Не представляется возможным Озноб-2 Пьеса в одном

                Владимир Скороходов

                К 80-летию Победы над
                фашистской Германией
«…Это есть наш последний,
И решительный бой…»
                «Интернационал»
               (до 1943 года являлся гимном СССР)

                «…Не представляется возможным»
                (Озноб - 2)
                Пьеса в одном действии

Действующие лица:
Михаил Зайцев, 41 год
Мария – его жена, 40 лет
Юра Зайцев – их сын, в 1951 году 24 года
Ваштер – новый директор завода, 45 лет
Отто фон Руппель – инспектор, 41 год
Юрий Крымов, 41 год
Натали – его жена, 39 лет
Ксения Крымова – их дочь, в 1951 году 22 года
Люся – подпольщица, 25 лет

                ЯВЛЕНИЕ 1
Лето 1940 года. Город Энск.  Комната в доме. Стол, стулья. На столе патефон. Слышно как в замке поворачивается ключ. Входят Михаил и Мария с чемоданами.

МАРИЯ. Надо было сначала кошку запустить. Такой обычай – в новое жильё первой должна войти кошка.
МИХАИЛ. А где её взять? На улице поймать? Представляешь, завтра весь город будет обсуждать только одну новость: заместитель главного инженера тракторного завода Михаил Зайцев ловит на улицах кошек! Городок-то небольшой, все друг друга знают.
МАРИЯ. И у меня в поликлинике пациенты за спиной начнут шушукаться: наша терапевт с мужем по улицам кошек ловит!
МИХАИЛ. Поэтому, давай на сей раз, обойдёмся без кошек.
МАРИЯ. Слушай, а кто в этом доме жил раньше?
МИХАИЛ. Не знаю. Я не спрашивал. Да и какая разница! Пойдём, осмотрим наши новые хоромы. (уходят, осматривают дом, возвращаются) Помнишь, когда у нас родился Юрка, мы с тобой в коммуналке, в двенадцатиметровой комнатушке мечтали вот о таком  отдельном доме? Помнишь?
МАРИЯ. Конечно, помню. Я ещё рисовала наш будущий дом, а ты смеялся и называл меня «маленьким архитектором».
МИХАИЛ. Так вот, Маня, спустя тринадцать лет наша мечта сбылась! Здесь целых три комнаты!
МАРИЯ. А ещё кухня и туалет! Юрочкина комната будет слева, там из окна красивый вид, а наша спальня напротив. Я прочитала в каком-то старом журнале, что если человека с детства окружает красота, то человек становится лучше. (после паузы) Слушай, а Юрочка из пионерлагеря вернётся, и придёт ведь на старый адрес.
МИХАИЛ. Так мы с тобой к нему в лагерь ещё съездим, и не раз. Завтра попрошу у Главного инженера машину с водителем на воскресенье, и мы с тобой рванём к нашему сынку.
МАРИЯ. Хорошо, уговорил. Смотри, что я нашла! Численник! Отрывной календарь! Только, не порядок. (отрывает листки календаря) Сегодня третье июля тысяча девятьсот сорокового года. Надо его куда-нибудь повесить. А Миша? А вот и гвоздик для него прибит. (вешает календарь)
МИХАИЛ. (смотрит на часы) Меня интересует, где эти лодыри с нашими вещами? Уже ведь должны были привезти. Ну, и дисциплина у них! Были бы эти грузчики в моём подчинении…
МАРИЯ. Хорошо ещё, Миша, что ты грузчиками не командуешь.
МИХАИЛ. А, что, если бы тогда Юрий Крымов не наставил меня на путь истинный, может быть и грузчиками сейчас бы командовал. Кто знает? Он мне тогда несколько раз сказал: «Учиться тебе надо, Михаил». Я потом, после войны, проникся этой идеей, и вот что из меня получилось. Я его постоянно вспоминаю. Убили, наверное. Война ведь тогда не шуточная шла.
МАРИЯ. А глядя на тебя, и я учиться пошла. Тоже, ему благодарна, хоть и не знакома с ним. Может, живой где-то?
МИХАИЛ. Может и живой. Будем надеяться. (после паузы) Как же я люблю тебя, Маня! (подхватывает её на руки, кружит по комнате) Слушай, сегодня у нас с тобой очень счастливый день! Праздник! Мы получили этот домик! Сбылась наша давняя мечта! Вечером к нам придут наши друзья, и мы отметим это великое событие!  (опускает её на пол) Ты чего это загрустила? А ну, отставить грусть!
МАРИЯ. Очень жаль, что тебя в этом году в отпуск не отпустили. Все планы нам порушили. Хотели же этим летом в деревню съездить, наших навестить,  по хозяйству помочь, моим крышу перекрыть. Я уже им всем и подарки купила, а тут…
МИХАИЛ. Не расстраивайся, Мария Петровна. Всё у нас с тобой ещё будет. В следующем году отпуск сразу за два года возьму, и мы все втроём и в деревню съездим, и на Чёрное море махнём! Так что всё у нас ещё впереди! Веришь?
МАРИЯ. Конечно, верю. (целует её)
МИХАИЛ. Жаль, телефона здесь нет. Надо сказать руководству, чтобы поставили. А то, как? Зам. главного инженера и без телефона! Сейчас бы вот  позвонил  в контору к этим грузчикам, хвоста бы их начальнику накрутил за такую работу! Ну, вот где они?!
МАРИЯ. Успокойся. Может быть, случилось что-то. Всё равно ведь привезут… когда-нибудь. (заводит патефон, берёт пластинку) Что у нас здесь? Вальс. Помнишь, как мы с тобой вальс танцевать учились? (смеётся, ставит пластинку, включает патефон)  Белый танец. Дамы приглашают кавалеров! (приглашает Михаила, они танцуют вальс)

