Что такое волок

Мало кто из российских любителей чтения не знает творчества Василия Ивановича Белова, "писателя-деревенщика" - это, довольно унизительное прозвище настойчиво пыталась приклеить к нему ныне забытая столичная писательская "тусовка"…   
Не "деревенщик", - как оказалось, - а Великий русский писатель. 
А где ныне тогдашняя писательская шантрапа со своим желанием?
-  Ау?..
Каждый из нас приходил к прочтению и к глубокому пониманию его произведений своей особенной тропкой, своей дорогой почти в буквальном смысле…  Так же, как и я.
В то время у Василия Белова уже были изданы многие, ныне известные рассказы и стихи, но меня, студента "физ-мата" факультета, к примеру, зацепила его достаточно объемная повесть, которую сам писатель иногда называл сказкой: - "За тремя волоками". Она вошла в одноименную книгу и заинтересовала меня именно своим названием. Дело в том, что мне, жителю Никольска, приходилось добираться до Вологды самолетом, ввиду отсутствия дорог, - вместо них были очень хорошо и наглядно знакомые "волоки" (от слова "волочить", тащить), давшие название и книге...
Семиклассником я был как раз в то, славное советское время, когда столица наша снабжалась продуктами и прочим в первую очередь, и с очень жесткой периодичностью! Из нашего, Никольского маслозавода до ближайшей железнодорожной станции Котлас, что находится возле славного города Великий Устюг, помимо прочего,  раз в неделю отправлялась грузовая машина с тремя тоннами высококачественного вологодского масла.
Сначала оно, еще в виде охлажденных сливок, свозилось со всех сепараторных отделений района в райцентр на завод. Перерабатывалось до конечного продукта,  упаковывалось в деревянные ящики стандартного размера, по двадцать пять килограммов весом и специально охлаждалось в "ледяных" холодильниках перед рейсом в Котлас.
Что за холодильники такие?
Коллектив завода зимой, "воскресниками" пилил лед на реке и укладывал его возле молочного цеха на специально отведенных деревянных настилах, в тени под брезент и засыпал опилками, в качестве теплоизоляции. Готовое масло в ящиках просто закладывалось рядом со льдом под этот же брезент. "Холодильник" такой, конечно же таял, возле него и под настилом стояла лужа, но масло почти на все лето было обеспечено  естественным и дешевым природным холодом! Охлажденное, оно не таяло и выдерживало дорогу в Котлас.
Каждую субботу в четыре часа утра военный грузовик с высокой проходимостью, ЗиЛ-157, выделенный заводу для этой цели, загружался тремя тоннами охлажденного вологодского масла, и отправлялся в Котлас. Там оно перегружалось в вагон-рефрижератор, вместе с другими поставками из наших районов и шло в Москву.
Водителем этой машины был надежнейший человек, Михаил Михайлович Рыкованов. Водитель от Бога, мастеровитый и с золотыми, как у нас говорят, руками. Везучий, умелый, языкастый.
Откуда я все это знаю? А я, в каникулы, будучи школьником, не раз бывал с дядей Мишей, - и на рыбалке, и за клюквой с брусникой. За груздями, рыжиками или белыми грибами, – машина-то проходимая да и он все грибные, ягодные или рыбные места в нашем районе знал. Ездили всем коллективом, сидя на лавочках в кузове, - нравы были простыми, как и требования ГАИ…

В дальний рейс, в Котлас, с разрешения отца, конечно, дядя Миша запросто меня с собой брал. По какому праву? Мой отец работал директором этого завода, и я, в каникулы  частенько там крутился-пропадал, на территории гаражей или столярки. Что-то делали подсобное, там, в каникулы, ватагой с другими ребятами. Что-то посильное грузили, укладывали, переносили. Купались рядом, в реке Юг. Понятное дело, что работу нам оплачивали, - нельзя сказать, что щедро, но в меру наших трудов!
В молочные цеха нас не пускали, но иногда мастер что-то выносила для угощения. Пересушенное сухое молоко, сливок в стакане, обрата в кастрюле.
Все в жизни тогда было устроено довольно просто и человечно…

