Глава 1

1

Сначала был звук. Глухой, как будто кто-то бил по стенам моей черепной коробки изнутри. Я долгое время не могла понять, кем являюсь и являюсь ли. А потом мой разум просто всплыл из омута небытия на поверхность океана боли. В памяти мелькнули смутные образы: метро, скопление людей, мужчина с лицом как у размытого сновидения. Он звал меня.
- Мила! Мила…
Все остальные воспоминания расплылись под натиском окружавшего меня кошмара. По непонятной, на тот момент, причине я оказалась в камере пыток, где меня подвергали ежедневным мукам. И не было начала этого бесконечного испытания плоти, и не виделся конец. В границах одного замкнутого помещения меня стегали, резали, вырывали ногти, жгли огнём и обливали ледяной водой. Меня вскрывали при полном сознании происходящего, протыкали острыми предметами… Я не знала, зачем. Ни допроса, ни наказания. Только шоу для каких-то конченых ублюдков. Они наслаждались видом, возбуждались. Под мои крики мастурбировали, трахались, смеялись.
Палач искусно делал свою работу. Знал все тонкие грани в своём ремесле. А чтоб удалось познать всё его мастерство, меня поили снадобьями, чтоб сохранять сознание в бодрствовании, как можно дольше. После сеанса, когда я отключалась, мои раны странным образом заживали и всё начиналось с начала. Это говорило об одном - я в Аду. Ведь только в Преисподне можно проживать одно и тоже день за днём и не умирать. Смерти здесь нет. Уже нет. Я поняла что давно умерла, а проводница в капюшоне, с косой в костлявых руках, отдала меня на растерзание бесам и демонам. И с того момента моё тело стало холстом, на котором творили своё извращённое искусство прислужники Дьявола.
Высокий потолок. Обитые красной тканью стены. Душераздирающие крики других мучеников, смех зрителей, мрачная музыка и запах… Этот запах… Вся эта царящая атмосфера безысходности заместила собой всё, из чего складывалась моя личность. По этому вспомнить жизнь до этой комнаты становилось всё труднее и не реальней. Но я начинала привыкать к тому, что мне уготованы вечные муки и смирилась с участью. Невозможно только свыкнуться с болью.
Наверное целую вечность я верила в Ад и даже пыталась молиться, чтоб Бог меня простил. Но Всевышний меня не слышал. Или попросту игнорировал. Никаких изменений не было.

В один из сеансов, в момент странного прояснения сознания, я вдруг увидела лицо палача. Он не был демоном или бесом. В этом человеческом лице я увидела дрожь. Почти незаметную. В уголке рта. В чуть дёрнувшейся брови. Во взгляде, который задержался на мне на полсекунды дольше, чем должен был. Что-то похожее на жалость. Или на то, что мой искалеченный мозг хотел считать жалостью. Он продолжал сдирать кожу вокруг проколотых иглами сосков и веселить этим нелюдей на зрительском ложе, но вид его несомненно был удручённым. Я попыталась этим воспользоваться и криком молила его о смерти. Однако ответом было лишь мрачное молчание и отрицательное покачивание головой.
Мой ум вскипел от перенапряжения в попытке осмыслить происходящее. Иногда мне казалось что в голове возникло несколько спорящих друг с другом личностей. Одни разрушали теорию об Аде, другие доказывали его существование. Они порой становились громкими, но всегда замолкали во время сеанса пыток. Сложно оказалось определиться с выводом и я решила, что Ад может существовать не только как нечто потустороннее. Он вполне мог существовать в реальности. Поэтому крепла новая идея. Мне хотелось умереть и в этом мог помочь только палач.

Цикл за циклом.