                ЯВЛЕНИЕ 2
Лето 1942 года. Город Энск. Та же комната в доме. Мария и Михаил продолжают танцевать вальс. Звонит телефон. Михаил выключает патефон, снимает трубку.

МИХАИЛ. (в трубку) Алло! Да, господин Ваштер!  Яволь, господин Ваштер! Непременно, господин Ваштер! Не беспокойтесь, всё будет готово!
МАРИЯ. (с тревогой) Что?
МИХАИЛ. Завтра из Смоленска приезжает какой-то хлыщ с инспекторской проверкой из Имперского министерства вооружения. Какой-то Отто фон Руппеель, собственной персоной. (после паузы) Будет инспектировать работу нашего завода. Ваштер просил приготовить всю необходимую документацию.
МАРИЯ. (подходит к отрывному календарю весящему на стене, на нём дата: 31 декабря)  Календарь давно закончился. Последняя дата 31 декабря тысяча девятьсот сорок первого года. Как будто время остановилось.
МИХАИЛ. Не остановилось. Сегодня третье июля тысяча девятьсот сорок второго года. Ровно два года назад мы поселились в этом доме.
МАРИЯ. Два года, а сколько событий за это время произошло. Мама умерла. Война…
МИХАИЛ. Кстати о событиях. Сегодня придёт человек из леса, принесёт партию листовок о последних событиях на фронтах. Нужно забрать их из тайника и передать ребятам. Пусть расклеивают ночью по всему городу, люди должны знать правду. Только скажи им ещё раз – очень и очень осторожно! А то они молодые, горячие, знаю я их! Им постоянно надо это повторять. Поняла?
МАРИЯ. Поняла, сделаю.
МИХАИЛ. И тебя, Маша,  это тоже касается. В Жанну д’Арк не играй. И с Ваштером, если он ещё к нам придёт,  не заигрывай, как у меня на дне рождения.  Он не так прост, как кажется. Хитрая лиса.
МАРИЯ. Ну, что ты со мной, как с маленькой? Ей, богу! (после паузы)  Помнишь, как в сорок первом году этот Ваштер пришёл к нам в дом?
МИХАИЛ. Отчётливо помню. Ты тогда готовила обед, и пришёл он. Помню непреодолимое желание, взять его за шкирку и выкинуть на улицу. (Мария уходит)

                ЯВЛЕНИЕ 3
                1941 год. Та же комната. Стук в дверь, Михаил открывает. Входит Ваштер.

ВАШТЕР. Зайцев Михаил Иванович?
МИХАИЛ. Да. А с кем собственно…
ВАШТЕР. Разрешите войти?
МИХАИЛ. Так вошли уже. Проходите.
ВАШТЕР. (бросает шляпу на стол, садится)  Моя фамилия Ваштер. Я немец по происхождению, но родился в России. Зовите меня, господин Ваштер.   У меня к вам деловое предложение. Дело в том, что я назначен новыми властями директором бывшего тракторного завода.
МИХАИЛ. Но, насколько мне известно, завод разрушен. Пока я сидел под следствием, отступающие большевики взорвали завод.
ВАШТЕР. Частично взорвали. Речь идёт о восстановлении завода. Насколько я знаю, вы трудились там заместителем главного инженера?
МИХАИЛ. Да, пока не был арестован накануне войны.
ВАШТЕР. Я читал ваше дело. Вы отказались ремонтировать устаревшее оборудование и не были согласны с политикой вашей партии, требовали новые станки заграничного производства и хотели внедрить новые технологии буржуазного Запада. За что вас исключили из партии и арестовали как врага народа.
МИХАИЛ. Но судить не успели, началась война.
ВАШТЕР. Всё правильно, господин Зайцев. Всё правильно. А теперь, внимание, деловое предложение! Беря во внимание ваш опыт работы на должности заместителя главного  инженера, ваше рвение к передовым технологиям, ваше несогласие с политикой партии большевиков, мы, предлагаем вам должность главного инженера завода. Разумеется, завод должен быть восстановлен под вашим непосредственным руководством в кротчайшие сроки и через четыре месяца должен дать первую продукцию. Как вам предложение?
МИХАИЛ. Какую продукцию? Трактора?!
ВАШТЕР. Немцы перепрофилируют завод. На нём будут ремонтировать немецкие танки. Теперь понятно?
МИХАИЛ. Четыре месяца?! Завод разрушен процентов на шестьдесят, а может быть и больше!  Оборудование вышло из строя!  Это не возможно!
ВАШТЕР. Оборудование будет завезено, и такое как вы хотели. Уверяю вас, это возможно! Если вы хотите жить, то это возможно. Тем более, когда нет выбора. Я понятно излагаю мысль?
МИХАИЛ. Понятней не куда, господин Ваштер. Я согласен. Только у меня есть одно условие. Вернее просьба.
ВАШТЕР. Говорите.
МИХАИЛ. Моя жена Мария, она травница. Врач, который лечит травами. Понимаете? У неё есть медицинское образование, диплом. У неё и мать была травница и бабка. Я бы хотел, чтобы новые власти выдали ей лицензию на право лечить людей травами. Можно прямо здесь, в нашем доме. Как вы думаете, это возможно?
ВАШТЕР. Нет ничего невозможного для Великого Рейха. Думаю, этот вопрос мы уладим. Но предупреждаю вас, господин Зайцев, если вы станете юлить, мы довершим то, что не успели сделать с вами большевики. Вам понятно?
МИХАИЛ. Да, господин Ваштер.
ВАШТЕР.  Вот и славно. Жду вас завтра ровно в девять утра в заводоуправлении. До встречи, господин Зайцев.  (уходит)

