Лежачие женщины

               

Женя всегда его откровенно презирала… Ну, этого, маминого мужа, а по совместительству и своего отца. Андрей Палыча, короче.
Это бабушка ещё такую традицию в их семье заложила – презирать всех мужчин. А так как из мужчин был лишь Андрей Палыч, - вот его и презирали все женщины, то есть – две. Это Женя с мамой. Когда-то была ещё и третья, бабушка Ираида Зиновьевна, но та свела своим презрением в могилу Жениного деда уже давно и лишь кусочка этого самого презрения у неё хватило на Андрей Палыча.
Утром она выходила из своей комнаты в гигантской генеральской квартире, унаследованной ею от презираемого мужа, величаво кивала в сторону исходившего в её адрес приветствия головой и изрекла: «Здравствуйте, Андрей… Надеюсь, я могу воспользоваться ванной комнатой? Там всё прибрано?..» И пользовалась вышеозначенным помещением минут сорок, после чего являла миру образ пленительной и неповторимой женщины… да уж какого там бальзаковского!.. короче, - нормального такого возраста.
Андрей Палыч удостоен сияния Ираиды Зиновьевны не был, ибо завтрак для неё приготовил, оставил на столе, а сам отбыл туда, где честно и праведно зарабатывал (и на это завтрак в том числе) кровные трудовые презираемые…
Женя тогда даже не понимала, любит или нет она бабушку, но, как и все в семье, звала её Иришей и хотела быть такой же, ну… когда переживёт молодость, зрелость, «лучшие годы» и… т.д.

… А вот вы меня не торопите своими идиотскими вопросами, за что же было нужно Андрей Палыча презирать. Было за что, раз уже несколько поколений женщин презирали…

Он худ, широк в кости, с молодости уже согбен и обладал огромными длинными ручищами, которых быть не может даже в принципе у любимца женщин. А ещё носил он с молодости  пышные вислые усы «a`Ia professor Grigorovich» и невероятной… только вот – красоты или кротости – серые глаза, смотревшие на весь этот мир и на всех в нём живущих… с удивительной радостью.
Сами понимаете, что если не станешь презирать такого, то начнёшь презирать себя.
Так вот, начинаешь презирать и ищешь всякие зацепки – чтоб было за что.
За то, например, что после еды первым вскакивает из-за стола и кидается мыть посуду, чтобы мамина фраза «андрей… не может же наша дочь мыть посуду… у неё руки… а её руки принадлежат роялю», на уроки по классу которого он Женю три раза в неделю после работы и водил. И вот тут, в музыкальной школе, и подавно было за что презирать. 
Хоть запрезирайся!
Ожидая, когда окончится урок у дочери, Андрей Палыч спал на стуле в коридоре, запрокинув голову к стене, и даже… (уж простите!) похрапывал при этот.
«Талантливую» Женю, кстати, из школы-то в предпоследнем классе отчислили. Перестала ходить (уже сама теперь, без Андрея Палыча), а родители полгода ещё финансово «радовались её музыкальным успехам».
А ещё за то, что, когда умирала тёща, ну, в смысле, его тёща, Андрея Палыча, Ираида Зиновьевна, а маме нужно было хорошенько выспаться, ибо назавтра у неё был очередной круглый стол с читателями из Зимбабве, он за плотно закрытой дверью комнаты старухи сидел с нею рядом, держал за руку и всё прикладывал, прикладывал влажное полотенце к её пылавшему лбу и приговаривал: «Ириша… Ириша… Ириша…»
А потом так же преданно был рядом с обезножившей вдруг мамой, которая капризно гнула в дугу свои красивые губы и всё повторяла: «андрей, ты совершенно не умеешь вести себя с женщинами!.. Ну кто так кладёт салфетку… Да не отглаженную ещё!..»

… С мамой было ему, наверное, труднее всего, потому как это продолжалось три года…

Теперь лежала Женя. Скоро два года, кажется.
Лежала потому, что вот влюбилась в Мишу, а тот был сёрфером и повёз её кататься на волнах в марокканский Эль-Сувейра, у берегов которого Атлантика всегда прохладна и бурлива.
А ещё там снимали «Гамлета» с Лоренсом Оливье, и, возможно, те же волны лизали когда-то прах у его ног.
Через две недели Женю накрыло волной, которая и стала причиной компрессионного перелома позвоночник. Андрей Палыч привёз её домой. Один. Без Миши, ибо последнему оказывать помощь этой… проходимке (Жене, в смысле) запретила жена!

Сейчас вот лежала Женя в своей комнат, смотрела в потолок и плакала. Тихо так, знаете ли, презирая себя. И папу ждала. Андрей Палыча, в смысле. Он за кефиром пошёл…

А он направлялся в это время в ближайшую «Пятёрочку», чтобы хоть что-то ещё сделать для одной из любимых женщин своих, и всё сокрушался, что забыл пакет. Теперь вот покупать придётся…



24.07.2025