Валькирия

Предыдущая часть здесь: http://proza.ru/2025/07/16/496


Звонок. Владислав, не открывая глаз, берёт трубку, так как уже знал, кто звонит. Это Стас.
- Да. Чего так рано?
 - Влад! Это не она!
- Кто не она?
- Не она была, понимаешь. Поэтому не узнал. Я не мог не узнать. Художник, в конце концов. Лицо на годы вперёд вижу.
- Стас, я вообще ничего не понимаю. О ком ты?
- Влад, не тупи. Ты меня неделю назад спасал от запоя, забыл?
- Помню. Но ничего пока не понимаю.
- В магазине женщина, которую я не узнал. Я рассказал тебе историю, связанную с ней. Помнишь?
 - Так. Погоди. Да, помню, в результате тебя жена обвинила в домогательстве к ней, когда ей было семнадцать лет.
- Ну да. Только та женщина, что в магазине, была не она.
- А кто?
- Я не знаю! Стас смеялся. А она сейчас здесь, у меня дома. В двойном экземпляре. Влад чувствовал повышенное настроение у друга. Но пока ничего не мог понять. Краем уха услышал тихий женский смех где-то рядом с говорящим.
- Так, так, так. А кто это рядом с тобой веселится? Стас, не дури меня с утра пораньше. Объясни нормально, без загадок и словоблудия. Я ещё толком не проснулся, а ты мне загадки на голову. Она, не она.
Кто рядом сейчас? Даже в двойном экземпляре. Коротко и по существу, как в армии.
- Ладно. Как скажешь.
- Валькирия, картина моя. И настоящая валькирия, ну, та, с которой я перепутал в магазине. Живая, с которой писал картину.
- Беру паузу, а то свихнусь, погоди, Стас... Ты хочешь сказать, что у тебя дома сейчас находится твоя картина и девушка, с которой ты писал валькирию?
- Влад! Ты умеешь быть умным, даже по утрам! Молодец! Всё так и есть. Только картина не моя. То есть она моя, запутался.
В общем, это моё произведение, но принадлежит картина не мне. Её на аукционе купила она.
- Кто?
- Валькирия! Так, понятно? Я не знаю до сих пор её имени, чёрт побери. Как снег на голову. И спросить не могу. Она ушла в магазин.
- Кто? Картина? И Влад сам закатился смехом. Зачем ей в магазин?
- Да ну тебя, Влад, я и так язык сломал, а ты издеваешься. Она послушала моё объяснение с тобой и сказала, что тебя надо пригласить и объяснить по-человечески. И ушла за покупками.
- Умные картины ты рисуешь, однако. По магазинам ходят.
- Прикалываешься?
- Да. Только трудно как-то поверить в происходящее. Или ты криво объясняешь, или я косо понимаю. Или оба спим. Или чего-то я не понимаю. Откуда она взялась? И картина так же.
- Объясняю в последний раз, для особо одарённых Владиславов.
Она была на аукционе, там выставлялись на продажу картины. Увидела валькирию, узнала себя, естественно, была крайне удивлена, так как не видела её и не знала о ней ничего.
Ведь не позировала, я писал поглядывая. Фамилии автора она не узнала, то есть мою, а вот подпись – узнала, так как видела на документах часто. Память у неё орфографическая.
Купила дорого. Сумму не буду говорить. Нашла мои контакты.
Позвонила, спросила разрешения приехать, приехала с картиной. Зачем? Не спрашивай — пока не знаю. Я даже имени её до сих пор не знаю — забыл.
В общем, приезжай знакомиться, думаю, к тому времени я успею познакомиться с ней и вас познакомлю заодно.
Дамочка симпотная. Сколько лет прошло, а она ещё изюминку свою не потеряла. Что-то в ней такое есть особенное. Пойму, напишу обязательно ещё раз, только теперь с натуры, если получится.
- Ладно, понял кое-что, приблизительно – усмехнулся Влад. Скоро приеду. Интересно мне очень. Заинтриговал.
Валькирия, та, что не валькирия, картина, не картина. А имя есть? Балбес старый, – проворчал незлобно.
- Белла! Вспомнил! Имя необычное, потому и не мог вспомнить.
Влад положил трубку и стал собираться.
К подъезду дома подошли одновременно с женщиной, она с сумками, Влад узнал в ней Беллу, картину он помнил хорошо. Постарше, конечно, но узнаваема и красива. И Стас был прав, в ней изюминка есть, и не какая-то, а изюминка воина. Не зря же он с её образа рисовал именно валькирию.
Набрал номер квартиры — вызов. Дверь открылась. Они вошли, пока шли до квартиры, Влад решил уточнить: вы Белла?