                ЯВЛЕНИЕ 4
                Лето 1942 года. Город Энск. Та же комната в доме. Входит Мария.

МАРИЯ. Вообще, конечно, отвратительнейший тип. А ты заметил, как у него бегают глазки? Вот он смотрит на тебя, разговаривает, а, кажется, что постоянно ищет чего-то глазами. И взгляд какой-то масляный, липкий.
МИХАИЛ. Перед немцами стелется как ковыль после ливня. Смотреть противно. Ничего, придёт время, и этот Ваштер, будет драпать вместе со своими хозяевами, только пятки засверкают. (стук в дверь)
МАРИЯ. Кто там?
ГОЛОС ЛЮСИ.  Это Люся. В прошлый вторник я записывалась к вам на приём по телефону. Колики в правом боку. Помните?
МАРИЯ. (отпирает дверь, входит Люся)  Да, конечно, проходите.
ЛЮСЯ. (тихо) Я от Гоши. После того как партизаны взорвали железнодорожный мост, на станции скопилось множество эшелонов с техникой, боеприпасами, цистерны с горючим. Ждут, когда восстановят мост, потом отправят. Гоша сказал, что  немцы утроили охрану станции и теперь туда даже мышь не проскочит.
МИХАИЛ. Значит, взорвать самим – не чего и думать. Что делать?
ЛЮСЯ. Гоша говорит, что как можно скорее нужно передать информацию на «Большую землю».
МИХАИЛ. Наверное, он прав, надо бомбить. Это единственный выход. Вот что, Люся, передай Георгию спасибо, и пусть скажет ребятам – никакой самодеятельности. Пусть наблюдают и только.
ЛЮСЯ. Поняла. Ну, побежала.
МАРИЯ.  (открывая дверь, громко) Вы записывались на девятое июля, а сегодня только третье.
ЛЮСЯ. Извините, я ошиблась. (уходит)
МИХАИЛ. (берёт клочок бумаги, карандаш, пишет записку) Заберёшь листовки, оставишь там вот эту  записку, пусть  передают срочно в «центр». Собирай всё, что тебе нужно для сбора трав, и отправляйся, Маша. Надо скорее бомбить станцию, пока эти эшелоны там стоят.  (Мария собирается) Хорошо, что тебе немцы выдали лицензию и необходимые документы. Можно свободно ходить по лесу, собирать травки, и оставлять партизанам в тайнике информацию. Да, и связные могут заходить к нам на «лечение».
МАРИЯ. Миша, почему ты не называешь меня Маня, как прежде?  И не говоришь мне как раньше, что любишь меня?
МИХАИЛ. Маня, милая, я люблю тебя! Очень люблю! И каждый твой уход на задание для меня сущая пытка. Вернёшься ли ты?  Увижу ли я снова тебя? Просто я не могу, не имею права быть слабым. Руководитель «подполья» обязан держать свои нервы в кулаке. А я боюсь, расслабиться, раскиснуть. Просто мне сейчас надо думать об очень  многих вещах сразу. А расслабимся мы потом, после Победы. Я, конечно, несу сейчас полную околесицу, но уверен, что ты меня понимаешь.
МАРИЯ. Я понимаю, Миша.
МИХАИЛ. Когда наши уходили, и оставили нас с тобой здесь организовывать «подполье», я знал, что всё это будет сложно. Но, что на столько, всё будет сложно и трудно, даже и не предполагал. Может быть, мне не следует тебе это говорить. Но, коли случился у нас этот разговор…  Несколько раз мне снился один и тот же кошмарный сон. Как будто я ползу на брюхе в какой-то чёрной бесконечной трубе. Ползу, ползу, а этой трубе нет ни конца, ни края. Кажется, что ещё вот-вот, и я выползу на свет. Но света в конце этой трубы я не вижу, и снова ползу. А дышать становиться всё труднее и труднее, и сил всё меньше и меньше.  Понимаешь?
МАРИЯ. Понимаю.(обнимает Михаила)  Мишенька, милый, мы обязательно выползем на свет! Обязательно выползем и встретимся все втроём! Просто ты очень устал, родной мой. Очень.  (после паузы) Как там наш Юрочка?!
МИХАИЛ. Иркутск далеко. Немцы до него не дойдут.
МАРИЯ. А японцы?! Они же смогут!
МИХАИЛ. Не смогут. Наши не пустят. Ты всё собрала?
МАРИЯ. Нищему собраться – только подпоясаться. Мама так говорила.
МИХАИЛ. Тогда пойдём. Провожу тебя до школы, и на завод документацию готовить к завтрашней проверке  (уходят)

