Баловни судьбы, или вокруг света

Автор: Оливер Оптик.
***
«НЕУДАЧНИКИ» — четвёртый из серии рассказов, опубликованных в журнале «НАШИ МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ».
Он был написан в ответ на многочисленные просьбы о продолжении «ЗВЁЗДНОГО ФЛАГА».
Автор был рад узнать, что Леви Фэрфилд произвёл такое приятное впечатление на своих юных друзей, и что в этом рассказе, опубликованном в журнале, ему был оказан столь же радушный приём
как для писателя, так и для самого Леви. Когда наши мальчики и девочки проявляют такой добрый интерес к хорошему мальчику, как герой «Звёздного флага», это убедительное доказательство того, что они способны ценить благородное поведение, смелые поступки и настоящую жизнь.

 Автор не собирается извиняться за «захватывающую» составляющую — как некоторые любезно назвали её — этого и других его рассказов. Если добро и истина были отвергнуты, если порок и грех были вознесены, то в этой истории объяснение не требуется и не должно требоваться
не для того, чтобы искупить преступление. Писатель не принижает святых и не канонизирует злодеев. Он верит, что его юные друзья восхищаются юными героями романа и любят их, потому что они добры и верны, благородны и самоотверженны, великодушны и отважны, а не только потому, что они участвуют в захватывающих приключениях. Одно дело — увлекать юные умы в правильном направлении, и совсем другое — увлекать их в неправильном направлении.

И снова приятной обязанностью писателя становится признание
Он благодарен за доброту своим юным друзьям, а также многим родителям и опекунам, которые так часто и открыто выражали своё одобрение его стремлению угодить читателям. Он постоянно получал поддержку в виде их добрых писем и неизменной благосклонности, как бы она ни проявлялась; и он не может не удивляться тому, что тот, кто так мало заслуживает, получает так много.

 УИЛЬЯМ Т. АДАМС. ХАРРИСОН-СКВЕР, МЭН.27 июля 1868 года.
***
ГЛАВА I. ТРИ ГОДА СПУСТЯ. ГЛАВА II.ОГОНЬ. ГЛАВА III. ДЫРА В СТЕНЕ. 31
ГЛАВА IV. ДОСКА НАД БЕЗДОНОЙ. ГЛАВА V. ИНДУКТИВНЫЙ АРГУМЕНТ. ГЛАВА VI.
 ЗВЕЗДНЫЙ ФЛАГ. ГЛАВА VII. СЕРЬЕЗНЫЕ ОБВИНЕНИЯ. 5ГЛАВА 8. КОНСТЕБЛЬ КУК. 86
ГЛАВА IX. ОСМОТР. ГЛАВА X. К. АВГУСТ ЭБЕНЬЕР. ГЛАВА XI РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕРТИЗЫ.
ГЛАВА XII. ОТЕЛЬ «ПУАССОН». 13. «ЧАСТО КАЖУТСЯ БОЛЕЕ ВЯЗКИМИ, ЧЕМ НА САМОМ ДЕЛЕ». 14. «ПОТЕРЯТЬ СВОЮ ДУШУ». 15. ЕЩЁ ОДИН МАЛЕНЬКИЙ ПЛАН. 16.
 ПИСТОЛЕТЫ НА ДВОИХ. 17. ЗОЛОТО ВЕРНУТО. 18. МЭТ МОГМОР. 19 КАРИБСКОЕ МОРЕ. 20. ПИСЬМО ДОКА ВИНСЕНТА. 21. «КАРИБСКОЕ МОРЕ» ОТПРАВЛЯЕТСЯ В АВСТРАЛИЮ. 230
ГЛАВА XXII. ПУТЕШЕСТВЕННИК, КОТОРЫЙ ЗАБЛУДИЛСЯ. 23. С СЭНДИ ХУКОМ. 253
ГЛАВА XXIV.ПОЛМИРА. 264ГЛАВА XXV. СЧАСТЛИВОЕ ВОССОЕДИНЕНИЕ. 275
ГЛАВА XXVI. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 287
******
ГЛАВА I.

ТРИ ГОДА СПУСТЯ.


"Это то самое место, Бесси," — сказал Леви Фэйрфилд, остановившись на берегу ручья, впадающего в залив недалеко от мыса Майка.

"Но что же ты сделал?" — спросила Бесси Уотсон, с интересом глядя на указанное место, хотя и не видела там ничего примечательного или даже странного.

 «Это была молодая лесопилка, — рассмеялся Леви. — Она стояла на тех плоских камнях, которые вы видите, но плотина была полностью размыта.  Я сделал это в столярной мастерской мистера Могмора, рядом с домом дяди Натана.  После сделки
После долгих возни и возничеств я добился того, что она распилила доску длиной в два фута от одного края до другого. Это был самый гордый день в моей жизни, когда я показал мистеру Могмору две части, разделённые моей машиной. Он заявил, что из меня получится хороший механик.
 «Где сейчас лесопилка?» — спросила Бесси, которой было интересно узнать о машине, потому что её сделал Леви, а не потому, что она увлекалась механикой.

 «Он на чердаке в доме дяди Натана; по крайней мере, он был там три года назад, когда я переехал к мистеру Гейлсу».
 «Мне бы очень хотелось его увидеть».

«Стоит ли? Что ж, стоит, если это ещё возможно. Я пойду к дяде Натану и возьму его, а потом установлю, и ты увидишь, как он работает», — ответил Леви, направляясь к дому своего дяди.

 Привилегия на воду, которую Леви Фэйрфилд, будучи тринадцатилетним мальчиком, улучшил, находилась на ручье за домом мистера Могмора.
Бесси не хотелось встречаться с дядей Натаном, поэтому она решила навестить семью плотника.
Проведя три сезона в Рокпорте, она хорошо знала несколько семей, живших неподалёку от нового дома её отца.
Дом находился на берегу, недалеко от мыса Майка.

Бесси — или, как мы должны теперь её называть, мисс Уотсон, хотя это имя и вполовину не так приятно для слуха, и Леви несколько раз получал выговор за то, что обращался к ней в такой официальной манере, — мисс Уотсон было «милых шестнадцать», или почти шестнадцать, так что мы отдаём ей должное. Если в двенадцать лет она была хорошенькой, то в шестнадцать стала красавицей. Она была довольно высокой для своего возраста, но при этом очень хорошо сложенной.
 Большую часть времени она проводила на свежем воздухе, и на её щеках горели румяна здоровья.

Миссис Макгилвери, овдовевшая сестра мистера Уотсона, которая до замужества была директором женской семинарии,
взяла на себя заботу об образовании своей племянницы. Хотя
Бесси ходила в школу, пока жила в городе, она отсутствовала четыре месяца в году, три из которых училась со своей гувернанткой на берегу моря. К счастью для Бесси, миссис Макгилвери была «амфибией»
и всегда была готова отправиться в путешествие на «Звёздном флаге», проверенном судне Леви Фэрфилда. Она питала слабость к яхтам не только в
В хорошую погоду и на спокойном море, но когда ветер усиливался почти до шторма, а белые барашки пены перехлестывали через борт лодки, Бесси часто бывала на солёной воде со своей _дуэньей_, и это полезное для здоровья занятие чудесным образом укрепило её организм.

 «Леви Фэрфилд» и «Звёздный флаг» пользовались спросом почти каждый день; и нет нужды добавлять, что молодой шкипер не считал себя мучеником за правое дело. Хотя экскурсии в Хелибат-Пойнт, Стрейтсмут, Селвейджес и другие близлежащие места были
Как он часто повторял, он никогда не был так счастлив, как когда стоял у штурвала с Бесси и миссис Макгилвери на борту; не столько из-за последней, хотя она была его любимицей.

 Леви оставил мисс Уотсон у дверей коттеджа мистера Могмора и направился к дому дяди Натана.  Три года не улучшили внешний вид дома скряги, потому что он не тратил деньги на покраску и ремонт. Когда что-то в здании давало трещину, что случалось довольно часто, он чинил это сам. Если время и не сделало дядю
Натана или его дом лучше, то оно сделало лучше Леви. Ему было почти восемнадцать, и он был
«Мужчина в расцвете сил», сильный, как лев, и проворный, как олень. За
предыдущие три года он дважды ездил на рыбалку, хотя большую часть времени проводил в академии.

 Он вошёл в дом своего дяди. Хотя его визиты, как и визиты ангелов, были редкими, это происходило не потому, что Леви затаил злобу на своего бывшего опекуна, а потому, что ему дали понять, что он нежеланный гость. Дядя Натан так и не оправился после того, как его отстранили от должности опекуна племянника.
Он лишился возможности распоряжаться деньгами и получать прибыль.
Он получал доход от содержания и одевания своего подопечного. Он понимал, что энергичное поведение Леви вывело его из себя; а выбить деньги из кармана скряги было самой жестокой обидой, которую можно было ему нанести.

 Но Леви вёл себя как христианин. Он не забывал, что его дядя и тётя живут в том старом и полуразрушенном доме, и делал всё возможное, чтобы сохранить с ними мирные отношения. Он буквально отвечал добром на зло. Это правда, что он не мог уважать своего дядю или испытывать к нему тёплые чувства. Он был слишком мелочным, эгоистичным и беспринципным, чтобы завоевать его расположение
Он не заслуживал уважения и почёта ни одного порядочного человека, но тот мог относиться к нему с христианской добротой.

 Мистер Гейлс, будучи опекуном Леви, по совету мистера Уотсона, регулярно выдавал своему подопечному пять долларов в неделю на карманные расходы, независимо от его реальных затрат на одежду.  Эти деньги тратились на книги, на усовершенствование «Звёздного флага», на благотворительность и на другие достойные цели. Ни цента из этих денег никогда не
попадало в руки владельца питейного заведения, бильярдной или другого места, которого молодому человеку следует избегать; но так или иначе, ни цента из них не
другая, нашла своё пристанище в неуютном жилище дяди Натана.

 Хотя его тётя в силу обстоятельств стала почти такой же жадной, как и её муж, в других отношениях она была неплохой женщиной, и
Леви относился к ней с большим уважением. В этом мире у неё было мало радостей, и одной из них было чтение газеты, когда ей удавалось раздобыть её, что случалось нечасто. Леви выписывал для неё «Бостон джорнал», который приходил каждый день, и еженедельную религиозную газету. Старушка прекрасно проводила время каждый день
Она читала свою газету и наслаждалась «богатым сезоном» каждый «день саббы» за воскресной газетой.

 Леви делал больше, чем просто это.  Он не только приносил в дом много рыбы, которую сам ловил, но и нередко клал на кухонный стол телячью или баранью ногу, кусок говядины для запекания, пару цыплят или индейку. Дядя Натан съел ростбиф, индейку и цыплят, но от этого не стал любить дарителя меньше. Покупать такие вещи было постыдной тратой денег, и эти деликатесы напоминали ему о долларах и полудолларах, которые ускользнули от него.
Он скорее винил себя в том, что потерял Леви, чем в том, что молодой человек проявил доброту и христианское милосердие, подарив их.


Миссис Фэрфилд была настроена иначе, хотя грубые выпады и недобрые намёки её мужа в адрес племянника не могли не повлиять на неё. Она не могла не испытывать глубокого уважения к дарителю газет и провизии, которые придавали столу такую необычную привлекательность. Насколько позволяла её скудная натура, она ценила доброту и
доброжелательность Леви. Правда, дядя Натан несколько раз
продавал индеек, кур и
Он ел жаркое, которое подарил ему покойный подопечный, но это никогда не обходилось без протестов со стороны тёти Сьюзен. Для него было ужасной тратой есть эту роскошь, но продавать подарки Леви было для неё чудовищным поступком, и её протест был настолько энергичным, что она добилась своего, и скряга был вынужден есть еду, которая стоила так дорого, что он чуть не подавился.

 Дядя Натан не растолстел на щедротах своего щедрого племянника. У него было слишком много тревог, слишком много финансовых проблем, слишком много опасений, что банки разорятся, кредиторы обанкротятся, а акции упадут в цене
обесцениваться, есть и спать, как христианин. Скряги с возрастом не становятся щедрее, и он не был исключением.
По стране только что прокатилась финансовая паника, и хотя он ничего не потерял, она причинила ему больше страданий, чем тысячам тех, кто лишился всего. Он боялся банков, боялся людей, боялся даже хороших ипотечных кредитов на доходную недвижимость. Он боялся какого-то несчастья, которое не мог
определить, но которое отняло бы у него все до последнего доллара.


Чтобы защититься от этого ужасного события, он даже конвертировал часть своих
Он обменял наименее надёжные из своих ценных бумаг на золото и спрятал его у себя дома, предпочтя сохранность основной суммы процентам.
Как бы ни была горька эта необходимость,

 в течение двух месяцев дядя Натан хранил у себя дома четыре тысячи долларов золотом,
стоная из-за потери шестидесяти шести и двух третей центов в день
в виде процентов; но где-то в штате обанкротился банк, и он не осмеливался доверить деньги кому-то другому. Его прятали в подвале, прятали в гостиной, прятали на кухне и прятали в
его покои; но ни одно место не казалось ему безопасным, и скряга дрожал, когда бодрствовал, и дрожал, когда спал, во сне, опасаясь, что
образное описание богатства сбудется и его золото
расправит крылья и улетит.

 Разруха и гниение проникли в спальню скряги, как и во все остальные части его дома. В штукатурке было много дыр,
и в полу тоже было много дыр, но одна конкретная дыра была в
стене, примерно в футе над полом, в углу за кроватью. Эта
конкретная дыра была выбрана в качестве тайника для золота. Он вырезал
отодвиньте планки, чтобы он мог просунуть руку в отверстие,
и поставьте сумку на подоконник дома.

Он выпросил у мистера Могмора кусок доски, чтобы закрыть это отверстие, и
закрепил ее поверх штукатурки четырьмя шурупами. Пока он был таким образом
занят, Мэт Могмор, сын плотника, пришел за
отверткой, которую дядя Натан одолжил в мастерской. Миссис Фэрфилд, не
зная, чем занимается её муж, отправила его за этим в комнату.

"Заделываю щели, чтобы не было сквозняков," — заныл скряга. "Я уже жалею, что вылечил ревматизм в этой дыре."

Мэт хотел взять отвёртку, но сначала помог закрепить доску.
Он задумался о том, для чего старик срезал рейки.
Доска была установлена, и деньги были в безопасности; но скряга едва осмеливался выходить из поля зрения.





Глава II.

Огонь.


Леви вошёл в дом. Дяди Натана не было дома, но он, вероятно, был где-то поблизости. Тётя Сьюзен была на кухне.
Она пекла свой еженедельный каравай чёрного хлеба, который был основным продуктом питания в семье, потому что стоил дешевле белого хлеба.

"Тётя, я хочу подняться на чердак и взять ту маленькую пилу, которую я
— Сделана четыре или пять лет назад, — сказал Леви.

 — Ну, думаю, ты можешь, — ответила она, наполняя старую кирпичную печь сосновыми дровами, которые яростно трещали и ломались в огне.

 — Она уже там, не так ли?

«Полагаю, так и есть, если ты его туда положишь; я его не резал».

 «Не дашь ли мне ещё кусочек свечи, пожалуйста?»

 «Можешь взять этот кусочек из подсвечника на каминной полке, если он достаточно длинный».

«Это подойдёт не хуже, чем если бы она была длиной в фут», — ответил Леви, беря кусок свечи и заворачивая его в обрывок газеты.

Он поднялся на чердак и нашёл пилораму в том же состоянии, в котором оставил её,
хотя она и была покрыта слоем пыли толщиной в полдюйма и паутиной. Спустившись, он услышал голос дяди Натана на кухне.
Тот ворчал, что его жена тратит слишком много дров на растопку печи, и Леви решил не встречаться с ним в тот день, потому что тот был не в духе больше обычного. Он вышел через парадную дверь, и
Бесси присоединилась к нему, когда он проходил мимо дома мистера Могмора. Лесопилку перевезли на прежнее место.
Плотину восстановили гораздо быстрее, чем мятежные штаты.

Вынув из кармана свечу, Леви смазал движущиеся части машины, поднял заслонку, и пила заработала, как пчела после многолетнего отдыха на чердаке, к огромной радости Бесси, которая была готова добавить ещё одно перо на шляпу героя. На каретку положили кусок доски, и пила начала
взмах за вмахом, вмах за вмахом распиливать его, как вдруг
со стороны дороги донеслись крики, привлекшие внимание
инженера, строившего конструкцию.

"Что это за дым?" — воскликнула Бесси.

"Пожар! Пожар! Пожар!" — кричали люди на дороге.

«Это дом дяди Натана», — сказал Леви и, не тратя времени на дальнейшие любезности по отношению к своей прекрасной спутнице, помчался через поле к дому, которому грозила опасность.


Из северной трубы валил густой дым.

Дядя Натан поставил лестницу на крышу и поднимал вёдра с водой, чтобы тушить огонь. Ему помогали тётя Сьюзен и Мэт Могмор.
Через несколько минут к дому подъехали ещё несколько человек.
Леви взбежал по лестнице и принялся за работу с решимостью и энергией, которые обещали наилучшие результаты.

«Я разорен! Я разорен, честное слово! — простонал скряга. —
Дом сгорит!»

«Нет, не сгорит, дядя Натан. Мы сможем потушить огонь, если будем действовать сообща», — ободряюще ответил Леви, выливая ведро воды на языки пламени, вырвавшиеся из дымохода.

«Бесполезно! Это просто моя судьба».

«Передай вёдра, дядя Натан, и через несколько минут всё будет в порядке. Мы приближаемся к цели».

«О, мои деньги!» — простонал скряга, уронив пустое ведро, которое нёс.

 Леви взглянул на него. Его дядя был бледен как полотно и, казалось, вот-вот упадёт в обморок.
Он поник, словно его опалило пламенем. Он опустился на крышу и скатился бы вниз, если бы его не подхватила сильная рука племянника. Его глаза были закрыты, губы посинели и стали пепельно-серыми, а тело не двигалось. Леви встревожился, увидев его. Он был либо мёртв, либо без сознания, и молодой человек понял, что его нужно унести.
Лежа рядом с бесчувственным телом, он обхватил его руками и поднялся на ноги с ношей на спине. Как и все скряги, дядя Натан был всего лишь кожей да костями, которые ничего не весят
Леви тяжело вздохнул и пошёл вдоль конька крыши к другому концу дома, неся на спине безвольное тело.

 Спуститься по лестнице с таким грузом было непросто,
хотя Леви и в одиночку бы снёс дядю вниз, если бы не подоспела помощь.  Прежде чем он добрался до лестницы, на крышу поднялись двое мужчин,
и пока одному из них было поручено лить воду на огонь, другой помогал спускать скрягу по лестнице.  Его отнесли к мистеру
Дом Могмора, и тётя Сьюзен последовала за ним, убедившись, что её муж не умер, а просто потерял сознание.

[Иллюстрация: ОПАСНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. — Стр. 24.]

 Оставив скрягу на кровати, Леви поспешил обратно, чтобы помочь спасти дом.
Его пост был в эпицентре опасности, и он поднялся на крышу.
Благодаря большому количеству воды пожар вскоре был потушен, и к тому времени, как прибыла пожарная команда, последняя искра погасла.

«О, мои деньги!» — были последними словами мистера Фэрфилда перед тем, как он потерял сознание.
Леви не понял смысла этого выражения, потому что не знал, что у его дяди было четыре тысячи долларов золотом
спрятанное в доме. Скряга с энергией отчаяния пытался потушить
огонь, пока не показалось, что пламя вот-вот поглотит его, и тогда он
впал в отчаяние. В этот момент мысль о его золоте пронзила его с
такой ошеломляющей силой, что он потерял рассудок. Несомненно,
дым и жар, а также его неистовые усилия в какой-то мере способствовали
такому результату.

Дом сгорит, и четыре тысячи долларов будут потеряны!
 Эта мысль ошеломила скрягу. Даже смерть казалась ему
Это было предпочтительнее, чем потерять такую огромную сумму денег. Казалось, что его бог отвернулся от него, и это потрясло его до глубины души. Если бы его волосы уже не были седыми, то от такого потрясения они бы поседели в одно мгновение.

 Когда пожар был потушен, Леви поспешил в дом плотника, чтобы узнать, как себя чувствует его дядя. Пациент, благодаря
умелым действиям пожилых женщин, которые за ним ухаживали,
только что пришёл в себя, но ещё не до конца восстановился, чтобы
понять, что с ним произошло. Дом почти не пострадал. В нём была дыра
Дыра в крыше диаметром около шести футов прогорела, и вода, которой заливали огонь, просочилась в нижние комнаты.

 Соседи энергично тушили пожар, а некоторые из них вошли в дом и выносили постельное бельё и другую мебель, чтобы вода не попала на них сверху.  Когда Леви вернулся, он увидел, как Док Винсент и Мэт Могмор выносят кровать из комнаты его дяди. Другие выносили из комнаты стол и стулья. Работа была почти закончена, и он присоединился к Бесси в
на дороге, где она наблюдала за этой захватывающей сценой.

"Как он мог загореться, Леви?" — спросила она.

"Я не знаю. У тёти в печи был сильный огонь."
"А вот и твой дядя," — добавила Бесси, указывая на бедного старика, который в своей слабости брёл по дороге, как пьяный. "Как
ужасно он выглядит!"

"Я полагаю, он переживает из-за этого", - ответил Леви.

Лицо дяди Натана действительно выглядело почти
отвратительно. Он все еще был бледный и страшный, как сама смерть; и на нем
было выражение самой интенсивной агонии. Его жена была
Он последовал за ним, едва поспевая за его широкими шагами.

 «Всё в порядке, дядя Натан; мы спасли дом, и он почти не пострадал», — сказал Леви, когда старик проходил мимо него.

 Дядя Натан не обратил на него внимания; возможно, он даже не услышал его, настолько был поглощён мыслями о золоте.  Леви и Бесси последовали за ним в дом. Несчастный скряга бросился в свою комнату.  Мэт Могмор был там и, казалось, был занят тем, что вытирал воду с пола.  Док Винсент был в соседней комнате и, судя по всему, был так же занят, как и сын плотника.

Скряга, сосредоточив всю свою волю в глазах,
дрожащим взглядом смотрел на доску, закрывавшую тайник с его
деньгами. Эта тёмная дыра была храмом его бога, и все его надежды,
казалось, были окутаны её мраком. Но доска лежала там, где он её оставил,
и скряга вздохнул немного свободнее.

«Вам пришлось нелегко, мистер Фэрфилд, но, к счастью, могло быть и хуже», — сказал Док Винсент.

 «Этого достаточно», — простонал скряга.

 «Так и есть, но всё не так плохо, как могло бы быть. Я как раз спускался
— Я спустился с уступа, когда увидел дым, и с тех пор работаю как проклятый, — добавил Док.

 — Если я могу чем-то помочь, я готов сделать всё, что в моих силах, — сказал Мэт Могмор.

«Больше ничего не поделаешь», — ответил мистер Фэрфилд, который хотел только одного: чтобы соседи ушли и он мог убедиться, что его золото в безопасности.

Они ушли, даже не поблагодарив скрягу. Леви был на кухне с миссис Фэрфилд и пытался понять, как начался пожар.

"Ну и работка, бог свидетель!" — воскликнула пожилая дама.
в смятении огляделась вокруг на воду, которая все еще капала сверху.
 "Потребуется целый месяц, чтобы снова все исправить. Я
хоть убей, не могу сказать, как это получилось.

"У вас в духовке был сильный огонь, тетя", - предположил Леви.

- Но ерш загорелся не от огня в духовке! Все дело было в Сантинге
проблема с этой трубой, и твой дядя починил ее почти месяц назад
. Я ничего не знаю, что он с ней сделал. Может быть, в этой трубе была дыра?
Ради всего святого! Что сейчас будет!

Это восклицание было исторгнуто у нее громким, отчаянным воем.
от своего мужа, который в этот момент ворвался на кухню с таким выражением муки на лице, что это напугало Бесси.

"О, мои деньги!" — простонал несчастный.

"Ради всего святого, муж, что случилось?" — воскликнула миссис Фэрфилд.

"Всё пропало!" — ахнул дядя Натан.

«Куда всё делось?»
«Деньги!» — ответил он шёпотом.

Его организм больше не мог терпеть. Он пошатнулся, и Леви бросился ему на помощь, когда тот без чувств упал на пол.




Глава III.

Дыра в стене.


Как только Док Винсент и Мэт Могмор вышли из дома, мистер
Фэрфилд достал перочинный нож — ведь у него не было такого полезного инструмента, как отвёртка, — и с трепетом и волнением снял доску, закрывавшую отверстие в стене. Сунув руку в проём, он почувствовал, как по телу пробежал холодок, когда он не нащупал мешки с золотом. С судорожной энергией он ощупал каждую часть полости, но деньги, должно быть, отрастили крылья и улетели.

Если бы все люди на земле внезапно исчезли у него на глазах, это не произвело бы на скрягу большего впечатления
прискорбно. Он любил свои деньги; он не любил своих ближних. Его
Сердце почти перестало биться от потрясения, губы задрожали, и
на глазах выступили слезы. Перед ударом у него помутился рассудок.;
он издал протяжный вопль и выбежал на кухню.
скорее импульсивно, чем потому, что хотел или ожидал человеческого сочувствия.

Бесси Уотсон пришла в ужас от того, как выглядел мистер Фэрфилд, когда вошёл в комнату.
Ужасное выражение его лица преследовало её несколько недель, как видение полуночного призрака.  Леви вздрогнул и
Миссис Фэрфилд, привыкшая к привычкам своего мужа, была глубоко тронута его необычным поведением. Когда он болел, у него случались обмороки; но никогда он не выглядел так плохо, как в этот раз.


Скупец никому не доверял, ни в ком не был уверен, даже в своей жене. Он не сказал ей, что у него в доме есть четыре тысячи долларов золотом,
потому что боялся, что она может поддаться искушению и украсть его
сокровище. Поэтому миссис Фэрфилд не поняла его отчаянных
слов, когда он сообщил о потере денег.

Леви и его тётя перенесли бесчувственное тело в гостиную.
После того как они возились с ним почти полчаса, он пришёл в себя, но
только для того, чтобы испытать сильнейшие муки из-за потери денег.

 «Что с тобой, чёрт возьми, происходит, Натан?» — спросила его жена, когда он, ещё раз осмотрев дыру в стене, вернулся на кухню.

Бесси ушла домой, но Леви остался, чтобы оказать посильную помощь в наведении порядка в доме.

 «О!» — тяжело вздохнул скряга, яростно расхаживая по комнате.

«Ты можешь сказать, что тебя беспокоит?» — продолжила миссис Фэйрфилд.

 «Всё пропало», — выдохнул он с протяжным вздохом.

 «Что именно? Что пропало? Почему ты не расскажешь всем, что случилось?»
 «Все мои деньги пропали!» Кто-то украл это - ограбил меня, разорил меня!

"Кто, черт возьми, это украл?"

"Не знаю", - ответил мистер Фэрфилд, взглянув на Леви.

"Сколько было украдено?"

- Четыре тысячи долларов, - вздохнул скряга.

«О боже!» — воскликнула миссис Фэрфилд, и было непонятно, не упадёт ли она в обморок, ведь такая сумма была для неё неподъемной.

"Где это было, дядя Натан?" - спросил Леви, которому было жаль страдания
старика.

Скряга посмотрел на своего племянника. Люди всегда подозревают тех, кого они
ненавидят. Если совершается какое-либо злодеяние, они обвиняют в нем тех, кого любят меньше всего.
независимо от обстоятельств.

"Леви Фэрфилд, ты украл мои деньги!" - яростно продолжал старик.

«Ерунда, Натан!» — вмешалась миссис Фэрфилд. «Леви ничего такого не делал».
 Ничего подобного.
 «Разве ты не говорил мне, что он поднялся на чердак перед пожаром? Разве ты не говорил мне, что дал ему кусок свечи?» — потребовал мистер Фэрфилд.
Он говорил серьёзно и, несомненно, чувствовал, что Леви виновен, потому что его импульсивное обвинение было основано на последовательных рассуждениях.

"А что, если я скажу тебе, что так и было? Леви не крал четыре тысячи долларов.
Нет никакого смысла или причины так говорить," — добавила тётя Сьюзен.

"Я говорю, что он их украл. Я знаю, что это сделал он, — настаивал скряга. — Он поджёг дом, а потом забрал деньги. Этот мальчишка меня ненавидит, и он достаточно порочен, чтобы сделать что угодно, если он собирается осквернить церковь.
 — У Леви достаточно денег, — возразила миссис Фэрфилд. — Зачем ему красть твои деньги?
 — Потому что он меня ненавидит.

"Дядя Натан, я не испытываю к тебе ненависти, и я не крал твои деньги", - сказал он.
Леви, который спокойно слушал спор между своим дядей и тетей.

"Да, ты сделал, а вы сидите дома с размаха, так, чтобы мерзавец шанс из Git
деньги. Все достаточно понятно для меня", - продолжил старик, подходя
и вперед по комнате еще быстрее, чем раньше.

 «Полагаю, мне бесполезно что-то говорить», — добавил Леви скорее с жалостью, чем с гневом.  «Я готов сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь вам найти деньги, если они потеряны, или поймать вора, если они были украдены».

"Тебе нет смысла больше разговаривать, Леви Фэрфилд", - сказал старик.
мужчина остановился перед ним. "Ты все знаешь об этом, и ты взял эти
деньги. Если ты собираешься вернуть мне все это, я никому не скажу об этом ни слова.
"Я не брал это и ничего об этом не знаю."

"Я не брал это, и я ничего об этом не знаю. Я не знал, что у тебя в доме столько денег, — ответил Леви.

 — Тогда зачем тебе была нужна свеча, если ты не крал деньги?
 — Я хотел смазать пилу, а свеча теперь лежит на камне у ручья.
 — Разве ты не поджёг дом, когда забрался на чердак?

"Я этого не делал. У меня не было света, и даже спичек в кармане не было".

"Кто же тогда украл это, если не ты?"

"Я не знаю. Где ты хранил деньги?

Старик повел меня в свою комнату и указал на дыру.

"Это плохое место для хранения денег", - сказал Леви.

«Нет смысла хранить деньги в банке, они все разоряются, и люди разоряются; и тот, у кого есть немного денег, лучше, чем тот, у кого их нет».
Леви задал много вопросов о деньгах и о дыре, на которые дядя Натан, надеясь найти свои деньги, ответил. Никаких доказательств не было
чтобы обвинить в преступлении кого-то конкретного. Выяснилось, что
деньги в четырёх мешках были спрятаны в тайнике; что за час до пожара
скряга заверил себя, что золото в безопасности; что после пожара
доска была найдена на прежнем месте, но золото исчезло. По меньшей
мере дюжина соседей заходила в комнату, а Док Винсент и Мэт Могмор ушли последними.
Мистер Фэйрфилд был уверен, что ни Док, ни Мэт не знали, что у него есть деньги.
 Не было никаких оснований полагать, что они знают.
скорее, чем кто-либо другой из соседей, взял золото.

 После долгого и тщательного осмотра помещения и терпеливого выяснения всех обстоятельств не удалось найти ничего, что могло бы указать на причастность кого-либо к ограблению. Леви всё ещё не хотел верить, что золото было украдено. Он спустился в подвал и осмотрел балки под дырой, надеясь, что мешки провалились вниз; но он не смог их найти. Он не мог определить, была ли какая-то связь между пожаром и ограблением. Но мистер Фэрфилд
он настаивал на том, что кто-то — он не сказал «Леви» — собирался поджечь дом, чтобы скрыть преступление или, по крайней мере, получить возможность совершить кражу.

"Как кто-то мог поджечь крышу?" — спросил Леви.

"Они могли забраться туда, как и ты," — ответил старик довольно злобно.

"Давайте поднимемся наверх и посмотрим, как разгорелся пожар", - добавил Леви. "У тети Сьюзен был большой огонь в духовке".
"

"Он не мог КЕЧ огнем там, если она сделала", - ответил дядя Натан, как
он следовал за своим племянником вверх по лестнице.

Некоторые из досок и дранки были сожжены, но в
Стропила были лишь слегка обуглены. Леви подошёл к дымоходу и осмотрел деревянные конструкции рядом с ним. Дом был очень старым, и его перестраивали до тех пор, пока он не приобрёл нынешние размеры. Дымоход, в котором начался пожар, находился в самой старой части дома, и кирпичи были уложены на глиняном растворе. Леви обнаружил, что три или четыре кирпича в одном из внутренних углов выпали. Это был дефект, который владелец устранил.

«В дымоходе большая дыра», — сказал Леви.

 «Я знаю, что есть, но я заделал её месяц назад. У меня не было раствора
ничего особенного, и я просто прибил доску над дырой.

"Вот так и разгорелся пожар", - добавил Леви, удивляясь
беспечности своего дяди.

"Я не предполагал, что здесь, в двадцати футах от очага, было тепло"
- смущенно ответил старик.

"Тетя Сьюзен развела огонь в духовке. Ветер был довольно сильным,
и я полагаю, что искры попали на сухую доску. Мне совершенно ясно, что никто не поджигал дом.
"Полагаю, что нет, но кто-то украл мои деньги. Может быть, ты докажешь, что никто их не крал."

«Я готов поверить вам на слово», — и видимых страданий скряги было достаточно, чтобы убедить любого человека в том, что деньги пропали, независимо от того, украл их кто-то или нет.

 Леви тщетно пытался найти ключ к разгадке пропажи.  Он не знал никого из тех, кто бывал в доме во время пожара, кто был бы настолько порочен, чтобы украсть, если только это не был Док Винсент; но было бы неправильно подозревать даже его в преступлении без каких-либо доказательств. Ни Леви, ни его дядя не видели, как Док мог снять доску, убрать мешки, а затем
восстановил покрытие, хотя в доме было так много людей.

 Док Винсент после освобождения из государственной тюрьмы отправился в
Нью-Йорк, где устроился помощником капитана на пароход. За шесть
месяцев до начала повествования его брат, проживавший в Бостоне,
умер, и, поскольку у покойного не было семьи, его имущество,
составлявшее двадцать одну тысячу долларов, было поровну разделено
между двумя братьями и сестрой. Док был твёрдо уверен, что семь тысяч долларов на Кейп-Энн полностью сотрут позор от того, что он
Он отсидел срок в государственной тюрьме и вернулся в Рокпорт, одетый в красивый чёрный костюм.

 Док ошибался: семь тысяч долларов не улучшили его репутацию настолько, чтобы с ним общались порядочные люди.  Он хвастался и зазнавался, заявляя, что его взяли ни за что, что это не свободная страна и что он лучше тысяч горожан, которые никогда не сидели в государственной тюрьме. Он так и не простил Леви за то, что тот помешал его планам, и поклялся, что тот погубит его и мистера Уотсона.

Лучшим другом Дока был Натан Фэрфилд, и скряга не хотел
верить, что Док украл у него золото. После того, как Леви
в тот день вернулся домой, его дядя настаивал на том, что он украл деньги.




ГЛАВА IV.

ДОСКА НАД ПРОПАСТЬЮ.


Неделю неописуемых бед Натан Фэрфилд умер; но нет
след грабителя или деньги были получены. Констебли и помощник шерифа посетили дом и тщательно изучили все обстоятельства дела, не дав несчастному ни капли надежды на утешение. Он стонал с утра до ночи, одинокий и покинутый.
Он заявил, что разорится и умрёт в богадельне.

 Вероятно, деньги, которые потерял этот бедняга, составляли не пятую часть его состояния, и ему грозила не большая опасность разориться, чем морю — высохнуть. Но он чувствовал себя так, словно потерял всё; и если бы его лишили всего, он вряд ли страдал бы сильнее. Он чувствовал себя бедным и хотел каким-нибудь образом заработать денег. Сезон ловли собачьей рыбы
начался удачно, и он уже готовился заняться этим промыслом. Док Винсент пообещал ему, что он сможет использовать
Он не мог позволить себе купить новую удочку, поэтому взял старые лески Леви и починил их.

 Мистер Фэрфилд весь день стонал и вздыхал, пока чинил свои лески и тролли.  Он не мог сказать, кто украл его деньги, и, ненавидя своего племянника, продолжал подозревать его.  Доказательств не было, и ему ничего не оставалось, кроме как верить, что вором был Леви. Бесполезно было что-то говорить или делать,
потому что Леви был настолько популярен, что добиться справедливости было невозможно.

 Всё было готово: и тролль, и приманка, и старик
Он отнёс их на пристань, где Док оставил лодку.
Вдоль берега этой части мыса Энн тянется череда скалистых
полуостровов, уходящих в море. Между ними расположены пляжи,
простирающиеся полукругами от утёса к утёсу, как их и сформировали
мощные волны, накатывающие из открытого океана. На этих песчаных берегах волны день и ночь напролёт поют свою торжественную песнь.
Они с ещё большей силой и яростью разбиваются о зубчатые скалы, образующие мысы.

На дороге, всего в нескольких ярдах от дома мистера Фэрфилда, рядом с одним из таких мысов
На полуострове стоял дом Дока Винсента, где всегда жила его семья, даже когда он был в Нью-Йорке.
Оконечность мыса изгибалась так, что часть воды за ним была защищена от
силы моря, образуя таким образом укромное место для высадки.
Неподалёку от этого места стояла «Звёздная вывеска», а на скалах, где обычно высаживались лодочники, лежало несколько яликов, в том числе и лодка Дока Винсента, которой должен был воспользоваться мистер Фэрфилд.

 На краю мыса, в нескольких ярдах от его оконечности, была естественная расщелина в скалах, через которую с шумом текла вода.
Прилив. Ширина его составляла около десяти футов, а глубина была ещё больше.
 Для удобства рыбаков и других людей через него была перекинута доска.


На следующем мысе, который заканчивался мысом Майка, находилась новая летняя резиденция мистера Уотсона. Он соорудил причал, который был доступен во время отлива.
Но Леви держал свою лодку у старых причалов, потому что это место было защищено от сильных северо-восточных ветров и находилось менее чем в полумиле от дома, где он обычно принимал своих пассажиров.

 Мистер Фэрфилд спустился к лодке и положил на борт свои рыболовные снасти.
Он сделал это так, как человек идёт на похороны. В молодости он был рыбаком, но, по его мнению, это была горькая необходимость, которая теперь вынуждала его вернуться к этому занятию, когда он стал старым и немощным. Пока он складывал наживку и удочки в шлюпку, к нему подошёл док Винсент. Он снял свой чёрный костюм и теперь был одет в полную матросскую форму.

«Ну что, сквайр Фэрфилд, вы уже что-нибудь слышали о своих деньгах?»
 — спросил Док, усаживаясь на камень.

 «Ничего, и вряд ли я когда-нибудь что-нибудь услышу», — ответил мистер
 Фэрфилд с самым удручённым выражением лица.

«Ты хоть представляешь, что с ним стало?»
«Ни на йоту. Он пропал, и это всё, что я о нём знаю. Я думал, что его забрал Леви, и до сих пор так считаю».

«С чего ты взял, что он его забрал?» — спросил Док, и на его уродливом лице отразился немалый интерес.

«Ну, он пришёл в дом, когда меня не было, хотя я был неподалёку и видел, как он вошёл. Он поднялся на чердак и взял маленькую самодельную пилу. Я подошёл к дому и собирался посмотреть, где он, но задержался на минутку на кухне, чтобы сказать жене, что она зря тратит
вуд и Леви ушли до того, как я его увидел. Немного позже вспыхнул огонь
и после этого мои деньги пропали. Леви почти восемнадцать, и
само собой разумеется, что он не хочет играть с маленькой лесопилкой.

"Конечно, не хочет", - ободряюще добавил Док.

- Позже он сказал, что хочет показать это девчонке Уотсон. Но
что городская девчонка вроде нее думает о лесопилке? и плевать на них.
я к ней и близко не подходил.

"Это показывает, как сильно они заботятся о тебе".— Так и есть, — сказал Док, который, очевидно, был готов поддержать философию старика.

 — Я не могу отделаться от мысли, что Леви поджёг дом, а потом забрал деньги, — продолжил мистер Фэрфилд, игнорируя текущее объяснение причины пожара. "Моя жена говорит, что это не так, потому что у мальчика есть
все деньги, которые он хочет, и у него нет повода красть; но Леви
о деньгах он думает не больше, чем о полетах, и он
выбрасывает их так же безрассудно, как моряк, возвращающийся домой с мыса
Рог в'й'ге."

«Я знаю, что это так; если бы ему приходилось зарабатывать, он бы не был так щедр».

«Леви ненавидит меня, хотя я его дядя и никогда ничего не делал, кроме как хорошо распоряжался его деньгами. Он ненавидит меня до смерти, и именно это заставляет меня думать, что это сделал он. Он плохой парень, если собирается осквернить церковь. Люди рано или поздно его разоблачат, и тогда они узнают, что я говорил о нём правду».

«Мог ли кто-нибудь другой взять деньги? В этом-то и загвоздка».

 «Насколько я знаю, нет — по крайней мере, никто, кроме тебя и Мэта Могмора».

 «Ты же не думаешь, что это я их взял, не так ли?»

 «Я не могу так думать», — ответил скряга, глядя вверх.
лицо Дока. «Я всегда считал, что ты слишком много от меня скрываешь, чтобы провернуть такой трюк. Я одалживал тебе деньги то тут, то там.
 Но я заплатил тебе десять процентов. За это. Я не брал твои деньги, и я знаю, что Мэт Могмор тоже не брал. Я был с ним всё то время, что он провёл в доме. Мы работали вместе.
"Тогда логично предположить, что Леви взял его; я не могу не думать об этом."

