Проверка на растяжение-2

Была очередная пятница. Именно вечером этого дня недели мы с сынишкой постоянно ходили на станцию встречать электричку, на которой приезжал такой дорогой и близкий нам человек — моя жена! Для нас это была настоящая радость! И для каждого своя: сын встречал любимую маму, а я, прежде всего, предвкушал долгожданную помощь и возможность выдохнуть. Я мог на пару дней теперь расслабиться и спокойно постоять за мольбертом, отдавая себя творчеству без остатка.

Мы отправлялись на станцию на велосипеде. Серёжка уютно примостился в корзинке на багажнике, крепко вцепившись в неё своими ручонками. Я крутил педали, наслаждаясь вечерней прохладой. Это было куда лучше, чем сидеть в машине и через стекло наблюдать за окружающим миром. В то время встречать своих любимых на автомобилях могли позволить себе только избранные, но к их когорте я не относился. Однако это не мешало нам испытывать особое удовольствие от этого вечернего моциона.

Вот прошла одна электричка, за ней другая… Скоро должна была подойти и следующая, именно на ней она точно приедет?! Так и есть, её фигуру я мог узнать из сотни других… Она помахала рукой — мы ответили!

Как же важно уметь ждать! И какое это счастье — дождаться! В этот раз жена была не одна. С ней приехала подруга, которую я не знал и ничего про неё не слышал. Они учились вместе ещё в институте, но какое мне дело до этого — приехала и приехала, мне-то что?.. Но что-то заставило меня насторожиться. Как же так, не предупреждая привозить своих гостей.

Поначалу я даже не замечал нашу гостью, полностью переключив своё внимание на уставшую супругу. Её взгляд, казалось, говорил о том, как она соскучилась по дому и родным. Я чувствовал, как важно в этот момент быть рядом и поддерживать измотанного вконец человека... Затем мы с Серёгой и вовсе отстали и ехали сзади, чтобы не мешать общению подруг.

Старались притормаживать, выписывая всевозможные зигзаги и кренделя на велосипеде. Солнце заливало всё вокруг золотистым светом, и казалось, что даже воздух наполнился радостью и весельем. Молодость, бесшабашность и царствование лета вдохновляли и придавали мне ощущение неосознанного счастья! И так хотелось просто жить, дышать полной грудью и впитывать каждую минуту этого удивительного вечера.   

Позже мы сидели за круглым столом на террасе, утопающей в зелени, и пили чай из стаканов в серебряных подстаканниках. Эти изящные предметы были моей гордостью и пристрастием. Каждый раз, готовясь к приезду гостей, я бережно доставал их из буфета, поддерживая атмосферу прошлых времён.

На столе, в хрустальной вазе, возвышалась горка разнообразных конфет, словно маленькие сокровища, собранные со всего мира. В светлых фарфоровых блюдечках таинственно темнело малиновое варенье, впитавшее в себя тепло лета.

Точно посередине стола, завершая его композицию, стояло большое блюдо, на котором теснились, не мешая друг другу, пряники, сушки и любимые всеми овсяные печенья. Каждый из этих простых на первый взгляд лакомств здесь, на даче, в этот летний вечер был особо вкусным, не так, как в городе, да ещё зимой.

Солнце медленно валилось за лес, при этом успевая окрашивать в бурый цвет всё, что попадалось на его пути. Дальние деревья, пронизанные лучами заходящего солнца, приобретали особую глубину и контрастность, становясь совершенно чёрными на фоне угасающего дня. Кто бы мог предположить, что ещё несколько часов назад там был ярко-зелёный сосновый бор, полный жизни и солнечного света!

Стало тихо... Птицы умолкли, набираясь сил перед утренним концертом, и лишь изредка где-то в вышине раздавался одинокий крик — летучая мышь — последний аккорд уходящего дня. И только один соловей, затаившийся в густых зарослях ивняка возле пруда, не сдавался. Он выстраивал свои непостижимые рулады, наполняя окружающее пространство величественным и завораживающим пением, пытался удержать уходящее лето своей музыкой. Его песня была как мост между прошлым и будущим, между угасающим светом дня и грядущей утренней зарёй.

— Саша, ты бы сходил с Юленькой погулять, показал бы ей вечернюю зорьку. Проведи её по нашим улочкам. В общем, ты и сам знаешь, что делать. А я пока малыша уложу, — произнесла жена, её голос был наполнен теплом и заботой. — Да, только оденьтесь потеплее, сейчас вечера холодные уже, — добавила она, взглянув на небо, где последние лучи солнца игриво пробивались сквозь редкие облака.

— Юленька, ты, наверное, на своей Тульской и деревьев настоящих не видела, — обратилась она к подруге, в её голосе скрывался подвох. — Ну что ж, давайте, только не разгуливайтесь особо, — добавила она, — через час-полтора я вас жду. А я пока немного приберусь и постель приготовлю, чтобы всё было готово для вашего возвращения.
 
«Давненько не брал я в руки шашек, — подумалось мне с улыбкой. — Право, не припомню, когда же такое было, чтобы я вот так, свободно и легко, гулял в вечернем лесу".

