Дворовая одиссея. Пролог

Двор между пятиэтажками пах пылью и асфальтом. Лето 2010 года выдалось пышущим зноем, ненормальным даже для юга. Максим, четырнадцатилетний угловатый подросток, сидел на перевернутом ящике из - под минералки. Алина, привалившись к его плечу, листала потрёпанную книгу с обложкой, где красовался рыцарь в сияющих доспехах. Ей было двенадцать и её смех звенел как разбитое стекло, когда Максим увел у нее из - под носа книгу.
Воздух дрожал над раскалённым асфальтом и даже в тени развешанного между балконами белья не было избавления. Клейкий, палящий зной проникал повсюду, пропитывая кожу тяжёлым, неподвижным жаром. Насыщенный запах раскаленного бетона смешивался с ароматом стирального порошка, поднимающимся от влажных простыней, но это не приносило желанной прохлады — лишь напоминало о воде, которой так не хватало.
Изредка дул слабый ветерок, шевеля висящие полотна, но он лишь гнал раскалённые волны воздуха, заставляя их колыхаться, будто невидимые языки пламени. Где - то вдалеке слышался рёв мотоцикла, резкий и внезапный, но город в целом застыл в полуденной немоте, словно заворожённый собственным пеклом. Даже голуби, обычно шумные и наглые, притихли, укрывшись в узких щелях под крышами, их перья взъерошены, клювы приоткрыты в тщетных попытках охладиться.
Люди прятались по домам, задергивая шторы, но и там духота висела непробиваемая, как тяжёлое одеяло. Кондиционеры гудели на пределе, выплёвывая тёплый воздух, а те, у кого их не было, обмахивались газетами или мокрыми полотенцами, мечтая о грозе, о ливне, о чём угодно, что разорвёт эту удушающую пелену. Но небо оставалось безжалостно ясным, синим до белизны, и солнце, словно разъярённое божество, продолжало жечь без пощады.
Где - то за углом слышался крик мальчишек, гоняющих мяч, да треск кузнечиков в жухлой траве у забора. Максим щурился, глядя на солнце, пробивавшееся сквозь листву тополя, и думал о том, как бы сбежать отсюда — хоть на речку, хоть на край света.
— Опять про рыцарей? — буркнул он, тыча пальцем в книгу.
Алина фыркнула и прикрыла страницу ладонью.
— А тебе какое дело? Ты же фэнтези не читаешь.
— Потому что это для девочек. — Максим скривился, но тут же получил книгой по колену.
— Дурак! — Алина сверкнула глазами, но уже через секунду её губы дрогнули в улыбке. — Ладно, хочешь, почитаю тебе вслух?
Он хотел отказаться, но в её голосе была та самая нота, против которой он никогда не мог устоять. Вместо ответа Максим лишь крякнул и откинулся назад, упираясь ладонями в горячий бетон.
Алина начала читать. Её голос, тихий и немного картавый, смешивался с жужжанием мух и далёким гудком поезда. Максим закрыл глаза. На секунду ему показалось, что они не во дворе, а где - то далеко — в замке с высокими башнями, где нет этой духоты, пыли и извечного запаха жареного лука из открытых окон.
Но тут раздался резкий свист и оба вздрогнули. Из - под арки вывалилась ватага пацанов постарше.
— Эй, Макс! — крикнул один из них,  коренастый,  с сигаретой в зубах. — Чё с малышнёй тухнешь? Пошли с нами, дело есть!
Максим нахмурился, чувствуя, как Алина невольно прижимается к нему ближе. Он знал, что если пойдёт, то пропадёт до вечера, а если нет — получит насмешки. Но книга в руках у Алины была раскрыта на самой интересной главе...
— Отвалите. Я занят. — махнул он рукой.
Пацаны засмеялись, но ушли, а Алина посмотрела на него с таким облегчением, что Максим вдруг почувствовал себя тем самым рыцарем с обложки. Пусть ненадолго.
— Сколько можно про эти сказки? — бурчит он, но сам прятал улыбку в уголке губ. — Реальность, понимаешь? Надо готовиться.
— К чему? — Алина выхватила книгу обратно, их пальцы соприкаснулись на мгновение.
— К войне. — серьёзно ответил Максим, глядя на тень вертолёта, что пролетала над домами.
Никто тогда еще не знал, что это не тень, а предвестник.