"Говорят, он носит много вещей в твой дом," — предположил Док.

"Носит много вещей в мой дом!" — повторил скряга с усмешкой. "Может, и носит. Что за вещи он туда носит?
Куры и индейки, и свиные окорока, и говяжьи ребрышки, и такой грузовик!
Он знает, что я не хочу всего этого, и делает это только для того, чтобы позлить меня.
Если он хочет что-то для меня сделать, почему бы ему не дать мне деньги, которые он за это платит? Вот что я хочу знать.

"Я не думаю, что на этот раз вы попали в точку, мистер
Фэрфилд", - добавил Док, у которого, очевидно, была собственная теория, которую он мог
предложить. - Говорят, вы стоите около тридцати или сорока тысяч долларов,
Мистер Фэрфилд.

- Благослови вас Господь! У меня нет никаких денег. У меня есть немного денег,
но я готов потерять их все.

«Ну, тогда пусть будет двадцать тысяч».
«Мне это не нужно», — раздражённо добавил мистер Фэрфилд. Как и все скряги, он хотел скрыть своё имущество, чтобы сбить с толку оценщиков и избежать опасности быть ограбленным.

«Ну, ты же чего-то стоишь».

«Немного или совсем ничего», — ответил мистер Фэйрфилд, согласившись с этим ради аргументации.

 «Вы составили завещание, сквайр Фэйрфилд?»
 «Нет, я не составлял завещания.  Мне нечего завещать, ради чего стоило бы составлять завещание».
 Док не поверил этому утверждению, но не обратил на него внимания.

«У тебя нет детей, и если ты умрёшь, половина твоих денег достанется Леви, а половина — твоей жене. Если ты умрёшь, Леви заработает на этом десять или пятнадцать тысяч долларов. Разве ты не понимаешь, зачем он дарит тебе кур и индеек? Он хочет, чтобы всё шло гладко, пока ты не уйдёшь. Если ты не вернёшься, то завтра утром, когда ты отправишься за собачьей рыбой, Леви будет не так сильно переживать из-за этого, как я.
Это была неприятная для скряги тема, и он быстро сменил её; но мысль о том, что Леви готов был его убить, быстро завладела его разумом.
сокрушенный разум. Док Винсент произвел желаемое впечатление; он
подлил масла в огонь ненависти старика; и он был
доволен, что пока оставил эту тему.

Док, оказавшийся на Мысе никем не примечательным человеком,
уже объявил о своем намерении эмигрировать в Австралию со своей
семьей; и он, казалось, ждал только того, чтобы обрушить свою месть на
Леви Фэрфилд, который сорвал его план по обману мистера Уотсона на двадцать тысяч долларов. Молодой человек разоблачил его и разорил.
По его мнению, дело было не в преступлении, и он не мог покинуть страну, пока не «расплатился с ним», хотя к своим честным долгам он относился не так трепетно.

 На следующее утро Док отправился на пристань. Дойдя до обрыва, он увидел, как по пляжу идёт Леви. Его глаза горели ненавистью, как и всегда, когда он смотрел на виновника своих несчастий, на того, чьё свидетельство привело его в государственную тюрьму.
Ему не хотелось с ним встречаться, и было очевидно, что Леви пришёл за его лодкой. Наклонившись, он перекинул доску через пропасть в
таким образом, чтобы его жертва упала на острые камни
под ним в тот самый момент, когда он наступит на неё. Падение не убило бы его — он бы только ушибся и покалечился. Леви находился под скалистым обрывом и не мог его видеть.

 На лице злодея появилась улыбка, когда он отступил в укромное место неподалёку, чтобы дождаться катастрофы, которая повергнет его жертву в пучину боли и страданий.

Он десять минут ждал грохота падающей доски, но его не последовало.
Поднявшись со своего места, он переместился туда, откуда мог видеть
Сквозь пропасть он увидел «Звёздный флаг», развевающийся над домом мистера Уотсона. Леви прошёл по выступающим скалам и добрался до
площадки, не пересекая мост. Док был разочарован и начал
взбираться на скалы, чтобы поправить доску. Поднявшись, он
обнаружил мистера Фэрфилда, который как раз ступал на мост. Он закричал, но было слишком поздно: конец доски соскользнул, и старик, не удержавшись, упал в бездну.




Глава V.

Индуктивный аргумент.


Док Винсент с ужасом обнаружил, что столкнул мистера Фэрфилда
в пропасть; не потому, что его мучили угрызения совести, а потому, что он хотел держаться подальше от старика из соображений благоразумия. Он сомневался, стоит ли показываться на глаза пострадавшему. Если он покажется, его могут заподозрить в том, что он устроил ловушку, в которую попал скряга.

Старик мог быть мёртв, и любопытство, если не что-то более сильное, побудило его узнать, что с ним случилось.
Но он предусмотрительно выбрал окольный путь, чтобы добраться до тропы, и подошёл к пропасти так, словно
он только что вышел из своего дома. Добравшись до обрыва, он увидел, что мистер Фэрфилд поднялся и пытается взобраться на скалы. Он
стонал и держался за голову, как будто был сильно ранен.

"Что случилось, сквайр Фэрфилд?" — спросил Док. "Что вы там делаете?"
"О! О!" — простонал скряга.

"Ищешь там свои деньги?"

"О, нет! O! Я упал в воду", - задыхаясь, сказал страдалец.

"Упал! Почему, как это случилось? - спросил Док с хорошо разыгранным
удивлением.

"Я не знаю. О! эта доска отъехала в сторону, О, и подвела меня".

«Тебе больно?»

«Большинство убито», — ответил мистер Фэрфилд, задержав дыхание, а затем выпалил:


Док спустился по наклонному берегу над водой, а затем вошёл в пропасть.


"Где ты ранен?" — спросил он.

"У меня сломаны оба бедра, и я почти разорван на части."

[Иллюстрация: ЖЕРТВА ДОКА Винсента. - стр. 54.]

"Я думаю, что ваши бедра не сломаны; вы не смогли бы встать, если бы они были сломаны",
предположил Док.

"Сант-Тин сломался, я знаю".

"Сядь на этот камень и дай мне посмотреть, что сломалось".

Мистер Фэрфилд подчинился, и Док, который был капитаном судна,
Имея некоторый опыт в лечении болезней и травм, он тщательно осмотрел конечности старика. На его ногах и руках было несколько сильных ушибов, но, насколько позволяли хирургические навыки Дока, кости не были сломаны. От удара при падении его тело, несомненно, сильно пострадало, но скряга был физически крепким человеком и мог выдержать довольно сильный удар.

Отдохнув немного и размяв конечности, пострадавший смог с помощью Дока дойти до дома. Он лёг в постель, а жена обмыла его конечности и перевязала синяки на ногах и руках.

- Мне сходить за доктором, сквайр Фэрфилд? - спросил Док, когда уложил пациента в постель.
- Доктор? - спросил он.

- Доктор? Нет; он берет по доллару за посещение", - ответил старик,
страшно, потому что идея платить врача законопроект наполняло его
ужас. "Ты говоришь, что у меня нет переломов костей, так что мне не нужен никакой врач"
.

«Ему не нужен доктор», — добавила миссис Фэйрфилд.

 «Я и сама так думаю. На моём судне бывали случаи и похуже, и я обходилась без врачей. Через неделю или две с вами всё будет в порядке, сквайр Фэйрфилд».

«Это просто невезение, — вздохнул скряга. — Всё идёт наперекосяк. Я бы ничуть не удивился, если бы дом сгорел у меня над головой, прежде чем я успел бы выбраться. Сегодня я не поймаю ни одной рыбы, это точно». У меня из кармана выпало десять долларов, клянусь жизнью!
Док был неважным утешителем, но он говорил такие слова утешения, каких требовал случай и какие были в его словарном запасе.

"Это просто моя судьба," — повторял скряга. "Любой другой человек в городе мог бы пройти по этой доске, и она бы не сломалась. Я прошёл по ней
эта доска прошлой ночью и воздушная сегодня утром. Я вижу, когда я ступил на
него, что кто-то двигался по нему; но я не знал, что этот
конец был только что прикреплен к скале ".

"Где он?" - спросил Док, а был смущен этим предложением
подозрение.

"Я ничего об этом не знаю, но кто-то за этим следил, иначе
он бы не дрогнул подо мной и не подвел меня".

"Но кто мог сдвинуть доску?" - настаивал Док.

"Не знаю; конец, на который я наступил, был поднят добрее".

«Вы говорите, что утром, когда вы спускались, доска была в порядке?»

«Так и было. Я всё проверил и починил лодку, чтобы можно было отправиться на рыбалку после завтрака».

 «Ну, вопрос в том, кто был в «Пинте» с тех пор, как ты ушёл?»

 «Не знаю, но я думаю, что кто-то пытается меня убить — вот во что я верю».

 «О, чепуха!» кто мог захотеть тебя убить?
 «Я не знаю», — поспешно ответил мистер Фэрфилд тоном, который подразумевал, что он прекрасно знает, кто намеревался его убить, но не хочет называть имя.  «Если бы я не был крепок, как старая чёрная рыба, это бы меня убило, будь я проклят; вот и вся правда!»

«Но кто мог устроить такую ловушку?» — настаивал Док.

 «Ты же не... не мог?» — невинно добавил старик.

 «Конечно, не мог. Ты же не думаешь, что я способен на такое», — сказал
 Док, смеясь.

 «Моя жена не... не могла?»

«Боже правый! Что тебе взбрело в голову, Натан?» — вмешалась пожилая дама. «Видит бог, я ничего такого не делала».
Миссис Фэрфилд была простодушной женщиной и не понимала, что её лорд-инвалид рассуждает методом вопросов и
догадок.

"Конечно, миссис Фэрфилд не связывалась с доской," — добавил Док.

"Это был не мистер Уотсон, не так ли? и не девчонка Уотсон, да?"

"Нет", - ответил Док.

"Тогда кто это был - разве вы не видите?"

Док не вижу пока, хотя его психическое визуальные было воспринято
с самого начала, что старик ехал; и он был очень
обрадовались, что есть подозрение, отвернули от себя.

«Кто ещё ходит в этот бар почти каждый день, кроме воскресенья? — и то он не ходит, потому что собирается в церковь», — продолжил скряга, воодушевлённый темой, которую он обсуждал.

 «Ты же не имеешь в виду Леви, не так ли?» — сказал Док, широко раскрыв глаза.
в клоаках военного корабля.

"Я видел, как «Звёздный флаг» стоял у нового дома мистера Уотсона, когда я шёл в «Пинт»."
"Так и было?" — спросил Док, когда старик сделал паузу, чтобы оценить эффект от кульминации индуктивного рассуждения на слушателя.

"Так и было, это точно." Это доказывает, что Леви спустился в «Пойнт» раньше меня, не так ли?
"Ну... да, он, конечно, спускался туда, — добавил Док довольно
уничижительным тоном. "Он не смог бы достать свою лодку, если бы не спустился туда."

"Тогда, конечно, это сделал Леви! — воскликнул старик. «Это бесполезно»
больше не буду ходить вокруг да около. Это сделал Леви, и он собирался убить
меня.

- Это не так! - горячо запротестовала миссис Фэрфилд. "Нет никакого смысла
ни одной причины говорить, что это сделал Леви. Леви бы ничего такого не сделал".

«Он может обчищать все церкви в городе, но я вам говорю, что он плохой парень, и он отправится на виселицу так же прямо, как курица идёт к своему корму. Разве ты не знаешь, как он меня использовал? Как он меня обманывал и придирался к еде, а потом отобрал у меня всё имущество только потому, что я не позволил ему потратить всё до последнего гроша? Только не говори мне! Я знаю
что Леви Фэрфилд лучше любого другого мужчины.
"С какой стати этому мальчишке ломать тебе кости, не говоря уже о том, чтобы убить тебя?" — возмутилась миссис Фэрфилд.

"Ну, Сьюзен, ты же всего лишь женщина, а мы не можем ожидать, что женщины будут видеть всё насквозь, не так ли, док?"

«Ваша жена прекрасно разбирается в людях, сквайр Фэйрфилд», — невозмутимо ответил Док.

 «Ну вот! Скажи мне, чего я не знаю!» — парировал разгневанный помощник капитана, несколько успокоенный деликатным комплиментом.  «Не может быть, чтобы этот парень хотел сделать такое».

Мистер Фэрфилд застонал и пошевелился на кровати. У него болели кости, а синяки причиняли дискомфорт, но мысль о том, что Леви настолько порочен, что даже задумал преднамеренное убийство, была слишком приятной, чтобы от неё отказаться, хотя боль, пронзавшая конечности скряги, говорила о том, что и телу, и разуму нужен отдых. Страдалец
прорепетировал все аргументы против своего племянника в этом чудовищном деле
и сумел убедить себя и своего посетителя в том, что молодой человек намеревался сократить жизнь своего дяди. Миссис
Фэйрфилд, благодарная за газеты, которые подарили ей новую
радость в этом безрадостном мире, а также за цыплят, индеек и
жаркое, которые время от времени спасали её от солёной и свежей
рыбы, — миссис Фэйрфилд была упряма и отказывалась верить, что
Леви — который, кстати, только что добавил «Маяк Кейп-Энн»  к
набору земных радостей своей тёти — способен на злодеяние.

 «Женщины не видят очевидного», — сказал мистер Фэрфилд, возмущённый тем, что его жена так недальновидна. «Я думал о том, что ты сказала
— Прошлой ночью, — добавил он, поворачиваясь к Доку. — Я никогда раньше об этом не задумывался; но, клянусь, всё так, как ты сказал.
 — Ну, сквайр Фэрфилд, я сказал это не для того, чтобы настроить вас против мальчика;
 только для того, чтобы вы были начеку, — ответил Док.

«Когда я провалился в ту яму, у меня так широко раскрылись глаза, что я не скоро их закрою».
 Миссис Фэрфилд хотела знать, «что, чёрт возьми, означает весь этот разговор», и ей объяснили, как Леви связан с посмертным имуществом своего дяди, чтобы «женщины могли это понять».  Она не поверила Леви
Он заботился об имуществе, о том, что от него осталось, и она пока не хотела верить, что он устроил ловушку, чтобы погубить своего дядю.

 «Я верю в это, и более того, я это знаю, — настаивал скряга.  Но  я его обману; я составлю завещание сегодня же!  Я отдам Сьюзен то немногое, что у меня есть, — отдам, честное слово!»

«Это очень правильно с твоей стороны», — мягко ответил Док.

 «Разве ты не можешь написать завещание, Док?»
 «Я? Нет. Я не знаю как. Ты должен составить его так, чтобы оно было надёжным, иначе его оспорят, сам знаешь. Лучше пошли за сквайром Сондерсом, и пусть всё сделает как надо».

«Сквайр Сондерс!» — воскликнул инвалид.  «Сколько он возьмёт?»

 «О, может быть, пять долларов».

 «Пять долларов!  За то, чтобы немного написать или что-то в этом роде?»

 «Может быть, он не возьмёт с тебя больше трёх».

 «Я не дам ему и трёх долларов». Я не могу себе этого позволить. Я
почти лишился всего.
Завещание не было составлено, и Док вышел из дома, пообещав зайти ещё раз
во второй половине дня.




ГЛАВА VI.

ЗВЁЗДНЫЙ ФЛАГ.


Леви Фэрфилд, пребывая в счастливом неведении относительно постигшего его дядю несчастья, направил «Звёздный флаг» к особняку мистера Уотсона.
Этот день должен был стать для него великим, и он был полон надежды и
ликования.

Звездным флагом был столицей лодке, но Леви давно уже не встает
стремление плыть чего-то большего. Это желание вот-вот должно было осуществиться
, поскольку мистер Уотсон, всегда любивший море, заключил контракт на
восьмидесятитонную яхту у известного строителя в
сити. Корабль должен был быть готов к 1 июня, но его полностью укомплектовали и оснастили только к 10-му.

 Мистер Уотсон остался в городе на ночь и должен был отплыть в
На следующее утро яхта отправилась в его летний дом — в тот самый день, когда Леви чуть не упал в пропасть.  Поскольку ветер был попутным и довольно свежим,
молодой шкипер решил, что они прибудут к полудню, и он должен был
проводить дам до Истерн-Пойнт, чтобы поприветствовать их в водах Кейпа.

 Леви должен был стать капитаном яхты, и он полностью соответствовал этой должности. Он изучал навигацию, мог провести
наблюдение и решить все задачи, которые требовались от опытного штурмана. На палубе судна он чувствовал себя как рыба в воде.
Не было ни одного вопроса в навигации или морском деле, с которым бы он не был знаком.
 Он мог не только брашпилить, брать рифы и управлять судном, но и вязать узлы, сращивать канаты,
упаковывать и подавать так же аккуратно и умело, как опытный матрос на военном корабле. Он интересовался такими вещами и часами возился с короткими и длинными сваями, рымами, «головами турка» и другими частями такелажа, пока не стал настоящим мастером в этом деле.

Бесси была главной движущей силой в этом начинании. Она настаивала на том, чтобы у них было судно, на котором вся семья могла бы отправиться в месячное путешествие, и
им будет почти так же комфортно, как в их собственном доме. Она добилась своего, как и почти во всём остальном, что зависело только от желания её отца угодить ей.


Бесси и миссис Макгилвери посадили в лодку на пирсе за домом, и вскоре «Звёздный флаг» уже танцевал на длинных волнах, накатывающих на Сэнди-Бэй со стороны бескрайнего океана. Все участники вечеринки были в восторге.
Ведь увидеть великолепную новую яхту, на которой они надеялись
хорошо провести время, было достаточно, чтобы разжечь пылкий энтузиазм
в сердцах таких любителей яхтинга.

«Ты ведь ещё не знаешь её имени, Леви?» — сказала Бесси как бы в шутку.


 «Нет, но я скоро узнаю, если ветер не переменится», — ответил шкипер, которого намеренно держали в неведении по этому важному вопросу.


 «Разве тебе не хочется узнать?» — добавила Бесси, поддразнивая его.

"Конечно, я бы хотела; но я готова подождать еще несколько часов".

"Почему бы тебе не проявить немного нетерпения по этому поводу?" - надулась она.

"Это не принесло бы никакой пользы; кроме того, я янки и, думаю, смогу
догадаться, как ее зовут. На самом деле, я почти уверен, что знаю это".

"Как ты думаешь, что это такое?"

"Это красноречиво", - засмеялся Леви.

"Но ты мне не скажешь?" - спросила Бесси, напуская на себя умоляющий вид.

"Думаю, я отплачу тебе, если буду сидеть тихо".

- Пожалуйста, скажи мне, что, по-твоему, это такое. Мне не понравится, если ты не скажешь.

Леви нырнул бы в воду к рыбам, если бы она этого захотела,
и он был вынужден ответить:

 «Конечно, у неё может быть только одно имя, и твой отец, должно быть, выбрал его».

 «Возможно, нет. Но почему бы тебе не сказать, как, по-твоему, её зовут?»

 «Ты скажешь мне, прав ли я?»

«Я скажу, если ты угадаешь с первого раза».

«Ну что ж, тогда приступим! Её зовут Бесси Уотсон, это точно.
 Другого имени для неё не подходит».
«Нет! Какой же ты нелепый, Леви Фэрфилд!» — ответила Бесси, краснея до корней волос.

"Нет? Тогда это должно быть её имя, если это не так. Это Бесси, Бесси Уотсон или что-то в этом роде. Я знаю, что это так. Конечно, твоему отцу и в голову не пришло бы назвать её как-то иначе.
 «Это совсем не так, Леви. Я готов признать, что отец хотел назвать её в мою честь, но я ему не позволил. Я хотел дать ей другое имя».

«Мне жаль, что ты так поступил, потому что я хотел дать ей это имя. И я не буду получать от неё и половины того удовольствия, которое получил бы, если бы её назвали в твою честь», — ответил Леви, и в его голосе звучала не галантность, а простая правда и искренность.

«Очень мило с твоей стороны так говорить и так думать, Леви, но я полагаю, что у неё есть имя получше», — добавила Бесси, тронутая преданностью галантного капитана.


 «Нет имени лучше. Я очень разочарован».

 «Ты не будешь разочарован, когда прочтёшь её имя».

 «Но как её зовут?» — серьёзно спросил Леви.

«Ну вот, я же почти сказала тебе!» — рассмеялась Бесси.

«Надеюсь, это не сложное название, ведь моряки так любят зубодробительные слова. Один старый капитан хотел назвать своё судно
«Амфитрита», но дал художнику название «Антрацит», и оно
было должным образом написано на корме. Однако это название
подошло как нельзя лучше, поскольку судно занималось торговлей углём».

«Это не длинное и не сложное имя, и я знаю, что оно тебе подойдёт».
«Что ж, Бесси, если оно тебе подходит, то и мне подойдёт, — добавил Леви. — Хотя я надеялся, что её будут звать Бесси».

«Звёздный флаг» помчался дальше и ещё до полудня миновал Истерн-Пойнт.
Приближалось несколько катеров, но Леви не мог разглядеть яхту, пока не осмотрел каждое судно в подзорную трубу.

"Я вижу её!" — воскликнул он, направляя свою лодку так, чтобы перехватить её.

"Она красивая?" — спросила Бесси.

"На таком расстоянии я не могу её как следует рассмотреть, но мы догоним её примерно через полчаса."

Бесси посмотрела в иллюминатор, как и миссис Макгилвери, но они не получили особого удовлетворения.  Яхта шла со скоростью десять узлов, и за то время, которое назвал Леви, они оказались на расстоянии оклика.

"Она красавица, ошибки быть не может!" - горячо воскликнул шкипер. "Она
достаточно хорошенькая, чтобы ее называли Бесси Уотсон".

- Ты не должен говорить такие вещи, Леви. Это некрасиво, - сказала Бесси.
очень серьезно.

"Яхт-довольно достаточно, и поэтому она должна была
назван в честь," не унимался бравый капитан.

"Вот опять! Ты настоящий озорник, Леви", - надулась она; и
вероятно, как все хорошенькие девушки, она испытывала отвращение к комплиментам.

"Эй, яхта!" - крикнул Леви.

Но мистер Ватсон уже узнал Звездный флаг и яхту.
его подбросило ветром. Леви натянул простыню и поплыл, описав
изящный вираж вокруг кормы судна, намереваясь прочесть
секрет, который от него так упорно скрывали.

- Теперь ты узнаешь! - воскликнула Бесси, с тревогой вглядываясь в его лицо.
чтобы увидеть, как подействовало на него это открытие.

"Дог-фиш и дандерфанк!" - воскликнул Леви, прочитав название "".
ЗВЕЗДНЫЙ ФЛАГ!"

"Ну вот, мистер шкипер! Разве это не лучшее из всех имен для нее?

"Звездный флаг!" - повторил Леви, глядя на золотые буквы на
корме яхты.

- Почему ты ничего не говоришь, абсурдный шкипер? Я умираю от желания узнать
что ты об этом думаешь, а ты не говоришь ни слова.

"Мне нравится первый-оцените его; но, если бы я прочитал 'Бесси' там, я должен был
больше понравилось, как я люблю его сейчас."

"Я не смог бы ее назвали в мою честь! Как нелепо! Мне жаль, что тебе не нравится это имя.
"Но мне оно нравится, Бесси; хотя ты и не могла ожидать, что мне понравится какое-то другое имя так же, как твоё."

"Ну и глупости ты говоришь!" — ответила Бесси, пока Леви подводил лодку к яхте.

Трап был установлен так, чтобы можно было перейти с одного судна на другое.
С другой стороны, это было несложно даже для дам. Мистер Уотсон помог им подняться на борт. Одному из матросов, который знал побережье, было поручено взять на себя управление «Звёздным флагом», и Леви поднялся на борт прекрасного судна, которым ему предстояло командовать.


 «Ну что, Леви, что ты о ней думаешь?» — спросил мистер Уотсон после того, как они обошли палубу и осмотрели каюту и камбуз яхты.

«Она великолепна, сэр! — ответил Леви. — Это, без сомнения, самая красивая яхта, которую я когда-либо видел, а я повидал немало».
 «Я рад, что она вам подходит.  Как вам название?»

«Очень хорошо, сэр, хотя, если бы это была «Бесси», мне бы понравилось больше».
 «Я собирался дать ей это имя, но «Бесси» была против и
настаивала на том, чтобы её назвали «Звёздный флаг» в знак благодарности за её путешествие на «Пенобскоте».  Я действительно ценю её мотивы, и мы оба хотим увековечить название вашей лодки, дав его лучшей яхте, которую только можно построить».

«Раз это нравится и тебе, и ей, я должен быть доволен — и я доволен. Теперь у нас есть два звёздных флага, и мы можем их перепутать».

«Отныне твоя лодка будет называться «Звёздный флаг-младший», —
засмеялся мистер Уотсон. — Когда мы говорим «Звёздный флаг», мы имеем в виду яхту, а когда мы говорим «Звёздный флаг-младший», мы имеем в виду твою лодку».

Таким образом, «Звёздный флаг» пробирался сквозь длинные волны с
удовольствием, которое испытывал начинающий капитан, взявший
руль после осмотра судна, повинуясь своей интуиции. Он заявил,
что судно прекрасно управляется и, по его мнению, будет
хорошим морским судном. Вскоре оно встало на якорь у мыса
Майка.
стюард приготовил обед для гостей, и они сели за стол.
как только яхта развернулась на вантах.

"Теперь, Леви, ты должен набрать команду для своего судна. Эти люди, за исключением
повара и стюарда, вернутся в Бостон сегодня днем
", - сказал мистер Уотсон.

"Команда должна покинуть судно?"

"Я только ни занимался, чтобы они привели ее сюда, ибо я думал, что вы хотели
предпочитаете, чтобы выбрать ваши собственные руки".

"Я должен", - ответил Леви, думая, что юношей он может приобрести.

"Мы будем готовы отправиться в наше путешествие на восток через три или
четыре дня", - добавил мистер Уотсон.

«Я буду готов, сэр».
К тому времени, как с обедом было покончено, прибыл «Звёздный флаг-младший», и Леви высадил гостей на берег. Ему не терпелось заняться своей командой, и он подвёл лодку к причалу. На скалах он нашёл дока Винсента, который наблюдал за яхтой.




Глава VII.

Серьёзные обвинения.


«Что это за судно, Леви?» — спросил Док Винсент, когда молодой шкипер причалил к скалам.


 «Это «Звёздный флаг», — ответил Леви, улыбаясь.

 «Нет, я имею в виду большую яхту у мыса».

 «Я тоже так думаю».

 «Ты же не хочешь сказать, что это судно называется «Звёздный флаг»!»

- Да, знаю; так ее зовут. Моя яхта теперь называется "Звездный флаг",
Младший, - ответил Леви, начиная удаляться, поскольку он не был расположен к тому, чтобы
поддерживать какие-либо отношения с таким человеком, как Док Винсент.

"Подожди минутку, Леви, расскажи нам о ней", - попросил Док. "Для чего она нужна?"
"Для яхты; но я сейчас спешу". - "Для чего она нужна?"

"Для яхты; но я сейчас спешу".

«Подожди минутку. У меня для тебя плохие новости».

 «Плохие новости?»

 «Твоему дяде не повезло сегодня утром, сразу после того, как ты уплыл на лодке», — добавил Док.

  «Где он упал?» — спросил молодой шкипер, заинтригованный и встревоженный этой новостью.

«Он упал в прорубь, там, где её пересекает доска», — ответил Док, указывая на место, где произошёл несчастный случай.

 «Он сильно пострадал?»
 «Да, я думаю, что у старика сильно повреждены рёбра. Он слёг в постель, и я не удивлюсь, если ему придётся пролежать там месяц».

«Мне очень жаль», — сказал Леви со всей искренностью. «Как это произошло?»
Док объяснил, как это случилось, стараясь держаться на
значительном расстоянии от места катастрофы.

 «Старик думает, что кто-то подставил ему подножку, чтобы он упал», —
добавил он, завершая свой рассказ.

"Чтобы заставить его упасть!" - воскликнул внимательный слушатель. "Кто, по его мнению,
это сделал?"

"Ну, Леви, он думает, что это сделал ты", - ответил Док, смягчая тон,
чтобы не связывать себя подобными взглядами.

"Я!"

"Старик так думает, но это не значит, что это так, ты же знаешь".

"Что заставляет его думать, что это сделал я?"

"Потому что ты был последним, кто спустился в пивную до него
. Ты бежал к новому дому Уотсона во Флаге, когда это случилось.
"Я сегодня не переступал порог", - сказал Леви.

"Я еще не был на доске".

- Вы пошли к своей лодке как раз перед тем, как сюда спустился старик, и он
не вижу, кто еще мог бы это сделать.

"Я переправлялся не по доске, а по камням, как я всегда делаю"
, когда пересекаю второй берег", - запротестовал молодой шкипер.

"Ну, видишь ли, Леви, я ничего об этом не знаю", - добавил Док.
осуждающим тоном. "Я только передаю тебе то, что сказал мне старик. Он знает,
ты его ненавидишь.

"Но я его не ненавижу".

"А ты нет?" - спросил Док со скептической усмешкой.

"Я уверен, что нет", - с нажимом ответил Леви.

"Возможно, и нет; но после всех неприятностей, которые были между вами
и старик, ничего удивительного, если ты его ненавидишь, а он ненавидит тебя.
Вероятно, Док был так же искренен, как и Леви, потому что в его голове не было ни одной христианской мысли, а в сердце — ни одной христианской цели. Он не был так восприимчив к возвышенному учению о прощении врагов, как полевые звери или птицы. По его мнению, для дяди было самым естественным в мире
ненавидеть племянника, а для племянника — ненавидеть дядю.
И он не верил, что кто-то из них может изгнать это отвратительное чувство из своего сердца.

«Я не ненавижу своего дядю; я бы всё на свете для него сделал», —
продолжил Леви серьёзно, но задумчиво, потому что его глубоко ранили подозрения дяди.


«Я скоро пойду к старику и передам ему твои слова», — добавил Док.

"У меня много дел, но я пойду и повидаюсь с ним сам", - сказал он.
Леви снова начал взбираться по скалам.

"Куда ты спешишь, Леви? Я хочу поговорить с вами об этом судне.
Это прекрасная шхуна ".

"Она такая и есть. Я должен найти для нее команду, потому что мы уходим
в круиз через три-четыре дня. Вы знаете каких-нибудь молодых людей, которые
хотят получать хорошую зарплату, не работая очень усердно?"

"Да, есть Мэт Могмор", - ответил Док после небольшого раздумья.
"Он будет для вас первоклассным помощником. Я скорее думаю, что он отправится в
Австралия, поедешь со мной на Карибские острова".

«В чём?»
 «В Карибском море — это моё судно. Это шхуна, она больше, чем та яхта, и она обгонит любое судно, которое когда-либо плавало. Если вам нужен Мэт Могмор, он будет рад переночевать на той яхте, потому что я не выйду на берег ещё три недели. Я поговорю с ним об этом».

Леви предпочёл говорить сам, не желая брать на себя какие-либо обязательства, даже самые незначительные, перед человеком с таким характером и прошлым, как у Дока.
 Он решил немедленно навестить своего дядю и по пути домой заглянуть в дом мистера
Могмора. С некоторым трудом ему удалось ускользнуть от своего заклятого врага.
Перейдя по доске, которую Док вернул на место после несчастного случая, он поднялся на мыс,
опасаясь того, что может увидеть у дяди, судя по полученной информации.


Он нашёл тётю на кухне и расспросил её о случившемся.
Состояние дяди Натана. Она подумала, что ему «немного лучше», и сказала Леви, чтобы он зашёл и повидался с ним, если хочет, потому что она была уверена, что молодой человек сможет оправдаться от серьёзного обвинения, выдвинутого против него.

 «Как ты себя чувствуешь, дядя Натан?» — ласково спросил Леви, войдя в комнату.

 Старик посмотрел на него диким взглядом, но ничего не ответил.

«Мне жаль, что ты так сильно упал», — продолжил Леви.

 «Нет, тебе совсем не жаль! Зачем ты это говоришь, Леви  Фэрфилд? Это всё твоя работа, и вряд ли тебе не всё равно, сколько я
страдать", - проворчал раненый, его слова перемежаются со многими
стон.

"В чем состоит моя работа, дядя?" - спросила Леви, мягко говоря.

"Разве вы не закрепили эту доску поверх разреза, чтобы я не пострадал этой осенью?"

"Нет, сэр, я уверен, что не делал этого", - запротестовал Леви.

"Не смешите меня!" - застонал старик, как сильно страдает от страсти
от боли.

"Я могу только сказать, дядя, что я не прикасался к доске, и я сделал
не подходи к нему сегодня утром".

"'Таин не бесполезно; я знаю, что вы сделали! Ты спустился к своей лодке раньше меня.
Я видел, как ты стоял у нового дома Уотсона как раз перед тем, как я
фелл. Ты хочешь убить меня - вот что ты пытаешься сделать; и ты
скорее всего, сделал это сегодня утром."

"Мне жаль, что ты такого мнения обо мне, дядя", - ответил Леви, более
в печали и сожаления, чем злости.

«Ты забрал большую часть моих денег ещё до того, как я умер, и собираешься забрать и остальные, когда меня не станет», — продолжил старик сердитым, жалобным тоном.


 «Ты всё ещё думаешь, что это я взял золото, дядя Натан?»
 «Я так думаю! Я знаю, что это ты! Никто другой его не брал, и никто другой не смог бы этого сделать, кроме тебя!» Что ты с ним сделал?»
 «Я ничего об этом не знаю, дядя. Мне жаль, что ты так плохо обо мне думаешь.
Я готов сделать для тебя всё, что в моих силах.
 «Тогда верни мне мои деньги!»
 «У меня их нет».
 «Да есть же!»
 Бесполезно было разговаривать с этим страдальцем, и присутствие Леви только распаляло его.
 Ещё раз самым мягким тоном выразив своё желание служить ему, молодой шкипер повернулся, чтобы уйти.

«Тебя разоблачат, Леви Фэрфилд, и тебе придётся отдать эти деньги.
Бесполезно пытаться меня обмануть, потому что я собираюсь составить завещание и оставить то немногое, что у меня есть, твоей тёте», — сказал мистер
Фэрфилд.

«Дядя Натан, ты правда думаешь, что мне нужны твои деньги?» — спросил Леви.
он начал возмущаться из-за отвратительных подозрений старика.

"Вот за что ты хочешь меня убить," — захныкал скряга.

"Я не хочу тебя убивать или причинять тебе вред."
"Я собираюсь составить завещание; так что больше нет смысла пытаться меня разозлить."

Леви пожалел страдальца, как из-за его морального облика, так и из-за его умственной отсталости. Опасаясь, что его возмущение возьмёт верх над жалостью, он вышел из комнаты. Уходя, дядя пригрозил ему всеми ужасами судов и тюрем. На кухне он встретил Дока Винсента, который пришёл нанести обещанный дневной визит.
Леви немедленно ушел и зашел в дом плотника. Мэт
Могмор, после некоторого торга, согласился стать одним из членов экипажа
яхты. Это был восемнадцатилетний молодой человек, совершивший два или три рыбацких рейса
и отличавшийся умом и активностью. Он был довольно
близок с Доком с момента возвращения последнего; и это было все
Леви был против него. Перед наступлением ночи молодой капитан Звездного
Флаг был поднят ещё тремя членами экипажа. Команда должна была подняться на борт на следующее утро, когда Леви собирался отправиться в пробное плавание.
с целью обучить своих людей и самому лучше разобраться в устройстве яхты.

 Док Винсент вошёл в комнату мистера Фэрфилда. Он увидел, что старик взволнован и едва сдерживает гнев и досаду.

"Значит, Леви был у тебя," — сказал посетитель, присаживаясь у кровати.

"Да, был! «Что-то нужно делать, капитан Винсент», — ответил старик, пытаясь приподняться на кровати, но со стоном рухнув обратно.

"Не пытайся встать; лежи смирно, сквайр Фэрфилд, и не навреди себе," — вмешался Док.

"Я больше не могу этого выносить! — взвыл несчастный, и по его щекам потекли слёзы.
испуг отразился в его глазах. "Солнце должно быть готово".

"Что это будет, сквайр?" - холодно спросил утешитель.

"Я не могу выносить это больше нет, и я не буду, nuther," повторил
страдалец. "У кого-то есть мои деньги, и я должен git его обратно, или это будет
убить меня. Этого парня нужно задержать и держать под стражей, пока деньги не будут найдены.
Я знаю, что они у него. Никто другой не смог бы их взять. Должно быть, он
заработал это на той маленькой лесопилке. Для этого он и пришел с лесопилки
- чтобы потратить деньги.

"Вы хотите, чтобы Леви арестовали?" - задумчиво спросил Док.

«Да, он, должно быть, попался. Как только он увидит, что я в воздухе, он испугается и отдаст деньги».

 «Не стоит торопиться, сквайр. Если ты поторопишься, это навредит тебе».

 «Нет, ничто теперь не сможет мне навредить. Я справлюсь». Наймите констебля;
но не наймите Гейлз ".

Док посоветовал проявить умеренность и подумал, что лучше подождать, пока
у них не будет больше доказательств, прежде чем предпринимать какие-либо решительные шаги. Он, наконец,
успокоил старика, пообещав "разыскать улики" и арестовать
Леви, как только появятся какие-либо доказательства, с которыми можно будет работать.




ГЛАВА VIII.

КОНСТЕБЛЬ КУК.


На следующий день Леви отправился в экспериментальное плавание на «Звёздном флаге».
Ветер был очень свежим, и у него была прекрасная возможность проверить ходовые качества яхты, и она оправдала все его ожидания и желания.
Она шла почти против ветра и преодолевала неспокойное море так же уверенно, как судья на судебном процессе. Капитан Фэйрфилд, как его называли все на борту, был горд и счастлив в своём новом положении. Он был в своей стихии, и вряд ли какая-то сумма денег могла надолго удержать его от того, что он
была рождена для того, чтобы командовать судном.

 Яхта была оборудована с особым вниманием к потребностям семьи и друзей её владельца. Её трюм занимал почти всю длину судна, образуя высокую и просторную для такого судна каюту. По обе стороны от трапа, ведущего вниз из кокпита, или места для стояния, располагались небольшие гостиные, одна из которых была отведена для капитана. В ней была односпальная кровать, письменный стол,
множество шкафчиков, ящиков, полок и кронштейнов для
одежда, карты и навигационные приборы. Леви устроился в этой маленькой каюте и чувствовал себя как король, сидя в мягком кресле за письменным столом и поглядывая на своё уютное и удобное окружение.

 Эта каюта и ещё одна, расположенная напротив лестницы, выходили в главную каюту, в которой было четыре спальных места, отгороженных занавесками, так что каждый обитатель каюты мог уединиться. В передней части каюты располагались две большие и просторные комнаты, в каждой из которых было по два спальных места.
размещение семьи мистера Уотсона. В них были все удобства,
присущие первоклассной гостинице, с любопытной экономией пространства,
которая вызвала бы восхищение у тех, кто любит преодолевать невозможное.

Между этими каютами был узкий проход, ведущий в полубак, который занимал примерно половину длины судна и в котором располагались кладовая, ледник, камбуз, кладовая и шесть коек в носовой части для матросов.

 Повар и стюард были цветными.  Первый служил на корабле много лет
на пакетботе, а последний был официантом на пароходе и никогда не забывал надевать белый фартук во время еды.
Четверо матросов, нанятых на Кейп-Коде, были молодыми людьми, самому старшему из них не было и двадцати.
Все они совершили несколько рыболовных рейсов и были выносливыми, активными и опытными моряками для небольшого судна.


Во время пробного плавания Леви довёл яхту до острова Бун на побережье штата Мэн. Он ужинал в одиночестве в своей каюте — в этом круизе у него не было пассажиров, — а Август, стюард, был в белом фартуке и стоял за его креслом. На самом деле капитаном был Леви
В этот раз Фэрфилд вёл себя достойно, со скромностью и изяществом, подобающими его положению.

 Вечером, после возвращения, он подробно и с энтузиазмом рассказал мистеру Уотсону и дамам о том, как хорошо ведёт себя яхта, и заявил, что готов немедленно отправиться на ней в кругосветное путешествие.

 «Нам нет дела до кругосветного путешествия на ней, Леви», — рассмеялся мистер Уотсон.
Уотсон: «Но в понедельник утром мы отправимся на гору Дезерт, если вы будете готовы к тому времени».
 «Я готов прямо сейчас, сэр».
 «Я не могу уехать раньше понедельника.  Если нам понравится эта поездка, мы проведём там всё лето».
весь август я проведу на борту «Звёздного флага». Я бы хотел
доплыть до Бермудских островов, если вы считаете, что такое долгое
путешествие на нём безопасно.
 «Безопасно!» — воскликнул Леви. «На нём можно пересечь Атлантику
так же безопасно, как на пароходе. Что касается меня, то на нём я
буду чувствовать себя в большей безопасности, чем на любом пароходе,
который когда-либо выходил в море. Возможно, она взбудоражит тебя ещё сильнее,
но она справится с задачей, если с ней правильно обращаться.
"Без сомнения. Я сказал строителю, чтобы она была настолько прочной, насколько это возможно с учётом дерева и железа. Мои требования были такими: во-первых, прочность, во-вторых, комфорт, а в-третьих, скорость."

