Последний день

Он точно знал, что завтра будет последний день.
Нет, внешне этому не было никаких предпосылок. Он проснулся утром довольно бодрым. Встал, потянулся и выглянул в окно. Погода стояла прекрасная. Солнышко светило, небо было голубым и безоблачным. Да и чувствовал он себя, вроде, довольно сносно. Не прыгало давление, не зашкаливал сахар, почти прошла боль в пояснице. Словом, никаких поводов для беспокойства не было. Никаких, если бы не ясное осознание того, что завтра будет последний день. Совершенно ясное и определённое.
Нельзя сказать, что это знание его ужаснуло. Он всегда понимал, что последний день когда-нибудь настанет. Просто раньше это знание было каким-то абстрактным, не привязанным к текущему времени. Когда-нибудь – понятие растяжимое. А вот теперь оно воплотилось в конкретную дату. Завтра.
Он понятия не имел, откуда это знание к нему пришло. И, если бы попытался это кому-нибудь объяснить, то его просто подняли бы на смех. Поэтому он и не пытался поведать кому-то свои мысли. Но он знал, что так будет. На протяжении его долгой жизни, с ним уже несколько раз случалось подобное.
Например, ещё в раннем детстве, был случай, когда они с мальчишками собрались в кино. Он сначала не хотел идти: билет в кино на утренний сеанс стоил десять копеек, а у него было только три. Но потом почему-то пошёл. До кинотеатра надо было идти минут пятнадцать, или проехать одну остановку на трамвае. И он решил проехать.
– С ума сошёл! – отговаривали его приятели. – У тебя и так только три копейки, и ты их сейчас потратишь на проезд. А на билет где деньги возьмёшь?
Но он упрямо покачал головой и сел в подошедший трамвай. Потому что знал, что должен поступить именно так. И поэтому, вручив кондуктору свои три копейки, он совершенно не удивился, когда увидел лежащие на полу под ближайшим креслом десять копеек.
Или другой случай, уже из студенческой юности. Была тогда на курсе девушка, которая ему очень нравилась. Он готов был ежедневно и ежечасно проводить с ней время. Но… увы: она не отвечала ему взаимностью. И вдруг, в какой-то день, она сказала ему:
– Давай сходим вечерком куда-нибудь, посидим…
Естественно, что он мгновенно согласился. И, только договорившись о времени и месте встречи, он понял, что у него в кошельке нет ни копейки. До стипендии была ещё неделя, а родители уехали в отпуск. Он подошёл к каждому однокурснику, пытаясь занять хоть трёшку, – безрезультатно. Он обежал всех соседей по подъезду, кого застал, – с тем же эффектом. И теперь шёл на встречу с любимой, с ужасом представляя, как сообщит ей, что финансово несостоятелен. Это сейчас бы он с улыбкой сказал:
– Извини, дорогая, не в этот раз. Я, к сожалению, на мели!
Но тогда! В двадцать лет! Тогда подобная фраза была немыслимой!
Но он всё равно шёл, потому что знал, что проблема, так или иначе, разрешится.
И вдруг увидел, что прямо перед ним лежит сложенная в несколько раз газета.
«Вот сейчас пну её, – подумал он, – и из неё вылетит двадцать пять рублей!»
И пнул.
Газета взмыла в воздух, раскрылась, и из неё выпорхнула двадцатипятирублёвая купюра…
А ещё у него был случай, когда он был должен поехать в соседний город на автобусе, даже забронировал место, но в последний момент вдруг, без видимой причины, решил поехать следующим рейсом. Потому, что вдруг осознал, что должен поступить именно так. И поменял бронь. А в автобус, в тот, на котором он не поехал, врезался встречный лесовоз и снёс половину салона. Как раз в том месте, где он должен был сидеть…
Словом, в жизни у него уже было несколько случаев, когда он точно знал, что будет именно так. Просто знал. Как и в этот раз.

Итак – завтра!

Он понимал, что этот день – последний день – он должен прожить по-особенному. За свою жизнь он сумел скопить достаточно приличную сумму. И, поскольку у него не было близкой родни, считал себя вправе потратить на этот последний день столько, сколько посчитает нужным.
Первым делом он купил новую, очень дорогую рубашку. Она давно ему нравилась, но он, почему-то, не решался её купить. А теперь вот, плюнул на цену, и купил. Сходил в модный барбешоп, постригся, побрился. Купил флакон французского одеколона…
Затем заказал генеральную уборку квартиры. По срочному тарифу.
Потом стал думать, с кем он этот последний день проведёт.

Конечно же, ему хотелось бы провести его с самым близким человеком. Но он был одинок. Нет, женщины в его жизни были, конечно, и было их немало. Некоторых он помнил, некоторых забыл. Но, так получилось, что не нашлось среди них той, которая стала бы его спутницей на долгие годы жизни. Так кто же из них мог бы составить ему компанию в последний день?
И вдруг в его голову пришла шальная мысль, которая даже показалась ему забавной, но единственно верной. Он пригласит их… всех!

Несколько часов он их обзванивал.
Кто-то был рад его звонку, кто-то искренне удивлялся, кто-то не мог его вспомнить… Да и он, несмотря на внутреннюю уверенность, вспомнил не так уж много любовей своей юности. А ему казалось… Но, кого вспомнил, того вспомнил.  Он сразу же предупредил каждую, что она будет не единственной на этом празднике жизни. А на закономерный вопрос приглашённых дев, по какому поводу встреча, и почему именно завтра, загадочно усмехался и говорил:
– Потому что – завтра.
И всё.

Несмотря на пролетевшие годы, он прекрасно помнил, какое вино, какую еду, какие цветы любила каждая из женщин. И, не считаясь с расходами, накупил разных деликатесов, напитков и фруктов. Он уставил свою квартирку букетами цветов, чтобы каждая из его бывших пассий нашла среди них свои любимые. Он вспомнил о мелочах, о которых грезили девушки в годы их романов, и купил каждой по небольшому сувениру. Он хотел в этот день быть сказочным принцем из почти забытых девичьих грёз. И ему это почти удалось.

Он встречал каждую гостью в дверях. Целовал руку, говорил комплименты, помогал снять верхнюю одежду и провожал к столу. Поначалу женщины смущались, оказавшись в довольно странной компании, но вскоре, перезнакомившись, отбросили смущение и отдали дань винам и закускам. А он, подходя то к одной, то к другой, шептал им на ушко всякие фривольные фразы и от души смеялся, видя, как они краснеют, смущаясь.
Он понимал, что ходит по острию ножа, но считал себя вправе так поступать.
Потому что сегодня был последний день.

А вскоре все барьеры рухнули. И теперь уже женщины пели ему комплименты, целовали его в гладко выбритые щеки, объяснялись в любви и говорили, что он прекрасно придумал, собрав их всех здесь за одним столом. А еще выражали надежду, что, через какое-то время, они вновь соберутся здесь, где им сегодня так тепло и уютно.
А он их не разочаровывал. Он кивал, соглашаясь, говорил, что непременно позвонит им ещё, когда придёт время. Он был вправе так говорить. Потому что был единственным, который точно знал, что сегодня – последний день.
Последний день Земли…