Донская быль

   Эту быль поведал мне один добрый знакомый, служащий в областной природоохранной прокуратуре. В начале нового века привёз он своё семейство в гости к тёще, в город Калач. И он, и его тесть были заядлыми рыбаками, знавшими все местные тайные тропы Дона-батюшки. Было у них заветное место, которое тесть завсегда с вечера прикармливал — пареной пшеницей с душистым маслом, что бы речные обитатели пожаловали на пир.

   Так случилось и в тот раз.
   Утро на Дону разливалось тихим серебром. Мы с тестем сидели в его юрком катере, и душа моя пела: Дон-батюшка в тот день был щедр, как никогда. Садок приятно оттягивал руку, отяжелев от знатного леща, хитрого сазана, вереницы полосатых окуней и дородной краснопёрки.
   Внезапно благословенную тишину разорвал натужный рёв мотора. Из-за поворота вылетела моторка и, чихнув, ткнулась носом прямо в наш борт. В лодке сидели двое в казённой форме, а у того, что был за главного, лицо было столь строгое, будто он только что принимал парад на столичной площади. Рыбнадзор!
   Тесть, склонившись ко мне, прошептал: «Нового нам инспектора прислали. Говорят, он нравом резок». Я лишь кивнул в ответ: «Разберёмся, я тоже не фраер...». Тесть улыбнулся.

— Доброе утро, — буркнул главный, оглядывая меня с головы до пят с нескрываемой неприязнью. Тесть было подался вперёд, желая замолвить слово: «Так это ж мой зять...».
   Но инспектор грубо его оборвал: «А вы помолчите!». И, вновь обратив свой взор на меня, заговорил тоном, не терпящим возражений:
— Документики на катер, разрешение на лов. И улов к осмотру приготовьте, гражданин хороший.
   Он взирал на меня, как на мальчишку, пойманного в школе с рогаткой.
  Я медленно отложил удилище, неспешно отёр руки о ветошь и взглянул на него спокойно, даже с лёгким любопытством.

— Безусловно, — произнёс я ровным голосом. — Но прежде чем мы перейдём к моим документам, не будете ли вы так любезны предъявить свои? А то, знаете ли, времена нынче лихие, всякий может форму нацепить.
   Инспектор опешил. Лицо его налилось багрянцем, брови сошлись на переносице.
   Он, казалось, на миг перестал дышать, глядя на меня так, будто я предложил ему сплясать мазурку на реке.
— Что?! — рявкнул он. — Я — рыбинспектор!
— Покуда я вижу лишь человека в форме, который требует у меня документы, не представившись, как того требует регламент, — парировал я. — А право на проверку имеет лишь государственный инспектор. Будьте добры, ваше удостоверение. Желаю убедиться, что вы не общественник, а представитель государственной власти.

   Скрипнув зубами, он полез во внутренний карман и с нескрываемой злобой сунул мне под нос красную книжицу. Я внимательно, даже с нарочитой медлительностью, изучил её: прочёл фамилию, должность, проверил срок действия. Кивнув, я вернул ему документ.

— Весьма признателен. Теперь можем перейти к проверке моего улова и документов, — промолвил я.
   Его лицо было воплощением праведного гнева. С мстительным наслаждением он заставил меня вынуть сазана, мерил его линейкой так, будто хотел проткнуть насквозь. Осмотрел леща, пересчитал окуней, проверил снасти. Убедился, что нет рыбы запрещённой, а вес улова не превышает дозволенной нормы. Не поленился даже пересчитать крючки на удочках (разрешено до 10 крючков на 1 рыбака).
   Но придраться было не к чему.

— Ладно, — буркнул он, явно раздосадованный. — Всё в норме. Рыбачьте дальше.
   Он уже было отвернулся, собираясь отчаливать и предвкушая, как расскажет коллегам о наглеце, что посмел требовать у него документы.

— Инспектор, постойте! — мой голос обрёл металл и власть. Он замер. — Ваша проверка окончена. Теперь начинается моя.
   Я достал из рюкзака своё удостоверение и раскрыл его. Инспектор метнул взгляд на гербовое тиснение, на мою должность, на место службы... и лицо его вмиг стало белым, как речной песок. Вся спесь испарилась из его глаз, оставив лишь холодный испуг.

— Так вот, голубчик, — начал я, чеканя каждое слово. — Вы не просто нарушили регламент, не представившись. Вы вели себя как грубиян, а не как представитель власти. Вы позорите  высокое звание государственного служащего! Для сведения: государственный рыбинспектор относится к категории гражданских служащих федерального значения.
- Думали, на мне можно сорвать своё дурное настроение? Вы очень ошиблись.

   Инспектор стоял, ни жив ни мёртв, боясь дохнуть.
— Я лично прослежу, чтобы ваше начальство узнало о сегодняшнем инциденте.
   О вашем хамстве, некомпетентности и вызывающем поведении.
   Вы нарвались на большие неприятности, и я вам их обеспечу. А теперь сделайте так, чтобы я вас больше не видел.
   Он не нашёл слов для ответа. Молча, как побитый пёс, плюхнулся на своё место, дёрнул шнур мотора и рванул прочь с такой скоростью, будто за ним гналась сама нечистая сила.
   Мы с тестем остались вдвоём, в наступившей тишине. Переглянулись и рассмеялись. И, мне показалось, что из садка нам хитро подмигнул тот самый сазан — молчаливый свидетель этой знатной и заслуженной трёпки.

   Улов в тот день был богатым, так же как и удовлетворение от восстановленной справедливости. На Дону, как оказалось, не всегда главный тот, кто в форме, особенно если у человека в форме спеси больше, чем чести.
   Важнее всего, в любой ситуации оставаться человеком.