«Думаю, он первым набрал скорость, потому что сегодня мы прошли двенадцать узлов при попутном ветре и неспокойном море. Но по комфорту и безопасности ему нет равных. Я знаю, как она поведет себя в шторм, по тому, как она ведет себя в море».
 «Ты видел мистера Гейлса после своего возвращения, Леви?» — спросил мистер Уотсон, внезапно сменив тему и с тревогой глядя на меня.

"Нет, сэр; он был не дома, когда я отправился на ужин", - ответил Леви,
устраивает что-то неприятное произошло, и у него было не так много
сложность догадываться о его природе.

- Вы слышали что-нибудь об ордере на обыск?

«Ни слова, сэр, но я почти ожидал чего-то подобного. Мой дядя обвинил меня в том, что я взял деньги, которые он проиграл; но я даже не знал, что у него дома есть деньги», — ответил Леви, огорчённый и уязвлённый необходимостью снова защищаться от подобного нападения.

"Мистер Гейлз сказал мне, что ваша комната в его доме, и действительно, все его
помещения были обысканы констеблем Куком в ваше отсутствие,
сегодня, в поисках пропавшего золота".

"Конечно, они ничего не нашли", - ответил Леви, покраснев.

"Нет, не нашли; но, возможно, они бы нашли, если бы ваши дела были
которым управлял человек не такой осмотрительный, как мистер Гейлс. Похоже, что Док
Винсент пришёл в дом вместе с констеблем около времени ужина.
Похоже, ваш дядя нанял Винсента, чтобы тот нашёл для него деньги.
Мистер Гейлс был готов впустить офицера, но категорически отказался впустить Винсента в свой дом. Леви, этот негодяй — худший враг, который только может быть у человека. Ты должна остерегаться его; не имей с ним ничего общего и не говори с ним ни о чём.
"Я не могу ничего с этим поделать."

"Теперь все говорят, что ты взяла деньги своего дяди и устроила ловушку для
убей или серьезно рани его в месте удара, потому что ты его законный наследник.
"

- Какой абсурд! - возмущенно воскликнула Бесси, вставая со своего
кресла и усаживаясь на диван рядом с Леви, ее кроткие
глаза горели непривычным огнем.

"Это абсурдно, моя дорогая; но есть люди, которые достаточно глупы, чтобы
верить таким абсурдным историям даже о своем собственном министре. Конечно, Леви, реальной опасности нет, но ты можешь серьёзно разозлиться.
Леви был умным. Он совершал великие дела. Было известно, что в руках своего опекуна он стоит тридцать пять или сорок тысяч долларов;
а его близкие отношения с семьёй мистера Уотсона делали весьма вероятным, что в конце концов он разбогатеет и его состояние будет исчисляться сотнями тысяч. Большинство людей были достаточно великодушны, чтобы в глубине души поздравить молодого человека с блестящими перспективами, тем более что он не зазнавался и не бросал своих старых друзей.

Но были среди них слабые и злобные мужчины и женщины, которые завидовали его удаче и были готовы ухватиться за любой слух, который мог бы его опорочить. Среди них был констебль Кук, которого Док Винсент
Он нанял его для поиска денег мистера Фэрфилда. Он не мог не думать о том, что, если бы ему доверили ордер на арест Леви по обвинению в краже денег Руэла  Белчера три года назад, вместо мистера Гейлса, он бы поступил точно так же, как этот достойный человек, и в конце концов был бы назначен опекуном молодого человека, зарабатывая несколько сотен долларов в год на комиссионных за управление имуществом. Он не мог простить мистеру Гейлсу, что тому так повезло, но и не был настолько эгоистичен, чтобы ограничивать себя
Он испытывал неприязнь к опекуну, но распространял её и на подопечного.

 Таким образом, констебль Кук был подходящим человеком для грязной работы, которую выполняли Натан Фэрфилд и его помощник. Он полностью согласился с теорией скряги о том, что Леви поджёг дом свечой, чтобы скрыть пропажу денег, которые он вынес из дома на маленькой лесопилке. С момента прибытия яхты ходили слухи, что она принадлежит Леви, который заплатил за неё нечестно нажитым золотом.  Эта теория была объяснена и подкреплена
Надуманные аргументы и софистические доказательства констебля скорее
ошеломили многих людей, которые верили в Леви. Если бы характер молодого человека был сомнительным, теория была бы правдоподобной; ведь, в конце концов, хороший характер человека — лучшее свидетельство в его пользу.

 Мистер Уотсон и Леви спокойно обсудили ситуацию, хотя дамы, которым он был симпатичен, возмущались и были готовы прибегнуть к решительным мерам. Ничего не оставалось, кроме как ждать развития событий.
И Леви с прежней гордостью шёл по улицам
город. На следующий день он взял леди в плавание на яхте; но
прежде чем он ушел, он позвонил в дом своего дяди, неся приятно
вырезка и баночку желе для страдальца, который был
улучшается, несмотря на жару и волнение, с которым он агитировал
сам.

"Не говори ему, тетя Сьюзен, что я принес эти вещи", - сказал Леви.
«Я жалею его и не испытываю к нему ненависти. Я постараюсь быть христианкой по отношению к нему, что бы он ни сделал».
 Пожилая дама расплакалась. Такой настрой поразил и ошеломил её. Чтение религиозной газеты в какой-то мере подготовило её к этому.
в какой-то мере, чтобы оценить такое поведение. На следующий день, в воскресенье,
Леви принёс ещё кое-какие мелочи для больного, но не осмелился
повидаться с дядей после бурной сцены, которая произошла во время его
первого визита в комнату больного.

 В понедельник утром мистер и миссис
Уотсон, миссис Макгилвери и Бесси поднялись на борт «Звёздного флага». Фока-рей и грот были подняты, и матросы уже поднимали якорь, когда заметили приближающуюся к яхте лодку с берега.

 «Держитесь!» — крикнул констебль Куke; когда шлюпка подошла ближе, в ней, помимо офицера, оказались док Винсент и ещё двое мужчин.

"Всем стоять!" — сказал капитан Фэрфилд, и работы с тросом были приостановлены.

"Я пришёл обыскать это судно," — сказал констебль Кук, когда он и его спутники поднялись на палубу.  "У меня есть ордер."

«Я предоставлю вам все возможности для выполнения вашего долга», — ответил Леви, направляясь в каюту.

«Не позволяйте Винсенту заходить в каюту», — прошептал мистер Ватсон.

Леви тут же сообщил офицеру, что капитану Винсенту нельзя спускаться вниз.

«Я хочу, чтобы он мне помог», — настаивал констебль Кук.

 «Капитан Винсент не может войти в мою каюту. Если он попытается это сделать, я выброшу его за борт!» — добавил Леви, закатывая рукава своего пальто.

 «Я имею право позвать на помощь в соответствии с законом», — сердито сказал офицер.

«Вы не должны его впускать», — возразил Леви.

 Мистер Уотсон заговорил — у него были деньги, и констебль его боялся, — и дело было улажено.  Один из мужчин пошёл с полицейским, который направился прямо в гостиную Леви.  Стол был открыт, шкафчики осмотрены, а ящики обысканы.  В одном из них
Позже был найден мешочек с десятью полуорлами.

"Это один из мешочков!" — чуть не закричал констебль в порыве злобы.

"Я никогда раньше его не видел, — тихо сказал Леви, — как и золота, которое в нём лежит."

«У меня есть ордер на ваш арест, Леви Фэрфилд, и, поскольку вы оказали сопротивление на палубе, я надену на вас наручники».
[Иллюстрация: ЛЕВИ В НАРУЧНИКАХ. — Стр. 96.]

Мистер Уотсон и дамы были потрясены и встревожены, но ни один из них ни на секунду не усомнился в невиновности Леви, который без сопротивления позволил надеть на себя наручники.




Глава IX.

ИСПЫТАНИЕ.


Констебль Кук надел наручники на запястья Леви Фэйрфилда не из чувства долга, а с явным удовольствием от самого процесса.
Справедливости ради стоит сказать, что офицер, каким бы предвзятым он ни был, был совершенно искренен в своём убеждении, что его заключённый украл золото скряги.
Он был излишне груб и суров при исполнении своих обязанностей, а наручники были неоправданным унижением. Мистер Уотсон решительно протестовал против бесполезного проявления власти со стороны констебля.
Бесси была напугана и ужасно расстроена жестоким обращением с её кумиром.

Леви был единственным спокойным человеком в хижине. Его спокойное достоинство не было поколеблено обрушившимися на него оскорблениями, и он с гордостью осознавал свою невиновность.

 «Что всё это значит?» — спросил мистер Уотсон, когда Леви был надёжно связан, чтобы он не смог разорвать констебля и его помощника на части, чего они, похоже, опасались.

«Я не знаю, сэр», — с улыбкой ответил Леви, качая головой.

 «Думаю, всё и так ясно, мистер Уотсон», — вмешался констебль  Кук.

 «Я так не думаю», — резко ответил мистер Уотсон.  «Вы нашли
сумка для уток с десятью пятидолларовыми золотыми монетами. Что это доказывает?
 Это доказывает, что Леви украл деньги, так же ясно, как солнце доказывает, что сегодня день.
 Разве удивительно, что у капитана яхты в каюте есть пятьдесят долларов золотом?

"Я не знаю, в чем дело, но меня немного удивляет, что у него оказалась
одна из сумок, в которой старик хранил деньги, в своей каюте", - сказал
офицер с усмешкой произнес:

"Откуда вы знаете, что это одна из сумок?"

"Откуда я знаю?" - повторил констебль, забирая сумку у своего
карман. «Мистер Фэрфилд сказал мне, что он написал своё имя на всех сумках. Вот оно».
 Сумка была выставлена на всеобщее обозрение, и поверх
отпечатка производителя дроби, которая изначально в ней хранилась, было грубо нацарапано карандашом на ткани имя «Н. Фэрфилд». Леви увидел его, и форма двух заглавных букв убедила его в том, что это написал его дядя. Сумка была найдена в одном из его ящиков, но было очевидно, что «это сделал враг».
 «Если это вас не удовлетворит, мистер Уотсон, то я не знаю, что вас удовлетворит».  Это
занятие не из приятных, но я ничего не могу с собой поделать", - добавил констебль Кук,
который, возможно, начал думать, что неосмотрительно обижать богатого человека.

"Что не удовлетворяет меня", - ответил упрямый купец. "Вы
предположим, Леви положил сумку и золото в ящик?"

"Я думаю, что он сделал, сэр. Это его каюта, не так ли?

- Там с полдюжины мест с замками. Вы думаете,
он положил бы свои деньги в ящик без какого-либо замка?

"Я ничего об этом не знаю", - ответил констебль, который не мог
не видеть, что аргумент был веским. "У меня есть ордер
за его арест.

- Вы знали, что деньги были там, до того, как поднялись на борт? - горячо спросил
Мистер Уотсон.

- Я предполагал, что они были там.

- Что заставило вас так предположить?

"Мне сказали, что он был там".

"Кто тебе это сказал?"

«Я не обязан говорить вам, кто мне это сообщил», — ответил офицер.


 «Я не знаю, в чём вы виноваты, но некоторым из вас будет предъявлено обвинение в сговоре, если вы не ответите. Вы поднялись на борт с ордером на арест капитана Фэрфилда в кармане. Вы сказали, что ожидали найти здесь золото. Кто-то сказал вам, что оно здесь, и что
кто-то знает об этом больше, чем тот, кого вы арестовали и заковали в кандалы, — возмущённо продолжил торговец.

"Вы знаете, почему я заковал его в кандалы. Разве он не угрожал выбросить одного из нас за борт?" — ответил констебль.

"Когда офицеры берут с собой в помощь выпускников государственной тюрьмы, они должны быть готовы к сопротивлению."

«Но капитан Винсент замещает мистера Фэрфилда, который слишком болен, чтобы что-то делать сам», — возразил офицер, который не мог не видеть, что Док не подходит для того, чтобы помогать ему в исполнении его обязанностей.
"Я сниму браслеты, если вы так скажете".

"Я действительно так говорю, самым решительным образом!" - добавил мистер Уотсон.

Констебль Кук снял кандалы, встав между Леви и Бесси, чтобы
сделать это.

"Так долго, как ты и твой отец не верю, что я виновен в каких-либо
преступление, меня не волнует, для утюгов или тюрьма", - сказал Леви,
весело. "Я скорее рад возможности оправдаться,
потому что я не сомневаюсь, что есть люди, которые думают, что я взял деньги моего дяди".
деньги.

"Но это так ужасно, когда тебя сажают в тюрьму и гладят!" - добавил он.
Бесси, её милое личико выражало нежное сочувствие.

«Вовсе нет. На мой взгляд, единственное, что ужасно, — это чувство вины.
Это может привести к раскрытию настоящего вора».

 «Леви, ты хоть представляешь, как эта сумка оказалась в твоей каюте?» — спросил мистер Уотсон.


 «Ни малейшего представления, сэр. Должно быть, её положил туда вор или кто-то, кто действовал от его имени».

«Мы не отправимся в путь сегодня — это ясно как день. Пойдёмте, мистер.
 Кук, мы сойдём на берег и немедленно разберёмся в этом деле, —
продолжил мистер Ватсон. — Леви, ты должен отправить всех в контору
сквайра Сондерса, потому что нам, вероятно, понадобятся их показания».

Четверо молодых людей, составлявших экипаж яхты, жили в
Рокпорте и знали все об отношениях Леви с его дядей. Им
было приказано сойти на берег вместе с поваром и стюардом и явиться в
офис судьи первой инстанции. Констебль взял Леви под опеку.
Кук и отправился на его лодке вместе с доком Винсентом, во многом против его воли.

«Похоже, нам придётся нелегко», — сказал офицер, когда они отчалили от яхты.


 «Почему? Что случилось?» — спросил Док.

 «Мистер Уотсон отправил всю команду на берег, и я полагаю, что он оставит у себя Сквайра»
- Простите, Доктор Кто же острыми, как бритва новый набор, и он будет приносить нам все за
угли".

"Что будет делать, Леви?" - спросил док, обращаясь к пленнику.

"Мне нечего сказать по этому поводу", - ответил Леви.

"Зачем вы отправили всю команду на берег?"

"Я не буду отвечать ни на какие вопросы".

«Боишься взять на себя обязательства, я полагаю», — сказал Док с усмешкой, которая не могла полностью скрыть его беспокойство.

 Леви ничего не ответил.  Не желая даже в отсутствие каких-либо доказательств подозревать Дока в краже денег его дяди, он не мог
он не мог отделаться от мысли, что прошлое его давнего врага давало ему право подозревать, что тот имел какое-то отношение к ограблению или, по крайней мере, к тому, чтобы свалить вину на него и подбросить ему в комнату мешок с дробью. Группа высадилась на берег, и пока констебль Кук вёл своего пленника в кабинет судьи, Док зашёл к мистеру
Фэрфилду, чтобы сообщить ему об аресте.

Старику стало немного лучше, и он мог сидеть в своём кресле-качалке.
Но кости у него всё ещё болели, хотя физически он страдал меньше, чем морально. Док навещал его каждый день и уверял, что он
со временем он найдет свое золото. На этот раз у него были обнадеживающие
новости, и он рассказал подробности событий, произошедших на
борту яхты.

"Я так и знал!" - воскликнул мистер Фэрфилд, выслушав рассказ Дока.
 "Я был уверен, что мальчик взял деньги".

"Я полагаю, теперь это достаточно ясный случай", - добавил Док. "В поисках мешка
с вашим именем на ней дело".

"Но разве вы найдете все деньги, Кап-Винсент леди?" - спросил пожилой мужчина,
нервно.

"Нет, всего около пятидесяти долларов".

"Больше ничего не нашли?" - добавил мистер Фэрфилд, непонимающе глядя на нее.

«Нет, но мы найдём остальное. Мистер Уотсон собирается поднять из-за этого ужасный шум».
 «Из-за чего?»
 «Из-за того, что они заберут Леви. Полагаю, они захотят, чтобы ты поклялся на сумке».
 «Но я не могу выйти», — проворчал старик, когда ему напомнили о боли в теле.

«Тогда сквайр должен прийти сюда, как он сделал, когда вы поклялись в прошлый раз. Я поднимусь и посмотрю, что можно сделать. Но, сквайр Фэрфилд, я мало чем могу вам помочь, потому что скоро здесь будет мой корабль, и я буду занят его подготовкой к путешествию в Австралию».

«Надеюсь, я найду деньги до твоего отъезда», — добавил старик с мрачным видом.


 «Я тоже на это надеюсь, и ты, я думаю, тоже», — ответил Док, выходя из комнаты, чтобы присутствовать на экзамене.


 Тем временем Леви доставили в контору Сквайра
Сондерс, который считал показания мистера Фэрфилда абсолютно необходимыми, решил провести суд в доме скряги.
Старик был поражён, когда в его комнате собралась целая толпа
офицеров, адвокатов, судей и свидетелей.

Сначала допросили мистера Фэрфилда. Он давал показания со вздохами и
Он со стоном признался, что спрятал четыре мешка, в каждом из которых было по тысяче долларов золотом, в дыре в стене, на которую указал судья. Он написал своё имя на каждом мешке и опознал тот, который принёс констебль Кук, как один из четырёх. Его спросили, принадлежат ли ему десять полуимпериалов. Он был готов поклясться, что это тоже они.
Он не сомневался, что это часть денег, которые он потерял.
Но когда его попросили назвать признаки, по которым он их узнал, он не смог сказать, чем они отличаются от других монет того же номинала.

Затем офицер поклялся, что нашёл сумку в шкафчике в
государственной комнате, а в ней были деньги. Сквайр Кливз,
который уже был полностью проинформирован о деле мистером Ватсоном,
начал задавать ему неприятные вопросы, которые, похоже, заставили его нервничать.

"Вы отправились на яхту с ордером на обыск, не так ли, мистер Кук?"
спросил адвокат.

"Я нашел, сэр".

"Вы ожидали найти деньги или сумку на борту?"

"Я нашел".

"Кто-нибудь сказал вам, что сумка была там?"

"Ну, я не могу сказать, что кто-то сказал мне, что это было там", - ответил Кук с
некоторым смущением.

"Вы не можете?"

— Нет, сэр, не могу.

«Что побудило вас искать деньги на борту яхты?»
 «Я был почти уверен, что Леви украл эти деньги, и, поскольку он собирался в круиз, я подумал, что он, скорее всего, положит часть денег на борт, чтобы воспользоваться ими. Именно поэтому я ожидал найти их там», — добавил он.
Констебль Кук с более довольным выражением лица, поскольку данное им объяснение, по-видимому, соответствовало обстоятельствам дела.

"Вы сами до этого додумались или кто-то подсказал вам эту мысль?"
"Ну, кто-то говорил мне об этом, но..."
"Именно так! Кто говорил вам об этом?"

«Никто со мной особо не разговаривал, и я...»
«Но кто-нибудь вообще что-нибудь сказал?» — вмешался сквайр.

"Ну, капитан Винсент сказал, что я могу найти сумку, но он не говорил, что я
_должен_ её найти."




Глава X.

Мистер К. Огастес Эбениер.


Сквайр Кливз выяснил у невольного свидетеля тот факт, который ему был нужен, и Док Винсент был вызван для дачи показаний. Учёный адвокат ловко преподнёс информацию о том, что свидетель был осуждён за преступление и отбыл срок в государственной тюрьме, что, хотя и не лишало его права давать показания, могло повлиять на доверие к нему.
Это заявление вызвало гнев Дока, и он стал раздражительным и угрюмым,
что очень плохо, когда тебя подвергает пыткам искусный адвокат.

Док рассказал, как он помог мистеру Фэрфилду найти его деньги. Он сделал всё, что должен сделать честный человек и хороший сосед, чтобы помочь немощному старику; и было бы неправильно, если бы «одноногие адвокаты» оскорбляли его.

"Вы считаете себя оскорбленным, капитан Винсент?" - спросил сквайр.

"Да, сэр, считаю!"

"Вы были осуждены за преступление?"

"Что, если да? В этом не было никакой справедливости, - прорычал Док.

«Вы отбывали срок в государственной тюрьме?»
 «Если и так, то это было несправедливо. Многие люди, которые были лучше нас с вами, провели в тюрьме годы».
 «Несомненно, но наши лучшие люди обычно не заканчивают свои дни в государственной тюрьме.  Вы признаёте факты, которые я изложил.  Итак, капитан Винсент, мистер Фэрфилд нанял вас, чтобы вы нашли потерянные им деньги».

«Я так и сказал; так и было».

 «Вы сказали констеблю, что он найдёт сумку на борту яхты?»

 «Нет, сэр; я этого не говорил».

 «Что вы ему сказали?»

 «По моему мнению, Леви украл эти деньги.  Сначала я так не думал, но
его дядя убедил меня, что это сделал он. Я сказал констеблю, чтобы он поискал деньги и сумки на борту этого судна.
"Разве вы не сказали ему, что он найдёт эту сумку в каюте Леви?"

"Нет, сэр, не сказал."

"Разве вы не сказали ему, что он может рассчитывать найти её там?"

«Возможно, и так; но независимо от того, так это было или нет, я ожидал, что он найдёт их там», — ответил Док, бросив злобный взгляд на Леви.

 «Почему ты ожидал, что он найдёт их там?»

 «Потому что я был уверен, что Леви украл деньги и потратит часть из них, пока будет в круизе».

 «Это была единственная причина?»

 «Да».

"Капитан Винсент, вы знаете, как эта сумка попала в каюту Леви?"
спросил юрист, глядя в пол, как будто считал этот вопрос несущественным.
"что случилось?"

"Да, сэр, знаю".

"Пожалуйста, объясните, как оно туда попало".

"Леви положил его туда".

"Вы готовы поклясться, что Леви положил его туда - не так ли?"

«Да, сэр, это так», — быстро ответил Док.

 «Вы видели, как он его туда положил?»

 «Конечно, нет. Я до сегодняшнего утра ни разу не был на борту этой яхты».

 «Тогда как вы можете утверждать, что он его туда положил?»

 «Потому что констебль Кук нашёл его там».

«Это единственная причина, по которой ты клянешься, что Леви сам положил его туда?»

 «Это достаточная причина».

 «Ответь на мой вопрос, пожалуйста».

 «Да, это так, и я уверен, что Леви украл у своего дяди деньги».

 «Хорошо, мы дадим тебе возможность выбраться из этой передряги», — добавил Сквайр Кливз.

Док, недовольный и раздражённый, сел рядом с креслом-качалкой мистера
Фэйрфилда, а мистера Цезаря Августа Эбеньера, стюарда «Звёздного» Флэга-старшего, вежливо пригласили занять место для дачи показаний. Он появился в своём
Его лучшая одежда, а также его имя, статус и положение на борту яхты были должным образом выяснены судьёй.

"Что вы знаете о деньгах или сумке?" — спросил Сквайр Сондерс.

"Я знаю об этом всё, ваша честь," — ответил свидетель с сияющей улыбкой.

"Кто положил их в шкафчик, где они были найдены?"

- Я так и сделал, ваша честь.

- Этого ниггера подкупили, чтобы он так сказал, - свирепо перебил Док.

- Кого вы называете ниггером? - потребовал мистер Сезар Огастес Эбинье,
быстро подойдя к скамье подсудимых, сжав кулаки для пуска в ход. "Я
никогда не был осужден за преступление и не отправлялся в тюрьму штата".

«Порядок!» — скомандовал судья.

 Док был более взволнован, чем его напарник, но констебль успокоил его,
пока мистер Уотсон восстанавливал достоинство стюарда,
который, несомненно, был гораздо лучше Дока. Раньше он был личным слугой французского джентльмена в Луизиане, умел читать и писать и свободно говорил по-французски. Он написал своё имя «К. Огастес»
Эбенер, — и он настаивал на том, чтобы его фамилия произносилась как
Э-бэ-не-а. Он считал себя весьма важной персоной и презирал белых южан, как презирают негров.
которому Док Винсент казался самым подлым экземпляром, которого он когда-либо видел.

[Иллюстрация: МИСТЕР К. ОГАСТЕС ЭБИНЬЕ - ГНЕВ. - Стр. 112.]

"Теперь, Г-черное дерево, мы приступим к рассмотрению."

"А-БА-не-а, прошу Вас, Ваша честь", - предположил свидетель, с
вежливых поклонов.

"Прошу прощения, мистер Эбенье", - сказал судья с улыбкой. "Вы
положили сумку и деньги в камеру хранения - не так ли?"

"Я видел, ваша честь; в капитанском шкафчике: но я не понял,
что было в сумке в тот конкретный момент, когда она оказалась в моем распоряжении
.

"Именно так".

«Мне не сообщили точно, что находится в пакете, который был спрессован в один ком и оказался чрезвычайно тяжёлым для такого объёма посылки. Судя по всему, он состоял только из куска парусины».

 «Так и есть, мистер Эбенье. Нам повезло, что мы вас понимаем».

 «Прошу прощения у вашей чести, но первая буква E в моей фамилии должна произноситься как долгое A».

«Простите, месье, — рассмеялся судья, — но мой французский немного заржавел.  Не будете ли вы так любезны объяснить, каким образом сумка и её содержимое оказались у вас?»

- С удовольствием, ваша честь. Вчера днем, незадолго до того, как
Капитан Фэрфилд сошел на берег...

"Кто?" - спросил сквайр Сондерс, который не был знаком с новым титулом Леви.


"Капитан Фэрфилд, ваша честь".

"Вы имеете в виду Леви?"

«Нет, ваша честь, я ни за что не осмелюсь проявить крайнее неуважение и назвать капитана яхты, на которой я плыву, его христианским именем.
 Капитан Леви Фэрфилд, ваша честь».

 «Тогда продолжайте.  Я знаю, кого вы имеете в виду».

 «Вчера днём, как раз когда капитан Фэрфилд собирался сойти на берег, — я не помню точное время, но это было около пяти часов после полудня».

«Это достаточно точно, мистер Эбенер. Окажите мне любезность, продолжайте».

 «Прошу прощения у вашей чести, но эти перебивания мешают мне точно и лаконично излагать суть моего повествования».

 Судья поклонился и рассмеялся, как и все в комнате, кроме  Дока и мистера Фэрфилда. Свидетель снова начал свой рассказ,
повторяя всё, что говорил раньше; и оруженосец не счёл нужным снова его перебивать.

"Я стоял у входа в главный зал"
каюта; и ваша честь знает, что на первоклассных яхтах спуск на воду начинается в просторном помещении, которое на нью-йоркских яхтах чаще называют кокпитом. На расстоянии не более четверти морской лиги
от нашей яхты стояла рыбацкая шхуна, о которой мне сообщили
те, кто, вероятно, обладал точными знаниями о
предполагаемые передвижения шхуны, хотя я действительно не могу сейчас назвать
к вашей чести, имена сторон, от которых я получил это сообщение
намек...

- Не материальный, - вмешался сквайр.

"Информация, которую я получил, может оказаться существенной, ваша честь. Я был
достоверно проинформирован о том, что судно намеревалось отправиться в Гранд-Бэнкс
или к побережью Лабрадора, я не могу сейчас поклясться, в какое именно, и было ли это вообще
в одно из этих мест. Возможно, это было и то, и другое, возможно, это было
ни то, ни другое, а возможно, и то, и другое. Я хотел бы, чтобы это было особенно понятно.
что под торжественной клятвой я не заявляю определенно, куда
направлялось судно. Достаточно сказать, что она отправлялась в рыболовное путешествие.
Но за треской, пикшей, скумбрией, палтусом или за чем-то ещё
или все, или часть этих рыбообразных обитателей морских глубин, я совершенно не в состоянии сказать.
Суд, адвокаты и свидетели, за исключением тех, о ком говорилось ранее,
расхохотались, а стюард самодовольно улыбнулся, как будто понял, что попал в точку.

«Я могу лишь под присягой заявить, что мне сообщили, что судно
намеревалось отправиться на поиски многочисленных ихтиологических
экземпляров, которые стаями бродят в бескрайних морских глубинах, — как только начнётся прилив».

«Простите, мистер Эбенье, но какое отношение всё это имеет к деньгам и сумке?» — спросил судья, с трудом сдерживая смех.

 «Полагаю, я смогу продемонстрировать вашей чести, что между этими обстоятельствами и подозрительными предметами, обнаруженными в каюте капитана Фэрфилда, существует тесная связь».
 «Тогда продолжайте.  Уже почти время ужина».

«Дори — чрезвычайно необычное судно для жителя Нью-Йорка, где я имел честь проживать несколько сезонов. Дори...»
 «Вы имеете в виду дори, не так ли?»

«Я действительно не могу произнести это слово в соответствии с какой-либо официальной орфографией, поскольку мне никогда не доводилось видеть это слово напечатанным.
 Я не знаю, ставится ли ударение на последнюю букву e».

 «В этом слове нет буквы e.  Д-о-р-и».

 «Ах, простите!» Значит, это не французское слово, и вполне правильно называть его «дори».
"Именно так; и теперь, когда мы уладили этот важный вопрос, что это «дори», а не «дораи», не могли бы вы сообщить суду, где вы взяли сумку и деньги?" — сказал сквайр Сондерс, начиная проявлять некоторое нетерпение.

Но с таким же успехом он мог бы пытаться заставить воду течь вверх по склону, как и побудить мистера К. Огастеса Эбеньера рассказать свою историю как-то иначе, а не так, как он сам её рассказывает.

"Лодка с рыболовецкого судна, собиравшегося отправиться в плавание, нанесла визит вежливости «Звёздному флагу».  Группа, прибывшая на лодке, состояла из трёх человек, все они были рыбаками и все они были молодыми людьми. Все они или некоторые из них, очевидно, были близкими друзьями
четырёх достойных молодых людей, которые в совокупности составляют команду
яхты, на которой я имею честь быть стюардом. Эти люди
кто пришел на его борту не были посетители салона; я даже не в курсе что
они почтили наш превосходный капитан; но я считаю своим долгом
чтобы добавить, что находясь на борту, они вели себя с предельной корректности. Я
был обнаружен...

"Эй, вы там!" - воскликнул судья. "Суд откладывается до
после обеда. Я надеюсь, что уважаемый джентльмен сможет сплести
свою пряжу перед сном ".




ГЛАВА XI.

ИТОГ ДОПРОСА.


Великолепие мистера К. Августа Эбеньера полностью затмило достоинство суда, хотя было очевидно, что
он был очень важным свидетелем. Разумеется, никто не был приглашён на ужин к скряге, и суд, и свидетели разошлись по домам. В качестве компромисса констебля Кука попросили поужинать со своим заключённым у мистера Ватсона. В назначенный час после полудня суд снова собрался в доме скряги.

«Мистер Эбенье, — сказал сквайр Сондерс, — когда суд объявил перерыв, вы остановились на том, что четверо членов экипажа рыболовецкого судна, собиравшегося отправиться на поиски ихтиологических образцов, поднялись на борт яхты, на которой вы имели честь находиться».
ценные услуги в качестве управляющего".

"Я прошу прощения ваша честь, я имел честь, а не яхту", - вставил
Eb;nier-Н, кланяясь.

"Ну, я бы сказал, что почести были разделены", - ответил судья.;
и его замечание было расценено как судебная шутка. "Если бы вы могли начать
с того места, на котором остановились; и продолжать, я был бы в очень больших обязательствах
перед вами".

«Я приложу все усилия, чтобы сделать это, ваша честь», — добавил любезный мистер К. Огастес Эбенье. «Поскольку я имел честь услышать ваше замечание, ваша честь, трое молодых людей с рыбацкого судна, которые собирались
как я уже сказал, они находились на борту нашей яхты, как я уже сказал, и как
я уже сказал, я стоял у двери в каюту, как я уже сказал, — теперь я перехожу к своей истории, ваша честь, — один из молодых людей с рыбацкой шхуны, как я уже сказал, когда капитан Фэрфилд уже собирался спрыгнуть в свою шлюпку, бросился ко мне с сумкой в руке.

«Вы имеете в виду мешок с золотом, не так ли?» — спросил оруженосец, которого теперь очень заинтересовала суть истории.


 «Да, ваша честь; возможно, мне следовало сказать «вышеупомянутый мешок», который
я, как мне казалось, описал достаточно подробно. В мешке было
Изначально в нём была дробь, если верить надписям на нём...
"Во имя Конституции Соединённых Штатов, не повторяйте описание
сумки!" — возразил сквайр. "Один из молодых людей бросился к вам
с сумкой в руке."

"Значит, вышеупомянутая сумка, ваша честь." Я утверждаю, что он _ бросился_ ко мне
это означает, что он быстро направился ко мне. Он вложил
сумку - вышеупомянутую сумку, ваша честь - в мою руку, протянутую с целью
получить ее, когда я понял, что он желает передать ее
на мое хранение".

- Именно так; что же он сказал?

«Он заметил, что капитан велел мне положить свёрток — под которым я подразумеваю вышеупомянутый свёрток с его содержимым, о котором я тогда не знал, — в один из шкафчиков в его каюте.  Насколько я помню, хотя я и не готов поклясться, что точно помню его слова, он сказал: 'Капитан хочет, чтобы ты положил это в шкафчик в его каюте.'»

«Разве ты не спросил его, что это такое?»
 «Нет, ваша честь. Я никогда не задаю вопросов, когда получаю приказы от капитана.  Мой долг — подчиняться, не зная причин».
действие, которое мне поручено совершить. Я немедленно отправился в каюту капитана и положил посылку — вышеупомянутый пакет — в один из пустых шкафчиков. По весу я предположил, что в нём гвозди, петли, шурупы или какие-то другие крепёжные детали.
"Вы видели, как капитан передал его человеку, который дал его вам?"
"Нет, ваша честь, не видел. В связи с прискорбными и неприятными обстоятельствами,
которые последовали за _развязкой_ дела о хранении вышеупомянутой сумки
в шкафчике, я хотел бы добавить, если моё скромное мнение имеет какое-то значение
 Я хотел бы сообщить этому уважаемому суду, что, по моему мнению, капитан не отдавал вышеупомянутый мешок тому, от кого я его получил.
«Вы знаете имя человека, который вам его дал?» — спросил Сквайр
Кливз.

"Я могу лишь ответить, что слышал, как его называли Беном, — полагаю, это сокращение от имени Бенджамин, — когда к нему обращались его товарищи."

"Это был Бен Сивер", - сказал Леви. "Он был на борту в момент
упоминается".

"У меня нет сведений, что в отношении его отчество", - добавил
стюард.

"Почему вы говорите, что не верите, что капитан передал его Бену?"
продолжил судья.

"Поскольку, ваша честь, обстоятельства не оправдывают такого
вывод с моей стороны. Это не разумно предполагать----"

"Ограничиться фактами, Eb;nier-Н. Нам не все равно, чтобы слушать
в качестве аргумента", - вставил справедливость.

"Я прошу прощения, ваша честь, и факты, тогда я и ограничусь. Капитан вышел из каюты прямо к своей шлюпке, а человек, которого его товарищи называли Беном, подошёл ко мне прямо с бака.
Я не видел, чтобы он о чём-то говорил с капитаном, хотя он на мгновение остановился у трапа и заглянул в шлюпку через перила.

«А не мог ли капитан тогда передать ему посылку?»

 «Я не думаю, что это было возможно, ваша честь».

 «Что делали люди на баке?»

 «Они сматывали запасной трос — все, кроме Боба Томаса, который должен был вытащить капитана на берег; а посетители им помогали».

«Достаточно, мистер Эбенер. Мы очень признательны вам за ясные и чёткие показания, которые очень важны», — сказал сквайр Сондерс.

 Боб Томас, который вытащил капитана на берег и находился с ним в лодке в тот момент, когда, как утверждалось, он отправил мешок в
следующим был допрошен стюард. Он не видел сумки и не видел, как
Леви разговаривал с Беном Сивером. Допросили остальных членов экипажа, но
у них ничего не удалось выяснить. Каждого из них спросили, что произошло
между ним и Беном, но разговор касался исключительно рыбы
и рыбной ловли. Мэт Могмор, казалось, был слегка смущен, что было
приписано застенчивости, поскольку его заявления были такими же откровенными, как и у
его товарищей по кораблю.

Бен Сивер, который, казалось, был единственным, кто мог разгадать эту тайну, отправился на рыбалку и мог не вернуться в течение двух
Несколько месяцев или даже больше. Никто не видел его у костра, когда были украдены деньги.
Маловероятно, что он был первым вором, какую бы роль он ни играл в преступлении.


 Затем Леви подробно допросили. Его показания, охватывающие период от пожара до настоящего момента, были чёткими и ясными. Он ничего не знал о деньгах; он не отдавал сумку Бену Сиверу; он не разговаривал с ним, разве что здоровался, как со старым знакомым.  Когда Док и мистер Фэрфилд заявили
что Леви ненавидел своего дяди, Миссис Фэрфилд опроверг заявление
приводя все добрые деяния, которые он совершил.

Сквайр колет, ответчика, затем рассмотрела свидетельство и
против его клиента.

"Конечно, не было доказано, что Леви украл эти деньги", - сказал он.
"Против него также не было представлено достаточных доказательств, чтобы сделать его
вероятным, что он виновен; недостаточно, чтобы оправдать вашу честь в
передаче его под суд. В ходе расследования мы проследили путь сумки от капитанской каюты до рук Бена Сивера. Там мы
заблокированы и не могут двигаться дальше, пока этот человек не вернется из своего
путешествия. Мистер Ватсон предлагает зафрахтовать пароход, отправить его вслед за
рыболовецким судном и вернуть Бена Сивера. Тогда мы сможем следовать за чемоданом
, пока он не приведет нас к разгадке заговора против моего клиента ".

"Нет необходимости посылать за свидетелем какой-либо пароход", - сказал судья
. «Единственным доказательством в ходе этого длительного допроса, выдвинутым против подсудимого, является то, что сумка была найдена в его комнате.  Было убедительно доказано, что он её туда не клал
он был там и, вероятно, не он его туда положил. Обвиняемый оправдан.
И сквайр Сондерс поднялся со своего места за столом.

 Решение, хоть и не было неожиданным, вызвало явное
удивление у небольшой аудитории, собравшейся в комнате скряги. Док
Винсент был в ярости, мистер Фэрфилд — в отчаянии, а констебль — в разочаровании. Жертва сбежала, а скряга так и не получил ключ к потерянному сокровищу. Судья забрал сумку и её содержимое, чтобы использовать их, когда Бен Сивер вернётся. Зрители
разошлись, чтобы обсудить произошедшее между собой.

 Друзья Леви, в том числе мистер Гейлс, который с глубочайшим интересом следил за происходящим, были уверены, что всё это было подстроено. Мистер Уотсон считал, что док Винсент сам ограбил скрягу и нанял отсутствовавшего в тот момент человека, чтобы тот подбросил сумку в комнату Леви, намереваясь сам отправиться в Австралию до возвращения Сивера. При нынешнем положении дел ничего нельзя было доказать. Но мистер Гейлс заявил, что должен следить за Доком Винсентом и «неким другим
человек», чьё имя он отказался назвать, днём и ночью, пока не будут получены какие-то доказательства. Одного оправдания невиновного было недостаточно; виновный должен быть разоблачён и наказан.

 «Значит, Леви всё-таки не крал мои деньги», — сказал мистер Фэрфилд доку Винсенту, когда остальные ушли.

 «Да, крал. Леви умен и знает, как скрыть свою работу ".

"Мы больше ничего в мире не знаем о том, что случилось", - вздохнул
Мистер Фэрфилд.

"У Леви это есть; и это еще всплывет", - повторил Док.

"Я не знаю, есть у него это или нет".

«Этот ниггер лгал от начала и до конца. Те, кто говорит правду, не плетут таких историй, как он. Если я поймаю этого ниггера в подходящем месте, я буду бить его до тех пор, пока он не скажет правду, потому что Леви наверняка подкупил его, чтобы он рассказал эту историю. Он ни словом не обмолвился о Бене Сивере на борту судна». Он сделал это только для того, чтобы вытащить своего хозяина из передряги
вот и все, можешь на это положиться.

"Все, что мне нужно, - это мои деньги, и мне все равно, взял их Леви или нет.
если бы я только получил их", - простонал мистер Фэрфилд.

- Не беспокойтесь, сквайр Фэрфилд. Вы получите свои деньги в один из этих
В эти дни — каждый доллар на счету, потому что у Леви достаточно денег, чтобы компенсировать то, что он тратит. У меня есть человек, который присматривает за ним, и скоро что-нибудь всплывёт. Держите себя в руках,
сквайр Фэрфилд, и в конце концов всё выяснится, — добавил Док,
разворачиваясь, чтобы уйти.

«Я уже не так уверен, что это сделал Леви», — ответил мистер
Фэйрфилд.

 «Да, это сделал он, и этот ниггер вытащил его из передряги. Леви умен, как и этот ниггер. Разве не хитроумно было с его стороны сказать, что сумку ему дал человек, уехавший на рыбалку? Я вижу его насквозь
Я проверну этот трюк с закрытыми глазами. Я присмотрю за Леви и за этим ниггером, — сказал утешитель, выходя из комнаты.

 Док был крайне раздосадован результатами допроса. Он был уверен, что его жертву отдадут под суд, но показания управляющего его спасли. Он направился к своему дому, но не успел отойти далеко, как наткнулся на мистера К. Огастеса
Эбенье, идущий в направлении Мыса. Благодаря небольшой хитрости
со стороны Дока они собрались вместе вне поля зрения и слуха
всех.




ГЛАВА XII.

HOTEL DE POISSON.


Если бы мистер К. Огастес Эбенье был благоразумным темнокожим, он бы
избежал встречи, которую подстроил капитан Док Винсент, обогнув скалы и снова выйдя на главную тропу. Но он не был благоразумным темнокожим, и когда он увидел перед собой опасного человека, то, хотя и мог легко свернуть в сторону, чтобы избежать встречи, он этого не сделал.

