Зловещий озноб

 Виктор Матюк

Зловещий озноб

Дай бог, чтоб грешную плоть не бил зловещий озноб,
И рок подумать даже не мог, что божий раб - остолоп,
Он – не бомж и не циклоп, у него высокий умный лоб,
Какой ему прок выносить из повседневной жизни урок,
Если он валится с ног от невыносимой боли и чреды тревог?
Мир жесток, ты в нём, будто бездомный щенок, ты – одинок,
Точно таёжный волк, ты насквозь во время стыни продрог,
И согреться не смог даже на перепутье четырёх дорог!
Бурный поток разноцветных мыслей проник между строк,
От жалких крох из незаконченных фраз и слов,
Прилёгших на листок на часок иль два,
Чтобы утихла в округе людская молва!
Пока плоть жива, душа нашла себе врага,
Перед ним закрыты ворота, его поступь легка,
За его спиной - ливень и гроза, на устах – злобная ухмылка
 С волчьим оскалом, вблизи мелькнула тень женского овала,
Она тут же скрылась под стёганным одеялом, в малом и большом
Деле в области полысевшего затылка затряслись поджилки!
И я самостоятельно не смог переступить через высокий отчий порог
Без солдатских кирзовых сапог, переминался часок с пятки на носок,
Не без тревог, распрей и склок вставил ключ в дверной замок,
 В ответ услышал резкий щелчок, и вот дверь резко распахнулась,
Юность в воспоминаниях ко мне стремглав вернулась,
Мило улыбнулась, к потному челу губами прикоснулась,
Будто бы очнулась от страха, рядом ни топора, ни плахи,
Только старая дырявая нательная рубаха из белой бязи
Ей напомнила о прежней любовные связи у заброшенной коновязи!
Там осела давнишняя пыль, нет ни грязи, ни канувших в Лету фантазий,
Что-то ойкнуло в груди, даль затмилась впереди, попробуй узри - мираж любви исчез!
Он небось уже покинул просторы земли, грех не испарился раз и навсегда,
Он ждёт зловещего звонка, коль кишка тонка, долго не стой у окна,
Мирская суета сулит обман, он проникает в душу по ночам,
Чтобы там вспомнить давнишний любовный роман!
По его следам хотелось бы пройти,
В памяти лишь остались они,
На полевой тропе их не найти!
Прошлое смыли проливные дожди, тропы метели замели,
Ты вновь на мели, только неразборчивые штрихи наподобие клешни
Мелькнули в пожухлой траве, и мгновенно исчезли в синеве небес!
Мираж исчез без помех в серой дымке, на старенькой тропинке
Замерла женщина в голубой косынке с приветливой улыбкой на лице,
Явь будто в полусне напомнила о себе, растревоженное восприятие
Расшило круг подруг и давнишних приятелей, учеников и учителей!
Время прошлое гонит взашей, рядом нет ни пьяниц, ни алкашей,
Страшен мир без ****ей? Очередь у входных дверей,
Толпа в страхе, те, кто родились в рубахе,
Не готовы идти под топор на плаху,
Сменив белоснежную нательную рубаху,
Им бы не дать маху, и не попасть под облаву
На изгоев и шалав, пара брошенных на ветер фраз,
Изменила враз сияние женских глаз, даже гранённый алмаз
Едва не слили в старый унитаз, постаревший педераст себя в обиду не даст!
Он не готов всё потерять и вновь с нуля жизнь начать, пройдя через кромешный ад,
Не попятившись назад при виде непреодолимых чудовищных преград!
Во вменяемом граде всегда любовь сопровождали птицы,
Пока она не пропала из виду, затаив в душе обиду,
Бесстыжая бестия, родом из городского предместья
Жаждала славы и бессмертия, когда всё растеряла,
На дыбы привстала, в душе – депрессия,
В этом повинна её древняя профессия!
Идиотизм – не излечим, рок гонится за ним, чем ближе к трону, тем выше роль,
Не сыплю соль на раны, место к трону нельзя приобрести без рубля в кармане,
Примешь сотку водки на коня, обожжёшь глотку и айда в неведомые края!
Там бесстыжая бестия попирала законы семейного жития,
Её имели во все отверстия четыре мужика из соседнего села!
Любовь наперекосяк пошла, не затронув ни сердца, ни чела!