Мой болевой порог значительно повысился. Мне многое удавалось стерпеть. Я не любила радовать криками чёртовых зрителей, поэтому старалась молчать как можно дольше. Но палач вытягивал из меня неистовые вопли так или иначе. Не без сочувствия конечно. На его лице оставалось печаль. Однажды, когда он с особым усердием резал мне кожу и посыпал раны красным порошком, от которого плоть горела огнём, случилось странное. Его длинные, чёрные как ночь, волосы всколыхнулись. Тьма меж распущенных локонов словно ожила. Она затанцевала, окутывая каждый волосок. Заскользила вниз и вверх, а затем вырвалась вперёд чтоб затмить пространство и увлечь меня за собой за пределы комнаты. Я перестала чувствовать своё тело. Мой разум словно отслоился и растворился в живой тьме. Не стало боли. Я подумала, что наконец умерла по-настоящему. Окончательно. Однако бренность бытия вернула меня обратно. Боль как цунами накрыла с головой, что не могло не порадовать зрителей.
- Убей, - прошу я палача, пытаясь высмотреть в танцующей тьме его лицо, - Убей, прошу. Это не помогает!
Он игнорировал меня. И очевидно что понимал просьбу, даже не смотря на то, что сам, как и его гости, говорил на совершенно незнакомом языке. Палач качал головой в ответ на все просьбы и продолжал оттягивать мой затянувшийся конец. Это, конечно, облегчало участь, но не лишало страдания. За это я не уставала проклинать его вместе со всеми взятыми. Проклятия летели даже в Бога, который позволил мне попасть в такую ситуацию. Мне хотелось умереть, но ни один цикл не заканчивался моей смертью. Каждый раз я просыпалась с болью, но здоровой, готовой к новому испытанию.

***
Тот самый день.
Первым я увидела одного из постоянных посетителей. Бритый наголо, с омерзительной ухмылкой и абсолютно голый. Лысый череп покрыт татуировками, рассмотреть которые не удалось из-за накатившего приступа страха. Этот нелюдь собирался меня использовать для сексуальной утехи. Впервые за всё время. Меня забила дрожь, но всё закончилось не успев начаться. Палач согнал его с меня, после чего между ними состоялся короткий, но неприятный разговор. Лысый урод поглядывал на меня и всякий раз облизывался. Раньше он не проявлял такого интереса. Но судя по безумию в его глазах, я поняла, что все его действия продиктованы наркотическим веществом, которое он принял в сей час. Урод в конце концов сдался и развалился по царски на мягком ложе, а палач повернулся ко мне и, как мне показалось, тяжело вздохнул. Внутри меня резко всё переменилось. Секундой раньше я ещё боялась оказаться изнасилованой, теперь же испытывала трепет перед возвышающимся палачом. Человек ничем не лучше всех этих уродов, но почему-то такой невероятный. Я не боялась его… или, может боялась, но тут было что-то ещё. Волнение, трепет, но не ужас. Его присутствие в какой-то степени даже успокаивало. Защищало. Как бы это не звучит по сумасшедшему, но так и было. Я не испытываю счастье страдая от боли, но привязанность к палачу возникла нешуточная. Если бы его заменили кем-то другим, это стало бы ударом для меня.
И вот он стоял передо мной. Такой же, как всегда — мрачный, в чёрном комбинезоне, с лицом, на котором будто запрещено проявлять чувства. Многочисленные заклёпки и застёжки на чёрной коже угрожающе блестели, словно живые капли расплавленного металла во тьме. Аккуратно связанные за спиной волосы давали возможность лучше рассмотреть лицо. Такое пропорциональное, чёткое, с явными чертами мужества, чего не наблюдалось у лысых нелюдей. Глаза, цвета ночного неба, казались невероятно глубокими. Излучали страсть и решимость. Если смотреть в них подолгу, казалось, можно провалиться в них. Взгляд такой пронизывающий, что выворачивает всю тебя наизнанку. Вся эта брутальность и действовала на меня как магнит.
