какое и ты: но поскольку я делаю это на небольшом судне, меня называют разбойником; ты же располагаешь огромным флотом, и потому тебя величают императором" (О Граде Божием. Глава IV. Насколько государства, чуждые справедливости, подобны разбойническим шайкам).

Архиепископ Иоанн (Шаховской): "Религиозная свобода и государственная власть – сколько было в истории недоумений, недоразумений, трудностей в выяснении взаимоотношений… И не всем легко понять, что свобода людей, граждан не только «этого» мира, состоит в том, что, как подчиняясь тем или иным земным властям, так и не подчиняясь им в том или другом, они могут исполнять волю Божию. Восставая в чем-либо против каких-либо властей этого мира, христианин восстает не на природу этих от Бога данных властей, а лишь на неправедное их содержание. В этом сущность христианского личного мудрого, зрячего отношения к власти, в отличие от анархического, самостного или абстрактного. Человечество привыкло либо тупо подчиняться всякому принуждению, либо эгоцентрически восставать против всякого принуждения и даже против самой природы власти. Лишь к слепому и самостному противлению властям относятся слова апостола: «Противящийся власти противится Божию установлению».

Восставая против неправедного духа той или другой власти, борясь за восстановление попираемых в мире Божиих законов, человек, в сущности, защищает самый лик власти как Божиего установления, данного Богом на добро, а не на зло... человек имеет право свято «ненавидеть», т. е. отвергать ту власть мира, которая удерживает его или других людей от послушания последней власти и правде Божией. Таков диапазон данной свыше человеку свободы духа! Но эта свобода рождается не из эгоизма человеческого, а из любви человека к Богу...

Понимание того, что та или иная физическая или социальная болезнь допущена свыше, не может, конечно, помешать самой активной борьбе против этой болезни. Как физические, так и социальные свои болезни человек призван лечить всеми доступными ему средствами, предочистив себя покаянием и преданностью в волю Божию" (Свобода и власть).