Стюард был очень миролюбивым и доброжелательным человеком на борту яхты и в других местах, но при определённых обстоятельствах он становился агрессивным.  У него было вполне разумное и решительное возражение
на то, что его назвали «ниггером». Он заявил, что он джентльмен, и, хотя он ведёт себя как джентльмен, он не потерпит безнаказанных оскорблений.
Мистер Эбенье увидел человека, который назвал его этим оскорбительным словом, во время экзамена. Возможно, его сердце забилось чуть быстрее, когда он заметил этого негодяя.
Но он точно не свернул ни направо, ни налево, а продолжил свой путь, как будто Док был карликом, а не грузным, крепким мужчиной.

 «Эй, ты, ниггер», — начал Док, когда стюард оказался на расстоянии окрика.

«Чего ты от меня хочешь, тюремная крыса?» — ответил темнокожий мужчина.


 «Что ты там сказал?» — сердито спросил Док.

 «Я спросил тебя, чего ты от меня хочешь, тюремная крыса», — повторил стюард.


 «Мы разберёмся с этим здесь», — сказал Док, закатывая рукава. "Я не
позволяю ни одному мужчине, белому или черному, оскорблять меня".

"Именно такова моя позиция", - добавил мистер Эбенье, сбрасывая свое
пальто. "Я не позволяю ни одному мужчине, большому или маленькому, черному или белому, оскорблять
меня".

Неожиданная готовность стюарда решить вопрос на
Док был скорее напуган и озадачен, и, похоже, он был не так готов «вмешаться», как ему казалось. Иногда
как в случае с отдельными людьми, так и в случае с нациями готовность сражаться является самой надёжной гарантией мира.


«Что ты имеешь в виду, называя меня заключённым из государственной тюрьмы?» — спросил Док уже не так уверенно.

«Что ты имеешь в виду, называя меня ниггером?» — возразил стюард.

 «Ну, ты же ниггер, не так ли?»

 «Ну, ты же заключённый из государственной тюрьмы, не так ли?»

 «Не говори так больше!» — сказал Док, качая головой.

«Я повторю это ещё двадцать пять раз, если ты столько же раз назовёшь меня ниггером».
 «Разве ты не чернокожий?»

 «Да, но моё сердце не такое чёрное, как твоё.  Я не ниггер».
— возмущённо возразил темнокожий мужчина, и в этот момент стало ясно, что негр готов драться, а именно этого Док и не хотел.


 — Кем бы ты ни был, я не запачкаю руки, вылизывая ниггера, — добавил хулиган.

«Но я испачкаю свою, вылизывая птицу из государственной тюрьмы, а ты получишь удовольствие от того, что тебя вылизывает чернокожий», — сказал стюард, подходя к своему крепкому противнику.

- Остынь, каффи, я просто пошутил с тобой, - продолжал Док.
С огромным усилием сдерживая смех.

- Не называй меня каффи. Меня зовут К. Огастес Эбинье, и я готов
научить вас хорошим манерам, без гонорара или вознаграждения.

"Не обращайте внимания, мистер Как-там-вас-зовут".

«Если хочешь извиниться, сделай это, или я испачкаю свой ботинок, пнув тебя».
«Извиниться перед ниггером!» — воскликнул Док.

Стюард пнул его. Это было уже слишком, и Док замахнулся на дерзкого нападавшего, но тот парировал удар. Док был крупным, но неуклюжим, и прежде чем он успел повторить удар,
Крепкий кулак темнокожего мужчины пришёлся под один из его глаз, оставив там след — синяк. Хулиган отступил, ошеломлённый силой удара, и подобрал камень, который швырнул в своего противника, но, к счастью, не попал в него. Мистер К. Огастес Эбенье, казалось, был доволен тем, что сделал, и не стал развивать свой успех, а подобрал ещё один камень, давая понять, что в эту игру могут играть двое.

«Мы разберёмся с этим в другой раз», — сказал Док, вытирая синяк под глазом.

 «Ты хотел разобраться сейчас, и ты это сделал», — ответил стюард.  «Если я
я могу сделать для тебя что угодно еще, все, что тебе нужно сделать, это назвать меня
ниггер, и я надену на твой второй глаз траур ".

"Мы еще увидимся", - сказал Док угрожающим тоном, повернулся и
пошел к своему дому.

Управляющий надел пальто, и направился к лестничной площадке-место,
дальше пропасть. После экзамена он прогуливался по городу, чтобы
познакомиться с ним или, что вполне вероятно, чтобы дать
возможность жителям познакомиться с ним. Мистер Эбенер был
человеком, и его слабым местом была чрезмерная самооценка.
Он направлялся к мысу, чтобы окликнуть яхту и вызвать шлюпку.

Он шёл по тропинке, довольный собой больше, чем мы довольны им, ведь джентльмен не должен вступать в бой, если на него не нападают, или отвечать оскорблением на оскорбление. Но не успел он сделать и полдюжины шагов, как камень размером с мужской кулак ударил его по затылку, и он без чувств упал на камни. Он не был убит или даже серьёзно ранен, но был оглушён. Таков был способ ведения войны Дока Винсента — бить человека в спину.

 «Теперь ты какое-то время будешь держать свой язык за зубами», — сказал себе хулиган, поспешая домой.

Стюард неподвижно лежал на своём ложе из камней. Солнце село, и его окутала тьма, но никто не спешил ему на помощь. Удар был сильным, и кровь текла по его затылку из раны, которую он получил.

 Когда совсем стемнело, Август, как его называли на борту яхты, начал шевелиться и подавать признаки жизни, но прошло несколько минут, прежде чем он достаточно окреп, чтобы подняться. Он встал, потёр
голову, огляделся и собрался с мыслями, чтобы понять, где находится
так и было. Он почувствовал кровь на своей голове, но он был человеком с сильным характером и не верил, что погиб. Он спустился к причалу
и окликнул яхту, но не получил ответа. Он повторил оклик
дюжину раз, но безрезультатно. Либо команды не было на
борту, либо они легли спать.

 Август был светским человеком, и его философия была на высоте практически в любой ситуации. Он не смог подняться на борт и поэтому решил остаться на берегу, что было весьма разумным решением.
Похвала и подражание. Сняв воротник, он промыл голову и шею холодной солёной водой и убедился, что рана не опасная. Он поздравил себя с тем, что камень не попал ему в лицо и не испортил его внешность, ведь для него, ценителя прекрасного, это было бы самым страшным несчастьем, которое только могло с ним случиться.

Приведя себя в порядок, насколько это было возможно в темноте и при отсутствии зеркала, он первым делом решил найти своего вероломного врага и наказать его за подлое нападение. Мистер
Эбенер не собирался беспокоить сквайра Сондерса или суд своим делом. Но он не знал, где найти Дока, и не подозревал, что тот живёт в доме, ближайшем к пристани. Ему не очень нравилась идея провести ночь под открытым небом, а обратиться за ночлегом к мистеру Уотсону или капитану было бы неэтично.

 Стюард был не только философом, но и человеком находчивым. По пути в город утром он заметил полуразрушенный рыбный
заводик в устье небольшой бухты. Это здание могло бы стать
Он нашёл в нём хоть какое-то укрытие на ночь и забрался на его
дружелюбную, но негостеприимную крышу. Войдя в рыбный сарай, он
поискал подходящее место, чтобы прилечь, и наткнулся на шаткий
лестничный пролёт в углу. Надеясь, что на чердаке ему удастся
уснуть лучше, чем на первом этаже, который в буквальном смысле
состоял из земли и камней, он поднялся по ступенькам. Лестница скрипела и стонала, и нужно было обладать немалой смелостью, чтобы подниматься по ней в темноте. Но храбрость стюарда была под стать ситуации.

Он обнаружил, что ходить по чердаку в темноте небезопасно: балки стонали под его весом, а в досках было полно дыр и ловушек. Но у подножия лестницы лежал старый парус, который, похоже, был постелен специально для него. Улегшись на него, он попытался уснуть, в чём нуждалась его голова, всё ещё кружившаяся от удара.

"Сейчас я в полном порядке", - сказал он себе. "Пахнет рыбой; я буду называть
это Отель-де-Пуассон, и иди спать".

Пока стюард искал место для отдыха своей усталой головы, Док
Винсент спустился к мысу, чтобы проверить, убил ли он свою жертву. Он ушёл, и негодяй вернулся домой.

 Мистер К. Огастес Эбенье не мог уснуть в своём отеле, как ему хотелось.
Но как только он начал засыпать, его разбудили тихие, приглушённые голоса, едва различимые шёпотом. Он
услышал шаги, а затем тусклый свет фонаря проник сквозь дыры и щели в полу. Он тщетно пытался разобрать голоса; шёпот не давал ему этого сделать. Он не смел пошевелиться
чтобы скрип досок не потревожил ночных гостей.

 Он был уверен, что люди внизу затеяли какую-то шалость, и его дело было узнать, что это за шалость и кто эти люди. В центре чердака в полу была большая дыра, и он начал продвигаться к ней, преодолевая расстояние в сотые доли дюйма.
Но каждый раз, когда он двигался, пусть даже совсем чуть-чуть, скрипящая балка грозила выдать его присутствие, и он решил покончить с этим немедленно.
 Одного взгляда было бы достаточно, чтобы понять, кто эти люди, и, возможно,
Тайна украденного золота будет раскрыта.

 Управляющий бросился к отверстию и упал на руки, чтобы заглянуть вниз. Он
забыл о плачевном состоянии отеля «Пуассон». Его вес и сила, с которой он двигался, оказались слишком велики для прогнившей древесины.
Бревно поддалось, и мистер К. Огастес Эбенье головой вперёд провалился в проделанную им дыру и упал между двумя мужчинами, которые сидели на скалах лицом друг к другу, освещённые светом
Земля между ними. Фонарь разбился, и двое мужчин издали крик ужаса.


 Если бы голова управляющего ударилась об один из камней, она бы раскололась — голова, а не камень! Он упал на землю и снова потерял сознание, а мужчины поспешно скрылись, не узнав его.





 Глава XIII.

"ЧАСТО ОТ ЯВНЫХ НЕДУГОВ".


Несомненно, человек с претензиями мистера К. Огастеса Эбинье на
аристократизм должен был отправить свою визитную карточку лицам, участвующим в
совещании внизу, прежде чем спуститься вниз самому; но обстоятельства заставили
не позволял себе проявлять такую степень учтивости. На самом деле стюард не собирался силой врываться к людям внизу;
он хотел лишь взглянуть на них. Он был умным человеком, и того, что его капитан, к которому он испытывал уважение, был арестован, было достаточно, чтобы понять, что что-то не так. Он терпеливо выслушал подробности расследования и, хотя был готов признать, что у старика украли золото, ему и в голову не приходило, что в преступлении виновен Леви.

Приглушённые голоса двух мужчин в отеле «Пуассон» и время, которое они выбрали для своей беседы, навели стюарда на мысль, что они как-то связаны с этим ограблением. Он тщетно пытался узнать их голоса и в конце концов, не получив никакой информации другими способами, решил во что бы то ни стало взглянуть на них. Возможно, для него было бы лучше, если бы доски
сломались под его весом, потому что люди, которым не понравилось его вторжение,
могли бы причинить ему серьёзный вред.

Как бы то ни было, они бросились наутёк, словно между ними внезапно появился злой дух. Они были ужасно напуганы, о чём свидетельствовало их поспешное бегство. Управляющий даже не успел как следует рассмотреть их лица и фигуры и в итоге не узнал ничего нового. Предательские доски помешали ему осуществить задуманное, но, возможно, спасли его от более серьёзной беды, чем падение.

Во второй раз за день стюард без чувств упал на землю.
 Хотя мистер К. Огастес Эбенер не был глупцом, его
Череп, похоже, обладал способностью выдерживать сильные удары, что было действительно удивительно. Несомненно, его голова была его самым сильным местом; если бы это было не так, его мозги, должно быть, были бы выбиты. Согласно традиции, ему было безопаснее ударяться головой, чем голенями. Конечно, он не сильно пострадал, и, если бы дело дошло до крайности, он мог бы отдать свою голову в качестве наковальни кузнецу.

Не успели двое мужчин, которые совещались в отеле «Пуассон», набраться смелости и вернуться, как стюард уже
в какой-то мере оправился от последствий падения. Возможно,
множество звёзд, которые он увидел, ещё не перестали сиять; и, возможно, его мысли, которые смешались в беспорядочную массу, ещё не вернулись в свои изначальные русла; но Август практически снова стал самим собой.
Его первой мыслью было сожаление о том, что он не смог разглядеть этих двух мужчин; что он даже не узнал, были ли они чёрными или белыми, старыми или молодыми, моряками или сухопутными.

Он потёр голову, чтобы снять напряжение и взбодриться
его идеи. Произошедшее, казалось, делало отель «Пуассон» неподходящим местом для того, чтобы остаться там до конца ночи.
Но он не хотел уходить, пока не осмотрит местность и не соберёт все возможные улики, которые могли бы пролить свет на таинственную пару, встретившуюся там. Пиная землю, он задел разбитое стекло фонаря. Шар был разбит, но лампа осталась целой.

Хотя у мистера К. Огастеса Эбеньера было много достоинств, он был склонен к снобизму. Он курил трубку на баке корабля
Он ходил на яхте, но когда прогуливался по главным улицам Рокпорта в своих клетчатых брюках и мешковатой рубашке, то курил гаванскую сигару с мундштуком из пенки, из уважения к своим огромным усам — курить сигару было более благородно, чем трубку. У стюарда был портсигар, в котором всегда лежали две-три сигары самого лучшего сорта, и он утверждал, что сам привёз их из Гаваны. В этом случае у него тоже были с собой спички, которые теперь могли сослужить ему лучшую службу, чем прикуривание сигары.


Через мгновение он зажег лампу от фонаря и стал осматриваться
Он с любопытством и жадностью озирался по сторонам. У стюарда возникла идея; возможно, не самая блестящая, но настолько блестящая, насколько можно было ожидать от человека, чей интеллект был так грубо потрясён дважды за короткий промежуток времени. Поведение двух случайных постояльцев в отеле «Пуассон» было, мягко говоря, подозрительным. В тот день ограбление было подробно обсуждено, и он был уверен, что посетители каким-то образом связаны с этим делом. Он предположил, что рыбный склад использовался как тайник для награбленного. Он
Он торопливо осмотрел землю и камни, из которых был сложен первый этаж отеля «Пуассон», но не нашёл ничего, что могло бы подтвердить его догадку.


Стюард пересёк помещение, чтобы заглянуть под шаткую лестницу.  По пути он ударился головой о расщеплённую доску, которая свисала с верхнего этажа и частично оторвалась, когда он проходил через помещение. Она задела макушку его головы, и без того чувствительную после грубого обращения, и тем самым расстроила и разозлила его, как это часто бывает с великими умами из-за незначительных происшествий.  Он нетерпеливо махнул рукой и раздражённо
Не сдержавшись, что было не очень прилично для гостиной, он схватил выступающую доску и с силой повернул её.

 Мистер Эбенер сам не был поэтом, но любил поэтов и с настоящим удовольствием читал Мильтона, Шекспира, Битти, Каупера и Китса, не говоря уже о том, что он читал Корнеля и Расина в оригинале. Поэтому стюард был готов оценить чувства поэта: «Часто из кажущихся бед рождаются наши благословения».
Его нетерпеливый жест и раздражённое восклицание, когда доска задела его голову,
свидетельствовали о том, что он считал этот случай «кажущимся бедствием», но, как
он дернул доску, мешочек для дроби, битком набитый золотыми монетами, упал
со звоном на землю у его ног, едва избежав
его голову и, таким образом, избавив его от потери сознания в третий раз
.

Управляющий открыл глаза и воспринял пакет как благословение. Он
снова встряхнул доску, и на этот раз появился еще один пакет. Затем он потянул
за нее, и парус, из которого была сделана его кровать на чердаке, скатился.
Перевернув его, он нашёл третий мешок, и это был последний, который ему удалось найти. Подняв лампу так, чтобы она горела, как факел, он продолжил поиски.
Поиски не увенчались успехом: больше этих тяжёлых сокровищ не было.

 Мистер Эбенер успокоился и поставил лампу на землю,
чтобы открыть один из мешков и выяснить, что в нём. В обычных обстоятельствах стюард был бы слишком осторожен,
чтобы ставить лампу так близко к куче сухих водорослей, как он сделал в этот раз. Но его разум, вероятно, был настолько затуманен из-за сильных ударов по голове и волнения, вызванного находкой золота, что он почти не обращал внимания на то, что его окружало.  Он думал только о
Он сосредоточился на мешках с золотом. Он даже не думал о двух мужчинах, чью беседу прервал, и, похоже, не боялся, что они вернутся и отберут у него добычу.

 Он уже собирался развязать один из тяжёлых мешков, как вдруг пространство перед ним озарилось ярким светом. Куча сухих водорослей, которыми зимой накрывали парусную лодку, вся пылала. Стюард пытался потушить пламя ногами, но его усилия были тщетны. Сухая трава горела, как солома.
чем сильнее он пинал, тем выше вздымался огонь и тем сильнее он обжигал.
Он боролся с пламенем, пока хватало сил, а потом «признал», что отель «Пуассон» обречен.


Взяв мешки с деньгами, он спустился по полуострову к месту высадки в Пуа, освещая себе путь горящим зданием.

Перебравшись по доске, он добрался до берега. Там была шлюпка, и, погрузив в неё три мешка, стюард спустил её на воду и отбуксировал к яхте. Сокровища перенесли в каюту и сложили там
временно в шкафчике под койкой. Лодку отбуксировали обратно к
берегу и поставили там, где её нашёл стюард, чтобы ни один
ранний рыбак не лишился утренней прогулки. Всё это время
Огастес был в приподнятом настроении и даже не задумывался о том,
что ему делать с сумками. Его нынешней целью было сохранить добычу,
чтобы её не смогли вернуть грабители; и, сделав это,
он был полностью доволен собой и всеми остальными,
кроме Дока Винсента, которому он был должен за ту
ночную сделку.

На берегу была объявлена пожарная тревога. Яркие отблески пламени
из отеля "Де Пуассон" проникали в окна дома недалеко от Дока
Винсента и осветил спальню спящего камнереза.
Он дал тревогу; зазвонили колокола, двигатели гремели, и весь
город пробудился от своего мирного сна. Сотни людей, которые
весь день усердно трудились, потеряли два часа сна из-за старой лачуги, которая не стоила и пяти долларов.

Отель «Пуассон» сгорел дотла ещё до того, как собралось много людей. Некоторые добропорядочные граждане благодарили Бога за то, что это был не дом бедняги
Дом был снесён; молодые люди наслаждались азартом «бега с машиной»;
а те, кто ценил живописные виды, были благодарны за то, что
неприглядную лачугу убрали с места, которое она уродовала. Никто,
казалось, не сожалел об этом, но все задавались вопросом, как
начался пожар. Выдвигались различные предположения, но, в конце
концов, никто ничего не знал. Некоторые думали, что отставший от отряда солдат использовал его как ночлег и поджёг, чтобы раскурить трубку. Другие считали, что это сделали какие-то хулиганы ради забавы.

 Если двое мужчин, которые встретились там, чтобы обсудить своё нечестно нажитое золото,
Они были в толпе, и, без сомнения, они были более печальными и мудрыми людьми. Вероятно, они думали, что из-за разбитого фонаря пламя перекинулось на хижину. Присутствующие ничего не знали о происшествии в отеле «Пуассон», в котором главную роль сыграл мистер К. Огюст Эбенье. Находка полурасплавленных остатков фонаря не имела для них никакого значения или намёка. Здание сгорело дотла, и от него не осталось ничего, кроме нескольких дымящихся балок и тонкого слоя пепла на земле и камнях.

Если грабители, кем бы они ни были, подошли к костру, то, скорее всего, они стали лихорадочно рыться в руинах в поисках золота. Если так и было, то они не нашли ничего похожего на расплавленные монеты из клада. Старый парус, в котором, по-видимому, было спрятано золото или который был накинут на место, где оно было спрятано, сгорел дотла, и от мешков и денег не осталось и следа.




 Глава XIV.

«ПОТЕРЯТЬ СВОЮ ДУШУ!»

У стюарда «Звёздного флага» после того, как он вернул шлюпку на скалы и закрепил её на яхте, появилась возможность
чтобы дать отдых своему лихорадочно работающему мозгу и обдумать следующий шаг.
Четыре матроса со шхуны спали на берегу, в своих домах, и на борту не было никого, кроме кока, который крепко спал в полубаке и не услышал, как Огастес отнёс мешки в каюту.

Мистер Эбенер зажег лампу, закрыл двери каюты и задернул шелковые
занавески на иллюминаторах в верхней части трюма, чтобы никто не
видел, что он делает. Хотя стюарду не полагалось пользоваться
умывальником в каюте мистера Уотсона, он решил, что
Сложившаяся чрезвычайная ситуация оправдывала его поступок. Он совершил омовение с особой тщательностью, уделив особое внимание своей
раненой голове. Затем он полностью переоделся и потратил полчаса на то, чтобы отчистить свои клетчатые брюки, которые немного испачкались при контакте с горящими водорослями. Он даже начистил свои ботинки, прежде чем убрать их.

 Что касается чистоты, то стюард был джентльменом, а джентльменом не может быть нечистоплотный человек. Закончив с туалетом и убрав все следы операции из общей комнаты, он сел на шкафчик в
в каюте. Он думал о невероятных событиях этой ночи.
 Он был полностью уверен, что нашёл сокровище мистера Фэрфилда и что у него есть возможность полностью снять подозрения с молодого капитана. Это была приятная мысль, но, в конце концов, кто такой капитан Фэрфилд? Всего лишь молодой человек, которому выпала честь стоять за его стулом во время ужина. Он увидел его впервые всего несколько дней назад и не чувствовал себя обязанным ему чем-то особенным.


Мистер Эбенер достал из сейфа три мешка с золотом и положил их
на столе в каюте. По часам, которые висели в каюте, была полночь.
глухой час ночи, когда все спали. Пожар на
берег был сожжен, и все еще сохранить волнующееся море.
стюард подошел к двери, открыл ее, поднялся на палубу; там не было
никого видно, и на берегу почти не горел свет. Вернувшись в каюту, он высыпал содержимое одного из мешков на стол и принялся пересчитывать золото. Это была долгая работа, и денег оказалось больше, чем стюард когда-либо видел вместе. На
На листе бумаги он отмечал галочкой каждую сотню долларов.
В последней кучке было всего пятьдесят долларов.
Подсчитав свои отметки, он насчитал тридцать восемь.
Таким образом, общая сумма, по его подсчётам, составляла тридцать восемьсот пятьдесят долларов.


Старик потерял четыре тысячи долларов, и управляющий, решив, что он ошибся, во второй раз занялся приятным делом — пересчётом золота, но результат был тот же. После вычета пятидесяти долларов, найденных в каюте капитана,
Не хватало ста долларов. Мистер Эбенье имел наглость спросить себя, не могут ли это быть деньги скряги, раз они не входят в сумму, которую он проиграл. Но на мешках, как и на четвёртом, было чётко написано «Н. Фэрфилд» корявым почерком скряги. Разумеется, не могло быть никаких сомнений в том, кому принадлежало сокровище.
Господин Эбенье не мог не удивляться глупости воров, которые спрятали его в старом парусе или под ним в отеле де Пуассон. Но он отдал им должное, заключив, что они сделали это только для того, чтобы
Они пробыли там недолго, возможно, всего несколько часов; во всяком случае, их присутствие в хижине указывало на то, что её должны были убрать ночью.

 Её убрали ночью!  Стюард усмехнулся, подумав об этом, но его пытливый ум был взволнован серьёзным моральным вопросом.  Тридцать восемьсот пятьдесят долларов — огромная сумма для человека его положения, у которого никогда не было даже ста долларов за раз. Честность была для него драгоценным камнем,
но он не мог заработать тридцать восемь сотен и пятьдесят
Он заработал миллионы долларов честным трудом. Он не крал деньги. Он не грабил старика. Если бы управляющий не столкнулся с опасностями и трудностями, связанными с двумя разбитыми головами, или, скорее, с одной разбитой головой, которую разбили дважды, грабители, кем бы они ни были, несомненно, поделили бы деньги между собой, и старик никогда бы не узнал, что стало с его заветным золотом.

Мистер Эбенер задавался вопросом, не было ли это удачей, выпавшей на его долю, не было ли это деньгами, посланными ему провидением в качестве компенсации за то, что он дважды получал по голове.  Тридцать восемьсот пятьдесят долларов были бы
Это было очень щедрым вознаграждением за два таких удара, которые он получил, и он был достаточно предан Маммоне, чтобы желать, чтобы его голова превратилась в желе, пока не угас огонёк его могучего интеллекта.

 Управляющий был человеком с изысканным вкусом и стремился к общественному признанию и отличиям.  В Париже цветной человек был так же хорош, как белый, если не лучше.  Его бывший хозяин, в
Луизиана верила в Париж, и, увидев всё своими глазами, он полностью уверовал в своего хозяина. Мистер Эбенер хотел отправиться в
Париж, он хотел жить там, даже если бы ему пришлось работать официантом в _кафе_, если бы не подвернулось что-нибудь получше. С деньгами, которые были у него на руках, он мог осуществить свою мечту о роскоши и великолепии. Он мог бы обменять эти полуимпериалы на наполеоны и жить как принц в весёлом мегаполисе Франции. Он бы носил самые лучшие сюртуки, ел самые роскошные обеды и прогуливался по Елисейским Полям, как джентльмен. Короче говоря, тридцать восемьсот пятьдесят долларов, или почти двадцать тысяч франков по французскому курсу, сделали бы из него джентльмена.

Мистер К. Огастес Эбенье был сильно искушаем. Возможно, такой шанс стать джентльменом выпадает раз в жизни. Он мог бы положить золото в свой мешок для ковров, дойти до Глостера и сесть на первый же поезд до Бостона. Никто бы не узнал, что с ним стало; а если бы и узнали, то не заподозрили бы, что у него было золото. Но его бы хватились, и его отсутствие могло бы вызвать переполох. Лучше пока не уезжать. Деньги можно спрятать на борту яхты, и когда он решит покинуть судно, они будут у него под рукой.

Поразмыслив над этим важным вопросом, стюард пришел к выводу
, что было бы безопаснее и лучше спрятать золото на борту.
На корме судна, под каютой, было свободное пространство
, недоступное для использования в каютах, которое служило своего рода кладовой для
дополнительных припасов. Туда можно было попасть, убрав ступеньки в каюте. Искушаемый
мужчина вошел в эту тесную и низкую квартиру с лампой в руке
. Он нашёл узкое отверстие, которое вело в пространство под полом каюты, где хранился балласт и над которым была прибита доска
Она была прибита гвоздями, чтобы запах трюмной воды не проникал в каюту пассажиров. Он снял эту доску и, спустившись в трюм, положил мешки в такое место, где их вряд ли найдут, даже если будут искать. Прибив доску обратно, он накрыл её разными предметами и вернулся в каюту.

 На столе лежала Библия, которую стюард иногда читал. Хотя было уже два часа ночи, ему не спалось. Он был слишком взволнован, чтобы думать о сне. Он машинально открыл книгу.
Он переворачивал страницы и читал то тут, то там, но всё время думал о роскошной жизни французской столицы и об удовольствиях, которые можно купить за тридцать восемьсот пятьдесят долларов.

"Ибо что пользы человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?"

Это был последний стих, который он прочитал, и он закрыл книгу, как будто это обращение к Священному Писанию задело его за живое.

"Потерять свою душу" — повторил он почти против своей воли.

Он попытался снова думать о бульварах и садах Тюильри, но слова "потерять свою душу" всё равно слетали с его губ, как будто какая-то невидимая сила заставляла его шептать это впечатляющее предложение.
Он попытался свистнуть, а затем запеть, но с его губ сорвалось «потерять свою душу», и он не смог удержаться, чтобы не прошептать эту фразу снова.

«Эти деньги мне не принадлежат, — сказал он вслух. Я не счастливый обладатель этой баснословной суммы. Лишь немногим суждено быть одновременно богатыми и красивыми, и я не из их числа. Я должен довольствоваться своей внешностью».
 Бесполезно было это говорить; он не имел этого в виду, и мысль о Париже и его роскоши всё ещё не давала ему покоя. Он повернулся, но только для того, чтобы подумать, на что можно потратить тридцать восемьсот пятьдесят долларов.
И слова «потерять собственную душу» не только сорвались с его губ, но и, казалось, были напечатаны мрачными заглавными буквами по всему
в каюте. Наконец он заснул, но «потерять свою душу» преследовало его во сне, кричало вдалеке и шептало ему на ухо ухмыляющиеся демоны, подобные тем, которыми его воображение населило царство потерянных. Но он спал беспокойно, пока солнце не поднялось высоко в небе. Выйдя на палубу, он увидел «Звёздный флаг-младший» почти рядом с собой. Капитан Фэрфилд и четверо матросов поднялись на борт.

Молодой шкипер объявил, что путешествие на восток, которое было отложено накануне, начнётся немедленно, и
Компания должна была собраться на борту в восемь часов. У стюарда было достаточно дел, чтобы занять руки, если не голову, подготовкой к прибытию гостей. В назначенное время компания поднялась на борт, и яхта отправилась в плавание.

 Нам не нужно следить за ними в течение десяти дней, на которые затянулось путешествие. Достаточно сказать, что компания наслаждалась каждой минутой. Даже миссис Уотсон, которая не любила море, была в восторге.
По её просьбе Леви старался каждую ночь ставить яхту на якорь в спокойной воде и оставаться в порту, когда море было неспокойным.
было очень тяжело.

 В течение этих десяти дней господин Эбенье размышлял и передумывал, а потом снова размышлял, что ему делать с деньгами, которые так неожиданно оказались у него. Он был готов их потратить, но евангельское изречение гремело у него в ушах, дрожало на его губах и, словно колесница мстителя, катилось в его голове. Один или два раза
он был готов рассказать капитану всё о золоте, но мысль о парижской роскоши останавливала его.

 Когда яхта вошла в Сэнди-Бэй, «Кариби» стояла на якоре у берега
«Пойнт» и «Старри Флэг» пришвартовались в паре кабельтовых от него.




 ГЛАВА XV.

 ЕЩЁ ОДИН МАЛЕНЬКИЙ ПЛАН.


 Когда «Старри Флэг» вернулся после приятной прогулки на восток, мистер Фэрфилд уже оправился от последствий падения и снова готовился ловить рыбу-собаку. Ему казалось совершенно необходимым заработать ещё немного денег. Он чувствовал себя бедняком, и его акции и облигации, векселя и закладные мало его утешали. Казалось, что его сердце осталось где-то с четырьмя тысячами золотом.

Когда яхта пришвартовалась, старик уже был на пристани и готовился на следующий день отправиться на донную рыбалку.
Его кости всё ещё болели, и только крайняя необходимость могла заставить столь немощного человека, как он, думать о том, чтобы отправиться на лодке за много миль от берега, рискуя попасть в шторм или утонуть. Он верил, что бедность и нужда смотрят ему в лицо и что он должен отправиться в богадельню, если не приложит усилий, чтобы исправить своё ужасное положение.

 Док Винсент всегда был рядом, когда в порт заходило судно; и
Хотя он был очень занят приготовлениями к отъезду,
он поспешил на мыс, как только показался «Звёздный флаг».

"Это судно Леви, сквайр Фэрфилд," — сказал он.

"Полагаю, что так," — ответил старик, бросив безразличный взгляд в сторону моря.

«Я продал свой дом сегодня, сквайр Фэрфилд», — продолжил Док, усаживаясь на берегу.


 «Да? Сколько ты за него получил?»
 «Пятнадцать сотен долларов. Он стоил две тысячи, но, поскольку я собираюсь в Австралию, я не мог позволить себе ждать, пока цена вырастет».

«У тебя будет достаточно денег, чтобы уехать с ними».

«Не так уж много. Я заплатил шесть тысяч за это судно, и оно того стоит.
Но я сколочу на нём состояние, перевозя пассажиров».

«Надеюсь, что так, ведь ты поступил со мной хорошо, хоть и не нашёл мои деньги», — и старик тяжело вздохнул. «Думаю, я больше ничего не увижу».

— Боюсь, что нет, сквайр Фэрфилд. Этот ниггер лгал так, словно был одержим, что Леви всё понял, и мы ничего не смогли сделать.
Боюсь, что уже слишком поздно что-то предпринимать. Я думаю, что ниггер и Леви прекрасно понимают друг друга. Они уладили свои разногласия
Я видел их, и я абсолютно уверен, что ваши деньги уплыли на этом судне.
"На яхте?"

"Да, на яхте," — тепло ответил Док. "Она была спрятана где-то на ней; но я полагаю, что к этому времени они уже избавились от неё."

«Вы думаете, я больше никогда его не увижу», — простонал старик с жалобным выражением на худом лице.


 «К сожалению, я думаю, что вы его больше никогда не увидите, сквайр Фэрфилд».
 «Тогда я разорен! Я не могу позволить себе потерять четыре тысячи долларов».
Это было почти всё, что у меня было, и я не вижу другого выхода, кроме как отправиться в богадельню.

Док Винсент снял шляпу, почесал затылок, уставился в землю и, казалось, несколько минут пребывал в глубокой задумчивости. Так же глубоко задумался и скряга, размышляя о своём потерянном сокровище.

"Сквайр Фэрфилд, если я начинаю что-то делать, то всегда делаю это, рано или поздно," — сказал Док, с сомнением глядя на старика.

"Вы не нашли мои деньги," — добавил мистер Фэрфилд.

«Нет, но я найду его или что-то похожее». Сквайр
Фэрфилд, я могу помочь тебе заработать двадцать тысяч долларов
так же легко, как ты потерял те четыре тысячи».

«Ты не можешь этого сделать!» — воскликнул старик, и его запавшие глаза заблестели от этой мысли.


 «Я могу, в этом нет никаких сомнений».

 «Ты же не собираешься его украсть, не так ли?»

 «Украсть его! Ты же не думаешь, что я стану воровать, не так ли?» Если ты это сделаешь, я больше ничего не скажу о своём маленьком плане.
Ещё один маленький план!

"Ну нет, я никогда не замечал, чтобы ты что-то крал."

"Двадцать тысяч долларов — это немалые деньги, сквайр Фэрфилд."

"Так и есть — больше, чем я ожидал увидеть."

"Но ты увидишь это и получишь это, если воспользуешься моим маленьким
планом".

"Что не так?" - спросил старик с любопытством и нетерпением.

«Об этом мы должны помалкивать. Я собираюсь сколотить на этом состояние, и ты тоже».

 «Зачем тебе молчать, если ты не собираешься его красть?»

 «Вижу, с тобой бесполезно разговаривать», — раздражённо сказал Док. «Если ты думаешь, что я могу украсть, то я не могу положиться на тебя, а ты — на меня. Так что на этом всё».
Док поднялся со своего места, посмотрел на «Звёздный флаг», который как раз вставал на якорь, и пошёл вверх по мысу. Но он ожидал, что его позовут обратно, и не был разочарован.

«Почему бы тебе не рассказать мне об этом, чтобы я знал, что ты собираешься делать?»
 — потребовал скряга.

"Я вам ничего не скажу. Не думаю, что могу вам доверять.
Бизнес не совсем обычный, но это не воровство", - запротестовал Док.

"Ты можешь мне доверять, крышка-Винсент Эн, шутка, как долго, как вы можете доверять
никого. Ты же знаешь, я никогда ничего никому не о бизнесе. Я всегда держу всё в себе, — проворчал мистер Фэрфилд.

 — Ты будешь держать это в себе?
 — Да, буду.
 — Честное слово? — серьёзно добавил Док.

 — Да, честное слово.  Никто никогда не слышал, чтобы я говорил что-то о делах.
Я никогда никому не доверяю, даже своей жене, в деловых вопросах.

«Садись, сквайр, и мы всё обсудим», — ответил Док, явно довольный обещанием старика.


 Мистер Фэрфилд с некоторым трудом уселся на камень и
пристальным взглядом — настолько его заинтересовал проект, который мог принести ему двадцать тысяч долларов, — стал слушать довольно пространные объяснения своего собеседника. За двадцать тысяч долларов он бы продал душу, но он был робок.

"Я никогда не делаю что-то так, чтобы не захотеть повторить это снова," начал Док. "Я всегда доводил дела до конца, за которые брался."

Старик был не совсем уверен в этом, но не перебивал говорившего.


"Три года назад двадцать тысяч долларов ускользнули у меня из рук
так же легко, как если бы деньги были смазаны маслом", - продолжил Док.

"Я не знал об этом".

"Да, ты знал. У Уотсона были наготове все деньги, чтобы выплатить их мне, когда у меня
была девушка раньше, и если бы Леви Фэрфилд не встал между мной и
ним, у меня были бы деньги. Теперь, оруженосец Фэрфилд, я собираюсь
попробуйте это снова, и я не собираюсь не в этот раз. У меня есть
вещи, которые закреплены так, что я не могу потерпеть неудачу".

"Я не знаю об этом", - сказал старик.

«Я знаю, и я так же уверен в этом, как если бы дело уже было сделано. Но я не собираюсь рассказывать тебе об этом больше, чем обязан.
Тогда ты ничего не узнаешь и не сможешь нести за это ответственность».

«Я не понимаю, как я на этом заработаю», — вмешался скряга, которого эта часть плана интересовала больше всего.

 «А вы понимаете, сквайр? Сколько, по-вашему, стоит Уотсон?»

 «Я не знаю».

 «Больше миллиона!» Я знаю, что это факт, и мне не стоит удивляться, что он стоит два миллиона: в Бостоне так считают.

"Он тратит не только на яхты и прочую ерунду".

"То, во что ему обошлась эта яхта, для нас с тобой не дороже медяка. Он
против ста тысяч долларов возражает не больше, чем ты против половины
цента.

- Не так уж и много!

«Но он не верит в то, что можно просто взять и бросить».

 «Я собираюсь выманить у него всего семьдесят тысяч долларов — пятьдесят тысяч себе и двадцать тысяч тебе».

 «Я не понимаю, как это можно сделать».

"Он должен заплатить деньги к вам; вот то, что я хочу тебя."

"Тогда они будут КЕЧ меня и посадил меня в тюрьму", - предположил старик,
робко.

«Ерунда! Они этого не сделают. Всё дело будет между тобой и Уотсоном. Ты ничего не будешь знать о бизнесе — совсем ничего.
Всё, что тебе нужно сделать, — это взять деньги и хранить их до тех пор, пока я не попрошу их вернуть.
Через месяц или два после того, как девушка уедет, он будет рад дать тебе в два раза больше, чем я прошу». Я посажу её на борт «Кариби».

 «Как ты собираешься это сделать? Она не поедет с тобой, она поедет со злым духом».

 «Я об этом позабочусь. Ты ничего об этом не знаешь. Я оставлю всё так, что мистер Уотсон придёт к тебе и предложит заплатить за
деньги, не сказав тебе об этом ни слова. Всё, что тебе нужно сделать, — это хранить то, что он тебе даст, до тех пор, пока я не попрошу об этом.
"Я ничего об этом не знаю."

"Всё в порядке. Мы не причиним девушке вреда. У неё будет хорошая каюта, и моя жена будет присматривать за ней. Говорю тебе, я собираюсь сделать всё заново.
"Где Леви будет всё это время? Он всё время крутится вокруг этой девчонки, и если ты её бросишь, он последует за тобой на край света."

"Он ничего об этом не узнает; кроме того, я думаю, что к тому времени он уже будет в тюрьме за кражу твоих денег."

«Ты так не думаешь!»

«Да, думаю. Я собираюсь разобраться с этим ниггером, и готов поспорить, что у Леви скоро не останется шерсти, за которую можно держаться».

«Но я ничего не понимаю в этом деле, капитан Винсент», —
с сомнением в голосе сказал старик.

«Я не хочу, чтобы ты что-то в этом понимал. Всё и так хорошо. Когда придут деньги, ты их не трать».

 «Разве ты не уезжаешь в Австралию?»

 «Конечно, уезжаю».

 «Тогда как ты собираешься получить деньги?»

"Предоставь все это мне", - нетерпеливо ответил Док. "Если ты ничего не знаешь
, ты будешь держаться подальше от неприятностей. Ты заработаешь свою двадцатку
Вы получите тысячу долларов, и это должно вас удовлетворить. Теперь, сквайр
Фэрфилд, осталось сделать всего одно дело.

"Что это?"

"Я дам вам шанс заработать ещё десять тысяч, если хотите."

Глаза старика снова заблестели, и он спросил, как это сделать.

«Я понял, что мне не хватит денег на приведение себя в порядок. Я собираюсь продать кое-какие вещи, за которые мне дадут по пять долларов за штуку; но у меня нет на это денег», — продолжил Док.

 Подбородок старика опустился, и он выглядел грустным и печальным.

«Мне нужно на десять тысяч долларов больше, чем у меня есть. Я заработаю сорок тысяч на этом предприятии и смогу позволить себе платить высокие проценты.
Я дам тебе десять тысяч за пользование десятью тысячами».
«У меня нет таких денег», — возразил скряга.

"Но ты можешь их собрать."

«Я не уверен, что когда-нибудь смогу вернуться».

 «Да, уверен. Ты одолжишь мне десять тысяч долларов, а потом возьмёшь двадцать тысяч из моих пятидесяти, когда Уотсон выплатит их тебе».

