Проекция от одиночества и старости

В тихом городском микрорайоне "Солнечный", в соседних квартирах девятиэтажки, росли две неразлучные подруги – Катя и Карина. Они были одногодками, учились в одном классе, разница в возрасте всего в несколько месяцев. Их мамы познакомились еще в роддоме.

Катя в большой семье была самой младшей. Старшие брат сестры уже учились в универе. Катя росла открытой, общительной. Ее волосы всегда были заплетены в толстую косу. Улыбка – как эмодзи "сияющее лицо". Во дворе она была центром притяжения: организовывала игры, мирила малышей, а ее балкон был "штабом" местной детворы. Инстаграм пестрел ее фото с друзьями и поделками, так же и в приложении тикток.

А Карина средняя в семье среди братьев и сестёр. Серьезная, вдумчивая. Темные волосы стрижки "боб", взгляд внимательный, изучающий. Не такая открытая, как Катя. Карина предпочитала книги соцсетям, но вела тайный блог с рисунками и стихами.

Девочки были неразлучны, в школу – вместе, на кружок рисования и шахмат - вместе, в гости к старшей сестре Кати, Ане, которая снимала квартиру на другом конце города – тем более вместе. Дорога на метро и автобусе казалась короче с подругами: они болтали без умолку, слушали один плейлист на наушниках, снимали смешные тиктоки в транспорте. У Ани их ждали домашние пирожки, вечерний сериал и ночевка на раскладушке – обратно поздно ехать было лень и страшновато. Утром – вкусный завтрак и обратная дорога, полная впечатлений.

Но в их жизни был и "один" кошмар. Не в подъезде, а... в лифте их дома. Вернее, его вечный пассажир – огромный, злющий рыжий кот по кличке Тишка, принадлежавший соседке с первого этажа. Этот кот ненавидел всех, но девочек – особенно! Стоило им зайти в лифт, как Тишка, если он там был, превращался в маленького тигра: шерсть дыбом, хвост трубой, злобное урчание и готовность пустить в ход когти словно лезвие. Девочки вжимались в угол, замирали от страха, а на нужном этаже выскакивали из лифта, как ошпаренные, под его презрительный взгляд.

Однажды, вернувшись от Ани поздно вечером, уставшие и расслабившиеся, они зашли в лифт, забыв про Тишку. А он ждал! Вместо привычного урчания он с диким шипением прыгнул Кате прямо на спину, вцепился когтями в куртку и громко мяукал!

Катя вскрикнула от боли и ужаса, пытаясь отбиться сумкой. Карина оцепенела. Сердце колотилось, крик застрял в горле, а потом и она начала визжать что есть мочи. Она видела, как Катя пыталась скинуть Тишку, кричала в ужасе, била по стенам лифта, но он не останавливался. Карина от всего увиденного и пережитого была белее мела, не в силах помочь.

К счастью, лифт остановился на их этаже, и дверь открылась... Папа Кати, выходивший покурить увидел дочь в когтях Тишки, он одним движением схватил кота за шкирку, оторвал от Кати и поставил на пол. Ошеломленный Тишка только фыркнул и юркнул в приоткрытую дверь своей квартиры.

"Вот же хвостатый бандит!" – проворчал папа, осматривая потрепанную куртку и растрепанные волосы Кати. – "Все в порядке, зайка? Карин, ты как?" Он обнял дрожащую Катю. Карина, наконец придя в себя, бросилась к подруге и её отцу, и всхлипывая, обняла их. Папино спокойствие быстро привело девочек в себя.

Но жизнь не стояла на месте, тоже двигалась. Осенью семья Карины получила потрясающую возможность – папу пригласили на высокооплачиваемую работу на Крайний Север, на вахту в нефтегазовый комплекс. Переезд был неизбежен.

Там, куда переехала Карина, царил экстремальный климат. Зима – долгая и лютая, весна – робкая и холодная, лето – короткое с моросящими дождями, больше похожее на прохладную осень с комарами. Солнце – редкий гость, ветер пронизывал до костей. Серость и бескрайние снега угнетали.

Но Карина не сломалась. Ее внутренний стержень, прочный, как ночь и даже темнее ночи, и тепло воспоминаний о доме, о Кате, не дали ей унывать. Она нашла друзей среди местных ребят и детей вахтовиков, научилась кататься на снегоходах и различать северное сияние, различать полярную ночь и полярный день. Она завела новый блог – "Дневник Полярной Ночи", где выкладывала фото удивительной северной природы, ледяных узоров на окнах, рассказывала о жизни на станции. И всегда писала Кате. Длинные сообщения, голосовые, смешные мемы про холод. "Помнишь Тишку? Здесь даже коты злее, но я держусь! Как ты? Как наш двор?" – писала она.