- Да. А вы, вероятно, Владислав.
- Верно. Вот и познакомились, без Стаса. Нервничает он, волнуется. Не ожидал так сразу и много валькирий. Посмеялись.
Дверь была уже открыта, вошли.
Извините, не предложил помочь с сумками, бестолочь ещё та, возраст не даёт ума, только отнимает.
- Ничего страшного, мне не тяжело. Я же воин, – улыбнулась.
Разгрузили покупки, оформили стол, присели. Пригубили шампанское за знакомство. Собственно, разговор. Белла положила начало.
- Станислав, вы, видимо, не совсем понимаете смысла моего визита, это так?
-Ну. Как-то так, да. Не совсем понимаю. Но мне приятно, честно.
- Тогда я расставляю точки с вашего согласия. Чтобы не было никаких пересудов, как тогда в издательстве, – улыбнулась.
Станислав и Владислав внимательно слушали, им обоим не терпелось узнать причину. Все знали начало этой истории.
Белла заметила их интерес к её словам, улыбка.
- Так вот, продолжу. Кратко.
Аукцион.
Увидела.
Понравилась.
Узнала.
Вспомнила.
Купила.
Дальше что? Где хранить картину полтора месяца? Мне необходимо по делам в этом городе задержаться. В камеру хранения? Могут повредить. Оставить в выставочном зале на это время?
Нужно искать этот зал, оформлять, это сложности, время.
И я решила, что самый лучший вариант — хранить у автора. И заодно пообщаться. Всё-таки знакомы почти, – она улыбнулась.
Вот, собственно, и вся история моего появления. Надеюсь, что Станислав мне не откажет в этом. И сохранит.
- Не откажу, конечно.
- «Стас, а может, приютишь Беллу, всё-таки знакомы», – спросил Владислав, хитро поглядывая на обоих. Ответ ждать долго не пришлось.
· Влад! Ты что? Она маленькая ещё, ребёнок. Сорок годков, не больше. А ты с помыслами какими-то, хитришь.
- Ага, я ещё маленькая, и с возрастом не ошиблись, – смеялась Белла. В гостинице остановилась. Так что не переживайте.
- А если серьёзно. Белла, вы знали о том, что происходило в коллективе тогда? Когда работали у нас. Я имею в виду…
- Я поняла, о чём вы.
В открытую мне ничего не говорили и не спрашивали. Но закулисные разговоры слышала. Ваше внимание ко мне замечала, конечно, вы часто что-то бормотали себе под нос.
- Это были стихи. А что вы слышали?
- Он же взрослый мужик, она девочка, с ума сошёл, позорище, и всё такое. Честно говоря, я была удивлена и не совсем понимала, с чего они так, позже уже просветил кое-кто.
Ну смотрит мужчина, поглядывает, и что? Все смотрели, новое лицо. Для пересудов более всего охранник был подходящим. Хиханьки да хаханьки со мной, надоел.
- А когда нас закрыли в комнате, якобы нам поговорить нужно. Мы разговаривали?
- Нет. Вы сказали: «Мне будет некомфортно без тебя», и вышли. Они подслушивали, я слышала за дверью суету.
- А о чём можно было говорить на прощание с незнакомым человеком? Дурь какая-то. Я в то время картину писал, а у меня музу отобрали, вот и дискомфорт образовался. Дописывал уже по памяти, без вас.
Владислав вмешался подсказывая.
- Надо было разыграть. Сели бы в разных углах комнаты на всякий случай и изобразили звуками занятие сексом или изнасилование. А потом, когда они вломились в комнату, отдубасить их всех тем, что под руки попадётся.
- Но мы были не знакомы, чтобы изобразить такое. Да и опасно такие игры устраивать. И я не знал тогда, что они мне инкриминируют.
Влад встал, подошёл к висящей картине, сделал два шага назад, посмотрел на неё. Затем на Беллу.
- Не зря Стас именно валькирию с вас писал.
- Я напишу ещё одну, теперь с нынешнего образа. Изюминка именно эта. Воин, которому хочется довериться. И воин этот — женщина.
- Ну вот и славно, доверься, – произнёс с известной уже иронией Владислав, делая намёк.
- Нет, Влад. Табу, не мой профиль, хотя, конечно, женщина красивая, но я уже осуждён коллективом за то, что ты мне лепишь, хотя этого не было. А дважды за одно преступление не наказывают. По законам всех стран. Вот так.
- А если я попрошу? – улыбнулась Белла.
- Если как воин, я сдамся.
Посмеялись, пошутили.
Насытились, попили чай, познакомились, пообщались и решили погулять, погода хорошая и парк с фонтанами рядом. Затем проводили Беллу до гостиницы.