 «Возможно, он никогда не выплатит их мне».

 «Можешь быть уверен, что выплатит. Если нет, то он никогда не увидит свою дочь»
снова. Он будет рад возможности заплатить. Но если он этого не сделает,
знаешь, ты получишь мою расписку, и я заплачу, как только разберусь
со своими делами.
 Мистер Фэрфилд, как бы ему ни хотелось заработать десять тысяч
долларов, в тот момент не собирался выпускать из рук запрошенную сумму,
как не собирался и отдавать её. Это не его стиль, пусть уходят деньги
от него без лучшей безопасности. Подход катера
спор прервал док-станции, и старик обещал подумать
предложение.

- Мне больше не понадобится эта дори, и я отдам ее тебе, сквайр
Фэрфилд, - сказал Док, надеясь, что его щедрость тронет сердце ростовщика.
уходя, он сказал:

"Я вам очень признателен; это принесет мне пользу", - ответил мистер
Фэрфилд.

"Подумайте над моим предложением, и мы скоро увидимся снова", - добавил Док, когда он ушел
вне пределов слышимости.




ГЛАВА XVI.

 ПИСТОЛЕТЫ НА ДВОИХ.


 Было около трёх часов дня, когда «Звёздный флаг» вернулся из плавания. Пассажиров немедленно высадили на берег.
После того как судно привели в порядок, четырём молодым людям, жившим в Рокпорте, разрешили сойти на берег. С ними отправился и повар.
намереваясь вернуться вечером на лодке. Стюард не
хотел заходить в город и остался на борту в качестве корабельного смотрителя.

 Мистер Эбенье был так вежлив и внимателен к нуждам пассажиров и, что самое главное, так искусно выражался, что стал всеобщим любимцем. Бесси, которая значительно улучшила свой французский, была в восторге от него, как потому, что он был своеобразным человеком, так и потому, что он предугадывал все её желания. Она говорила с ним по-французски;
действительно, все, кроме Леви, за столом использовали «вежливую речь»
В значительной степени. Все обитатели каюты относились к стюарду с большим почтением. Это было именно то, чего он больше всего желал, и после того, как компания провела на борту два или три дня, он перестал думать о том, чтобы покинуть яхту до конца сезона.
 Такой друг, как мистер Уотсон, стоил больше, чем содержимое трёх сумок, спрятанных в трюме судна.

Но с тех пор, как он спрятал сокровище, в его ушах гремело евангельское проклятие: «Да будет проклят душа его».
 Искушение было велико, но управляющий пока держался.
Он был честным человеком, и происходящее казалось ему кризисом всей его жизни. Доброта и внимание капитана и его пассажиров покорили его сердце, и он решил, что Леви, как он выразился, должен быть оправдан.

 Мистер Эбенер рассудил, что его капитана нельзя оправдать, просто вернув золото старику, его дяде. Двое мужчин, которых он не смог опознать в отеле «Пуассон», должны быть найдены.
Он решил во что бы то ни стало их разыскать.
некоторые видом свои, и он решил пусть золото останется там, где он
пока он не может возбуждать расследование: мы используем джентльмена
собственные слова, затем произнес.

Стюард не осмелился покинуть яхту, когда остальные сошли на берег. Если
он не узнал двух мужчин, то они, вероятно, узнали его.
Они, должно быть, предполагают, что он завладел деньгами, и они бы
рассчитывали найти их, если бы им была предоставлена возможность обыскать яхту
. Мистер Эбенер не собирался предоставлять им такую возможность;
поэтому он остался на борту. Он пошёл ещё дальше. Грабители
Они могли подняться на борт, пока он был там один, одолеть его и таким образом вернуть себе награбленное.
Стюард хранил револьвер в своей дорожной сумке.
Поскольку его состояние постоянно менялось, он в любой момент мог оказаться в ситуации, когда ему понадобится такое оружие. Он достал из сумки пистолет, зарядил его и положил в карман. В его обязанности как судового смотрителя входило
защищать судно в отсутствие капитана, и это оружие давало
ему уверенность в безопасности.

 Из своего дома Док Винсент наблюдал за передвижениями команды яхты. Леви и ещё пятеро мужчин сошли на берег; следовательно, стюард должен был
на борту в одиночку. Но он решил навестить его, неважно, один или нет. Как сказал бы Док, он «собирался проучить этого ниггера» и ждал подходящего момента, чтобы «проучить».
Одна из лодок «Кариби» стояла у причала, и как только команда яхты сошла на берег, он направился к ней. Его приход не был неожиданным, и мистер Эбенер, несмотря на травмы, полученные от посетителя, держался непринуждённо и вежливо, как будто его самообладание никогда не было под угрозой.

"Стюард, я хочу немного с тобой поговорить," — сказал Док.
без приглашения он ступил на палубу яхты.

"Хотя у меня нет особых причин для снисходительности по отношению к вам, в данном случае я готов пойти вам навстречу,"
— любезно ответил мистер Эбенье.

"Если вы не возражаете, мы спустимся в каюту, где нам никто не помешает,"
— добавил Док.

«Хотя в каюту обычно не пускают никого, кроме джентльменов,
я буду рад сделать исключение в данном случае, поскольку все наши люди на берегу», — ответил мистер Эбенье, направляясь в каюту.

Док Винсент не обратил внимания на изысканные оскорбления стюарда, а сел на табурет у стола. Мистер Эбенье занял место напротив гостя.


"Итак, капитан Док Винсент, я полностью в вашем распоряжении," — сказал стюард.


"Мне не потребуется много времени, чтобы сказать то, что я хочу," — начал Док, придав своему уродливому лицу крайне непреклонное выражение. "Я
полагаю, ты знаешь, старик, что потеряла деньги".

"Я не имею чести быть лично знаком с ним, но я
сообщили, что у него есть дядя, капитан Леви Фэрфилд."

"Это так; и Леви обошелся с ним самым подлым образом".

"Позвольте мне прервать вас, капитан Винсент", - вмешался стюард.
"Это не было бы возможным для капитана Fairfield, чтобы относиться к любому лицу, в
потертый образом, конечно, не его собственный дядя."

- По этому вопросу мы расходимся во мнениях, управляющий; но позвольте мне сказать то, что я собирался сказать
.

«Продолжайте, капитан Винсент. Я просто отказываюсь подписывать ваше заявление и протестую против него».
 «Всё это не имеет значения. Если говорить по существу,
старик потерял четыре тысячи долларов золотом. Я пытаюсь ему помочь»
найти его. Я знаю так же хорошо, как я знаю, что Леви украл
деньги. Все обстоятельства указывают на то, что он это сделал, не говоря уже о том, что
одна из сумок была найдена в его каюте."

"Только после серьезного протеста я могу позволить, чтобы моего достойного капитана
оклеветали таким неоправданным образом. Под свою ответственность я
заявляю, что ваше заявление абсолютно ложно ".

«Я убедился, что всё так, как я и говорил, — настаивал Док. — А теперь давайте подойдём на
полшага ближе к ветру. Я почти уверен, что золото, которое украл Леви, спрятано на борту этого судна».

«И вы хотите обыскать яхту в его поисках?» — добавил стюард.

 «Это как раз то, что я задумал», — быстро ответил Док.

 «Разрешение на такой обыск было бы с моей стороны признанием возможности вины моего достойного капитана; поэтому я не могу допустить проведения такого расследования».

"Ну, стюард, будете ли вы страдать или нет, это будет
нужно сделать", - сказал Док, изуверски. - На этот раз я сошел здесь не для того,
чтобы меня дурачили. Я знаю, что золото на борту, и я собираюсь его получить
.

- Вы это знаете, - спокойно повторил стюард.

— Да, я знаю.

— Я тоже, — тихо добавил Август.

 — Ты тоже! — воскликнул Док.  — Я так и знал!  Я с самого начала был уверен, что ты всё знаешь и помогаешь Леви скрыть его вину.  Полагаю, он собирался что-то тебе за это дать.

«Одно из ваших утверждений, а именно то, что деньги находятся на борту этой яхты, безусловно, верно. Но ваша теория, ваша логика, ваши предпосылки и ваши выводы, несомненно, ложны и абсурдны», — сказал стюард, и под его огромными усами заиграла весёлая улыбка.

 «Разве золото не здесь?» — нетерпеливо спросил Док.

 «Здесь».

"Тогда прекрати изумляться и говори на простом английском. Конечно, Леви
украл это".

"Не он!"

"Тогда кто это сделал?"

"Ты и еще один человек. Извините меня, капитан Винсент, если мои замечания покажутся вам
слишком личными; но у меня есть собственная теория, которую, с вашего
разрешения, я вам изложу. Не хотите ли стакан холодной воды, сэр?

Стюард наполнил стакан из кувшина со льдом и вежливо протянул его гостю.


"Нет, я не хочу ничего. Продолжайте свой рассказ," — кисло буркнул Док, желая выяснить, что известно стюарду.


"Нам не следует торопиться с выводами," — ответил Август.
он выпил стакан воды.

"Продолжай, и не говори ничего лишнего."

"Деньги были украдены тобой и ещё одним человеком."

"Хм! Что ещё за человек?"

"Чтобы быть с вами полностью откровенным, я пока не знаю, кто этот другой человек
; но определенное случайное событие разоблачит его". Он сослался на
возвращение рыболовецкого судна с Беном Сивером, который передал ему сумку
. - Вы и другой человек, который мне в настоящее время неизвестен, украли
деньги и спрятали их в отеле "Де Пуассон".

- В чем?

«Я имею в виду рыбный магазин, который сгорел во время пожара»
десять дней назад. После того как ты сбил меня с ног, бросив в меня камень самым подлым и бесчестным образом, когда я оправился от удара, я пошёл спать в рыбный сарай, потому что было уже слишком поздно возвращаться на борт. Я был на чердаке, а ты и ещё один человек — внизу. Пол просел, и я имел несчастье упасть на тебя и твоего бесчестного спутника. Ты сбежал, но я нашёл золото и принёс его на борт.
Это моя теория, капитан  Док Винсент.
 «Это всё ложь!» — выдохнул Док, сунув руку в карман.

«Напротив, это всё святая истина».

 «Послушайте, управляющий, вам меня не провести. Я хочу получить эти деньги».

 «Позвольте сообщить вам, что вы их не получите. В своё время они будут возвращены законному владельцу».

«Я могу и сделаю это», — яростно сказал Док, доставая из кармана револьвер и направляя его в голову стюарда.

 «Думаю, что нет», — ответил мистер Эбенер, доставая свой револьвер, и, вытянув ноги под столом, принял самую дерзкую позу, какую только может принять человек.
На его лице появилось выражение уверенной улыбки, которое застало негодяя врасплох.

 Рука Дока задрожала, и пистолет заходил ходуном в его руке, пока он в ужасе смотрел на оружие стюарда, заряженное и взведённое, в отличие от его собственного. Это обстоятельство, вероятно, помогло мистеру Эбенеру сохранить хладнокровие и самообладание.

«Почему бы вам не выстрелить, капитан Док Винсент?» — насмехался стюард. «Если вы пошевелитесь, то умрёте!»
[Иллюстрация: В КАЮТЕ ЯХТЫ. — Страница 182.]

 В этот момент к борту судна причалила лодка, и пока двое
Пока мужчины, как было описано, противостояли друг другу, Леви вошёл в каюту.
Спускаясь по трапу, он был поражён видом смертоносного оружия, которое ему предстояло увидеть.
Но ни Док, ни стюард, казалось, не заметили его, потому что каждый из них боялся, что другой выстрелит, если его внимание хоть на мгновение отвлечётся.




Глава XVII.

Возвращение золота.


Леви не видел веских причин, по которым док Винсент и стюард яхты могли быть такими смертельными врагами, что даже достали пистолеты.
 Он поднялся на борт за дорожной сумкой, которую Бесси оставила в своей каюте.
Он был не готов к той сцене, которая предстала его взору в каюте.

 «Что ты задумал, Август?» — спросил он.

 Но стюард был вынужден обслуживать уродливого клиента, сидевшего напротив него за столом, и ничего не ответил — хотя и сожалел об этой грубости, поскольку она была абсолютно необходимой.

«Капитан Док Винсент, я попрошу вас положить оружие на стол, — сказал стюард. — Если вы этого не сделаете, я выстрелю».
Док так и поступил.

"Простите меня, капитан Фэрфилд, за грубость, с которой я не ответил на ваш вопрос," — продолжил Огастес.

«Я спросил тебя, что ты задумал», — повторил Леви.

 «Я собирался застрелить этого негодяя и сделал бы это, если бы вовремя не заметил, что его оружие не в порядке и может выстрелить».
 Док Винсент поднялся со своего места, оставив револьвер на столе.
Вероятно, он не собирался его использовать, полагая, что одного его вида будет достаточно, чтобы запугать управляющего и заставить его отдать три мешка с золотом. Он посмотрел на чернокожего, затем на Леви.
Тот выронил револьвер, увидев который, бандит направился к нему.
в сторону двери каюты. Поскольку никто не препятствовал его движению, он взбежал по ступенькам, прыгнул в свою лодку и поплыл к «Карибби».

 Леви снова нетерпеливо потребовал объяснений по поводу увиденной им сцены.
Стюард, начиная с того дня, когда его допрашивали, в своей многословной и напыщенной речи рассказал обо всех событиях, в которых он был главным действующим лицом, вплоть до сегодняшнего инцидента. Он не признался, что у него было искушение украсть деньги,
потому что считал преодоление искушения достаточной
добродетелью, не требующей унизительного признания собственной слабости.

"Значит, золото уже на борту!" - воскликнул изумленный Леви.

"Да, сэр, оно спрятано в трюме", - ответил Август.

"Почему вы не рассказали мне обо всем этом раньше?"

"Потому что я хотел найти людей, которые украли деньги. Я думал, что справлюсь с этим лучше в одиночку, чем с констеблями или кем-то ещё, — ответил Август, но опустил голову, вспомнив о своём нечестном замысле.

 Он устоял перед искушением, но его совесть была достаточно чувствительной, чтобы заставить его пожалеть о том, что он вообще поддался искушению украсть.

Леви был задумчив и встревожен. Триумфальное оправдание его капитана, которое стюард обещал устроить, вряд ли осуществится. Золото было на борту яхты, и его можно было вернуть мистеру Фэрфилду; но судно обыскали в поисках золота, и его возвращение скорее подтвердило бы гнусные обвинения против него, чем опровергло бы их. Возможно, для его репутации было бы лучше
придержать деньги до возвращения Бена Сивера; но Леви не мог
поверить, что правильно хранить золото хотя бы один день. Он был
Он был честен и правдив и решил исполнить свой долг перед Богом и людьми, а о своей репутации он позаботится сам.

 Он велел стюарду принести мешки из тайника.
 Имя на мешковине, написанное неразборчивым почерком его дяди, убедило его в том, что ошибки быть не могло. Стюард сказал ему, что в мешках тридцать восемьсот пятьдесят долларов — на сто пятьдесят долларов меньше, чем было потеряно. Грабители, вероятно, забрали сто долларов на текущие расходы и пятьдесят на
ловушка, в которую должен был попасть капитан яхты. Один из мешков был опорожнен, а его содержимое распределено между тремя другими мешками.

Золото перенесли в шлюпку, заперли двери каюты и носовые рундуки, и Леви в сопровождении стюарда причалил к берегу и высадился у дома мистера Уотсона.

Захватывающая история о возвращении денег была рассказана заново, и молодой шкипер заявил о своём намерении вернуть мешки мистеру Уотсону.
Фэрфилд. Мистер Уотсон вызвался сопровождать его в этом интересном путешествии. С сумками в руках Леви вошёл в кухню, где его
Дядя сел, а за ним и его верный друг.

"Вот ваши деньги, дядя Натан," — сказал он, кладя мешки на стол.

"Что! золото?" — спросил скряга, затаив дыхание от нетерпения.

"Да, сэр, золото," — ответил Леви.

«Всё?» — выдохнул старик, поднимаясь со стула. Его тело дрожало от волнения.


 «Всё, кроме ста пятидесяти долларов».

 «Думаю, ты должен вернуть мне всё, Леви».

 «Ещё пятьдесят долларов находятся в руках сквайра Сондерса».

«Но потом он исчез на целую сотню лет», — добавил старик, сжимая в руке
Он взял мешки и поднял их, чтобы проверить вес.

"Полагаю, воры забрали сто долларов из этой суммы," — сказал Леви.

"Кто эти воры?"
"Я не знаю, кто они, но думаю, что со временем их найдут. Стюард с яхты нашёл эти мешки в сгоревшем старом рыбном сарае."

Мистер Уотсон и Леви сошлись во мнении, что для торжества справедливости будет лучше, если они пока не будут распространяться на эту тему. Оба они были
уверены, что Док Винсент был одним из грабителей, но, к сожалению, не было никаких доказательств, связывающих его с преступлением. Хотя он и
Он поднялся на борт яхты и потребовал у стюарда золото, назвавшись именем владельца. Этот поступок соответствовал его положению агента мистера Фэрфилда.


Старик задал много вопросов, но узнал только факты. Все теории и подозрения были отброшены. Мистер Уотсон послал
дворянина за мистером Гейлзом, и тот прибыл ещё до того, как они покинули дом скряги.
Компания решила навестить рыбный магазин и осмотреть его в поисках улик.

 Хотя мистер Фэрфилд был вне себя от радости, найдя своё золото, он не смог сдержать удовлетворения
Это не помешало ему недовольно проворчать из-за потери ста долларов. Он настаивал на том, чтобы Леви возместил ему ущерб. Он вышел из дома вместе с остальными и отправился бы с ними к руинам
«Отеля де Пуассон», если бы к нему не присоединился только что сошедший на берег Док Винсент.

Стюард снова рассказал свою историю, и металлические части фонаря, которые всё ещё оставались на месте, частично подтвердили её правдивость.
Мистер Гейлс забрал эти части, надеясь, что они помогут ему что-то доказать.  Пока они обсуждали
Тем временем к ним присоединились Док Винсент и мистер Фэрфилд.

"Если ты вернёшь эти сто долларов, Леви, я больше ничего не скажу об этом," — заныл старик.

"Я этого не сделаю, дядя Натан," — ответил Леви.

"Конечно, нет," — добавил мистер Уотсон.

"Он должен это сделать," — вмешался Док. «Он украл деньги, и самое меньшее, что он может сделать, — это вернуть их».
«Я не желаю обсуждать с вами эту тему», —
холодно ответил торговец.

«Полагаю, не желаешь», — усмехнулся Док. «Всё вышло так, как я и говорил. Леви украл деньги и нанял того чернокожего слугу, чтобы тот ему помог
когда ему было вроде бы выяснили. Я знал, все время, что деньги
был на борту яхты; и Сквайр Фэрфилд может благодарить меня за то,
это для него. Я сделал стюард себя, что золото было на борту; и
после этого Леви не решился держать его дольше. Я полагаю, вы не
хочу больше ничего говорить об этом после".

"Не для вас", - добавил мистер Уотсон, уходя в сопровождении своих
спутников.

"Вот, сквайр Фэрфилд, вы можете видеть, как они крадутся, как
овцекрады", - сказал Док. "Все так, как я тебе говорю, ты можешь положиться
Клянусь, если Леви не вернёт мне эту сотню, я заставлю его есть одни ростки.
"Он должен отдать мне все деньги," — ответил мистер Фэрфилд, который принял объяснение Дока по поводу возврата золота.

"Думаю, ты ещё получишь их. Но, сквайр Фэрфилд, я думаю, что выйду на свободу через два-три дня, и мне нужны те деньги, о которых мы с вами говорили, — добавил Док, когда они вышли на дорогу.  — Сначала я собираюсь отправиться в Нью-Йорк, купить там товары, а затем поехать в Австралию.
  Вы заработаете на мне тридцать тысяч долларов, и вы сможете
Вы можете позволить себе немного потратиться на меня. Я надеюсь, что вы получите все тридцать тысяч до моего отплытия из Нью-Йорка; я знаю, что вы это сделаете.
 Док проболтал со стариком полночи и в конце концов убедил его собрать требуемую сумму. Большую часть суммы составляло возвращённое ему золото, а на следующий день он получил остальное. Эмигрант продал свой дом и передал мебель покупателю, который должен был вступить во владение имуществом, как только «Док» отплывёт.

 Пока мистер Фэрфилд и его подлый сообщник обсуждали
Мистер Гейлс зашёл в дом Дока после наступления темноты, чтобы одолжить фонарь, так как узнал, что тот недавно купил его в городском магазине.

"У нас сейчас нет фонаря," — ответила миссис Винсент.

"Я думал, он у вас есть. Капитан Винсент недавно купил фонарь," — добавил констебль.

"Ну, сейчас у него его нет. Я уверен, что не знаю, что с ним стало. Возможно, он оставил его на борту судна. Он никогда не говорил, что с ним стало.
 Не имея доказательств, мистер Гейлс был уверен, что фонарь Дока был тем самым, который разбил стюард, упав с верхней палубы
в рыбном магазине. Детали, которые он взял из руин, по размеру и форме соответствовали той, которую, по словам владельца магазина, он продал Доку. Констебль изо всех сил старался собрать достаточно улик, чтобы арестовать Дока до того, как он отплывёт в Австралию; но сквайр Кливз заявил, что фонаря недостаточно.

На следующий день после того, как Док получил деньги от мистера Фэрфилда, он перевёз свою семью на борт «Кариби», который уже прошёл таможенный контроль.
Мистер Гейлс забеспокоился, что тот может сбежать, и поспешил к сквайру Кливсу за советом.

«Мы не должны его отпускать, — сказал адвокат. — Где этот цветной, мистер Эбенер?»

 «Я видел его в доме мистера Ватсона десять минут назад».

 «Приведите его ко мне».

 К нему привели управляющего, и его убедили подать жалобу на Дока за нападение и нанесение побоев. Был получен ордер, и мистер
Гейлс с достаточным количеством людей отправился на Карибы, чтобы арестовать его.
Его жена и мужчина, чьё имя было неизвестно, но который, по слухам, был пассажиром на шхуне, заявили, что он уехал в Нью-Йорк по делам, и судно не отправится в плавание до его возвращения.
на борту не было, и это было установлено в депо, что он принял
поезд на Бостон.




ГЛАВА XVIII.

КОВРИК MOGMORE.


Мистер Гейлз наблюдал за Карибами день и ночь, но ничего не видел.
Док Винсент. Мистер Фэрфилд сказал, что его сосед и друг сообщил
ему за несколько дней до этого о своем намерении отправиться в Нью-Йорк. Констебль был вынужден поверить, что люди на борту его судна говорили правду, и ему оставалось только ждать его возвращения. Конечно, «Кариби» не отправилась бы в это долгое путешествие без него, и, похоже, риск потерять своего человека был невелик.

Единственным странным обстоятельством было то, что Док отправил свою семью на борт судна.
Но он не слишком заботился о своей жене и детях и без колебаний добавил неделю заточения к предполагаемой продолжительности путешествия в три или четыре месяца. Человек на борту, который, как говорили, был пассажиром и не имел отношения к Рокпорту,
похоже, живо интересовался делами судна и его владельца. Предполагалось, что, поскольку Док не был опытным мореплавателем, его наняли для того, чтобы он обучил команду навигации. Ни он, ни
Никто на борту не знал, когда вернётся Док или когда отплывёт «Кариби».


 В понедельник вечером, когда Дока не было уже три дня, Леви пил чай у мистера Уотсона и читал ежедневную газету, которую торговец привёз из Бостона.


 «Это очень плохо!» — внезапно воскликнул молодой шкипер, бросив газету и взглянув на Бесси.

"Что так плохо, Леви?" - спросила она.

"Завтра в Портлендской гавани в одиннадцать часов состоятся яхтенные гонки.
в одиннадцать часов отплыть за серебряным кувшином".

- Я не вижу в этом ничего предосудительного, - засмеялась Бесси.

- Я тоже; но плохо, что я не знал об этом раньше. Я уверен,
Звездный флаг превзойдет что-либо подобного его размерам по эту сторону Нью-Йорка.;
и меня провоцирует мысль, что я не знал об этих гонках раньше, потому что
серебряный кувшинчик был бы очень красивым украшением нашей хижины.

"А теперь уже слишком поздно?" - спросил мистер Уотсон.

"Гонка начинается завтра в одиннадцать часов утра, и пять яхт
уже приняли участие", - ответил Леви, снова заглядывая в газету.

"Ну, разве у тебя нет времени доплыть туда до гонки?"

"Если мы отплывем сегодня вечером, у нас будет достаточно времени. Мы сможем добраться туда за десять часов
при хорошем ветре — за шесть часов, при сильном — за шесть дней, — ответил Леви, начиная волноваться.

 — Какой сейчас ветер?
 — Западный, шесть узлов.
 — Тогда давайте отправимся немедленно.  Я бы с таким же удовольствием поспал на борту яхты, как и на берегу, — сказал мистер Уотсон.

 — О, скорее отправляйтесь! — воскликнула Бесси.

«Так иди же!» — со смехом повторил мистер Уотсон. «Ты собираешься участвовать в регате, Бесси?»

«Конечно, собираюсь! Я должна пойти, отец! С тех пор как у нас появилась яхта, я мечтала поучаствовать в настоящей гонке».

«Но, Бесси, нам придётся ночью бежать в Портленд».

- Тем лучше! Я получу от этого больше всего удовольствия. Моя каюта
на борту ничуть не хуже моей каюты наверху, и мне это нравится
больше.

"Твоя тетя Мэри больна и не может поехать с тобой", - предположил ее отец.
намекая на миссис Макгилвери.

"Но ты поедешь, папа", - настаивала Бесси.

- Это правда, но...

- Пожалуйста, позволь мне уйти, отец.

- Я полагаю, ты должен уйти, если настаиваешь на этом.

"Я настаиваю изо всех сил!" - воскликнула Бесси, в восторге от такой перспективы.


"Нам потребуется пара часов, чтобы подготовиться", - сказал Леви, когда он
посмотрел на часы: "Но мы можем освободиться к десяти часам. Единственная
трудность, которую я вижу, заключается в том, что яхты должны быть заявлены за день до
гонки"; и он снова взялся за газету.

"Мы должны как-то преодолеть это", - ответил мистер Уотсон, который, казалось, был
заинтересован не меньше Леви и его дочери.

"Как? При лучшем бризе, на который мы можем рассчитывать, мы вряд ли сможем добраться до Портленда
раньше шести утра."

- Пока вы будете готовить яхту, я съезжу в Глостер,
и телеграфирую своему другу в Портленд, который сегодня вечером установит Звездный
флаг.

«Это будет просто замечательно!» — воскликнула Бесси, радуясь, что препятствие устранено.


 «Повар и стюард на борту, но вся команда дома, —  сказал Леви. —
Я пойду и найду их».
 Мистер Уотсон позвонил в колокольчик и приказал подать лошадь и повозку.  Бесси пошла в свою комнату, чтобы подготовиться к поездке, а Леви поспешил к мистеру
Дом Могмора, где он нашёл Мэта, которого отправил на поиски остальных трёх членов экипажа. Молодой шкипер отчалил на яхте. Баки для воды были осмотрены, и оказалось, что в них хватит воды как минимум на неделю.
На берег был отправлен стюард с приказом привести людей, а также доставить запас льда и свежих продуктов после того, как он приведёт в порядок две каюты.

 К тому времени, как Август раздобыл стейк, отбивные, масло, молоко и лёд, четверо матросов уже собрались у причала, готовые подняться на борт.

 «Поторопитесь!» — сказал стюард. «Капитан Фэрфилд ждёт нас».
«Вот! — воскликнул Мэт Могмор. — Я забыл кое-что. Капитан велел мне встретиться с мистером Гейлзом и передать ему, что яхта направляется в Портленд, а я до этой минуты об этом не думал».

«Мы не можем вас ждать, — нетерпеливо ответил стюард.

 Вам и не нужно ждать.  Я попрошу кого-нибудь поднять меня на борт.  Идите! »
 И Мэт взбежал на скалы и поспешил к дому мистера Гейлса.

 Но он бежал всего мгновение, пока темнота не скрыла его от товарищей по команде. Вместо того чтобы пойти в город, он вернулся на пристань, как только лодка отчалила. Пока он стоял на скалах, часы пробили девять. Через несколько мгновений к мысу подплыла лодка с одним человеком.

 «Всё в порядке?» — спросил человек в лодке.

«Хорошо», — ответил Мэт Могмор, садясь в лодку. «Нам нельзя терять время. Мистер Уотсон скоро вернётся».
 Мэт взял одно из вёсел, и они поплыли к причалу позади дома мистера Уотсона. Мэт подошёл к боковой двери и позвонил. Его впустили, и он сказал слуге, что хочет видеть мисс Уотсон. Бесси, которая уже была готова, спустилась по лестнице с дорожной сумкой в руке.

"Капитан Фэрфилд послал меня за тобой на берег," — сказал Мэт.

"Где мой отец?" — спросила Бесси.

"Он на борту. Он спешил к капитану и пошёл дальше
Поднимитесь на борт вместе со стюардом. Яхта готова к отплытию, как только вы подниметесь на борт.
 Не в привычках Леви было посылать за ней кого-то из своих помощников, но яхта отплывала в спешке, и он, должно быть, был очень занят. Было странно, что её отец не вернулся домой до того, как поднялся на борт, но, возможно, он узнал что-то новое о гонке и спешил сообщить об этом Леви. Она боялась только одного: что поездка сорвётся.
Её мать подошла к двери, велела ей «укутаться потеплее», быть осторожной, чтобы не простудиться, а затем нежно поцеловала её.
Прощайте. Мэт Могмор проводил её до лодки и помог сесть на корме.


Ночь была ясной, но довольно тёмной, а темнота на воде кажется более глубокой и плотной для человека, не привыкшего к морю, чем на суше. Бесси не боялась, но после того, как лодка отошла на несколько саженей от берега, она понятия не имела, где находится, потому что в темноте на море легко заблудиться.

 Бесси не узнала спутника Мэта в лодке, но предположила, что это кто-то из команды яхты. Он не разговаривал, и она молчала.
причина подозревать, что что-то не так. Мэт Могмор был хорошо известен
ей задолго до постройки яхты. Он был одним из помощников
Леви, и его присутствия, если бы у нее были какие-то подозрения, было бы
достаточно, чтобы удовлетворить ее.

- Как темно! - сказала Бесси Мэту, который налегал на заднее весло.

"Не очень темно, Мисс", - ответил мат. "На небе сияют звезды, и мы не
назвать ее очень темно, когда мы видим их".

"Но я ничего не вижу, или скажите, где я нахожусь. Я вижу огни в городе
, но больше ничего не могу разглядеть ".

«Потому что ты к этому не привыкла. Разве ты не видишь яхту прямо перед нами?»

«Я вижу очертания судна, но не могу сказать, это «Звёздный флаг» или рыбацкое судно».

«Это яхта».

Бесси огляделась по сторонам и попыталась различить мысы, которые казались тёмными массами на фоне усыпанного звёздами неба.

"Теперь ты видишь яхту," — сказал Мэт, когда лодка приблизилась к судну, похожему на яхту.

"Да, теперь я её хорошо вижу," — ответила Бесси, не сомневаясь в его словах.

"Сегодня очень приятная ночь для плавания," — добавил Мэт, когда лодка подплыла ближе
рядом с судном.

"Прекрасно!" — воскликнула Бесси, глядя на звёзды.

Лодка подошла к трапу; мужчина, сидевший на весле, вышел и помог ей подняться на борт. Мэт Могмор не последовал за ней, а оттолкнулся от лодки и уплыл в темноту. До назначенного времени отплытия яхты оставалось ещё больше получаса. Мэт отплыл на небольшое расстояние от судна и лёг на вёсла.
Он подождал пятнадцать минут, то ли чтобы убить время, то ли чтобы
привести в порядок свои планы, а затем подплыл к яхте.

Он посадил Бесси на борт «Кариби»!

На самом деле он работал на дока Винсента.

Мэт поднялся на палубу «Звёздного флага», где были подняты фор-марсель и грот, а якорь был поднят. Лампы в каюте и парадных залах были зажжены, и стюард трудился не покладая рук, радуясь мысли о том, что прекрасная юная леди снова на борту.
Ему было приятно служить ей, её улыбка была такой милой, голос — таким приятным, а сердце — таким добрым.

"Где ты, Мэт?" — спросил Леви, когда вероломный матрос поднялся на борт.

«У моей матери только что случился приступ, и врачи говорят, что она не доживёт до утра», — ответил Мэт самым расстроенным тоном. «Я бы вообще не поднялся на борт, если бы мистер Уотсон не отправил меня к вам с посланием».
 «Что это было за послание?» — спросил Леви с нежностью, потому что ему было жаль Мэта.

«Он велел мне передать тебе, что они с мисс Бесси встретят тебя в Портленде по прибытии. Её мать так разозлилась из-за того, что она уехала ночью без тёти, что её отец решил взять машины, потому что в Глостере он услышал, что будет экскурсионный поезд
около двенадцати часов».

«Хорошо, — сказал Леви. — Я поеду с тобой на берег и посмотрю, что можно сделать.
Надеюсь, твоей маме станет лучше».

«Надеюсь. Мистер Уотсон сразу же уехал в коляске с Бесси».

«Он уехал?»

«Да, он сразу же уехал. Он торопился, потому что ему нужно было ехать в
Беверли, чтобы успеть на поезд. Ты его не увидишь, если пойдёшь на берег.
"Тогда, думаю, я не пойду; но я не задержу тебя ни на минуту," — добавил Леви.


"Если тебе нужна ещё одна пара рук вместо меня, я могу позвать Тома Сэмпсона."

"Мы прекрасно справимся и без посторонней помощи," — ответил Леви, когда
Мэт оттолкнулся от берега.

Леви был раздосадован тем, что из-за робости миссис Уотсон он лишился общества Бесси.
Но это было в её духе, и во время их путешествия на восток ему
приходилось каждую ночь заходить в порт, чтобы угодить ей. Однако
на следующее утро он должен был принять пассажиров на борт в Портленде.
Ещё через несколько минут яхта снялась с якоря и вышла из бухты.





Глава XIX.

«Кариби».


Бесси Уотсон стояла на палубе «Кариби» и в ночной тьме не сразу поняла, что это не «
«Звёздный флаг». Она удивилась, что Леви, как обычно, не бросился к ней навстречу, когда она поднялась на борт; что стюард не встретил её с улыбкой; и что её вечно встревоженный отец не удостоверился, что она не упала за борт, переходя из лодки на корабль. Она была единственной дочерью, и когда она появлялась, было принято «снимать караул» и оказывать ей все почести.

Сказать, что Бесси Уотсон была хорошенькой девушкой, — значит не сказать ничего. Она была хорошей девушкой — и это уже кое-что.
лучше. Только искреннее сердце и превосходный здравый смысл спасли ее.
от избалованности со стороны отца и матери. Другое
преданный был добавлен для тех, кто обожал ее; но она отказалась
испортили даже лесть Леви, если таким его можно назвать, ибо
молодой шкипер был так искренен в своем восхищении ее как яхты
он командовал. Бесси не дуться и игнорировать, когда ни Леви, ни ее
отец, казалось, принял ее.

Человеком, который был в лодке с Мэттом Могмором, был капитан Гоули, тот самый незнакомец.
Передав Бесси на борт, он первым поднялся на палубу.
в тишине направилась к каюте. На палубе не было света, и она не могла
увидеть разницы между двумя судами, даже когда спустилась по трапу в каюту, потому что там тоже не было света. Тьма была выбрана для того, чтобы усилить иллюзию, и Бесси пришлось идти на ощупь. Она подошла к столу в центре каюты и, зная, что под койками есть ящики, образующие сиденья, нащупала путь к краю каюты и села.

"Весь персонал занят отправлением", - сказал ее проводник
со ступенек.

"Где стюард?" - спросила Бесси.

"Он был так поспешно спрятав его хранит, что он не в
в салоне".

"Тебе новая рука?" - спросила Бесси, не узнаю по голосу
человек.

- Да, я отправляюсь только в это путешествие.

"Пошлите, пожалуйста, стюарда зажечь лампы", - добавила Бесси,
у которой хватило здравого смысла понять, что яхта выходит в море
в срочном порядке, и она не требовала ненужного внимания при
обстоятельства.

"Я немедленно отправлю его вниз, если смогу его найти".

Капитан Голей вышел на палубу, и Бесси услышала сильный грохот
Она слышала, как над ней перебирают канаты, раскачивают гики и торопливо стучат шаги. Она ничего не видела, но ждала в темноте, пока придёт стюард и зажжёт лампы. Шум на палубе говорил о том, что вся команда занята, как и сказал мужчина, но она всё равно ничего не подозревала.

 Мэт Могмор не пошёл на берег, чтобы навестить больную мать. Он услышал приказ капитана Фэрфилда
взять на себя управление брашпилем и встать у грот-мачты.
Затем он потянул за канат, ведущий к «Кариби», к которому принадлежала его лодка.
Всё прошло так, как он и рассчитывал. Леви был
Он был настолько доверчив, насколько ему хотелось, и «Звёздный флаг» уже выходил из бухты, направляясь в Портленд.

"Как дела?" — тихо спросил капитан Гоули, когда Мэт поднялся на палубу.

"Всё хорошо, яхта на ходу," — ответил Мэт.

"Тогда мы должны немедленно отплыть."

"Не торопись; подожди, пока Флаг не проплывет пару миль, чтобы
Леви не заметил движения этого судна. Где эта
девушка?"

"В каюте. Там кромешная тьма, и она еще не выяснила, где находится.
она еще не поняла, - ответил Голей с подавленным смешком, как будто
План был не только успешным, но и очень остроумным.

 Фок и грот «Карибби» были подняты, и команда занялась подъёмом якоря. К тому времени, как приготовления были завершены, яхта исчезла в темноте и на горизонте. Был поднят кливер, и судно вышло из бухты в направлении, почти противоположном тому, куда направилась яхта.

 Бесси начала терять терпение. Яхта была на ходу, но стюард так и не пришёл.
И отец, который не имел никакого отношения к управлению судном, тоже не появлялся.  Неужели они забыли
что она была на борту? Если бы это было так, это было бы самым удивительным событием в истории. Она не могла этого понять. Поскольку судно теперь шло по курсу, она знала, что Леви должен быть у штурвала, прямо у подножия лестницы, и решила подняться и поговорить с ним. Сквозь проход в трап она видела звёзды и без труда нашла выход из каюты.

— Леви? — сказала она, ступив на палубу.

 — Его здесь нет, — ответил капитан Гоули, стоявший у штурвала.

 — Где он? — спросила Бесси, не подозревая, что происходит.
что-то не так, ей стало немного не по себе, или, скорее, она почувствовала это, потому что ничего не видела.

"Я правда не знаю, где он сейчас," — ответил рулевой. "Но он не может быть далеко."
"Стюард ещё не зажёг свет в каюте," — добавила она.

"Капитан сказал стюарду этого не делать."

«Он что — зачем?»
«Думаю, вы не привыкли плавать ночью вблизи берега», —
добавил капитан Гоули.

«На самом деле нет».

«Свет ослепит рулевого, и он не сможет видеть берег. Как только мы окажемся подальше от Сельваджа, мы зажжём огни».

Бесси удовлетворилась этим объяснением. На борту парохода «Саунд»
она заметила, что окна в передней части салона на ночь закрывали плотным брезентом, чтобы яркий свет не усиливал темноту за бортом и не мешал лоцману видеть землю или другие суда вдалеке. Но в остальном её всё устраивало. Судно не
_походило_ на яхту, а Леви и её отец так и не появились.

Она стояла, наблюдая за рулевым и пытаясь понять
В этой необъяснимой ситуации она увидела свет в каюте. Она
опустила взгляд и увидела женщину, которая зажигала лампу.

"Не зажигай эту лампу!" — крикнул мужчина у штурвала. "Она слепит мне глаза, и я не вижу, куда править."

Женщина погасила спичку, которой поджигала лампу, и в каюте снова воцарилась темнота. Кто была эта женщина? Она спросила
рулевого.

"Ваш отец думает, что вы должны иметь женщина-официант, и он имеет
получается одна", - ответил капитан Gauley; но она даже не заметит
смешок, с которым он говорил.

Бесси знала, что её отец не стал бы нанимать женщину, не посоветовавшись с ней, и решила выяснить, в чём дело. Она снова спустилась по трапу, ориентируясь скорее на слух, чем на зрение, и нащупала ящик, на котором сидела раньше.

"Кто там?" — спросила женщина со своего места в передней части каюты.

"Это я," — ответила Бесси. "Мой отец нанял вас стюардессой на
яхте?"

"Думаю, что нет", - ответила женщина. "Я не чья-нибудь стюардесса, я могу
сказать вам!"

- Тогда кто же ты? - спросила Бесси, теперь по-настоящему встревоженная.

«Ну, я, конечно же, миссис Винсент. Это судно моего мужа, и я никогда не стану ни для кого прислугой», — ответила женщина, возмущённая тем, что её приняли за стюардессу, даже в темноте. «А вы кто такая?»

 «Я мисс Уотсон», — ответила Бесси, и сердце у неё упало так сильно, что она едва могла вымолвить эти слова.

"Мисс Уотсон! Боже мой! Что, дочь мистера Уотсона?"

"Да".

"Ну, это, конечно, странно!"

- Капитан Док Винсент - ваш муж? - спросила Бесси, едва не задохнувшись от ужаса.
- Конечно, это он.