                ЯВЛЕНИЕ 5
Та же комната в доме Зайцевых. Стук в дверь. Входит Мария, отпирает дверь, входят Михаил, Ваштер и фон Руппель. Ваштер изрядно пьян.

МАРИЯ. Проходите гости дорогие! Рада, очень рада!
ВАШТЕР.  Извините, Мария! (целует ей руку) Господин майор захотел посмотреть, как живут русские инженеры. Я ничего не мог поделать. Мы к вам прямо из кабака. Извините, из ресторана. Отмечали инспекционную проверку. Недостатков на заводе не выявлено! Знакомьтесь. Господин Отто фон Руппель!  Инспектор Имперского министерства вооружения. Прекрасный специалист в своём деле! Но совсем не понимает по-русски. (Руппелю нем.) Фрау Мария! Супруга господина Зайцева.
РУППЕЛЬ. (нем.) Очень приятно, фрау Мария! (целует Марии руку) Я прошу извинить нас за столь поздний визит, но я не мог отказать себе в удовольствии, лично полюбоваться вашей красотой, о которой мне столько рассказывал господин Ваштер.
ВАШТЕР. Извиняется за столь поздний визит.
МАРИЯ. Проходите, садитесь за стол. Я сейчас что-нибудь соберу. (хочет уйти)
РУППЕЛЬ. ( нем.) Фрау Мария! Ничего не нужно. Мы хорошо поужинали в ресторане. Если есть, принесите русской водки.
ВАШТЕР. Говорит, что из закуски ничего не нужно. Просит принести русской водки.
МИХАИЛ. Маша, там, в шкафу стоит графинчик, неси его сюда. И не забудь рюмки.
МАРИЯ. Хорошо, хорошо. (уходит на кухню)
РУППЕЛЬ. (Михаилу нем.) Господин Зайцев, у вас очень прекрасная жена. Красавица. Я вам искренне завидую.
ВАШТЕР. Жена ему ваша нравится. Завидует.
МИХАИЛ. Скажите ему, что она мне тоже очень нравится.
ВАШТЕР. (нем.) Она ему тоже очень нравится.
РУППЕЛЬ. (Михаилу нем.) А дети у вас есть?
ВАШТЕР. Интересуется, есть ли у вас киндеры. Дети.
МИХАИЛ. Есть сын, но он далеко.
ВАШТЕР. (Руппелю нем.) Есть сын, но он далеко.

                Входит Мария, ставит на стол графин водки и рюмки. Михаил разливает водку по рюмкам. Все встают.

РУППЕЛЬ. (нем.) Фрау Мария, я буду очень рад, если вы с нами выпьете за Победу Великой Германии.
ВАШТЕР. Хочет, Мария, чтобы вы с нами выпили за Победу Германии.
МАРИЯ. С удовольствием. (берёт рюмку)
ВАШТЕР. (Руппелю нем.) Прошу меня простить, господин майор, но мне кажется, что я уже слишком перебрал… Больше не могу.
РУППЕЛЬ. (нем.) Как?! Вы отказывайтесь выпить за Победу Великой Германии?! Это попахивает, знаете, чем?!
ВАШТЕР. (по-русски) Хорошо, хорошо! Я выпью, но… это чревато последствиями. 
Вам самим будет неприятно. (берёт рюмку)
РУППЕЛЬ. (нем.) Нет! Теперь вы этим не отделаетесь! Вы будите пить из гранёного стакана! И без возражений! (смеётся)
ВАШТЕР. Хочет, чтобы я пил из гранёного стакана.  Мария, принесите. (Мария приносит стакан, Рупель наливает ему полный стакан водки)    За Победу Германии! Хайль Гитлер! (выпивает)
МИХАИЛ. За нашу Победу! (выпивают с Марией)
РУППЕЛЬ. (нем.)  За нашу Победу! (выпивает)

                Все садятся.

ВАШТЕР. (поёт) По Дону гуляет… По Дону гуляет… По Дону гуляет казак молодой… А я говорил, что вам будет неприятно. (падает лицом на стол, засыпает)
РУППЕЛЬ. (нем.) Русская свинья!
МАРИЯ. Его надо положить в Юрочкину комнату. Миша, пойдём, утащим его.

                Михаил и Мария уносят пьяного Ваштера. Руппель достаёт папиросу, подходит к окну.

