Белый лист 3. В поисках начала...

      Я долго раздумывал, с чего начать эту книгу… Ведь я бы мог начать её и так:

      "Теперь я стар, я очень стар. Нет, не телом, и не душой, душой я моложе некоторых молодых, просто я из времени Динозавров. Я родился в другой стране — СССР, 21 октября 1964 года. Ах, какое интересное время тогда было".

      Мог бы и по-другому:

      "Свой первый сборник стихов я напечатал в 1985 году, вернувшись с Южного Урала, где проходил службу в рядах Советской Армии. В этот сборник вошли стихи «Юношеской лирики» и «Свердловского цикла». Я печатал на машинке «Ортех», которую приобрёл в армии. Да, да, и такое было возможно. В бумажном формате A5 получилось около 100 страничек. Я их любовно склеил между собой, и эту книжонку давал читать своим друзьям. Поскольку переплёта для неё я не делал, она очень быстро истрепалась и пришла в негодность. Но это было не главное. Главное, что я заявил о себе, как о поэте. Точнее, — поэте-хулигане".

      А может быть:

      "Владимир Криптонимов, В. о’Ланд, Ладимир Заснежный… Всё это я — Владимир Афанасов, поэт из подворотни. Несмотря на то, что начинал я со стихов, чаще я пишу фантастическую и около фантастическую прозу. Так в 1975 году я написал роман в жанре космической оперы «Анабиозные ванны». Писался он необыкновенно легко и быстро. Роман, к сожалению, не сохранился (а может быть к счастью) — в 1979 году он был уничтожен на крыше дома, торжественно сожжён".

      Или:

      "Маленький человек в красной шляпе развалился в кресле у камина с ноутбуком на коленях, и всё рассказывает, рассказывает, рассказывает...
      — А однажды, было это, наверное, при Хрущёве, или при Маленкове, да кто сейчас про него помнит? Сейчас и в учебниках новейшей истории после Сталина сразу Хрущёв у власти встал, и если бы не поговорка: «Берия, Берия вышел из доверия, а товарищ Маленков надавал ему пинков», то и фамилию бы забыли! А кто же такой Маленков, и в чём его заслуга перед народом, за что его и сняли, кстати, с ответственного поста, никому и дела нет. А ведь это именно он выдал крестьянам паспорта! При Сталине, коль в деревне родился, там и работай. Куды ты в город без пашпарта-то пойдёшь? Ни на одну работу не примут! Да речь сейчас не о том.
Итак, однажды, взял мой папа, да и сломал мясорубку. А мясорубка-то ещё ручная была, из сталинского времени, когда на сырье не экономили, всё настоящее было. Так вот. Изобрели тогда пластмассу. Нет, я понимаю, что пластмассу изобрели ещё в XIX веке, да только производство пластмассы слишком дорогим было, не окупалось, да и пластмасса хрупкой была. Я о той пластмассе, которую мы сейчас знаем, дешёвый, прочный и гибкий полимер, без коего, как говорится, никуда. А изобрели такую уже в пятидесятых годах 20 века. И получить её просто можно было. Для этого нужно всего измельчить как можно сильнее бумагу и растворить её в глицерине. Полученную массу залить в формочки, и когда она застынет — изделие из пластмассы готово. А как можно измельчить бумагу? Вот отец и догадался: провернуть её через мясорубку. Вы когда-нибудь пробовали нарвать бумагу на мелкие части и в мясорубке повращать? Не пробуйте! Силы надо, как у Поддубного. Отец красный стал от напряжения, как рак варёный, поднатужился, и… провернул. В итоге провернул он всего лишь ручку мясорубки, а не нож устройства! Так эта ручка у него в руках и осталась. Ох, как ругала его Клава, мама его то бишь.
      — Этого не может быть!
      — Ну, отчего ж не может? Попробуйте сами, коль мне не верите. Мясорубки нонешние, не то, что давешние, с моторчиками. Может, какой моторчик и выдержит. Но на всякий случай с кухни уйдите. Мясорубка — не Карлсон, полетит — мало не покажется! А если провернётся бумага, то тогда и проверите, как пластмасса получается!"

      Я долго раздумывал, с чего начать эту книгу... Но, в конце-то концов, тысяча чертей! — подумал я, — канальи! Ведь я же — Поэт, так почему бы мне не начать именно с поэзии? С чего-нибудь красивого...
      

                МОЕМУ ПОЭТУ

Мой милый с сумасшедшинкой поэт!
Тот, что живёт внутри меня почти полвека.
Через мои глаза глядишь на этот свет
И знать не хочешь ты ни одного запрета.

В любовь без содрогания ввергаешь ты меня,
И управляешь мыслями бесстыдно,
То отрезвляешь разум, мудрым словом озаряя,
То отравляешь, делая бессильным.

Не ведомо тебе, что есть предел у тела,
Ты вечно молод, как вчера родился!
И вновь влюбляться заставляешь смело,
Не зная, что хозяин изменился!

Что уж не чин нам, и не в эту степь лежит дорога,
Где молодых красоток любят и целуют до рассвета!
Так созерцаньем наслаждайся издалёка
И в тряпочку помалкивай об этом!..

Напрасно не смущай ничьи ты души,
Не старомодничай галантным джентльменством!
Ты пожалей, поэт, чужие уши,
Да и своё не разорви случайно сердце…
      

      Ну, как-то так, к примеру. И продолжать в той же манере радовать вас в этой книге своим творчеством. А может быть, огорчать, гневать. Влюблять в себя или негодовать. Ведь у каждого своё мнение, и каждый видит по-своему, и каждый чувствует по-разному. Но как бы Вы не относились к моему творчеству, или ко мне лично, я всегда жду вас в гости! У меня всегда для вас приготовлен терпкий горячий чай со сладостями, и припасены несколько новых историй и стихотворений.