Созвездия талант отвергли, звёзды померкли, миг зловещей смерти
В стенах старинной церкви начал тушить горящие свечи состарившейся любви,
Супружеские цепи на веки остались в мраморном склепе, даже дети смазливой брюнетки
Не пытались в гости к ней зайти, глаз меткий замечал звериный оскал в её словах и речах,
Прежний пыл постепенно зачах, тлен и прах сделали последний взмах одним крылом,
И тут же исчезли за соседним углом! С годами мы смотрим на жизнь иначе:
Много судачим, едва ли не плачем, как же иначе жизнь прожить без удачи?
Обида осталась внутри, они не видна даже вблизи, всё напряглось от плеч
До кончиков пальцев, спросить бы у скитальцев, почему грешно живу, будто в бреду,
Всё понимаю, сказать ничего вслух не могу! Связь времён и связь культур
Не для откровенных дур, чей прищур похож на старый абажур,
Проследили и обомлели, боль в страждущем теле
Была велика, словно бы плоть слетела с облучка
Пьяного ямщика! Даже если ночь темна,
Ты видишь небосвод с открытого настежь окна,
Твою душу пронзает смиренная тишина, даль, как и мечта,
Читается с чистого листа, суета сует оставляет свой след
На много лет, ложь и лесть изменяют людской портрет!
Когда-то ты был молод, нынче сед, солнечный свет
Ограждает душу от несчастий и бед! На руках браслет,
Он издаёт дрязг пут и оков, не слышно звонков
Из-за грозовых облаков!
Впереди развод, переезд и пустота,
Упавшая на пол тетрадь заставила водную гладь
Время зря не терять, передумать и божьим замыслам внять!
Нечто генерирует что-то, только божество без порока,
Впереди безвестная дорога, всё – от Господа - бога:
И распри, и склоки, жизнь исчезает в водостоке земли,
Многие там полегли через распри и склоки, молнии и грозы
У многих мужчин, влекомых бездельем оказались в беспробудной бездне,
После синдрома похмелья не осталось воспоминаний о таинственном ущелье,
Где загадочное дьявольское зелье бурлит в широкой келье до рассвета,
Там не бывает яркого света, там жара и тьма, мужчины от неё без ума!
Хамло орущее, тельняшку на груди рвущее на показуху, пуще всего
Любит собственно Эго, стремление к утехам рождалось не в муках,
А в народных приметах и матерных словах, действуя на свой риск и страх,
Оно всякий раз могло развенчать жуткий страх парой неприхотливых фраз!
Разум шёл наугад по незнакомой стезе, он каждой слезе находил утешение,
К нему тотчас возвращалось вдохновение, оно сулило душе ощущение покоя,
Роль изгоя зимней порою обещала гибель, наброшен на плечи армейский китель,
Холодная монашеская обитель постепенно наполнялась теплом, ангел-хранитель
Вновь летал под открытым настежь окном! Он – не ценитель чужого таланта,
Он – из рода Атлантов, не спекулянтов и не дилетантов, а воинственных орлов!
Старинная лампа, точно такая же, как на картине Рембрандта, сияла подобно бриллианту
Из заповедного царства, оберегая носителя скрытого таланта от чужого хамства
И постоянно мытарства в ограниченном пространстве, где убогость и царское убранство
Оставалось вовне, но ближе к весне раскалывалось надвое, одна половина бесилась в танце,
Другая примыкала к шаманству, прислонив голову к жалкому меньшинству,
Указывало путь и стезю обманутой толпе! В чреде грядущих дней
Чувствовалось всё сильней смешение желаний и чувств,
Тоску и грусть в родные пенаты возвращал зловещий искус:
Сбросить груз былых грехов и вновь вернуть сокровенную любовь!
Во времена позднего застоя люди устраивали пышные застолья,
После запоя наступало похмелье, веселье спустилось в подземелье,
Там нет толпы, как в мавзолее на привычной тополиной аллее,
Никто тебя не гонит в шею, торопиться некуда, да и зачем?
Везде тлен, всюду суета, простота мы, простота!
Людская молва долго меняет точку зрения,
Твоя же семья сидит в своей келье,
Жена спит на измятом постельном белье,
И видит очаровательные миражи во сне!
Тут творится жуть: спросишь – солгут,
Или отправят на три буквы в Сургут,
Если полюбишь, тут же предадут,
Поигравшись чуть – чуть,
Не простившись уйдут,
Попросишь – откажут, ноги и руки бечевой свяжут,
И умного слов о тебе не скажут, по стенке размажут,
Не станут уважать, не простят, просто-напросто заклеймят,
И ты опять готов отправиться в кромешный ад,
Где грешные души горят и горят,
Им надо за свои грехи отвечать!
