Белый лист 2. Дороги поэта

      Взрослея и знакомясь с произведениями Герберта Уэллса, Жюля Верна, Эдгара По, Артура Конан Дойла, книгами, не включающимися в школьную программу, на смену сказкам в его творчестве появились фантастические мотивы.
      А ещё мальчик обожал музыку. Причём, любую! Но услышав записи Владимира Высоцкого, Юлия Кима, Юрия Визбора, Евгения Клячкина, а также Аркадия Северного, он, научившись бренчать на гитаре, начал писать песни. Зачастую даже хулиганские! Но его друзьям нравились!
      Николай Васильевич Гоголь, а позже, Михаил Афанасьевич Булгаков научили его мистическим мотивам. Сан Саныч Иванов приоткрыл жанр пародий, Михаил Жванецкий — подсказал формулу сатирических и юмористических интермедий.
      Увлечение поэзией и любовь, прежде всего к А. С. Пушкину, М. Ю. Лермонтову, Н. А. Некрасову, С. А. Есенину, шлифовало его поэтический дар.
      А такие писатели как Козьма Прутков, Илья Варшавский, Феликс Кривин учили краткости (каковая, как известно, сестра таланта).
      Не забыл приложить свою руку и небезызвестный Иван Семёнович Барков, а также иже с ним! Но это — отдельная тема, и её мы сейчас рассматривать не станем. А начнём мы, пожалуй, с... Ах, с чего бы начать?


            ДОРОГИ ПОЭТА

Я начинал, как матерный поэт,
Что не стихи, то через слово матом!
Как сладко было нарушать запрет,
Как ус..вались одногодки-пацанята!

Как мысли были пошлы, причём все лишь об одном:
Готов был женщин всех я под себя подмять!
Не брезгуя ни водкой, ни вином,
Я воспевал соитье и кровать.

Слюна текла у пацанов со рта,
Все прелести я возводил в квадраты:
Точёность ножек, губок красота,
Грудей ложбинку, вздохи, ароматы!

Стоп! Я о чём? Прилюдно! Боже!
Не стыдно? Нет! Отвечу сразу:
Хоть я ругался, как сапожник,
Но в женском обществе ни разу!

Потом, в развал СССРа,
Гражданский долг свой исполняя,
Писал, забывши о манерах,
На баррикады призывая.

Как доверял я Киселеву,
И за Невзорова горою.
Я лозунгами пел Свободу,
И за неё готов был к бою.

И новой власти беспределы
Я, честно, распознал не сразу!
Как хитры были лицемеры,
Внедряя в мозг людей заразу.

Была свобода лишь химерой,
А коммунисты — под раздачу!
Отняли у народа веру,
Не давши ничего в придачу.

— Стоп! Неужель опять не стыдно,
Что ты иудам помогал?
Ты вёл себя недальновидно
И идеалы предавал.

На поводу у дерьмократов
Виновен в пьянстве и бомжах!
— Нет, я был против депутатов,
К свободе ускоряя шаг.

Махал я стягом, безусловно,
Но я дебатов избегал,
Их не цитировал дословно,
Да и не злоупотреблял.

Нуждался наш народ в свободе,
Ах, как нуждался, господа!
А что поверили Мавроди,
В том разве есть моя вина?

Народ свободу принял в руки,
Но что с ней делать, он не знал!
Не упустили шанс бандюги:
С колоний — прямо в тронный зал.

Стихов наивных о свободе
Стесняться нечего, клянусь!
Пусть памятью живут в народе
В краю с названьем кратким Русь!

О, вы, гражданские поэты!
Вы до сих пор зовёте в бой!
Не признаёте вы сонеты
И спорите наперебой!

Вы, бунтари интеллигентов,
Всё будоражите умы,
Сзывая толпы импотентов
И политически немых.

Вы, накаляя обстановку,
Сбирая марши миллионов,
Ввергаете всех в потасовку,
Презрев суровый свод законов.

Что ищете в неразберихе,
Жестокосердые и злые,
Вы смуту сеете на лихе
В моей истерзанной России!

И я избрал стезю иную:
Я — лирик пламенных куплетов.
Измотанных я душ врачую
Любовью взрощенных сюжетов.

Я нежность вписываю в строки,
Тепло меж строчек распыляя,
Я вуалирую пороки
Их жгучей розой осыпая.

Я стал теперь волшебник слова,
Творя стихами чудеса.
Бунтарь без умысла лихого.
В моих стихах то маята,

То ритм болидных автогонок,
То пробок томных передрязг,
То тишь до звона перепонок,
То тормозов несносный лязг.

Я рад, что пошлость — в давней дверце,
Политиканство перерос.
В стихах я шлю вам своё сердце
И долгий поцелуй взасос!