                ЯВЛЕНИЕ 6
                Входит Михаил.

РУППЕЛЬ. (по-русски) У вас не будет зажигалки? Я свою где-то оставил. (смотрит на Михаила)
МИХАИЛ. (после паузы) Зажигалки нет. Но в коробке ещё осталось несколько спичек.
РУППЕЛЬ. Проверьте, может быть, они отсырели. (пауза) Что так смотришь? Не узнаёшь? Учиться тебе надо, Михаил. Обязательно учиться.
МИХАИЛ. Юрка… Юрий Николаич! Юрка! А я голову ломаю – где же я видел раньше этого фон Руппеля? Юрка… Как же ты…
ЮРИЙ. А я тебя, Миша, сразу узнал, ещё там, на станции, когда вы меня встречали.
МИХАИЛ. Мне сказали, что когда этому человеку будет совсем плохо, он придёт и назовёт этот пароль. Сказали, что его позывной «Клаус».
ЮРИЙ. Я, Миша, и есть «Клаус». И всё очень плохо, поэтому я здесь. Но об этом после, а сейчас… (обнимаются)
МАРИЯ.  (входя) Я его уложила… Что здесь происходит?
МИХАИЛ. Маша, познакомься.
МАРИЯ. Мы уже знакомы с господином майором. Что это значит?
МИХАИЛ. А ты ещё раз познакомься. Это Юрий. Тот самый Юрий Крымов, о котором я тебе столько рассказывал.
ЮРИЙ. Здравствуйте, Маша! Мне о вас тоже рассказывал Михаил, тогда в девятнадцатом году.
МАРИЯ. Мама, Царствие небесное, всегда говорила: «Неисповедимы пути  Господни».
ЮРИЙ. Сына-то, как я понял, Юрием назвали?
МИХАИЛ. Да. В честь тебя.
ЮРИЙ. Спасибо. Мария, вы бы не могли там покараулить этого господина Ваштера. А то, мало ли чего.
МАРИЯ. Хорошо, я поняла. Если он проснётся, я подниму шум. (уходит)
ЮРИЙ. А теперь, к делу. У вас есть связь с «Большой землёй»?
МИХАИЛ. Есть. Через партизан.
ЮРИЙ. Это уже хорошо. Дело в том, что я остался абсолютно без связи. Почти всё подполье в Смоленске арестовано, партизанский отряд разгромлен. Выдал провокатор.
МИХАИЛ. Они тебя знали?
ЮРИЙ. Нет, общались через «почтовый ящик». Я их знал, и видел потом в Гестапо, где был по делам. Держатся ребята, пока держатся. (пауза) А чем я им могу помочь?! Но дело в другом. Ты знаешь, что я служу в Имперском министерстве вооружений. Так вот. Немцами разработан новый секретный сверхтяжёлый танк «Крыса-2». Первая «Крыса» у них не пошла. И вот «Крыса-2». Это очень опасный танк. Несколько пулемётов, две пушки, зенитная установка. Несколько экспериментальных образцов уже отправлены на передовую. Если они себя оправдают, танк запустят в серийное производство. Понимаешь, чем это грозит нашим? Когда я получил данные этого танка и остался без связи, вспомнил о городе Энске и об этом адресе. Сделал так, чтобы меня сюда отправили в командировку с инспекторской проверкой завода, на котором ты вдруг оказался главным инженером. Вот такие, брат, дела. Вот здесь, в этом контейнере находится моя шифровка и микроплёнка. На ней чертежи, параметры и внешний вид этого секретного танка. Надо, чтобы эта плёнка как можно скорее попала к нашим. Я уверен – наши специалисты найдут слабые места у этого танка.
МИХАИЛ.  Отправить её в отряд через «почтовый ящик», это значит сильно рисковать. Сделаем так. Завтра я пошлю в отряд надёжного человека и…
ЮРИЙ. Нет. Никому этого дела доверять нельзя. Слишком много жизней зависит от этой микроплёнки. Ты должен сам, Миша. Понимаешь? Пусть передадут в Центр сначала мою шифровку, и только потом Москва вышлет самолёт. Шифр «Клауса» знают только в Москве. И на этом самолёте ты доставишь контейнер с микроплёнкой в Москву, и передашь лично в руки полковнику Донскому. Всё запомнил?
МИХАИЛ. Запомнил. Но если пропадёт главный инженер завода даже на несколько дней, это вызовет у них подозрение.
ЮРИЙ. Да, об этом не подумали. А если пропадёт Мария? Ты ей доверяешь?
МИХАИЛ. Как самому себе.
ЮРИЙ. Тогда пойдёт она. К какой-нибудь тётушке её на время отправить можно? Только чтобы было правдоподобно.
МИХАИЛ. Да. Тут недалеко живёт её подруга.
ЮРИЙ. Тогда будет всё в порядке. Пусть она для немцев к ней и уедет. Только тебе надо будет её проинструктировать.
МИХАИЛ. Хорошо, сделаю. Не успеете оглянуться, господин майор, как «Крыса» попадёт в крысоловку.
ЮРИЙ. На том, и порешим. Держи. Пусть передаст лично в руки только полковнику Донскому. (передаёт Михаилу контейнер) Он мне как второй отец. Когда расставались, он сказал мне: « Постарайся вернуться, сынок, мы ждём тебя». Я, помню, ответил: « Обязательно, если будет такая возможность». Давай выпьем за то, чтобы у нас были эти возможности. (наливает в рюмки водки, молча выпивают, после паузы)  Значит, говоришь, на инженера выучился?
МИХАИЛ. Так точно, господин майор. А Маша на врача.
ЮРИЙ. Только не господин майор, а товарищ капитан. (пауза) Не понял? В Москве я товарищ капитан. До майора ещё не дослужился. (смеётся) Ну, а мне завтра надо возвращаться в Смоленск и приступать к своим обязанностям. Билет уже куплен. Новую связь наши мне  обязательно вышлют, и будем работать дальше.
МИХАИЛ. Мы ещё встретимся?
ЮРИЙ. Конечно. После Победы в Москве. У меня там жена и дочь. Встретимся, не переживай!
МИХАИЛ. Слушай, а как так получилось, что ты, сын белого генерала, стал вдруг работать на…
ЮРИЙ. Лучше и не спрашивай. Всё это сложно, брат, в двух словах не расскажешь. Я… много лет жил за границей. И понял только одно – мы там совершенно чужие, и своими никогда не станем. Свои мы только здесь, в России. Понимаешь? Там всё чужое, и воздух, и вода, и небо. Всё! Я это во время понял. Только здесь я по-настоящему дома. Понимаешь? В общем, за эти годы мне многое пришлось переосмыслить, передумать. Много общался с такими же, как я эмигрантами.  И особенно остро почувствовал всю неотвратимость грядущего зла, когда «коричневая чума» стала расползаться сначала по Германии, а потом и по всей Европе. Я понял, что рано или поздно она заползёт в Россию, и это будет очень страшно. Я видел, что они творили. Как только я понял, что России угрожает смертельная опасность, сразу забылись все обиды на Советскую власть, сразу всё стало на свои места. Ведь власти приходят и уходят, а Отечество остаётся. И его надо защищать. (после паузы) Хорошо, что ты меня тогда не пристрелил. А то кто бы тебе сейчас сведения про этот танк доставил? То-то и оно, брат. Как сказала твоя жена: «Неисповедимы пути Господни». 
МИХАИЛ. Ну, а как Наталья-то твоя? Ты на ней женился?
ЮРИЙ. А как же. В тридцать шестом году мы с ней  и с дочерью Ксенией, жили в Германии, в Берлине. Я тогда работал… Впрочем, это не важно. И однажды я пришёл домой вот в такой же фашистской форме.