Их живые встречи стали редким сокровищем – короткие каникулы Карины на "материке" или редкие отпуска ее родителей летом. Они забирались на крышу Катиного сарая (теперь это была их "веранда"), пили какао из термосов, смотрели старые фото и пересматривали переписку, смеялись до слез и плакали от счастья, и были самыми счастливыми на свете. Их связь, крепкая как оптоволоконный кабель, не рвалась от холода.

Однажды во время такой встречи, глядя, как солнце играет на окнах домов лучами, Карина спросила: "А помнишь того рыжего демона? Тишку? Что с ним стало?"

Катя задумалась, и ее обычно веселые глаза стали серьезными. "Помню, Карин. Это... это была не просто кошачья злоба. Это была проекция".

Карина насторожилась. "Проекция? Чья?"

"Старости и одиночества, подруга," – тихо сказала Катя. – "Хозяйка Тишки, баба Нина. Она жила одна, дети далеко, внуки редко приезжали. Ее мир сузился до квартиры и кота. Она видела нашу шумную дружбу, наш смех, нашу жизнь – все, чего ей так не хватало. И ее неосознанная тоска, ревность, обида на весь мир... они как будто заряжали Тишку. Он чувствовал ее напряжение и выплескивал его на нас, на самое яркое и живое, что было рядом – на тебя и меня, символ этой молодости и радости. Баба Нина не хотела нам зла, но ее невидимая печаль делала Тишку нашим монстром".

Карина сжала руки. "Но мы же не виноваты!"

"Конечно, нет!" – воскликнула Катя, беря подругу за руку. – "Но понимаешь, после твоего отъезда, баба Нина как-то... сломалась. Попала в больницу. А когда вернулась, к ней стала приезжать соцработница, потом внук на каникулы приехал. И знаешь что? Тишка... изменился. Стал спокойнее. Перестал нападать. Я как-то разговаривала с внуком, Сашей. Он сказал, что бабушке стало чуть легче, что она даже стала выходить во двор. И Тишка теперь чаще спит на подоконнике, чем кого-то терроризирует".

- "Ты хочешь сказать... что Тишка был просто... зеркалом ее одиночества?" – спросила Карина, пораженно.

"Да," – кивнула Катя. – "И когда ее одиночество чуть отступило, отступила и его злоба. Он больше не был заколдованным монстром, а просто... пожилым капризным котом. Мы с Сашей даже как-то гладили его, когда он грелся на солнышке! Он фыркнул, но не царапнул".

Шли годы. Катя стала прекрасным event-менеджером, организовывала яркие праздники и фестивали. Она вышла замуж за веселого парня Данилку, который работал аниматором. У них родились две дочки, она звала их - "мои солнышки".

Карина, пройдя суровую школу Севера, стала сильной и независимой. Ее аналитический ум и выносливость привели ее в науку – она стала климатологом, изучала влияние холода на экосистемы. Ее стойкость обернулась глубиной профессии. Счастье она нашла неожиданно: познакомилась на научной конференции с Антоном, обаятельным виноградарем из теплого южного края. Он был покорен ее спокойной силой и неожиданно звонким смехом. "Твой смех – как звон хрустального бокала в морозном воздухе!" – говорил он. Они создали удивительную семью, соединив Север и Юг. У них родились сын и дочь. Их дом был полон контрастов: южные фрукты на столе и фото северных пейзажей на стенах.

Дружба Кати и Карины жива. Теперь их связывают не двор и лифт, а мессенджеры с видеочатами, совместные альбомы в облаке, посылки с гостинцами (южные сладости от Карины, крутые мерчи с фестивалей от Кати) и редкие, но такие ценные встречи – то у Кати на южной даче, то у Карины на родине мужа среди виноградников, а иногда – в их родном городе, где они обязательно проходят мимо старой девятиэтажки. Тишки давно нет, но они всегда вспоминают его с легкой дрожью, а потом смеются.

Они знают: их дружба, проверенная расстоянием, холодом и даже злобным котом, – это их главное испытание, которое никакие жизненные бури уже не сломают. И их внуки, слушая бабушкины истории про "рыжего монстра" и "полярные приключения", понимают: настоящая дружба – это навсегда.