Стараюсь лишний раз не топтать траву,
Боюсь задавить гусеницу или муравья,
Скользит земля под ногами после дождя!
В этот год на белый свет появился простой человек,
Безвестный доселе поэт: белый свет – бессердечный и придирчивый
О нём тотчас забыл, он волком не выл в подворотне,
Осенил своё чело крестом господним
И вновь стал свободно писать,
Думать и мечтать!
Он упражнялся в падежах на свой риск и страх,
Он без них стремглав бы зачах, неровен час
Родня останется без нас и что тогда?
Голод, холод и нужда зазвонят во все колокола!
Делаешь рывок и тут же падаешь с обеих ног,
Не дописано несколько строф, чтоб
Упасть плашмя между двумя
Классными девицами,
Умницами и не тупицами,
Страсть не выглядит смешно,
В жизни всё предрешено!
Спишь с ними на боку, целуешь то одну, то другую,
Всуе бытия ищу для себя бабу простую, не святую,
Не слабую на передок, не любительницу распрей и склок!
На ловца и зверь бежит, земля дрожит, мгновением надо дорожить!
Прощённые обиды, семейные распри и интриги никого не красят,
Они гасят детородный инстинкт, страсть опускается в лабиринт
Там тайно руководит группой мужчин, где один – в поле не воин,
Он другой жизни достоин, время его не щадит, у него затрапезный вид,
Конфликт не исчерпан до конца, на всё воля Творца!
Не боюсь женщин с прошлым, оно прилипает к подошвам, как дёготь и воск,
Исчезает прежний лоск, тускнеет мозг, тот, кто был в твои воспоминания вхож,
Стал сам на себя давно не похож! Его никто не ценит ни в грош,
Его чело омывает промозглый дождь, былое время не вернёшь,
Он - не бомж, его нет в кругу вельмож, он сам на себя не похож,
Женская ложь сломала всё, чтобы было обретено,
И кануло на самое дно глубочайшей полыньи!
Ему зябко спать в ночи, не поют по утрам соловьи,
Былое не выбросишь из души, живёшь в глуши,
В далёком захолустье – полное запустение,
Камень преткновения лежит на тропе,
По своей простоте ищу в канве хитросплетений судьбы
Истоки людской молвы, ни жары, ни суеты, смотрю со стороны
На грядущий исход, человеческий род до сих пор водит хоровод!
Правда бьёт прямо в лоб тех, кто принял на душу нераскаянный грех,
Один за всех и все за одного, в жизни всякое бывает, грехи душа слезами смывает,
Они всегда некстати, врывающийся давнишние приятели, вырвавшись из глубокой полыньи,
Маячащей вдали, пронеслись по стерне, переписали жизнь вчерне и набело,
Однако что-то совсем не так пошло, как задумано! Слёзы текут рекой,
Проходит век золотой, когда ты любовниц путал с женой,
Их цепь нельзя прервать, судьба бичевой связала мысль с внешней средой,
Ты в той связке – самое слабое звено, ты с грешниками заодно, вспотевшее чело
Ищет проросшее зерно, не находит ничего, оно закалено в ратных трудах,
Однако силы тают на очах, подлый страх порохом давно уже пропах!
Как страна бы почти век жила от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича,
Однако выжила и на ногах устоять смогла, люди ели эскимо и докторскую колбасу,
В избытке - хамса, даже божья роса в давние времена наводила тень на плетень, что ни день,
Новая дребедень всё сильней и сильней отрывала взгляды людей
От сумрачного жития, по ржаному полю петляла стезя!
Метафоры не идеальны, хотя имеют отблеск хрустальный,
Словарь - редкий, но терпкий, колючий будто лес дремучий,
Даже в мороз трескучий от него исходит запах пахучий!
Не молодеют люди, все стареют, лобок давно уже не бреют,
Пряди седых волос ниспадают на высокий и покатистый лоб!
Всему – своё время! Всему – свой срок!
Я ждать устал, когда же судьба изменит своё зловещее решение,
И всепрощение небес прольёт божественный свет на всех,
Кого с нами давно уже нет, короток жизни век,
Грешен человек! Он был в своём уме,
Жил в тонкой скорлупе
И преданно служил семье!
Пока не затмились облака,
И гром не подал голос свысока!
Кому-то выпадает неслыханное счастье:
Изменить свою жизнь в одночасье,
В силе любви пришлось тотчас усомниться,
Дабы не уединиться от толпы окончательно,
Отвергнуто предательство, бытье обманчиво, не истинно оно!
