Та, кого не видно

глава 11
Площадь сияла, словно утро новой эры. Каждый уголок был украшен гирляндами из светящихся нитей, летающими фонариками и прозрачными шарами, внутри которых танцевали крошечные огоньки. Всё будто дышало светом — мягким, тёплым, обволакивающим.

Толпа двигалась неспешно, словно растворяясь в этом сиянии. Люди улыбались друг другу, дети бегали, ловя солнечные искры, взрослые задерживались у павильонов с лепестками из стекла, где хранились истории — образы прошлого и будущего, оживающие от прикосновения руки.

На главной сцене зазвучали арфы. Их музыка была невесомой — как ветер в листве, как дыхание самой Лиоры. С неба медленно опускались световые лепестки — не бумажные, не тканевые, а сотканные из энергии. Каждый, коснувшись ладони, оживал мягким пульсом.

Лея стояла в самом центре, как будто в замедленном времени. Всё происходящее было чудом. Этот день был не просто праздником — он был напоминанием. О свете, что живёт в каждом. О том, как важно нести его — даже в самую глубокую ночь.

Вдруг раздался глубокий мелодичный звон — знак того, что начинается главное действо. Из центра площади поднялась тонкая световая спираль — она медленно вращалась, отражая в себе лица, чувства, мечты.

Лея закрыла глаза. И в тот миг весь свет мира будто прошёл сквозь неё.

Днём здесь были лишь лавки и деревья. А теперь всё сияло — не искусственно, а как будто сама Лиора делилась своим внутренним теплом. Над головами плавали прозрачные сферы, наполненные золотистыми искрами. Они вспыхивали при приближении, будто откликаясь на эмоции.

— Ты только посмотри, — прошептала Лея, прижимаясь к плечу Элиора. — Как будто мы внутри звезды.

Он улыбнулся, склонившись к ней.

— Нет. Мы — её сердце.

Они медленно шли среди людей. В этот день никто не спешил. Даже воздух стал иным — мягким, прозрачным. Он ласкал кожу, будто дышал вместе с ними. Вокруг звучали голоса, смех, музыка. Где-то пели девушки в светящихся накидках, держа крошечные фонари, пульсирующие в такт дыханию.

— Смотри, — позвала девочка, держащая бабушку за руку. — Вон там Хранители света! Настоящие!

У подножия Древа Времени стояли три фигуры. Их одежды были сотканы из света и ветра — переливались, менялись, как поток воды. Каждый держал сферу — воспоминание прошлого, настоящего и будущего.

— Сейчас начнётся… — шепнул кто-то.

На площади воцарилась тишина. Воздух застыл, как перед великой грозой.

И тогда раздался звон. Не громкий — глубокий, проникающий в самую душу. Он шёл не от колокола, а будто изнутри — будто сама планета зазвучала. Из центра поднялся тонкий луч. Он начал вращаться, создавая спираль из света — золотого, небесно-голубого, сиреневого, изумрудного.

Лея смотрела, не отрываясь. Глаза защипало от красоты.

— Что ты видишь? — тихо спросил Элиор.

Она молчала, затем выдохнула:

— Всё. Жизнь. Память. Надежду. Будто кто-то говорит: «Ты не одна. Ты здесь не случайно».

Он кивнул. Его ладонь легла на её руку — тёплая, уверенная.

— Именно для этого и существует Фестиваль. Чтобы напомнить, кто мы.

По площади прокатилась волна света. Она касалась каждого, как благословение. Лея почувствовала, будто в ней распускается цветок. Тихо, глубоко. Как будто пробудилось нечто спящее.

Вокруг обнимались, смеялись, плакали. Старики и дети, друзья и незнакомцы. А в небе свет превращался в картины — моменты жизни: мать, поднимающая ребёнка, юноша, впервые держащий ладонь любимой, возвращение домой. Всё это было про них. Про каждого.

— Я думала, это будет просто красиво, — сказала Лея. — А это… больше. Это как возвращение.

Элиор молчал, только крепче сжал её пальцы.

— Свет не снаружи, Лея. Он — внутри. Но иногда, чтобы его вспомнить, нужен такой день.

И Лея знала — этот вечер останется с ней навсегда. Свет был везде. И в ней тоже.


---

Волна света отступила, оставив ощущение обновления. Люди стояли молча, как после великого сна, который боишься спугнуть.

У подножия Древа Времени Хранители вышли вперёд: женщина с волосами, как струи света, высокий мужчина в плаще цвета рассвета и девочка с глазами-звёздами.