Возможно я улетела в своих мечтаниях куда-то в неведомые облака, потому как не заметила прислугу. Работники, которые появляются, когда нужно сменить обстановку в помещении. Принести какой-то новый станок для пыток или прибраться после кровавого представления. Они установили напротив ложа зрителей необычное кресло из дерева и металла. Оно чем-то напоминало то, что стоит у женского врача. Отличалось только некоторыми характеристиками в конструкции и устрашающим видом. Меня и раньше усаживали в это кресло и каждый раз особое внимание уделялось половым признакам — самой чувствительной и уязвимой области. Сеанс неизменно превращался в одно из самых кошмарных переживаний, которые мне доводилось испытывать. Хуже только если присыпать потом красным порошком. Но спасибо бесам, никто из них до этого не додумался.
С полным сожаления лицом, палач помог перебраться из койки в кресло. Мягко усадил и как-то даже очень бережно замкнул металлические обручи на ногах и руках. Зрители, их оказалось уже шестеро, галдели. Они пили что-то из непрозрачных бокалов, грязно ругались и давали какие-то советы палачу, называя его простым словом, очень похожем на имя. Рии… Рин… Рив… Риг. Или Рииг? Собственно, какая разница как зовут того, кто не даёт шанса умереть? Я назвала его, для себя, Рик.
Дальнейшее я вспоминаю с содроганием всего тела. Все мои внутренности сжимаются при мысли о том. Мне очень неприятно об этом говорить и думать, но то что произошло, каким-то образом изменило меня. Возможно я слишком много значения вкладываю в это событие, но что ещё может показаться больному разуму. И не такое покажется.
Проклятое кресло раздвинуло мне ноги на привлекательное для посетителей расстояние. Рик тут же встал ровно между ними словно священнослужитель перед алтарём. Он не обращал внимания на недовольства зрителей и внимательно рассматривал предмет своего интереса. Склонился над животом. Я слышала каждый скрип его одежды. Он казался таким громким на фоне шумящих нелюдей за его спиной. Рик испускал что-то похожее на благоухание и зловоние, только это не касается запаха. Это что-то вроде ощущения энергетики. Светлые и тёмные поля ауры переплелись, опутывая меня сильнее стали. Мне становилось труднее дышать
Внезапный взмах его руки прекратил все разговоры за спиной. Он не спеша повернулся к гостям и что-то сказал. Медленно, с интонацией и весьма содержательно. Те одобрительно похлопали и притихли. Вот и началось. Верный знак приближения боли. Я закрыла глаза, а открыв увидела, что моя камера пыток погрузилась во тьму. Лишь яркий прожектор заливал меня светом. Нелюди восхищённо ахнули. Теперь они видели даже лучше чем при свете. Их присутствие ощущалось повсюду. Со всех сторон. В такой контрастной атмосфере порой казалось, что ко мне прикасалось множество рук. А может, даже так и было.
Рик вошёл в круг света, протягивая к моим губам пропитанную водой мочалку. Я не хотела продлевать своё существование и наполнять себя жидкостью, но жажда оказалась сильнее. Она требовала своё и мне ничего не оставалось как пить. Я послушно высасывала влагу и вдруг остановилась, осознав великое разочарование. До меня только тут дошло, что этот мерзавец стянул волосы за спиной. А это лишало меня надежды оказаться в танцующей тьме. Как же я возненавидела его за это. Даже тот лысый урод на ложе и то стал приятен после такого. Вот что значит привычка ощущать волшебное облегчение во время… сеанса. Но я не стала впадать в панику, это никак не помогло бы. К тому же мне вдруг показалось, что этот день окажется последним. Я, с нервной улыбкой, приготовилась к небывалой боли и к последующей смерти.
Заиграла мрачная электронная музыка. Она звучала, как отголоски ночных кошмаров, выраженные через электронные звуки. Мелодия несла в себе мерзость, будто была рождена в самых тёмных и извращенных уголках подсознания всех этих нелюдей. Монотонный басовый гул, создающий ощущение напряжения и неопределенности, одиночный удар барабана, негармоничные переборы нот и диссонансы синтетических инструментов придавали неприятную динамику, с которой ожидание становилось частью пытки. В любой момент могло стать больно. А приготовиться никогда не получалось. Я не знала как лучше, расслабиться или сжаться. Больно бывает всегда, как бы не пыталась с этим справиться.