Все живут грешно, и что? Прошлое скотчем опечатано,
Не для всех оно, прошлое ушло бесповоротно,
Никто о нём не думает обстоятельно!
Народ живёт грешно, стареет безнадёжно,
Будущее предрешено, рядом нет никого!
Стою грешным делом я почти полдня у церковного алтаря,
От стен старинного монастыря истекает только холод января,
В душе - ни дыма, ни огня,
Однако я не смог пройти мимо
Едва тлеющего очага, вокруг много битого стекла,
Шелест лёгкого ветерка, а с закрытого на три замка чердака
Доносятся странные слова: «Мера должна быть во всём!
Меньше якшайтесь с грехом! Он виновен во всём,
Жизнь идёт своим чередом, истина - за бугром,
Даже если в доме твоём полный погром,
Не думай о нём, живи сегодняшним днём,
Нам не суждено знать, что случится
И когда солнце загодя затмится?
Однажды вздыбится земля,
И ты услышишь громкий крик журавля,
Покидающего навсегда родимые края! Жизнь одна, другой не будет никогда!»
Грядущим правит Бог, злосчастный Рок тянет время, он сжигает сухие поленья,
Как бремя времени былого, нет выбора иного, как осторожно делать шаг,
Зажав нервы в кулак, и без страха в глазах попытаться вбежать
В грязных солдатских сапогах в узкий мраморный саркофаг,
Где тебя грехи не теребят, не мешают творить и писать,
Лишь злодеи спешат до нитки, как нищего обобрать!
Жизнь нельзя отложить даже на краткий миг,
Или на краткое время её прервать,
Есть жизнь и есть смертный грех,
Там веселье и множество утех,
Они несутся за тобой вослед,
Разделывают под орех,
Вместе с тобой всей гурьбой встречают каждый рассвет!
Без них не мил мне божий свет! Жизнь в тени – не для искромётной любви!
Жизнь никогда не возвращается вспять, толпа живёт наугад, идёт куда глаза глядят,
Ни слов, ни замшелых тирад, на улице - крики и скверный мат, запах травы- повилики,
Ты готов рисковать, тебе не привыкать свой нос в половую щель совать!
Не моргнув оком, общаюсь с местным седовласым пророком,
Мне – одиноко, он же общается с Господом - богом,
Хотя не согласен с Ним во многом!
Пройдёт ещё премного лет,
И состарившийся аскет
На склоне прожитых лет внезапно свалится в кювет,
Людская зависть его заест, хотя славы и почёта нет,
Блеск былых побед мгновенно исчез
В ярком свете вечернего заката,
Спутались числа и даты,
Вспомнились утраты, чем богаты, тому и рады!
Наше дело – не рожать, сунул - вынул и бежать!
Жизнь, как во сне, дырка в белоснежной простыне,
Ущербная Луна в раскрытом настежь огромном окне,
Святость, много лет таившаяся вовне, в огне не горит,
С ней можно дружить и по душам свободно поговорить,
В дни жгучей необходимости, задумавшись о вечности
И скоротечности бытия, стеная и вопия, измучаешься зря,
Что та стезя, что под ногами, окроплена женскими слезами!
Ввысь давно уже не рвусь, к плеяде новых чувств стремлюсь, молитвы читаю наизусть,
Утихомирив тоску и грусть, не обрываю груз семейных уз, к ним только прикоснусь,
Тут же с иноходи в галоп сорвусь, не загнусь ни сегодня, ни завтра, в делах запарка,
Чайная заварка исчезла с обеденного стола, чайная роза давно уже в душе отцвела!
Иных аргументов не нашлось, что-то не срослось, опосля всё улеглось,
Решён основной вопрос: кто здесь хозяин, а кто из нас - временный гость?
Кого-то ждёт погост, он, как в горле застрявшая кость, уж лучше жить врозь
С любовной игрой, пусть толпа судачит наперебой, что ты – не святой!
Без любования и цензуры входили в душу моложавые клуши,
С отменными фигурами, с лицами хмурыми едва общались с людьми,
Их жизнь неоднократно стегала плетьми, однако они не сидели взаперти,
Зажав нательный серебряный крест в левой горсти, оставались в тени главы семьи!