— Сегодня, — сказала женщина голосом-шёпотом, — в этот день света и памяти, одна из нас вспомнила, кто она.

Толпа замерла. Лея с удивлением обернулась к Элиору.

— Это не… про меня? — прошептала она.

Он молча кивнул, с лёгкой, тёплой улыбкой.

— Лея из дома северных лепестков, — произнёс мужчина. — Подойди.

Ей показалось, что она ослышалась. Но толпа расступалась. Её вели взгляды и лёгкие касания плеч. Не страх — поддержка. Отклик мира.

Она подошла ближе. Сердце грохотало в ушах.

— Но я… я не знаю, зачем я здесь, — прошептала. — Я не Хранитель. Я… просто…

— Свет не требует титула, — сказала девочка. — Он откликается на готовность. И ты услышала его.

Хранительница протянула кристалл — чистый, вытянутый, он пульсировал еле уловимо, будто ждал прикосновения.

— Возьми. Покажи, что ты помнишь.

Лея дрожащей рукой коснулась кристалла — и мир исчез.

Осталась пустота. И свет.

В этой пустоте возникли образы: она — ребёнок, бегущий по лугу; она, теряющая кого-то близкого; она под деревом, впервые ощущающая, что внутри неё есть нечто большее. Эти воспоминания были очищены от страха — как откровения.

И среди них — женщина. Сияющая. С мудрым взглядом. И в её чертах Лея узнала… себя.

— Ты помнишь, — сказала женщина, — а теперь напомни другим.

Мир вернулся.

Лея стояла на площади. Кристалл в её руке больше не пульсировал — он сиял ровно, спокойно. Он стал частью её.

Толпа вздохнула, как единый организм. Кто-то закрыл глаза, кто-то опустился на колени. Свет из Леи начал передаваться другим.

— Ты стала Зажигателем, — сказала Хранительница. — Первой за многие циклы.

Элиор подошёл. Его голос был тих.

— Я знал. Просто ждал, пока ты тоже узнаешь.

Лея улыбнулась сквозь слёзы. Свет больше не оставлял её. Он стал дыханием.

И над площадью раздался новый звон — звон рождения эпохи, в которой свет уже не угаснет.


---

Земля

Комната была тёплой, но тусклой. Занавески шевелились от сквозняка, донося запах старой краски, влажного белья и детской присыпки. Всё дышало скромной, уставшей заботой. В углу играла старая музыкальная шкатулка, повторяя тот же дрожащий мотив.

— Вот здесь, — сказала нянечка, приоткрывая дверь. — Самые маленькие. Ещё не ходят.

За ней шла пара: женщина в яркой рубашке и мужчина с усталым лицом. Он осматривал комнату настороженно, женщина — с любопытством.

— А эта? — она наклонилась к кругленькой девочке, что гулко хохотала и тянула ручки вверх.

— Милая, шустрая, — кивнула нянечка. — Обожает, когда с ней разговаривают.

Женщина уже потянулась, но мужчина тронул её за локоть:

— Посмотрим ещё.

Они прошли мимо. В углу комнаты, в полумраке, лежал ребёнок. Он не плакал. Только смотрел — широко раскрытыми янтарными глазами, будто вглядываясь в сам воздух.

— Это Элиор, — шепнула нянечка. — Тихий. Не капризничает. Почти не плачет. Он… как будто всё понимает. Только молчит.

Женщина подошла ближе.

— У него… глаза. Как у взрослого. Даже страшно немного.

— Он не страшный. Просто другой, — мягко сказала нянечка. — Как будто не отсюда. Но светлый.

— Странный, — отрезал мужчина. — Нам нужен живой, весёлый. Чтобы смеялся.

Женщина пожала плечами. Её ладонь скользнула по перилам кроватки — и прошла мимо. Они ушли, унеся с собой запах чужих духов и равнодушие.

Комната снова стихла.

Нянечка подошла и села рядом.

— Я знаю, малыш. Мне тоже непонятно, — прошептала она, беря его на руки. Он был тёплый, лёгкий, как свет.

Он не плакал. Только прижался к ней и затаился.

— Кто-то обязательно найдёт тебя. Потому что ты… не как все. Ты особенный. И свет в тебе — не случайность.

Она покачивала его, напевая ту самую мелодию. А он смотрел вверх, где в свете лампы дрожал блик.

И в его глазах отражалась Лиора.

Хотя он ещё не знал, что это — Лиора.