Вертолёт, низко прорезавший небо, казался случайным гостем — может, учения, может, проверка. Но уже через неделю его черный силуэт стал привычным. Сначала один, потом два, потом целая стая железных птиц, чьи лопасти рассекали воздух с угрожающим гулом.
— Ты правда думаешь, что это к чему-то плохому? — шептала, прижимая книгу к груди.
Страницы пахли старыми чернилами и пылью, но сейчас этот запах казался единственным, что ещё напоминало о мире, в котором главными опасностями были лишь вымышленные драконы.
Вечерами он провожал её до подъезда. Она жила на третьем этаже, окна выходили на восток — солнце будило её первым. А он — на первом, в квартире с облупившейся краской.
Мать Максима работала на заводе, отец пропал года три назад. Алинина мама — учительница литературы, вечно с синяками под глазами от недосыпания. Их двор — это их вселенная.
Когда начались драки с подростками из соседнего района, Максим встал между ними и Алиной. Ему разбили губу, но он не отступил.
— Больше не дам в обиду. — сказал,  размазывая кровь по подбородку.
Алиса промывала ему рану в подвале, где они прятали велосипеды. Её пальцы дрожали, когда касались его лица. 
— Ты как рыцарь из моей книги.
— Рыцари умирают. — буркнул он, но не отодвинулся.
Выпускной класс. 2014 год.
На стене школы висел плакат: "Защитники Отечества — гордость страны!" Максим и Алина сидели на крыше гаража, смотрели на звёзды. Он вернётся с армии через год, она к тому времени закончит колледж.
— Дождешься? — спрашивает  хриплым голосом.
— Всегда. — отвечает она.
 В этот момент ветер поднял её волосы, создав вокруг лица золотой ореол.
Он не поцеловал её тогда. Слишком много слов между ними, слишком много страха. А через неделю его забрали.
— Когда вернусь — будем вместе! — крикнул из окна автобуса.
Она махала рукой, пока автобус не скрылся за поворотом. В кармане её джинсов лежала записка, нацарапанная его почерком: "Не бойся. Я вернусь". 
Они не знали, что война уже дышит им в затылок. Что через восемь лет Максим будет ползти по руинам города, где когда - то они смеялись, а Алина — вкалывать в подвале больницы, считая пульс раненых.
Автобус увозил его, а она оставалась в их маленьком городке, где ещё пахло свежей выпечкой из булочной на углу и где по вечерам на площади собирались подростки, слушая музыку из старенького магнитофона.
Тогда никто не думал о тревожных сводках новостей, о том, как быстро мир может расколоться.
Алина научилась различать гул самолётов — мирный рейс или бомбардировщик. Максим — спать под грохот артиллерии. Их город больше не называли по имени.  Теперь это был "сектор H-12", перекрёсток стратегических интересов.
Однажды она нашла его в списках пропавших без вести. Но вычеркнуть из памяти — значило предать. Поэтому она продолжала ждать, даже когда вокруг рушились стены.
А он всё полз. Через развалины, мимо ржавых вывесок их любимых мест,  с мятой фотграфией в кармане.
Но война не отпускала так просто.
Но это будет потом. А пока — лето, запах асфальта и смех, который ещё не был окрашен кровью.
Солнце плавилось над городом, превращая тротуары в липкое месиво, но им было всё равно. Они шли по улицам, сплетая пальцы в единый узел, будто боялись, что даже ветер может разлучить их. Максим рассказывал что - то смешное, а Алина закидывала голову назад, и её смех звенел, как  хрусталь. Чистый, без трещин.
Они не замечали, как по вечерам в новостях всё чаще мелькали тревожные сводки, как соседи шептались у подъездов, а в магазинах исчезал сахар и спички. Они были слишком заняты друг другом: первыми поцелуями в тени каштанов, спорами о книгах, которые никогда не дочитывали до конца и мечтами о будущем, которое казалось бесконечным. Бесконечным, как это лето.
Алина тогда ещё носила платья в горошек и верила, что мир можно исправить добрыми делами. Максим рисовал в блокноте странные механизмы и клялся, что однажды построит машину, которая унесёт их далеко - далеко, туда, где нет ни войн, ни разлук.
Они не знали, что скоро всё изменится. Что вместо смеха будут крики, вместо поцелуев — сжатые зубы, а вместо мечтаний — только одно желание: выжить.
Но пока — лето. И пока оно длится, война для них всего лишь далёкое эхо, чужой кошмар, который никогда не коснётся их горячих ладоней.