Опыт, как копоть, век ещё не прожит до конца, на всё воля Творца,
Тлен и суета толпятся у резного крыльца, на душе и зыбко и тревожно,
Озадачить себя непросто, даже когда видишь берёзовые кресты старого погоста,
Поднять с могилы усопших сложно, вернуть обратно молодость нельзя,
Сбежавшая от плоти душа, стеная и вопия, зрит в слезящиеся глаза, они безбожно лгут,
Руки пытаются сбросить с шеи огромный хомут, промедлишь чуть-чуть и жуть, что вокруг,
Прижмёт тебя под стальной солдатский каблук, и ты издашь душераздирающий крик,
Что твой грех был и вправду не очень велик, ты этот мир до конца ещё не постиг,
Все врут, я тоже вру и бегу от себя за Прут, пытаюсь избавиться от пут и оков,
Как женатый мужчина от женских рогов! Нет слов для оправдания,
Боль и стенание слышны везде, мы рождаемся во грехе,
И умираем в толпе греховных напастей,
Ни любви, ни радости, ни семьи!
Пристально зрю в любимые глаза,
Они врут за глаза, влюблённые в ложь глаза, сводят с ума, обезумевшего мужика!
Беда никогда не приходит одна! Ночь холодна, ущербная Луна из-за туч не видна!
Враньё, как в диком поле дождевая вода, внешне – чиста, зато на поверку дня
В ней плесень одна! Нет в бренном мире справедливости, по божьей милости
Ты по своей наивности проваливаешься в половую щель, на дворе - метель,
Зато внутри – весенняя капель! Благой пустоцвет требует звона монет,
Его поблизости нет, трудно найти сокровенные Господние пути,
Не сбившись многократно с пути! Как в себе уверенность обрести?
Мотаюсь во благости будничных дел, покатый лоб слегка вспотел,
Он не захотел оставаться не у дел, и посмел перечить небесам,
Стыд и срам оставили на его сердце огромный шрам,
Душа открыта всем ветрам, жизнь трещит по швам,
Везде обман, сизый туман окутал старенький диван,
Там для милых дам - небесный рай! Лишнее не болтай,
Закрой уста, жизнь – не проста, простота мы, простота,
По воле Христа жизнь вновь надо начинать с чистого листа!
При повседневной стуже, не хочу жить хуже, снаружи – стынь,
Ты вновь один, на тропе - прошлогодняя полынь, чужие рты зависти полны!
Что же ты, фраер, сдал назад? Испугался преград и ничему давно уже не рад?
Шагаешь наугад, каждый последующий шаг, как лошадиный храп,
Отдаётся в ушах, в душе – беспредельный страх! Боль в глазах,
Вообще-то на дворе холодное лето, а ты по бабам - не ходок,
Всему – своё время! Всему – свой срок!
Печален итог, ты валишься с ног,
Повсюду - подлог, куда ни плюнь, куда взгляд ни кинь, везде одно и то,
Миром правит ложь и враньё,
Везде загаженное бельё,
Хамьё - на пьедестале,
Приличные люди - в опале!
Дивные времена настали, мы все живём на поводке,
Зажав нательный крест в руке, рубим деревья в тайге,
Брёвна тащим на себе, на тропе – неразбериха,
То дождь, то снег, то лиха - невпроворот,
Какой-то урод бросил камень в мой огород,
И вот пришёл и наш черёд избавиться от забот, с кем и как?
Везде бардак, все бабы – ****и, дают и спереди, и сзади
Патлатому дяде, если он купается в шоколаде,
По его команде армады машин,   
Достигнув вершин бытия,
Стеная и вопия,
Под струями проливного дождя, пытаются смыть грехи с себя!
Оба на! Не бойся старости - она проходит быстро!
Мозг подвержен всевозможным слухам,
Он ни сном, ни духом
Не знает,  почему он у слухов в плену?
Уменьшается ума палата, путаются числа и даты,
Мне плевать на все невзгоды и умственные утраты,
Уши прикрою клочьями нежной белоснежной ваты,
Но только чтобы она была с запахом жасмина и мяты!
Забита чушью голова, забывает она удачные мысли и слова,
Людская молва ещё жива, она, закусив удила, по околотку странствовать пошла,
В страждущей душе – вечная мерзлота, ей не хватает душевного тепла,
В её глазах – мольба, дрожит рука, молчат уста, под ногами –пожухлая трава!