По пути в гостиницу Белла уточнила: «Станислав, вы действительно хотите писать ещё одну валькирию?»
- Да. Я её уже пишу, здесь, – он указал на свой лоб. Неплохо бы нам почаще встречаться, чтобы я видел ваш образ.
- Когда напишете, не продавайте, я у вас её куплю. А я, в свою очередь, обещаю приезжать к вам чаще.
- Зачем покупать? Могу вам подарить.
- Нет, так не пойдёт. Это ваш хлеб. Даже если вам очень срочно понадобятся деньги – не продавайте. Я её всё равно в итоге куплю, только у кого-то другого. Найду и куплю. Вращаюсь в этих кругах.
Если что, позвоните мне обязательно, я приеду. Договорились?
Стас молчал раздумывая.
Вы обещали сдаться мне как воину, сдавайтесь. Обещайте не продавать.
- Хорошо, сдаюсь. Не продам, договорились. Но вы же её ещё не видели.
- Ну и что? Я видела первую. Думаю, вторая будет не хуже.
- Договорились, обещаю, не продам.
Через несколько дней Белла уехала. Картина была ещё не закончена. И как только она уехала, у Стаса начались проблемы с банком.
На этот раз всё было запущено настолько, что ему пришлось задуматься о продаже имущества, и также картины, а иначе заберут квартиру, квартира была в залоге.
Что делать? Только если продать картину дорого, не на улице, а где-то в престижном салоне. И он поспешно заканчивает валькирию.
Позвонил Владу, показал, он всегда первый смотрел его картины. Также рассказал про своё положение и что намерен делать в этом случае. Другого выхода не видел.
- Стас, ты же обещал не продавать её. Она, Белла, как бы тебе сказать, забронировала у тебя её. Нехорошо получится по отношению к ней.
- Ну а что делать, Влад? Бомжевать в ближайших кустах? Или к тебе на голову в сожители? У тебя тоже однушка.
- Может, что-то придумаем? У меня есть домик в деревне. От бабушки, вполне приличный, но мне не нужен. Я могу продать его с имуществом, а ты не спеши, подержи картину. Дождись, пока продам и вернусь. Я быстро, связи нужные есть.
 Так что давай договоримся, я уезжаю, а ты держись. Жди. И, главное, не вздумай забухать, я тебя как друг прошу. Деньги-то вообще есть? Могу подкинуть немного.
- Да есть, голодным не останусь.
- Ну хорошо, тогда я начинаю движения в этом направлении. Время терять не будем. Поговорили ещё немного, Владислав попрощался и ушёл.
Через два дня пришли представители банка и судебные приставы. Разговор был неприятный. Суть разговора: Стас должен освободить квартиру до определённого срока.
Нервы у Стаса, конечно, были железными, но он бесцеремонно выгнал их, вытолкнув за дверь. Они ушли, пригрозив законом.
После неприятного общения Стас решил послать всё к чёрту и элементарно напиться. Но обещал другу ждать. Прошло ещё четыре дня невыносимого состояния.
Друг поймёт и простит, подумал при этом Стас. И пошёл в ближайший магазин за необходимым.
Вернувшись из магазина, обнаружил дверь опечатанной.
- Оперативно, но слишком грубо, я ещё здесь, произнёс Стас, сорвал пломбу и вошёл пока ещё в свою квартиру.
Дождавшись с нетерпением вечера, он приступил к курсу лечения нервной системы.
Лекарство, как назло, не помогало, вторая доза, усиленная, третья, потеря контроля, и он, засыпая, провалился в размышления:
Скрип старой арбы по ухабистой сырой дороге.
Звон золотых монет в рваном потрёпанном кармане.
Едва слышимая красивая мелодия в сознании и незабытый образ девушки из далёкого прошлого.
Но уже сомневался, его ли прошлое, или это фрагменты чьей-то жизни, из недописанного когда-то произведения, и незаметно провалился в сон.
Вдруг открыл глаза, как в армии перед командой «подъём!». Но вместо команды дневального прозвучал звук СМС.
Несколько секунд соображал, глядя на полоски света по краям плотных штор.
Окончательно проснулся, не глядя протянул руку к прикроватной тумбе, взял в руки смартфон, прочитал: «Ваш кредит погашен. Лимит закрыт. Задолженность 0».
— «Что? Как?» Станислав соскочил с кровати от неожиданности. И долго смотрел на экран, перечитывая текст СМС.
В незакрытую дверь вошёл Владислав.
- О! Ты только что с кровати, и дверь не закрыта, произнёс, не поздоровавшись, Влад.