Лёгкий укол между ног, в промежность стал началом. Боли как таковой не было, но неожиданность прикосновения заставила вздрогнуть. Зрители порадовались. Для них это как первый глоток любимого напитка. Всегда вкусно по особенному. Рик погладил внутреннюю сторону бёдер и словно исчез. Музыка и светотеневой контраст вновь погрузили меня в неопределённость. И вновь неожиданный укол, но теперь уже сильнее. Сеанс обещал быть длительным, с затяжной прелюдией. Рик заставлял меня вздрагивать, но не кричать от боли. Все его первые действия причиняли лишь раздражение и неприятные ощущения.
Иголка сменилась скальпелем. Лезвие тут же заскользило по телу, но звук расползающейся в стороны кожи меня уже не удивлял. Рик рисовал на мне рамку для будущей картины. Но закончить ему не дали, нелюди выражали недовольство. Палач прислушался к их словам и вновь сменил инструмент. На этот раз в его руках оказалась длинная спица, с крючком на одном конце и петлёй на другом. Без тени сомнений он направил её вниз, туда, где моя кожа была наиболее уязвима. Металл вонзился мягко, с хрустом прорывая ткани. Инструмент вероятно подхватил плотный слой кожи, так как от натяжения ничего не порвалось. Это стерпеть уже не смогла, завыла, закусив губу. А Рик, отметив удовлетворённость посетителей, продолжил вешать на меня крюки. Шесть шипящих вспышек боли между ног. По три крюка с каждой стороны вагины. Дёргаясь в цепях и измывая от боли, я различила силуэты нелюдей. Они приступили к своей извращённой оргии. Однако должного возбуждения им ещё не доставало. Твари дождались когда Рик протянет от каждой спицы красные нити и привяжет противоположные концы к какому-то механизму. Меня раскрыли словно врата перед армадой. Нити тянули не сильно, но достаточно чтоб биться в агонии и проклинать всех вокруг. Под ягодицы бежала кровь. Натяжение ослаблялось и вновь усиливалось. Меня словно собирались растянуть и постепенно разорвать пополам, начиная с промежности. С закрытыми глазами кажется что именно так и начинает происходить. Поэтому я не могла не смотреть.
Постепенно становится привычно и боль превращалась в нечто естественное и не тревожащее. Мой давно пересохший рот издавал хриплый вой, но уже не крик. От стука головой о спинку кресла начал саднить затылок. Он пульсировал болью в такт пульсации промежности. Мне вдруг почудилось, что сквозь меня протекает две энергии. Одна шла сверху, проникала через затылок и, миновав всё тело, выходила между ног, теряясь под полом. Вторая энергия шла в противоположную сторону тем же методом, из центра Земли в бесконечные небеса. Рик отсёк эти чувства одним движением. Огромным тесаком он провёл линию от лобка до шеи. Благостное состояние исчезло, но появилось спонтанное решение мотнуть головой и напороться на лезвие. Но мысль опоздала, Рик принялся чертить вторую линию накрест первой. Потом убрал тесак и взял скальпель, чтоб продолжить писать свою картину. Ближе к середине начерченного креста он принялся вырезать колдовские символы. По одному в каждом квадрате. Затем замкнул их в круге и добавил ещё ряд слов. По моему телу побежали многочисленные красные струйки. В этот момент сношение на ложе гостей подошло к кульминации.
Забытая было боль между ног вернулась с новой силой. Это спицы вновь начали своё движение. В стороны и в центр, в стороны и в центр. Но механизм долго не работал. Он застыл, после того как нити натянулись до предела. За этим отсутствием кратковременного облегчения последовало насильственное введение в меня всевозможных предметов. Возможно, зрители спорили, что лучше будет выглядеть внутри моего тела. Они наперебой выкрикивали палачу свои требования и предложения. Даже к такому я начинала привыкать. И когда это стало заметно нечто новое заставило меня выгнуться дугой. Я открыла рот, но не смогла издать даже крик. Боль сковала горло. Тело трясло. Казалось, руки сломают оковы и самопроизвольно разорвут собственное горло. Но это была только иллюзия… Я не раздумывая убила бы себя. Была бы только возможность.