Дороги по району или на ЖД-станцию в Котласе были примерно одинаковы, – грязные, с глубокими колеями! Об асфальте мы даже и не мечтали тогда. Если вдоль дороги идет сосновый бор, то дорога сухая, достаточно ровная, быстрая, а если низиной идет и вдоль растут осинник с березняком, - особенно, в дождливое лето, - то дорога неровная, грязная, с глубокими длинными колеями от машин, с нескончаемыми глинистыми и маслянистыми лужами. До следующего сосняка грязь непролазная, по которой не ехать приходиться, а именно "волочить, волочиться". Так продолжалось километров по 25-30, иногда и все 40! Это и был "волок".
Двигались по волоку обычно в глубоких колеях, из которых не вывернуть, - руль можно отпускать, - машина надсадно гудела и поворачивала сама по колее, совсем перекрывая любой разговор в кабине. Можно только знаками что-то пытаться выразить!
Так продолжалось час, иногда  два, - нудной, жаркой и шумной езды. Машина гребла грязь назад всеми своими высоким шинами шести колес!
Иногда дядя  Миша, только из сочувствия к водителям разных там "газиков" подцеплял сзади к своему ЗИЛу за тросы по три-четыре машины подряд и они, помогая другу, так и ехали единым цугом весь волок и далее!..
Пока до Котласа едешь, - как и в повести Василия Белова, - три волока как раз и будет, если не считать мелких. Все в соответствии с названием.
Мостов через крупные реки тогда не было, поэтому двух местах, - под Воронино и возле Великого Устюга, перебирались через реку Юг и через реку Сухону на плотах, почему-то называемых "паромами".  На плот въезжали две машины, - не более, иначе плот уходил под воду. Затем паром вручную, специальными деревянными крюками перетаскивался на другую сторону по натянутому поперек реки стальному тросу! Машины съезжали с плота на пристань и двигались дальше среди лесов, болот, луж, гнуса и овода! По осиннику, березняку и сосняку, среди грибов, растущих у самой дороги.
Дорога длинная, - 170 километров, - трудная, важная!
Москва ждет... Там любят и ценят наше масло и сейчас. И не только там, и не только с той поры.

В пути делали плановую остановку на обед, - обычно чуть дальше середины всей дороги, обычно после одного из волоков, перед следующим. Пили вкуснейший зеленый чай из листьев смородины с брусничником, угощались своими припасами. Водители (они тогда называли себя "шоферА") делились рассказами о пройденных дорогах в разных местах СССР и России, об интересных случаях на дороге, проявлениях хитрости и смелости, смекалки и стихий!
Все было интересно и поучительно.

Добирались до Котласа уже после обеда, часа в 3-4 того же дня. Нашу машину уже знали и без очереди тут же ставили к вагону-рефрижератору под разгрузку, ввиду важности груза - масло уже почти прогревалось до летней жары и начинало таять.
В течении получаса его перегружали. Нам, точнее дяде Мише, давали накладную и мы отправлялись в обратный путь, который завершался в Аботурове, возле дома Михаила Михайловича, - как сейчас помню, стоявшего под большими липами, окнами на север. Напротив дома в это время еще крутили кино в старом клубе. Около десяти часов вечера я отправлялся домой на велосипеде, оставленном у дяди Миши еще утром.
Ночь была светлая, летняя, короткая. Дома меня встречала мама, не гасившая свет на кухне.

Можно задаваться вопросом тогда и сейчас: Почему "вологодское масло" не отправляли через костромской город Шарью, тоже имевший ЖД станцию, которая была ближе к Никольску километров на 25-30 в юго-восточном направлении?..
Очень просто, - туда "волоки" были еще тяжелее и непроходимее…
Удивляюсь сейчас, как мужики наши добирались, в то далекое время, на войну с половцами, татаро-монголами, поляками или с фашистами?!..   
Пешком!  Как и до Берлина в 1945 году!.. 
Правда, сержант Михаил Михайлович Рыкованов, кавалер Ордена Красного знамени – добирался на машине! На Студебекере, довольно прилично похожем на наш послевоенный ЗиЛ-157.


2025-июль-25