Паншинский городок

   Приближаясь к городку, Елевферий с двумя казаками Никифором да Еремой, поначалу преодолели вброд  Дон реку, где устье реки было не глубокое и не широкое,  поскольку находилось недалеко от истока. На этом-то островке и стоял Паншин городок, он был невиден из-за плотной растительности леса, Паншин как городок был известен уже с XVII века, от набегов городок был защищен деревянным тыном.


   Остров этот известен был тем, что тут с испокон века прятались беглые люди, которые собирались в шайки и гуляли по Дону, грабя купцов. Здесь была своя правда, свой закон. 


   В  1667 году здесь устроил свою резиденцию Степан Разин. В 1695-м году в Паншине размещалась база снабжения русской армии во время её Первого Азовского похода против Турции. Отсюда шло обеспечение русского войска продовольствием.  В тот поход, окончившийся неудачей, у Паншина островка скопилось тысяча струг и будар. 


   Елевферий не слишком восхитился тем, что увидел, он с довольно спесивым видом взирал на городок; правда, он все-таки остановился, чтобы полюбоваться церковью, возвышавшейся на высоком холме, он перекрестился и понял, это один-единственный божий дворец, что ему понравилось.


   В течение всей Азовской компании в Паншине трижды, по нескольку дней останавливался Пётр Первый. Говорят, что он упивался чистейшей водой из колодца при Паншинской церкви.


   Вскоре мы подъехали к дому дяди, постучали в ворота. Дядя нас не встретил, мы его ни увидели, ни у дома, ни у амбара, хотя собаки подняли такой лай, который разбудил бы мертвого. Никто из дому не выходил и никто не крикнул собакам: “Да тише вы! Это же племянник приехал!”


   Елевферий печально посмотрел на ворота.


   Еремей, сходя с коня сказал:


   - Возможно, у него гости, и он не может их оставить даже ради племянника. –


   Как же Еремей был не прав! Елевферий ощутил в тот момент пустоту, и почему-то захотелось уйти.


   Но через минуту он услышал горький женский плач, и на пороге дома появилась женщина и несколько казаков. Елевферий, подошел к ним, сознавая то, что он дядю в живых не застал. 
 

   Горестный плач, слышался из помещения дома. То плакала молодая казачка, как Елевферию объяснили, что последние два года она жила с дядей. Они вошли в дом, она сидела на скамейке и рыдала, не зная, куда деть руки, волосы ее были растрепаны, лицо перекошено, она была бледная, чем те, кто ее успокаивал:


   - Он умер, умер, умер!


   Елевферию стало неспокойно, и он присел рядом, меж тем окружающие расступились, казачка вдруг прижала его к груди, словно прятала от всех, склонила голову и ее волосы закрыли его.


   Наутро ворота распахнулись, и на лошадях выехали казаки, сопровождая атамана, он сошел с коня и вошел в дом, где  раздались скорбные рыдания, и когда они затихли, атаман заговорил. Левферий не поняла его слов, но вот он кончил свою речь и вышел во двор, чтобы сказать скорбную речь. Во дворе собралось много народу, чтобы простится со старшиной Осиповым.


   Пелагея встала, взяла Елевферия под руку и, шепнула на ухо: “Пойдем, племянник, и мы. В последний раз полюбуемся твоим дядей”.


   Они вошли в комнату, у гроба стояло два казака, следивших за порядком. Они встали у  самого ложа.  Она была в длинном сарафане, ее распущенные волосы спускались по плечам, глаза были расширены и неподвижны, лицо застыло, губы и щеки были так бледны, что, чудилось, она воплощает собой саму смерть, она стояла, прижав палец к губам, и все твердила почти беззвучным голосом:


   - Осторожнее, не разбудите его, он спит!


   Проходившие люди, посмотрев на Пелагею, останавливались, но, вероятно, сейчас же понимали, что она ничего не видит и не слышит, и тихо говорили:


   “Она счастлива, ибо вероятно безумна”.


   Елевферий отошел от казачки и медленно стал, продвигался между проходившими казаками, что шли проститься с его дядей. Выйдя из дому, во дворе он увидел отряд казаков, среди них он заметил Еремея и Никифора и поспешил к ним.


   - Да ведь это племянник покойного старшины Осипова, что нынче приехал, — останавливая Елевферия, сказал атаман.


   - Да так и есть. Ныне приехал,…  а тут горе не поспел застигнуть дядю в живых,

   - ответил Елевферий.


   - Яицкий казачок, любимый племянник, значится ты сын Корнильева Григория. Мы с твоим батькой на Азове башни брали, смелый казак. -


   Подошел Никифор со словами:


   - Не обессудь атаман надобно гостя устроить, где почивать будет, да и покормиться тоже надо.
 

   - Пойдем, Елевферий.


   Волнение Елевферия усиливалось при мысли, что атаман, должно быть, важный, суровый, наподобие отца, то есть человек весьма не хотелось так обрывать беседу.


   Однако атаман улыбнулся и напротив провел их в хозяйский двор, Елевферий против ожиданий увидел там с десяток чистокровных лошадей.


   У ограждения из плетня  стоял казак в папахе в белой рубахе с широкими рукавами, на шароварах широких были алые лампасы, рукой с ногайкой, он жестом отгонял бродячих псов и зевак, которые останавливались за плетнем и разевали одни — пасть, а другие — рот. Заметив атамана с гостями, он почтительно поздоровался, и сказал атаману, что он может услужить лишь тем, что может помочь выбрать коня.


   - Вот наши гости, - отвечал атаман, - помоги им выбрать коней.


   Час спустя Елевферий и два его спутника, тихо выехали со двора по направлению к постоялому двору. Проехав далее по узкой улице, Елевферий с казаками увидели верфь, где гнили брошенные казачьи струги. И надо признаться, юноша в первый раз почувствовал удивление, когда смотрел на верфь, а вернее, что от нее осталось, где в 1697-му году для Азовского флота были построены 4 линейных корабля.


   Сойдя с коня у постоялого двора, Елевферий вошел в дверь с весьма решительным для провинциала видом; он был таким уставшим, что просто упал в постель в комнате, куда его вселили, и мгновенно заснул, проснулся только на следующее утро.


   Елевферий, был видный малый, свободный, независимый человек, искатель приключений, хоть и прибыл он из Яицкого войска, в нем же чувствовался казак степной. Без сомнения, всякий тотчас бы заметил, что его круглое лицо и сильные руки покрыты степным загаром. К досаде сказать, ему сильно мешала сабля, и ее приходилось придерживать, чтобы она не била его по ноге, ибо дома он ее не носил. В данный момент это чертова сабля причиняла ему беспокойство.