Царский рубль

ЦАРСКИЙ РУБЛЬ

Как известно, в советское время за веру в Бога преследовали и могли упрятать в тюрьму или в сумасшедший дом. Как минимум - лишить работы,  и, следовательно, средств к существованию.
Опасно было не только ходить в церковь, но и иметь дома какие-то «предметы культа» - Библию, крест, иконы. О самом ношении креста я не говорю - за это можно было очень сильно пострадать. И тем не менее, эти предметы имели и хранили у себя коллекционеры и антиквары, как «культурно-исторические ценности». Возможно, что подобное отношение к святым предметом кто-то назовёт кощунственным, но именно музейные работники и коллекционеры сохранили множество святынь, которые позднее были возвращены церкви. Однако, это касается великих святынь , таких как Владимирская икона Божьей Матери. Но почти в каждой советской семье хранились небольшие домашние святыньки, доставшиеся, как правило, по наследству от верующих родителей. Моя бабушка, например, свято хранила доставшиеся ей от её мамы старообрядческую книгу-часовенник и вышитую бисером лестовку. От папиного дедушки перешла к нам медаль «За усердие» с изображением ещё не прославленного в те годы в лике святых царя-мученика Николая. О святости царя тогда мы не догадывались, но медаль хранилась и по сей день хранится, как память предков. Когда я начал воцерковляться и писать православные песни, я даже написал песню «Медаль», повествующую об этой семейной реликвии. Ведь по церковному преданию образ или икона освящается уже самим изображением святого.
Однако, некоторые святыни попали в нашу семью несколько необычным образом. Дело в том, что я и мой старший брат увлекались нумизматикой - коллекционированием монет. Причём брат собирал старинные монеты, а я - иностранные. Мне было несколько проще - проживавшему в портовом городе Мурманске, куда приходили корабли со всего мира, мне нередко удавалось получить от знакомых, вернувшихся из рейса моряков - друзей отца какую-нибудь иностранную мелочь. Особенно много было монет канадских, немало также и европейских. Но в моей коллекции были также латиноамериканские, азиатские и африканские монеты. Предметом  особой гордости была монетка государства Островов Зелёного мыса, пфенниг фашистской Германии и марокканская монета, которую я почитал особо древней, пока не разобрался, что в Марокко другое летоисчисление. Иностранные монеты коллекционировали многие мои одноклассники, и мне часто удавалось выменивать у них что-нибудь новое и интересное.
Брату в этом смысле приходилось труднее. И , чтобы пополнить  свою коллекцию, он пошёл на хитрость. Каждое лето мы ездили на свою родину - в посёлок Сурское Ульяновской области, хранивший старинные купеческие традиции. У местных бабушек по сундукам хранилось немало старинных монет - как дореволюционных, так и вышедших из обращения советских, представлявших тем не менее нумизматическую ценность. К последним относились серебряные полтинники с изображением кузнеца и наковальни. Но были и монеты подлинно старинные - огромные пятаки Екатерининских времён, древняя монета с надписью «денга», монеты Павловские, Александровские, Николаевские. Конечно, выпросить такие ценности у местных жителей было делом чрезвычайно трудным, но на помощь пришло кино.
В те годы в СССР был очень популярен польский фильм «Четыре танкиста и собака». Все мальчишки знали имена бесстрашных Янека, Гуслика, грузина Георгия и симпатичного пса Шарика. Недолго думая, мой брат, увлекавшийся также фотографией и посещавший фотокружок, «нащёлкал» любимых киногероев прямо с экрана телевизора и стал предлагать фотографии местным мальчишкам, прося взамен старинные  монеты. Дело имело большой успех - иногда из-за фотографий вспыхивали даже драки, и коллекция моего брата пополнилась многими десятками старинных монет, выпрошенными у родителей или похищенными из бабушкиных сундуков.
Теперь, спустя десятилетия, данное коммерческое предприятие , в котором я лично не участвовал, но за которым зорко наблюдал «в четыре глаза», видится мне чем-то вроде торговли испанских конкистадоров с индейцами, за безделушки выменивавших золотые слитки и драгоценные камни.
Золотых монет, правда, не было, а вот серебряные - были. И среди них - Николаевский рубль с портретом царя.
Он долгие годы был «гвоздём» и украшением коллекции.
Надо сказать, что коллекционированию серебряных монет очень мешал папа, бывший заядлым рыболовом. Недолго хранились в коллекции брата монеты 1924-го года с кузнецом и наковальней из сундука соседки  Антонины Ивановны - почти все они были реквизированы папой и легли на его наковальню по производству блёсен для рыбалки. Однако, на царский рубль папа не покусился, и он уцелел. Более того, в скором времени коллекция пополнилась ещё одной монетой с царским профилем - Николаевском полтинником. Конечно, не сугубое почитание последнего русского императора в нашей семье заставило брата сберечь монеты, а их нумизматическая ценность. И тем не менее, факт остается фактом - кузнецы легли на наковальню, а царь был и остался царём коллекции.
По-видимому, общие законы действуют как в мире духовном, так и в живой и неживой природе: взявший меч - мечом погибнет, посягнувший на царскую власть сам будет низложен.
С той поры прошло много лет. Но, оглядываясь назад, невольно переосмысливаешь свои детские игры и увлечения, усматривая в них заложенные в те годы пути жизни и развития - личного и общественного, пытаясь угадать  то, «что день грядущий мне готовит». И в годы, когда все мы вошли в полосу новых испытаний, вспомнилась мне эта история с «обретением» нумизматического образа царя Николая, причиной которого стали смекалка и коммерческие способности моего старшего брата, совместно с подвигом солдат, освободивших Европу от фашизма.

НИКОЛАЙ ЕРЁМИН

23.07.2025