- И это судно не "Звездный флаг"? - Спросила Бесси. - Он ваш муж? - Спросила Бесси.

- И это судно не "Звездный флаг"?

"Почему, нет; это Карибское море. Как, черт возьми, вы сюда попали?"

"Я предположила, что это яхта ... яхта моего отца", - ахнула бедная девушка,
ошеломленная, когда поняла, что попалась в ловушку, расставленную
ее бывшим врагом.

- Это очень плохо, но я вообще ничего об этом не знал. Уолдок, — она назвала мужа его полным именем, — Уолдок задумал какую-то ужасную аферу.
Было утешительно знать, что женщина не участвовала в коварном плане своего мужа. Бесси объяснила, как её заманили в ловушку;
но миссис Винсент заявила, что даже не знала, что судно должно было
отплытие в ту ночь. Она легла спать со своими двумя детьми в девять часов,
и встала, когда почувствовала движение судна.

"Куда это она собралась?" - спросила Бесси, утирая слезы, которые наворачивались
ее глаза.

"Мы все поедем в Австралию".

"Где ваш муж?" - спросила Бесси, содрогнувшись.

«Я уверена, что не знаю. Он уехал в Нью-Йорк, но, конечно, мы не поедем в Австралию без него».
Пока они разговаривали, в каюту вошёл Мэт Могмор и зажёг лампу.

"Мэт, что всё это значит?" — резко спросила миссис Винсент.

"Мы выполнили все так, как сказал нам капитан Винсент",
ответил Мэт.

"Что он сказал вам делать?"

"Он оставил нас, чтобы доставить мисс Уотсон на борт. У нас не было возможности сделать это раньше.
хотя мы наблюдали за одним из них три или четыре дня ".

- Почему вы хотели взять меня на борт? - спросила Бесси, дрожа всем телом.
- О, вам не нужно бояться, мисс Уотсон.

- Я не хочу, чтобы вы меня видели. Вы не должны пострадать, и
с вами должны обращаться так же хорошо, как если бы вы были на борту яхты.
Три года назад ваш отец и Леви отправили капитана Винсента в штат
 Он этого не забыл и собирается осуществить план, который начал тогда.
 «Меня отправят в Австралию?» — спросила Бесси.

 « Это зависит от твоего отца.  Если он заплатит деньги, которые просит капитан Винсент, мы отправим тебя обратно». Твой отец и Леви сыграли с капитаном злую шутку
, и он всегда говорил, что поквитается с ними; и я думаю,
теперь он это сделает.

- Но как ты оказался на этом корабле, Мэт? - спросила Бесси.

"Я вышел на яхте с единственной целью-делать то, чему я
закончили к ночи",-ответил мат, с трусливой улыбкой.

- О, какой негодяй! - воскликнула Бесси.

«Негодяй? Ну, может, и так, но это лучше, чем идти на яхте перед мачтой. На этот раз капитан Винсент держит твоего отца там, где может, — добавил Мэт. — Леви уехал в Портленд, чтобы участвовать в регате, и на этот раз он ничего не может для тебя сделать. Если ты хочешь написать отцу и попросить его приехать с камнями, я прослежу, чтобы он получил письмо в течение недели или около того». Должно быть, на этот раз он выложил около
ста тысяч долларов.

"Бедняжка!" - воскликнула миссис Винсент. "Мне жаль вас, но мой муж -
ужасный человек, и я ничего не могу с этим поделать".

«Мы ничего против неё не имеем, — сказал Мэт. — У неё будет отдельная каюта, и она будет жить как леди. Таков приказ капитана. На этом всё, и больше об этом говорить не стоит».
Мэт ушёл на палубу, оставив Бесси оплакивать свою несчастную судьбу, и никто, кроме миссис Винсент, не мог её утешить.




ГЛАВА XX.

ПИСЬМО ДОКА ВИНСЕНТА.


Мистер Уотсон поехал в Глостер, но в этот вечерний час ему было непросто найти телеграфиста, и только в десять часов он вернулся в свой дом в Рокпорте, готовый отправиться на борт яхты.

«Я думала, ты уехал!» — воскликнула миссис Уотсон, когда её муж вошёл в дом.


 «Нет, меня задержали в Глостере. Где Бесси?»
 «Бесси ушла на борт яхты. За ней пришёл Мэт Могмор и сказал, что ты уехал на лодке стюарда».

«Здесь какая-то ошибка», — ответил мистер Уотсон, но он и представить себе не мог, насколько серьёзная ошибка была допущена.

 Он вышел на причал, но, не найдя лодки, поспешил на мыс, чтобы взять там ялик, хотя и не понимал, почему его не ждёт лодка из «Звёздного флага».  На мысе всё было по-прежнему, но он
Он нашёл шлюпку и поплыл к тому месту, где обычно стояла яхта, когда была в порту. Он не смог её найти. Было очевидно, что она уплыла, и теперь он был ещё более уверен в том, что произошла большая ошибка. Он вернулся на мыс. Мистер Гейлс был там.
 Он спустился, чтобы убедиться, что «Кариби» не опередила его. Он не мог разглядеть её в темноте. Он узнал мистера Уотсона, когда тот вышел из лодки.

"Вы видели «Кариби»?" — спросил констебль.

"Нет, а вы видели яхту?" — потребовал взволнованный отец.

"Нет."

Мистер Уотсон изложил обстоятельства дела, но офицер не смог ни помочь, ни просветить его.

 «Звёздный флаг» находился в нескольких милях к северо-северо-востоку, а «Кариби» — в нескольких милях к юго-юго-востоку.

 Леви ушёл, Бесси ушла, «Кариби» ушёл. Мистер Уотсон
хотел знать, почему Леви ушёл без него, но ему некому было ответить. Он не подозревал, что Бесси не пошла с ним. Мистер Гейлс хотел знать, почему «Кариби» отплыл без дока Винсента;
но ему некому было ответить. Стоя на мысе, они оба
Он был раздосадован и озадачен, но ничего не мог с собой поделать и не мог разгадать эту тайну. Оба отправились домой.

 Миссис Уотсон встревожилась, когда муж сказал ей, что яхта отплыла без него. Как и утверждал Мэт Могмор, экскурсионный поезд отправился из Бостона в Портленд в одиннадцать часов. Многие жители Рокпорта поехали в город, чтобы послушать знаменитого певца, и должны были вернуться этим поездом. Леви знал об этом, иначе он мог бы усомниться в рассказе Мэта. Мистер Уотсон был человеком действия. Он приказал привести к двери его самую быструю лошадь и помчался во весь опор.
Ипсвич находился немного ближе, чем Беверли, и поезд должен был прибыть туда на полчаса позже. В пять часов утра он был в Портленде. Он зафрахтовал большой парусник и встал на якорь в гавани.
 В семь часов он обнаружил «Звёздный флаг» у мыса Элизабет.

 Мистер Уотсон злился, что Леви оставил его позади; злился, что Леви взял с собой Бесси, а его не взял. Хотя между ними никогда не было сказано ни одного неприятного слова, отец, чьи представления о приличиях были очень чёткими, решил, что некоторые важные слова должны быть произнесены.
в данном случае. Он заплатил лодочнику, когда яхту окликнули, и в назначенное время перебрался на неё.

"Где Бесси?" — спросил Леви, прежде чем его отец успел произнести хоть одно резкое слово.

Решающее слово так и не было произнесено.

"Где она?" — повторил мистер Уотсон. «Разве она не на борту яхты?»
«Нет, сэр», — ответил Леви, встревоженный не меньше отца.

«Не здесь?»
«Конечно, нет. Разве она не приехала с вами по железной дороге?»
«Нет, я не видел её с тех пор, как вчера вечером отправился в Глостер».

Леви едва не упал на палубу, а мистер Уотсон совсем обессилел
от него, узнав, что с его дочерью случилось какое-то несчастье.
 Леви объяснил, когда у него перехватило дыхание. Мистер Уотсон тоже объяснил, и каждый из них владел всей информацией, которая была у другого.
Но их мудрость была глупостью, поскольку она не соответствовала
требованиям момента.

«„Кариби“ отплыл прошлой ночью, Леви», — сказал мистер Уотсон, который, однако, не считал этот факт важным или имеющим какую-то особую связь с исчезновением Бесси.

 «Отплыл! — воскликнул Леви. — Значит, Бесси уплыла на нём».
 «Я с трудом могу в это поверить», — добавил мистер Уотсон.

«Это очередной план по вымогательству денег у тебя».
Леви был непреклонен в своей вере. Собрав воедино все факты, он почти доказал, что Мэт Могмор работал на Дока Винсента;
действительно, Док сказал ему, что Мэт собирался плыть с ним в Австралию. Мистер Уотсон решил немедленно вернуться в Рокпорт, и яхта пришвартовалась у железнодорожной пристани, чтобы он мог сойти на берег. Он сел на утренний поезд до Бостона и вернулся домой в два часа.

 В тот день «Звёздный флаг» не участвовал в гонке. Как только его владелец
После высадки она снова направилась к Кейп-Энн и прибыла туда до наступления ночи. Леви был сбит с толку и ошеломлён ударом, который обрушился на него и семью Уотсонов. Он ничего не мог поделать и от бездействия бесился, как лев в клетке. Вскоре после прибытия мистер Уотсон уехал в Бостон, взяв с собой мистера Гейлса. Он вернулся только на следующий день. Он зафрахтовал быстроходный пароход, и констебль с другими офицерами отправился в погоню за «Кариби».

 В утренней почте, на второй день после исчезновения
Бесси, — пришло письмо её отцу. Леви присутствовал при его вскрытии.
В письме содержалось полное подтверждение его теории о том, что Бесси похитили на «Карибби» и теперь она плывёт через полмира в Австралию. Письмо было написано Доком Винсентом и датировано за десять дней до его получения. Злодей заверил растерянных родителей, что миссис Винсент будет хорошо заботиться о Бесси и что она вернётся к своим друзьям как можно скорее после того, как её отец заплатит мистеру Фэрфилду семьдесят тысяч долларов.

Мистер Уотсон уронил письмо на пол и глубоко вздохнул.
Он отдал бы вдвое больше за возвращение Бесси, но его совесть не позволяла ему вознаграждать за такое злодейство, как у Дока
Винсента.

"Леви, твой дядя замешан в этом деле," — сказал мистер Уотсон,
обращаясь к молодому шкиперу с печальным взглядом.

"Полагаю, что так. Я немедленно пойду к нему".

"Я пойду с тобой".

Они пошли.

"Мистер Фэрфилд, где док Винсент?" - спросил страдающий отец.
когда его и Леви впустили на кухню.

«Я больше ничего в мире не знаю, — захныкал скряга. — Я ничего о нём не видел».
 «Ты ничего не знаешь!» — сурово повторил мистер Уотсон.

«Ни больше ни меньше, чем ничего», — ответил старик, который понял, что его вот-вот настигнет первая порция неприятностей из-за маленького плана Дока.

 «Да, ты знаешь, где он.  Прочти это письмо», — и торговец протянул ему послание, полученное от Дока.

 Мистер Фэрфилд взял письмо, надел очки и стал изучать его содержимое.

«Я ничего об этом не знаю», — взмолился старик, оглядываясь по сторонам
его очки смотрят на строгого родителя.

"Не говори мне этого! Со мной шутки плохи. Я хочу свою дочь,
и ты участник этого заговора. Если вы не говорите я сверну
из тебя правду силой", - сказал г-н Уотсон, его терпение
истощен, и его возмущение так возбуждена, что он не мог его контролировать.

[Иллюстрация: МИСТЕР УОТСОН В ВОСТОРГЕ. — Стр. 227.]

"Говорю тебе, я ничего об этом не знаю. Я не видел ни твоего язя, ни капитана Винсента," — захныкал скряга.

"Не увиливай! Отвечай немедленно," — прогремел разъярённый торговец, подстрекаемый
доведён до отчаяния муками, вызванными его раной. «Твоё имя упомянуто в этом письме. Ты должен получить деньги и разделить их с негодяем, который собирается украсть их у меня. Винсент не уплыл на этом судне. Где он?»
 «Я ничего об этом не знаю», — ответил мистер Фэрфилд,
извиваясь в кресле, как червяк.

"Да, вы делаете. Вы должны отправить ему деньги. Где же он?" - спросила
Мистер Уотсон, как он схватил старика за горло, и его вытащили
его стул.

"Оставь меня в покое!" - пробормотал скряга, пытаясь высвободиться из объятий
разгневанного отца.

"Говори, старик! Где он? Говори, или я вырву ответ
вы."

"Будьте спокойны, Мистер Уотсон", - вставил Леви, аккуратно.

- Ради Масси! Ты же не собираешься убить его, правда? - воскликнула миссис Фэрфилд.
Встревоженная за безопасность своего мужа. - Не трогай его! Он бедный старик и не знает ничего лучше.
Мистер Уотсон, осознав, что в своём неистовом негодовании зашёл слишком далеко, отпустил скрягу, и тот Он откинулся на спинку стула, скорее испуганный, чем обиженный.

"Если бы я что-то знал об этом деле, я бы тебе всё рассказал"
— добавил старик, когда к нему вернулось дыхание.

"Дядя Натан, эти деньги должны быть переданы тебе, и ты должен что-то об этом знать"
— решительно сказал Леви.

«О да, ты меня ненавидишь и хочешь меня преследовать», — с горечью ответил старик, злобно взглянув на племянника. «Ну вот, ты разбил мои очки», — продолжил скряга, поднимая их с очага, на который они упали. «Я заплатил за эти очки доллар; я...»
бедный человек, и нехорошо, что я их потерял.

- Вы скажете мне, где Винсент, или мне послать констебля, чтобы
арестовать вас за сговор? потребовал мистер Ватсон.

"Я вообще ничего не знаю, где он", - ответил скряга, встревоженный
этой угрозой.

"Вы должны были получить эти деньги".

«Может быть. Капитан Винсент сказал мне, что если вы заплатили мне за то, чтобы я хранил это до его возвращения, то он не будет против. Он вообще ничего не сказал мне ни о том, что собирается делать, ни о том, куда направляется. Я понятия не имею, где он».

Это всё, что мистер Ватсон или Леви смогли извлечь из старого
человек. На самом деле это было всё, что он знал; и посетители, разочарованные и удручённые, удалились от скупца, но только после того, как торговец заявил, что не собирается платить Доку ни пенни за возвращение дочери. Старик застонал, когда они ушли; но это было из-за того, что он лишался награды и, вероятно, денег, которые одолжил. Это был тяжёлый час для него.

 Мистер Уотсон и Леви посовещались по дороге домой. С тех пор никто не входил в дом скряги и не выходил из него незамеченным.
 Леви наблюдал за домом весь день, но в девять часов вечера
Мистер К. Огастес Эбенье занял его место, чтобы нести вахту всю ночь.




ГЛАВА XXI.

«КАРИББИ» НАПРАВЛЯЕТСЯ В АВСТРАЛИЮ.


Если бы миссис Док Винсент не обладала более высокими моральными принципами, чем её муж, участь двух детей, спавших в капитанской каюте на борту «Карибби», была бы поистине печальной. Как это часто бывает, она знала о моральных изъянах своего мужа меньше, чем весь остальной мир, хотя даже ей было известно достаточно, чтобы
поверить в то, что он не такой, каким должен быть. Люди не рассказывали ей о
злых поступках Дока, и он горько жаловался ей на трудности
Он был недоволен тем, как мир обошёлся с ним. То, что хорошие люди хмурились и презирали его, он несправедливо приписывал их лицемерию и высокомерию, а не своим злым делам и намерениям.

 Док отсидел срок в государственной тюрьме, и его репутация была подорвана, если не разрушена. Люди не доверяли ему, и негодяй страдал от общественного порицания. Перед женой и друзьями он изображал глубоко несчастного человека, мученика — ради какой благой цели, он и сам не мог сказать. Он собирался уехать в Австралию, чтобы начать новую жизнь
заново, чтобы сколотить состояние в чужой стране, где его никто не знал.
Миссис Винсент была готова покинуть родную землю и обосноваться в далёкой стране ради этой цели, ведь мотив казался достойным.

Она ничего не знала о похищении Бесси, ни виновном, ни невиновном, до тех пор, пока «Кариби» не отплыл; но она чувствовала себя бессильной исправить случившееся. Если бы на борту был её муж, она бы не осмелилась перечить ему. Он был таким жестоким и свирепым, когда она вмешивалась в его планы. По крайней мере, она могла защитить бедную девушку от оскорблений
и о травмах, и она решила сделать это любой ценой. Ей было очевидно, что «Кариби» не отправится сразу в пункт назначения без своего владельца и капитана. Вероятно, капитан Гоули намеревался зайти в какой-нибудь порт перед тем, как отправиться в долгое путешествие, и тогда к нему должен был присоединиться Док.

 Миссис Винсент жалела Бесси Уотсон и почти ненавидела своего мужа, когда поняла, на какую подлость он способен. Она утешила бедную девушку, как могла, и пообещала быть её подругой при любых обстоятельствах. Она проводила её в свободную парадную гостиную, которая
несомненно, был предназначен для неё, и она провела с ним половину ночи;
ибо Бесси трепетала при мысли о том, что ей придётся одной на борту
судна её заклятого врага.

Бесси была искренне благодарна миссис Винсент, которая, несмотря на грубые манеры, была добра от всего сердца, и её присутствие было для неё большим утешением. Бедная девушка, внезапно оторванная от своих друзей, долго и горько оплакивала свою печальную судьбу.
Но в конце концов она уснула, вверив себя заботе небесного Отца и уповая на его помощь, которую он один мог ей оказать. Никто её не беспокоил, и миссис
Винсент, как за ребёнком, присматривал за ней, пока она не уснула крепким сном.

 Проснувшись поздно утром, она услышала в каюте голоса детей.
Ей было трудно осознать, что она стала жертвой  подлости дока Винсента. Миссис Винсент приветливо поздоровалась с ней, а дети уставились на неё так, словно она вынырнула из глубин океана. Вскоре она подружилась с восьмилетним мальчиком и десятилетней девочкой, которые были членами семьи её преследователя. После завтрака она вышла с ними на палубу и узнала, что судно находится у мыса Доброй Надежды.
Код. Капитан Гоули был очень любезен с ней, но она не упоминала о событиях предыдущего вечера. Он был плохим человеком, и она едва могла сдержать дрожь в его присутствии.

 Весь день она играла с детьми, и, как бы быстро ни пролетали часы, для неё они были очень долгими. Она была такой нежной, доброй и бескорыстной даже в своём горе, что малыши полюбили её и почти не отходили от неё. Её, безусловно, утешало их присутствие, а её попытки подбодрить их скрашивали долгие дни. Доброта миссис Винсент во многом помогала ей.
она была уверена, что с ней не случится ничего хуже долгой разлуки с родителями.
Чувствуя, что бесполезно жаловаться на своё положение или плакать из-за того, чего она не могла избежать, она решила смириться.
В её положении не было ничего по-настоящему тяжёлого, и обстоятельства были, безусловно, более приятными, чем тогда, когда она была невольным пассажиром на судне Дока.
Отсутствие самого злодея было, пожалуй, её самым большим утешением;
но присутствие миссис Винсент и детей меня по-настоящему успокаивало.

Вечером Бесси и жена Дока снова обсудили этот вопрос в её гостиной.
 Миссис Винсент решительно и однозначно осудила поведение своего мужа.
 Она узнала, что «Кариби» теперь направляется на запад, и ей стало ясно, что они ещё не на пути в Австралию.
 Док сказал ей, что едет в Нью-Йорк, и, возможно, он собирался присоединиться к ним там. Она сказала Бесси, что та, возможно, сможет покинуть судно, когда оно прибудет в порт назначения.  Бедная девушка стала спокойнее относиться к своему положению.
потому что было не хуже, а не потому, что было не так уж плохо.
В ту ночь она хорошо спала.

На следующий день она играла с детьми, читала им и одевала куклу девочки по последней моде. Вечером, после того как Бесси легла спать, «Кариби» прошла мимо Сэнди-Хук и вошла в гавань возле Амбоя, где бросила якорь.
Она была пришвартована в миле от берега, и рядом с ней не было ни одного судна. Капитан Гоули в точности выполнил планы Дока. Он был лоцманом на пароходах в этих водах и хорошо разбирался в навигации. Док познакомился с ним
пока он был помощником капитана на лодке, а помощник и лоцман были с ним на одной волне.

 Когда утром Бесси вышла на палубу с детьми, капитан
Гоули сказал ей, что если она хочет написать отцу, то её письмо
следует отправить, так как он собирается сойти на берег в первой половине дня.
Она была рада сообщить родителям, что с ней всё в порядке, и написала длинное письмо, в котором описала, как её схватили и как она оказалась на борту «Кариби». Она изложила факты как они есть. Агент Дока в это время писал в каюте; и когда она уже собиралась сложить
Он хотел взглянуть на лист бумаги. Он прочитал его, оторвал заголовок «Недалеко от Нью-Йорка» и дату, а затем предложил ей попросить отца заплатить за её освобождение.

"Мой отец должен поступить так, как считает нужным," — решительно ответила Бесси.

"Я вижу, ты не понимаешь своего положения," — добавил капитан. "Это
для тебя невозможно сбежать с судна, и если твой отец это сделает
не заплатит деньги, ты поедешь с нами в Австралию".

- Мой отец сделает все, что в его силах, - повторила Бесси.

- Очень хорошо, - кисло добавил капитан Голей. - Если твой отец не поумнеет.
Если ты не такая, как все, то можешь провести остаток своих дней в Австралии».
Бесси ничего не ответила, но сложила письмо и отправила его. Теперь было ясно, что Док должен был получить свою долю от мистера Уотсона до того, как тот поднимется на борт. Это отдалённое место было выбрано для того, чтобы никто не узнал о судне, пока Док не получит свои деньги. Капитан Гоули уплыл на лодке с одним матросом, оставив шхуну на попечение Мэта Могмора. Он не возвращался до самой ночи, но Бесси, хотя и обдумывала различные планы побега
Спустившись с судна, она убедилась, что ничего нельзя сделать, потому что Мэт всё время следил за ней. Её единственной надеждой было то, что она сможет уговорить одного из моряков помочь ей, пообещав ему крупную сумму денег; но её бдительный страж не позволял ей разговаривать ни с кем на борту. Если кто-то из матросов приходил на корму, ему приказывали идти вперёд, и надежда Бесси угасала.

«Кариби» оставалась в районе Сэнди-Хук в течение десяти дней, несколько раз меняя место стоянки. Каждый день Мэт Могмор или
капитан Гоули спускались на берег, очевидно, в надежде увидеть Дока или
 Бесси тщетно пыталась найти возможность подружиться с кем-нибудь из моряков или окликнуть проплывающую мимо лодку. Но её охраняли так тщательно, что всякая надежда на это была потеряна.
  Она начала молиться, чтобы отец заплатил деньги, потому что это был её единственный шанс сбежать.  Отсутствие Дока указывало на то, что его план сработал не так хорошо, как он рассчитывал, и миссис
Винсент и Бесси заметили, что капитан Гоули и Мэт начинают сильно нервничать.


На десятый день после прибытия «Карибби» Мэт Могмор, который
Он был на берегу и вернулся с письмом, адресованным незнакомым почерком капитану Гоули. Он вскрыл его в каюте. В письме было всего несколько строк, которые он прочитал, а затем поспешил на палубу, оставив письмо на столе. Тут же послышался стук канатов и хлопанье парусов, и Бесси поняла, что корабль отчаливает.

«Интересно, что теперь делать», — сказала миссис Винсент, выходя из своей комнаты.


 «Я не знаю. Капитан Гоули прочитал письмо, которое лежит на столе, а затем поспешил на палубу», — ответила Бесси.

«Письмо!» — воскликнула миссис Винсент, которая постоянно ждала новостей, ведь она была такой же пленницей, как и Бесси.

 Она взяла письмо со стола и без колебаний вскрыла его.

 «Это от моего мужа, — сказала она, взглянув на подпись. — У меня всё плохо, и ты поплывёшь в Австралию без меня».
она прочитала: «В тот момент, когда ты получишь это письмо. Продолжай всё делать как раньше и
_не позволяй никому покидать судно_. Если ты этого не сделаешь, мой единственный шанс будет упущен. Будь осторожен, они идут за тобой. Я получу
деньги, и уехать в Австралию на пароходе из Англии, и, вероятно, должны
буду там раньше вас".

"Тогда мы уже в Австралии!" - воскликнула Бесси, с
глубокий вздох.

"Я так думаю".

Бесси пошла в ее государственный номер и горько плакал, а все Надежда оставила
ее. Она рыдала, и молилась, а потом пытался примирить
сама снова в ее ситуации. Паруса были подняты, и «Кариби» вышел в море.


Капитан Гоули стоял у штурвала, а Мэт Могмор был рядом с ним и обсуждал с ним предстоящую операцию.

«Если он вообще написал письмо, то должен был рассказать нам обо всём», —
сказал Мэт, разочарованный скудностью новостей от Дока.

"Он пишет, что всё идёт против него."

«И он пишет, что они преследуют нас, но не говорит, кто и зачем», — добавил Мэт.
«Я бы хотел знать, что пошло не так и кто за нами охотится».

«Видите ту шхуну на левом траверзе?» — сказал капитан Гоули, указывая на опрятное на вид судно. «Она следит за нами, и мы должны держаться от неё подальше. Она только что развернулась и идёт нам навстречу.»

«Это яхта, клянусь жизнью!» — воскликнул Мэт, когда увидел её.

 «Какая яхта?»
 «Звёздный флаг!»
 Она уже сутки курсировала между Сэнди-Хук и Кони-Айлендом в поисках «Карибби».




 ГЛАВА XXII.

ПУТЕШЕСТВЕННИК, КОТОРЫЙ ЗАБЛУДИЛСЯ.


Стюард яхты всю ночь наблюдал за домом мистера Фэрфилда;
но никто не входил в него и не выходил. На следующий день Леви снова заступил на дежурство;
и когда он предложил нанять ещё одного человека на вторую ночь,
Огастес настоял на том, чтобы дежурить самому. Он достаточно выспался за
В тот день он хотел получить удовлетворение от поимки Дока, если тот появится.


 На этот раз ему, как он заявил, повезло, потому что около часа ночи, когда в городе было так тихо, словно в нём не осталось ни одного живого существа, злодей пришёл за своими деньгами, вероятно, не сомневаясь, что к этому времени они уже были переданы его агенту.


 Управляющий занял такую позицию, что никто не мог подойти к дому незамеченным. Сразу после того, как часы на одной из церквей пробили час, он услышал шаги на дороге, а вскоре
Мужчина остановился перед домом скряги. Вопреки
обычному поведению мошенников и негодяев, он подошёл к парадной
двери и громко постучал. Сердце наблюдателя забилось в
предвкушении, и он, крадучись, как кошка, по траве, занял
позицию за кустом сирени рядом с парадной дверью. Первый
поступок незваного гостя не вызвал никакой реакции внутри, и
мужчина постучал снова.

Хотя бдительный страж не узнал своего трусливого врага, он не сомневался, что это был он. Фигура была ростом с Дока, но
выглядел он лучше, чем при встрече с негодяем. Кто
еще мог прийти в дом скряги в столь неподходящий час?

- Кто там? - позвал мистер Фэрфилд своим нетерпеливым поскуливанием.
распахнул одно из окон своей комнаты.

"Я заблудился и хочу, чтобы кто-нибудь показал мне дорогу в Глостер".
ответил гость, - в тон так отличался от голоса-станция для iPod, что
Август не признает его, и начал опасаться, что злодей был
вне пределов его досягаемости, как он твердо верил.

"Заблудился - не так ли? Что ж, сверни на правую дорогу у
— В школу, — добавил скряга не так кисло, как большинство людей, которых разбудили бы посреди ночи, чтобы указать дорогу путнику.

 — Там две или три дороги, а я не могу позволить себе сильно отклоняться от своего пути.  Выйди и покажи мне, и я заплачу тебе за беспокойство. Звонивший
вышел на дорогу, и Огастес присел под кустами
сирени, чтобы его не заметили. Через несколько мгновений появился мистер Фэрфилд
, закутанный в рваное пальто.

"Ну, сквайр Фэрфилд, какие новости?" спросил посетитель, когда
старик присоединился к нему.

Если у стюарда и были какие-то сомнения, то теперь их не осталось. Это был Док
Винсент, без всяких сомнений, и его голос звучал так же естественно, как и в прошлый раз. Было очевидно, что сбитый с толку путешественник — это выдумка для миссис Фэрфилд, которая, будучи «женщиной» и не разбираясь в делах, не могла разделить с мужем его тяжкие тайны, особенно в такой важный момент.

«Никаких новостей нет», — ответил старик, бросив взгляд на дом, словно желая убедиться, что жена его не видит.

«Никаких новостей?» — воскликнул Док.  «Разве Уотсон уже не вернулся с деньгами?»
 «Нет, и это ещё не всё.  Я не верю, что он вернётся».
 «О, да, вернётся!» — уверенно ответил Док. «На этот раз я всё уладил, так что он не сможет не заплатить. Он будет рад заплатить, уж поверьте».

 «Что ты сделал с девчонкой, капитан?»

 «Она у нас, и Уотсон больше никогда её не увидит, если не заплатит деньги — вот так».

«Но он не заплатит, а я вообще не получу свою долю», —
заныл скряга.

 «Да, получите, не волнуйтесь, сквайр Фэрфилд».

«Они отправили пароход за судном».

 «Правда, что ли?»

 «Да, отправили, и Гейлс отправился на нём».

 «Ладно, пароход обойдётся в кругленькую сумму и не принесёт никакой пользы.
 Он вернётся без девушки.  Моё судно не так уж далеко от
Нью-Йорк, и когда я говорю слово она начнет, пойду ли я в ней или
нет. Я скажу вам, Мистер Уотсон будет рад заплатить деньги перед многими
дн. Он еще не понимает, в чем дело. Я приду снова через два или
три дня; и я думаю, что деньги у вас будут, когда я приду в следующий раз ".

- Где вы сейчас остановились? - спросил мистер Фэрфилд.

"Нигде в этих краях; но я буду здесь через два-три дня".

"Но Уотсон не заплатит этих денег, ни за что на свете".

"Да, заплатит. Он не может не сделать этого, если снова хочет свою дочь.
Где сейчас Леви?"

«Он где-то здесь, но что мне делать с тем, что ты мне должен, если Уотсон не заплатит?» — с тревогой спросил старик.

 «Я заплачу всё, как и обещал. А теперь иди спать, сквайр  Фэрфилд, иначе твоя жена будет тебя искать».

«Но я хочу узнать об этом бизнесе побольше».

«Ты не должен знать больше, чем знаешь. Я не имел в виду, что ты должен что-то об этом знать. Я тебе ничего не говорил. Когда получишь деньги,
держи их у себя, пока я не приду. Я не знаю, безопасно ли для меня
приходить сюда снова, даже ночью. Думаю, мы придумаем что-нибудь другое».

Док «решил проблему другим способом» — каким именно, не имеет значения.

"После того как я получу эти деньги и буду готов к отъезду, я собираюсь уладить дела с Леви и этим ниггером, прежде чем уехать. Думаю, я убью этого ниггера, если когда-нибудь увижу его снова."

«Ну что, теперь твоя очередь!» — крикнул мистер К. Огастес Эбенье, выскакивая из укрытия и бросаясь на своего врага.

Док Винсент был напуган, хотя и был храбрее, чем можно было бы ожидать от него в таких обстоятельствах; но управляющий не дал ему прийти в себя. Дубовой палкой, которую он держал в руке, он нанёс тяжёлый удар по голове негодяя. Но его череп, казалось, был сделан из более прочного материала, чем у его африканского противника, потому что он попытался подняться, когда стюард повторил удар с такой силой, что тот остался лежать на земле.

«Не надо! Не надо!» — умолял мистер Фэрфилд, напуганный трагическим событием.
"Не бей его больше. Оставь его в покое."

Но Док не потерял сознание даже после сильных ударов, которые он получил, и снова попытался встать.

"Лежи смирно! Если у вас не будет мертвец не далеко от сюда"
управляющий сказал, как он взял револьвер из кармана.

Док увидел его, и не смел двигаться.

"Не подключай его больше. Отпусти его сейчас".

"Нет, если я это знаю! Позвольте мне самым прямым образом намекнуть, что этот человек — мой пленник. И если он не проведёт остаток
из-за его дней в тюрьме штата это будет оскорблением для человечества ",
добавил стюард.

"Не связывайтесь с ним больше. Отпустите его. Я дам тебе двадцать пять центов, если
ты согласишься, - захныкал скряга, которому пришлось очень широко открыть свое сердце, чтобы
сделать это щедрое предложение.

"Он отправится в тюрьму, если в этих краях есть такое учреждение".
— ответил Огастес.

 «Я дам тебе пятьдесят центов, если ты его отпустишь», — взмолился мистер
 Фэрфилд.

 «Если бы ты дал мне пятьдесят тысяч долларов, я бы его не отпустил», —
 ответил стюард.  «Думаешь, я бы продал свою душу за деньги?»

Огастес, держа револьвер в правой руке, ощупал все карманы поверженного врага в поисках опасного оружия, но ничего не нашёл.

"А теперь вставай," — сказал он.

Док подчинился, на мгновение испугавшись, что одно из пистолетных ядер пролетит у него над головой.

"Ты знаешь, где находится дом мистера Уотсона?" — продолжил он.

"Знаю," — ответил Док.

 «Тогда марш; и если вы свернёте направо или налево или попытаетесь сделать что-то противозаконное, я обещаю вам, клянусь честью мистера К. Августа
 Эбеньера, что я использую все шесть пуль, которые есть в этом пистолете, по точному подсчёту.  Вперёд!»

Док зашагал в указанном направлении; он не мог поступить иначе, как бы ни была горька эта необходимость. Мистер Фэрфилд последовал за ним, умоляя и упрашивая со всем своим красноречием и даже предлагая целых доллар за освобождение своего друга.

 «Старик, возвращайся в свою скромную обитель и отдайся в объятия Морфея», — сказал Август, когда его терпение иссякло.
«Другими словами, почтенный сэр, идите домой и ложитесь спать».
 Скупца ужасно расстроило внезапное несчастье Дока, но не из-за сочувствия, а потому что это предвещало потерю денег.
заключённый был ему должен. Возможно, он боялся, что его скомпрометируют перед судом. Если и так, то этот страх был сильнее, чем боязнь потерять деньги. Он не мог вернуться добровольно и сделал это только тогда, когда управляющий пригрозил ему ужасным пистолетом.


 Огастес шёл примерно в шести футах позади своей жертвы, пока они не подошли к дому мистера Уотсона, а затем велел ему подойти к боковой двери.

"Позвоните в колокольчик!" - сказал стюард строгим командным тоном.

"Послушайте, стюард, разве мы не можем это устроить", - ответил Док, поворачиваясь
к своему безжалостному похитителю.

«Подайте голос! Мы устроим это во дворе».
Док позвонил в колокольчик. Отец и мать Бесси крепко спали, пока она была вдали от них, и услышали звонок, как только он прозвучал.

"Кто там?" — крикнул мистер Уотсон из окна второго этажа.

"Огастес, сэр," — ответил дворецкий самым мягким тоном. "Есть
а вот джентльмен хочет видеть вас, сэр".

"Я приду через минуту," и ныне "свет" в
столовая.

- Входите, - сказал мистер Уотсон, открывая дверь.

- Входите! - повторил Огастес строгим тоном.

Док последовал за торговцем в столовую в сопровождении охранника.


"Винсент!" — воскликнул мистер Уотсон, обернувшись, чтобы посмотреть, кто его полуночный гость.


"Да, сэр," — ответил стюард. "Вы простите меня за то, что я привёл его сюда, сэр, но я не знал, что ещё с ним делать."

«Винсент, где моя дочь?» — серьёзно спросил торговец.

 «Она на пути в Австралию», — ответил Док, который уже начал приходить в себя и оценивать последствия своего несчастья.

 «Позвольте заметить, мистер Уотсон, что его ответ — жалкая ложь», — сказал он.
— вмешался стюард. — Я слышал, как он сказал мистеру Фэрфилду, что его судно находится недалеко от Нью-Йорка.
 — Я имел в виду, что оно находится на широте Нью-Йорка. Мистер Уотсон, этот человек всё портит. Я сделал вам предложение в письме. Дайте мне деньги, и ваша дочь будет спасена. Если вы этого не сделаете, то больше никогда её не увидите, что бы со мной ни случилось, — сказал Док.

 «Ни доллара! Ни пенни!» — с нажимом ответил мистер Уотсон.

 «Хорошо, мистер Уотсон. Вы довольно скоро осознаете свою ошибку», —  добавил Док.

«Нам нужен офицер и пара наручников», — сказал мистер Уотсон. «Сможете ли вы удержать его, пока я вызову подкрепление?»
 «Смогу», — уверенно ответил Огастес, демонстрируя свой пистолет.

 Мистер Уотсон позвал двух своих людей и отправил одного из них за констеблем
 Куком, который был единственным офицером, доступным в этот час ночи. Он
пришёл, и негодяя заковали в наручники. Констебль и управляющий охраняли его до утра.





Глава XXIII.

Вдали от Сэнди-Хук.


 Леви не знал, что главный враг был схвачен, пока не поднялся утром, чтобы сменить управляющего. Но новость уже распространялась
Он быстро зашагал, и до него донеслось это слово ещё до того, как он добрался до своего места.
Он поспешил к дому мистера Уотсона, где констебль Кук и управляющий всё ещё несли вахту у поверженного врага.
Офицер явно не был в восторге от своей работы, но мистер К. Огастес Эбенер доказал, что он первоклассный тигр, а также утончённый ценитель.

Как только Леви прибыл, мистер Уотсон снова поговорил с этим негодяем.
Но Док Винсент был упрям как осёл. Он и не пытался скрыть, что ему нравится наблюдать за страданиями других.
отец и сильное беспокойство Леви. Пленного должны были допросить
перед сквайром Сондерсом в первой половине дня, и все надеялись, что удастся
выяснить план заговорщика.

 Утренним поездом приехал мистер Гейлс. Пароход, отправленный в погоню за «Кариби», ночью вернулся в Бостон. Конечно, она не видела и не слышала о судне, которое прошло через пролив Виньярд-Саунд, пока пароход следовал по пути кораблей, огибающих мыс Доброй Надежды.

 «Его обыскали?» — спросил мистер Гейлс, когда сообщил об этом.
— результат его миссии для работодателя.

"Нет; я предложил это мистеру Куку, но он отказался делать это до тех пор, пока не будет получен ордер," — ответил мистер Уотсон.

"Это нужно сделать немедленно;" — и мистер Гейлс поспешил приступить к выполнению этой важной обязанности.

Док возмутился и попытался воспротивиться этому, как он выразился, унижению.
Но констебль был непреклонен и не обращал внимания ни на протесты заключённого, ни на его попытки вырваться.
 При нём нашли множество бумаг, в том числе письмо, которое капитан Гоули написал в каюте «Кариби».
 Но на этом документе не было подписи, и он едва ли представлял какую-то ценность.
Оно было более удовлетворительным, чем письмо, которое мистер Уотсон получил от Бесси; по крайней мере, в нём не было точной информации. Однако одно предложение было достаточно конкретным, чтобы с него можно было начать. «Мы находимся где-то в районе Сэнди-Хук и готовы выйти в море в любой момент», — написал капитан Гоули. "Вы знаете, где оставить письмо в Нью-Йорк, когда ты
готовы подняться на борт; и один из нас ходит в город каждый день
сейчас."

"Это бесполезно", - злобно сказал Док. "Вы не сможете найти Карибби.
Мистер Ватсон, я могу сгнить в тюрьме, но вы никогда не увидите свою дочь
Если ты продолжишь в том же духе, то снова окажешься в затруднительном положении. Если ты хочешь вернуть её, заплати мне столько, сколько я прошу, отпусти меня, и она будет у тебя через неделю.
"Я не заплачу тебе ни доллара," — твёрдо ответил мистер Уотсон.

"Хорошо," — добавил Док с усмешкой. "Через год или два ты пожалеешь об этом. На этот раз я знаю, что делаю.
Мистер Уотсон, мистер Гейлс и Леви вышли в другую комнату, чтобы обсудить ситуацию, оставив констебля Кука присматривать за заключённым.

"Кук, хочешь легко заработать сто долларов?" — прошептал Док.

«Я не знаю, — ответил офицер. — Я не могу рисковать собой».
 «Вы ничем не рискуете, — добавил Док, записывая карандашом на
половине листа бумаги для заметок письмо, которое капитан Гоули получил незадолго до отплытия «Карибби». «Положите это в конверт и отправьте по адресу
Капитану Джону Гоули, в адрес компании E. G. Baines & Co., № ---- Мейден-Лейн,
Нью-Йорк, и отправить на почту. Вот и всё, а вот вам
сто долларов.
Констебль Кук взял записку и деньги. Док написал адрес
на клочке бумаги. Он сунул всё это в свой
карман. У него были сомнения, как же он мог, по поводу уместности
отправляю письмо.

Леви, исходя из полученной информации, убедился, что Caribbee
стоял на якоре в одном из уединенных заливов под Нью-Йорком, ожидая, когда к нему присоединится
Док. Маловероятно, что она пойдет в море без
ее владелец, чьи семьи находились на борту ее.

«Док говорит, что она отправится в Австралию, независимо от того, присоединится он к ней или нет», — сказал мистер Гейлс.