Рик прокрутил инструмент и вынул его наружу, а следом вошло нечто большее. Тоже холодное, но более длинное. Я успела увидеть, что оно похоже на грушу с ручкой, прежде чем ощутить его внутри. Терпеть пришлось не долго. Палач извлёк его и поднял вверх, демонстрируя механизм. Нажатие на кнопку освободило из секрета четыре лезвия. Они распустились словно лепестки адского цветка, разбрызгивая собравшиеся капли крови. Ещё одно нажатие и всё вернулось обратно. Нелюди ликовали некоторое мгновение и затем вновь затихли. Они приготовились к самому интересному и я поняла, что теперь будет по-настоящему больно. Рик занял удобную позицию у моих ног и неожиданно взглянул в глаза. Он никогда прежде так не делал. Никогда не смотрел на меня так перед тем как использовать свой инструментарий. А тут вдруг посмотрел таким взглядом. Глаза его блестели. По щеке побежала слеза. Я даже забыла о боли в этот момент.
- Пожалуйста, не нужно, - я тоже плакала, - Просто убей. Пожалуйста. Пожалуйста. Убей.
Лицо Рика дрогнуло. Он опустил взгляд и ввёл грушу. Я задрожала, прекрасно понимая что со мной произойдёт с секунды на секунду. Но внутри теплилась надежда, что это последняя пытка. Я думала и верила, что цветок разорвёт меня изнутри, после чего палач намотает мои кишки на свою грушу и начнёт размахивать ими, обрызгивая посетителей влагой.
Перед тем как Рик продолжил, возле моего лица появилась рука с губкой. Кислая влага проникла через непослушные губы и мгновенно впиталась слизистой. Я проглотила автоматически и только потом закричала проклятия. Мне вновь дали стимулятор, лишая возможности умереть от болевого шока. А ведь в Аду такие наркотики не нужны…
Не знающая пощады рука палача создала поступательно-возвратные движения, имитируя половой акт. Я смотрела в слепящие лампы под потолком и звала Смерть. Всё моё тело превратилось в одну большую рану. Я хваталась сознанием за любую стороннюю мысль, чтоб отвлечься, но пытка не давала мне уйти.
- Боже, в чём же я провинилась? - кричала я в источник света, - Где согрешила?
Груша расцвела багровым цветком боли, распустив лепестки глубоко внутри меня. Я не слышала собственный крик. Все звуки исчезли, словно мир погрузился в вакуум. Осталась только боль, жгучей лавой расползающейся по всему телу. Невыносимо жгло в боку и в ногах. Пламя поднималось к сердцу. Всё нутро охватил пожар. Моё тело бесполезно дёргалось и извивалось само по себе, но крепкие оковы не давали сдвинуться даже на дюйм. Палач шевелил рукой, возможно вращал цветок внутри меня, я уже не чувствовала разницы. Сердце колотилось с такой силой что готово было разорваться. Вот только его укрепляло действие стимулятора, разносимого по крови с большой скоростью. Последние осколки моей личности свернулись в бесформенное месиво, а мой облик превратился в комок страдания, беспомощности и безнадёжности. Но я знала - это конец. Палач проявлял милосердие, он убивал меня.
Внезапно кипящая боль словно набрала критическую массу и взорвалась. Мне показалось что сознание заколебалось из стороны в сторону. Возможно так душа пытается вырваться из мира плоти и наконец вернуться в первоисточнику всех душ, к Богу. Но меня не отпускало. Амплитуда колебания усиливалась, а затем замерла. И я вдруг поняла, что перешла какую-то незримую черту. Мне стали понятны слова нелюдей. Причём так, будто бы всегда разговаривала на их языке. Ублюдки все в один голос призывали Рика вступить в половой акт со мной ибо они достаточно хорошо заплатили в этот день и хотят большего и отвратительного. Палач явно не был готов к такому повороту и попытался возразить, но у гостей были аргументы. У них была власть.