                ЯВЛЕНИЕ 7
                Михаил отходит в сторону, входит Натали.

НАТАЛИ. Что это, Юра? Почему на тебе эта форма? Ты что, один из них? Ты продал свою совесть и честь? Честь русского офицера?! Как ты мог?! Как это низко и подло! (плачет)
ЮРИЙ. Послушай, я всё объясню.
НАТАЛИ. Я ничего не хочу слушать, пока на тебе эта паучья свастика! Ничего!
ЮРИЙ. Не кричи! Нас могут услышать. Разве ты ещё не поняла, что всё это очень серьёзно?! Вам с Ксенией надо будет срочно уехать.
НАТАЛИ. Куда?! Куда мы поедем? В Америку? Здесь наш дом и мы никуда не поедем!
ЮРИЙ. Наш дом не здесь, пойми.
НАТАЛИ. А где? Где же наш дом?!
ЮРИЙ. Наш дом в России, Натали.
НАТАЛИ. В России?! Ты, наверное, забыл, что моего отца там расстреляли большевики! Что твой отец тоже там погиб от их кровавых рук! И мы с тобой едва унесли от туда ноги! Ты забыл?!
ЮРИЙ. Я всё помню. И тем ни менее вам нужно будет уехать в Москву.
НАТАЛИ. Может быть, ты, всё-таки, объяснишь мне…
ЮРИЙ. Ни о чём меня сейчас не спрашивай.  Я всё равно ничего не смогу тебе сказать, но там в Москве тебе обязательно всё объяснят. (обнимает её) Так надо, любимая. Пойми.
НАТАЛИ. А ты? Ты тоже уедешь с нами? Или приедешь позже?
ЮРИЙ. Я пока останусь здесь, в Берлине. Так надо.  (смотрит на часы) Когда Ксюша вернётся из школы?
НАТАЛИ. Через час. В первом классе много уроков не бывает.
ЮРИЙ. Значит, на прощание у нас с тобой есть ровно час. И час для того, чтобы вам собраться. Через два часа к нам придёт человек, который будет сопровождать вас до самой Москвы. Новые документы на вас у него. Ты, главное, ничего не бойся. Положись на этого человека как на меня. Поняла?
НАТАЛИ. Я сейчас ничего не понимаю, абсолютно ничего. Но знаю одно, что очень-очень люблю тебя. Люблю и верю тебе. И мне с тобой ничего не страшно. Юрочка мой…  (Юрий целует её, берёт на руки и уносит)

                ЯВЛЕНИЕ 8
                Входит Юрий.