 «Она не отправится в плавание, пока те, кто на борту, не получат весточку от Дока.  Мы должны позаботиться о том, чтобы он не отправил никакого письма или сообщения», — добавил Леви.

"Возможно, было бы лучше позволить ему сделать это, если бы только мы могли остановить
письмо на почте".

"Но мы не знаем, кто руководит судна. Совершенно очевидно, что у него на борту есть капитан.
но он не подписал своего имени под
письмом, которое мы нашли на причале, - вмешался мистер Уотсон.

"Не позволяйте ему посылать никаких писем", - настаивал Леви. "Тогда Карибби"
останется там, где она есть, пока мы ее не найдем".

"Так будет лучше", - ответил мистер Уотсон.

"Возможно," сказал г-н Гейлс. "Но это не мешало бы спросить
почтмейстер, чтобы остановить любое письмо мат Mogmore, например."

"Мат Mogmore не принять, что вокруг судна в Нью-Йорк", - добавил Леви.
"Нет больше мужчина, чем он ее, и мы не знаем его
имя. Мы ничего не сможем сделать таким образом, если не остановим все письма
, направленные в окрестности Нью-Йорка.

- Разве имя этого человека не фигурирует ни в одной из бумаг Дока?

«Нет, я тщетно искал его».

«Мистер Уотсон, — сказал Леви, внезапно вскочив на ноги, — я уверен, что смогу найти Бесси».

И мистер Уотсон, и мистер Гейлс с интересом посмотрели на него. Однажды он уже проделал подобную работу, и его уверенное выражение лица вызывало уважение.

«Я уверен в этом так же, как и в том, что «Кариби» стоит на якоре где-то в Нью-Йоркской бухте. Так написано в письме Дока. Он отправил её туда, намереваясь присоединиться к ней, как только получит свою «чёрную почту». Факты и теория согласуются друг с другом».
«Признай то, что ты говоришь, — добавил мистер Уотсон, — и в этом не будет никаких сомнений.
Что нам делать?»

«Я отправлюсь в Нью-Йорк на «Звёздном флаге». Я могу разглядеть «Кариби»
насколько хватает глаз, днём или ночью. Я буду стоять у Сэнди-Хук, так что она не сможет пройти мимо меня. Вы с мистером Гейлзом отправитесь в
Отправьтесь сегодня вечером в Нью-Йорк, зафрахтуйте небольшой пароход и исследуйте все бухты
и под городом, пока не найдете ее.

"Она может сбежать до того, как вы туда доберетесь", - предположил мистер Гейлз.

"Нет, она подождет, пока не получит известий из Дока".

"Это может попасть в газеты".

"Мы позаботимся, чтобы этого не произошло".

Были рассмотрены различные возражения против плана Леви, но он был принят без существенных изменений.
Мистер Уотсон считал, что для Леви было бы лучше зафрахтовать пароход в Нью-Йорке, но тот предпочёл яхту.
Она была бы под его контролем, и в критический момент он мог бы
У него не должно было закончиться топливо, а механизмы не должны были выйти из строя.

 Леви решил отправиться в плавание, как только будет закончено обследование дока Винсента. Он нанял трёх дополнительных матросов и погрузил на борт достаточно провизии и воды, чтобы хватило на случай непредвиденных обстоятельств, если плавание затянется. Он был уверен, что его план не провалится; и если бы констебль Кук не был недостоин доверия, план, скорее всего, не провалился бы ни полностью, ни частично.

Мистер Фэрфилд был арестован, и в десять часов утра его и Дока вызвали для допроса. Старик был в ужасе.
арест Дока, на который его самые заветные надежды канули во тьму. Мало того, что
обещанная ему богатая награда была потеряна навсегда, так еще и записка его соседа
на десять тысяч долларов не стоила бумаги, на которой она была
написана. Хотя заговорщик еще не верил, что его план провалился
, старик поверил.

Скамья подсудимых была привлечена к ответственности по обвинению в похищении Бесси Уотсон и
попытке вымогательства денег у ее отца. Доказательств, включая письмо Дока
и отсутствие Бесси, было более чем достаточно, чтобы арестовать его, и он был заключён под стражу до суда. Свидетельских показаний было достаточно, чтобы арестовать мистера
Фэрфилд тоже был арестован, но мистер Уотсон из уважения к бедному старику добился для него освобождения под залог.
Напрасно он утверждал, что не имеет никакого отношения к этому делу и ничего о нём не знает.
Его полуночная встреча с Доком Винсентом сыграла с ним злую шутку.

 Помощник шерифа отвёл Дока в тюрьму, так как мистер Гейлс предположил, что
Пальцы констебля Кука были скользкими, хотя он и не знал, что они уже запятнаны взяткой. Леви поспешил на борт яхты, как только дело было улажено. Там его команда
Все приготовления к запланированному путешествию — как долго оно продлится, они тогда не знали. Когда яхта отплыла, дул сильный ветер, и через сорок часов она уже была у Сэнди-Хук. Мистер Уотсон и мистер Гейлс прибыли на день раньше, но сочли благоразумным начать поиски только на следующий день, опасаясь, что «Кариби» может ускользнуть до прибытия яхты. Но они не сидели сложа руки. Они посетили все
небольшие порты в окрестностях, но капитан Гоули держал судно подальше от гаваней.

 Констебль Кук не мог прийти к единому мнению относительно письма в
Он положил его в карман и хранил там до следующего дня после экспертизы.
 Мистер Уотсон и мистер Гейлс пренебрегали им и даже насмехались над ним.
Они не спрашивали его совета, не нанимали его для помощи в поисках.
Они ушли без него, и он не видел возможности заработать на имеющейся у него информации. Если мистер Уотсон хотел, чтобы мистер
Гейлс мог бы делать за него его работу, он мог бы нанять его. Мистер Кук вложил в письмо записку, написанную от руки, дал указания и отправил его в
Глостер.

Мистер Уотсон начал поиски на пароходе, который он нанял для
с определённой целью. Он прошёл дюжину миль вверх по Норт-Ривер, осматривая каждое судно на реке, спустился по заливу, прошёл через Киллс, поднялся по заливу Ньюарк,
прошёл через пролив Статен-Айленд до Амбоя, прочесал залив и реку Раритан,
но безуспешно, и так провёл первый день поисков. На следующий день — в тот самый день, когда Мэт Могмор отправился в город и привёз письмо, — она прошла по Ист-Ривер до мыса Трогс-Пойнт, вошла в Гарлем
Река, залив Флашинг-Бей и все бухты, а также побережье Лонг-Айленда вплоть до Рокуэя, но безрезультатно.
накануне. У Кони-Айленда она произнесла «Звёздный флаг». Капитан парохода был уверен, что «Кариби» поблизости нет;
скорее всего, она прошла через пролив и зашла в
Коровью бухту или в какие-то другие воды за мысом Трог; и пароход вернулся в город, чтобы на третий день возобновить поиски.

Капитан Гоули менял место стоянки каждый день или через день. В первый день
он был за Кони-Айлендом, но к вечеру перебрался в точку к югу от
Статен-Айленда и таким образом случайно избежал обнаружения.

Мэт принёс ему письмо, и «Кариби» тут же вышла в море;
но только для того, чтобы столкнуться с «Звёздным флагом», поджидавшим её.
 Леви сразу узнал её, и его приказ развернуться был отдан резким, быстрым тоном.
Он был взволнован; Бесси была почти в пределах досягаемости; более того, он видел её стоящей на палубе с
миссис Винсент и детьми. Ветер был свежий, и Caribbee было
выкладывать каждый дюйм ее холст. Леви устраивали свой план и отключил ее
хотя она была еще почти на полмили от него.




ГЛАВА XXIV.

ЧЕРЕЗ ПОЛМИРА.


Ветер был свежим, и «Звёздный флаг» шёл под лёгким парусом, когда его обнаружила «Кариби».  Хотя Леви немедленно приказал поднять фор-марсель, он с досадой понял, что преимущество не на его стороне.  Он спустил стаксель и надеялся, что, поскольку дока Винсента не было на борту «Кариби», его люди не узнают яхту.  Ветер дул с востока, и судно шло полным ходом, в то время как «Звёздный флаг»
«Звёздный флаг» шёл по ветру.

 Леви, полагая, что его судно не опознают, намеревался
приблизиться к «Карибби» так, чтобы вынудить её лечь на другой галс, а затем, пока она будет
в швартовых, чтобы подойти к ней борт о борт и взять на абордаж. Мистер К. Огастес Эбенье
стоял с револьвером в руке, готовый последовать за своим «превосходным
капитаном», который был так же вооружён, на палубу «погони».
Ещё троим мужчинам было поручено присоединиться к группе, хотя Леви не
ожидал особого сопротивления, если оно вообще будет.

Молодой шкипер держался в тени, чтобы его не узнали до наступления решающего момента. Его сердце забилось от волнения. Он увидел, как Бесси стоит на палубе с женой Дока, и через несколько мгновений она снова будет с ним, и он сможет гордиться
удовлетворение от плавания по Нью-Йоркскому заливу и возвращения ее отцу
. Стюард был готов творить большие чудеса, чем когда-либо прежде.
До сих пор он вел всю тяжелую борьбу и был готов сражаться
до конца.

Тогда решающий момент не наступил. Быстрый глаз Мэта Могмора заметил яхту
, и "Кариби" внезапно изменил курс и отошел от нее
на юго-восток. Но Леви не прекратил погони. У него был
погодный датчик, и его форзейль теперь хорошо натянут. Несмотря на хвастовство Дока о скорости его судна, молодой шкипер верил, что
Яхта могла бы обогнать её, но это была лишь слепая уверенность.

 «Кариби» направлялась прямо к мелководью под названием «Нефтяное пятно», и, поскольку был отлив, Леви подумал, что они не смогут его миновать.  Дальше к югу был выступ, над которым было всего девять футов воды.  Но капитан Гоули знал обо всех опасностях, подстерегающих мореплавателей в этой части побережья. Он направился прямо на юг от Нефтяного пятна.
Вместо того чтобы что-то приобрести, Леви был вынужден
держаться подальше и сбился с курса, чтобы не попасть на мель.

Он был разочарован и чувствовал себя униженным из-за своей неудачи. «Кариби»,
управляемая одним матросом, стояла на юго-востоке, а «Звёздный флаг»
был в четверти мили позади неё. Ни у одного из них не было преимущества,
и вопрос о том, кто из них сможет показать лучшее время, оставался открытым.
Вскоре Леви обнаружил, что «Кариби» уходит от него, но у неё были
грот-марсель и стаксель. К счастью, на борту у него были такие же паруса, хотя он редко ими пользовался. Они были подняты, когда два судна находились на расстоянии около мили друг от друга.

 Ветер дул свежий и ровный, и Леви обрадовался, когда понял, что
что «Кариби» больше не догоняет его. Час за часом он следовал за ней, и расстояние между ними не менялось. Теперь было ясно, что оба судна примерно равны по силе, и Леви держал свой курс и днём, и ночью. На третий день он увидел корабль, направлявшийся в Нью-Йорк. Он знал, какие муки терзает мистер Уотсон, и написал ему два письма: одно — в Нью-Йорк, а другое — в Рокпорт.
«Я буду следовать за «Кариби» вокруг света, если потребуется, и не вернусь без Бесси», — написал он.
Письма, которые он отправил на борт корабля, в своё время были получены мистером Ватсоном.


Неделями «Звёздный флаг» следовал по Карибскому морю, но это путешествие было бы таким же утомительным для читателя, как и для Бесси Ватсон.

Из летнего времени яхта попала в жаркую зону, а оттуда — в весеннее время года в умеренном поясе. Через неделю после отплытия из Нью-Йорка она попала в сильный шторм и потеряла из виду погоню.
Но Леви, верный своему обещанию, не прекратил преследование, хотя и не видел «Кариби» несколько недель.
Испытывая нехватку воды и провизии, он причалил к острову Сент-
Хелена, чтобы пополнить запасы, и узнал, что «Кариби» покинул порт всего за день до этого.

Он снова зашёл в гавань Кейптауна, но погони там не было.
С новыми припасами он снова отправился в плавание, не ожидая встретить «Кариби» до тех пор, пока не найдёт её в Мельбурне, порту, для захода в который она получила разрешение.
Но, выйдя из гавани, он увидел, что она заходит в порт.
 «Кариби» развернулась и снова взяла курс на восток.
 Леви был в приподнятом настроении. Он обогнал своего соперника из Сент-
Хелена. Он внимательно изучил текущую карту и выиграл день.
Гордясь этой победой над искусным моряком, который руководил погоней, он продолжил преследование.

Бесси увидела «Звёздный флаг» с палубы «Кариби» и
поняла, почему капитан Гоули развернул судно. Она была поражена тем, как упорно Леви следовал за ней, и надежда
осветила её и придала ей сил. Капитан Гоули и Мэт смеялись над тем, что они называли глупостью Леви, и уверяли Бесси, что он никогда её не найдёт.


Неделя за неделей оба судна шли своим курсом, сквозь солнце и
буря. У южного побережья Австралии на них обрушился страшный шторм.
В третий раз с тех пор, как они покинули мыс Доброй Надежды, они
расстались, но оба выдержали бурю. Через сто семь дней после отплытия из Нью-Йорка, весной в южном полушарии, «Звёздный флаг» приближался к проливу Басса.
Навигация была трудной и опасной. Леви перечитал свою морскую
библиотеку и тщательно изучил карты, которые приобрёл в Кейптауне.
С юга и запада дул свежий штормовой ветер, и
молодой капитан был полон сомнений и тревоги. Приближалась ночь,
обещавшая плохую погоду. Ещё один день — и он смог бы
добраться до Мельбурна, но было опасно пытаться прокладывать
путь среди скал и коралловых рифов в темноте и во время шторма.
Поэтому он благоразумно развернулся и направился на юг,
подбирая паруса, в то время как высокие волны захлестывали его
палубу, ведь неделю назад во время шторма его фальшборты были
сломлены.

«Парус, эй!» — крикнул вперёдсмотрящий.

 «Где?» — спросил Леви.

 «С наветренной стороны».

«Это «Кариби»!» — воскликнул Леви, обращаясь к Бобу Томасу, который был назначен первым помощником капитана яхты.


"Да, да! Это она, — ответил помощник.

"Она пошла на юг от Хэмметса, а мы — на север, после сильного шторма.
 Южное течение сбило её с курса, как я полагаю, — добавил Леви.

Капитан и помощник с величайшим интересом наблюдали за ней.
 «Кариби» держалась своего курса, и было очевидно, что она намерена войти в пролив, невзирая на подстерегающие её опасности. Леви ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, каким бы безрассудным это ни казалось. Он последовал за ней.
но он принял чрезвычайные меры предосторожности. Он закрепил свой тяжёлый якорь и
приготовился к любым неожиданностям. Но «Кариби» вместо того, чтобы
войти в пролив в темноте, отошёл на север. Всю ночь напролёт
ветер завывал свою гневную песню, и «Звёздный флаг» снова потерял
из виду преследователей во мраке.

 Утром погода улучшилась, хотя ветер
стих лишь частично. «Кариби» снова был обнаружен на юге, с опущенным корпусом.
В тот момент он входил в пролив к югу от острова Кингс.
туда, куда ни один благоразумный мореплаватель не отправился бы в плохую погоду. Яхта направлялась в ту сторону, и Леви с тревогой наблюдал за погоней.
Он не собирался преследовать её в хитросплетениях этого
ограниченного скалами канала. Два часа спустя по яхте разнёсся крик о том, что «Кариби» наскочила на скрытый риф!

 У молодого шкипера душа ушла в пятки. Бесси была в большой опасности, и он почти не мог сосредоточиться, думая о ней, погибающей в бушующих волнах в окружении врагов.  Яхта бешено неслась вперёд
в сторону места крушения. Дрожа от волнения, Леви спустился вниз, чтобы свериться с картой, которая все это время лежала на столе в каюте.
 Он нашел это место и выступ, о который разбился «Кариби».
 Рядом не было других опасностей, и он уверенно стоял на месте, пока
«Звездный флаг» не оказался в пределах досягаемости от места крушения или оказался бы в менее бурную погоду.

Фок-мачта «Карибби» упала за борт, и волны стали захлестывать палубу. Спасательная шлюпка, висевшая на лебёдках по левому борту яхты, была спущена на воду и готова к спуску.
Спустив паруса. Убедившись, что под ним хорошая опора, Леви приказал
спустить тяжёлый якорь. К счастью, это помогло, но второй якорь тоже сорвался. Паруса были спущены, и яхта шла довольно легко. Шторм стихал, и Леви был уверен, что два якоря удержат её.

 В спасательной шлюпке было четверо человек, и Леви занял своё место у кормового шкота. Подняться на борт затонувшего судна, когда море бушевало вокруг него, было непросто.
 Корабль налетел носом на острый камень и просел.  Он наполнился водой, и его корма
Корабль осел, и вода поднялась выше его фальшборта, а нос
поднялся в воздух. Корпус корабля немного накренился, так что
можно было подойти к нему с любой стороны. Фок-мачта была
сломана в том месте, где она крепилась, и свисала за борт. К ней
привязали спасательную шлюпку, и Леви в сопровождении Боба
Томаса поднялся на борт.

Присев на корточки под подветренной стороной камбуза, молодой шкипер обнаружил
Бесси, миссис Винсент и двое детей, в то время как команда
цеплялась за такелаж бушприта, чтобы их не смыло за борт
.

«О, Леви!» — воскликнула Бесси, увидев мужественную фигуру своего верного друга.


Сквозь ветер и брызги Леви схватил её за руки, и они оба заплакали.
Прошло больше трёх месяцев с тех пор, как они расстались в доме мистера Уотсона.
Не было времени думать о прошлом или даже о будущем; настоящее поглощало всю энергию молодого моряка. С помощью Боба Томаса Леви перевёл Бесси по упавшему
бревну и спустил её в спасательную шлюпку. Миссис Винсент и её
двоих детей посадили в шлюпку таким же образом. Мэт Могмор
и двум мужчинам — всем, кто остался из команды, — разрешили сесть в шлюпку, которая отчалила от яхты.

 С большим трудом и недюжинным мастерством шлюпку удалось перевернуть, и спасённых благополучно доставили на борт «Звёздного флага», хотя женщин пришлось поднимать на борт в слингах.

"Ты в безопасности, Бесси," — сказал Леви, провожая её в каюту.

 «Благодаря нашему доброму отцу и тебе, Леви, я жив!»
 «Я несказанно рад снова приветствовать тебя», — сказал мистер Си.
Огюст Эбенье распахнул дверь её каюты.

Шторм быстро утих, и во второй половине дня, после того как на борт подняли выживших, яхта отправилась в Мельбурн.





ГЛАВА XXV.

СЧАСТЛИВОЕ ВОССОЕДИНЕНИЕ.


Море в проливе было относительно спокойным, и яхта быстро неслась к Мельбурну. Миссис Винсент и её дети разместились в парадной комнате мистера Уотсона, а Бесси — в своей собственной. От неё
 Леви узнал все подробности её путешествия. Она рассказала ему,
что ей пришлось пережить, чего она боялась и на что надеялась.

«Кто командовал «Карибией»?» — спросил Леви, когда они с Бесси и миссис Винсент устроились поудобнее и собрались в каюте.


 «Капитан Гоули», — ответила Бесси.

 «Кем он был?»
 «Он был лоцманом на пароходе», — ответила миссис Винсент.  «Они с моим мужем познакомились, когда были на судне недалеко от Нью-Йорка. Я не видел его до самого отплытия с мыса. Он плохой человек.
"Это и так понятно," — добавил Леви; "но где он сейчас?"
"Его и ещё троих смыло за борт, когда судно налетело на скалы."
"И троих из них спасли?"

"Да, Мэт Могмор, стюард, и еще один мужчина".

"Почему вы отплыли без своего мужа, миссис Винсент?" - спросил Леви.

"Я ничего не знаю об этом деле. Я не имею к этому никакого отношения
", - ответила бедная женщина; и Леви и Бесси пожалели ее.
потому что она была женой такого плохого человека.

«Я уверена, что она не имела никакого отношения к моему похищению, Леви», —
вставила Бесси. «Она была очень добра ко мне с того момента, как я поднялась на борт «Кариби», и помогла бы мне сбежать, если бы был хоть малейший шанс».
«Я очень рад это слышать, — добавил Леви. — Я не понимаю, почему это
Капитан Гоули отплыл без вашего мужа.
«Капитан Винсент отправил ему письмо, в котором говорилось, что у него
всё идёт наперекосяк, и приказал ему немедленно отплывать».

Леви задумался о том, как Док отправил письмо. Когда ему сказали, что оно
было написано карандашом и что адрес на конверте был написан не рукой её
мужа, он понял, что констебль Кук оказал ему эту важную услугу.

«Мой муж должен был приплыть в Австралию на пароходе из Англии», —
добавила миссис Винсент. «Возможно, он уже здесь».
«Думаю, нет», — ответил Леви.

«Почему?»

- Потому что его арестовали и отправили в тюрьму до того, как я покинул Кейп.
Август поймал его.

"Я имел такую честь", - сказал стюард, стоявший рядом с группой;
и инцидент был полностью описан.

- Я полагаю, мои бедные отец и мать не знают, что со мной стало.
- Нет, - продолжала Бесси, и на глазах у нее выступили слезы.

- Да, знают. Я отправил два письма кораблем, о котором мы говорили. Если это судно
достигло Нью-Йорка, я уверен, он знает, где ты. Я написал ему, что я
должен следовать за тобой по всему миру, если понадобится ".

"Какой ты храбрый и благородный, Леви!" - сказала она, одарив его восхищенным взглядом.
восхищение им. "И этот Звездный флаг оказал мне большую
услугу, чем другой Звездный флаг".

"Действительно оказал! Это самое прекрасное суденышко, которое когда-либо плавало; и
Я буду любить ее пока я живой. В этом великая буря неделю назад, она
находилось под водой большую часть времени, я считаю. Нам пришлось задраить все досками
и привязать себя к палубе ".

«Это была ужасная буря. Надеюсь, я больше никогда не увижу ничего подобного. Как же мы должны быть благодарны за то, что остались в живых!»
«Я верю, что мы благодарны Богу за его доброту и милосердие», —
благочестиво ответил Леви.

На следующий день яхта взяла лоцмана и встала на якорь в гавани Мельбурна. Мэт Могмор не появлялся на виду с тех пор, как поднялся на борт, и всё время проводил в носовой части. Но когда был брошен якорь, он появился на палубе.

"Думаю, я сейчас сойду на берег, Леви," — сказал он с напускной невозмутимостью.

"Думаю, нет," — решительно ответил Леви.

«Что вы имеете в виду?» — спросил молодой негодяй.

 «Я имею в виду, что вы не покинете это судно, пока не окажетесь в кандалах.  Я изложу суть дела американскому консулу, и я думаю, что вы
вернется в Соединенные Штаты в качестве заключенного".

"Да что я такого сделал?" - спросил Мэт.

"Что ты наделал!" - возмущенно воскликнул Леви. "Помимо того, что вы
виновны в подлости и предательстве, вы совершили преступление, которое
отправит вас в тюрьму штата на следующие десять лет".

- Ты хочешь сказать, что я украл деньги твоего дяди?

"Я не говорил ничего подобного. Вы и Док-Винсент передал Мисс
Уотсон на борту Caribbee. Это состояние-нарушение тюремного распорядка, сказать
ничего воровать деньги".

- Не будь ко мне строг, Леви.

"Строг к тебе! Я и вполовину не так строг к тебе, как ты к себе. Вы
были наняты помощником на борту этого судна, и вы использовали свое
положение, чтобы обмануть мисс Уотсон и заманить ее на борт "Кариби".
Затем ты пришел ко мне с полным ртом лжи и сказал, что она
уехала в Портленд со своим отцом по железной дороге. Я доверял тебе, а ты
предал меня. Я могу простить тебя, но никогда больше не смогу уважать, —
тепло сказал Леви.

"Не будь так суров со мной, Леви, — взмолился Мэт. — Я попал в передрягу, и
Док помог мне, но после этого он заставил меня делать всё, что он говорил."

"Вы не должны полностью посвятить себя мне. Я не прошу вас, чтобы сделать любую
исповедь. Док-Винсент и сейчас в тюрьму, и вся правда выйдет
в свое время".

"Что толку!" - в отчаянии воскликнул Мэт. "Теперь я разорен. Если вы позволите
«Отпусти меня на берег, и я постараюсь быть честным человеком».

 «Не мне тебя отпускать, хотя я не сомневаюсь, что ты был марионеткой дока Винсента. Я не имею права позволить тебе сбежать».

 «Я всё тебе расскажу, Леви, и ты увидишь, в какую передрягу я попал», — сказал Мэт, устремив взгляд на доски палубы. «Твой дядя взял отвёртку в магазине...»

«Леви! Леви!» — закричала Бесси Уотсон, стоявшая в проходе и смотревшая на проходившие мимо суда.


Молодой шкипер бросился к ней, испугавшись, что вот-вот произойдёт что-то ужасное.
Бесси размахивала носовым платком и танцевала на палубе, как сумасшедшая. К яхте приближалась шлюпка с двумя джентльменами на корме, и в этот момент
Бесси смотрела на него с напряжённым вниманием.

"В чём дело, Бесси?" — спросил он, глядя на неё, а не на лодку, чтобы убедиться, что пережитые испытания не повлияли на её рассудок.

"Разве ты не видишь, Леви?"

«Я ничего не вижу. Что это?»
 «Мой отец! Мой отец!» — воскликнула она, смеясь почти в истерике.

 Леви взглянул на лодку. Одним из джентльменов определённо был мистер
Уотсон, хотя он не совсем был готов поверить своим глазам.
Лодка подошла достаточно близко, чтобы он мог в этом убедиться.

«Это мой отец!» — повторила Бесси, когда лодка подплыла к трапу, и мистер Уотсон вскочил на борт яхты.

 «Дитя моё! Дитя моё!» — воскликнул любящий отец, заключая её в свои объятия.

«О, отец!» — воскликнула она, обнимая его в порыве радости.

 Сплетясь в объятиях, они плакали и смеялись от переполнявшего их восторга по поводу этого счастливого воссоединения. Леви с трудом сдерживал собственные слёзы, глядя на эту трогательную сцену. В глубине души он благодарил Бога, который провёл его маленькую лодку через бушующий океан, вокруг всего света и позволил ему спасти Бесси от алчных врагов.

"Леви!" — сказал мистер Уотсон, осторожно высвобождаясь из объятий дочери и протягивая молодому капитану руку.

«Я рад вас видеть, мистер Уотсон», — ответил Леви, пожимая протянутую руку.


 «Если бы Леви не пошёл за мной, ты бы никогда меня больше не увидел», — добавила
 Бесси, снова бросаясь на грудь к отцу.

 «Боже, благослови тебя, Леви!» — воскликнул обрадованный отец, снова пожимая руку молодому человеку.

Мистер Уотсон, казалось, был ошеломлён своим восторгом. Он
взял за руку Августа, который был так рад, что забыл произнести какую-нибудь высокопарную речь. Джентльмен, прибывший на лодке с
отцом Бесси, был представлен гостям как американский консул.

"Мы не ожидали увидеть вас, мистер Уотсон", - сказал Леви.

"Я был в Мельбурне три недели", - ответил он. - Это тот самый
порт, в который "Кариби" проходит таможенную очистку. Но где же находится
"Кариби"?

- Судно налетело на скалу к югу от острова Кингс во время шторма.
вчера утром. Она развалилась ещё до этого.
"И я была на её борту в то время," — сказала Бесси.

"Хотя «Кариби» была на двадцать тонн больше, чем «Звёздный флаг», мы не уступали ей в парусном мастерстве," — добавил Леви. "Мы потеряли её через неделю
выйдя из Нью-Йорка, мы снова увидели ее у мыса Доброй Надежды, а затем потеряли
три или четыре раза из виду; но мы прибыли ко входу в
Бассов пролив примерно в то же время ".

- Думаю, я не стану останавливаться, чтобы послушать эту историю. Бесси, там кто-то есть.
на берегу кто-то хочет тебя видеть, - ответил мистер Уотсон.

- Кто? О, я знаю, отец! Это мама! «Пойдём, давай сойдём на берег, сию же минуту!» — воскликнула сбитая с толку девушка, снова пустившись в пляс, когда её охватила новая радость.

 Леви сообщил консулу, что один из заговорщиков был спасён
с места крушения, и этот джентльмен пообещал заняться этим делом.
 Была спущена спасательная шлюпка, и, оставив своего помощника за главного на судне и строго наказав ему не дать Мэту Могмору сбежать, Леви отправился на берег с Бесси и её отцом.

"Моя мама в Австралии!" — воскликнула Бесси.

"И миссис Макгилвери тоже!" — добавил мистер Уотсон.

"Ну, тогда вся семья в сборе! Подумать только! Я не ожидал
увидеть тебя или маму еще несколько месяцев".

"Мы ничего не могли поделать, кроме как приехать, потому что каждый час казался нам вечностью"
- ответил мистер Уотсон. "Когда я получил письмо Леви, я увидел, что
На нашей стороне мира больше ничего нельзя было сделать, и я решил последовать за тобой. Док Винсент заверил меня, что я больше никогда не увижу свою дочь.
И я был удовлетворён его уверенностью и настойчивостью, с которой он требовал, чтобы я заплатил ему, в том, что «Кариби» действительно отправилась в своё долгое путешествие. Письмо Леви, написанное, когда он уже три дня был в море и «Кариби» была у него на виду, полностью подтвердило мою точку зрения. Я сожалел, что Леви не вернулся в Нью-Йорк вместо того, чтобы следовать за судном.
"Почему так?" — спросил Леви, краснея от скрытого упрёка.

«Если бы я знал, чем закончится сезон, я бы отправил пароход на поиски «Карибби». Но я получил письмо только через неделю после её отплытия».
 «Шансы на то, что пароход найдёт «Карибби», были не больше одного к пятидесяти», — ответил Леви.

  «Тогда я сожалел, Леви, но сейчас мне не жаль». Вы совершили почти чудо, и теперь я готов поверить, что ваш курс был самым лучшим и безопасным. Я сразу же решил, что буду в Мельбурне, когда прибудет «Кариби». Я отплыл в Англию на пароходе вместе с вашей матерью и вашим
тётушка. Мы приплыли оттуда через Египет и высадились здесь три недели назад. У меня есть агенты во всех крупных портах Австралии, которые следят за «Кариби». Когда в эту гавань заходило какое-нибудь судно, мне сообщали об этом, и вы можете себе представить моё удивление, когда я увидел «Звёздный флаг». Я не стану рассказывать вам, чего я боялся, когда узнал её, потому что все мои страхи рассеялись, когда я увидел Бесси на палубе.
— и любящий отец снова заключил её в свои объятия.

 Группа высадилась. Через несколько минут они добрались до отеля, и Бесси оказалась в объятиях матери.




 ГЛАВА XXVI.

В заключение.


 Миссис Уотсон плакала от радости, что её потерянный ребёнок вернулся к ней.
Миссис Макгилвери заявила, что удовольствие от созерцания такой радостной встречи стоило того, чтобы совершить путешествие вокруг света или даже больше.

"Ну, Леви, что будем делать дальше?" - спросил мистер Уотсон, когда молодой
шкипер был поблагодарен и превознесен дамами так, что его щеки
залились румянцем.

"Я полагаю, отправляйтесь домой, сэр, если только дамы не пожелают поселиться здесь",
ответил Леви.

"Несомненно, мы поедем домой, - добавил мистер Уотсон, - но как нам поступить
 Я думаю, дамам не понравится, если их заставят торчать на борту яхты
три месяца или больше.

 Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы им было комфортно, если они вернутся на
 «Звёздный флаг»; но это ещё ничего не значит.

 Вы прибудете на побережье Соединённых Штатов в середине зимы и увидите множество сильных штормов и непогод, —
 предположил мистер Уотсон.

«Да, сэр, путешествие сюда было достаточно тяжёлым, особенно после того, как мы обогнули мыс Доброй Надежды, но возвращение будет ещё тяжелее. Я не могу искренне посоветовать им возвращаться на яхте, как бы я ни был рад
их компанию; — и Леви взглянул на Бесси. — Думаю, им лучше пойти той же дорогой, которой пришли вы.
 — Я совершенно с этим согласен, — добавил мистер Уотсон. — Но, Леви, мне невыносима мысль о том, что ты будешь болтаться три или четыре месяца, а может, и полгода, в таком маленьком судне.
 — Мне это не повредит. Мне это даже нравится, — рассмеялся Леви. — Я установлю в каюте печь, которой мы будем пользоваться, когда доберёмся до холодных регионов, и нам будет так же комфортно, как жуку в ковре.
— Я расскажу тебе свой план, Леви. Я могу продать яхту, и ты сможешь вернуться с нами на пароходе.

«Продать «Звёздный флаг»!» — воскликнул Леви. «Я бы с такой же лёгкостью подумал о продаже своей матери, если бы она у меня была. Я люблю её за ту хорошую службу, которую она сослужила, и не думаю, что какой-нибудь строитель смог бы построить что-то лучше неё. Я знаю, что она собой представляет сейчас. Она пережила ураган и не боится обычного шторма, как летнего зефира». Кроме того, у меня
команда из шести человек, не считая кока и стюарда. Если вы хотите
продать её, я куплю её.

"Теперь она твоя, и ты можешь делать с ней всё, что пожелаешь."

"Тогда я, конечно, отвезу её домой. Ей нужен ремонт, а потом
она будет как новенькая».
«Если дамы не против, мы все поднимемся на борт», — сказал мистер
Уотсон. «Нам нужно кое-что организовать для миссис Винсент и её
детей, а также заняться делом Мэтта Могмора».

Компания поднялась на борт яхты. Мистер Уотсон позвал команду, как только они вышли на палубу, и выдал каждому из них чек на тысячу долларов. Этот небольшой инцидент сделал день счастливым для них, а также для членов семьи мистера Уотсона. Затем он спросил
миссис Винсент, что она собирается делать, и Леви предложил ей вернуться
путешествие на яхте. Она была добра к Бесси, была её спутницей и подругой в горе, и её поведение заслуживало благодарности. Бедная женщина не знала, что делать. Она понятия не имела, что её муж сделал со всеми собранными деньгами.
 Их нигде не было, и никто ничего об этом не знал. Впоследствии было установлено, что выручка от продажи его дома и мебели была потрачена на оснащение «Кариби».
Десять тысяч, которые он занял у мистера Фэрфилда в Бостоне, были
сданы на хранение до тех пор, пока он не будет готов покинуть страну.

Миссис Винсент не хотела возвращаться на родину. Её муж
разорился и опозорил семью, и она не хотела сталкиваться с осуждением, которое ожидало её среди друзей. Консул
сообщил ей, когда она изложила свои взгляды, что она могла бы хорошо зарабатывать и, возможно, стать состоятельной женщиной, если бы открыла пансион в
Мельбурне. Мистер Уотсон тут же предложил помочь ей с началом дела. Перед тем как яхта отправилась в обратный путь, консул купил для неё всё необходимое.
у неё были все шансы добиться большего для себя, чем когда-либо добивался для неё муж.


Консул встретился с семьёй в каюте яхты, и они обсудили дело Мэтта Могмора.
Стюард и другие моряки с «Карибби» сошли на берег, чтобы заработать себе на жизнь, как поступил бы Мэтт, если бы ему разрешили.

"Мэт говорит, что он попал в передрягу, и Док помог ему выбраться", - сказал Леви.
когда этот вопрос был поднят. "Старый негодяй держал его в своей власти"
затем сделал из него орудие в этом деле.

"В какую передрягу он попал?" - спросил мистер Уотсон.

«Я не знаю. Он начал рассказывать мне, когда ваша лодка подошла к берегу, —
ответил Леви. — Он сказал, что мой дядя взял у него отвёртку, но я не знаю, какое отношение это имеет к делу».

«Пошли за ним, Леви, — добавил мистер Уотсон. — Если он говорит правду и хочет поступить правильно, возможно, мы сможем ему помочь».

Позвали стюарда и велели ему привести заключённого — ибо таковым он и был — в каюту. Мэт сидел на табурете для раскаяния. Все его
надежды рухнули, и, куда бы он ни посмотрел, его взору открывалась мрачная и пугающая перспектива, которая рано или поздно ждёт каждого
злодеи. Даже если бы ему разрешили сойти на берег, он был бы один, без друзей, в чужой стране. Доля, которую он должен был получить за выкуп Бесси, не досталась ему; ещё одно злополучное предприятие тоже ни к чему не привело. Если бы он вернулся на родину на яхте, то только для того, чтобы
быть покрытым заслуженным позором и провести годы своей жизни в
государственной тюрьме.

Когда Мэт Могмор вошёл в каюту в сопровождении стюарда, он
чувствовал себя конченым человеком — тем, кто из-за собственного
глупости и порочности лишился всех надежд в этом мире. Мистер
Уотсон и консул говорили с ним предельно откровенно. Консул сообщил
ему, что, если он откажется вернуться домой на яхте, его арестуют
по уголовному обвинению.

«Я вернусь на ней, если ты так хочешь», — всхлипнул Мэт, от былой храбрости которого не осталось и следа.

«Если вы хотите объяснить своё поведение, можете это сделать», — добавил мистер Уотсон.

 «Не знаю, какой в этом смысл.  Лучше бы я утонул в Карибском море».
 «Вы начали рассказывать мне свою историю», — сказал Леви.

 «Я собирался рассказать вам, как я помог капитану Винсенту.  Он заставил меня это сделать». Я расскажу вам об этом, если хотите.

"Продолжайте", - добавил мистер Уотсон.

"Возможно, я хуже, чем вы думаете, но я скажу всю правду".

"Это то, чего мы хотим".

"Дядя Леви одолжил у меня отвертку в магазине. Я хотел воспользоваться им как можно скорее и пошёл за ним к мистеру Фэрфилду. Он был
Он прибивал доску, чтобы закрыть дыру в штукатурке в своей комнате. Я
увидел, что он срезал рейки, и понял, что он прибивает доску не для того, чтобы не было холодно, как он сказал. Я решил, что в этой дыре он спрятал деньги. Когда все вышли из комнаты и все мужчины были на крыше, я снял эту доску, потому что думал, что деньги пропадут, если они там есть. Я нашёл четыре мешка с золотом. Я выбросил их из окна в кусты сирени и снова прибил доску. Я не собирался их красть. Я в жизни ничего не украл, даже булавку.

"Для чего ты снова повесил доску?" - спросил Леви.

"Я прикрутил ее только потом. Я отнес золото в магазин
и спрятал его под полом. Затем я вернулся и закрепил
доску в том виде, в каком я ее нашел. Пока я делал эту стыковку, вошел Винсент,
и увидел, что я делаю. Я выключил его, как только смог, и помог передвинуть мебель, на которую стекала вода.
В этих сумках было много денег, и мне не хотелось с ними расставаться.
Док что-то говорил мне о том, чтобы поехать с ним в Австралию, и я подумал, что могу взять деньги с собой.

«Как только стало известно, что золото пропало, капитан Винсент набросился на меня. Он понял, ради чего я испортил ту доску.
После того, что он увидел, было бесполезно отрицать это. Я сказал, что верну золото старику и скажу, что взял его, чтобы оно не пропало в огне. Док сказал, что это того не стоит; старик потерял его и не расстроился бы, если бы не нашёл. Мы всё обсудили, и через некоторое время я согласился поделиться с ним.

"Тогда он начал понемногу рассказывать мне о том, как похитил мисс
Снова Уотсон. Мне не нравилась эта работа, но Док сказал, что отправит меня в тюрьму за кражу золота, если я не пойду с ним, и мне пришлось согласиться. Когда появился новый «Звёздный флаг», он сказал мне, что Леви хочет нанять меня.
Он поставил меня перед мачтой и велел вступить с ним в сговор, чтобы помочь ему заполучить мисс Уотсон, когда придёт время. Всё это время Док говорил, что Леви ему мешает. Если бы он мог избавиться от него, то смог бы без проблем увести её. Поэтому он обвинил его в краже и попытался это доказать.

 «Док велел мне положить сумку и немного золота в парадную комнату,
но у меня не было возможности это сделать; стюард всё время стоял у меня на пути. Яхта отплывала на следующий день, и Док хотел, чтобы
Леви поднялся на борт до отплытия. Я передал Бену
Сиверу сумку, которую пришил, и сказал, что забыл сделать то, что приказал капитан. Я попросил его передать сумку стюарду и сказать ему, что Леви хочет, чтобы он положил её в шкафчик в его каюте. Бен сделал именно то, что
я ему сказал; и я знал, что в тот день он уйдёт. Леви забрали;
но всё пошло не так, как хотел Док. Его уволили.

«Всё это время деньги были спрятаны под магазином. После обыска Док захотел разделить деньги. Я достал сто пятьдесят долларов. Мы заранее положили пятьдесят в сумку и разделили сотню. Я согласился встретиться с ним у сгоревшего старого рыбного магазина, отнёс сумки туда и спрятал их под старым парусом, откуда я мог достать деньги, когда нам они понадобились.

»«Мы с Доком встретились в рыбном магазине в десять часов. У него был фонарь, так что мы могли пересчитать деньги. Мы сели на камни, чтобы обсудить дело, потому что Док хотел получить все деньги сразу, и
обещал отдать мне мою долю, когда мы доберемся до Австралии. Мне это не понравилось.
и пока мы говорили об этом, стюард свалился вниз.
сквозь пол чердака прямо между нами. Мне никогда в жизни не было так страшно
. Я думал, что зло преследует меня за то, что я сделал.
Док был напуган не меньше меня, и мы оба побежали так быстро, как только позволяли наши ноги
.