- Рик! Рик! Рик! - скандировали они.
- Трахни! Трахни! Трахни!
Всё что я успела запомнить перед тем как отключиться это распускающиеся волосы. До того как меня забрала тьма, мне удалось заметить бегущую по щеке скупую слезу палача. Дальше было как во сне. Я знала что на самом деле испытывала боль, но моё самоубеждение в отсутствии тела и странное воздействие волос Рика совершили благостное чудо.
- Нет имени, нет памяти, - шептала я в мрак пустоты, - Нет тела, нет боли. Нет действительности, нет существования. Нет меня. Есть только бесконечность…
Тьма уносила меня прочь от мира мук туда, где не было ничего кроме слабой искорки самосознания. Вокруг была пустота и тишина. Желанный покой. Однако звуки проклятой реальности всё же настигали и требовали возвратиться. Я не слушала, сосредотачивалась лишь на полёте в темноту и была вознаграждена тишиной. Звуки исчезли, ушла память о жуткой реальности. Но покоя меня всё же лишили. Тьма сменилась зловещей сумеречной пустошью. Возникла какая-то другая реальность. Рядом не было ничего, что напоминало бы о цивилизации. Лишь сухая земля под ногами, покрытая глубокими трещинами, и безжизненное серое небо над головой. Всё казалось реальным, но с большой примесью мистики, какая бывает во снах. Это не пугало ровно до того момента когда я не поняла что не могу шевелиться. Что-то незримое удерживало меня в воздухе в вертикальном положении. Но когда от рук и ног в бесконечность потянулись красные нити, точь в точь такие, которые использовал Рик, меня грубо опрокинуло параллельно сухой поверхности. Это так неприятно напоминало о пережитой пытке, но я знала что нахожусь во сне. В жутком и кошмарный сне. Но и про Ад не могла не думать.
Я никого не видела, но ощущала их присутствие на противоположных от меня концах нитей. В далёком зареве красных огней мелькали лишь огромные тени, падающие на край небосвода. Поднимался лёгкий холодный ветер. Мучители натягивали путы, словно стремились четвертовать меня, и отпускали, давая возможность перевести дух. Хихиканье растекалось по всей округе. Я слышала их. Четыре голоса мерзким шёпотом пророчили скорый повтор пытки. Они сами собирались овладеть моим изувеченным нутром. Тяжёлое дыхание тёмных сил окутывало тело и разум, обещая остаться даже после смерти. Оно наполняло сердце ненавистью, болью и жаждой крови. А ощутив всю боль своей судьбы, я вновь начала проклинать всех кто был причастен к этим мучениям. Я пожелала всем гореть в вечном пламени. А затем раздутое горечью сердце взорвалось и бурлящий гейзер гнева выбросил меня в реальность. И вот тут случился тот самый переломный момент. Перед тем как проснуться, я увидела лик сияющего добрым светом существа. Оно словно бы возникло на моём пути к пробуждению. Что-то произошло в момент соприкосновения с ним. Я на краткий момент ощутила бурлящий фонтан чувств внутри себя. Некое знание проявилось, но тут же ушло в небытие, оставив лишь ощущение, что скоро всё будет хорошо. Возможно то была сама Смерть, которая наконец пришла… Пришла, поцеловала и ушла, обещав вернуться.

***
Кошмарный сон остался позади.