ЮРИЙ. Больше я никогда не встречал ни жену, ни дочь. Но однажды, ещё в сороковом, в Швейцарии я встретился со связным, и он показал мне их фото. Жаль, нельзя его было взять с собой.  (после паузы) Ну, а как твой товарищ Зуев поживает?
МИХАИЛ. Он погиб в бою спустя два месяца после нашей с тобой встречи. Хороший был мужик, настоящий коммунист.
ЮРИЙ. Не влетело тебе тогда за то, что меня отпустил?
МИХАИЛ. А я и не говорил, что отпустил. Сказал, что сознание потерял, очнулся, а тебя нет.
ЮРИЙ. Почти не соврал. Слушай, а ты в партии?
МИХАИЛ. Для наших - да. Для немцев - нет.  А ты? Хотя о чём я спрашиваю, и так понятно. (после паузы) А твоей дочери сколько лет?
ЮРИЙ. Тринадцать в ноябре будет.
МИХАИЛ. А моему недавно пятнадцать стукнуло. Вот бы их познакомить, а? Я думаю, они бы нашли общий язык.
ЮРИЙ. (улыбаясь) А чего его искать-то? Общий язык у них один - русский. Он для них родной.

                С пистолетом в руке входит Ваштер.

ВАШТЕР. Я слышу, господин майор, что этот язык для вас тоже вдруг стал  родной! Не так ли? Руки вверх!
МИХАИЛ. (вскакивая) Что с Марией?
ВАШТЕР. Сидеть! Руки на стол! Вот так. Жива ваша супруга, господин Зайцев, только в отключке. Или же вас теперь называть - товарищ Зайцев? Так вот, товарищ Зайцев, аккуратно, двумя пальцами вытащите из кобуры господина майора парабеллум, и бросьте на пол. Вот так. Теперь толкните его ногой в мою сторону.

Позади Ваштера шатаясь появляется Мария с разбитой головой, вцепляется ему  в руку с пистолетом, завязывается борьба. Юрий вскакивает, Ваштер стреляет в него, тот падает. Михаил падает на пол, хватает парабеллум, в это время Ваштер бьёт Марию пистолетом по голове, она падает. Михаил лёжа стреляет в Ваштера, попадает ему в бок. Раненый Ваштер убегает в сторону спальни, Михаил вскакивает и бросается за ним. Поднимается, держась за левое плечо Юрий. Входит Михаил, садится возле Марии.

МИХАИЛ. Маня! Родная! Очнись!
МАРИЯ. (приходя в сознание)  Где он?
МИХАИЛ. Убежал. Вылез в окно и убежал.
ЮРИЙ. Это плохо. Минут через пять-семь здесь будет Гестапо и полиция.
МАРИЯ. Я… читала, и видимо уснула. Он подслушал вас. Я не слышала, как он подошёл. А когда увидела его, было уже поздно. Это я во всём виновата!
МИХАИЛ. Чего уж теперь…  Куда он тебя, Юра?
ЮРИЙ. В плечо.
МАРИЯ. (вставая) Давайте, я посмотрю. Я всё-таки врач.
ЮРИЙ. Не надо. Оружие в доме есть?
МИХАИЛ. Да, есть кое-что. Мы собирались его…
ЮРИЙ. Не теряй времени, Миша. Тащи сюда всё, что есть. Уходите с Марией в лес, а я вас здесь прикрою. Сейчас микроплёнка всего важнее. Да быстрей же!
МИХАИЛ. Уходим все! Успеем! Прорвёмся!
ЮРИЙ. Всем не уйти. Кто-то должен остаться здесь, и отвлечь их, задержать.  Иначе, они сразу блокируют все дороги, и тогда уже никто не выйдет из города.
МИХАИЛ. Тогда, я с тобой, Юрка! Ты же без меня тут пропадёшь. Да и заряжать, и стрелять тебе будет трудно. И даже не возражай! Маня, милая! (отдаёт ей контейнер)  На этой микроплёнке новый секретный немецкий танк. Её надо доставить срочно в Москву, и передать лично в руки полковнику Донскому от «Клауса». Поняла? Уходи в лес через окно в кухне. Уходи, пока можно.
ЮРИЙ. На словах передайте Донскому: «Не представляется возможным». Он поймёт. И помните, от этой микроплёнки зависят сотни и тысячи жизней наших бойцов! С Богом, Мария!
МАРИЯ. Мишенька… (плачет)
МИХАИЛ. Люблю тебя, Маня! Юрочку береги.  (целует её) Ты должна дойти, Маня! Должна! И не плачь, не надо, ты же знаешь, я этого не люблю. Пойдём, я провожу тебя. (Михаил и Мария уходят)

                Юрий осматривает парабеллум. Входит Михаил с автоматами и гранатами.