- Во-первых, доброе утро. Во-вторых, спасибо тебе, — выдохнул Стас перегаром.
- У! — отмахнулся Влад. За что?
- Стас передал Владу в руки смартфон с открытой СМС — читай.
- Нет, не я это. Деньги пока в банке.
- Тогда мне непонятно.
- А если подумать хорошо? Влад улыбнулся.
- Хм, не знаю.
- Ты хотел продать картину, которую забронировал один человек. Продал, по брони. Спасибо за честность, — Влад изобразил ироническую улыбку.
- Как она узнала о моих проблемах с банком?
- Вообще-то, Стас, ты обещал ей позвонить, если понадобятся деньги, а не продавать картину. Обещал? Обещал, при мне, между прочим.
- Влад, ты что, глупый? Ну как? Звонить? Есть мужская гордость, ты не слышал об этом? Я мужик в конце концов. Либо сам выберусь, либо пропаду. Значит, так тому и быть.
Владислав улыбнулся, глядя на друга.
- Гордость говоришь… Ты не зря с неё именно валькирию писал, а не русалку, я уже говорил. Воин по характеру, и это её изюминка. Красивый воин. А про гордость я скажу так: она аккуратно, ненавязчиво положила на твою гордость свой меч. Влад рассмеялся.
- Смешно ему, — проворчал Станислав.
- И кстати, позаботилась о твоей гордости, всё это провернула, не ущемляя её.
- Как она узнала?
- Я с твоего телефона взял её номер, уж извини. Когда понял всю сложность и что ты намерен делать, сообщил. Сфотографировал картину и отправил фото. Белла попросила.
И всё, это весь мой грех перед тобой. Остальное она сделала сама, без моего участия. Я даже не знаю, как.
Таким образом, купила у тебя картину. Всё, теперь картина не твоя, ты обещал ей продать? Вот и продал.
Поздравляю с продажей. Теперь упакуй её надёжно и не притрагивайся. Влад смеялся.
– Арт-дилер.
– Что?
– Я всё думал, откуда у неё такие деньги и зачем ей вторая валькирия. А спросить постеснялся. Она арт-дилер. Покупает и продаёт предметы искусства, возможно, занимается только картинами.
И, скорее всего, работает не в компании — на себя. Да, потому что воин, — улыбнулся Стас. Она и есть валькирия. Я в ней не ошибся.
Ну что же, остаётся смириться.
Думаю, с ней ещё не раз увидимся.
- С чего ты взял?
- Арт-дилер, посредник между художниками, выставочными залами, музеями, продавцами и покупателями. Это их сфера деятельности.
Если она заинтересовалась моим творчеством, думаю, что будем видеться.
- Ну вот видишь, она ещё и заработала при этом. Говорила же, что всё равно её купит, даже если продашь, только у других людей, естественно, дороже, чем ты способен продать.
А если… Ты не думал, вдруг роман.
- Влад, ты с ума сошёл? Разница в два десятка, ты что? Сколько мне и ей. Да и не думаю, что она настолько одинока.
- Ну а если? Вдруг она проявит инициативу, — Влад начинал уже подтрунивать над Стасом, хитро поглядывая.
- Здесь совсем другое, Влад. Красота есть, этого не отнять. Но затрагивает не то, о чём ты мне талдычишь всё время.
Изюминка — это дух воина, ты и сам понял. Но это не всё.
Муза, слышал такое слово?
В ней присутствует то, что притягивает, и пробуждает творческий порыв. И тогда, когда ей было семнадцать, я впервые стал писать стихи. Она пробудила. И сейчас происходит то же самое. Это — чувства. Не любовные, нет. Разницу знаю, взрослый мальчик. Чувства, понимаешь? Ты когда-нибудь видел чувства?
- Нет, не видел.
- Врёшь — Стас улыбнулся.
- Каждая моя картина, прежде всего, чувства. Первый штрих, мазок, образ — это чувства. Без этого ничего не будет. Даже фонарный столб не нарисовать. Она муза для меня — всё! Ничего другого нам не шей, хорошо?
- Как скажешь.
 
******
Они встречались. Гуляли, бывали в кафе, общались. Нередко в это время Стас носил с собой мольберт и писал. На скамье, в парке у дерева и в других красивых местах. Смотрел на неё, но писать мог что угодно. Главное для него было видеть её и быть рядом.
Какие у них были отношения? В первую очередь, деловые, творческие.
Платонические? Близкие? Этого мы не знаем. Да и нужно ли это знать кому-то, кроме них? Личная жизнь свята. Она под семью замками должна быть.
Но замки они не вешали.
Чистота не должна бояться чужих глаз и суждений.