Инфантильная личность
Ключевые черты инфантильной личности: классическая пограничная триада – диффузная идентичность, примитивные защиты (расщепление!), сохранная проверка реальности. Однако, их отличает способность к глубоким, пусть и невротически заряженным, объектным отношениям. Они не просто избегают близости, как шизоиды, или обесценивают ее, как нарциссы. Нет. Они погружаются в отношения с отчаянной интенсивностью, но эти связи полны хаоса и конфликта. Эмпатия и предсказуемость страдают из-за диффузного "Я".
Специфика защиты: Преобладает расщепление, а не вытеснение. Это ключ! Сексуальность не заторможена, как у "классических" истериков, а часто носит полиморфно-инфантильный, перверсный оттенок. Их поведение – калейдоскоп противоречий. Эмоциональная лабильность и "сценичность" проявляются везде, а не только в эротической сфере. Их экспрессия – детская, прилипчивая; кажущаяся соблазнительность служит не столько сексу, сколько жажде близости и зависимости.
Психодинамика: Глубокая амальгама преэдипальных и эдиповых конфликтов, но с акцентом на поздних эдиповых коллизиях. Это сближает их с истериками, но уровень регрессии выше. Зетцель видела континуум: от истерии к инфантильности.
Возможен ли психоанализ? Да, но с оговорками. Наравне с нарциссическими личностями, инфантильная личность – исключение из правила "пограничников не анализируют". Критически важны: мотивация, хоть какая-то способность к инсайту, контроль импульсов, толерантность к тревоге. Без этого – анализ обречен (как показали неудачи в Меннингере). Пациенты типа IV по Зетцель, с грубой слабостью Эго, – не кандидаты.
Технические вызовы: Регрессия в переносе как центральный феномен.
Рассмотрим два случая, иллюстрирующих адскую сложность работы и возможные прорывы.
Случай Г-жи Н: Лаборатория и Ведьмы
Квалифицированный ученый, 30+, с депрессией, фобиями, весом, хаосом в отношениях с мужчинами и разрушительным симптомом: сознательная фальсификация данных с последующей "героической" их коррекцией. Диагноз: инфантильная личность с мазохистскими чертами. Диффузная идентичность? Очевидно. Хаотичные описания себя и других.
Перенос: Классический эдипов (соблазнение отца/аналитика) быстро переплелся с чем-то архаичным. Появилась фигура коллеги-женщины – одновременно обожаемой и ужасающей "ведьмы", ворующей мысли и разрушающей работу. Параноидные страхи стремительно заразили перенос: аналитик – потенциальный союзник ведьмы! Сессии погружались в хаос, смешивая реальность и фантазию. Контрперенос – ощущение атаки на связность мышления (как у Биона). Кошмар чередовался с "невротическими" периодами.
Прорыв: Интерпретация проекции внутренней "ведьмы" (матери) на коллегу и аналитика. Всплыли воспоминания о матери: одновременно вторгающейся, контролирующей ("читающей мысли") и... защищающей? Идеализированная тетя оказалась отщепленным "хорошим" образом. Фобии мостов – страх казни матерью за побег! Аналитик стал восприниматься как эта инвазивная мать-ведьма. Осознание идентификации с агрессором (матерью) в попытках саботировать анализ привело к исчезновению ключевого симптома! Позже выяснилось: коллега ДЕЙСТВИТЕЛЬНО вредила – проекция нашла реальную опору. Затем началась проработка эдипа.
Случай Г-жи Ж: Фрагментация и Зависть
Художница 40+, конфликты в браке, трудности с женщинами, застой в работе, самоповреждение (кусание слизистой, выдергивание волос). Первоначально – "легкий" случай? За фасадом – пустота, спутанность. Диффузная идентичность проявлялась в неразличении своих и чужих мотивов, особенно с доминантными подругами (восхищение -> подчинение -> ярость -> разрыв). Мужья – надежные, но слабые "неудачники".
Перенос: Страх зависти аналитика к ее таланту. Путаница: желать аналитика как мужчину или БЫТЬ им (зависть к пенису, идентификация)? Замешательство при попытках связать настоящее с прошлым. Хаос нарастал. Вербальная дезорганизация. Страх: "Я неотличима от других, я – никто!" Ключевая интерпретация: "Вы боитесь, что я не вынесу вашей 'несклеенности'?" Это дало разрешение на регресс без страха "насильственного склеивания".
Прорыв: Обнаружилась архаичная идентификация с матерью (жесты, речь, испорченные рецепты!). Фрагментация – защита от страха поглощения этой "сильной, опасной" матерью. Проекция фрагментации на мать "обезвреживала" ее. Самоповреждение – садомазохистский перверсный ритуал с чувством унижения/возбуждения. Контрпереносная спутанность – проекция "угрожаемого Я" пациента. Проработка этих тем ослабила паттерн отношений с женщинами и позволила реконструировать доэдиповы отношения с матерью и инфантильный образ отца под слоем разочарования. Выбор "слабых" мужчин стал понятен как бессознательный контроль над внутренней "могущественной отцом-матерью".
Вывод: Работа с инфантильной личностью требует готовности аналитика к глубокой регрессии в переносе, контрпереносному хаосу и терпению в распутывании проекций и архаичных идентификаций. Техника – тонкий баланс между контейнированием регрессии и точными интерпретациями на пике актуальности. Героизм Тихо – в этой готовности встретиться с первобытным хаосом и помочь найти в нем контуры собственного "Я".
#ИнфантильнаяЛичность
Свидетельство о публикации №225072301405