ЮРИЙ. Ты думаешь, всё это нам пригодится?
МИХАИЛ. А как же?! Думаю, раньше, чем мы всё это в них разрядим, они нас не ухлопают. Ты считаешь Марию виноватой? Только правду.
ЮРИЙ. Нет. Просто так иногда бывает, брат, что военное счастье изменяет разведчику. Ведь оно непредсказуемо и не постоянно. Как думаешь, она пройдёт?
МИХАИЛ. Уверен. Это ты в городе новичок, а она здесь все ходы и выходы знает. Пройдёт.
ЮРИЙ. Как говорится, твои бы слова, да Богу в уши!  (слышно, как к дому подъезжают мотоциклы и машины) А вот и гости. Ну, что, брат? Кажется, пора.  (берёт автомат и гранаты)
МИХАИЛ. Пора, брат. Угостим дорогих гостей, чем сможем. Знаешь, что-то сейчас вспомнились строчки Николая Тихонова. Ты, наверное, не читал.  (цитирует) «А самый дерзкий и молодой смотрел на солнце над водой…»
ЮРИЙ. (продолжает) «Не все ли равно,- сказал он,- где? Еще спокойней лежать в воде». Я тоже об этом подумал. Дома и земля мягче и как-то спокойней. (громкий стук в дверь)
МИХАИЛ. (громко) Сейчас, сейчас, открою! Только брюки надену! Подождите секунду! (тихо) Совсем забыл тебе сказать. Мы с Марией стали неплохо танцевать вальс.
ЮРИЙ. Поздравляю! Жаль, не увидел. Однако, угощение стынет. Не думаю, чтобы господам понравились холодные блюда. (уходят, занавес закрывается, слышны автоматные очереди и взрывы)

                ЭПИЛОГ
                Город Энск. 1951 год. Входят Мария и Юра. Юра кладёт букет ромашек на могильную плиту.

МАРИЯ. Ну, здравствуй, Мишенька мой! Я сегодня не одна, а с Юрочкой. Если бы ты видел, какой он стал.  (плачет)
ЮРА. Мам, не надо. Не плачь, ты же обещала. Ты же знаешь, я не люблю этого.
МАРИЯ. Хорошо, сынок. Я больше не буду. (после паузы) Надо, Юра на могилке ромашки посадить. Отец очень любил эти цветы.
ЮРА. Хорошо, посадим.

                Входит Ксения, читает надпись на плите.

КСЕНИЯ. (кричит) Мама! Иди скорее сюда! Я нашла, это здесь!

                Входит Натали.

НАТАЛИ. (читает надпись на плите) «Здесь похоронены Герои Советского Союза Зайцев Михаил Иванович и Крымов Юрий Николаевич. Погибли в неравном бою с немецко-фашистскими захватчиками в июле 1942 года». Вот мы и нашли тебя, Юрочка!
МАРИЯ. Простите, а вы кто? (после паузы)  Вы, наверное, Наташа? Натали?
НАТАЛИ. Да. Наталья Крымова. А вы…   Мария? Маня?
МАРИЯ. Маня. Мария Зайцева. Жена Михаила. А это наш сын – Юрий.
НАТАЛИ. Вот мы и встретились с вами, Мария. (обнимает её) А это наша с Юрием дочь – Ксения. (после паузы) Вы знаете, как они погибли?
МАРИЯ. Да. На месте этой могильной плиты стоял наш с Мишей дом. Очевидцы рассказывали, что дом окружили немцы и полицаи. Миша и Юрий долго отстреливались и положили около дома немало фашистов. Тогда немцы ударили по ним из огнемёта,  и дом загорелся…  Рассказывают, что в проёме окна было видно, как в дыму и пламени они стояли обнявшись и пели «Интернационал». Вот так это было, милая Наташа.
НАТАЛИ. Пойдёмте, присядем вон на ту скамеечку, и вы мне расскажите всё подробно. (уходят за кулисы)
ЮРА.  Ксения, а где вы живёте?
КСЕНИЯ. Мы с мамой живём в Москве. А вы где?
ЮРА. Вот здорово! И мы с мамой в Москве!
КСЕНИЯ. Интересно. Живём в одном городе и ни когда не встречались.
ЮРА. Москва огромная. А вы чем занимаетесь?
КСЕНИЯ. Я закончила в этом году 1-й Московский государственный педагогический институт иностранных языков. Получила диплом переводчика. А вы?
ЮРА. А я биолог. В основном работаю на Лимнологической станции Академии Наук в посёлке Листвянка на озере Байкал. Наездами бываю в Москве. Во время войны я учился и жил в Иркутске у родственников. Однажды мне удалось побывать на озере Байкал. Его красота до такой степени поразила меня, что я решил связать с ним свою дальнейшую судьбу. Хотите, я расскажу вам о Байкале? (Ксения кивает) Тогда пойдёмте, прогуляемся по Энску, я покажу вам школу, в которой я учился и расскажу о жемчужине Сибири озере Байкал.
КСЕНИЯ. Пойдёмте. Только, надо предупредить маму. (уходят)

                Появляются Юрий и Михаил.

МИХАИЛ. Кажется, они нашли общий язык.
ЮРИЙ. Главное, чтобы в их жизни никогда больше не случилось войны. (исчезают)

                ЗАНАВЕС
Иркутск. Апрель – июль 2025 г.