В этот час, когда солнце уже опустилось за горизонт, а первые звёзды робко выползали на небо, я чувствовал себя так, словно вернулся в молодость. Тем более, что я не просто гулял — со мной рядом шла молодая, красивая, полная сил женщина. Её присутствие наполняло меня радостью и каким-то особенным умиротворением, а с другой стороны — определённой настороженностью.

Темнота медленно наползала на лес, поглощая собой буквально всё вокруг. В этой вечерней мгле тропинка, по которой мы шли, становилась едва различимой под ногами.

Нужно было искать более открытое пространство, чтобы хоть что-то видеть. В воздухе ощутимо повеяло прохладой, словно сама природа предупреждала нас о чём-то недобром. Я предложил Юле прогуляться по улицам посёлка, чтобы не плутать в темноте, а иметь возможность разглядеть дорогу.

Фонари зажглись вовремя, и это радовало. За всё время прогулки я ни разу не притронулся к Юле, даже невзначай. Мы шли, словно школьники, на расстоянии друг от друга, сохраняя между нами невидимую, но ощутимую дистанцию. Я благоразумно решил не поправлять курточку на её плечах, когда она начинала сползать набок, словно боялся нарушить дистанцию, выработанную нами за время прогулки.

В этом вечере было что-то особенное. Мы оба ощущали присутствие чего-то большего, чем просто ночной посёлок и гаснущий где-то там вдали закат.

Я прекрасно представлял себе, что обозначает собой словосочетание «подруга жены». Казалось, что каждое моё слово будет непременно доложено, каждое движение истолковано по-своему и преподнесено во всех подробностях моей Гале. Нет уж, спасибо! Я как-нибудь и без этого обойдусь...

Так просто прогуляться, спокойно подышать вечерним воздухом — что может быть лучше? Но в этот раз моя обычная прогулка превратилась в нечто большее. Она напоминала мне экзамен по вождению автомобиля, а Юля, шагающая рядом, была инспектором, который в конце должен был выставить мне оценку и выдать права, если, конечно, сдам.

В её присутствии я ощущал себя как на смотринах перед строгим судьёй, оценивающим каждое моё действие. И хотя внешне она оставалась спокойной и доброжелательной, я знал, что за этим кроется внимательный взгляд, подмечающий каждую деталь. Словно я не просто гуляю по вечернему посёлку, а прохожу испытание на право быть тем, кем я есть в жизни моей семьи.

Мы с Юлей болтали без умолку. Она живо интересовалась живописью, или, может быть, просто искусно делала вид, что ей это интересно, дабы диалог лился легко и непринуждённо. В её глазах художники были особыми людьми, не похожими на других. Она с воодушевлением говорила о живописи, словно мечтая когда-нибудь прикоснуться к этому волшебному миру.

Юля выражала некое желание научиться этому виду творчества, однако каждый раз жаловалась на нехватку времени. Порой мне казалось, что её слова звучат заученно, как у актёра, читающего текст по бумажке. Но в её глазах искрился неподдельный интерес, и я верил в её искренность.

Я со своей стороны старался убедить её, что увлечение искусством не знает границ и временных пределов. Я говорил ей о том, что искусство способно вдохнуть жизнь в самые обычные вещи, сделать окружающий мир многообразней.

Далеко не в первый раз мне приходилось читать подобную «лекцию», и многие женщины велись на мои слова. Мой «лекционный процесс» был запущен, и меня было не остановить. Я знал, что могу часами говорить о живописи, о художниках, о том, как искусство влияет на человека. И в этот раз я не собирался останавливаться, ведь Юля была готова слушать... Или только притворялась — этого я не знал.

Когда мы с Юлей подходили к дому, небо уже окутала бархатная тьма, и Луна, величественно взошедшая на небосклон, заливала всё вокруг своим серебристым светом. Мы остановились около погасших окон. Мне казалось, что именно в этот момент между нами должно было произойти что-то особенное.

Она резко повернулась ко мне, и я увидел, как в её глазах отражаются блики Луны. В этом свете её взгляд казался ещё более глубоким и загадочным. Я почувствовал, как воздух вокруг нас наполнился электричеством, предвещая нечто непредвиденное...

- Ну, вот и всё?!.  Спасибо за прогулку... -  произнесла она тихим голосом.

Юля сказала это так, будто я был виновен в том, что миг нашего уединения подошёл к концу. Но в реальности ничего особенного не произошло. А что, собственно, должно было произойти? Меня ждала уютная семейная рутина — любящая жена и маленький сынишка в кроватке. Наш дом был наполнен теплом и уютом, в нашей семье всё было гармонично: я любил свою жену и сына, и мне никто больше не был нужен в тот момент.

Даже если бы в тот миг все звёзды с небес попадали на землю, призывая меня обнять и поцеловать Юлю, я всё равно бы этого не сделал… Моя привязанность к семье была непоколебима. Жена и сын были для меня всем, и никакие внешние силы не могли бы заставить меня изменить своим чувствам.

- Ребята, пора в дом, я вас заждалась…, - послышался с террасы голос жены. – Я вам тут успела вареников с вишней "сообразить". Вы как? Не откажетесь от такого лакомства, да ещё и со сметаной?

Я посмотрел на Юлю. Она молчала, затаив некую неудовлетворённость, двинулась к калитке.

                (продолжение следует)