«Мы зашли на кухню Дока и оставались там, пока не прозвучал сигнал пожарной тревоги. Мы собирались вернуться, но ни один из нас не осмелился сделать это.
 Рыбный магазин загорелся и сгорел дотла, и это было последнее, что мы видели
о золоте. Огастес может рассказать вам лучше, чем я, куда оно делось.
"Я уже говорил об этом," — вмешался стюард.

"Когда «Кариби» был готов к отплытию," — продолжил Мэт, — «Док отправился в Нью-
Йорк и велел капитану Гоули следовать за ним, как только мисс Уотсон окажется на борту. Мне сказали не упускать случая, когда Леви будет на борту яхты,
и пойти к ней, сказав, что он послал меня за ней. Я ждал три дня.
у меня не было такого шанса, когда гонка в Портленде все исправила.
именно так, как я хотел. Вы знаете, как я этого добился. Я бы не сделал
Если бы я не боялся, что Док отправит меня в тюрьму, я бы так не поступил. Как только мы добрались до Нью-Йорка, капитан Гоули отправил письмо в Бостон, где Док скрывался, пока не смог бы получить деньги. Полагаю, он отправил письмо мистеру Уотсону, как только узнал, что мисс Уотсон пропала. Мы ждали десять дней в Нью-Йорке, но Док так и не появился. Тогда
Капитан Гоули получил от него письмо, в котором говорилось, что у него возникли проблемы и он приказывает судну отплывать без него. Он должен был приехать сюда на пароходе.
 Признание Мэта Могмора всё прояснило. То, что было непонятно
Теперь всё стало ясно как день. Док Винсент не верил в силу добра.
И когда он воспользовался ограблением, чтобы обвинить в преступлении Леви, он не понимал, что характер молодого человека — это его опора. Ему не удалось разрушить его репутацию, не удалось погубить его, не удалось надолго испортить его репутацию в глазах окружающих. Возможно, если бы он смог погубить Леви и убрать его с дороги, как он и хотел, то его злое намерение могло бы осуществиться, хотя Бог нечасто позволяет таким беззакониям процветать.

Следующим пароходом семья мистера Уотсона отбыла домой. Звездный флаг
был тщательно отремонтирован, на борт был доставлен обильный запас провизии
, и судно отплыло в Соединенные Штаты. Мэт Могмор вернулся
добровольно на ней. Поскольку мистер Уотсон решил провести два или три
месяца в Европе по возвращении, Леви не стал торопить свое возвращение домой
путешествие. На мысе Доброй Надежды он пробыл пару недель, чтобы посмотреть страну
. Он примерно в одно и то же время находился на острове Святой Елены, на острове Вознесения, на островах Кабо-Верде и на Бермудских островах, таким образом избегая
Зимние штормы в Северной Атлантике, а также чудеса солнечных океанских островов.


Примерно в середине мая «Звёздный флаг» был замечен входящим в Сэнди-Бэй.
Мистер Уотсон и его семья, прибывшие месяцем ранее, отправились в свой летний дом.
Когда те, кто часто поглядывал в сторону моря, заметили яхту, мистеру Уотсону сообщили о её прибытии.
Взяв Бесси под руку, он поспешил к мысу, где уже собрались сотни друзей Леви, чтобы поприветствовать его. Яхта бросила якорь среди скал у мыса, паруса были
Паруса были спущены, и все отправились на берег.

 Леви встретили как героя. Его приветствовали так, словно он был великим адмиралом, вернувшимся домой после покорения морей; но радушный приём, оказанный ему Бесси Уотсон, был более благодарным, чем аплодисменты толпы. Он пошёл с ней в дом её отца, и остаток дня и весь долгий вечер они провели, рассказывая друг другу о том, как они вернулись из той далёкой страны, расположенной на другом конце света.

 «Как там мой дядя?» — спросил Леви у мистера Гейлса, который был одним из участников экспедиции.

«Он почти не изменился», — ответил констебль.  «Он проиграл Доку Винсенту десять тысяч долларов и теперь ноет об этом день и ночь».
 «Эти деньги можно вернуть, — сказал мистер Ватсон.  Винсент их не потратил».
 «Суд над Доком время от времени откладывался из-за вашего отсутствия», — добавил мистер Гейлс. «Дело будет повторно рассмотрено на следующей неделе».
Когда дело было назначено к рассмотрению в следующий раз, свидетели уже находились в зале суда. Док и мистер Фэрфилд предстали перед судом. Мэту Могмору было разрешено дать показания в пользу правительства. Оба были признаны виновными; но
В то время как Дока приговорили к самому длительному сроку тюремного заключения, предусмотренному законом за его преступления, старика приговорили к самому короткому сроку со штрафом в тысячу долларов. Срок Дока составил десять лет. Это сломило его дух. Его маленький план провалился, и он слишком поздно понял, что путь нечестивых не ведёт к успеху. Его отправили в государственную тюрьму, и он исчез из поля зрения общественности.

Мистера Фэрфилда отправили в обычную тюрьму, но было очевидно, что он медленно умирал от психического расстройства, и его помиловали
под влиянием мистера Уотсона. Он вернулся домой. Десять тысяч
долларов, которые Док занял у него, были возвращены законным
путем у человека, у которого мошенник их хранил. Старик
потерял всего тысячу долларов — сумму своего штрафа, но он был
слишком несчастен, чтобы прожить долго, и умер через два года
после освобождения из тюрьмы. Леви был его наследником, но
он предоставил своей тете пользоваться деньгами, пока она была
жива. Её Библия и религиозная газета были её лучшими друзьями.
Она научилась открывать своё сердце и
кошелек-строки. Ей теперь было нечего делать, и она стала, по Леви
добрым советом, благословением для бедных и страдающих.

Когда Леви исполнился двадцать один год, функции мистера Гейлза как опекуна прекратились, и
он передал своему подопечному все свое состояние. Но это было тривиальным событием
по сравнению с другим, произошедшим несколькими месяцами позже, в
Бостоне; когда в элегантном особняке мистера Уотсона Леви и Бесси принимали
поздравления всех своих друзей. Rockport был сильно
изображенный на этот интересный праздник.

"Пусть все ангелы, небесные и земные, сохранить вечное бдение над
— Поздравляю вас, миссис Фэрфилд, — сказал мистер К. Огастес Эбенер, коснувшись руки невесты в перчатке, которую он не осмелился поцеловать, как это сделали другие. — И в следующий раз, когда вы попытаетесь совершить полукругосветное путешествие по этой бренной сфере, позвольте мне быть юнгой на корабле, который понесёт вас по бурному морю.

«Да пребудут с вами процветание и счастье, миссис Фэрфилд», — сказал сквайр Сондерс. «Леви, на этот раз я должен поручить тебя... заботам этой леди».
«Я заботился о Леви много лет, миссис Фэрфилд, — добавил мистер Гейлс, — но я с радостью уступаю эту роль вам».

«За всю свою жизнь я не видела столько знатных людей и таких прекрасных вещей, — сказала тётя Сьюзен. — Но Леви стоит их всех. Я знаю, что он сделает из тебя хорошую жену, а ты сделаешь из него хорошего мужа».
И пожилая дама от души шлёпнула каждого из них по щеке.

Когда Леви и Бесси вернулись из свадебного путешествия по Европе, следующей весной они поселились в особняке мистера  Уотсона на мысе.  «Звёздный флаг» и «Звёздный флаг-младший» находятся в поле зрения от дома, и оба они часто используются для
Долгие и короткие путешествия. Хотя капитан Фэрфилд — как его обычно называют — и его прекрасная жена надеются, что день, когда он станет _миллионером_, ещё очень далёк, это событие, по законам природы, должно произойти.
Но разве он не богаче сейчас, обладая благородным характером и истинно христианским духом, чем он мог бы стать благодаря УДАЧЕ.




 КНИГИ ОЛИВЕРА ОПТИКА


Всемирная библиотека. Оливер Оптик. Первая серия. С иллюстрациями.
 Цена за том — 1,25 доллара.

 * * * * *

 1. Пропавший миллион, или Приключения Луиса Белгрейда.

2. Миллионер в шестнадцать лет; или Круиз «Матери-хранительницы».
3. Юный странствующий рыцарь; или Круиз по Вест-Индии.

4. Странные зрелища за границей; или Приключения в европейских водах.

 За всё время существования нынешнего поколения не было автора, который пользовался бы большей и более заслуженной популярностью среди молодёжи, чем «Оливер Оптик». Его рассказов было очень много, но все они неизменно отличались высоким моральным духом и литературным  качеством. Как указано в общем названии, это автор
 намерение провести читателей этой увлекательной серии книг
«вокруг света». Для этого герой истории покупает пароход, который он называет «Мать-хранительница», и вместе с несколькими гостями отправляется в путешествие.--_Christian Work,
Нью-Йорк._


Всемирная библиотека. Оливер Оптик. Вторая серия. С иллюстрациями.
Цена за том — 1,25 доллара.

1. Американские парни на плаву; или, Круиз по Востоку.

2. Юные мореплаватели; или, Заграничный круиз на «Мауд».

3. Вверх и вниз по Нилу; или, Юные искатели приключений в Африке.

4. «Азиатские бризы», или «Студенты на крыльях».

 Интерес к этим историям не ослабевает, и в них содержится множество захватывающих событий, вплетённых в достоверную информацию, которую книга преподносит так щедро и без малейшего намёка на сухость. Мужественные юноши встретят этот том так же радушно, как и его предшественников. — _Boston Gazette._


 Всемирная библиотека. Оливер Оптик. Третья серия. Иллюстрированная.
 Цена за том — 1,25 доллара.

 1. По Индии; или, ЖИВЫЕ ДЕТИ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА.

 2. Вокруг света; или, СРЕДИ НЕЦИВИЛИЗОВАННЫХ.

3. «Четыре юных исследователя, или Знакомство с тропиками».

4. «Берега Тихого океана, или Приключения в восточных морях».

 В такой новой и разнообразной обстановке было бы удивительно, если бы автор, умеющий сделать привлекательным даже самое обыденное, не рассказал захватывающую историю о приключениях, а также не поделился информацией о далёких странах, через которые проходят наши друзья, и о странных народах, с которыми они сталкиваются. Эта книга, как и вся серия, прекрасно подходит для чтения вслух
 в семейном кругу, друг Тома, содержащего вопрос
 интерес всех членов семьи.-Бюджет-_Boston._


ЛИ И ШЕПАРД, БОСТОН, ОТПРАВЛЯТЬ ИХ ПОЛНЫМ КАТАЛОГОМ БЕСПЛАТНО.




КНИГИ ОЛИВЕРА ОПТИЧЕСКОГО


Синее и серое - на плаву. ОЛИВЕР ОПТИК. Шесть томов. Иллюстрированный.
Красивый синий и серый переплет с символическими штампами. Ткань. Любой том
продается отдельно. Цена за том 1,50 доллара.

1. Захвачен врагом.
2. В тылу врага.
3. О блокаде.
4. Поддержите Профсоюз.
5. Сражайтесь за правое дело.
6. Победоносный профсоюз.


Синий и серый — на суше.

1. Брат против брата.
2. В седле.
3. Лейтенант в восемнадцать.
4. В штабе.
5. На фронте.
6. Единый союз.

 «В области детской литературы никогда не было более интересного писателя, чем мистер У. Т. Адамс, который под своим известным псевдонимом знаком каждому мальчику и каждой девочке в стране, а также тысячам людей, давно вышедшим из юношеского возраста, но с удовольствием вспоминающим о добром и интересном писателе, который так много сделал для того, чтобы заинтересовать, научить и развлечь их»
 молодые годы. "Голубые и серые" - это название, которое
 в достаточной степени отражает природу и дух последней серии
 , в то время как имя ОЛИВЕРА ОПТИКА является достаточным подтверждением
 захватывающего стиля повествования. Эта серия столь же яркая и
 занимательная, как и любая работа, которую когда-либо создавал мистер АДАМС, и будет
 прочитана с таким же энтузиазмом, как и любая, носящая его имя. Было бы несправедливо по отношению к потенциальному читателю лишать его удовольствия, которое он получает от неожиданных поворотов сюжета, пересказывая его вкратце.
 Однако следует сказать несколько слов о красоте и
 уместности переплета, который делает его наиболее привлекательным.
 том ".--_бостонский бюджет_.


Вудвилльские истории. ОЛИВЕР ОПТИК. Шесть томов. Иллюстрированный. Любой
том продается отдельно. Цена за том 1,25 доллара.

1. Богатые и скромные, ИЛИ МИССИЯ БЕРТЫ ГРАНТ.
2. В школе и за её пределами; или, Покорение Ричарда Гранта.
3. Наблюдай и жди; или, Юные беглецы.
4. Работай и побеждай; или, Нодди Ньюман в круизе.
5. Надейся и добивайся; или, Фэнни Грант среди индейцев.6. Спешка и расточительство; или, Юный пилот с озера Шамплейн.

 «Хоть мы и не так молоды, как раньше, нам нравились эти
истории почти так же, как мальчикам и девочкам, для которых они были
написаны. Они действительно освежали, даже нас. В них много такого,
что призвано вдохновлять на благородные, здоровые амбиции и
вызывать отвращение ко всему, что пробуждает низменные желания».
— _Fitchburg Reveille_.


 Серия «Звёздный флаг». Оливер Оптик. В шести томах. Иллюстрировано.
Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

1. «Звёздный флаг», или «Юный рыбак из Кейп-Энн».
2. «Сбежавший»; ИЛИ «УДАЧА СТУДЕНТА».
3. «Ищи и находи»; ИЛИ «ПРИКЛЮЧЕНИЯ УМНОГО МАЛЬЧИКА».
4. «Причуды удачи»; ИЛИ «ПОЛМИРА ЗА НЕГО».
5. «Пан или пропал»; ИЛИ «ДОЧЬ БОГАЧА».
6. «Вниз по реке»; ИЛИ «БАК БРЭДФОРД И ТИРАНЫ».

 «Мистер АДАМС, знаменитый и популярный писатель, известный под псевдонимом
ОЛИВЕР ОПТИК, кажется, обладает неиссякаемым талантом
воплощать в своих произведениях жизненные добродетели.
И несмотря на то, что он написал множество книг, все они
пронизаны свежестью и новизной. Некоторые считают, что в них преобладает сенсационный элемент.
 Возможно, так и есть. Но книга для молодёжи должна быть такой, и пока в ней прививаются добрые чувства, такие книги стоит читать.

ЛИ И ШЕПАРД, БОСТОН, ОТПРАВЛЯЮТ ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ БЕСПЛАТНО.




 КНИГИ ОЛИВЕРА ОПТИКА

Рассказы об армии и флоте. ОТ ОЛИВЕРА ОПТИКА. Шесть томов, с иллюстрациями. Любой том можно приобрести отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

1. Мальчик-солдат, или Том Сомерс в армии.
2. Мальчик-моряк, или Джек Сомерс на флоте.
3. Юный лейтенант, или Приключения армейского офицера.
4. Янки Мидди, или Приключения морского офицера.
5. «Боевой Джо, или Удачи штабного офицера».
6. «Отважный старый морской волк, или Жизнь на квартердеке».

 «Эта серия из шести томов повествует о приключениях двух братьев, Тома и Джека Сомерсов, один из которых служил в армии, а другой — на флоте, во время великой Гражданской войны. Романтические истории о судьбах и подвигах братьев невероятно захватывают.
 Историческая достоверность в описании великих событий того
периода строго соблюдается, и в результате мы получаем не только
библиотеку увлекательных книг, но и лучшую историю Гражданской войны
 для молодых людей, когда-либо написанных на свете».
Серия «Строители лодок». Оливер Оптик. В шести томах. С иллюстрациями. Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.


1. Все в дрейфе; или Клуб золотоискателей.

2. Уютная гавань; или Механика часовщика.

3. Квадрат и циркуль; или Строим дом.
4. От форштевня до кормы; или, Постройка лодки.
5. Все натянуто; или, Оснастка лодки.
6. Наготове; или, Хождение под парусом.

 «Серия из шести последовательных томов охватывает все искусство постройки лодок, их оснастки, управления ими, а также содержит практические советы по
 владение лодкой может приносить доход. В этой серии книг о строительстве лодок содержится много полезной информации, и в каждой книге информация переплетается с очень интересной историей. Каждому читателю сразу же понравится Дори, герой книги «По течению», и один из персонажей, сохранившихся в последующих томах серии. Его друзья не захотят терять его из виду, и каждый
 мальчик, который познакомится с ним в "All Drift", станет его
 другом ".


Сборники рассказов "Ривердейл". ОЛИВЕРА ОПТИКА. Двенадцать томов. Иллюстрированный.
Обложки с иллюстрациями. Цена: ткань, комплект — 3,60 доллара; за том — 30 центов;
бумага, комплект — 2 доллара.

1. Маленький торговец.
2. Юные путешественники.
3. Рождественский подарок.
4. Долли и я.
5. Дядя Бен.
6. День рождения.
7. Гордый и ленивый.
8. Небрежная Кейт.
9. Робинзон Крузо-младший.
10. Пикник.
11. Золотой напёрсток.
12. Тусовщики.


Книги по истории Ривердейла. Автор: Оливер Оптик. Шесть томов. С иллюстрациями. Красивая обложка и цвета. Цена за том — 30 центов.

1. Маленький торговец.
2. Гордый и ленивый.
3. Юные путешественники.
4. Беспечная Кейт.
5. Долли и я.
6. Робинзон Крузо-младший.


Библиотека Флоры Ли. ОЛИВЕР ОПТИК. Шесть томов. Иллюстрированный. Необычная
ткань и цвета. Цена за том 30 центов.

1. Вечеринка на пикнике.
2. Золотой наперсток.
3. Чем заняться.
4. Рождественский подарок.
5. Дядя Бен.
6. Вечеринка по случаю дня рождения.

 Это яркие короткие рассказы для детей младшего возраста, которые не могут понять серию «Звёздный флаг» или серию «Армия и флот».
 Но все они демонстрируют талант автора в том, что касается развлечения и интереса для малышей. Все они свежие и оригинальные, не содержат нравоучений, но преподносят полезные уроки.


«ЛИ И ШЕПАРД», БОСТОН, ОТПРАВЛЯЮТ ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ БЕСПЛАТНО.




 КНИГИ ОЛИВЕРА ОПТИКА

Серия «Великий Запад». Автор — ОЛИВЕР ОПТИК. В шести томах. С иллюстрациями.
Каждый том продается отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

1. На Запад; или, Опасности для бедного мальчика.
2. На Диком Западе; или, Приключения на Великих озёрах.
3. Озёрные бризы; или, Круиз на «Сильвании».
4. На юг; или, Яхтинг на атлантическом побережье.
5. На юге; или, Яхтенные приключения во Флориде.
6. Вверх по реке; или, Яхтинг на Миссисипи.

 «Это последняя серия книг, выпущенная популярным писателем,
 и рассказывает о жизни на Великих озерах, тщательное изучение которых
 было предпринято автором во время летнего тура по необъятным водным
 источникам Америки. История, в которой фигурирует один и тот же герой, проходит через все шесть книг серии
 это всегда занимательные, новые сцены
 и разнообразные происшествия, придающие повествованию постоянно меняющийся, но всегда
 привлекательный аспект. ОЛИВЕР ОПТИК написал
 ничего лучше".


Серия "Яхт-клуб". ОЛИВЕР ОПТИК. В шести томах. Иллюстрированный.
Любой объём продаётся отдельно. Цена за объём — 1,25 доллара.

1. «Маленький Бобтейл, или Крушение пенобскота».
2. «Яхт-клуб, или Юные судостроители».
3. «Денежный мешок, или Победа василиска».
4. «Приближающаяся волна, или Сокровище высокого утёса».
5. «Клуб Доркас, или Наши девушки на плаву».
6. Рождённый океаном; или, Круиз клубов.

 «Особенность этой серии в том, что все её тома
независимы друг от друга, и поэтому каждая история самодостаточна. Оливер Оптик, пожалуй, самый любимый автор мальчиков и девочек в этой стране, и, кажется, ему суждено
 пользуется бесконечной популярностью. Он заслуживает своего успеха, потому что пишет
 очень интересные истории и прививает читателям только самые лучшие чувства, и «Яхт-клуб» не является исключением из этого правила.
— _New Haven Journal and Courier_.


Серия «Вперёд и вверх». Оливер Оптик. В шести томах. С иллюстрациями.
Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

1. Поле и лес; или, УДАЧИ ФЕРМЕРА.
2. Плоскость и доска; или, НЕПРИЯТНОСТИ МЕХАНИКА.
3. Стол и дебет; или, КАТАСТРОФЫ КЛЕРКА.
4. Крингл и Кросстри; или, МОРСКИЕ БУРИ МОРЯКА.
5. Бивак и битва, или Мытарства солдата.
6. Море и берег, или Странствия путешественника.

 "Пол Фаррингфорд, герой этих рассказов, как и большинство из них
 герои автора, молодой человек высокого духа, с высокими целями и
 правильными принципами, появляющийся в разных томах как фермер,
 капитан, бухгалтер, солдат, моряк и путешественник. В
 во всех них герой встречается с очень захватывающими приключениями, рассказанными в
 графическом стиле, которым знаменит автор ".


Серия "Берег озера". ОЛИВЕР ОПТИК. В шести томах. С иллюстрациями.
Любой том продается отдельно. Цена за том - 1,25 доллара.

1. "До конца при дневном свете", ИЛИ "МОЛОДОЙ ИНЖЕНЕР С ОЗЕРНОГО БЕРЕГА"
 ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА.
2. "Молниеносный экспресс", ИЛИ "КОНКУРИРУЮЩИЕ АКАДЕМИИ".
3. Вовремя; ИЛИ МОЛОДОЙ КАПИТАН ПАРОХОДА "УКАЙГА".
4. Выключись; ИЛИ ВОЙНА СТУДЕНТОВ.
5. «Тормозной путь»; или «Юные миротворцы».
 6. «Терпи и смирись»; или «Юный шкипер с озера Укайга».

 «Оливер Оптик» — одно из самых увлекательных произведений для молодёжи, и при этом одно из лучших, написанных в наше время или в любую другую эпоху. Толпы молодых людей зачитываются его яркими страницами, и ни один из них никогда
 научились быть подлыми, неблагородными, трусливыми, эгоистичными или поддаваться какому-либо другому
 пороку из всего, что они когда-либо читали из-под его пера ".--_предоставление
 Пресса.


ЛИ И ШЕПАРД, БОСТОН, ВЫСЫЛАЮТ СВОЙ ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ БЕСПЛАТНО.




КНИГИ ОЛИВЕРА ОПТИКА


Знаменитая серия "Лодочный клуб". Автор ОЛИВЕР ОПТИК. Шесть томов. Иллюстрированный.
Любой том продается отдельно. Цена за том 1,25 доллара.

1. Лодочный клуб; ИЛИ БУНКЕРЫ РИППЛТОНА.
2. Все на борт; ИЛИ ЖИЗНЬ НА ОЗЕРЕ.
3. Сейчас или никогда; ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БОББИ БРАЙТА.
4. Попробуй еще раз; ИЛИ ИСПЫТАНИЯ И ТРИУМФЫ ГАРРИ УЭСТА.
5. «Бедная и гордая, или Приключения Кэти Редберн».
 6. «Понемногу, или Путешествие в страну фей».

 «Это первая серия книг, написанных для детей Оливером
 Оптиком. Она положила начало его славе как первого из авторов, чьи произведения доставляют удовольствие детям, и принесла ему титул «Принца рассказчиков». Шесть книг отличаются друг от друга по сюжету и событиям, но все они увлекательны и оригинальны.
(_Другие тома готовятся к выпуску._)


 «Молодая Америка за рубежом»: БИБЛИОТЕКА ПУТЕШЕСТВИЙ И ПРИКЛЮЧЕНИЙ ЗА ГРАНИЦЕЙ
ЛЭНДС. Оливер Оптик. С иллюстрациями Наста и других. Первая серия.
 Шесть томов. Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

 1. В путь-дорогу; или, Юная Америка в плавании.
 2. Трилистник и чертополох; или, Юная Америка в Ирландии и Шотландии.
3. Красный Крест; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В АНГЛИИ И УЭЛЬСЕ.
4. Дайки и рвы; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ГОЛЛАНДИИ И БЕЛЬГИИ.
5. Дворец и коттедж; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА ВО ФРАНЦИИ И ШВЕЙЦАРИИ.
6. По Рейну; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ГЕРМАНИИ.

 «История с самого начала и до двенадцати томов (см.
 Вторая серия) завораживает, а информация о странах Европы и морских островах не только точна во всех деталях, но и изложена в увлекательной форме. ОЛИВЕР ОПТИК останется другом мальчиков, а его замечательные книги будут по-прежнему читать тысячи американских мальчишек. Какой прекрасный подарок на праздник — одна или обе серии «Юной  Америки за границей»! Это была бы небольшая библиотека, которую получатель высоко ценил бы и которая не была бы дорогой. — _Providence Press._


«Юная Америка за границей». Оливер Оптик. Вторая серия. Шесть томов.
С иллюстрациями. Каждый том продаётся отдельно. Цена за том — 1,25 доллара.

1. По Балтийскому морю; ИЛИ, ЮНАЯ АМЕРИКА В НОРВЕГИИ, ШВЕЦИИ И ДАНИИ.
2. Северные земли; ИЛИ, ЮНАЯ АМЕРИКА В РОССИИ И ПРУССИИ.
3. Крест и полумесяц; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ТУРЦИИ И ГРЕЦИИ.
4. Солнечные берега; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ИТАЛИИ И АВСТРИИ.
5. Виноградная лоза и олива; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА В ИСПАНИИ И ПОРТУГАЛИИ.
6. Морские острова; ИЛИ, МОЛОДАЯ АМЕРИКА НА ПУТИ ДОМОЙ.

 «OLIVER OPTIC» — это псевдоним, который известен и любим
 почти каждый умный юноша в стране. Мы видели, как высокоинтеллектуальный и уставший от жизни человек, циник, чьё сердце было несколько ожесточено богатым опытом общения с людьми, взял в руки одну из книг ОЛИВЕРА ОПТИКА и прочитал её за один присест, забросив работу и поддавшись очарованию страниц. Когда зрелый и чрезвычайно эрудированный ум, давно утративший свежесть восприятия, может найти удовольствие в книге для мальчиков, никакие дополнительные рекомендации не нужны. — _Sunday Times._


LEE AND SHEPARD, БОСТОН, ОТПРАВЛЯЮТ ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ БЕСПЛАТНО.




ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЕ КНИГИ ДЛЯ ДЕТЕЙ ОТ LEE AND SHEPARD

КНИГИ Дж. Т. ТРОУБРИДЖА

 * * * * *

СЕРИЯ «НАЧАЛО ЖИЗНИ». 4 тома.


«Начало жизни»: история страны Дженези. Дж. Т. Троубридж.
 С иллюстрациями. 1 доллар.

 В этой истории автор рассказывает о трудностях, с которыми столкнулся молодой парень, когда впервые попытался начать самостоятельную жизнь. Это история, полная энтузиазма и зарождающихся надежд. Автор показывает, как тяжело приходилось работать молодым людям сто лет назад. Он делает это с помощью
 В занимательной форме, сочетающей веселье и приключения с повседневными трудами. Герой — яркий пример честного мальчика, который не слишком ленив, чтобы работать, и не слишком скуп, чтобы в полной мере оценить шутку.


 Выжидает. Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1 доллар.

 «Она полна духа и приключений и повествует о храбром герое, который был готов «выждать время», несмотря на все ожидания, связанные с огромным богатством его дяди, которого он ни в малейшей степени не желал...  Он остался бедным сиротой
 В семнадцать лет он приехал в Огайо и вскоре узнал о богатом
дяде, который жил недалеко от Бостона. Он отправляется в долгое
путешествие в Бостон, находит своего дядю, эксцентричного старика,
и тот принимает его радушно, но юноша ищет работу и доказывает,
что он настойчивый и смелый молодой человек. — _Бостонский домашний
 журнал._


 Собиратели ламинарии: история побережья штата Мэн. Дж. Т. Троубридж.
С иллюстрациями. 1 доллар.

 Эта книга полна интересной информации о растительном мире побережья и о жизни морских животных; но она также является
 Яркая и увлекательная история со всеми оттенками характеров и превратностями человеческой жизни, в изображении которых автор является признанным мастером.


 «Алая танагра» и другие двуногие. Дж. Т. Троубридж.
 С иллюстрациями. 1 доллар.

 За каждой новой историей, которую начинает писать мистер Троубридж, в последующих главах следуют тысячи людей, которые много раз читали и перечитывали его предыдущие рассказы. Одно из его величайших достоинств — абсолютная правдивость. Он не изображает ни маленьких святых, ни неисправимых негодяев, а просто _мальчиков_. Та же верность природе
 это видно из его последней книги "Алый Танагр и другие
 Двуногие". В этой повести достаточно приключений, чтобы оценить ее по достоинству
 самый живой читатель, и все уроки, которые она преподносит, полезны.


ЛИ И ШЕПАРД, БОСТОН, ВЫСЫЛАЮТ СВОЙ ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ БЕСПЛАТНО.




КНИГИ Дж. Т. ТРОУБРИДЖА

ИСТОРИИ О ПРИЛИВНОЙ МЕЛЬНИЦЕ. 6 томов.


 Фил и его друзья. Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 Герой — сын человека, который из-за пьянства влез в долги и, дав кредитору расписку, позволяющую ему не возвращать долг,
 сын в обеспечение своего иска, сбежала, оставив бедного Фила
 раб. Эта история включает в себя великое множество самых неожиданных инцидентов,
 некоторые из которых являются болезненными, и некоторые комические. Фил мужественно работает в течение
 года, погашая долг своего отца, а затем сбегает.
 Персонажи сильно прорисованы, а история захватывающе
 интересна.


Приливная мельница братьев Тинкхэм. Дж. Т. Троубридж. Иллюстрированный. 1,25 доллара.

 «Братья Тинкхэм» были преданными сыновьями матери-инвалида.
 В рассказе говорится о том, как они купили приливную мельницу, которая впоследствии
 из-за недоброжелательности и упрямства соседей они стали источником многих
бед для них. В ней также рассказывается о том, как благодаря благоразумию и миролюбию они в конце концов преодолели все трудности.

 «Мистер Юмор ТРОубриджа, его верность природе и талант рассказчика с годами не ослабевают. Он стоит во главе тех, кто создаёт литературу для молодёжи, чистую и приятную по тону, всегда интересную и ценную. — _The Continent._


 Шкатулка из атласного дерева. Дж. Т. ТРОубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 «У мистера ТРОУБРИДЖА всегда есть цель в его произведениях, и на этот раз он решил показать, как близко может подойти невинный мальчик к преступлению и как при удачном стечении обстоятельств он может избавиться от всех подозрений в дурных намерениях. В герое есть что-то располагающее к себе, но ему странным образом не везёт, хотя внимательный читатель ни на секунду не усомнится в его честности...» Именно боль и растерянность придают этой истории особую остроту.
— _Syracuse Standard._


«Маленький учитель». Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 Это история о школьном учителе, его испытаниях, разочарованиях и окончательной победе. Многим мужчинам она напомнит об их собственном опыте преподавания и общения с самоуверенными и своенравными родителями учеников. В этой истории есть то очарование, которое всегда присуще произведениям мистера Троубриджа.

 «Многим учителям было бы полезно почитать об этом отважном маленьком школьнике». — _Journal of Education._


Его единственный недостаток. Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 «Что касается героя этой истории, то его единственным недостатком было...»
 рассеянность. Он забыл запереть дверь конюшни своего дяди, и лошадь украли. Пытаясь вернуть украденную лошадь, он
непреднамеренно украл другую. Пытаясь вернуть не ту лошадь её законному владельцу, он сам был арестован. После множества комичных и печальных приключений он преодолел все свои несчастья благодаря
отваге и искреннему добру. Это благородный вклад в детскую литературу. — «Женский журнал»._


Питер Бадстоун. Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 "Другие книги Троубриджа достойны восхищения и вполне заслуженны"
 Эта книга популярна, но, на наш взгляд, эта — лучшая из всех. Это
одновременно энергичная и трогательная история, в которой есть
определённая драматичность и художественность, привлекающие
как литераторов, так и любителей историй. В ней мистер ТРОУБРИДЖ
не читает лекций, не морализирует и не поучает; он просто показывает
мальчикам, что они делают, когда задумываются о дедовщине. Благодаря хорошему художественному замыслу мы
вообще не видим дедовщину; когда начинается история, дедовщина
уже закончилась, и мы сразу видим её последствия.
 Художественным приёмом является и то, что мальчик пострадал не из-за своей впечатлительности, а из-за своей силы и упорства, с которыми он сопротивлялся, пока не был одолен превосходящими силами и подвергнут лечению, которое свело его с ума. Его безумие принимает форму безобидного бреда, а абсурдность его поведения и речей позволяет автору смягчить мрачность повествования, не ослабляя его мораль, что должно привлечь на его сторону всех мальчиков. — _Критик._


Компания Lee and Shepard, Бостон, бесплатно вышлет вам полный каталог.




КНИГИ Дж. Т. ТРОУБРИДЖА

«СЕРЕБРЯНАЯ МЕДАЛЬ» И ДРУГИЕ РАССКАЗЫ. 6 томов.


«Серебряная медаль» и другие рассказы. Дж. Т. ТРОУБРИДЖ. С иллюстрациями.
$1,25.

 Несколько школьников стали домушниками, и среди их добычи была серебряная медаль, которую вручили некоему Джону
 Харрисон был награждён Обществом защиты животных за спасение от утопления некоего
 Бентона Бэрри. Бентон Бэрри был одним из несчастных грабителей.
 Это краткое содержание первой главы. История интересна как в серьёзной, так и в юмористической части.


Его собственный хозяин. Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 «Эта книга написана по мотивам, близким сердцу каждого мальчика. Её герой —
отважный молодой человек, который, не видя для себя перспектив дома,
решает сам проложить себе путь в жизни...» Он отправляется в путь,
бредет на далекий Запад и находит дорогу к богатству
неприятно ухабистой. — _Philadelphia Inquirer._

 — Мы считаем эту книгу одной из лучших историй для мальчиков, которые мы когда-либо читали.
 Тон повествования абсолютно здоровый, а интерес сохраняется до самого конца. — _Boston Home Journal._


«Связанный честью». Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 Эта история о парне, который, хоть и не совершал ничего плохого, был свидетелем поведения своих товарищей и чувствовал себя «связанным честью» молчать.

 «Представления, которые у нас складываются о характере жителей Новой Англии, не искажены, а их юмористические черты всегда забавны. Блестящие способности мистера Троубриджа к описанию ярко проявляются в первой главе книги, где он рисует живую картину деревенского пожара, а также в других местах, где он не менее красноречив
 Эффект. — _Boston Courier._


 Карманная винтовка. Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 «История мальчика, которую будут читать с жадностью, как и должно быть, ведь она написана так ярко и откровенно, с таким очевидным знанием темперамента и привычек, дружбы и вражды школьников». — _New York Mail._

 «Это отличная история для мальчиков. ТРОУБРИДЖ никогда не рассказывает истории плохо. Она учит честности, порядочности и дружбе, а также тому, как лучше всего их развивать. Она показывает, как опасно поспешно судить о людях»
 косвенные доказательства того, что добро вознаграждается, а зло никогда не остаётся безнаказанным. — «Чикаго Интер-Оушен»._


 «Весёлый путешественник». Дж. Т. Троубридж. С иллюстрациями. 1,25 доллара.

 «Эта книга поможет нейтрализовать пагубное воздействие любого яда, который дети могли проглотить, читая вымышленные истории и невероятные небылицы. «Весёлый бродяга» убегает из дома и сталкивается с суровой реальностью, пока не решает вернуться в отчий дом. Мистеру Троубриджу удаётся сделать поучительную историю увлекательной и захватывающей.
 мораль, чтобы ее было легко воспринять ". -_Christian Intelligencer._


Юный Джо И ДРУГИЕ МАЛЬЧИКИ. Дж. Т. ТРОУБРИДЖ. Иллюстрированный. $1.25.

 "Молодой Джо", живший в Басс-Коув, где он стрелял диких уток, привез
 несколько штук в город на продажу и привлек внимание дородного
 джентльмена, любящего пострелять. Этот джентльмен отправился с Джо на утиную охоту, и их приключения больше позабавили мальчика, чем самого спортсмена-любителя.

 В книге есть ещё тринадцать коротких рассказов, которые наверняка понравятся детям.


«Бродяги»: иллюстрированная поэма. Дж. Т. Троубридж. Сукно. 1,50 доллара.

 «Бродяги» — это странствующий скрипач и его собака.
Скрипач спился, и его монолог — одно из самых
патетических и выразительных произведений в нашей литературе.


ЛИ И ШЕПАРД, БОСТОН, ВЫСЫЛАЮТ СВОЙ полный КАТАЛОГ БЕСПЛАТНО.




КНИГИ

ЭВЕРЕТТ Т. ТОМЛИНСОН

 * * * * *

СЕРИЯ "ВОЙНА 1812 года"

ЭВЕРЕТТ Т. ТОМЛИНСОН Ткань
Иллюстрированный том за 1,50 доллара

ВКЛЮЧАЮЩИЙ в СЕБЯ

Поиск Эндрю Филда
 Мальчики-солдаты 1812 года
 Мальчики-офицеры 1812 года

Юные храбрецы Текумсе
 На страже границы
 Мальчики со Старым Гикори

 Мистер Томлинсон, который знает мальчишескую натуру вдоль и поперёк, —
один из самых увлекательных и в то же время самых поучительных из ныне живущих писателей, работающих в жанре детской литературы. В молодости
будучи учителем по профессии, он посвятил свою жизнь изучению мальчиков и их особенностей.
Благодаря накопленному за годы опыту он поставил перед собой задачу подготовить для их интеллектуального развития диету, которая была бы одновременно полезной и вкусной.
привлекательный; и то, что его усилия в этом похвальном направлении были успешными
убедительно доказывается его популярностью среди читателей-мальчиков.


БИБЛИОТЕКА ГЕРОИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ

ИСТОРИИ АМЕРИКАНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

_ Первая серия_

Ткань ЭВЕРЕТТА Т. ТОМЛИНСОНА
Иллюстрированная ЗА 1,00 доллара


ИСТОРИИ АМЕРИКАНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

_секундная серия_

ЭВЕРЕТТ Т. ТОМЛИНСОН. Ткань
Иллюстрировано. 1 доллар США
_Продаётся во всех книжных магазинах и отправляется с предоплатой после получения оплаты_

 * * * * *

_Издательство «Ли и Шепард», Бостон_




СЕРИЯ «СТАРАЯ ГЛАДКАЯ».

Эдвард Стрейтемейер,

_Автор серий «Путь к успеху», «Корабль и берег»
и др._

Ткань. С иллюстрациямиЦена за том — 1,25 доллара.


 ПОД КОМАНДОВАНИЕМ ДЮЭЯ В МАНИЛЕ, или Военные приключения потерпевшего кораблекрушение.

 МОЛОДОЙ ВОЛОНТЁР НА КУБЕ, или Сражаясь за одинокую звезду.

 БОИ В КУБИНСКИХ ВОДАХ, или Под командованием Шлея на «Бруклине».

 ПОД КОМАНДОВАНИЕМ ОТИСА НА ФИЛИППИНАХ, или Молодой офицер в тропиках. (_В печати._)

 * * * * *

ОТЗЫВЫ В ПРЕССЕ.

"'Под Дьюи в Маниле'" — очень своевременная книга, в полной мере отражающая патриотические настроения дня. Её название располагает к прочтению, а чтение — к предвкушению. Ведь этот том — всего лишь
Это первая книга из серии «Старая слава», выпущенная знаменитой фирмой «Ли и Шепард», чьё имя на протяжении многих лет было связано с издательством «Оливер Оптик». По сути, эта история
полностью соответствует произведениям этого талантливого и
увлекательного автора, и, безусловно, есть все основания для
поздравлений с тем, что волнующие события нашей недавней войны не
потеряли своей ценности для обучения в той ценной школе, которую
покойный Уильям Т. Адамс сделал такой самобытной.

«Эдвард Стратемейер, автор данной работы, проявил себя как необычайно способный учёный.
Если бы книга вышла анонимно, вряд ли кто-то усомнился бы в том, что только чудо позволило автору знаменитых книг об армии и флоте и других серий вновь взяться за перо для написания данного тома. Мистер Стратемейер в совершенстве овладел искусством написания интересных образовательных рассказов, которые понравятся молодёжи. План его трилогии, как он его изложил, не может не оказаться интересным и полезным. — _Boston Ideas._

«Стиль Стратемейера подходит мальчикам». — ДЖОН ТЕРХЮН, _суперинтендант
 народного образования, округ Берген, штат Нью-Джерси._

 «„Юный доброволец на Кубе“, вторая книга из серии „Старая слава“, лучше первой; возможно, она затрагивает более знакомую тему. Бен
Рассел, брат Ларри, который был «с Дьюи», записывается в добровольческий корпус и отправляется на Кубу, где его ждут многочисленные приключения и возможность проявить свою храбрость, честность и мужественность, за что он и получает награду. Хорошая книга для мальчиков, содержащая много полезной информации в увлекательной форме._
 * * * * *

_Продаётся во всех книжных магазинах или отправляется с оплатой по получении
от_ЛИ И ШЕПАРДА, издателей,БОСТОН.