Артековский Шмель

Лето 1975 года в «Артеке» пахло морем, раскаленной на солнце сосновой хвоей и компотом из сухофруктов. Для одиннадцатилетней Полины, девочки высокой и угловатой, заметно возвышавшейся над своими ровесницами, это лето пахло еще и сухой кожей пионерского барабана. В ее отряде «Морской» она была главной по ритму. Утренняя линейка, вечерний сбор, строевая ходьба к пляжу — все это отбивалось четкими, выверенными ударами ее палочек.
Но стандартные марши были для Полины слишком просты. В ее голове, где с легкостью укладывались главы из Кира Булычева, жила музыка. Не просто музыка, а вихрь, жужжащий и стремительный — «Полет шмеля» Римского-Корсакова. И она решила, во что бы то ни стало, сыграть его.
Эта затея казалась абсурдной всем, кроме нее. Тренировки превратились в одержимость. Когда барабан приходилось сдавать, в ход шло все, что могло издавать звук. Чайными ложками она выстукивала дробь по пустым алюминиевым кружкам и походным котелкам, вызывая недовольное шипение дежурных по столовой. Палочки плясали по перилам веранды, спинке кровати и собственным коленкам. Получалось нечто хаотичное, гремящее, но Полина упорно ловила ускользающий ритм.
Ее высокий рост и спортивная худоба делали ее отличным игроком. На волейбольной площадке она была у сетки незаменима, ее длинные руки взлетали выше всех. В настольном теннисе ее ценили за молниеносную реакцию. Но все это было лишь разминкой перед главной страстью — морем.
Однажды их отряд отправился в небольшой поход к подножию Аю-Дага. День был жаркий. Укромная, скрытая от посторонних глаз бухточка с прозрачной, как стекло, водой показалась раем. Купальников с собой, конечно, не было — поход не предполагал водных процедур. Но Полина не смогла удержаться. Под строгим взглядом молодого вожатого Витьки она стянула с себя синюю юбку и белую блузку, оставшись в одних простых трусиках, и, не дав никому опомниться, с разбегу прыгнула со скалы в воду.
Секундное оцепенение сменилось восхищенным гулом ребят и строгим окриком вожатого. Полина вынырнула, смеясь. За этот поступок она получила строгий устный выговор, но Витька, видя ее неподдельный восторг, не стал поднимать шум в лагере. Инцидент остался их маленькой отрядной тайной.
Апофеоз ее музыкальных исканий наступил у прощального костра. В тот вечер она была в парадном белом платье, которое носила только по особым случаям. Когда вожатый объявил ее «специальный номер», Полина вышла в центр круга и глубоко вздохнула.
Это был шторм. Грохот, дробь, череда ударов такой частоты, что казалось, будто работают два барабанщика. Сначала ребята опешили. Но потом в этом хаосе звуков они вдруг начали улавливать знакомый мотив. Он то появлялся, то исчезал, но он был там — сумасшедший, неудержимый полет артековского шмеля.
Она закончила резким, финальным ударом. Несколько секунд висела ошеломленная тишина. А потом грянули аплодисменты. Не потому, что это было идеально. А потому, что это было смело, дерзко и абсолютно по-полински.