Уменья жить - нам не занимать, нам бы знать, как статных баб
Вблизи себя удержать? Они норовят сбежать в чужую кровать,
Там их прельщает благодать, Япона мать, как же хочется женские уста сковать,
Они любят приврать и зря начинают горевать, мне же плевать на всё, что прошло,
И кануло в Лету, шатаюсь по белому свету, в кармане держу истёртую газету,
Весь лоб в поту, его бросает то в дрожь, то в тоску, взор обращён к Христу, всё потому,
Что искренне приму Его нравоучения, они вне всякого сомнения, как сигналы Проведения!
Без них и не туда, и не сюда, в иных словах - одна вода, в Его же мыслях глубина,
Там отражена суть земного бытия!
Ходит слух в народе, что урод сидит на уроде, он вроде бы одет по погоде,
И его жизнь не на исходе, пока ноги ходят, он гуляет не оглядываясь,
Изредка крестясь, и легко вступает во внебрачную половую связь!
Даже если душа болит и сердце страждет,
А впереди чреда из несчастий и бед,
Не зри им вослед,
Ты же Человек, один из тех,
Кто черпал грех сполна,
Ты смог повзрослеть,
Немного поумнеть,
Осталось самую малость: победить усталость
После ссор, дрязг и суеты сует, им прощения нет!
Полутёмный зал в сигаретном дыму, взгляд таращится во тьму,
Нет веры никому, сложно одному жить по уму, когда лицо в поту,
Душа на промозглом ветру не остывает, жизнь куда-то уползает,
И в серой дымке тут же тает, глаза, взывающие кого-то, ищут его в толпе,
На повседневной тропе – пустота и кромешная темнота, вокруг – суета,
В голове – бред, убегаю с насиженных мест и слышу вослед, как пьяный сосед
По дороге в общий туалет орёт: «Привет! Годы, как снег на голову, смолоду
Носил и я свою рыжую бороду и голову высоко, пытался увидеть счастье далеко,
Взгляд манило женское тепло, теперь на душе одиноко, от любви нет прока,
Только множество пороков, в мире жестоком даже от пророков
Не дождёшься совета! В душе – вендетта, разум требует соблюдение этикета,
Жизнь летит, как комета, любовь пролетает, как Джульетта над парапетом,
Ты не успеваешь за ней следом!» Песня спета, но не до конца!
На всё воля Творца! Семья, как тюрьма, туда – нельзя,
Сюда тоже, можно ложиться только в семейное ложе,
Если же совесть гложет, а плоть устоять против соблазна не может,
Не грубя, достань из загашника три рубля, выпей на коня сотку палёной водки,
Собери шмотки, и несись дорогой короткой к ближайшим высоткам,
Чтобы там ласкать молоденьких мам! Память укрыта слезами,
А под ногами земля, изгаженная солдатскими сапогами,
Они бродили кругами и что-то орали обагрёнными губами,
Что-то искали глазами, словно бы прощались с теми днями,
Когда были признания и не было ещё разочарования!
Боль и стенание отправили любовь в изгнание,
Теперь моё поверхностное дыхание
Затаилось вовне, где-то в глубине
Страждущей души - запах анаши,
Как оправдание женской лжи,
Она слезами душит согрешившую плоть!
Где же Господь? Он утешает весь сброд,
Зато простой народ сам ищет ломоть чёрствого хлеба,
Всесильное небо пугает дождём и снегом дитя вселенной
И стыдливо испепеляет всё, что во грехе когда-то рождено!
Хочу ещё пережить смятенье то, что взращено в сутолоке прожитых лет,
Я нынче сед и никем не воспет, чудовищный грех всплывает то там, то здесь,
Он без помех смеётся нам вослед, он почти померк в суете сует,
Того, что было, давно уже нет! Грех не всплыло наверх,
Он упал на самое дно, неужто прошлое моё погребено?
Даже у младенцев есть морщины, а у мужчины преклонных лет
Любовь оставила заметный след, молодой брюнет был по моде одет,
Сейчас он – сед, ни былых побед, ни поражений, одно лишь вдохновенье, проявив терпение,
Приносит ему наслаждение в минуты самосожжения и творческого служения завистливой Музе!
Прежние обиды связаны в тугой неподъёмный узел, они повсюду кружатся в медленном блюзе,
Никак не хотят с прошлым расставаться, желают только нежно общаться на пыльной брусчатке,
Только рок в огромном картузе, раскрыв объятия встречает грешников на безлюдной Тропе!
Жизнь проходит мимо, я же верю непоколебимо в то, что обронило своё тепло в грешное нутро,
Не угаснет оно до конца, на всё воля Творца! Ему принадлежат наши Души и Сердца!

г. Ржищев
22 июля 2025 г. 14:28