Я вернулась к более ужасающей реальности. Но поразительные новшества не переставали удивлять. Я не чувствовала боли. Такого никогда не было, она всегда остаётся. Лишь через несколько дней утихает, когда адская магия нелюдей восстанавливает тело. Я подумала, что уже прошло достаточно времени, но тут же убедилась что нет. Экзекуция закончилась, но всё остальное осталось на местах. Я прикована к тому же креслу, а напротив, в ложе зрителей, спали… четверо. Не шестеро. Но это те самые, которые пришли ко мне во сне. Тусклый свет едва освещал их потные нагие тела разных оттенков. Я смотрела на них, ещё полностью не понимая обстановки. Смотрела и не могла отвести глаз. Мне виделось как тысячи ножей впиваются в их мягкие места. Штопоры, пилы, спицы и крюки. Всё это рвёт их плоть и вызывает в стократ сильнее мучения, что пережила я сама. Моя фантазия так разыгралась, что до меня ещё долго не доходило - я свободна. Оковы не мешают шевелить руками. Окровавленное кресло больше не держало. Как такое возможно? Кто-то допустил ошибку? Рик занялся её лечением, но забыл застегнуть и ушёл? Я не могла в это поверить. Смотрела на руки и трогала себя, пытаясь понять действительно ли проснулась. Ощущения прикосновения были притуплены, но это мало что доказывало. Другой вопрос: “Что с этим делать?”. Конечно же убить себя. Прекратить этот бесконечный марафон боли. Про то чтоб убежать не могло быть и речи. Тут совершенно очевидно, выбраться живой просто не реально. И когда меня поймают при попытке сбежать, второго шанса убить себя точно уже не будет. Проще всего покончить с жизнью. Необходимо лишь один раз хорошенько провести ножом по шее, возле артерий и всё.
Я тихо приподнялась, боясь спугнуть наваждение, и покинула кресло. Страшная рана, где однажды была вагина, не заболела при движении. Мне не хотелось ощупывать себя и даже смотреть туда боялась. К тому же интерес представлял лишь рабочий стол с инструментарием. Я схватила скальпель, не обращая внимание на лёгкий стук метала и присмотрелась к лезвию. Потрогала острие большим пальцем и вновь не ощутила боли, когда кожа поддалась под натиском металла. Понятное дело - отсутствие ярких ощущений вызвано обезболивающим. Я не могла чувствовать боль из-за проклятой кислой жидкости и ещё какой-то гадости. Но это только к лучшему, легче перерезать себе артерии. Я поблагодарила судьбу и сущность, отвечающую за смерть, затем приложила скальпель к шее.
- Смерть, - прошептала я, - Я давно умерла, нужно только завершить агонию тела.
Я готова была это сделать, ведь в своих мыслях разрезала себе горло тысячи раз, но сделать это на самом деле оказалось сложнее. Рука не слушалась. Мысли метались в разные стороны. Я думала о различиях между этим местом и настоящим Адом, о мистификации преисподни и о сути пыток. Подумала о существовании Бога. И закончила весь поток мыслей одним умозаключением - закричать, чтоб пробудить нелюдей и не оставить себе шанса на отступление. Я честно собиралась так сделать, а потом вдруг посмотрела на них и опустила руку. Кто они такие, что смеют позволять себе такие развлечения? Демоны Ада или представители власти? Теневая структура криминального мира? Что должно быть в головах, чтоб получать удовольствие от вида крови и нестерпимой муки? Я долго смотрела на них, прислушиваясь к их мерному дыханию, и вдруг поняла что нужно делать. Если сейчас просто умереть, то эти твари найдут другую девчонку. Будут издеваться над ней. Странный вид удовольствия продолжиться. Поэтому…
Я нашла среди инструментов Рика спицу, с прямым и острым концом на одной стороне и небольшим чёрным шаром на другой. Как могла быстро подкралась к мягкой зоне и замерла. Один из спавших уродов оказался тот, который хотел меня изнасиловать до начала сеанса. Ему я и воткнула инструмент в ухо. Спица прошла с сопротивлением, но значительное усилие продвинуло инструмент глубоко в череп. Спящий нелюдь лишь дёрнулся, хрюкнул и перестал дышать. Я с интересом поводила спицей вперёд-назад, перед тем как вынуть её. Затем склонилась над вторым. Тоже лысый, но татуировок на голове меньше. Он закончил как и первый. Пальцы измазались в кровь, но как это было приятно. Я осознавала свои действия и это принесло огромное удовольствие. Я отдавала им должное. Хотелось, правда, третьему уроду выколоть глаза, но решила действовать по накатанной. Тоже пронзила мозг, пробиваясь через ухо. В этот раз пришлось приложить больше усилий, чтоб всё получилось наверняка. Видимо голова у этого волосатого верзилы оказалась крепче. Спица застряла на обратном пути, а при попытке выдернуть с силой отвалился шарик, служивший рукоятью.
