Тропы. Глава четвертая

Визит в школу ничего не дал.

Школа за последние годы почти не изменилась: те же стены, тот же запах мела и влажных тряпок, только лица в коридорах были другие, а голоса, казалось, звучали чуть громче, чем прежде. Всё здесь было похоже на прошлое, но не было им.

Секретарь в приёмной долго искала нужные бумаги, но нашла только старый классный журнал, где имя Чэнь Вана значилось в списке учителей, а напротив стояла аккуратная дата — год его ухода на пенсию.

Директор, женщина с короткой стрижкой и внимательным взглядом, выслушала их молча, а потом неожиданно сказала:

— Я была на похоронах Чэнь Вана. Там был товарищ Ян Цзысюань, заместитель редактора «Синь Вэньхуа» (Новой культуры). Он учился у Чэня ещё в старой школе, они были хорошо знакомы. Думаю, он сможет вам помочь.

Договориться о встрече оказалось просто: Ся Дэшэн, студент факультета журналистики, не раз бывал на лекциях Ян Цзысюаня и даже однажды задавал ему вопрос о свободе слова.

Редакция «Синь Вэньхуа» располагалась в стеклянной башне, где воздух был кондиционированным и пах дорогим кофе. Их провели в кабинет, залитый холодным светом, с панорамным окном, в котором город внизу казался аккуратной, безмолвной схемой. Ян Цзысюань, которому было далеко за шестьдесят, выглядел так, будто только что покинул тренажёрный зал и кабинет пластической хирургии одновременно. Его тело было подтянутым, лицо — гладким, а энергия, исходившая от него, была почти агрессивной. Он не стал тратить время на любезности.

— Итак, — сказал он, жестом указывая им на стулья, в то время как сам остался стоять, — ученики моего старого учителя. Зачем вам это?

Его вопрос был не любопытством, а скорее допросом.

— Мы разбираем его бумаги, — начал Дэшэн. — И нашли имя… Мэй Линь.

Ян Цзысюань на мгновение замер, его взгляд стал непроницаемым, как полированное стекло.

— У учителя Чэня была непростая жизнь, — сказал он, обходя тему имени. — Он сделал ошибки, но партия дала ему возможность искупить их и стать полезным членом общества. Он иногда упоминал, что в юности у него была учительница русского языка. Но имени её никогда не называл.

Он подошёл к своему столу, что-то набрал на клавиатуре. Принтер в углу бесшумно ожил.

— Что касается старой школы… — продолжил он, — у нас был большой материал о ней, когда её сносили. Красивая история о том, как прошлое уступая место будущему, открывает другое прошлое.

Он протянул Дэшэну несколько свежеотпечатанных листов. Заголовок гласил: «Прощаясь с эпохой, или новая страница истории».

В этот момент Дэшэн почувствовал, что бумага в его руках чуть дрожит — то ли от кондиционера, то ли от того, что он сам не знал, чего ждет от этих страниц.

— В архиве журнала, возможно, есть старые фотографии, — добавил он, видя их растерянность. — Групповые снимки классов, учителей. Я попробую найти, когда будет время.

Он говорил быстро, деловито, словно выдавал им порцию информации, отмеренную и утверждённую.

— У него остались родственники? — спросила Сянлю, и её голос в этой стерильной тишине прозвучал особенно тихо.
— Знаю только, что его мать была из Нанкина. После всех… событий, в начале семидесятых, она вернулась туда. Мой сокурсник, нанкинский журналист, кажется, даже делал с ней интервью много лет назад. Для статьи о выживших. Могу попробовать найти его контакты.

Он снова сел за стол, давая понять, что аудиенция окончена. Когда они уже были у двери, он бросил им вслед, и в его голосе прозвучали новые, почти отеческие нотки, которые пугали больше, чем его прямота.

— Послушайте моего совета. Не стоит слишком копаться в прошлом. Оно может оказаться не таким интересным, как кажется. Иногда руины лучше оставить под землёй. Не все тени стоит будить. Поверьте, это важно — и для страны, и для вас.