Феникс

Говорят, что мысли материальны, и в этом утверждении нет никакой мистики — лишь жестокая правда человеческого существования. Стоило мне подумать о том, чтобы "накатить сто грамм", как через час бутылка уже красовалась на столе, словно материализовавшийся призрак моей слабости. Сто грамм — это лишь робкое начало, разминка перед настоящим падением. И вот парадокс: оказывается, мысль обладает не только способностью воплощаться в реальность, но и весом. Тем самым лишним весом, который теперь давит на мою расколотую голову, напоминая о цене мгновенного желания.

Сквозь пульсирующую боль я пытаюсь понять археологию собственного падения — когда и откуда пришла эта роковая мысль о выпивке? Ведь день протекал обыденно, размеренно: привычная дорога с работы домой, монотонный ритм колес по асфальту, и вдруг — словно молния с ясного неба — блеснула идея разговеться. Она ворвалась в сознание как незваный гость, без стука, без предупреждения, будто из параллельной вселенной соблазнов.

Жрецы рационального знания, объясняют подобные феномены холодной логикой химических реакций. По их версии, нейроны проскочили, синапсы сработали, и мысль мгновенно облеклась в желание выпить — механистично, предсказуемо, научно. Но меня терзает более глубокий вопрос: отчего в тот момент в голове родилась именно мысль о C;H;O, а не о живительной минеральной воде? Почему сознание выбрало именно это? Здесь одной химией всего не обьять.

Обращаясь к вечным духовным источникам, мы находим более глубокое объяснение: дурная мысль приходит от "нечистой силы". Она коварна и искусна в своих маскировках, облачаясь в одежды самых благородных намерений. "Ну выпью чуточку, расслаблюсь после трудного дня", — шепчет она сладким голосом заботы о себе. А заканчивается все мордобоем, битьем посуды и осколками разбитой души. Так человек попадает в "Сеть Дьявола" — метафорическое пространство, где каждое оправдание становится новой нитью паутины, опутывающей волю.

Борьба с вредными мыслями — это чистое мучение, духовная агония, которая, как ни парадоксально, угодна Богу. В этой борьбе происходит таинственная алхимия души: через боль и отречение рождается нечто высшее. Награда за победу над собой не заставляет себя ждать. Самая малая из них — отмахнулся от соблазительной мысли опрокинуть заветные сто грамм и избежал новых проблем. Но бывают чудеса и значительнее: моменты прозрения, вспышки внутреннего света, ощущение собственного достоинства.

Именно так, в мучениях отрицания заманчивых мыслей, из демона нашей низшей природы сначала вылупляется существо менее агрессивное — некое переходное состояние между зверем и человеком. А затем, через дальнейшие испытания и преодоления, из этого промежуточного создания рождается настоящий человек. Это напоминает теорию эволюции Дарвина, но развернутую на совершенно ином, духовном уровне — эволюцию не биологических видов, а состояний человеческой души.

Не всем везет в этой неравной борьбе с рогатым искусителем, и в этом заключается жестокая справедливость мироздания. Творец устроил так, что звание человека нельзя получить по наследству или купить — его необходимо заслужить ежедневно, ежечасно, каждым выбором между высоким и низким, между добром и злом.

Поднявшись с дивана на нетвердых ногах, покачивая больной головой, словно маятником собственного несовершенства, я отправляюсь заслуживать звание человека — извинениями перед близкими, искренним покаянием, признанием своей слабости. Это горький, но необходимый ритуал возвращения к самому себе. А завтра меня ждет новый экзамен на человечность. Новая возможность доказать, что я способен быть больше, чем сумма своих слабостей. Попробую его не провалить. Попробую выбрать путь вверх, к свету, а не вниз, к легким соблазнам. Ведь в этом и заключается великая тайна рождения человека — не в одномоментном акте появления на свет, а в постоянном, мучительном, прекрасном процессе становления тем, кем мы призваны быть.

Каждый день мы рождаемся заново — либо поднимаясь на ступень выше, либо скатываясь вниз. И только от нас зависит, кем мы проснемся завтра: человеком или его бледной тенью.