Красные пятна крови постепенно разрастались на постели. Я с наслаждением смотрела на это, получая удовольствие от каждой секунды. С удовольствием поработала бы с всеми отдельно, но на это не хватило бы времени и сил. Последний нелюдь зашевелился. Открыл глаза и вопросительно уставился на меня. Я испугалась что на этом моё возмездие и закончиться, однако сонливость и опьянение врага были на моей стороне. Он схватил мою окровавленную правую руку, таращась на истекающих кровью товарищей и медленно открывал рот в неистовом удивлении. Тут я и воспользовалась скальпелем, который так и оставался в левой руке. Инструмент с лёгкостью проник в шею несколько раз, а затем погрузился в полость глаза. Нелюдь булькал и не мог даже вскрикнуть. Он пытался остановить кровь на шее и в тоже время вытащить инородное тело из глаза. Но я со всей силой ударила кулаком по скальпелю. Била и била извращенного психопата пока не затолкала его глубже в череп. Затем, не помня себя от ярости, запрыгнула сверху, продолжая колотить, душить и царапать уже мёртвое тело. Выдавив оставшийся глаз, я просунула в опустевшую глазницу два больших пальца и попыталась разорвать череп на куски. Но для этого не хватало сил. Они покидали меня. Голова кружилась, стены пульсировали, пол менялся местами с потолком.
Реальность разлезлась как невысохшая краска под действием растворителя. Теперь я проснулась по-настоящему. Этому свидетельствовало скованное в кресле тело и разгорающееся пламя между ног. Но сильнее всего этого дискомфорта я ощущала разочарование и обиду. Моё возмездие оказалось всего-лишь очередным сном. Так я думала пока не подняла голову. На ложе зрителей развернулся прекрасный вид. Фонтан крови, вырывающийся из разрезанного горла четвёртого нелюдя заставил забыть о собственной кровопотери и боли. Зрелище в целом оказалось успокаивающим средством, я не могла налюбоваться. А спустя несколько минут уперлась в неразгадываемую загадку. Как я убила нелюдей во сне, оставаясь при этом скованной? Ответ пришёл не сразу, лишь когда в поле зрения появился Рик начались рождаться первые догадки. Природа моего сна, который не оказался сном, была схожа с тем, что происходило в момент, когда тьма вырывалась из волос палача. Но что конкретно мне удалось сделать я пока не понимала.
Не меньше удивления испытывал и Рик. Впервые видела такую неуверенность в его движениях. Он топтался у ложа мертвецов, осматривал помещение, поглядывал на меня. Проверять живы ли гости не стал, количество вытекшей крови из их голов говорило само за себя. Я наслаждалась зрелищем со своего места, вероятно, так же, как когда-то нелюди упивались моими мучениями. Каждая секунда была для меня глотком сладостного торжества, но вместе с тем я осознавала: моё время подходит к концу. Когда палач подошёл ко мне ощущение оставшегося времени стало ещё меньше, поэтому захотелось дерзить и оскорблять. Провоцировать на скорейшее завершение. Я не сдерживалась и посыпала матерными словами палача так, что тот опешил. Но удивительным являлось не то, что на него как-то подействовали проклятия, а то, что он понял мои слова. Оказалось что я не только стала понимать нелюдей, но и говорить их языком.
- Давай! Убей меня. Убей! Или я убью и тебя. Как этих свиней. Ночью, когда ты будешь спать, тварь. Мерзость! Поц! Ублюдок!
Не знающий пощады палач, казался растерянным. Он открыл было рот, чтоб сказать или спросить, но я истратила все силы на свои угрозы и ушла в забвение. Всё время пока была в отключке испытывала дикое разочарование в повторяющихся снах. Я понимала - в следующий раз проснусь уже без возможности убить себя.
И я была права, но…