Так можно?

  Оставляю право публикации Марии Николаевне Рейн только на сочинения, посвящённые ей как "Подарок Марии Р."
  Александр Оганесович Манвелян.

Подарок Марии Р.
 
  Муж и жена сидели в метро и каждый думал о своём. Она толкнула его в бок и головой показала на двух кавказцев, которые смотрели на её ножки и улыбались. Муж вскочил с места и уложил обоих на пол двумя профессиональными ударами боксёра.
  Тут же нашлись люди, которые вызвали милицию. Мужа скрутили и увели.
  Прошли недели...
  Жена сидела с этими кавказцами в кафе и весело рассказывала как мужа отправили в места необитованные. Она поблагодарила подарком, положив на край стола, кавказцы забрали, расплатились за счёт и ушли.
Мне стало о-очень интересно:"За что?".
  Я отправил ей на стол коктейль, она пригласила за свой стол и  ответила на мой не заданный вопрос:
  - Эти ребята мои близкие друзья-одноклассники и знают практически все обо мне и о больных отношениях с мужем. Я была ещё очень молодой и неопытной, жила одна. Всё началось, когда он начал выпивать и бить меня.
А я глупенькая думала:"Бьёт - значит любит!". Я два года жила в запрете на всё: мне влетало "по поводу" и без повода. Мой телефон был под его контролем и, не дай Бог, если мне писал мужчина и мне прилетало "за дело". А сам он боялся поднять трубку, познакомиться.  Со временем мне всё надоело: всё шло по нарастающей, я боялась, что он убьёт меня когда-нибудь. Он хвастался, что все его друзья бьют своих девушек и что его папа бьёт его маму. Мне надоело молчать, потому что на людях он выдавал себя за джентльмена:" Ой извините, простите...".
И всем казалось, что я замужем за замечательного человека, который меня любит. На публике он подносил себя чуть ли не идеальным, а оставаясь наедине со мной, он превращался в деспота, от которого попадалось за всё
абсолютно. Однажды на меня посмотрел незнакомый человек, а когда мы пришли домой, то он набросился на меня со словами:"Ты спала сним? Признавайся! По глазам вижу, спала! Так смотрят только те кто переспал!"
  Терпение моих друзей исчерпалось от моих слёз и готовности спустить курок у виска. Через какое-то время я сказала, что я развожусь. Он в очередной раз начал плакать, извиняться, говорить, что больше не будет. Я ответила, что это не первое и не последнее обещание... и попрощалась.
И тогда подключились мои друзья: тот, что стройного телосложения наш военком, а плотного телосложения работает в уголовном розыске.
... А он сейчас тише воды и ниже травы: служит в зоне боевых действий.